Текст книги "Олигарх 5 (СИ)"

Автор книги: Михаил Шерр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Урядникам, командирам десятков, была предоставлена высшая власть в округе. Но они можно сказать царствовали, а не правили. Для этих целей Воронин создал советы округов, куда местные выбрали самых уважаемых по их мнению людей и вот они-то и занимались всей текучкой.

А уряднику принадлежала военная, полицейская и можно сказать судебная власть. Ношение оружия, любого, огнестрельного, холодного, луков и прочего было запрещено. Если надо, то под контролем выборных, выдавались луки для охоты. Кандидатские патрули следили за порядком и несли службу на тропах ведущих в Калифорнию, свободное движение по которым было прекращено.

Во внутреннюю жизнь индейских племен и немногочисленных поселений мексиканцев в долинах Калифорнии пока казаки не вмешиваются, да и поводов еще не было.

Казаки вооружены винтовками винтовками Холла образца 1819-го года, а кандидаты во время несения службы английскими мушкетами «Браун Бесс».

К моменту прихода «Херсонеса» казаки полностью контролировали тропы ведущие в Калифорнию через горы Сьерра-Невада в долину Сакраменто, частично через горы Кламат из Орегона.

С тропами ведущими в долину Сан-Хоакин было немного посложнее, а на юге казаки неуклонно продвигались к границам пустыни Мохаве. Уже были контакты с немногочисленными, но достаточно воинственными племенами индейцев, фактически контролирующими огромный район Юга Верхней Калифорнии.

Лет пятьдесят назад здесь был сухопутный маршрут в Верхнюю Калифорнию, он конечно был не подарок, но был частью сухопутной дороги из Мехико в Сан-Франциско.

Восстание индейцев на сорок лет закрыло его на участке от реки Колорадо до Сан-Диего и только последние лет семь отдельные достаточно крупные отряды стали иногда ходить по нему.

Похоже, что атаман Воронин оказался талантливым дипломатом и миссионером с большой буквы. Но факт был налицо, индейцы долин охотно шли на контакт с его казаками и признавали нашу власть, а с индейцами пустынь каким-то естественным образом установились мирные отношения.

Приморский район от Сан-Франциско до Сан-Диего Воронин решил пока не трогать, но приказал сотнику Пабло взять под свой контроль западные склоны Береговых хребтов южнее залива Сан-Франциско.

Разобравшись в ситуации, Иван Васильевич просто развел руками, то что мы с ним обсуждали как желаемое будущее Калифорнии, оказалось уже реальностью.

Атамана Воронина в колонии Росс не было, за десять дней до прихода «Херсонеса» он с двумя сотнями ушел далеко на север. Индейцы стали жаловаться на притеснения, которые стали чинить люди пришедшие на реку Кламат с востока по Орегонской тропе и он решил в ситуации разобраться сам и заодно познакомится с теми местами.

Одной из сотен, ушедшей на север, была сотня индейца Тимофея.

Чем кончился этот атаманский поход уже было известно.

Атаман с полусотней шел немного впереди и настроен был решить вопрос по-хорошему, без стрельбы и мордобоя.

Но по-хорошему разобраться не получилось. Янки оказались глупыми, заносчивыми и задиристыми. Русских казаков они по-видимому приняли за разновидность индейцев, которых они, пользуясь превосходством в вооружении и организации, уже привыкли гонять дурно пахнущими тряпками.

По своей дурной привычке они почти сразу начали стрелять. Один казак был убит наповал, а трое получили ранения. Одним из них оказался сам атаман, ранение было по его мнению плевое – пуля прошла рикошетом, ободрав левую щеку.

Начавшийся бой был коротким и кровавым. Десяток наглецов был убит, причем половину из них казаки зарубили. Несколько человек были взяты в плен, которых разъяренный атаман отпустил, на пальцах объяснив, что будет теперь с любым, кто сунется в Калифорнию с севера из Орегона.

