Текст книги "Зона недоступности"

Автор книги: Михаил Бондарев

Соавторы: Владимир Коршунов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

11. Встреча в заимке Горячей

Нарта легко скользила по снежной равнине. Иван Прохоров здоровой рукой придерживался за Рультынэ. Иногда девушка оборачивалась, и матрос видел ее заиндевевшие ресницы, раскрасневшиеся от крепкого мороза щеки. Пограничники на лыжах едва поспевали за нартой.

Вот уже четвертые сутки пограничники выслеживали Чимнэ. Но результаты пока что были неутешительные. Чимнэ словно сквозь землю провалился. Вначале все шло как будто хорошо. След широких индейских лыж был обнаружен неподалеку от наблюдательного поста. По-видимому, в тот момент, когда иностранный катер подошел к советским берегам, Чимнэ находился здесь и только ждал минуты, чтобы пробраться на катер. Но это ему не удалось. Катер разбился о скалы. Тогда Чимнэ подался в горы. В горах его след затерялся.

–   Он не мог уйти далеко,– говорил старший лейтенант Саркисян.– Его нужно искать в населенных пунктах. В такой мороз он вряд ли сможет продержаться вдали от людей.

Мороз, в самом деле, с каждым днем крепчал. Зима брала свое. Пограничники переходили от стойбища к стойбищу, но никто из местных охотников не встречал Чимнэ и ничего не слышал о нем.

Председатель оленеводческого колхоза Айгинто, узнав о том, что его друг старый Тэмгэн тяжело ранен диверсантами, очень опечалился.

–   Я помогу найти Чимнэ! – сказал он.– Думаю, этот злой дух ушел в заимку Горячую. Да и где бы ему быть еще в такой мороз? Ведь на побережье все помнят о злых делах этого богатея, и никто не станет укрывать его. Только в. заимке Горячей нужно искать его...

Желающих сопровождать пограничников в заимку Горячую нашлось много, но Айгинто взял только четыре нарты.

И вот собачьи упряжки неслись к заимке Горячей. Часа четыре спустя собаки, почуяв близость жилья, рванулись вперед. Задние псы лаяли, словно поторапливая вожаков. Потянулись кусты приречного тальника.

Пограничники спустились в лощину и тут невольно остановились. Вокруг сверкали снега, а в лощине, как это ни странно, зеленела сочная трава. Над землей поднимался густой пар. Олени, устроившись на мягком ягеле, отдыхали, изредка лениво поворачивая комолые головы. Под нависающей черной скалой стояла яранга пастуха. Но самого пастуха не было видно.

Странно было видеть эту зеленеющую лощину, затерянную в беспредельных снегах тундры. Но пограничники, Прохоров, а тем более чукчи, знали, что такие зеленеющие оазисы встречаются здесь довольно часто. Горячие ручьи, поднимаясь из глубин земли, стремительно мчатся среди камней и каменистых ущелий, дымясь зимой и летом. В самый лютый мороз у берегов этих ручьев настолько тепло, что там растет нежно– зеленая трава. Суровой чукотской зиме не под силу преодолеть теплое дыхание источников.

Пограничники укрылись за утесами. Айгинто вышел вперед и окликнул:

– Кемлиль, встречай гостя!

Пастух Кемлиль, по всей вероятности, крепко спал, потому что не отозвался на голос председателя колхоза.

Держа в руках чаут—аркан для ловли оленей, сплетенный из узких кожаных ремешков, Айгинто неторопливо, вразвалку направился к одинокой яранге. Но глаза его при этом настороженно поглядывали вокруг, на лице застыло тревожное выражение. И когда гулко грохнул выстрел, председатель резко прыгнул в сторону.

–       Чимнэ здесь! Теперь не уйдет! – крикнул он пограничникам.

Айгинто отполз к скале и залег за валуном. Человек, находившийся в яранге, казалось, обезумел. Он посылал выстрел за выстрелом в то место, где укрылся председатель.

–   Чимнэ, сдавайся! – крикнул Айгинто.

Выстрелы прекратились. Из яранги вышел

Чимнэ с поднятыми руками.

–        Куда ты девал тот ящик, что был при тебе?– спросил председатель.– Тот, в котором фотопленка?

–        Он в яранге,– хмуро отозвался Чимнэ.– У меня кончились патроны. В этом все дело. Сопротивляться бесполезно.

–   Сразу бы так.

