Текст книги "Перестройка и новое мышление"

Автор книги: Михаил Горбачев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

Да, ленинский период очень важен. Поучителен силой марксистско-ленинской диалектики, опирающейся в своих выводах на анализ реальной исторической обстановки. Многие из нас задолго до апрельского Пленума понимали, что все надо еще раз обдумать применительно ко всем сферам жизни: экономике, культуре, демократии, внешней политике. А главное – перевести на практический язык жизни.

Не звонкая декларация, а тщательно подготовленная программа

Проблематика концепции перестройки также вызревала постепенно. Еще до апрельского Пленума группа партийных и государственных деятелей занялась комплексным анализом состояния экономики. Этот анализ и был затем положен в основу документов перестройки. Мы использовали рекомендации ученых, специалистов, имевшийся потенциал, все то лучшее, что создала общественная мысль, и подготовили основные идеи и выход на политику, которую потом начали реализовывать.

Так что арсенал конструктивных идей накапливался. Поэтому на апрельском Пленуме удалось предложить уже более или менее продуманную и систематизированную программу, выработать стратегию дальнейшего развития страны и тактику действий. Не было сомнений, что косметическим ремонтом, штукатурными работами не обойтись, требуется серьезная переделка. И ждать невозможно, времени и без того было много упущено.

В первую очередь встал вопрос об оздоровлении экономической ситуации, о том, чтобы остановить и переломить неблагоприятные тенденции в этой сфере.

Ближайший резерв, на который мы, естественно, обратили внимание, – это наведение элементарного порядка в хозяйстве, укрепление дисциплины, повышение организованности и ответственности, подтягивание отстающих участков. Была проведена, да и сейчас продолжается большая и напряженная работа. Она, как мы и рассчитывали, дала свои первые результаты. Снижение темпов экономического роста приостановилось, и даже обозначилось некоторое их повышение.

Но конечно же мы понимали, что лишь такими средствами динамизм экономике придать невозможно. Главные глубинные резервы, как известно, лежат в другом – в серьезной структурной перестройке экономики, реконструкции ее материальной базы, в новых технологиях, изменении инвестиционной политики, в высоком уровне управленческих систем. И все это интегрируется в главное – в ускорение научно-технического прогресса.

И конечно же не является случайным, что первой после апрельского Пленума программной акцией нового руководства Советского Союза стало обсуждение этих проблем на крупном совещании в ЦК КПСС в июне 1985 года. Это был уже совсем не тот разговор, к которому привыкли за многие годы. Критики прозвучало очень много – горькой, но страстной. А главное, о чем шла речь, были конкретные, эффективные пути и методы перехода к интенсивной экономике, к новому качеству экономического роста.

В кратчайшие сроки в тот год были разработаны крупные комплексные программы по важнейшим направлениям научно-технического прогресса. Они нацелены на то, чтобы до конца нынешнего столетия сделать серьезный прорыв и достичь мирового уровня.

По сути дела, разработана новая инвестиционная и структурная политика. Упор перенесен с нового строительства на техническое перевооружение предприятий, экономию ресурсов, резкое повышение качества продукции. Мы по-прежнему будем много внимания уделять развитию добывающих отраслей, но в обеспечении экономики сырьем и материалами, топливом и энергией упор делается на внедрение ресурсосберегающих технологий, на рациональное использование ресурсов.

Особая программа нацелена на модернизацию машиностроения, которое оказалось в запущенном состоянии. Она нацелена на полное обновление машиностроительной продукции, ориентирует на достижение мирового уровня уже в начале 90-х годов. И конечно же она включает в себя коренные преобразования экономического механизма, без чего, как мы теперь хорошо уяснили, невозможно добиться перелома ни в техническом прогрессе, ни в повышении эффективности хозяйства.

Этот вопрос настолько важен, что к нему мне придется возвращаться еще не раз, на многих страницах этой книги.

