Текст книги "Перестройка и новое мышление"

Автор книги: Михаил Горбачев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

Многие (я говорю о поколениях 30–50-х годов рождения) очень закостенели. Не боюсь сказать прямо: закостенели! То есть на словах да на митингах все они (теперь уже маленькие и большие начальники) – „за“. Они – „ЗА“! За что? За все! За обновление, за перестройку, за, за, за… Даешь! Только что рубаху на груди не рвут. А на деле?.. Фальшь. Пробовал выяснить – почему? Почему вы не верите человеку, который жизни, здоровья, нервов своих не жалеет ради нас всех? Думаете, легко разбудить многомиллионную страну, которую баюкали десятилетиями? Думаете, легко поднять инициативу, когда многие само значение этого слова ищут в толковых словарях? Да просто ли нас всех расшевелить?! Каждого?..

Я веду с Вами очень честный и очень принципиальный разговор. В своем лице я выражаю мысли и чаяния целого поколения советской молодежи, получившей высшее образование».

Письмо Г. Варданяна, живущего в Грузии: «Михаил Сергеевич, возможно, Вы помните меня. Как-то, еще работая в Ставропольском крае, Вы проводили совещание с теми, кто первым начал внедрять аккордно-премиальную систему оплаты труда и бригадный подряд у механизаторов. Я тогда работал главным экономистом в колхозе „Путь к коммунизму“ Александровского района. Со мной Вы говорили долго, расспрашивали обо всем – о жизни, о настроении, как работается…

Сейчас каждая Ваша инициатива как во внешней, так и во внутренней политике воодушевляет меня, всех честных людей, потому что эти инициативы созвучны нашим сердцам, нашим заботам. Больно, но, однако, должен сказать, что не все люди согласны с Вами.

Сказать, что они виноваты, я затрудняюсь. Выскажусь с предельной откровенностью, которая Вам особенно нравится. Беда в том, что местные вожаки сформировались по образу и подобию прежних вождей. Теперь их перевоспитать очень непросто.

Мы чувствуем, что Вам работается трудно. Однако умоляем: ни шагу назад! Никаких передумок и даже малейших отступлений. Черт с ними, с теми, кто с Вами не согласен. Зато народ ликует и готов идти на самопожертвование ради достижения тех целей, к которым зовете Вы. Вот об этом и хотел написать».

Наконец, письмо ленинградки К. Ласты: «Все мы, помогая Вам, должны бороться с любым проявлением ненавистного старого: бюрократизмом, коррупцией, конформизмом, лизоблюдством и т. д. В том числе со страхом перед власть предержащими. Сейчас это – долг каждого, кто не хочет возвращения к старому. И еще долг каждого – работать на своем месте так, как это делаете Вы, не жалея сил. Ведь любому ясно, сколько энергии, времени, душевных сил, здоровья, наконец, берет у Вас колоссальное, нечеловеческое бремя, которое Вы взвалили на себя. Строить всегда трудно, но вдвойне труднее строить на месте, которое нужно предварительно расчистить от грязи. Может быть, Вам будет хоть немного легче, если Вы будете знать, что огромная масса простых людей целиком за Вас, что они Вас любят и болеют за Вас».

Письма можно цитировать бесконечно. Не хватило бы объема всей этой книги. Во многих из них авторы сообщают, как у них на месте – на фабрике, в колхозе, на стройке, в учреждении – началась или… не началась перестройка, что они делают, чтобы включиться в нее, анализируют конкретные и общие причины трудностей на ее пути.

Письма эти – а их тысячи и тысячи – свидетельство огромного доверия к руководству партии и государства. Возрождение доверия! А это – великая сила, бесценный капитал. В письмах поражают раскованность мысли, высокая политическая культура, стремление жить и работать по совести.

Письма, собрав их вместе, мы периодически обсуждаем на Политбюро. Это помогает руководству страны держать руку на пульсе событий, правильно оценивать свою политику и корректировать ее, вырабатывать современные методы практической деятельности.

Общий знаменатель содержания писем – безусловная, страстная поддержка перестройки. Даже острые, критические суждения проникнуты желанием ей помочь. Одновременно, как читатель, наверное, заметил даже из того, что я процитировал, в них звучит и тревога – не постигла бы перестройку судьба реформ 50–60-х годов, не начала бы она угасать. Люди требуют от нас: не отступать! Ни шагу назад! Смелее, решительнее и только вперед!