Заметив, что Айгинто безоружен, Чимнэ неожиданно круто повернул влево и кинулся к нагромождению черных камней. Он взбирался по склону все выше и выше. А внизу стоял Айгинто и хохотал:

–   Эй, Чимнэ, погоди!

Чимнэ, по-видимому, казалось, что он уже в безопасности. Да, он высоко забрался. А Айгинто там, внизу.

–   Слазь, Чимнэ, добром говорю.

Чимнэ скорчил насмешливую гримасу.

Тогда Айгинто поднял с земли аркан, размахнулся и без труда набросил его на шею Чимнэ.

–       Главное, шкуру не повредить,– сказал он подошедшему Саркисяну.

Пастуха Кемлиля нашли в яранге. Он лежал на подстилке со связанными руками и ногами.

–       Напал на меня во время сна,– оправдывался Кемлиль.– А то бы я ему задал.

–       Поменьше нужно спать,– назидательно сказал председатель.

Здесь же, в яранге, были обнаружены кассеты с фотопленкой. Чимнэ связали и усадили на нарту. Можно было возвращаться на пост.

Так закончились необычайные события последних дней...

И снова собачья упряжка Рультынэ неслась по тундре. Вволю отдохнувшие собаки с громким лаем мчались вперед.

–        Как твоя рука, Иван? – спросила Рультынэ, повернувшись к Прохорову. Его синие, необычайно добрые глаза смеялись:

–       До свадьбы заживет, Рультынэ. До свадьбы заживет. Как ты думаешь? А может быть, и не заживет, а? Не успеет зажить?

Она ничего не ответила, лишь показала в улыбке ровные белые зубы и неожиданно крикнула весело, задорно:

–   Го яра, яра!..

СХВАТКА НАД БЕЗДНОЙ

1. «Подводная стратегия» Чарльза Тэккера

Вот уже почти месяц океанографическое судно «Кассиопея» бороздило воды Японского моря, тщательно исследуя квадрат за квадратом. «Кассиопея» имела гидрологическую и биологическую лаборатории, планктонную, ихтиологическую, на верхнем мостике – метеорологическую. Это было судно, оборудованное по последнему слову науки и техники.

«Кассиопея» своими плавными обводами, обтекаемыми надстройками, мощностью отогнутых назад труб больше напоминала военный корабль. И кроме хорошо оснащенных лабораторий, она была буквально начинена самым современным электронным, навигационным, акустическим, радиолокационным и другим оборудованием. Автоматизация и централизация управления всей этой техникой здесь были доведены, казалось, до предела. Из своего салона Тэккер, когда это было нужно, мог контролировать действия всего экипажа. Он имел даже возможность подслушивать все разговоры, какие велись в кубриках и каютах. Были даже такие приборы, о наличии которых мало кто знал на судне. Особенно скрывалась магнитная аппаратура для обнаружения подводных лодок и мин.

Иногда на дно опускали глубоководный трал. В такие моменты все надстройки были заняты людьми: все с нетерпением ждали, когда будет поднята траловая сеть. Сеть приносила из глубин мягких, почти лишенных извести рачков, белесых голотурий, ярко окрашенные губки.

–   В Японском море тридцать два рода и сто сорок два вида представителей зоопланктона, – говорил своим сотрудникам профессор Чарльз Тэккер.

Исследователь жизни моря Чарльз Тэккер был полновластным хозяином на судне. Ассистенты, научные сотрудники, матросы, даже сам капитан Дильворти трепетали перед Чарльзом Тэккером.

Это был крупный мужчина с массивным темно– красным лицом. Маленькие голубые глазки, лишенные ресниц, никогда не меняли своего выражения – всегда в них светился недобрый огонек, они пронизывали собеседника насквозь. Редко кто мог выдержать пристальный, изучающий взгляд Тэккера. Засунув веснушчатые руки в карманы фланелевых брюк, профессор обычно разгуливал по верхней палубе, беспрестанно дымил своей глиняной трубкой и, не согласуясь ни с какими правилами, то и дело сплевывал коричневую слюну прямо на сверкающую белизной палубу.

Наблюдая все это, капитан Дильворти прямо– таки менялся в лице и злобно ворчал сквозь стиснутые зубы:

–   Грязный буйвол, рыжая собака... Чтоб тебе лопнуть, зловонный кашалот...

Человеческий язык был бессилен выразить то возмущение, которое кипело в груди блюстителя чистоты и порядка капитана Дильворти. Но под взглядом Тэккера он сразу притихал, вытягивал по швам руки.

