Текст книги "Олигарх 5 (СИ)"

Автор книги: Михаил Шерр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

В кают-компании нашего парохода «Москва» напротив меня за большим обеденным столом сидел монах-иезуит, оказавшийся каким-то моим дальним родственником, но в реальность происходящего мне верилось с трудом.

Стюард накрыл нам чайный стол и вышел из кают-компании.

– В 1773-ом году папа Климент XIV упразднил Общество Иисуса, больше известного как орден иезуитов. Генерал ордена Лоренцо Риччи был заключён в римскую тюрьму, в которой и умер через два года, – проводив взглядом стюарда, Гавриил Михайлович неспешно начал свой рассказ. – Ваш прадед князь Андрей Алексеевич в сентябре года доставил императрице Екатерине Второй поступившее в Польшу папское послание Dominus ac Redemptor об упразднении ордена. Государыня почти час беседовала с князем и повелела считать это послание несуществующим. Через полгода император Иосиф Второй пожаловал князю Андрею титул Светлости, который тут же был признан императрицей Екатериной.

Глава 15

Когда князья Новосильские были пожалованы титулом Светлости я знал, а вот за что конкретно как-то не удосужился узнать. Ну что же, теперь буду знать.

– Двоюродная сестра вашего деда Павла во времена Елизаветы Петровны вышла замуж за польского шляхтича Михаила Гриневича, перешедшего на русскую службу. В 1768-ом году поручик Гриневич в составе корпуса генерала Кречетникова участвовал в боях с барскими конфедератами, – отец Габриэль вопросительно посмотрел на меня, понимаю ли я о чем идет речь.

Я молча кивнул, взял сигару и позвонил, вызывая стюарда. Предложенный чай не вызвал никакого интереса у моего гостя и я решил сменить пластинку.

Стюард в кают-компании появился стремительно, увидев в моих руках сигару, молча налил мои пятьдесят капель коньяка и вопросительно посмотрел на господина иезуита.

Отец Габриэль невозмутимо кивнул в знак согласия. На столе тут же появились шокалад, тонко нарезанные лимоны и сыр и отец Габриэль также как и я взял сигару.

Коньяк я закусил совершенно по-варварски: ломтиком лимона, затем сыром и после этого сигарой. Отец Габриэль к моему удивлению последовал моему примеру.

Сохраняюшаяся напряженность волшебным образом исчезла и рассказ отца Габриэля пошел веселее.

– Мой отец был ревностным католиком, штурм и последующее разграбление монастыря Босых кармелитов потряс его и он перешел на сторону барских конфедератов. Через год он погиб в сражении под Ореховом. Матушка после этого прекратила общаться со своими родственниками в России и уехала в Италию.

Отец Габриэль посмотрел в иллюминатор, у меня появилось чувство, что в открывающейся дали океана он хочет увидеть что-то совершенно невозможное, но очень ему необходимое.

– Меня матушка определила на обучение в Папскую греческую коллегию святого Афанасия и через два года умерла. После окончания коллегии я стал её преподавателем. Вскоре я женился и был совершенно счастлив, – отец Габриэль грустно улыбнулся и сделал короткую паузу в своем рассказе.

Было понятно, что сейчас он начнет рассказывать о тяжелых страницах своей жизни.

– В феврале 1798-ого года французские войска под началом генерала Бертье заняли Рим. После начала французской революции я имел удовольствие дважды побывать в Париже и не испытывал иллюзий по поводу будущего Вечного Города. Поэтому мы сразу же покинули Рим и направились в Россию, где я нашел себе место в самой престижной иезуитской высшей школы Российской империи – коллегии в Полоцке, – об истории иезуитов в России я знал только, что их лет тридцать привечали, а после войны 12-ого года с треском выперли.

Но интонациям отца Габриэля я почувствовал, что сейчас начнется рассказ о его приходе в орден. И предчувствие меня не обмануло.

– В феврале 1799-ого года отец Франциск Каре стал генеральным викарием Общества Иисуса в России, а его ассистентом стал отец Габриэль Грубер, которому император Павел предложил перебраться из Полоцка в Петербург. Мне было предложено стать одним из секретарей нового ассистента ордена. В Петербурге я прожил шесть лет, был знаком с вашими родителями, знал о заслугах вашей семьи перед орденом и своем родстве со светлейшей княгиней, но даже не пытался об этом им намекнуть. Мой сын носил русское имя Иосиф и служил в лейб-гвардии Кавалергарском полку, – голос отца Габриэля дрогнул и на лбу появилась глубокая горестная морщина.

