Текст книги "Пункт выдачи № 13 (СИ)"

Автор книги: Михаил Северный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

Подарок

Следующие несколько дней я работал один.

Директор пришел проверить, явился ли я, но аплодисментов не услышал. Как говорится, «мне платят слишком мало за такую работу».

Он и чай принес тонизирующий и лично мне «наколотил порцию» и сел пить рядом, пока клиентуры не было.

– Слышал, ты нашел нечистого.

Я промычал и кивнул. Можно ли ему рассказывать? Пусть сам у Касьяна спрашивает.

– Живой хоть, мертвец наш? Хм, как интересно звучит. «Живой ли мертвец», ещё и «наш». В интересные времена живем.

– Кажется, китайцы говорят: «Не дай бог вам жить в эпоху перемен». Это они про нас.

– А ты что-то знаешь? – оживился директор и кружкой стукнул. – Расскажешь?

– Просто мысли вслух, – я зевнул и отхлебнул кипяточку. От этого тонизирующего напитка спать хотелось еще больше. – А когда Саша выйдет на работу? Что-то он долго болеет.

– Буду звонить, – вздохнул директор и головой покачал. – Но чувствую не явится он больше. Напишет заявление по собственному, да передаст кем-то. Печенек бы к чаю неплохо прикупить, схожу в магазин?

Но никуда идти не понадобилось. Сладости пришли сами. Майя прилетела как всегда незаметно и напугала директора, внезапно зашуршав пакетом за спиной.

– Простите, – прошептала она из-под прилавка, и, оттолкнувшись от пола, поднялась чуть выше, зависла и положила тарелочку на столешницу. Посуда была наполнена разнообразными фигурными печеньками, в основном изображающими смешных маленьких призраков, могилки и картины с непонятными рисунками.

– Это вам. Сами знаете за что, – с этими словами она посмотрела на директора. – К чаю. Кушайте на здоровье и друзей угощайте.

– Спасибо, – поблагодарили мы хором и не трогали печеньки, пока девочка не сообразила и, покраснев, не ушла. Директор взял изделие в виде гробика, покрутил в пальцах и даже понюхал, рассматривая.

– Думаешь, можно это есть?

– Хуже не будет, – зевнул я и откусил голову скелета. Ну а что, неплохо. С кокосовой начинкой.

Потом шеф ушел, оставив грязную кружку. Обещал, что обязательно найдет мне сменщика в ближайшее время. Вакансию раскидал по всем доступным каналам, скоро выстроится очередь из желающих. Я в этом сомневался, но ждать придется в любом случае. Не увольняться же после всего что было. Если честно, прикипел к работе. Ерунда вроде бы – стой, посылочки выдавай, но такие приключения случаются иногда, что хоть падай.

И посещения в тот день тоже не закончились, и несмотря на то, что просто хотелось положить голову на руки и немного вздремнуть, пока нет посетителей, я вынужден был улыбаться и поддакивать.

Бабуля-уборщица была следующей. Необычайно веселая и разговорчивая, как для обычной себя. Увидела странные печенюшки, долго смотрела и не отказалась попробовать. Пришлось опять ставить чайник и приглашать за стол. Все равно люди не шли, а мне немного легче, когда говоришь с кем-то, хоть со старушкой, не так в сон клонит.

– Как там Гнульчик наш? – участливо спросила она и, заметив мой взгляд, добавила: – Хоть и нечисть, а жалко беленького. Никто ведь не спрашивал, можно его умерщвлять или нет. Особенные они тоже божьи твари, хоть и всё по-своему делают.

– Болеет, – ответил я, – но всё будет хорошо. Скоро появится и опять вас пугать своим видом будет.

– Я уже и привыкла к нему. Знаете, Игорь, думала на досуге, не такие они и страшные, эти особенные. Как и мы под небом ходят, как и мы любят и ненавидят, шутки понимают, детей заводят. Может, и правду по телевизору говорят, что нужно жить вместе, а? Забыть всё плохое и не обижать друг друга. Ну, не ходят они в церковь – боятся. Пусть.