Помимо профессорского звания, Чарльз Тэккер носил еще адмиральское, и ни для кого это не было секретом. Дильворти смутно догадывался, что Тэккер связан с разведкой и что нынешний рейс «Кассиопеи» преследует несколько иные цели, нежели изучение планктона и взаимоотношений моря, атмосферы, воды и грунта.

Черт бы его побрал, этого Тэккера! С Дильворти он всегда говорит повелительным тоном и не терпит возражений.

Три дня бушевал свирепый шторм. Капитан, опасаясь за «Кассиопею», предложил отойти к берегам Хонсю, но Тэккер грубо оборвал его:

–     Не распускайте язык, Эндрью! «Кассиопея» устойчива на волне, не валка. Можете идти...

Какую цель преследует Чарльз Тэккер, гоняя «Кассиопею» из одного конца Японского моря в другой? Сперва судно петляло над подводной возвышенностью Ямато. Эта возвышенность состояла из двух банок, разделенных глубоким желобом. Глубины здесь не превышали 300—400 метров.

Тэккер был чем-то недоволен. Он хмурил косматые брови, раздраженно попыхивал своей глиняной трубкой.

Дильворти совершенно случайно довелось услышать обрывок фразы, брошенной Тэккером ассистенту Кестеру:

–     Она должна быть северо-западнее, если верить старым картам. Мерзкие макаки! Они водят нас за нос.

Капитан Дильворти, человек прямой и добропорядочный, свое недружелюбное отношение к профессору перенес и на его любимчика Кестера. Как говорят японцы: кто ненавидит жреца, тот ненавидит и его шляпу. Кестер для капитана был своеобразной загадкой. «Темный тип...– часто думал Дильворти.– И о чем они все время шепчутся с Тэккером?..» Но Кестер, казалось, не замечал, что капитан третирует его. Он всегда был учтив и любезен. Тонкие бескровные губы кривились в улыбочке. Только «латунные» глаза были непроницаемы. Они жили какой-то своей настороженной жизнью. Дильворти каждый раз испытывал неприятное чувство, встречая ассистента на палубе. Кестер, помимо всего прочего, был отличным легководолазом, обладал выдержкой, беспрекословно исполнял все приказания босса – это свидетельствовало о высокой самодисциплине, и этих качеств Дильворти не мог умалить. И все же Кестер не был «настоящим» моряком, а Дильворти уважал только настоящих моряков. Моряки – особые люди, и если он, Дильворти, испытанный капитан, вынужден исполнять все прихоти босса, то это лишь потому, что мир устроен не совсем правильно. Все же он старается быть независимым, а эта лиса Кестер из кожи лезет, чтобы угодить Тэккеру. Мелкий карьерист, дрянь... Из таких, должно быть, вербуют всех этих ищеек, с которыми Дильворти уже пришлось однажды столкнуться...

Вскоре «Кассиопея» по распоряжению профессора взяла курс на северо-запад.

На море после шторма постепенно установился полный штиль. Процент насыщения воды Японского моря кислородом велик от поверхности до самых больших глубин, и, может быть, поэтому вода здесь имеет чисто синий цвет. Сейчас море свершало, как лазурное зеркало.

На палубе все приготовления были закончены. Инженер Бэртон проверил затяжку сальника. На стальном тросе висел продолговатый цилиндр, окрашенный в защитный цвет. Это была передающая камера подводной телевизионной установки.

–    Опускай!

Конец стрелы с блоком, через который был пропущен стальной трос, отвели за борт, и цилиндр, слегка покачиваясь, медленно погрузился в лазурную воду.

Пригласив ассистента Кестера, Чарльз Тэккер тяжелой походкой направился в салон и запер за собой дверь. Здесь на столе стоял телевизор с большим экраном. Тэккер указал ассистенту на мягкое кресло. Они уселись. Салон был святая святых «Кассиопеи». Вход сюда, помимо Тэккера, разрешался только Кестеру. Салон также был своеобразной лабораторией. На столиках – микроскопы, принадлежности для препарирования, мензурки, колбы. В углу размещалась фотографическая лаборатория. Кроме того, имелся портативный передатчик на сто ватт, о наличии которого на судне не подозревал даже капитан Дильворти.

Тэккер коротко бросил ассистенту:

–    Передайте в штаб, что Судзуки ошибся: в указанном квадрате банка Сакура не обнаружена. По-видимому, исчезающий островок. В конце концов, черт с ней, с Сакурой! Ведем поиски в квадрате «С». По моим предположениям, здесь должно быть что-то. Заодно передайте, что семнадцатого мая мимо прошла лодка в подводном положении. Такие факты тоже нужно фиксировать.