– 7-ого апреля 1805-ого года в резиденции отца Габриэля Грубера, который к тому времени стал генералом ордена, случился пожар. Огонь быстро потушили, но без жертв не обошлось. Тревога и дым вызвали у генерала ордена сильнейший приступ астмы, и он умер на руках у своих собратьев, пораженных его внезапной смертью. Мы с женой были рядом с отцом Габриэлем Грубером и на следующий день умерла моя жена, она тоже страдала астмой и надышалась дымом, – новая пауза в рассказе отца Габриэля на этот раз длилась несколько минут. Я себя честно говоря ощущал немного не в своей тарелке. Мне было совершенно непонятно почему и с какой целью господин иезуит вот так откровенно выворачивает передо мной свою боль.

– Через месяц после похорон своей жены я вступил в общество Иисуса и по совету нового генерала ордена отца Тадеуша Бжозовского покинул Россию. Он не считал гибель отца Габриэля Грубера несчастным случаем и почему-то опасался за мою жизнь. Я уехал в Испанию к родственникам своей покойной жены. Мой сын участвовал в войне с Наполеоном в 1805-ом году, во время знаменитой атаке русских кавалергардов при Аустерлице был ранен и попал в плен. В Россию он не вернулся и приехал ко мне в Мадрид. Летом 1806-ого года я стал секретарем монсеньора Франческо и мы уехали в Мексику. Мой сын последовал за нами. В Мексике он принял девичью фамилию матери и стал Хосе Мария Гарсия Хуарес. Наше родство мы не афишировали. Во время войны за независимость сын сразу же оказался среди её сторонников.

По последним интонациям своего собеседника я понял, что его рассказ закончен. И хотя отец Габриэль ни слова не сказал о цели своего визита и причине такого откровенного рассказа о себе, я был уверен, что пришедшая мне в голову мысль объясняет присшедшее.

– Позвольте мне, – я сделал секундную паузу, как все таки правильнее обратится к своему собеседнику, но решил что правильнее как мы договорились, – Гавриил Михайлович, задать вам вопрос, несмотря на нашу договоренность. Вы со своим сыном патриоты Мексики, реально оцениваете ситуацию и ближайшие перспективы. Ваше решение о предложении мне сотрудничества проистекает из вашего знания о моей семье и России? – фраза получилась столь корявой, что даже сам поразился.

Но отец Габриэль похоже ждал этого вопроса и без задержки ответил.

– Да, Алексей Андреевич, вы совершенно правы. Когда в Техасе появился мистер Остин я сразу же понял, что потеря огромных территорий на севере вопрос времени. Я не люблю в силу определенных причин вашу церковь, но протестантов просто ненавижу. Особенно тех, кто оказался здесь в Новом Свете с их поклонением золотому тельцу. Вы слышали о православном монахе Авеле и его предсказаниях? – вопрос был столь неожиданным, что я не сразу сообразил о ком идет речь.

Но нескольких мгновений мне хватило чтобы сообразить о ком и о чем идет речь.

– Конечно слышал, – у меня внутри все похолодело от предчувствия чего-то совершенно невероятного.

– Монах Авель, в миру Василий Васильев, за свои предсказания был сослан в Кострому, где снова отличился назвав дату смерти императора Павла, за что в мае 1800-ого был заключён в Алексеевский равелин Петропавловской крепости. Расположение Павла Петровича к отцу Габриэлю Груберу было столь велико, что он разрешил ему посетить узника и побеседовать с ним. Я сопровождал отца Габриэля. Его не интересовали предсказания Авеля касающиеся России, генеральный викарий Общества Иисуса спросил о о будущем ордена и Святого Престола. Они разговаривали очень тихо и мне удалось услышать только несколько фраз Авеля, которые он сказал когда мы собрались уходить, – отец Габриэль закрыл глаза как бы вспоминая услышанное.

– Авель сказал, что за океаном, в Америке, родилось государство-монстр. Его люди много говорят о христианских добродетелях, но поклоняются только золотому тельцу и как вампиры готовы пить кровь других, чтобы расти на ней. Всему миру это государство принесет много страдания и боли.

Такого пассажа о США я совершенно не ожидал и был просто ошарашен услышанным. НО это было еще не всё.