В общем, нужно уметь не только корректировать политику в соответствии с тем, как ее воспринимают массы, как она отражается в общественном сознании, но и обеспечивать обратную связь, то есть подпитываться идеями, предложениями, советами, исходящими от народа, в том числе через прямые контакты с людьми.

К этому начинают привыкать, а поначалу были такие «сердобольные», которые предостерегали: как бы при встрече с людьми под открытым небом у Горбачева не случилось «кислородного отравления», как бы ему не наговорили чего лишнего, не поведали о том, о чем в Кремле знать не полагается. Были высказывания, да, наверное, они есть и сейчас, что непосредственные неформальные встречи – не что иное, как заигрывание с народом. На этот счет у меня другая, противоположная точка зрения. Нет более ценных советов, рекомендаций, предостережений, чем те, которые напрямую получаешь от людей.

Вообще, люди стали «открываться» на таких встречах. Раньше как было? Задаешь вопрос – стоит, помалкивает: то ли боится тебя, то ли не верит. Правда, бывало, не обходилось и без демагогии: куда, мол, смотрят в Москве? Это плохо, то нехорошо, а предложений никаких. Теперь всякий раз завязывается заинтересованный, ответственный разговор. Рабочие и крестьяне подняли голову, интеллигенция подает свой влиятельный и требовательный голос, а вот крикуны поутихли, вмешиваться в серьезный, деловой разговор остерегаются. Там же, где это происходит, их сам народ осаживает.

У меня была встреча с жителями Краснодара на Октябрьской площади осенью 1986 года. Она произвела на меня большое впечатление. Какая насыщенная получилась беседа, какие проблемы ставили люди! Я искренне порадовался, что они так истово поддерживают линию ЦК. И тогда я понял, сколько у народа горечи, как много предложений и советов хочет высказать он руководству.

На Кубани выступать я не собирался, просто приехал посмотреть, как там идут дела, увидеть своими глазами, как разворачивается важный для страны экономический эксперимент – хозяйства целого района там начали действовать в условиях самофинансирования и самоокупаемости. И вот после многочисленных бесед посчитал нужным выступить. Думаю, что сказанное, поскольку оно шло от самой жизни, оказалось полезным и для других регионов страны. Консультации и встречи с народом просто необходимы, директивными указаниями многого не добьешься.

Уже имеющийся опыт перестройки еще раз подтверждает ленинские идеи о том, что революции – великая и самая эффективная школа политического воспитания и просвещения масс.

Перестройка – это революция, причем самая мирная и демократическая. Ошибочные позиции, с которыми мы сталкиваемся и будем сталкиваться в ходе обновления общества, и даже прямое сопротивление мы будем преодолевать в рамках демократического процесса. У нас нет сколько-нибудь значительных групп населения, чьи перспективные интересы непримиримо противостояли бы перестройке.

Трудности, которые мы переживаем в процессе демократизации, во многом заложены в нас самих. Все мы – дети своего времени, определенных порядков и привычек. Поэтому и говорим, что всем нужно перестраиваться, в том числе и в Политбюро, в правительстве, в высших эшелонах руководства. Одним это удается легче и быстрее, другим трудно, третьи сами просятся на пенсию или на другую работу.

Народ освобождается от былой апатии, энергично включается в общественную жизнь. И это находит разные формы выражения. Кто-то резко выступит на собрании, а где-то организуются митинги или манифестации. Вообще-то демократический процесс не исключает подобных спонтанных проявлений общественной самодеятельности. Мы уже ушли от тех времен, когда такие вещи вызывали чиновничий страх и административные запреты. Хотя нам еще не хватает культуры дискуссий, бывает, что оратора на трибуне одергивают из президиума, а в некоторых статьях авторы сводят личные счеты или приклеивают обидные ярлыки. Но постепенно приходит понимание: демократия несовместима с бюрократической заорганизованностью общественной жизни. Конечно, ни одно уважающее себя общество не может терпеть анархии, вседозволенности, хаоса. И мы, естественно, тоже. Демократия – это и законность, строжайшее соблюдение законов как властями, организациями, так и всеми гражданами.