Подошедшие индейцы сотника Тимофея, усиленные полусотней наших казаков, тут же перекрыли абсолютно все пути – дороги из Орегона. Два раза, сунувшихся непрошенных гостей, отогнали густым ружейным огнем, открыв его оба раза без каких-либо сомнений.

В колонию Росс сразу же был послан гонец с сообщением о случившемся и оставшийся за атамана сотник Григорий Марков чуть ли не в пляс пустился когда узнал, что Иван Васильевич остается в Калифорнии, а Костромитинов бегом побежал ставить свечи за здоровье раба Божьего Иоанна и заказал благодарственный молебен.

Они как вводу глядели. Семнадцатого сентября Петр с компанией отправились дальше, а восемнадцатого случилось то, что я назвал «Сан-Франциским» инцидентом.

Название Сан-Франциско появилось с моей подачи, официально это мексиканское поселение или город Йерба-Буэна.

Глава 10

Рано утром восемнадцатого сентября десяток казаков во главе с урядником по торговой надобности отправились на баркасе в Сан-Франциско. Троица казаков немного задержалась и неожиданно у них на глазах мексиканские солдаты напали на немолодую индианки с мальчиком лет семи и стали безжалостно бить её прикладами своих ружей.

Не успели казаки и моргнуть глазом, как несчастная рухнула на землю с пробитой головой, а мексиканский солдат тут же сбил с ног мальчика и занес над ним приклад своего ружья.

Ударить он не успел. Один из казаков был большим мастером обращения с кнутами и ногайками и всегда при себе имел свой «инструмент» с узкой, но длинной, почти пять метров плетью.

Подбежать к солдату казаки не успевали, сразу же палить было не с руки, поэтому наш казак выхватил свой кнут и одним щелчком обезаружил мексиканского солдата.

На этом все могло бы и закончиться, прояви солдаты благоразумие. Но численное превосходство, солдат было восемь против троих, помутило разум мексиканцев и они с ружьями наперевес бросились на казаков.

До стрельбы дело пока не дошло, казаки шашками стали отбивать ружья и пытаться отходить по направлению к баркасу.

Но до баркаса было несколько верст, а к солдатам подошло подкрепление, еще четверо во главе с офицером.

Мальчик, рыдая, прятался за спинами казаков, несчастная женщина с пробитой головой сделала попытку подняться. И в этот момент офицер выхватил заряженный пистолет и выстрелил в лежащую на земле индианку, а затем приказал своим солдатам стрелять в казаков.

Те поняли отданную офицером команду и успели укрыться в часовне Миссии Долорес, которая была в нескольких метрах. Мексиканцы правда сделали им вслед залп и легко ранили одного из казаков.

Ружейный залп был услышан остальными казаками и те бросились на помощь, а баркас трое моряков-греков отвели метров на двадцать от берега.

Мексиканский офицер был озадачен прытью казаков, но решил на этом не останавливаться и приказал начать обстрел часовни. Пластуны в долгу не остались и когда подошли их товарищи, то численного превосходства у мексиканцев уже не было.

Подошедшие казаки фактически окружили противника и дали по нему один прицельный залп. Бой на этом закончился. Казаки взяли в плен восьмерых солдат. Офицер сдаваться не пожелал и выхватил свою саблю, наивно полагая что у него есть шансы, но буквально через несколько секунд был убит казачьим урядником.

Через час мексиканская власть в Сан-Франциско закончилась. Кровавая расправа с несчастной женщиной, чем-то не понравившейся пьяным солдатам, вызвала всеобщее возмущение. Ситуация во всей Калифорнии и так была напряженной после принятия несколько месяцев назад Конгрессом Союза Мексиканской Республики Указа о секуляризации католических миссий Калифорнии.