И пока Кестер составлял шифрограмму, Чарльз Тэккер наблюдал за экраном телевизора. Некоторое время экран был серым, потом по нему пронеслись несколько блестящих креветок. Затем экран посветлел. Тэккер догадался: близко дно. Спуск камеры замедлился. Профессор, словно сквозь туман, различал нечеткие контуры каких-то растений. Стебли морской травы слабо покачивались, между ними плавали рыбы. Мелькнула стайка морских карасей. Около большого камня притаился краб.

–    Глубина? – запросил Тэккер по телефону.

–    Восемьдесят метров, – послышался глуховатый голос ведущего инженера.

Тэккер не поверил и переспросил. Ответ был тот же.

Лицо профессора расплылось в улыбке. Он вскочил с кресла, подошел к Кестеру, хлопнул его по плечу:

–     Отставить, старина! Мы, кажется, нащупали то, что нужно. Так и передайте. Координаты пока можно не указывать...

Распорядившись поднимать передающую камеру, Тэккер взволнованно зашагал по салону.

–     Все в порядке, сэр,– доложил Кестер, когда шифрограмма была передана в эфир.

–    Вот и отлично! Теперь мы обоснуемся здесь надолго. Вы верите в интуицию, Боб?

–     Во всяком случае, в вашу, сэр,– отозвался Кестер льстивым тоном.

–     Вы далеко пойдете,– бросил Тэккер милостиво.– Понимаете, какие перспективы открываются перед нами?

–    Не совсем, сэр.

Вам, дорогой мой, придется выслушать маленькую лекцию по подводной стратегии Чарльза Тэккера.

–    С большой охотой.

Кестер меньше всего был расположен слушать лекцию. Замкнутый, неразговорчивый, он не любил болтовни. В науке он ничего не смыслил, хоть и числился ассистентом профессора. Он увлекался легководолазным спортом, был честолюбив и мечтал о карьере разведчика. Все эти гидрографические исследования казались ему мышиной возней. Но он знал, что главное в жизни– это молчаливое терпение. Если тебя пристегнули к грубому Тэккеру, значит, это кому-то нужно. Тэккер – ученый новой формации, типа некоего Эдварда Теллера, сделавшего настоящий бизнес на водородной бомбе. Кто знает, может быть, и Тэккер в конце концов выплывет на поверхность. А тогда уж и он, Кестер, неприметный офицер, каких тысячи, не останется в накладе. Голотуриями Тэккер интересуется так же мало, как и он, Кестер. Под всем этим кроется нечто...

–     Вы – симпатичный малый, Боб,– начал Тэккер,– умеете держать язык за зубами, и я решил и впредь не отпускать вас от себя. Мне нужны преданные люди, настоящие морские волки. Для больших дел всегда нужны преданные люди. А ваше прошлое заслуживает самых высоких похвал. Вас недооценили штабные крысы... Вы помните выступление адмирала Кэрни в Новом Орлеане еще в 1953 году? Он тогда сказал буквально следующее: «В будущем военно-морской флот СССР может представить большую опасность, чем его авиация и сухопутные силы, В один прекрасный день советский флот может  выйти из своих закрытых проливами морей и поставить под угрозу все мировые морские пути сообщения». Адмирал Кэрни – дальновидный человек. Он предупреждает об опасности. Не забывайте, что уже сейчас подводный флот Советского Союза занимает первое место в мире. Его подводные лодки имеют радиус действия свыше семи тысяч миль, а это значит, что они могут свободно пересекать океан и возвращаться обратно в свои базы. Прибавьте ракетные установки, реактивные снаряды... Мы отстали в этом отношении от русских...

–    Неужели все обстоит так плохо?! – невольно вырвалось у Кестера.

–    Ну, не совсем так. Мы ведь не сидим сложа руки. Вы слышали что-нибудь о нейлоновых подводных сверхтанкерах? А о планах доктора технических наук Буша?

Кестер печально вздохнул. Он был полнейшим црофаном во всех этих вопросах. Водолазный спорт – другое дело...

–    Доктор Буш, насколько я помню, до сорок восьмого года возглавлял какие-то там организации,– вымолвил он не совсем уверенно.