Побольше света гласности!

Пожалуй, наиболее ярко новая атмосфера проявляется в широкой гласности. Мы стремимся к большей гласности во всех сферах жизни общества. Люди должны знать и хорошее, и плохое, с тем чтобы приумножать хорошее, а с плохим вести борьбу. Именно так и должно быть при социализме.

Важно видеть все, что есть позитивного, конструктивного, брать это на вооружение, делать достоянием всего народа, всей партии, использовать ростки новых подходов в условиях перестройки.

Но главное – чтобы была правда. Ленину принадлежат слова: света, больше света, пусть партия знает все! Нам, как никогда, нужно, чтобы не было темных углов, где бы опять завелась плесень, исподволь накапливалось то, с чем мы повели решительную борьбу. Поэтому – побольше света!

Гласность сегодня – неотъемлемая черта нормальной духовной и моральной атмосферы в обществе, позволяющей человеку глубже понять, что с нами было, что происходит сегодня, к чему мы стремимся, какие у нас планы, и потому помогает сознательно участвовать в перестройке.

Демократизация общественной атмосферы, продвижение по пути социально-экономических преобразований набирают ускорение во многом благодаря развитию именно гласности. Разумеется, основу этого процесса составляет политика партии. Но если политический курс не развернуть так, чтобы он был понятен массам, то дело с места не сдвинется. Массы должны знать жизнь во всех ее противоречиях и сложностях. Каковы достижения и что сдерживает развитие, мешает, сбивает с пути – обо всем этом трудящиеся должны иметь полную и достоверную информацию.

Люди, что называется, почувствовали вкус к гласности. И связано это не только с естественным желанием знать, где что происходит, кто и как работает, но и с растущей убежденностью в том, что гласность – действенная форма всенародного контроля за деятельностью всех без исключения органов управления, мощный рычаг исправления недостатков.

В связи с этим пришел в движение нравственный потенциал общества. Разум и совесть в гармоничном порыве начали отвоевывать позиции у разъедавших душу пассивности и равнодушия. Конечно, мало только знать и говорить правду, главное – поступать, действовать на основе такого знания и понимания.

К нам пришло осознание насущной необходимости научиться преодолевать застарелое расхождение между действительностью и провозглашаемой политикой. Именно этот существенный сдвиг в нравственной сфере составляет пафос и суть современной социалистической революционности в нашем обществе.

Уже начата разработка правовых актов, гарантирующих гласность. Они должны обеспечить максимальную открытость в деятельности государственных и общественных организаций, давать трудящимся реальную возможность безбоязненно высказывать свое мнение по любому вопросу общественной жизни и государственной деятельности.

Начиная перестройку, ЦК КПСС опирался на две могучие реальные силы – партийные комитеты и средства массовой информации. Я бы даже сказал, что партии, может быть, не удалось бы выйти на сегодняшний уровень обсуждения всей проблематики перестройки – а она обширна, неоднозначна, противоречива, – если бы сразу после апрельского Пленума ЦК в этот процесс активно, по-настоящему не включились средства массовой информации.

ЦК высоко ценит их вклад в перестройку. Почему? Потому что все идет через человека. Человек на переднем крае борьбы, через него происходит вся перестройка. Значит, его мышление, уровень его общественного сознания и гражданская позиция приобретают решающее значение.

Наше социалистическое общество, решительно двинувшееся по пути демократического обновления, крайне заинтересовано в том, чтобы каждый – будь то рабочий, колхозник, интеллигент – активно участвовал в обсуждении планов и в их реализации. Средства массовой информации играют и будут играть в этом огромную роль. Они, разумеется, не единственный канал волеизъявления народа, отражения его мнения и настроений. Но это самая представительная и массовая трибуна гласности. Партия заинтересована в том, чтобы гражданский голос уверенно звучал с этой трибуны, чтобы он не только оповещал об идущих в стране дискуссиях, но и был гарантом демократического контроля за правильностью решений, за их соответствием интересам и потребностям масс, а потом за выполнением этих решений.