Этот закон национализировал миссии, передав их право собственности от Францисканского католического ордена мексиканским властям. Большую часть земель калифорнийских миссий должна быть продана или передана нужным людям в виде крупных сельскохозяйственных грантов, называемых ранчо. Он также освобождал индейцев Калифорнии от гнета миссий и должен закрыть монхериосы и джаюнтесы, которые были фактически тюрьмами для индейской молодежи.

Но уже было известно, что лишь меньшинство индейцев получат земельные гранты, а большинство из них станут свободными, но безземельными и их ждет участь батраков на ранчо.

Я благодаря Михаилу Дмитриевичу подробно прочитал все отчеты нашего прославленного путешественника капитана 1-ого ранга Отто Коцебу и специально расспросил его об этих монхериосах, которые он посетил во время своего последнего плавания в тех водах. Поэтому отлично знал, что творится в них. Вообще всю деятельность шестидесятилетнюю деятельность францисканских миссий в Верхней Калифорнии можно охарактеризовать одним словом – геноцид. А пресловутые монхериосы и джаюнтесы славились жестокостью и сексуальным насилием, особенно естественно монхериосы в которых содержались индейские девочки и девушки.

В 1831-ом или 32-ом году число индейцев, находящихся под миссионерским контролем во всей Верхней Калифорнии, составляло около девятнадцати тысяч, а солдат и офицеров, свободных поселенцев и «других классов» – не больше четырех с половиной.

Францисканских миссий в Верхней Калифорнии было двадцать одна, сейчас осталось девятнадцать, Сан Рафаэль и Сан Франциско Солано приказали долго жить, оказавшись на нашей территории. Почти все индейцы этих миссий остались с нами.

Оставшиеся миссии расположены узкой полосой от Сан-Франциско до Сан-Диего.

В целом индейцы, обитатели этих миссий, очень ценный ресурс. Они более-менее грамотные, в какой-то степени окультурены, многие обучены какому-нибудь полезному для нас делу и почти все христиане, по крайней мере таковыми их считали мексиканцы.

К большинству мексиканцев и почти ко всем францисканским монахам, добрых чувств неофиты, так индейцев называли миссионеры, не испытывали.

За шестьдесят лет существования миссионеры уничтожили несколько тысяч индейцев, все береговые племена практически исчезли и монахи при поддержки солдат постоянно совершали набеги в долины Калифорнии для пополнения рядов неофитов.

Монахи всех пленных крестили, но относились к ним как к рабам. Среди индейцев свитепствовали болезни, в частности сифилис, которым их награждали добряки-солдаты. Это кстати была одна из причин почему я в Калифорнии делал ставку на наших староверов, рассчитывая что их сверхпатриальное отношение к семье и браку поможет в борьбе с этим недугом аборигенов.

Наши казаки, оказавшиеся на территорию миссии, были потрясены, увидев её жизнь изнутри, особенно карцеры для девочек и тех несчастных, кого там держали. И как только бой закончился они стали наводить порядок в миссии, сразу же приняв сторону индейцев.

Иван Васильевич, несмотря на боли, накануне поехал провожать своих товарищей в порт Румянцев, после чего по настоянию наших лекарей поехал в бывшую миссию Сан-Рафаэль, которая продолжала использоваться как госпиталь.

Петра с товарищами провожали торжественно, сотник Марков отрядил для этого себя со всей своей сотней, а потом проследовал вместе с Иваном Васильевичем в Сан-Рафаэль и десяток казаков заваривших кашу в Сан-Франциско были его орлами.

Узнав о случившемся, сотник, не мешкая, сделал три вещи: отрядил подкрепление своим казачкам, известил о случившемся господина Тимофеева и сам отбыл в Сан-Франциско.

Если бы сотник замешкался с прибытием, то скорее всего ни один мексиканец не ушел бы из города живым, а уж солдаты, монахи и всякая власть точно были бы разорваны индейцами, которые составляли большинство населения Сан-Франциско. Иван Васильевич несмотря на боли тоже отправился через пролив.