Экономика, конечно, была и остается нашей главной заботой. Но одновременно мы взялись за изменение нравственно-психологической обстановки в обществе. Еще в 70-е годы многие поняли, что не обойтись без крутых перемен в мышлении и психологии, в организации, стиле и методах работы, повсюду – и в партии, и в государственном аппарате, и в руководящих эшелонах. И это произошло, в том числе и в ЦК партии, и в правительстве. Потребовались определенные кадровые перестановки на всех уровнях. К руководству стали приходить новые люди, которые в последние годы остро чувствовали ситуацию, имели идеи относительно того, что и как надо делать.

Была развернута бескомпромиссная борьба с нарушениями принципов социалистической справедливости, от кого бы они ни исходили. Провозглашен курс на гласность. Дали простор тем, кто выступал за открытый характер деятельности партийных, государственных, хозяйственных органов, общественных организаций, сняли необоснованные ограничения и запреты.

Мы пришли к выводу, что без активизации человеческого фактора, то есть без учета разнообразных интересов людей, трудовых коллективов, общественных организаций, различных социальных групп, без опоры на них, без привлечения их к активному творчеству немыслимо решить ни одной задачи, изменить обстановку в стране.

Меня давно привлекала замечательная ленинская формула: социализм – это живое творчество масс. Социализм – не априорная теоретическая схема, в соответствии с которой общество делится на дающих указания и исполняющих. Мне претит такое упрощенческое, механическое понимание социализма.

Именно народ, человек во всем его творческом многообразии есть главное действующее лицо истории. Поэтому исходная задача перестройки, ее обязательное условие и залог ее успеха в том, чтобы разбудить человека, сделать его по-настоящему активным и заинтересованным, добиться того, чтобы каждый чувствовал себя хозяином страны, своего предприятия или учреждения, своего института. Это – главное.

Включить человека во все процессы нашей жизни – сердцевина всего того, что мы делаем. В «котле» перестройки переплавится общество и прежде всего – сам человек. Это будет обновленное общество. Вот за какое серьезнейшее дело мы взялись.

Дело очень трудное. Но цель стоит того, чтобы не пожалеть сил. Ведь все можно по-разному интерпретировать и оценивать. Есть старая притча. Подходит путник к людям, которые возводят какое-то сооружение, и спрашивает у работников: что это вы делаете? Один раздраженно отвечает: да вот, гляди – с утра до ночи чертовы камни таскаем… Другой встал с колен, распрямился и с гордостью сказал: видишь, Храм строим!

Вот если видишь эту высокую цель – сияющий Храм на зеленом холме, тогда самые тяжелые камни – легки, самый изнурительный труд – удовольствие.

Для того чтобы что-то сделать лучше, надо прибавить в работе. Мне нравится это слово – прибавить. Для меня оно не просто девиз, а повседневное состояние, мироощущение. Любое дело, за которое берешься, надо душой, умом и сердцем понять, прочувствовать, тогда и прибавишь.

Ослабленный духом не прибавит. Наоборот, такой пасует перед трудностями, они его подавляют. А если человек силен убеждениями и знаниями, крепок морально, – его не сломишь, он устоит при любых ветрах. Мы знаем это из нашей истории.

Сегодня наиважнейшая задача – подымать человека духовно, уважая его внутренний мир, укрепляя его нравственные позиции. Весь интеллектуальный потенциал общества, все возможности культуры мы стремимся поставить на службу формирования социально активной личности, духовно богатой, справедливой и совестливой. Человек должен знать и чувствовать, что в его слове нуждаются, что его достоинство не унижается, что к нему относятся с доверием и уважением. Когда человек видит все это, он способен сделать многое.

Конечно, перестройка как-то задевает каждого, выводит из привычного для многих состояния покоя, удовлетворенности сложившимся образом жизни. Здесь, пожалуй, уместно привлечь внимание к одной особенности социализма. Я имею в виду высокую степень социальной защищенности человека в нашем обществе. С одной стороны, это, безусловно, благо, наше величайшее завоевание. Однако в сознании некоторых людей оно трансформируется в иждивенческие настроения.