Процесс демократизации, идущий в стране, не только находит отражение в публикациях, но и все больше охватывает деятельность самих средств массовой информации. Постепенно, как бы размораживаясь, включают все новые темы наши газеты, журналы, радио и телевидение. Один из признаков общего оживления прессы – предпочтение диалогических материалов монологическим формам. Отчеты и самоотчеты все больше уступают место разнообразным интервью, беседам за «круглым столом», публикациям писем читателей.

Правда, приходится встречаться с таким пристрастием средств информации: ограничивать авторский актив тремя – пятью пишущими людьми. Это не что иное, как профессиональное высокомерие. Гораздо полезнее разнообразить выступления, чтобы все общество участвовало, весь, так сказать, социалистический плюрализм присутствовал в каждом издании.

Хорошо, когда профессиональный автор говорит о своей позиции, но с каким интересом читаются беседы и интервью с рабочими, секретарями райкомов, председателями колхозов, учеными, деятелями культуры. В них живая мысль бьется. Или письма… Какие это прекрасные человеческие документы! Просто за душу берет!

В то же время оказалось, что такой стиль пришелся не всем по вкусу. Особенно тем, кто не привык, не умеет, да и не хочет жить и работать в условиях гласности и развития критики. Именно из этой среды исходит недовольство в адрес средств массовой информации, а в ряде случаев – открытое требование приглушить гласность, обуздать ее.

Спор о том, не слишком ли много критики, нужна ли столь широкая гласность, не приведет ли демократизация к нежелательным явлениям, мы не рассматриваем как нечто негативное. В нем по-своему присутствует забота о стабильности нашего общества. Можно ведь и заболтать демократию, заболтать гласность, извратить их. Но есть люди, которые вроде бы ратуют за новое, а как доходит до дела, то обставляют развитие демократии, критики, гласности разного рода условиями, оговорками.

Будет ли ЦК КПСС продолжать линию на гласность через печать, средства массовой информации, при активном участии самих граждан – такого вопроса больше нет. Гласность нам нужна как воздух.

Хочу еще раз подчеркнуть, курс на расширение гласности, развитие критики и самокритики – не игра в демократию, а принципиальная позиция партии.

В развитии гласности мы видим способ аккумуляции самых разнообразных мнений и взглядов, отражающих интересы всех слоев и профессиональных групп советского общества. Мы не сможем двигаться вперед, если не будем через участие в критике, особенно через критику «снизу», проверять свою политику, бороться с негативными явлениями, предупреждать их. Я себе не мыслю, какая может быть без этого демократия.

Другое дело, в условиях перестройки, демократизации критерии и характер критики тоже меняются. Критика – это прежде всего ответственность, и чем она резче, тем должна быть ответственней. Ибо та или иная статья на общественную тему – это не только личностное самовыражение, не просто отражение собственных мнений, а то и комплексов или амбиций. Это – дело общественное. Процесс демократизации вносит существенные коррективы во взаимоотношения критикующих и критикуемых. Отношения должны стать партнерскими, строиться на почве общей заинтересованности. Тут более уместен диалог и совершенно неприемлемы всякого рода снисходительные нотации, назидательность и тем более прокурорский тон. А такое еще встречается даже у высокопрофессиональных, уважаемых авторов. Ни у кого нет права на истину в последней инстанции.

Одно безусловно – критика всегда должна быть основанной на правде, а это зависит от совести автора и редактора, их чувства ответственности перед народом.

Печать призвана быть еще более действенной, не давать покоя бездельникам, корыстолюбцам, приспособленцам, зажимщикам критики, демагогам, активнее помогать тем, кто самоотверженно борется за перестройку. Многое здесь зависит от партийных комитетов на местах. Перестраивается партийный комитет – перестраивается и печать.

Особо хотел бы подчеркнуть следующее. Пресса должна объединять и мобилизовать людей, а не разъединять их, не порождать чувства обиды, неуверенности в себе. Обновление общества – это и борьба за достоинство человека, за его возвышение, его честь. Критика может быть исключительно эффективным инструментом перестройки только тогда, когда в ее основе будет полная правда и скрупулезная забота о справедливости.