Страсти улеглись к следующему утру. Католические храм и часовни Миссии Долорес Иван Васильевич приказал просто заколотить. На территории самой Миссии и в Президио – де – Сан – Франциско, испанском, а теперь мексиканском форте, оплоте власти в здешних местах, покинутом убегающими солдатами, он разместил по два десятка казаков.

Еще один десяток расквартировался в полуразрушенном старом испанском форте Кастильо-де-Сан-Хоакин в северной части полуострова, на скале под названием Кантиль Бланко, «Белый утес» по-русски. В моей первой жизни на этом месте под южной частью моста Золотые Ворота стоит Форт Пойнт. И для его строительства часть скалы взорвали.

Но сейчас это заброшенное полуразвалившееся глинобитное укрепление, но в нем к своему большому удивлению казаки обнаружили двенадцать длинноствольных корабельных пушек.

Форт Иван Васильевич решил сразу же начать восстанавливать, пушки все оказались еще годными к использованию по прямому назначению.

Четыре из них он решил перебросить на юг, в небольшую деревушку Сан-Матео. Она была примерно в двадцати пяти километрах от Миссии Долорес и была самым южным её ранчо. В ней проживало десятка три индейцев, «окультуренных» миссионерами.

Большая часть мексиканцев – трудяг осталась в итоге с нами, но ушедшие несколько десятков солдат, чиновников, монахов и прихлебателей кормящихся от власти, отойдя на несколько километров от Сан-Матео, остановились и стали лагерем.

Что у них на уме было не понятно и Иван Васильевич приказал десятку, присматривающему за ними, занять оборону, а потом перебросил туда еще десяток, четыре орудия и приказал строить укрепление, чтобы прикрыть Сан-Франциско с юга.

Увидев, что казаки занялись фортификационными работами, изгнанники продолжили свой путь.

В нашем казачестве, помимо сотен Тимофея и Пабло уже было человек пятьдесят индейцев, бывших рабов, другого слова я подобрать просто не могу, миссий Сан Рафаэль и Солано. Они сыграли решающую роль в создании новой власти и отрядов самообороны усиливших наших казаков.

Двадцать второго сентября с севера вернулся атаман Воронин. Он даже немного растерялся, но быстро соориентировался и подменил Ивана Васильевича, который уже от болей не мог ходить.

Атаман сразу же приказал сотнику индейцу Пабло взять под наш контроль еще две католические миссии: Сан Хосе и Санта Клара расположенные южнее Сан-Франциско и окончательно договориться с индейцами йокутами о переходе их на нашу сторону.

Это еще достаточно многочисленное племя индейцев пока еще контролирует южные подступы в долину Сан-Хоакин. Что такое контакт с европейцами они уже знали. Испанцы, а затем и мексиканцы, достаточно причинили им горя, особенно принесенными болезнями и принуждением к рабскому труду.

Но из-за труднодоступности региона эти индейцы пострадали от миссионерской деятельности европейцев намного меньше других племен долины Сан-Хоакина. У них важное место занимают шаманы, которые лечат больных, но племя может решить казнить их если они не справляются с болезнями.

Главная деревня этого племени находится на реке Керн и называется Войлу. В 21-ом веке это город Бейкерсфилд в котором я бывал и знал его историю, в частности про тяжелую судьбину шаманов. И именно на этом решил сыграть Иван Васильевич, которому я как-то рассказал об этом племени.

Сотник Пабло поехал к этим индейцам с нашим лекарем, который был специалистом в лечении трех страшных болезней косивших индейцев Калифорнии: малярии, оспы и сифилиса. Я в этой теме был очень «большим» специалистом, примерно таким же как и в холерной. Но Матвею этого оказалось достаточно и они с Германом уверенно заявили, что знают как бороться с этими болячками.

Иван Васильевич с атаманом рассчитывали, что если удастся заключить союз синдейцами йокутами, то в окрестностях их главной деревни мы построим форт, который закроет долину Сан-Хоакина с юга.

