Текст книги "Мой нежный убийца"

Автор книги: Михаил Рогожин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Ольга заподозрила неладное и поднялась на крышу в поисках Инги. Но там лишь храпел Ика, устроившись в качалке. Возникшее вдруг чувство ревности подстегнуло ее, и Ольга почти вбежала в спальню Инги. Та сидела в белом кружевном пеньюаре и раскладывала пасьянс.

Ольга с шумом выдохнула воздух. Инга не оторвалась от своего занятия.

– Что говорят карты? – желая казаться как можно более беззаботной, спросила княгиня.

– Странно. В колодах нет дамы пик, но я чувствую ее присутствие. Она где-то рядом. Это меняет дело, – задумчиво произнесла Инга.

У Ольги чуть не вырвалось признание о пиковой даме, увиденной ею в зеркале. Но боязнь показаться смешной остановила ее. К тому же тогда пришлось бы рассказывать и о Пате, и о его требовании вернуть перстень с черным агатом. Инга могла не так понять и обидеться. Ведь она подарила Ольге кольцо из белого золота с бриллиантом, с которым княгиня отнюдь не собиралась расставаться.

– Ты по поводу того, кто из нас умрет? – спросила она без всякого трепета, скорее ради приличия.

Инга встрепенулась, смешала карты и строго взглянула на подругу.

– Ой! – Ольга вдруг вспомнила о совете Лимона не говорить об этом с Ингой.

– Откуда тебе известно? – властно спросила та.

Ольга растерялась.

Инга встала, подошла к ней и ласково провела горячей ладошкой по ее голове. Потом легко взяла за подбородок, притянула ее лицо совсем близко к своему и заглянула ей в глаза.

– У нас ведь нет тайн друг от друга, – прошептала она.

Пришлось рассказывать. Поначалу о разговоре с Лимоном, потом о зеркале, Пате и пиковой даме.

Более всего Ингу заинтересовал сон, в котором Наташка, качаясь на качелях, попросила при встрече с Патом вернуть ему перстень.

– Вы очень дружил и?

– Никого ближе у меня не было. Наташка меня приютила. Мы с ней были такими же близкими, как с тобой… – призналась Ольга и, боясь обидеть, добавила:

– Только с тобой все иначе. Наташка просто была хорошей девчонкой.

– Что-нибудь из того, о чем вы говорили во сне, произошло наяву? – продолжала выспрашивать Инга, пропустив мимо ушей признания о любовных проявлениях подруг.

– Да. Она предсказала мне встречу с Лимоном.

Однажды я заснула и увидела ее идущей по пыльной дороге за убогим странником. Она шла и повторяла: «Всякая женщина раз в жизни встречает Христа, но не каждая умеет поверить в это».

– И ты поверила, что Лимон – Христос? – охнула Инга.

Ольга зарделась от смущения и не нашлась что ответить.

Инга отошла от нее, вернулась к столику с лежащими на нем картами, села и машинально принялась тасовать колоду. Откровения Ольги показали, что она находится под покровительством высших астральных сил и способна воспринимать сообщаемую информацию. Конечно, смешно было бы объяснять девчонке ее сны. Она ни за что не поверит, что никакой Наташки нет, что просто выбран узнаваемый ею образ, что появление в зеркале Пата говорит о его вине, которая не позволяет приобщиться к душам прощенных. Зато теперь Инга решила внимательнее следить за Ольгой. Оказывается, княгиня хорошо защищена от влияния чужой воли.

И уж если ей передано указание вернуть перстень при встрече с Патом, значит, она не слишком долго задержится на земле. Первым порывом Инги было желание вернуть черный агат, но она быстро передумала. «Успеется еще. Пусть раз уж Лимон так решил, она сделается его помощницей и соучастницей», – сказала себе Инга. К тому же, пока княгиня не вернет себе перстень, она будет неугодна там, наверху. Перстень несет на себе печать многих кровопролитных, леденящих душу тайн, он сам находит себе хозяина и заставляет его поступать так же, как предшественники. От понимания такого назначения перстня Инга передернула плечами, но не испугалась. Она себя тоже причисляла к рангу избранных, поэтому решила поиграть с перстнем в его кровавые игры.