–    Какие-то! —возмутился Тэккер.– Не какие– то, дорогой мой мальчик, а правительственные организации США, ведавшие научно-исследовательской работой в области новых видов вооружения. Буш, а не кто иной, предложил способы диверсий при помощи атомных бомб. Один из них заключается в том, что атомные бомбы доставляются торговыми судами, которые бросают якорь вблизи городов, а в момент внезапного нападения бомбы взрываются вместе с судами. Второй способ наиболее легкий: атомные бомбы сбрасываются прямо на дно гаваней и каналов через люки трюмов торговых судов и в нужный момент подрываются при помощи радиосигналов или особых взрывателей. Все эти «сюрпризы», размещенные вокруг городов стран коммунистического лагеря, будут взорваны одновременно. Это и послужит сигналом начала тотальной войны...

–    И мы?.. – не удержался Кестер.

–     И мы... но не сейчас, а чуть позже. Сейчас на нас возложена более скромная задача. Мы должны были нащупать эту проклятую банку. По имеющимся сведениям, она невелика – вершина давно затухшего подводного вулкана или еще что-то в этом роде. Может быть, просто затонувший островок. А вокруг – глубины до трех километров! Вы понимаете что-нибудь, Боб?

–    Ни черта не понимаю, шеф,– чистосердечно сознался Кестер. Тэккер рассмеялся:

–     В том-то и дело, что все эти олухи во главе с капитаном Дильворти не могут взять в толк, какого дьявола мы целый месяц слоняемся взад– вперед по Японскому морю. Пока мы с вами тут копаемся в морском иле, известные фирмы изготовляют нейлоновые сверхтанкеры. В одном таком танкере можно будет скрытно перевезти до ста тридцати тысяч тонн горючего, продовольствия, если хотите, водородную бомбу, оборудование для ремонта подводных лодок и надводных кораблей. И все это будет перевозиться под водой подводными же лодками со скоростью шестьдесят узлов. Как справедливо утверждает вице-адмирал Момсен, подводный флот в наше время стоит на грани преодоления кавитационного барьера. Но это еще не все. У нас изготовляются мягкие нейлоновые резервуары-контейнеры для хранения и транспортировки горючего емкостью до нескольких миллионов литров. Сверху резервуара находится вентиляционный люк, по бокам – два отверстия, через которые с помощью насоса и гибких шлангов осуществляется заполнение или опорожнение резервуара– Для транспортировки по морю большого количества горючего создаются длинные сигарообразные нейлоновые мешки емкостью пять – восемь тысяч тонн каждый. Обычный морской буксир может тянуть несколько таких контейнеров общей емкостью до двадцати четырех тысяч тонн.

Для подводного хранения жидкого топлива к контейнерам подвешиваются грузы – якоря. Место погружения обозначается буями-поплавками, которые легкими прочными тросами соединены со шлангами. Для перекачки горючего не требуется насосов: топливо подается в корабельные цистерны самотеком под давлением окружающей воды.

Опыты показали, что мягкие контейнеры достаточно стойки к подводным взрывам и могут продолжительное время находиться в морокой воде.

Шведская фирма «Сасек», например, в Красном море провела испытание такого контейнера. Заполненный бензином и погруженный на глубину сорок метров, после двухлетнего пребывания в воде контейнер не имел повреждений. Такие контейнеры, находясь под водой, могут заправляться при помощи вертолетов-заправщиков.

Уже разрабатывается проект атомного подводного танкера водоизмещением в сто тысяч тонн, со скоростью подводного хода пятьдесят – шестьдесят узлов. Танкер постоянно будет находиться в подводном положении. По мере выгрузки топлива его цистерны будут заполняться забортной водой. Для входа и выхода экипажа будет смонтирована выдвижная рубка.

Вокруг коммунистического лагеря и во всех точках мирового океана мы создадим подводные пункты заправки подводных и надводных кораблей, гидросамолетов, склады атомных бомб. Многие месяцы морские силы смогут вести эффективные действия в отрыве от своих континентальных баз. Теперь вы поняли, к чему я клоню?

–     Понял, сэр... Безграничные перспективы...