Занятие нами еще двух францисканских миссий вызвало жуткие проблемы во всех остальных, несмотря на решение Ивана Васильвича и атамана Воронина их пока не трогать. Все таки там достаточно много всякого народа, устраивать войнушку им очень не хотелось.

Но индейцы – неофиты массово стали покидать миссии, уходя в большинстве случаев к нам. Применять силу для их удержания власти не решились, резонно опасаясь нашего вмешательства.

В католических миссиях было просто огромное количество различного скота, всякие мастерские, сады, налаженные системы их водоснабжения, множество различных зданий. А миссия Сан-Карлос вообще является частью Монтерея – нынешней столицы Верхней Калифорнии.

Там располагаются первый в Калифорнии театр, публичная библиотека, школа, типография, резиденция губернатора, солдатские казармы и таможня. Монтерей является морскими воротами Калифорнии.

Испугавшиеся казаков мексиканские власти, вояки и францисканцы бросились бежать, в буквальном смысле теряя на ходу тапки. И Ивану Васильевичу с атаманом поневоле пришлось снаряжать казачьи сотни для спасения брошенных миссий и того же Монтерея от разграбления.

К середине октября казаки установили полный контроль над всей территорией приморской Калифорнией от линии Адамса – Ониса на севере и до Сан-Диего на юге, долинами Калифорнии – Сакраменто и Сан-Хоакин и западными склонами Сьерра-Невады.

Пустыни юга Верхней Калифорнии фактически контролируются индейцами с которыми мы начали устанавливать союзнические отношения и уже приступили к строительству фортов на перевалах Теджон и Техачапи и рядом с самой деревней Виолу.

Форт, рядом с деревней будет нашим оплотом на юге долины Сан-Хоакин, в нем надо будет расквартировать достаточно большой гарнизон и построить там госпиталь.

Форт Теджон будет контролировать дорогу из Лос-Анджелеса на север вдоль восточных склонов Береговых или Поперечных гор до севера долина Сан-Хоакин, где она резко поворачивала на запад и через перевал Микш выходила к миссиям Сан-Хосе и Санта Клара.

А форт Техачапи закрывал доступ в долины непосредственно из пустыни Мохаве.

От нескольких тысяч мексиканского населения на наших территориях остались жалкие крохи, не больше трех сотен мужчин, женщин и детей, не считая тех, кто до этого перешел к нам.

Полтора десятка мексиканцев-мужчин с семьями и без них осталось в Монтерее: библиотекари, работники типографии, несколько учителей, артистов и персонала местного театра. Это меня лично удивило больше всего, надо же патриоты высокого исскуства.

Основная масса мексиканцев осталась в Лос – Анджелесе и его окрестностях. Это были обитатели и работники большого пуэбло, поселения и нескольких ранчо со смешанным населением, почти полторы тысячи вместе с индейцами.

Ранчо и пуэбло Лос-Анджелеса были самыми крупными и процветаающими в Верхней Калифорнии, здесь было очень много крупного рогатого скота, уже были заложены виноградники и была развита торговля шкурами и жиром.

В отличии от католических миссий побладорес, так называли обитателей пуэбло и его ранчо, платили индейцам за работу и относились к ним более-менее по-человечески, среди них было много метисов, детей от смешанных браков.

В остальных миссиях и возможно будущих городах, осталось единицы, кроме Сан-Диего и Сан-Франциско, где смельчаков насчитывалось почти по десятку.

Всего к нам перешло от пятнадцати до двадцати тысяч индейцев-неофитов, а по сути бывших рабов францисканских миссий, большинство из них были из племен долин Калифорнии. Туда они преимущественно и вернулись, став верной опорой нашей власти.

Почти две тысячи были из остатков прибрежных племен и различные мастеровые, которым Иван Васильевич предложил остаться в бывших католических миссиях, Монтерее, Сан-Франциско и других поселениях. На некоторых положил глаз Костромитинов и у него нежданно-негаданно оказались новые рабочие рук, которые можно использовать для начала воплощения некоторых наших задумок.