В самом деле, безработицы нет. Заботу о трудоустройстве государство взяло на себя. Даже уволенный за леность или нарушение производственной дисциплины должен быть обеспечен другой работой. Да еще уравниловка довольно прочно вошла в повседневную жизнь: если даже плохо работает человек, все равно получает достаточно для безбедного существования. Если какой-то человек – просто тунеядец, его детей никто не оставит на произвол судьбы. У нас огромные средства сосредоточены в общественных фондах, из которых люди получают материальную помощь. Из этих же сумм идет дотация на содержание детских садов, детских домов, домов пионеров, других учреждении, имеющих дело с детским творчеством и спортом. Здравоохранение бесплатное, образование – тоже. Человек защищен от стихии жизни, и мы гордимся этим.

Но мы также видим, что недобросовестные люди как бы эксплуатируют эти преимущества социализма, знают лишь свои права, но не хотят знать обязанностей: плохо работают, прогуливают, пьянствуют. Есть и такие, что приспособили существующие законы и порядки к собственным корыстным интересам. Мало что давая обществу, они умудрялись получить от него все возможное и невозможное, жили на нетрудовые доходы.

Политика перестройки все ставит на свои места. Мы в полной мере восстанавливаем принцип социализма: «От каждого – по способностям, каждому – по труду», добиваемся социальной справедливости – для всех, равных прав – для всех, одного закона – для всех, одной дисциплины – для всех, высоких обязанностей – для каждого. Перестройка повышает планку общественной ответственности и требовательности. Перемен не хочет тот, кто считает, что у него уже есть то, что ему нужно, и зачем ему перестраиваться? Но если у человека есть совесть, если он не забывает о благе своего народа, то он не может, не должен так рассуждать. Да еще гласность высвечивает, что кое-кто пользуется незаконными привилегиями. Нельзя дальше мириться с застоем.

Вопрос мы ставим так: рабочему и директору, механизатору и заведующему клубом, журналисту и политическому деятелю – всем надо пересмотреть кое-что в стиле и методах своей деятельности, самокритично оценить свои позиции. Мы остро поставили задачу преодоления инерции, консерватизма – так, чтобы затронуть самолюбие каждого. Одних это задело за живое – таких большинство, хотя кое-кто воспринял болезненно, особенно те, кто знает о своей приверженности к старому. Мы должны взглянуть на себя и с точки зрения того, по совести ли живем и действуем. Может быть, кое в чем и сбились на чуждые нам стандарты, например начали заболевать мещанской потребительской психологией. Научимся работать лучше, честнее жить, порядочнее вести себя – значит, создадим истинно социалистический образ жизни.

Важно смотреть вперед. Нам должно хватить и политического опыта, и теоретического кругозора, и гражданского мужества, чтобы добиться успеха, чтобы перестройка отвечала высоким нравственным категориям социализма.

Нам нужны полноценное, полнокровное функционирование всех общественных организаций, всех производственных коллективов и творческих союзов, новые формы деятельности граждан и возрождение тех, которые были забыты. Короче говоря, нужна широкая демократизация всей жизни общества. Она же является и главной гарантией необратимости начавшихся процессов.

Теперь мы знаем: мы могли бы избежать многих трудностей, если бы демократический процесс у нас развивался нормально.

Этот урок своей истории мы хорошо и навсегда усвоили и будем твердо стоять на том, что только через последовательное развитие демократических форм, присущих социализму, через расширение самоуправления возможно наше продвижение вперед в производстве, науке и технике, культуре и искусстве, во всех сферах общественной жизни. Только так можно обеспечить сознательную дисциплину. Только через демократию и благодаря демократии возможна сама перестройка. Коль скоро мы видим нашу задачу в том, чтобы раскрыть и реализовать потенциал социализма через усиление человеческого фактора, не может быть другого пути, кроме демократизации, включая реформу хозяйственного механизма и управления, главный элемент которой – повышение роли трудовых коллективов.

Именно потому, что мы делаем акцент на развитие социалистической демократии, мы уделяем столь большое внимание духовной сфере, общественному сознанию, активной социальной политике. Таким путем мы хотим динамизировать человеческий фактор.