– Атеисты, – ляпнул я, – наверное. Или демонологи. Или сатанисты. Дети природы. А черт их знает, образования не хватает. Особенные они есть особенные. Берите печеньку.

И она уже было потянулась за печенькой, как дверь в очередной раз открылась, и вошел Касьян. Как всегда, черный, наглаженный, с косой по задницу. Посмотрел на бабушку, и та без слов скользнула в сторону. Касьян удовлетворенно кивнул и сел на бабулино место.

– Чаю? – вздохнул я.

– Не откажусь.

Бабуля вытащила швабры, тряпки и, пока не наполнила ведро водой и не ушла в другой конец зала, начальник «особенных» молчал.

– Вкусно? – не выдержал я.

– Ничего, но Ага травяной лучше заваривает. Если не забуду, принесу пакетик – улетишь на небеса.

– Звучит не круто. Но попробую, если угостите.

– Я кое-что поинтереснее принес.

Он подождал, пока бабулька проплывет мимо, и опять заговорил:

– Гнулл привет передавал. И много благодарностей. Выйдет, сам расскажет. Он думал, что уже навечно там остался под землей, с фруктом во рту. Попрощался уже с солнечным светом. Он ведь все понимал и чувствовал, несмотря на освященную землю вокруг.

– Кто сделал это с ним? – спросил я.

– Сам расскажет, – уклончиво ответил Касьян. – Но они еще ответят за это. Можно ещё печеньку?

– Да на здоровье. Так что у вас там в пакете?

– Ты глазастый, – улыбнулся Касьян, – подарок, говорю же. От нас с Гнуллом в виде благодарности. Раритет по вашему. Такого в интернете не купишь. Да и на рынке никто не продаст, такие темные вещи передаются по наследству или по большой дружбе. Готов?

– Может, не нужно ничего темного? – бабушка остановилась и прислушивалась, почти не скрываясь, на лице ее проявлялась тревога. – Я как-то со светом больше дружу.

– Это всего лишь инструмент. Старый и надежный. Кому в руки попадет, так себя и покажет. Мы с Гнуллом подумали и решили, что тебе можно доверить такой артефакт.

– Не стоило. Я за вещами вообще плохо слежу, а тут что-то секретное. Запрещёнка?

– А за ней не нужно следить, – улыбнулся Касьян, доставая тарелку. – Она сама за тобой следит.

Именно тарелка легла на стол между нами, вызвав неконтролируемое расширение глаз у бабульки. Красивая, большая, глубокая, расписанная узорами красивыми.

– И что это?

– И это еще не все, – засмеялся Касьян и достал то самое яблоко с кладбища, широким жестом положив его на тарелку. Меня как ветром снесло со стула, бабулька охнула, Касьян отшатнулся, а я уже упирался спиной в дверь туалета, мечтая его посетить с секунды на секунду.

– Фу, бл… Ну вы даете! Зачем притащили это сюда? Это намек?

– Ой, ой, – кудахтала бабулька и вдруг швырнула в Касьяна тряпку. – Я сейчас полицию вызову! Завозный вам даст, как парня пугать! Ты не смотри, что я старая, чародей, пришибу с одного удара!

Она взяла швабру наперевес и точно намеревалась отметелить повелителя татуированной команды, как шута на базаре. От тряпки он уклонился, но с длинной палкой мог бы выйти конфуз. Пришлось мне вступиться и разнять скандалистов.

Касьян уселся на место со смущенной улыбкой и, взглянув на меня, дотронулся пальцем до яблока.

– Это не тот фрукт.

Я молчал. Бабулька все еще держала швабру наготове. Касьян поднял тряпку и передал ей:

– Возьмите, возьмите. Без обид. У меня нет привычки таскать могильную гадость в пакетиках. Я организатор, немного ученый, но точно не колдун.

– Извините, – сказал я и вернулся на место. – Просто это было немножко неожиданно.

Я дотронулся до яблока, взял его, покрутил в руках, пощупал и аккуратно вернул на место. Хотелось сказать «бабуля, фу», но я не настолько хам, поэтому она продолжала стоять со шваброй как с винтовкой, охраняя неизвестно что. Касьян тоже спорить не решился.