– Я знал о золоте Верхней Калифорнии и с ужасом думал о том, что произойдет когда это перестанет быть тайной и туда хлынут десятки тысяч и в первую очередь это будут американцы. Когда в Техасе, а затем и в Калифорнии появились вы со своими казаками и староверами, я понял, что вы можете оказаться той силой, что остановит американцев. Я откровенно рассказал обо всем монсеньору Франческо, он со мной согласился и мы составили план продажи вам севера Мексики. Глупости, совершенные властями Техаса и Верхней Калифорнии, только ускорили события.

Отец Габриэль похоже не собирается останавливаться и продолжает меня удивлять все больше и больше. Мои секретные планы оказываются всего лишь секретами Полишинеля, если он сообразил что к чему, то наверняка и еще кто-нибудь оказался таким же шустрым и башковитым и великолепно понимает что к чему. А из этого следует, что «золотая лихорадка» Калифорнии вот-вот появляется в повестке дня.

– Генерал Санта-Анна завтра предложит вам подписать договор в Мехико. Подвоха в его предложении нет. На самом деле это единственно правильное решение. Вам будет предоставлена трибуна, вы объявите о чем нибудь хорошем и договор будет тут же ратифицирован Конгрессом. Будет естественно какая-нибудь вспышка недовольствия, но её очень быстро подавят. Президент решит тут же уйти и передаст власть полковнику Хуаресу. Новая власть заявит о своей приверженности подписанному договору и на этом всё закончится.

На следующий день генерал Санта-Аннадействительно предложил подписать договор в столице.

Ивану Васильевичу это предложение не понравилось и он начал высказывать предположение о нечестной игре мексиканского президента. Но Джузеппе его не поддержал и заявил, что по его мнению опасности в этом нет.

Они устроили по этому поводу небольшой диспут.

– Я думаю Иван Васильевич сейчас вы не правы. Никакой опасности для их светлости нет. У нас двести казаков, а индейцы и меньшими силами не раз разносили пол Мексики, – тут с Джузеппе не поспоришь. Отряды каманчей и апачей меньшей численности действительно не раз громили весь север Мексики и почти доходили до её столицы. А что такое наши казаки мексиканцы уже познали на своих шкурах.

– Представьте себе ситуацию – мексиканцы напали на нас. Что будет дальше? – Джузеппе вопрос задал Ивану Васильевичу, но я тоже задумался.

– И что по твоему будет?

– Будет карательный поход наших казаков к которому присоединятся команчи. Апачи тоже не упустят своего шанса. В результате Мексике мало не покажется, – и опять Джузеппе прав, поэтому Иван Васильевич слушал своего оппонента молча.

– Да, Джузеппе, ты скорее всего прав, – поддержал я нашего итальянца. – И чтобы окончить нашу дисскуссию я вам, господа, скажу следующее. О сегоднешнем предложении генерала я знал еще вчера от отца Габриэля. Мы с ним очень откровенно всё обсудили.

Помимо всего сказанного отцом Габриэлем есть еще один интересный момент. Наверняка Санта-Анна хочет тут же снять сливки с этого дела – подписания договора. А наш испанский друг по моей подсказке очень не прозрачно намекнул, что с моей стороны первые плюшки мексиканцам будут тут же. Думаю, что они поняли, что я скорее всего объявлю о взятии на себя их долгов и это уже гарантировано переломит любой негатив.

Население Мексики сейчас семь миллионов, а на продаваемых территориях мексиканского населения нет и пятидесяти тысяч. А недоброжелательно настроенного американско-индейско-русского населения намного больше. И все здравомыслящие мексиканцы понимают, что вопрос отжима этих территорий теми же американцами уже стоит в повестке дня. Они на самом деле лезут туда как тараканы – в каждую щелолчку.

В моей первой жизни американцы все это отжали внаглую, сначала разгромили Мексику в войне, а потом по факту купили всё это за копейки.

Тут же всё немного иначе и все шансы что должно прокатить.

Но сомнения у меня оставались и ехал я в Мехико скрепя сердцем. Особенно я терзался из-за того, что моя супруга едет вместе со мной.

Я перед отходом пароходов попытался поговорить с ней на эту тему, но Софья Андреевна проявила такой железный характер, что я больше не стал заводить разговор на эту тему, но на будущее супругу решил больше не брать с собой во всевозможные рискованные поездки.

Договор о продаже мне прав на северные мексиканские территории был подписан двадцатого января, и подписан он был в Мехико.