На Западе Ленина нередко изображают сторонником авторитарных методов управления. Это свидетельство совершенного незнания Ленина, а нередко – преднамеренного извращения. На самом же деле, по Ленину, социализм и демократия нераздельны. Через завоевание демократических свобод приходят трудящиеся к власти. Закрепить и реализовать эту власть они тоже могут только в условиях развертывания демократии. Есть у Ленина и другая замечательно верная мысль: чем шире размах работ, чем глубже преобразование, тем больше надо поднять интерес к нему и убедить в его необходимости новые и новые миллионы людей. Отсюда: раз мы предпринимаем радикальную, всестороннюю перестройку, мы должны развернуть и весь потенциал демократии.

Нужно уметь корректировать политику в соответствии с тем, как ее воспринимают массы, обеспечивать обратную связь, питаясь идеями, мнениями, советами, исходящими от народа. Трудящиеся предлагают много полезного, интересного, что не всегда хорошо видно «вверху». Вот почему нельзя ни в коем случае допускать пренебрежительного отношения к тому, что говорит народ. В конечном счете самое важное для успеха перестройки – это отношение к ней народа.

Таким образом, не только теория, но и реальность происходящих процессов вывели нас на программу всесторонней демократизации общественной жизни, которую мы развернули на январском Пленуме 1987 года.

Этот пленум стимулировал широкий спектр действий по углублению демократических основ советского общества, развитию самоуправления, расширению гласности, открытости в работе всей нашей системы. Мы сейчас хорошо видим, в какое движение привел общество этот мощный импульс. Демократические процессы развернулись во всех трудовых коллективах, государственных и общественных организациях, в партии.

Демократический процесс стимулировал всю перестройку, возвысил ее цели, сделал более глубоким осознание обществом своих проблем. Он дал нам возможность масштабнее подойти к вопросам экономики, выдвинуть программу радикальной экономической реформы. Хозяйственный механизм теперь логично встраивался в общую систему социального управления на обновленных демократических принципах.

Эту работу, как известно, мы выполнили на июньском Пленуме ЦК 1987 года, который утвердил «Основные положения коренной перестройки управления экономикой». Это, пожалуй, крупнейшая и самая радикальная программа преобразований в экономической системе нашей страны после введения Лениным повой экономической политики в 1921 году. Новая экономическая реформа предусматривает перенесение центра тяжести с преимущественно административных на преимущественно экономические методы руководства на всех уровнях, широкую демократизацию управления, всемерную активизацию человеческого фактора.

В основе реформы лежит резкое расширение границ самостоятельности объединений и предприятий, перевод их на полный хозяйственный расчет и самофинансирование, наделение трудовых коллективов всеми необходимыми для этого правами. Они теперь будут полностью отвечать за эффективное ведение хозяйства, его конечные результаты. Устанавливается прямая зависимость уровня доходов коллектива от эффекта его работы.

В связи с этим в интересах предприятий предусмотрена коренная перестройка централизованного управления экономикой. Будучи освобождено от оперативных функций по управлению предприятиями, оно сосредоточится на главных процессах, определяющих стратегию экономического роста. Чтобы сделать это реальностью, мы начали серьезную, радикальную реформу планирования, ценообразования, финансово-кредитного механизма, системы материально-технического обеспечения производства, управления научно-техническим развитием, трудом и социальными вопросами. Цель этой реформы – в ближайшие два-три года обеспечить переход от чрезмерно централизованной командной системы управления к демократической, основанной на принципах демократического сочетания централизма и самоуправления.

Принятие основных принципов коренных преобразований экономического управления стало крупным, принципиальным шагом вперед в программе перестройки. Теперь в сфере ее внимания оказались практически все основные стороны общественной жизни. Общая концепция, общий замысел перестройки не только с точки зрения ее сути, но и основных составляющих для нас ясны.

Перестройка – это решительное преодоление застойных процессов и слом механизма торможения, создание надежного и эффективного механизма ускорения социально-экономического развития общества, придание ему большего динамизма.

Перестройка – это опора на живое творчество масс. Это всестороннее развитие демократии, социалистического самоуправления, поощрение инициативы, самодеятельности, укрепление дисциплины и порядка, расширение гласности, критики и самокритики во всех сферах жизни общества. Это высоко поднятое уважение к ценности и достоинству личности.