Она занялась пасьянсом и сухо предложила Ольге:

– Иди спать. У тебя завтра будет очень трудный день.

Ольга не сопротивлялась. Подскочила к подруге, поцеловала ее в щеку и покинула спальню.

Инга дождалась полной тишины в доме и, осторожно ступая босыми ногами, направилась в ливинг-рум. Там она зажгла свечи, поставила их на пол возле зеркала, накинула на плечи пурпурную накидку и опустилась на колени. Из полумрака зазеркалья довольно быстро возник молодой граф с белоснежной шевелюрой и васильковыми глазами.

Очевидно, он давно ждал встречи, поэтому заговорил возвышенно и пламенно:

– Мое истлевшее сердце не способно обливаться кровью, мои застывшие глаза не прольют ни одной слезы, мой иссушенный разум не вернет живость мысли, но я, оставленный мучиться в царстве призраков, простился со своей последней верой – верой в спасение, дарованное рукой женщины. От тебя отвернулся ничтожнейший из людей. Потому что даже самый законченный преступник, убийца, исчадие ада хранит в душе хоть один хилый, бледный больной росток, способный откликнуться на любовь…

– Да ведь она его не любит! – взвыла Инга.

– Я не о ней, а о тебе. Хороших мужчин делают женщины, и плохих тоже делают они. Ты рассчитала точно. Еще бы немного – и все земное счастье устремилось бы в твои раскрытые окна. Но точный расчет не всегда бывает единственно верным. Женщина становится счастливой отдавая, а не беря.

Поэтому среди падших не встречаются счастливые.

Ты схватила достаточно. Для чего? Для одиночества.

В каждом новом мужчине будешь видеть претендента на твое богатство. Подозревать любое заинтересованное к тебе отношение. Мечтать о милом, достойном человеке и встречаться с подонками, потому что достойный человек слишком низок и сер для тебя. Вот твой удел. У тебя есть всего одна соперница в любви – ты сама. Любовь – слишком эфемерная штука, чтобы ради нее можно было жертвовать земными благами. Да она и не приемлет этого. Даже если завтра ты все раздашь нищим и останешься голой, любовь не придет к тебе. Любовь приходит лишь к тем, кто живет на земле ради нее. Неужели такую прекрасную планету господь заселил людьми для того, чтобы они ели, пили, блудили и гадили?

– Но она его тоже не любит! – заламывая руки, стонала Инга.

– Она любит тебя. И это еще один грех, взятый тобой на душу. Женщина, способная рожать от мужей, связываясь с женщиной, воспроизводит на свет химер.

– Что мне делать?

– С кем?

– С собой!

– С собой ты уже все сделала. Я больше никогда не появлюсь в этом зеркале. Лучше стану прахом, чем могильщиком последней веры.

С этими словами молодой граф рванул ворот пожелтевшей батистовой рубашки, и из его почерневшей раны на шее по зеркальной поверхности сбежала алая капля горячей крови. Она маленьким пятнышком расплылась на бледной ладони Инги и на ее глазах превратилась в язвочку.

Больше зеркало не захотело внимать мольбам Инги. Оно замутилось, потускнело и покрылось ржавчиной. Не помня себя от горя, Инга, подобрав полы пурпурной накидки, поднялась к себе в спальню. Там она упала на постель и забылась страшным пустым сном, похожим на падение в бездну.

* * *

Лимон открыл глаза с первыми лучами солнца, просочившимися сквозь узкие щели жалюзи. Немного полежал, ощущая бодрость и податливость собственного тела, резко вскочил и посмотрел на себя в зеркало. Выглядел он отменно. Удача была отчеканена на его спокойном, уверенном лице.

Каждое утро он начинал с оценивающего взгляда в зеркало. Лимон знал, что, когда он выглядит на все сто, преград для него не существует. Он был рабом своего образа, а образ требовал полной отдачи Ни один актер не сумел бы так сыграть бандита, как это делал Лимон. Если бы он был просто бандитом, таким же, как миллионы других, он бы не выжил. Но Лимон в отличие от них гениально играл роль бандита. Боялись не его, а внедряемого им образа. Это не Лимон убивал налево и направо, а тот, кого он придумал и за кого, как за собственное детище, ответственности не нес. Именно поэтому он мог оставаться в любых ситуациях невозмутимым.