– Так вот. Насчет слежки. Я немножко неверно выразился. Тарелочка с яблочком – это скорее телефон. Только «от вашего стола к нашему», так сказать. Понятно объясняю?

– Не совсем, – признался я.

– Значит, будем показывать.

Касьян взял яблоко и начал медленно катать его по краю тарелки.

– Кручу-верчу, посмотреть хочу. Катись, наливное яблочко, по серебряному блюдечку и покажи мне интересного.

Он убрал руку, а яблоко продолжало двигаться по краю посуды, не ускоряясь, но и не останавливаясь на дне тарелки. Оно все так же бежало по кругу, как Земля вокруг Солнца, пока вдруг изображение не ожило. Бабка охнула, я вздрогнул, а Касьян улыбнулся победителем.

На дне тарелки появилось изображение. Настоящее 3D, даже интереснее, чем в очках. Там, внутри, сидел коротко стриженный мужчина и листал пальцем огромный планшет, почесывая за ухом.

– Тринадцатый, – негромко спросил Касьян, и тот обернулся, демонстрируя татуировку на лице. – Извини, что беспокою. Как дела?

– Порядок. Отдыхаю. Тарелочку демонстрируете?

– Да, помаши нашим друзьям и улыбаться не забывай.

Он и правда растянул губы в неискренней улыбке и помахал ладонью.

– Привет!

– Здравствуй, – сказал я, – давно не виделись.

– Добрый день, – глядела во все глаза бабка, – чудеса.

Касьян улыбнулся и двумя пальцами остановил бег яблочка по тарелке. Изображение пропало, эффект присутствия исчез, как утренний туман. Мы продолжали смотреть на цветочные узоры, постепенно отходя от шока. Все-таки к «особенным» невозможно привыкнуть, и лучше с ними дружить, чем враждовать. Но куда нам… Если человечество перестанет самоуничтожаться, то вымрет от тоски и сытости.

– Ну как? Нравится?

Конечно, мне нравился этот девайс, но что-то смущало. «Доверяй, но проверяй» – и вообще, за что такой дорогой подарок? Из-за мертвеца?

– Не уверен, что мне нужна эта штука. Предпочитаю пользоваться мобильником. Хотя спасибо за попытку, конечно.

Кажется, Касьян даже обиделся, но я действительно не сильно хотел тащить домой эту штуку. Отец точно не одобрит.

– Почему? У тебя есть вопросы? Ну так спрашивай, Игорь.

– Если я надумаю взять эту штуку домой и вдруг мышка пробежит, хвостиком махнет, тарелочка упадет и разобьется о кухонный пол, что случится с моим городом? Провалится в другое измерение? Или просто квартиру дезинтегрирует?

– Ничего не будет, – усмехнулся Касьян, – эта тарелочка небьющаяся. Можешь ее под танк положить, и ни трещинки не появится.

– А если палец в изображение на дне сунуть? Без пальца останусь? Или провалюсь по ту сторону экрана? Смогу погладить лысого по башке? Можно из ювелирки драгоценности таскать?

– Не пробовал. Но вопрос интересный. Это просто проекция, не сможешь ты ничего с ней сделать. Ещё чем-то удивишь?

Я почесал голову и посмотрел на старушку в поисках идей. У неё нашлись вопросы:

– А если кто-то яблоко откусит по ошибке, что будет? Умрет в муках или дар какой обретет? И что с тарелочкой станется? Перестанет работать или изображение будет моргать?

– Ничего не случится. Яблоко никто не тронет, даже мысли не возникнет. Главное – держать их вместе, а если уж потеряется яблоко, то нужно двери держать открытыми, пока назад не прикатится.

Бабулька ответом удовлетворилась. Я – не очень.

– Это что же, ментальный блок ставит фрукт? Типа «Не ешь меня»?

– Берешь или нет?

– Зачем? Что буду должен? Как расплачиваться буду? Кусочком души?

– Что вы за люди такие, – обиделся Касьян и поднялся. – Скажу Гнуллу, что отказался ты от его подарка. Пусть сам с тобой разбирается.