Все наши опасения не оправдались. В Мехико нас встретили как дорогих гостей и мы проследовали в резиденцию президента Санта-Анны где тут же подписали наш договор. В тот же день мексиканский Конгресс ратифицировал его и мне осталось сделать маленький шаг, чтобы это все стало реальностью: осуществить первый платеж.

Как я понял именно для этого меня и пригласили поприсутствовать на этом заседании мексиканского Конгресса.

Я решил, что не гоже обманывать ожидания столь уважаемой публики и сразу же после объявления результатов голосования попросил слово и объявил, что десять миллионов долларов мексиканского долга это теперь не их проблема, а моя. Тут же набежали специально обученные и заранее подготовленные люди с соответствующими бумажками.

Я, а затем и ответственные мексиканские люди поставили свои подписи. Всё, договор вступил в силу. Но это было не только начало представление.

Сразу же в зал внесли золото. Его было ровно на сумму ежегодного платежа. Это была чуть ли в буквальном смысле бомба. Но и это было не все.

Под занавес мероприятия я заявил, что буду рассматривать все серьезные предложения о финансировании проектов промышленного развития Мексики и предлагаю им создать совместный университет в Мехико, финансировать деятельность которого будет конечно светлейший князь.

После меня выступили еще два каких-то чела, я не понял кто они, а самое главное зачем и почему надо было восхвалять гениальность президента Санта-Анны.

На этом месте меня вежливо попросили удалиться. Не совсем понимая, что происходит, я быстро покинул зал заседания. Иван Васильевич был готов к любым неожиданностям, мы тут же покинули Мехико и направились в заранее обговоренное с отцом Габриэлем место – загородную резиденцию монсиньора Франческо.

Самым лучшим вариантом конечно является отъезд в родные пенаты. Учитывая обстановку, такое определение сейчас для Техаса вполне подходит.

Для загороднойя резиденции монсеньора Францеско больше подходило название маленькая крепость. Основательное кирпичное сооружение с толстыми стенами вполне позволяло нескольким десяткам бойцов держать оборону против превосходящих сил противника. В углу внутреннего дворика был глубокий колодец обеспечивающий обитателей дома изумительно вкусной водой и в доме были серьезные запасы продовольствия.

Архитектор и строитель дома явно хорошо разбирался в военном деле, наши казаки скоренько изготовились для круговой обороны и его штурм будет непростой проблемой.

Ларчик открылся быстро. Через пару часовк нам прибыли трое мексиканских офицера и передали мне письмо отца Габриэля.

Старший из офицеров выдвинул мне интересное условие: я перед прочтением письма даю честное слово, что оно тут же будет уничтожено.

Содержание письма было очень интересным.

Как и предполагал отец Габриэль нашлись горячие головы которые тут же выступили против подписания нашего договора, обвинив президента Санта-Анну в предательстве и продажности. Поэтому нас и попросили быстро покинуть Мехико.

Но это было ожидаемо, поэтому мятеж был тут же подавлен в зародыше. Одним из требований мятежников был уход Санта-Анны и сейчас в Мексике новый президент. И это мой родственник – полковник Хосе Мария Гарсия Хуарес. Правда не полковник, а генерал. Президент Санта-Анна последним своим указом присвоил ему это звание.

Новый мексиканский президент избран на чрезвычайном заседании мексиканского Конгреса, он уже принес присягу и вовсю рулит.

Первым делом президент Хуарес подтвердил свою приверженность подписанным его предшественником договоренностей с моей светлостью и рассчитывает на плодотворное сотрудничество.

Генерал Санта-Анна тут же отправился после трудов праведных в своё имение.

Прочитав письмо, я вернул его старшему из мексиканских офицеров и он тут же на моих глазах сжег его.

После этого мексиканец передал мне устную просьбу нашего испанского друга не спешить и дать ему возможность присоединиться к нам.

Это просьба меня немного удивила. По любому нам надо задержаться в Мехико как минимум на неделю. Наши гонцы должны слетать в Акапулько, передать последние известия на пароходы и убедившись в их отходе в Калифорнию, вернуться обратно.

Но ожидать возвращения гонцов и графа Мигеля я решил не в резиденции монсеньора Франческо, а в небольшом городка, находящегося от нас километрах в пятнадцати к северу.

Десяток домов носил громкое название город.

Лет тридцать назад это был действительно город, но перипетии Войны за независимость и двух индейских набегов убили его и сейчас это фактически большая почтовая станция. Больше здесь ничего не было.