Лимон любил свой образ. Любил свое отражение в зеркале. Но никогда об этом никому не говорил. Самый ничтожный враг мог бы с ним справиться одной левой, будь он настолько проницателен, что сумел бы на несколько дней оставить Лимона без зеркала. Но таких не находилось, и Лимон каждое утро начинал с изучения своего отражения.

Сегодня он остался им доволен. А значит, и готовым к любым, самым беспощадным схваткам с людьми Ходжи.

В восемь часов подъехал фургон, из которого мальчишки-китайцы вытащили клетку с двадцатью пищащими морскими свинками, стеклянную банку со ртутью и запечатанную коробку презервативов. Оставив все это у калитки, они молниеносно испарились. Ольга и Инга, увидев снующих по спинам друг друга, фыркающих недовольными мордочками животных, пришли в ребячий восторг.

Каждая из них в детстве мечтала иметь хомячка.

Лимон позволил им вволю наиграться со свинками, пока он сам вместе с Икой занимался наполнением презервативов ртутью. Делали они это в марлевых повязках, но все равно успели надышаться ядовитыми испарениями и оба ощутили жуткую головную боль.

Когда на вилле появился Лука, Лимон, с холодным компрессом на затылке и стаканом ледяной водки в руке, сидел на ретере и глубоко вдыхал свежий морской воздух.

– Вот пришел, – помявшись на лестнице, доложил Лука.

– Вижу.

– Не дай бог, Федорос узнает, не сносить мне головы…

– Уж коль я тебя не убил, будь спокоен, никто не тронет, – вяло пошутил Лимон.

– Чего делать-то надо? Я обошел вокруг, поглядел, люди Ходжи виллу не пасут.

– А ваши?

– Приказа не было. Федорос сегодня уехал в Патрос. Там у него на винзаводе свои бочки имеются. Собирается расширить торговлю.

– Легализуется понемногу?

– А чего хорошего по подворотням отсиживаться?

Лимон очень хотел курить, но от одной затяжки его уже вырвало. Поэтому приходилось терпеть.

– Налей себе чего-нибудь.

– Спасибо, я пью только к вечеру.

– Вечером как раз предстоит работа. Будем внедряться в Глифаду. Оружие прихватил?

– «Магнум».

– Ого. На медведя, что ли, собрался?

– Я так считаю, взялся стрелять, так чтоб без лишних мучений – наповал, – объяснил со знанием дела Лука.

Лимону понравился такой подход к делу. Он хоть и не планировал крупномасштабных боевых действий, но то, что пострелять придется, не сомневался. Нужно дать понять людям Ходжи, что дальнейшее пребывание в Глифаде чревато для них физической расправой.

– Ты знаешь кого-нибудь в лицо из банды Ходжи, кто пасется в «Парадизе»?

– Знать не знаю, но узнать не сложно. Только давай сразу оговорим, что почем и сколько?

– Хочешь таверну на острове? – лениво спросил Лимон, утомленный головной болью.

Судя по выражению лица Луки, Лимон попал в точку. Какой репатриант не мечтает иметь свое дело, а уж особенно семейный бизнес, которым является собственная таверна. Лука много раз грезил о маленькой, но расположенной на бойком месте таверне. Он сидит важно в кресле, рядом с кассой, а трое его подросших сыновей обслуживают говорливых клиентов. Жена с невестками толкутся на кухне, и все заняты общим делом. Ох, да он готов разрядить всю обойму в кого угодно, если за этим последует исполнение его желания. Однако Лука привык относиться с недоверием к посулам.

– Таверна, без долгов и залога, стоит огромные деньги. Там, в районе Манастыраки, продается одна, так ведь цена за полсотни миллионов уходит, – резонно возразил он.

– А ты бы, пока суд да дело, съездил, узнал, сколько просят, поторговался бы…

– Какая торговля без денег, – со знанием дела намекнул Лука.

– Верно.

Лимон вытащил из кармана чековую книжку и проставил сумму в двадцать пять тысяч, оторвал квиток и протянул Луке.

– Этого для начала вполне достаточно.