В традициях нашей печати отстаивать фундаментальные ценности социализма. Любой факт – будь то сегодняшние болевые точки или некоторые горестные события исторического прошлого – может быть предметом анализа прессы. Но при этом чрезвычайно важно, какие позиции ты занимаешь, волнует ли тебя судьба народа, его будущее, – вот что главное. А то ведь бывает, иной автор вытащит на страницы газеты броский факт – острый, болевой – и давай вокруг него плясать, навязывая свои представления и привязанности.

Я так считаю: честному, открытому, прямому разговору, пусть несущему сомнения, – добро пожаловать! Если же ты примеряешь на нас кафтан с чужого плеча, тогда извини… Гласность призвана укреплять наше общество. А утверждать есть что. Сомневаться в этом могут только те, кому социалистическая демократия и наши требования ответственности мешают удовлетворять амбиции, далекие от интересов народа.

Все это, конечно, отнюдь не призыв к тому, чтобы заволочить поле критики запретительными граблями, перейти на полуправду, отказаться от критического анализа.

Интересы углубления социалистической демократии, повышения политической культуры народа требуют полнее использовать средства массовой информации для обсуждения общественных и государственных вопросов, расширения общественного контроля, развертывания активной борьбы за усиление ответственности и укрепление дисциплины труда, соблюдение социалистической законности и правопорядка, против нарушений социальных принципов и нравственных норм советского образа жизни. Мы стремимся организовать дело так, чтобы средства массовой информации действовали как свободная, целостная и гибкая сила в масштабах всей страны, способная мобильно переключаться на освещение наиболее актуальных событий и проблем.

Гласность, критика и самокритика – это не очередная кампания. Они провозглашены и должны стать нормой советского образа жизни. Без этого никакие радикальные преобразования невозможны. Без гласности нет и быть не может демократии. А без демократии нет и быть не может современного социализма.

У нас еще немало работников, которые продолжают крайне болезненно реагировать на критику в средствах массовой информации, привносят в оценки тех или иных статей и передач личные вкусы, устарелый опыт, ложно понимаемые интересы общества, а то и просто демонстрируют свое непонимание роли печати в современном социалистическом обществе. Бывает, что пугают реакцией на ту или иную критическую статью со стороны средств западной пропаганды. Вот, мол, на Западе только и ждут нашей самокритики и поворачивают ее против нашей страны, для дискредитации социалистического образа жизни. Не знаю кого как, но меня это не пугает. Критическое переосмысление собственного опыта – признак силы, но не слабости. Именно такой подход отвечает принципам социалистической идеологии.

А бывает и другой, так сказать, «тихий» способ зажима критики или ухода от нее. Это когда иные работники на словах соглашаются с публичной критикой, даже благодарят за нее и обещают принять действенные меры, а фактически не торопятся сделать практические выводы. Видно, рассчитывают, что все кончится разговорами, «уйдет в песок», и об их грехах больше не вспомнят. Главное для них – вовремя покаяться.

Повторю в этой связи то, что говорил на январском Пленуме: отношение к критике – это важный критерий отношения человека к перестройке, ко всему новому, что происходит в обществе.

Мы сделаем все, чтобы никому не удалось ни зажать критику, ни отболтаться от нее.

Критика – горькое лекарство. Но болезни делают его необходимым. Морщишься, но принимаешь. И не правы те товарищи, которые полагают, что критику можно дозировать по времени. Не правы и те, кто склонен считать, что явления застоя уже полностью преодолены и пора осадить назад. Сбавить критические обороты – значит навредить перестройке.

Перестройка и интеллигенция

Горячо поддержала перестройку интеллигенция. Здесь позволю себе одно отступление. Интеллигенция, преданная социалистическим ценностям, органичная часть советского общества, глубоко патриотическая по отношению к своей социалистической Родине, – это наше великое и, пожалуй, уникальное завоевание, наш бесценный духовный капитал. Непростая история у нашей интеллигенции. Значительная ее часть, в том числе демократическая, проклинавшая царский режим и даже боровшаяся против него, испугалась революции, была подхвачена волной белой эмиграции и оказалась за границей, отдав свой талант и знания другим народам. Это была большая потеря для молодого советского общества.

Большие, подчас невосполнимые потери понесла интеллигенция, в том числе партийная, большевистская, в результате нарушения социалистической законности и репрессий 30-х годов. И это тоже было серьезным ударом по интеллектуальному потенциалу страны.