Нас встретил старик мексиканец, являющийся старшим в этом городке-станции.

Кроме него и трех его сыновей вокруг никого не было. Джузеппе с десятком казаков выехал вперед на разведку и просветил меня, что все остальные обитатели городка просто спрятались в подвалах и среди развалин, резонно опасаясь за свои жизни. Такой огромный отряд совершенно незнакомых воинов внушил им страх.

Мы встали лагерем в двустах метрах от городка. Это место для остановки было выбрано из-за его идеального расположения для обороны.

Покинутая нами резиденция монсеньора Франческо конечно была настоящей крепостью, но у неё был очень существенный недостаток. Противник при желании мог приблизиться к ней на расстояние пушечного выстрела и орудийным огнем разнести её в хлам.

А вот выбранный нами городок представлял из себя идеальную позицию для обороны. К нему можно приблизиться только по двум дорогам, которые десяток хороших стрелков при достаточном количестве патронов могут надежно контролировать очень долго.

Этого добра у нас было достаточно, отменных стрелков несколько десятков, в городке есть вода и достаточные запасы продовольствия. Так что можно смело становиться здесь лагерем.

На рассвете следующего дня наши караульные остановили графа Мигеля на подступах к нашему лагерю.

Глава 16

На рассвете следующего дня наши караульные остановили графа Мигеля на подступах к нашему лагерю.

Граф подтвердил всё, что было написано в письме и рассказал некоторые детали. Генерал Санта-Анна в этот раз переиграл сам себя. Сразу же после передачи власти его фактически взяли под арест и в своем имении он будет находится на положении узника. В случае попытки покинуть его генерала сразу же лишат жизни.

Отец Габриэль, составивший заговор против Санта-Анны сделал самое главное и его люди контролируют все финансы Мексики. Переданное мною золото тоже в руках у господина иезуита и поэтому пока никакой оппозиции новому президенту нет. Он вообще оказался в уникальнейшей ситуации, впервые в истории Мексики у нового президента есть деньги и есть возможность проводить самостоятельную политику, не оглядываясь на всякие кланы и группировки.

Ну и естественно «народное» возмущение против Санта-Анны было хорошо организованной клоунадой.

Сейчас самый главный вопрос для мексиканцев безопасность. Если набеги колманчей и апачей прекратятся, то власть нового президента будет достаточно долго незыблемой.

По крайней мере до того момента пока у него закончатся деньги. Потому что лояльность мексиканских элит и миллионнов не богатых мексиканцев президенту придется просто покупать.

На этом рассказ о собственно мексиканских делах закончился и наш испанский друг рассказал о цели своего очередного вояжа.

Его брату, монсеньору Франчеко осталось жить всего ничего. Поэтому он попрощался с графом и попросил его выполнить еще одну просьбу: доставить конфиденциальное письмо в Ватикан.

Если письмо дойдет до адресата, то он, монсеньор Франческо умрет спокойно. Моё покровительство является гарантией успеха миссии графа.

Самым поразительным было то, что конверт был незапечатан и письмо можно было спокойно прочитать.

Адресатом был один из ватиканских кардиналов, связанных с иезуитами. Ему сообщалось что теперь после событий о которых посланец, то есть граф Мигель, расскажет лично как их непосредственный участник, позиции Святого Престола в Мексике восстановлены и по его оценке, оценке монсеньора Франческо, являются незыблемыми.

Я честно говоря был очень озадачен происшедшим. Содержание письма меня очень даже поразило и удивило. Получается меня использовали чтобы провести какую-то операцию для восстановления позиций католической церкви в Мексике. Причем потеря огромных территорий, где будут рулить провославные считается вполне приемлимой.

Вот уж чего-чего, а таких заморочек я никак не ожидал. Мне только до кучи каких-то игрищ с Ватиканом не хватает.

Граф Мигель рассказал еще о последнем разговоре с братом перед расстованием. Монсеньор раскрыл ему тайную подоплеку и цель всех этих игрищ Ватикана со мной.

Я хотя и являюсь теперь человеком девятнадцатого века, но мыслю чаще всего по-прежнему и самое главное оперирую привычными терминами и понятиями. Слово аналитики я еще не слышал, но сам говорю именно так.

Так вот аналитики Святого Престола, напуганные европейскими революциями, предложили Папе создать норвый оплот католицизма за пределами Европы. И для этой роли они выбрали Мексику.