Перестройка – это всесторонняя интенсификация советской экономики, восстановление и развитие в управлении народным хозяйством принципов демократического централизма, повсеместное внедрение экономических методов управления, отказ от командования и администрирования, всемерное поощрение новаторства и социалистической предприимчивости.

Перестройка – это решительный поворот к науке, умение поставить любое начинание на солидную научную основу. Это соединение достижений научно-технической революции с плановой экономикой.

Перестройка – это приоритетное развитие социальной сферы, направленное на все более полное удовлетворение потребностей советских людей в хороших условиях труда, быта, отдыха, образования и медицинского обслуживания. Это постоянная забота о духовном богатстве, культуре каждого человека и общества в целом.

Перестройка – это энергичное избавление общества от искажений социалистической морали, последовательное проведение в жизнь принципов социальной справедливости. Это единство слова и дела, прав и обязанностей. Это возвышение честного, высококачественного труда, преодоление уравнительных тенденций его оплате, потребительства.

Так мы сегодня представляем себе перестройку. Так мы видим свои задачи, смысл и содержание нашей работы на предстоящий период. Сколько он продлится – сказать трудно. Но это, конечно, не два-три года, а значительно больше. Мы настраиваемся на серьезную, напряженную, кропотливую работу, чтобы до конца XX века вывести нашу Родину на новые рубежи.

Нередко приходится сталкиваться с вопросом: а чего же мы хотим достигнуть в результате перестройки, к чему прийти? На этот вопрос вряд ли можно дать детальный, педантичный ответ. Не в наших традициях заниматься пророчествами и пытаться предопределить все архитектурные элементы того общественного здания, которое мы возведем в процессе перестройки.

Но в принципиальном плане могу сказать, что конечная цель перестройки нам ясна. Это глубокое обновление всех сторон жизни страны, придание социализму самых современных форм общественной организации, наиболее полное раскрытие гуманистического характера нашего строя во всех его решающих аспектах – экономическом, социально-политическом и нравственном.

Подчеркиваю снова: перестройка – не какое-то прозрение, не озарение, а понимание объективной необходимости обновления и ускорения, родившееся в глубинах нашего общества. Суть перестройки именно в том и состоит, что она соединяет социализм и демократию, теоретически и практически полностью восстанавливает ленинскую концепцию социалистического строительства. Отсюда и ее глубина, ее действительно революционный дух и всеохватывающий характер.

Ради такой цели стоит потрудиться. Мы уверены, что это будет достойным вкладом в социальный прогресс человечества.

Больше социализма, больше демократии

Разговор о перестройке будет неполным и не внесет полной ясности, если не остановиться еще на одной стороне дела, которая оживленно обсуждается, особенно за рубежом, – это связь перестройки с социализмом как системой.

Одни с затаенной надеждой, другие с опасением задаются вопросом: не означает ли перестройка отход от социализма или, по крайней мере, размывание его основ?

Кое-кто на Западе хотел бы навязать нам такую версию: социализм, дескать, переживает глубокий кризис, заводит общество в тупик. Именно в таком духе интерпретируется наш критический анализ ситуации, сложившейся в стране в конце 70 – начале 80-х годов. И дескать, выход один: заимствование капиталистических методов ведения хозяйства и форм общественной организации, дрейф в сторону капитализма.

Нам говорят, что с перестройкой ничего не получится в рамках ныне действующей системы, и предлагают изменить ее, обратиться к арсеналу и опыту другого социально-политического строя. К этому еще добавляют, что если СССР пойдет по этому пути, откажется от своего социалистического выбора, то, дескать, это откроет шлагбаум для налаживания тесных отношений с Западом. Дело доходит до того, что и Октябрь 1917 года был ошибкой, чуть ли не отрезал наш народ и нашу страну от магистрального пути общественного прогресса.