Атаман Воронин первым делом начал строить на Белом утесе новый форт, который он назвал Северным Сан-Франциско и форт Сан-Матео.

Кроме этого как военный человек, атаман сразу же положил глаз на остров Алькатрас. На нем он решил строить для начала форт, который будет закрывать вход в залив Сан-Франциско.

Сказано – сделано. И на следующий день после захвата Сан-Франциско на острове высадилось пять семей староверов, согласившихся поселиться на нем и начать строить форт.

На восточном берегу полуострова Сан-Франциско Костромитинов предложил начать строить порт и начать переносить туда всю инфраструктуру из старого порта Румянцев. О желательности такого варианта как возможного будущего мы с ним как-то говорили и он этот разговор не забыл. Иван Васильевич естественно сразу же дал добро на такое дело.

Весь этот ворох дел и забот не мог отвлечь его от двух назойливых мыслей: как поставить в известность о случившемся меня и какова судьба наших товарищей ушедших в Мексику.

Глава 11

Ворох дел и забот не мог отвлечь Ивана Васильевича от двух назойливых мыслей: как поставить в известность о случившемся меня и какова судьба наших товарищей ушедших в Мексику.

Иван Васильевич резонно опасался, что Петр со своими спутниками окажутся а Мехико одновременно или даже позже гонцов из Калифорнии. Разведка доложила, что по тропе Хуана Баутиста де Анза, недавно открытой индейцами после сорока лет блокады, губернатор Верхней Калифорнии сразу же после инцидента отправил двух офицеров с хорошо оснащённым и сильным сопровождением.

После открытия тропы мексиканцы восстановили президио, так испанцы и мексиканцы называли свои форты, на перекрестке Юма, единственном месте где сужение реки Колорадо в её нижнем течении позволяет спокойно переправится через неё.

Наши союзники индейцы узнали, что мексиканский отряд, посланный губернатором, достиг переправы в рекордные пять дней. Примерно такое же расстояние было еще до одного важного президио на реке Санта-Крус, в котором очень возможно были почтовые голуби. Я предполагал, что это известный мне Тубак, расположенный в штате Аризона.

Вот по этой тропе Хуана Баутиста де Анза, которую мексиканцы громко называли какой-то королевской дорогой, а у них как и у испанцев, любая тропинка называется королевской дорогой, из Верхней Калифорнии медленно уползали мексиканские беженцы, спасающиеся от наших «кровожадных» казаков, которые вместе с еще более «кровожадными» индейцами хотели зажарить их на кострах и съесть. Примерно половина сумела бежать на кораблях, а остальным пришлось воспользоваться этой дорогой.

Если в Тубаке действительно есть голубиная почта, то по мнению Ивана Васильевича его товарищей может спасти только чудо и ничего с этим он поделать не мог.

Ни один из капитанов кораблей, зашедших за все время в Калифорнию не пожелал выполнить поручение отвезти на Аляску его послание, чтобы известить меня о случившемся. Капитаны были не дураки и несмотря на все усилия, русских быстро понимали что произошло и предпочитали тут же уходить.

Пятого ноября неожиданно из Акапулько вернулся «Херсонес» и привез отнюдь не те новости, которые со страхом ждал Иван Васильевич.

Голубиная почта в Тубаке действительно была и к моменту прихода Петра со своими товарищами в Акапулько, мексиканские власти уже знали о случившемся в Верхней Калифорнии.

Петр ничего этого естественно не знал и спокойно сошел на берег, где его сразу же огорошил новостями из Калифорнии таможенный офицер.

Но практически в ту же минуту Петр оказался в крепких объятиях человека, которого он ну никак не ожидал здесь увидеть. Это был ни кто иной как наш Джузеппе и он был не один, а в компании с графом Мигелем Хоакином Дуарте Фернандо Альварес де Кордова, нашим уже можно сказать давним испанским другом.