Выбор на мой взгляд более чем странный. Планировать такой глобальный проект под боком у США на мой взгляд несколько легкомысленно. Но им виднее. Скорее всего монах Авель сказал отцу Габриэлю Груберу что-то такое из ряда вон выходящее и они решили выбрать столь безумный на мой взгляд проект.

Для осуществления этой миссии в Мексику поехал монсиньор Франческо, а с ним и отец Габриэль.

Мои успехи на финансовом фронте не остались незамеченными Ватиканом. И когда я полез в Техас, там решили использовать мои капиталы для осуществления буксующего мексиканского проекта.

Северные территории отец Габриэль, а последнее и решающее слово было за ним, по любому считал будут потерянными. И он решил что отдать их мне будет меньшим злом, чем переход такого лакомого куска американцам или тем же британцам.

Отец Габриэль хорошо помнил благодаря кому сохранился орден иезуитов во времена сорокалетних европейских гонений на орден. Поэтому он и сделал выбор в мою пользу.

Я ничего не сказал графу, но подумал, что вполне возможно и даже скорее всего, дело просто в нашем родстве.

Ожидание возвращения наших посланцев из Акапулько оказалось достаточно муторным. Я правда поступил своим обычным образом: максимально спал.

После беседы с графом Мигелем я внезапно почувствовал жуткую усталость и слабость. У меня появилось непреодолимое желание спать. С нами естественно был лекарь, который тут же по требованию Софьи Андреевны осмотрел меня и безапелляционно заявил, что это закономерная разрядка того напряжения в котором я находился несколько последних недель.

Доктор тут же прописал мне лекарство от которого я разумеется не отказался. Пятьдесят грамм коньяка на ночь и максимально спать несколько суток.

Докторов надо слушаться и я ровно пять суток спал по двадцать часов в сутки. Такого я от себя и сам не ожидал, но когда я после врачебного осмотра лег в постель, то понял как же доктор прав. Так я еще ни разу не уставал и усталость была не физической, а какой-то мозговой.

Гонцы из Акапулько вернулись необычайно быстро. Их возглавлял Джузеппе, который на обратном пути встретился со своими товарищами-мафиози.

Новый мексиканский президент очень популярен. Все его начинания встречаются на ура, у него есть живые настоящие деньги и сейчас это самое главное.

Моя персона в Мехико тоже достаточна популярна. Многие считают, что теперь через меня стране обеспечена поддержка серьезных европейских финансов и двух главных европейских держав: Англии и России.

К меня на этот счет просто нет слов, вот уж действительно чем дальше в лес, тем толще партизаны. Я что-то все больше и больше начинаю играть в каукие-то глобадьные геополитические игрища. Тут в Мексике вообще такой узелок завязывается, мама дорогая. Англия, Ватикан, Россия, США – это перечень участников представления на данный момент и возможно далеко не полный.

До городка Матаморос на реке Рио-Гранде мы добрались десятого февраля, хотя я предполагал, что мы в нем окажемся немного по-раньше. Но как получилось, так получилось. И на том спасибо.

Надо отдать должное мексиканцам. Вести из столицы летели впереди нас и никаких ожидаемых тем же Иваном Васильевичем неприятных сюрпризов с их стороны не было.

Настороженность да была, но она тут же сменялась дружелюбием и гостепримством стоило мне достать кошелек.

Безостановочного движения не получилось и поневоле приходилось останавливаться и что-то покупать у мексиканцев. Платил я естественно щедро и реакция на это была молниеносной и очень для нас правильной. Теперь я думаю наши люди здесь будут желанными гостями.

Казаки наши кстати производят на мексиканцев очень сильное впечатление абсолютно всем: внешним видом, выучкой и экипировкой. Две сотни на самом деле сеоьёзная сила и местные это отлично понимают. Тем более, что эти сотни действительно отборные, все как один гвардейских статей.

Река Рио-Гранде теперь официальная граница между автономным Техасом, то есть моими владениями и остальной Мексикой.

Рядом с Матаморосом, фактически в его городской черте, переправа через реку. Она существовала можно сказать всегда, то есть еще до появления здесь испанцев.

На левом, теперь уже официально, техасском берегу усиленный смешанный пост: казаки и ополченцы.

Ниже городка еще одна переправа. Она совершенно новая и её только-только построили наши люди.

Между двумя переправами, напротив Матамороса, но не самом берегу реки, свежепостроенный наш город.