– Ладно, – сказал я быстро и накрыл тарелку рукой, – пусть будет. Только у меня еще один вопрос. Последний. За голыми одноклассницами можно подсматривать?

– Что? – Касьян чуть не подавился чаем. Бабулька охнула, снизив мой личный рейтинг ниже уровня мертвеца с яблоком во рту.

– Уже и пошутить нельзя. Но вопрос остается открытым. Как пользоваться этой штуковиной?

* * *

Я не понял, можно подглядывать или или нет, но чтобы связываться с кем-либо, его разрешение не требовалось. Так что, в принципе, можно «набрать» знакомую, когда она будет в ванной. Не зря эту тарелочку кому попало не дают – это ведь дар небес для извращенца.

Мне её оставили. Касьян даже немного сомневался после моих слов, смотрел внимательно, думал, мялся, но оставил. И даже не сказал, чтобы не использовал в плохих целях. Доверяет значит.

А у меня и времени не было играться с этой магией. Народ навалился, как голодные с цепи сорвались и на пункт выдачи за едой бросились. Замучили, присесть времени не было. Отсутствие выходных начинало сказываться. Я ошибался, извинялся, медленно считал и приносил не те посылки, но в итоге справился. Как уходит волна постепенно во время отлива, так и ушли жаждущие покупок посетители.

На улице потемнело, и дневные лампы в помещении тоже начали тускнеть. Я уже беспрепятственно зевал, поглядывая на дверь. Самое серьезное позади, и перед выходом можно немного расслабиться. Два часа уже не пролетят, как стадо кабанов, зато проплывут расслабленно, как мёд по скатерти.

Девчонки из мороженого ушли час назад, и на экране окна отражалась безлюдная дорога с одиноко проезжающими мимо машинами. Я зевнул, чуть не вывернув челюсть, и вспомнил про подарок, который спрятал за полками от греха подальше. Сейчас самое время опробовать его в действии. Клиентов нет, никто не мешает. Я потер руки в предвкушении.

Ябкин глаз

Скучно. Пустые полки без посылок. Входные двери, которые не открывались уже полчаса. Вид из окна с пустой дорогой. А передо мной такой соблазн.

Я выставил тарелку перед собой на столешницу и уселся поудобнее. Яблоко вертел в руке. Буду поглядывать на вход и если что быстренько спрячу артефакт. Не тупить же мне два часа в компьютере, когда рядом такая игрушка.

Итак, с кем можно связаться для пробы? Нужен такой человечек, чтобы не испугался до инфаркта, не послал меня на три буквы, не пожаловался никуда и не пришёл драться. Отец не подходит, он у меня старенький, вряд ли оценит новый опыт. Кому-то из старых знакомых, сослуживцев? Нет, ребята нервные. Они и телефонным звонкам не сильно рады, а если свяжусь с помощью нечистой тарелки реакцию угадать несложно. Потом, может быть. Первый звонок точно нет.

Остаётся один. Даже если обидится невелика потеря. Так то он мне должен больше чем маленький эксперимент. Как там Касьян показывал?

Я осторожно положил яблоко на край тарелочки и подтолкнул тремя пальцами. Фрукт переваливаясь с боку на бок медленно покатился, не рухнул вниз, к центру под воздействием силы тяжести, а преодолевая силы тяжести держался по кромке, зашел на круг, завершил его и двинул по новой. Процесс пошел. Дьявольский инструмент подчиняется мне. Касьян предупреждал, что его нужно будет приручать если не выйдет с первого раза, но мою силу фрукт почувствовал и решил не спорить.

– Кручу-верчу, посмотреть хочу. Катись, наливное яблочко, по серебряному блюдечку и покажи мне моего напарника.

Яблоко ускорилось, я даже замер, предвкушая. На секунду захотелось остановить движение, закинуть тарелку в пакет, спрятать в сейф и забыть хотя бы до прихода Гнулла, но любопытство пересилило. Моргнула фарфоровая поверхность внутри дуги, замигала реальность проваливаясь в саму себя и наконец я увидел.