Джузеппе возглавлял делегацию Техаса, ведущую мирные переговоры с властями Мексики.

Оказалось, что и в Техасе приключились две войнушки с участием наших казаков, одна с команчами, другая с Мексикой. И одних и других наши казаки вынесли в одну калитку, взяли под свой контроль огромные территории и сейчас приехали по-хорошему договариваться с Мехико как жить дальше.

Наши поселенцы строго следовали моим указаниям, сами на рожон не лезли и старались наладить отношения со всеми сторонами: с мексиканцами местными и центральными, с индейцами и конечно с американскими переселенцами.

Последнее удавалось почти на сто процентов, экономические доводы против рабства работали можно сказать на все сто, а каких-либо других трений не было.

С мексиканцами тоже удавалось пока ладить, с местными без проблем, а с центральными властями по умолчанию соблюдался нейтралитет.

А вот с индейцами все вдруг стало плохо. Апачи были немного в стороне и наших переселенцев не беспокоили, у них вообще сейчас был какой-то период миролюбия в отношении всех соседей. Каманчи же наооборот как с цепи сорвались и начали устраивать непрерывные набеги на Техас и другие штаты Мексики.

Власти мексиканской территории Санта-Фе-де-Нуэво-Мехико фактически стали проводить самостоятельную политику в отношении индейцев и заключили выгодный договор с команчами, обезопасив себя от их набегов. Но как все дороги когда-то вели в Рим, так теперь все набеги команчей обязательно шли через Техас,особенно стало доставться его западной части, более богатой и населенной.

Наши переселенцы отлично поняли, что столкновение с воинственными соседями вопрос времени и начали готовиться к нему и оно не заставило себя ждать.

Команчи собрали отряд в сотню воинов и решили попытать своё бандитское счастье в наших пределах.

Но казаки в техасских степях уже чувствовали себя как дома и никакой внезапности у индейцев не получилось. Две сотни казаков устроили команчам засаду и перебили их почти полностью.

В этот момент в Техас прибывает небольшое подкрепление, но как говорится мал золотник, да дорог.

Среди прибывших было трое хорошо знакомых мне людей: полковники граф Ростов и Тульев, и казачий генерал Ерофеев. Естественно военные вопросы сразу же засияли у нас новыми красками.

Сразу же после их прибытия Ружицкий собрал военный совет и было решено организовать военный поход против каманчей.

Сначала наши казаки пришли на помощь поселениям западного Техаса и уничтожили несколько достаточно крупных отрядов команчей.

А затем был совершен поход в глубь Команчерии, так называли территорию контролируемую этими воинственными племенами. Техасские рейнджеры участвовали в нем как наши союзники.

Наша армия была огранизована по всем правилам военного исскуства. Командующим был естественно генерал Ерофеев, полковник Ростов командовал кавалерией, которая состояла из казаков и рейнжджеров, а полковник Тульев пехотой и артиллерией.

Наша артиллерия состояла из четырех шестиорудийных батарей на конной тяге, её главным недостатком был некоторый разнобой в калибрах, а пехотой было три батальона ополчения, наш, поселенцев Остина и ирландский. Численность батальонов была по тысячи человек.

Наши командиры показали себя во всей красе. Пока три сотни казаки гоняли команчей по западному Техасу, полковники быстро провели боевое слажевание остальных войск, еще раз на пальцах объяснили значение воинской дисциплины и провели небольшое учение.

Сражение произошло на северной границы Техаса. Команчи были разгромлены и подписали с нами мир.

Вся территория мексиканского Техаса была признана нашим владением. Южной её границей была названа река Рио-Гранде, восточной и северной граница Техаса с США, а западной граница с территорией Санта-Фе-де-Нуэво-Мехико. Таким образом мы провозгласили себя хозяевами большей части штата Коауила-и-Техас.