Огромные руки Луки задрожали, как у мальчишки. Он щурился, не веря своим глазам, и переминался с ноги на ногу, готовый сорваться с места.

– Иди, иди, ты мне до вечера не нужен. Пушку, смотри, не потеряй, – напутствовал его Лимон. Он знал, что теперь Лука – полностью в его руках и стрелять будет, не раздумывая.

Как только Лука ушел, появился загибающийся от головной боли Ика.

– Хозяин, я сегодня буду не в состоянии сопровождать тебя. Эти пары ртути мне въелись в самый мозг.

– Ничего, Инга быстро поставит нас на ноги, – возразил Лимон. В отличие от Луки Сотириади верить было нельзя ни при каких обстоятельствах.

Лимон не сомневался, что рано или поздно пристрелит его, как собаку, но пока делал вид, что забыл о его предательстве, и даже высоко оценивал его изворотливость.

Инга действительно не растерялась и принялась за дело. Она сделала какой-то отвар из трав, после которого и Лимона, и Ику долго рвало, потом они жевали горькие корни индийских растений. Потом Инга втерла в виски обоим вонючую мазь и отправила спать.

К пяти часам, когда жара начала спадать, Лимон вышел из своей спальни в прекрасном самочувствии. Лука уже вернулся и, разгоряченный победой в торгах, смотрел на него преданным собачьим взглядом.

– Ты сядешь за руль «Вольво». Ика – рядом.

Даже если вас узнают, будут долго кумекать, как это вы очутились вместе в одной машине. Особо нигде задерживаться не станем. Специально стрелять придется раза два-три, не больше. Конечно, если нам не сядут на хвост. Мои приказы выполнять безоговорочно. Без команды не стрелять. И еще. Поглядывай за Икой. Надумает бежать, пальни без предупреждения. Все понятно?

Лука наморщил свой и без того маленький лоб и некоторое время сидел задумавшись. Лимон его не торопил, поэтому Лука решил высказать собственное мнение.

– Люди Ходжи при всех стрельбу ни за что не откроют. Здесь так не принято. Но их достаточно много, и не составит труда нас блокировать. Полиции вечером тоже будет невпроворот. Так что особого размаха для маневров у нас не будет. Каждый год на открытие съезжаются почти все Афины да плюс туристы. Там не то что стрелять, пистолет вытащить не дадут. Тебе, конечно, виднее, но уж коли браться вышибать Ходжу с Глифады, то начинать нужно поздно вечером, когда они съедутся со всех точек в гостиницу «Лондон». Там, возле бассейна, они любят часок-другой расслабиться и сыграть в карты. Место для отстрела удобное. Особенно если заранее забронировать номер с балконом во дворик…

Лимон усмехнулся. Лука оказался не таким безнадежным, каким показался вначале. Желание стать хозяином таверны на Манастыраки активизировало его умственную деятельность.

– Неплохо, – поддержал он Луку. – Финал, надеюсь, будет удачным. Но как проникнуть в гостиницу? Она ведь, как я понимаю, принадлежит Ходже?

– Пошли кого-нибудь из своих девчонок, пусть снимет номер. Туда часто наведываются проститутки. Никто ничего не заподозрит.

Лимон наконец-то смог с удовольствием закурить. А Лука, взглянув на часы, потянулся за бутылкой «Рицины».

Тем временем в спальне Инги шла примерка платья для Ольги. Нужен был дорогой наряд, которого у княгини не оказалось. Зато Ингин шкаф трещал от тряпья. С тех пор как она сменила имидж, все черные платья и блузки оказались ненужными.

Выбрасывать их жалко, а подарить некому. Так и висели. Ольга окунулась в это богатство, как в море, с головой. Под наблюдением Инги она с восторгом перемерила все. Остановились на коротком черном атласном платьице с бретельками и жестким лифом. А сверху на плечи накинули пелерину из серой норки.

– Вечерами в Греции дамы любят носить меха, несмотря на время года, – объяснила Инга.

Ольга была в восторге. Она подтянула черные колготки в влезла в свои лаковые лодочки, прихваченные в московском магазине имени Хромого.

– Великолепно! – оценила Инга.

– Я тебе нравлюсь? – воскликнула княгиня и бросилась целовать ее.