Саня полулежит в кресле перед монитором. На экране сериал с чумазыми викингами. В подлокотнике кресла торчит банка с энергетиком Burn, он достает её, делает глоток, вздыхает и ставит назад. В левой руке дымится сигарета. Пепельница сделанная из пустой консервы дымит рядом с клавиатурой. Он одет в клетчатую рубашку и затасканные шорты. Лекарств не обнаружено от слова совсем. Однако.

– Привет, – говорю я и наклонившись ближе как к микрофону, повторяю еще раз, – Привет, Саня!

Он не слышит, то ли слишком увлечен фильмом, то ли я не включил звук у этой штуки.

– Привет! – говорю, – Меня слышно?

Чувствую себя дураком. Не подозревающий о слежке напарник почесал причиндалы и потянулся за банкой. Сигареты и энергетик, какая-то мерзкая смесь. Окурок в руке превратился в бычок и он привстал, чтобы затушить его в самодельной пепельнице, не обращая внимание на призывы из-за спины.

Я мысленно развожу руками и не задумываясь особо стучу пальцем по изображению, как по микрофону. Изображение чуть плывет, но возвращается в норм состояние почти мгновенно, а я повышаю голос.

– Алло! На лодке! Ответьте на запрос!

И тут он услышал. Не успев сесть обернулся удивленно и встретился со мной взглядом, мне так показалось. Что там показалось ему я уже и не спрашивал, но бомбануло товарища изрядно, да так что я пожалел о своей выходке.

Он побелел, глаза расширились, а сам с такой силой дернулся назад, что сел задницей на клавиатуру. Правой рукой сбросил пепельницу и десятки окурков украсили пол и часть клавиатуры, пепел просыпался между клавиш и окрасил грязно серым пальцы напарника. Непотушенный окурок прилетел в монитор, выбивая искры, а тот открыл пятерку окон и что-то бессвязное, похожее на призыв демонов печатал в блокноте.

Я сам отодвинулся от тарелки и не отрывая глаз от изображения, только беззвучно шевелил губами, боясь что-то ещё сказать и тем самым вызвать «демона инфаркта» для молодого парня.

– Что ты такое? – простонал Саня и прищурился, – Игорёха? А как ты так… В этом шарике…

– Ловкость рук и никакого мошенничества. Это я к тебе с приветом. Затуши бычок, а то сгоришь.

Он растоптал невидимый отсюда окурок и повернулся ко мне уже с другим выражением лица. Прищур говорил, что он уже начал отходить и хотел подробностей.

– И как ты там висишь в этом облачке? Что-то на особенном? Вскрыл чужую посылку?

– Будешь работать сколько я и не так летать начнешь. Ты возвращаться собираешься?

– Игорь, Игорь. Он отвернулся, разглядывая кресло, – Хорошо, что полбанки выпил, а то разлилась бы. А вот клаву чистить замучаюсь, а вонь не выветрится никогда. Не знаешь, есть такие маленькие пылесосы, чтобы клавиатуру продувать?

– У нас тут столько всего происходит интересного. Не справляюсь я в одиночку. Ты по виду не сильно и больной уже. Когда вернешься?

Саня приложил ладонь тыльной стороной ко лбу и головой покачал.

– Как вылечусь так сразу, мой друг. Точно тебе говорю. Истина.

– Но я не справляюсь. Выйди хоть на день. Возьми пачку таблеток и посиди восемь часов у руля, дай отдохнуть хоть сутки.

Я невольно включил такой попрошайнический тон, что когда позже вспоминал этот жизненный эпизод, то неизменно краснел. Но так хотелось получить хотя бы выходной, что имеем, то что имеем. А на Саню это никак не повлияло, даже наоборот, поскучнел напарник.

– Где я веник засунул? – бормотал он оглядываясь, – совсем память потерял вместе со здоровьем.

– Ну так что? – настаивал я уже понимая, что зря сотрясаю тарелочку, – Выйдешь завтра на одну смену?

– Давай, позже поговорим. Давай, пока.