–    Вот именно. Мы имеем лодки, которые могут высаживать десант в сто двадцать – сто тридцать человек, мы имеем вертолеты для переброски подводных лодок, мы, наконец, располагаем контейнерами с ракетными установками, которые могут буксироваться малыми лодками. Я, как и адмирал Локвуд, бывший командующий нашими подводными силами на Тихом океане, считаю, что карликовые лодки «Х-1» в недалеком будущем станут стандартным оружием каждой обычной подводной лодки. Подводная лодка-малютка может быть спущена с подводной лодки-матки на большом удалении от конвоя противника и сблизиться с ним для атаки в подводном положении, оставаясь незамеченной. Геликоптеры грузоподъемностью в сорок тонн легко смогут перебрасывать лодки-малютки во внутренние моря, например в Каспийское море в южной России. Две лодки «Киллер» с обесшумленными механизмами и усиленными средствами пеленгования могут наводить ужас на все дальневосточное побережье, а в нужный момент месяцами отлеживаться вот на этаком маленьком подводном плато...

Но и это не все!

В США находится в строю, строится или намечено к постройке три десятка атомных подводных лодок. Наши адмиралы считают, что этот новый вид оружия можно эффективно использовать в обширных труднодоступных арктических районах, примыкающих к северным морским границам СССР,

На верфи «Электрик Боут дивижн» и на военно-морской судоверфи в Мер-Айленде строятся ускоренными темпами три крупные атомные лодки – носители баллистических ракет «Поля– рис», запуск которых можно осуществлять из подводного положения.

Наша подводная лодка «Наутилус» прошла под арктическим льдом от Аляски до Шпицбергена через Северный полюс. К этому походу готовились в течение нескольких месяцев. Обычное навигационное оборудование в высоких широтах не обеспечивает необходимой точности плавания, поэтому на лодке была установлена так называемая инерциональная навигационная система. Кроме того, был значительно расширен состав гидроакустических средств. Во время похода одновременно работали тринадцать гидроакустических систем различного типа; а в ограждении рубки была смонтирована передающая часть подводного телевизора для непрерывного наблюдения за нижней кромкой льда. Лодка вышла из военно-морской базы Нью-Лондон и приняла участие в маневрах Тихоокеанского флота.

В июне она прибыла в Сиэтл. Командир «Наутилуса» капитан третьего ранга Андерсон под чужим именем вылетел на самолете коммерческой авиакомпании к северному побережью Аляски для разведки ледовой обстановки в районе Берингова пролива

Лодка направилась в военно-морскую базу Пирл-Харбор и после вторичной ледовой разведки в подводном положении вошла в Берингов пролив. В глубоководных районах она шла, как правило, на глубине ста двадцати метров, всплывая на меньшие глубины только для того, чтобы уменьшить забортное давление при удалении отбросов.

Третьего августа «Наутилус» прошел через Северный полюс и всплыл в Гренландском море западнее Шпицбергена. Подо льдом было пройдено тысяча восемьсот тридцать миль за девяносто семь часов. Средняя скорость хода на этом участке девятнадцать узлов.

Если вы помните, мой мальчик, журнал «Юнайтед Стейтс ныос энд Уорлд рипорт» в то время писал:

«Основное военное преимущество американских подводных лодок – носителей управляемых снарядов, получивших возможность скрываться под ледяной шапкой, заключается в их способности обстреливать большую часть России»...

Вся беда в том, что русские все же во многом нас опередили. Но они умеют хранить свои тайны, не орут на весь мир о своих военных достижениях, как это делают наши кичливые чиновники из Пентагона. О многом мы можем лишь догадываться...

Неизвестно, сколько времени еще профессор Тэккер разглагольствовал бы о «подводной стратегии». Его прервал резкий звонок...

– У них там что-то стряслось! – воскликнул Кестер и вскочил на ноги.

Тэккер и его ассистент поспешили на верхнюю палубу.

Сотрудники стояли плотным кольцом и что-то разглядывали. Однако, когда появился Тэккер, они расступились и пропустили его в круг. Здесь на матах из водорослей лежали трое неизвестных.

«Русские!» – сразу же определил Тэккер и бросил на капитана Дильворти взгляд, полный презрения: «Нашел, олух, время возиться с утопленниками!»

– Они живы, сэр! – сказал судовой врач Амент, словно угадав мысли профессора.

Тэккер поморщился. Он молча разглядывал посиневшие лица людей, случайно подобранных сотрудниками экспедиции среди пустынного безжизненного моря. Кто они? Почему оказались здесь? За все время «Кассиопея» не повстречала ни одного судна, ни одного корабля... А впрочем.

Тэккер пошевелил бровями, что-то припоминая. Затем тихо сказал Кестеру:

–     Все документы мне в салон. Сделайте все аккуратно, чтобы ни одна душа не заподозрила... Поняли?

–     Будет исполнено, сэр,– также тихо отозвался Кестер. Поручение вполне соответствовало его наклонностям.