Тем не менее процесс формирования советской интеллигенции продолжался и нарастал, отражая объективную закономерность развития социализма и его жизненную потребность. Ленинская культурная революция превратила полуграмотную и просто безграмотную страну в одну из самых образованных в мире.

Однако в период застоя сложилась парадоксальная ситуация: наше общество не могло должным образом использовать этот свой огромный культурный потенциал, творческие возможности. Причина опять же в том, что развитие демократии было искусственно заторможено. Не могли не сказаться всякого рода запреты, боязнь нового, творческого подхода в работе.

Вспоминаю, в июне 1986 года состоялась встреча с работниками аппарата ЦК КПСС. Посвящена она была перестройке. Мне пришлось попросить товарищей учиться работать с интеллигенцией в новом стиле. Пора перестать командовать ею. Это вредно и недопустимо. Интеллигенция приняла умом и сердцем программу демократического обновления общества.

Прошли съезды творческих союзов: кинематографистов, писателей, художников, композиторов, архитекторов, театральных деятелей, журналистов. Прошли они активно, страсти там кипели большие. Все съезды искренне поддержали перестройку. Их участники остро критиковали и себя. Критика была резкой, в результате многие бывшие руководители союзов не были избраны в руководящие органы. Но одновременно в них не попали и крикуны. В руководство союзов избраны видные, авторитетные люди.

Тем, кто находил дебаты чрезмерно бурными, я говорил: не надо ни удивляться, ни возмущаться, надо принимать эти съезды как явление хотя и новое, но нормальное. Ибо демократизация идет везде, приобретая порой острые формы. Кто-то возразил, что, мол, трудно будет работать в среде, где каждый сам себе философ, сам себе главный авторитет, каждый считает правым только себя. Мой ответ: гораздо хуже иметь дело с пассивной интеллигенцией, с равнодушием и цинизмом.

Как и во всяком сложном деле, не обходится, конечно, без эмоциональных всплесков: на крутых поворотах, в революционные времена так всегда бывало. Сейчас все мы как бы заново проходим школу демократии. Учимся. У нас еще не хватает политической культуры. Выслушать мнение даже своего друга, товарища – и то не хватает терпения. Это все, наверное, пройдет. Будем осваивать и эту науку. Самые острые вопросы надо обсуждать, уважая друг друга. Даже в самой крайней точке зрения есть что-то ценное, рациональное, ибо человек, отстаивающий ее честно, по-своему болеющий за общее дело, отражает какие-то реальные моменты жизни. У нас это не антагонистическая борьба, это поиск, дискуссия: как нам выйти на широкую дорогу перестройки, как ускорить шаг и сделать его твердым, а движение необратимым. Поэтому не вижу никакой драмы в полемике, в сопоставлении точек зрения. Это нормально.

Среди литераторов на почве гласности действительно проявились групповые пристрастия, нетерпимость. Был момент, когда страсти среди писателей накалились. Мы довели до них точку зрения ЦК: было бы очень печально, если вместо консолидации творческой, художественной интеллигенции разгорится перебранка и ее участники начнут использовать гласность, открытость, демократизм для сведения счетов, добиваться реванша за прошлые обиды, мстить за критику. Самое плохое, если в революционное время творческая интеллигенция погрязнет в мелочах, даст волю личным амбициям, будет тратить силы не на творчество, а на никчемные перепалки. ЦК призвал литераторов: поднимайтесь выше своих эмоций, удобных привычек и стереотипов. Поднимайтесь и думайте о народе, об обществе. Пусть ответственность интеллигенции проявляется и в том, чтобы ее творческие союзы заботились прежде всего о духовном развитии общества.

У интеллигенции – большой потенциал гражданственности, и она охотно взяла на свои плечи немалую ношу перестройки. Наша творческая интеллигенция вместе с партией начала осуществлять перемены. Все сильнее проявляется ее гражданская позиция, и мы заинтересованы в такой активности, ценим то, как она включилась в работу после апреля 1985 года, ее энтузиазм и стремление помочь перестройке общества. Надеемся, что вклад интеллигенции будет нарастать. Она выходит на новый уровень мышления и ответственности. Ее ориентиры совпадают с политической линией КПСС, интересами народа.