Наши товарищи можно сказать внаглую отхватили себе огромную территорию. И чтобы её контролировать на новоявленных границах было решено устроить свои поселения на расстоянии миль сто-ста пятидесяти между ними. В этих поселениях будут расквартированы по сотне наших воинов-пограничников: казаков и ирландских ополченцев.

Одним из пунктов договора с команчами было освобождение всех пленных и предоставление им возможности уйти от индейцев.

Земли, которые мы объявили своими на самом деле были или ничейными или чисто символически мексиканскими. Некоторые из них были владениями команчей.

На свободных пока землях внутри своих владений новая власть разрешила команчам пасти скот и охотится на бизонов, но без огнестрельного оружия, ношение которого было запрещено носить всем, кроме казаков, рейнджеров и пограничников.

Какая муха укусила мексиканцев не понятно, но они решили, пока наши основные задействованы на севере, захватить наши территории и поселенцев Остина.

В наших поселениях было еще два резервных батальона, русский и ирландский. И кроме этого была почти тысяча казачьих жен, готовых в любой момент взять в руки оружие.

Мексиканская армия численностью четыре тысячи человек сосредоточилась а Матамаросе и начала продвигаться вдоль Мексиканского залива к нашей территории. Продвигались они неспеша. Как потом выяснилось горе-полководцы считали, что команчи так потрепят нашу армию, что она не сможет во время прийти на помощь.

Но неожиданно для себя мексиканцы увидели на реке Нуэсес наши резервные батальоны и женский казачий. Это вызвало у них большое веселье и мексиканцы беспорядочно полезли форсировать реку, всерьез полагая, что наши казачки, увидев их поближе, в страхе разбегутся.

Потери во время этого глупого форсирования мексиканцы понесли просто огромные. Уже после всего из вод реки и залива было выловлена почти тысяча убитых и утонувших горе-вояк.

После такого «успеха» мексиканцы отошли на пару верст от реки и стали лагерем, чстобы зализать раны.

Но ближе к вечеру подошли казачьи сотни и две батареи нашей артиллерии, за четверо суток совершившие форсированный почти пятисоткилометровый марш с берегов реки Ред-Ривер под командованием генерала Ерофеева. Ростова.

Оставшаяся присматривать за ситуацией в тылу казачья полусотня во-время выявила сосредоточение мексиканской армии, после чего казаки добыли языка и послали гонцов во все нужные края.

От этого момента до боя на реке Нуэсес прошла неделя и неторопливость мексиканцев обошлась им очень дорого.

Несмотря на сохраняющееся численное превосходство, атаки казачьей лавы мексиканцы не выдержали и начали разбегаться в разные стороны и все было кончено еще засветло.

Через несколько дней в Матмаросе собралось всего три сотни недобитых горе-вояк.

Как все обстояло на самом деле было неизвестно, но наша разведка доложила что козлом отпущения тут же сделали губернатора штата Коауила-и-Техас, обвинив его в самодеятельности. Типа техасский поход мексиканцев это его рук дело.

Спешно был огранизован военный трибунал, незадачливого губернатора быстренько шлепнули, а нам поступило предложение договорится по-хорошему.

Несмотря на блестящие военные успехи воевать с Мексикой нам было не с руки, наши сумарные потери составили девяносто три убитых и почти две сотни раненых. Генерал Ерофеев предложил взять паузу и посмотреть на действия мексиканцев.

В Техасе сейчас не мексиканского населения не меньше пятидесяти тысяч, больше всего русских и ирландцев, которые до этого в большом количестве селились на востоке Техаса, а после разгрома мексиканцев двинулись по левому берегу Рио-Гранде вверх по её течению.

В ряды казаков уже вступило много ирландцев и мексиканцев, есть негры, а после заключения мирного договора несколько сотен семей команчей решили принять условия казаков и остаться в Техасе. В основном это команчи женами которых стали захваченные в набегах женщины. Единицы освобожденных пленных женщин решили уйти от команчей, большинство же осталось в Техасе.