Инга сама заключила ее в объятия. Увидев на Ольге собственное платье, она почувствовала жгучую зависть к сопернице. С каким наслаждением она облила бы это платье бензином и чиркнула спичкой!

Но приходилось сдерживать свои эмоции.

Для Лимона Инга приготовила шелковый мышиного цвета костюм, не сковывавший движения, и коттоновую вишневую майку под горло. Он долго крутился перед зеркалом, приспосабливая пистолет. Оказалось, что пистолет наименее заметен, когда засунут за пояс сзади.

Покончив с одеванием, Инга занялась морскими свинками. Она приготовила порошок, который развела в воде, и, поднося каждую из двадцати к стеклянной поилке, заставила их сделать несколько глотков. После чего свинки стали терять ориентацию в пространстве и прямо на глазах засыпать.

– Учти, – серьезно инструктировала Инга Лимона, – больше двух часов они не проспят. А пробуждение связано с депрессивным психозом. Животные будут какое-то время невменяемы. Не упусти время.

Лимон кивнул и, в свою очередь, приказал Ике привязывать накрепко к шеям свинок презервативы, наполненные ртутью.

Закончив приготовления, они погрузили ящик со спящими животными в багажник «Вольво», переоделись в приготовленные костюмы и уселись в машину. Инга их не провожала, так как ей нужно было успеть повульгарнее накраситься и отправляться в отель «Лондон», чтобы снять на ночь номер для возможных клиентов.

Лука вел машину неторопливо. Больше всех нервничал сидящий с ним рядом Ика. Ольга приноравливалась к новой сумке-баульчику, в которой она должна была разносить морских свинок по ресторанам, дансингам и дискотекам.

Первым был выбран комплекс ресторана, бара и дискотеки «Парадиз». Он находился на небольшом мысе, выдающемся в море. По берегам мыса росли невысокие пышные пальмы, в листве которых перемигивались разноцветные лампочки. В центре возвышались пинии, покрывая своей густой кроной пространство ресторана и танцплощадки. В кадках росли всякие экзотические растения. Все они снизу подсвечивались фонарями. Уже на подъезде к ресторану негде было припарковать машину. Роскошные лимузины говорили о высоком уровне съехавшегося общества. Пришлось оставить Луку и Ику искать место, а самим, положив одну спящую свинку в сумку, пешком отправиться по перешейку, соединяющему мыс с берегом.

Ольга держалась мужественно, хотя ноги у нее наверняка подкашивались. Они купили входные билеты и прошли мимо громил, охраняющих вход.

Посетители уже вовсю веселились. Столики были все заняты. Возле бара толпился народ. А вот танцы еще не начались, несмотря на то что музыка гремела вовсю.

Немного постояв и освоившись в празднично-приподнятой атмосфере, Лимон и Ольга заметили группу элегантно одетых людей. Дамы были в вечерних дорогих нарядах, мужчины в смокингах.

– Это какие-нибудь представители правительства или парламента, а может, и мэрии, пожаловали на торжественное открытие, – предположил Лимон и заключил:

– Что ж, очень удачно. Им мы нашу свинку и подсунем.

Сердце Ольги замерло от напряжения. Лимон отошел от нее, чтобы взять с ресторанного столика графинчик с оливковым маслом. Затем они углубились в тень пинии, и Лимон прошептал княгине:

– Вытаскивай.

Она со страхом запустила руку в сумку и достала безвольно трепыхающееся животное. Лимон обильно полил свинку маслом.

– Чтобы ртуть не приставала к шерсти, – объяснил он.

– Жалко свинку, – чуть не всхлипнула Ольга.

– А чего ей будет? Ученые и не такие опыты над ними производят. Это для них – детская забава.

Он выбросил пустой графинчик и как ни в чем не бывало взял свободной рукой княгиню под руку.

– Пошли.

– А где свинка?

– В руке.

– Увидят же.

– Ерунда. Мало ли, кто с чем ходит. Никто не заметит…

Медленно, словно собираясь танцевать, они прошли по краю площадки к группе официальных лиц. Чтобы не привлекать внимания возможной охраны, Лимон положил просыпающуюся свинку в маленький высокий фонтанчик и не спеша отвел Ольгу подальше от него.