Он махнул рукой и картинка пропала. Яблоко скатилось в центр и замерло там без движения. Саня ушел. А что так можно было что ли? Похоже, что если клиент не хочет, то общаться с ним нельзя.

Не удержавшись я закрутил яблочко ещё раз.

– Кручу-верчу, посмотреть хочу. Катись, наливное яблочко, по серебряному блюдечку и покажи мне моего напарника!

Яблоко прервало бег и скатилось в центр.

– Кручу-верчу, посмотреть хочу. Катись, наливное яблочко, по серебряному блюдечку и покажи мне Александра!

Непослушный фрукт перевалился через край тарелки, проскакал по столешнице и свалился на пол. Чуть не уронив фарфоровый артефакт я побежал ловить краснобокого мерзавца. Больше пробовать не стал, просто сел и уставился в окно.

– Вот так и проси кого-то. Никогда этого не делал, потому что всегда отказывают, а тут не выдержал и получил свой от ворот поворот.

Санька не обрадовал. Обычный Санька. Проще было бы мертвецу позвонить и его попросить выйти. Или Касьяна попросить привести еще кого-то. Эти не откажут. На помощь нечисть придет охотнее, чем свои. Кому скажи не поверят.

Расстроил меня напарник. Если что-то не предпринять, то куковать мне еще в этих четырех стенах не меньше русского месяца, а мне уже работа по ночам снится.

Не знаю правильно поступаю или нет, но беру яблоко и опять закручиваю его как крупье пускает шарик над колесом рулетки.

– Кручу-верчу, посмотреть хочу. Катись, наливное яблочко, по серебряному блюдечку и покажи мне моего начальника!

Ну а что? Долго я буду здесь висеть, как сопля на проволоке? Деньги это хорошо, но как бы у нас тут не рабство.

Картинка появляется постепенно и мне кажется, что я слышу запах жареного мяса и специй. Шеф стоит спиной ко мне (яблочко любит подкрадываться сзади) и переворачивает стейки на сковороде. На голой белой как стена спине смешно завязаны шнурочки от фартука. Хорошо, что он не в одном фартуке, а натянул шорты в полосочку. Потому что судя по игривому настроению рыжей тетки, которая чмокает его в шейку и убегает, когда он ругается, тут всё только начинается.

Меня она не увидела, даже бросила взгляд вверх вызвав желание нырнуть вправо, как от выстрела, но я удержался, а тетка даже глазом не моргнула. Ладно.

Я выждал немного, они что-то там себе переругивались, но в итоге дама сказала, что идет в душ и её не беспокоить. Шеф кажется с облегчением выдохнул и потянувшись к мобильнику собрался включить то ли музычку то ли новости.

– Шеф, – прокашлялся я негромко. Судя по реакции прогремело это как удар 180-мм снаряда в соседней посадке. Руки взвились вверх, как у дирижера Сиднейской оперы, щипцы для переворачивания мяса взлетели вверх, перчатка вниз. Директор повернулся, увидел меня (наверное) побелел и уперся задом в плиту. Руки он всё ещё держал как сдающийся в плен немец под Сталинградом и трясся так, будто у него температура под сорок.

– У вас подгорает, – и уточнил, – мясо на сковороде.

Мда. Разговор не задался с самого начала. Даже когда повар спас мясо, понял что происходит и привык к моему лику из облачка над головой настроения общаться у него уже не было. Я пытался пожаловаться на судьбинушку и ленивого напарника, но пришлось зачитывать, что сделано сегодня, сколько посылок выбрано, приходила ли уборщица, не появлялся ли Касьян и сколько товара прибудет завтра.

– Ты ведь ещё на работе? – подозрительно переспросил директор, – а ну, покажи витрины.

– Так ведь это не телефон, здесь трансляции не проводятся. Может и трогать эту штуку во время работы нежелательно.

– «Штуку», – задумался директор, – где ты говоришь её взял? Ладно не отвечай, Игорь. Ты ведь знаешь, что такие артефакты нужно регистрировать в специальной комиссии? Книжку получить, печать и куар код и всё такое? Ты в курсе?