Чтобы исключить всякие кривотолки и спекуляции по этому вопросу – а их мы немало слышим с Запада, – хочу еще раз подчеркнуть: все свои преобразования мы осуществляем в соответствии с социалистическим выбором, ответы на вопросы, поставленные жизнью, мы ищем в рамках социализма, а не за его пределами. Все свои успехи и ошибки мы измеряем социалистическими мерками. Тем, кто надеется, что мы свернем с социалистического пути, предстоит горькое разочарование. Вся наша программа перестройки как в целом, так и в ее отдельных компонентах полностью базируется на принципе: больше социализма, больше демократии.

Больше социализма – значит, больше динамизма и творчества, организованности, законности и порядка, научности и инициативы в хозяйствовании, эффективности в управлении, лучше и обеспеченнее жизнь людей.

Больше социализма – значит, больше демократизма, гласности, коллективизма в общежитии, больше культуры, человечности в производственных, общественных и личных отношениях между людьми, больше достоинства и самоуважения личности.

Больше социализма – значит, больше патриотизма, устремленности к высоким идеалам, больше деятельной гражданской заботы о делах всей страны и их благотворном влиянии на дела международные.

Иначе говоря, больше всего того, что заложено в самой природе социализма, в его теоретических предпосылках как социально-экономической формации.

Мы будем идти к лучшему социализму, а не в сторону от него. Мы говорим это честно, не лукавим ни перед своим народом, ни перед заграницей. Ожидать, что мы начнем создавать какое-то другое, несоциалистическое общество, перейдем в другой лагерь, – дело бесперспективное и нереалистичное. Тех на Западе, кто надеется, что мы откажемся от социализма, ждет разочарование. Пора бы это понять, а главное – исходить из этого в практических отношениях с Советским Союзом.

Говоря это, я хотел бы, чтобы меня точно поняли: мы, советские люди, – за социализм (и я уже объяснил выше почему), но свои убеждения никому не навязываем. Пусть каждый выбирает, а история все поставит на свои места. В настоящее время мы особенно ощущаем – об этом я говорил в беседе с группой американских общественных деятелей (С. Вэнсом, Г. Киссинджером и другими), – что именно благодаря социалистической системе и плановой экономике нам гораздо легче осуществлять поворот в нашей структурной политике, чем в условиях частного предпринимательства, хотя и у нас есть свои сложности.

Мы хотим больше социализма и поэтому больше демократии.

Мы исходим из того понимания, что трудности и проблемы 70–80-х годов – это не какой-то кризис социализма как общественно-политической системы, а скорее, наоборот, результат недостаточно последовательного проведения социалистических принципов, отступлений от них и даже извращений, консервирования методов и форм социального управления, возникших в определенных исторических условиях, на первоначальных этапах социалистического развития.

И напротив, социализм как молодой общественный строй, как образ жизнедействия обладает огромными и далеко еще не раскрытыми возможностями саморазвития, самосовершенствования, решения коренных проблем современного научно-технического, экономического, культурного, духовного прогресса общества, развития человеческой личности. Разве не об этом говорит исторический путь нашей страны с октября 1917 года, полный неисчислимых трудностей, драматизма, напряженного труда, но одновременно великих побед и достижений?

Уроки истории

Верно, в ходе послеоктябрьского развития были трудные этапы, не в последнюю очередь из-за грубого вмешательства в наши внутренние дела империалистических сил, допускались и ошибки, просчеты в политике. Тем не менее Советский Союз шел вперед, было создано общество, в котором люди живут без страха за свое будущее. И если стоять на позиции правды, то каждый объективный наблюдатель должен признать, что в целом советская история – это история неоспоримого прогресса, при всех потерях, отступлениях, неудачах. Мы шли по бездорожью – в прямом и переносном смысле слова, – случалось, блуждали, ошибались, крови и пота хватили вдоволь. Но шли вперед и никогда не помышляли об отступлении, о сдаче уже достигнутого, не ставили под сомнение свой социалистический выбор.