В это самое время корреспонденты и репортеры принялись фотографировать почетных гостей.

Привыкшие позировать, представители власти растянулись полукругом и застыли с дежурными улыбками под бликами фотовспышек. И вдруг дама, стоявшая у фонтана, взвизгнула и отпрянула в сторону. Все озабоченно посмотрели на нее, но увидели нечто необычное. На краю фонтана стоял непонятный зверек, весь мокрый и трясущийся всем черно-белым тельцем. На груди у него болтался какой-то мешочек, который он яростно разрывал лапками с длинными когтями. Из мешочка во все стороны стали разлетаться серебристые шарики.

Кто-то из охранников первым пришел в себя и бросился к фонтану. Зверек от испуга свалился вниз и принялся метаться между ног официальных гостей, разбрызгивая ртуть, которая, собираясь в шарики, летела во все стороны.

Лимон и Ольга не стали дожидаться, пока под визг женщин и ропот мужчин охранники все же поймали злополучную свинку с рваным презервативом, привязанным к шее. Они успели протолкнуться сквозь быстро собиравшуюся толпу любопытных и, не привлекая внимания, вышли за пределы комплекса «Парадиз». У выхода детина-охранник поинтересовался, что там за шум, но они его не поняли.

С большим трудом отыскали машину. Лука, увидев их, удивленно спросил:

– И все? Мы ни одного выстрела не слышали.

В ответ Ольга и Лимон, не сговариваясь, расхохотались. Лука недоуменно посмотрел на Ику, словно спрашивая, неужели он сказал что-то очень смешное. Ика на всякий случай тоже рассмеялся.

– Уезжаем, – скомандовал Лимон и пропустил Ольгу в глубь салона.

Покрутившись по набережной, застроенной роскошными особняками и гостиницами, Лука остановился возле ресторана «Вавилон». Лимон достал из коробки вторую, уже почти пришедшую в себя свинку и, подхватив княгиню, быстро прошел с ней в зал ресторана. Он был тоже полон народа. На эстраде в парке, принадлежавшем ресторану, играл оркестр. Не сговариваясь, Лимон и Ольга сразу принялись танцевать, затерявшись среди многочисленных пар. Свинку им удалось опустить прямо на эстраду. Зверек, поначалу оглушенный ревущей музыкой, сжался, а потом, совсем очумев, принялся бегать взад и вперед, стремясь сорвать с себя тяжелый мешочек.

Поскольку дальнейшее было известно. Лимон взял княгиню за руку и повел к выходу. Через минуту они уже покинули пришедший в движение ресторан «Вавилон». Лука больше не задавал вопросов. Он полностью переключил свои внимание на Ику. Так они объехали еще с десяток ресторанов и дискотек. Свинки, как и предполагала Инга, просыпались по очереди. Но двух, наиболее буйных, пришлось оставить в уютном холле четырехзвездочного отеля «Посейдон». , Ика при этом заметил, что хозяин отеля упорно отказывался платить дань Ходже.

– Ничего, сделавши аборт, по волосам не плачут, – резонно заметила разгорячившаяся от рискованного предприятия Ольга.

Мужчины дружно засмеялись. Время уже приближалось к часу ночи, и пора было ехать в отель «Лондон». Ольга с волнением ждала этого момента, так как Лимон отказался брать ее с собой в номер, который сняла Инга. Ей очень не хотелось, чтобы они там оставались одни.

– Послушай, я ведь тоже могу разыграть из себя проститутку, – уговаривала она.

Лимон остался непреклонным.

– Со мной пойдет Инга, – решительно сказал он и попросил Луку:

– Передай Ике «магнум».

– Я из такого никогда не стрелял, – испугался тот.

– Ничего, это же не в тебя, – проворчал Лука.

Он был уже и сам не прочь пойти с Лимоном и делом доказать, что заслуживает собственной таверны.

Но спорить с Лимоном было бессмысленно. Он никогда не менял своих решений и не отступал от намеченных планов.

Через огромные окна залитого светом холла гостиницы они увидели справа, за стойкой бара, сидящую на табурете Ингу. Мини-юбка задралась у нее до самых ажурных трусиков. Вид был вызывающе-непотребный.