– Что-то слышал, – признался я. На самом деле и в голову не приходило, но такой закон по регулированию обихода особенных артефактов и правда существует.

– А если этого не сделать, мальчик, то можно не просто на гаупвахту залететь, как у вас там на войне было принято, а в самую настоящую тюрьму, там где зекам не очень нравятся друзья тёмных.

Я промолчал. Неуютно.

– Мне всё равно что ты будешь делать с этим передатчиком, но попрошу в мою сторону его больше не применять. Это раз.

– Хорошо.

– На работу его больше не приносить. Это два. На работе нужно работать. Не знаешь чем заняться, возьми веник и пыль заметай. А следить за начальством не нужно.

– Я не…

– И третье. Я не буду сообщать никуда об этом артефакте, но кто-то другой может захотеть. Так что перед тем как включать нечистую аппаратуру – сначала включи мозги! Ты бы еще в ступе над городским рынком летать начал!

Последние фразы были совсем уж громкие. Таким я злым шефа еще не видел. Толстячок превратился как минимум в генерала на проверке и кричал так, что слышно было на улице.

– А теперь вырубай свою шармань, Игорь!

Тарелочка послушно отключилась и я откинулся на спинку кресла.

* * *

Попытка номер два тоже прямо скажем… неудачная. Теперь серьезно поговорить с шефом удастся не скоро. А следовательно сидеть мне здесь пока Сашка не смилостивится, ну или увольняться. Второе это не вообще не вариант. Работа нужна, да и нравится мне здесь. Где еще пообщаешься с призраками, мертвецами и получишь нечистый артефакт на халяву. Несмотря на минусы – плюсов здесь больше. Уж лучше чем мешки с мукой в пекарне таскать или на конвейере телефоны собирать. Здесь тоже бывает однообразно, но уж если вспыхнет, то впечатлений на месяц остаётся.

А с тарелочкой нужно что-то делать. Кажется я спрашивал Касьяна, запрещенка это или нет, только ответа не помню. Как-то технически он ушел от ответа. Нужно регистрировать или нет этот прибор дальнего видения? Узнаю у Касьяна, куда записывают тарелку – ближе к дронам или к скрытым камерам? Или вообще нельзя такие вещи властям показывать? Кстати о камерах и дронах. Насколько эта штука может позволить себе проникновение туда куда нельзя проникать, настолько она и будет запрещенной.

Я бросил взгляд на двери, убедился, что никого не пропустил и схватил фрукт, отдыхавший на дне блюдца.

– Кручу-верчу, посмотреть хочу. Катись, наливное яблочко, по серебряному блюдечку и покажи мне Пункт выдачи посылок номер тринадцать изнутри.

Яблочко замерло будто сомневаясь, а потом все равно начало бег по кругу. Я склонился над тарелкой и увидел себя. Вот он я сижу на кресле, облокотившись локтями на стол и заглядываю в тарелку, по которой крутится маленький красный кружочек. Вон мой кошелек лежит.Вон слева кусок полки выглядывает. Вон светится монитор и пятно не высохшей воды на полу справа, рядом с рекламным «пауком».

По моей просьбе невидимый глаз облетел помещение, чтобы показать мне всё, а я оборачиваюсь и вижу только едва заметное светлое облачко планирующее над полками. Странное ощущение и не уверен, что мне не показалось. Я ожидал увидеть свою голову парящую в воздухе и даже напрягся слегка, но ничего такого не увидел. Разочарование.

Нужно ли перезапускать артефакт чтобы дать ему новые указания?

– Покажи мне город с высоты птичьего полета, – заказал я, – Небольшая экскурсия для туриста.

Изображение послушно моргнуло, яблочко закрутилось чуть быстрее и я уже летел над городом, стартовав от крыши того самого здания в котором я сейчас сижу.

Всё было проделано красиво, быстро, и без задержек. Как невидимый дрон я пронесся над тремя нашими школами, двумя церквями и одной мечетью, над центральной площадью с памятником освободителям и над стадионом с аллеей Мира. Я мельком увидел свой дом и квартал нечистых, над которым Ябкин Глаз пролетать не захотел, будто не внеся эти черные здания в городской реестр достопримечательностей.