Согласитесь, трудно себе представить, чтобы, устремившись в неизведанное будущее, решая в короткие сроки грандиозные задачи, можно было обойтись без срывов, чтобы все было гладко, как тротуар Невского проспекта. Возьмем индустриализацию. В каких условиях ее пришлось осуществлять? Гражданская война и интервенция 14 государств оставили стране полную разруху. Нас взяли в экономическую блокаду, установили вокруг «санитарный кордон». Никаких накоплений, никаких колоний – наоборот, необходимость бросить средства на подъем угнетенных при царизме национальных окраин. Чтобы спасти завоевания революции, надо было строить – и строить быстро – промышленную базу страны за счет внутренних источников, сдерживая потребление, сводя его к минимуму. Материальное бремя нового строительства легло на народ, основную массу которого составляло крестьянство.

Нам, по существу, заново надо было создавать промышленность, особенно тяжелую, энергетику и машиностроение. И мы смело пошли на это. Жизненность выдвинутых партией планов, понятых и воспринятых народом, лозунгов и замыслов, в которых была заложена идейная энергия нашей революции, нашла свое выражение в том поразившем мир энтузиазме, с которым миллионы советских людей включились в строительство отечественной индустрии. В тяжелейших условиях, часто далеко от родных мест, как правило, при отсутствии всякой механизации и, что называется, на пустом месте – с нуля, на полуголодном пайке они творили чудеса. Их вдохновляло то, что они приобщались к великому историческому делу. Не будучи тогда сильно грамотными, они тем не менее понимали, участниками какого грандиозного, невиданного дела стал каждый из них. Это был поистине массовый подвиг во имя будущего Родины, всенародная демонстрация преданности тому свободному выбору, который был сделан в 1917 году.

Наши деды и отцы преодолели все, что выпало на их долю, и внесли величайший вклад в развитие и укрепление нашего общества в период, когда определялась вся его дальнейшая судьба.

Индустриализация 20–30-х годов была действительно тяжелейшим испытанием. Но попробуем теперь, с позиций сегодняшнего дня, ответить на вопрос: нужна ли она была? Да разве такая огромная страна, как наша, могла жить в XX веке, не будучи промышленно развитым государством? Очень скоро и по другой причине стало ясно, что не форсировать индустриализацию было нельзя. Уже с 1933 года стала быстро нарастать угроза фашизма. И где оказался бы мир, если бы Советский Союз не встал на пути гитлеровской военной машины? Наш народ сокрушил фашизм мощью, созданной им в 20–30-е годы. Не будь индустриализации, мы остались бы безоружными перед фашизмом.

Но мы не оказались под гусеницами германских танков. Вся Европа не смогла остановить Гитлера – мы его разгромили. Мы фашизм сокрушили не только героизмом и самопожертвованием солдат, но и лучшей сталью, лучшими танками, лучшими самолетами. И все это было выковано нашим, советским временем.

Или возьмите коллективизацию. Знаю, сколько домыслов, спекуляций, злобной критики в наш адрес связано с одним этим термином, не говоря уже о самом процессе. Но даже многие из тех, кто пытается объективно разобраться в этом периоде нашей истории, не могут, кажется, по-настоящему осмыслить все значение, необходимость и неизбежность коллективизации в нашей стране.

Если же действительно с позиций правды и науки учитывать обстоятельства того времени и специфику развития именно нашего, советского общества, если не закрывать глаза на крайнюю отсталость сельскохозяйственного производства, которое не имело перспективы преодолеть эту отсталость, оставаясь мелким и раздробленным, если, наконец, правильно оценивать действительные результаты коллективизации, то нельзя не прийти к однозначному выводу. Коллективизация была величайшим историческим деянием, крупнейшим после 1917 года социальным поворотом. Да, она проходила болезненно, не без серьезных перегибов и ошибок в методах и темпах. Но без нее дальнейший прогресс нашей страны был бы невозможен. Коллективизация подвела социальную основу под модернизацию аграрного сектора экономики, позволила внедрять методы культурного хозяйствования. Она обеспечила рост производительности труда и такое увеличение в конечном счете объемов производства, которого мы не имели бы, сохрани мы деревню в прежнем ее состоянии, фактически унаследованном от средневековья. Кроме того, коллективизация высвободила значительную часть средств и рабочих рук, необходимых для развития других сфер нашего общества, прежде всего для промышленности. Она открыла перспективу для создания надежного продовольственного фонда государства.