Они развязно подошли к стойке, Ика заказал два «Узо», Лимон похлопал Ингу по ляжке. Она демонстративно отвернулась. В холле, за столиками и на диванах, сидели туристы и о чем-то возбужденно разговаривали.

Лимон еще выпил «Узо», закурил и стал посматривать на Ингу. Со стороны казалось, что он не может решиться, клеить ее или нет. Инициативу проявила сама Инга. Она начала приставать к Ике. Тот сначала не понял, но, взглянув на Лимона и получив разрешение легкой улыбкой, стал изображать сексуального маньяка.

Это продолжалось довольно долго. Потом Инга развернулась к Лимону и что-то громко спросила по-гречески. Он не понял, но на всякий случай кивнул. Она тут же взяла его за руку и потащила вместе с Икой за собой.

Портье, сидевший неподалеку и понявший вопрос Инги, который звучал приблизительно так:

«Возьму у двоих сразу по тройному тарифу», привстал и с восхищением и завистью посмотрел им вслед.

Когда они втроем поднялись на лифте на третий этаж, оказалось, что за неимением свободных номеров Инга сняла такой, балкон которого выходил не на бассейн и дворик, а на шоссе.

– Ничего, – успокоил ее Лимон. – Сейчас Ика постучится в номер напротив и договорится.

Ика молча кивнул и вытащил из пиджака «магнум». При этом руки его дрожали. Лимон поморщился, забрал пистолет и, вздохнув, решил:

– Я сам это сделаю. А вы оставайтесь здесь.

Дверь не закрывайте.

Он вышел в пустой коридор и постучал в дверь напротив. Никто не ответил. Постучал вторично.

Снова тишина. Он уже решил перейти к другой, когда раздался тихий, взволнованный голос, принадлежащий не то мужчине, не то женщине:

– Why?

– Полиция! – грубо крикнул Лимон.

Дверь медленно приоткрылась. В образовавшееся пространство Лимон просунул руку с огромным «магнумом». Этого было достаточно, чтобы хозяин или скорее хозяйка номера грохнулась в обморок.

Когда Лимон вошел, то обнаружил завернутого в полотенце худосочного мужчину в очках. Приказав пистолетом ложиться в постель. Лимон с интересом увидел, что на ней, накрывшись с головой, уже кто-то лежит. Мужчина без лишних слов юркнул под одеяло и тоже натянул его себе на лицо, в результате чего обнажились сразу четыре волосатые мужские ноги.

Лимон почувствовал себя вольготнее, поняв, что попал к «голубым».

Он сел в кресло, взял стоявшую на туалетном столике бутылку виски «Блек энд уайт» и сделал несколько глотков, потом закурил лежащий рядом «Кэмел». «Голубые» не подавали признаков жизни.

Лимон вышел на балкон.

Прямо под ним изумрудно-голубой водой сверкал подсвеченный со дна бассейн. Вокруг него стояли столики с пластиковыми креслами. Зонты были опущены. Поэтому сидящие люди оказались видны как на ладони. Дворик был огорожен густым высоким кустарником, цветущим розовыми цветами.

Эта идиллическая картина заставила Лимона некоторое время стоять не шелохнувшись. Совсем рядом от гостиницы ласково катило свои волны Эгейское море, и луна, отражаясь, преломлялась в каждой из них.

Шум проехавшей машины вывел Лимона из оцепенения. Он увидел, как она вывернула из-за кустарника прямо к бассейну. Это был «Ниссан-Патроль». Из него вылезло шесть человек в темных костюмах. Судя по всему, охранники Ходжи.

Лимон задом шагнул с балкона в номер и тихо прошел к двери. Не захлопывая ее, заглянул в номер Инги и жестом позвал Ику. Тот, зыркнув по сторонам коридора, подошел к нему.

– Иди глянь, твои дружки приехали, – прошептал Лимон.

Ика поспешил на балкон. Облокотился на перила и долго смотрел вниз. Потом вернулся и коротко подтвердил:

– Они. Я узнал только одного, самого здорового. Он среди них – бригадир, остальные все новенькие.

– Ладно, разберемся, – сказал Лимон и, не обращая внимания на притаившихся «голубых», дал указание:

– Спускайтесь с Ингой вниз. Забирайте княгиню и на «Альфа-Ромео» отправляйтесь домой. А Лука пусть объедет отель и поставит машину со стороны двора, там, за кустарником. Ясно?