Зато решил показать мясокомбинат, завод по производству аккумуляторов, сахарный завод, упаковочную фабрику и что-то секретное военное. Эти четыре предприятия расположились за городом правильным квадратом и дружно сливали свои отходы разного цвета в нашу красавицу Жеку.

С высоты птичьего полета это так четко было видно, что если полетать здесь часок, то можно невольно записаться в экоактивисты.

К военщине Ябкин Глаз не нарывался и пролетел по границе, а я и не настаивал. Меньше знаешь – крепче спишь.

– Ладно хватит. Остановись.

Не очень интересно летать над своей провинцией. Чего я там не видел? Грязной речки, забулдыг на пляже, освещенные рестораны и огоньки от десятков папирос. Не, у нас тут не заграница – смотреть не на что.

Я посмотрел на артефакт и подумал, что не зря у меня по рисованию неуд был и сочинения я писал на двойки. С воображением туго. Да тот же Санька нашел бы десятки применений этому артефакту. От смешных до страшных. Да наверняка и заработать можно с этим инструментом и прославиться. А я максимум что могу так это подставиться перед директором и на грязную водичку смотреть, позевывая. Нужно заварить кофейка и может быть после него что-то интересное в голову придет.

Сказано – сделано. И через полчаса я уже попивал горячий напиток ломая голову над тем, чего бы выкинуть в оставшиеся полчаса. Только без криминала.

Можно к Юльке, моей бывшей залететь. Посмотреть как они живёт, с кем живёт и так далее. Во что одевается, как раздевается, не постарела ли и в каких местах похорошела.

Но как-то это по извращенски. Как мечта из детства – заглянуть в женскую баню. Вот она старость – возможность есть, а уже не хочется, страшно за то, что раскрыть могут и стыдно за свои мысли. Где мои пятнадцать лет? Пацаны не оценили бы слабости, как и я из прошлого.

Можно основать детективное агентство и вести слежку за неверными мужьями, продавая женам инфу и явки. Не, ерунда какая-то, не для нашей провинции. Будешь таким заниматься быстро в цветной речке всплывешь вверх ногами. У нас тут все друг друга знают и «стукачу» и соглядатаю жить спокойно не дадут.

Не умею я монетизировать свои преимущества. Нет этой жилки. Наверняка можно заработать с этой штукой, но это буду точно не я. Не отвесили таланта при рождении. И горячее не помогает.

Я допил кофе и вздохнул удручённо.

Заглянуть что ли и правда в квартал нечистиков? Никогда там не был, даже фотки не особо смотрел. Такие дела. Вроде бы никто ходить там не мешает, да никто и не заходит. Есть даже наши, что живут и не парятся, а я вот воспринимаю тот район. Как гетто что ли. Ну как в Америке с нигерами, пуэрториканцами или китайцами. Днем зайти можно, а ночью лучше не соваться.

А вот с тарелочкой можно полетать по улочкам как маленькое НЛО. Посмотреть как они живут, что делают днем, а что по ночам. Правда ли, что в гробах спят и кровь раздают волонтеры в фирменных пакетах? Правда что половина квартала спит днем, а другая ночью и они практически не пересекаются?

Правда что наши женщины туда тайком приходят за лекарствами, мазями, отворотами-приворотами, и вообще погадать? Им что наших жуликов не хватает?

Несмотря на всю вражду и плохие воспоминания отношения внутри города развиваются и не всегда это хорошо. Нечистые они ведь не просто так называются. Когда-то говорили «нечистые на руку». Не про них, конечно эта поговорка, но народ просто так нечистым не назовет.

Может мне основать какой-то добровольный патруль по нечистому кварталу и если что увижу полиции сообщать?

Вспоминаю рожу Завозного, его манеру общения и сотрудничество прекращается не начавшись. Зачем мне эти нечистые? Есть у меня один, лично его откапывал. Хватит и за одним следить.

Я потянулся за яблоком, чтобы набрать Гнулла, когда зазвонил телефон.