Он состоит из двух частей: казачья станица и остальной городок.

В городке стоят две сотни: казачья сотня и ополченцев. Казаками командует сотник Павел Алексеев, молодой тридцатилетний донской казак.

Я его не знаю, но Джузеппе отзывается о нем очень хорошо. Сотник является градоначальником, старшим воинским командиром и вообще местным царем и богом почти до самого Лоредо.

Городок уже имеет название. И ожидаемо он зовется станицей Алексевской.

Его население чуть больше двухсот семей. Половина казаки, а остальные русские, в основном староверы, не пошедшие в казаки и ирландцы. Всех остальных в Алексевской нет.

Перебравшиеся в Техас американцы, которых намного меньше по сравнению с нами и ирладцами, держатся пока немного настороженно и особняком. Камнем пректновения по-прежнему остается вопрос рабства.

Юридически рабства в Техасе нет с 1830-ого года. Многие американские колонисты,чтобы обойти закон Мексики об отмене рабства, фиктивно превратили своих рабов в наемных слуг, но с пожизненным заключением. Или заставили их подписывать контракты, в которых утверждалось, что они должны деньги и будут работать, чтобы выплатить долг.

Моя политика заставила некоторых американских колонистов предоставить настоящую свободу своим порабощенным людям, а часть из них просто были выкуплены Ружницким. И хорошо что из США не завозились новые рабы.

Но все равно еще несколько сотен человек фактически были рабами белых американских колонистов, что создавало определенную напряженность в отношениях с англосаксонскими колонистами.

Большинство мексиканцев, проживающих в Техасе до столкновения с нами, не поддержали действия Мехико и не покинули свои дома. После некоторой напряженности в отношениях с нами всё нормализовалось и они нас поддерживают.

Это особенно проявилось в Лоредо. Туда Ружицкий направил две сотни казаков с задачей максимально взять под свой контроль нашу новую границу по реке Рио-Гранде.

Задача максимум было дойти по реке до границы территории Санта-Фе-де-Нуэво-Мехико.Это тоже теперь мои владения, но пока её власти не перешли под нашу руку.

Их положение очень шаткое. Они договорились с каманчами, те их не трогают и свободно ходят в набеги на более южные штаты Мексики, двигаясь вдоль реки Рио-Гранде. Но левый берег по нашему договору с каманчами считается теперь техасским и каманчи теперь при набегах на него ни ногой. По крайней мере так должно быть.

По договору с Мексикой наша граница идет по Рио-Гранде до Сьюдад-Хуарес. Это граница Техаса и Санта-Фе-де-Нуэво-Мехико. Примерно в сорока километрах южнее Сьюдад-Хуареса от Рио-Ганде строго на запад идет граница моих новых владений до городка Ногалес. Сам городок остается за Мексикой, границу мы провели по его северной окраине. Я предполагаю построить там свой город.

Сразу же от Ногалеса граница поворачивает на северо-запад и идет до места поворота реки Колорадо на запад почти на девяносто градусов. Дальше граница идет строго на запад, выходя к Тихому океану на семь километров южнее бухты Сан-Диего.

О переговорах с Мексикой по поводу покупке всех этих территорий Ружицкий естественно знал. И был уверен в их благоприятном исходе. Поэтому он, не дожидаясь их окончания, решил проявить инициативу и взять под свой контроль всю южную границу Техаса.

Для выполнения этой задачи и были посланы казачьи сотни в Лоредо.

Идея на мой взгляд была совершенно завиральная. Двумя сотнями казаков взять под контроль более тысячи километров границы вдоль реки Рио-Гранде, да еще там где постоянно туда-сюда шныряют отряды индейцев и различные непонятные банды.

Но неожиданно всё получилось.

Большая часть Лоредо расположена на нашем левом берегу Рио-Гранде. И его жители совершенно неожиданно для наших казаков встретили их очень лояльно и после проведенных переговоров согласились признать новую власть. С их помощью нашим казакам удалось сделать невозможное: пройти больше тысячи километров вдоль Рио-Гранде до Сьюдад-Хуареса и установить в нем нашу власть. Чем сильно озадачили власти и жителей Санта-Фе.

На левом берегу Рио-Гранде казаки встретили несколько семей мексиканцев, которые умудрялдись как-то здесь жить, несмотря на буквально ежечасные опасности. Встретившиеся три раза небольшие отряды команчей благоразумно уклонились от встречи, переправившись на другой берег.