Ика кивнул.

– Тогда действуй. – Лимон подтолкнул его к выходу, а сам снова уселся в кресло и еще глотнул виски.

«Голубые» вели себя чрезвычайно тактично. Никаких признаков жизни не подавали. Лимон представил себе, как их изобьют ворвавшиеся в номер озверевшие охранники, и чуть не расхохотался от представленной картины.

Выкурив еще сигарету и потушив настольную лампу, он в полной темноте вышел на балкон. Сел в белое пластиковое кресло, а на круглый столик положил оба пистолета. Стрелять все же решил сначала из «Макарова», а уж если завяжется перестрелка, тогда бабахнуть пару раз из «магнума», в основном для эффекта.

Внизу охранники, набрав пиво, о чем-то не то спорили, не то пререкались. Самый здоровый из них ходил задумчиво по бортику бассейна и разговаривал по телефону. Лимон не знал, о чем они там толкуют, но по царившему возбуждению понял, что обсуждается срыв торжественного открытия курортного сезона.

Он спокойно взял пистолет, подержал его в руке, прицелился и положил назад на стол. Встал и вернулся в номер. Там он закрыл на ключ входную дверь, а за ней и вторую, находящуюся непосредственно в комнате. Чтобы не так просто ее было открыть, поднатужился и придвинул к ней вплотную кровать с неподвижно лежащими гомиками. После чего вернулся на балкон.

Больше примеряться Лимон не стал. Вскинул пистолет и, поймав в щель между полом и боковым щитом движущуюся фигуру бригадира, все еще расхаживавшего по бортику бассейна, выстрелил.

Тот взмахнул руками, отчего радиотелефон отлетел в кустарник, и плюхнулся в бассейн.

Охранники повскакивали на ноги и не могли понять, откуда прогремел выстрел. Лимон, не давая им времени вытащить оружие, поднялся на балконе во весь рост и, прицелившись, словно в тире, принялся стрелять в каждого по очереди.

Трое упали сразу, двое отпрянули к кустарнику, шестой успел выхватить пистолет и стрелял неприцельно по окнам отеля. Его Лимон уложил последним выстрелом.

Оставшиеся в живых охранники дернулись через кусты и застряли. Лимону не составило труда добить их из «магнума». Он так оглох от выстрелов, что не услышал, как стали ломать дверь в номер.

Хорошо, что припер вторую дверь кроватью с гомиками. Это дало несколько секунд преимущества.

Лимон, не раздумывая, перемахнул через перила балкона и, сгруппировавшись, с грохотом упал в бассейн. Ему повезло. Попал на самую глубокую его часть, но все равно сильно ударился копчиком.

Быстро всплыл и рванулся к лестнице. Уже поднимаясь по ней, услышал первый выстрел. Но, не оглядываясь, разбежался и ласточкой перелетел через почти двухметровый кустарник. Приземлился на руки и сделал по инерции несколько кувырков в песке, остановившись у самого асфальта дороги.

Возле него скрипнула тормозами «Вольво». Лимон вскочил внутрь машины, и Лука с места набрал скорость. Они успели проехать метров пятьдесят, прежде чем им вслед послышалась автоматная очередь.

– Это уже фараоны, – спокойно определил Лука.

– Жми на полную, пока нет погони. Потом где-нибудь бросим, – тяжело дыша, приказал Лимон.

Лука выскочил на шоссе, ведущее к аэропорту, но, немного проехав по нему, не рискуя проскакивать перекресток, свернул направо в первую попавшуюся улицу. По ней они углубились в какой-то пустынный район и долго не могли выехать на трассу. Оказалось, что они приехали к самому аэропорту, только не к международному, а местному, под названием «Олимпию». Там спокойно поставили «Вольво» на платную стоянку и остались сидеть в машине. Лимон, в мокром, рваном и грязном костюме, не мог вылезти наружу, опасаясь привлечь к себе внимание. Однако долго засиживаться в машине не пришлось. К стоящему рядом «БМВ» подошел худощавый парень и, открыв багажник, стал доставать вещи.