Текст книги "Про город Кыштым"

Автор книги: Михаил Аношкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

СТОЛКНОВЕНИЕ НА ЯРМАРКЕ

После небольшого затишья жизнь кыштымцев взбудоражило два события.

В августе 1909 года произошла стычка с ингушами, которых губернатор прислал для охраны «порядка и общественного покоя». Ингуши гарцевали по Кыштыму на лошадях и частенько пускали в ход нагайки. Действовали они заодно с местными полицейскими.

На площади, как всегда, открылась ярмарка. В Кыштым приехал губернатор и остановился в господском доме. По случаю его приезда улицы заполнили усиленные наряды ингушей. На площади крутилась карусель. Народ толпился вокруг нее, веселый и нарядный по случаю праздника. Шла бойкая торговля пряниками и конфетами. Под гармошку парни лихо отплясывали барыню. Вот один из них, облюбовав деревянного коня на карусели, ловко вскочил на него и поманил пальцем кареглазую толстушку: мол, давай вместе прокатимся. Невдалеке маячило трое конных ингушей. Одному из них что-то не понравилось в парне. Ингуш натянул поводья и, направив коня к карусели, схватил парня за шиворот, стащив его с «коня». Новая рубаха-косоворотка порвалась. Парень ошалел от обиды. Кто-то крикнул:

– За что? Что он тебе сделал?

Ингуш развернул лошадь и огрел нагайкой первого подвернувшегося мужика. На спине, на белой рубахе, отпечатался кровавый след. Мужик изогнулся от боли и со слезами на глазах спросил:

– Да ты что?

Тогда ингуш замахнулся еще раз, но нагайку перехватили. Несколько человек схватили его за ногу и сбросили с коня. Кто-то закричал:

– Бей царских холуев!

Недалеко от завода лежала поленница дров. Мужики кинулись к ней, похватали поленья и с ними ринулись на ингушей. Урядник, побагровев от злости, потребовал прекратить безобразие. Мастеровой Михаил Дурашкин налетел на урядника, схватился с ним и порвал ему погон. Здоровенный бородач сорвал с околоточного шашку. Ингуши ускакали с площади, но скоро вернулись с подмогой и открыли огонь. Началась паника. Кое-кто побежал домой за берданками. Ингуши, воспользовавшись бестолочью и паникой, врезались в толпу и стали ее избивать.

Люди разбежались. Начались аресты. Четверо человек было отдано под суд. Михаил Дурашкин, подравшийся с урядником, отсидел в тюрьме восемь месяцев. Многие считали, что он отделался легко.

Нижне-Кыштымский медеэлектролитный завод был пущен в ноябре 1908 года. Через два года управителем его акционерное общество назначило американского инженера Горация Эмрича. Это был формалист и человеконенавистник. Он штрафовал рабочих из-за всяких пустяков. Издал приказ, запрещающий курить в рабочее время. Тех, кого заставал курящим, немедленно увольнял. Установил десятичасовой рабочий день.

Эмрича возненавидели. И он это почувствовал. По-русски американец ничего не понимал. Ходил по заводу с охраной. Из дома, где жил, устроил потайной ход на завод.

5 октября 1911 года Эмрич вернулся домой, поужинал и лег на диван с книгой. Раздался выстрел, тренькнуло разбитое стекло, и Эмрич был убит наповал.

Убийца скрылся. Полиция с ног сбилась, а найти никого не могла. Местные власти готовы были замять неприятное дело. Однако из Лондона настаивали – убийца должен быть найден. И царские сатрапы пошли на подлог. Они сфабриковали обвинение, подкупили лжесвидетелей и арестовали 19-летнего Седельникова. Явной была лишь одна улика. Когда-то Эмрич уволил Седельникова с завода за то, что он курил в цехе. После смерти управителя Седельникова вновь приняли на работу. Восемь дней бился исправник, чтоб вырвать у парня признание. Наконец, пошел на крайность – пообещал расстрелять Седельникова, если он не сознается. Мол, если сознаешься, то дадут тебе каторгу, но зато останешься жив.

И парень сдался. Судили его в Екатеринбурге. Когда судья спросил, считает ли он себя виновным, Седельников встал и честно сказал – нет, не считает. Суд пришел в замешательство, ибо материалы следствия подтверждали, что Седельников в убийстве признался. Но ни суд, ни власти не были заинтересованы в объективном разборе дела. Акционеры из Лондона грозили поднять международный скандал, если преступник не будет наказан. Эмрич был гражданином Северной Америки. Поэтому из Петербурга последовал сильный нажим, и суд приговорил Седельникова к 12 годам каторги. Но учитывая то обстоятельство, что подсудимый не достиг совершеннолетия (тогда совершеннолетними считались те, кто достиг 21 года), срок наказания был снижен на одну треть. Подтасовка оказалась настолько очевидной, что публика в суде после вынесения приговора заволновалась. Раздались крики:

– Судебная ошибка! Невиновного засудили!

Но какой справедливости можно ожидать от царского суда, тем более, если судил он простого рабочего?!

А вскоре кыштымцев потрясли вести с далекой Лены, где была зверски расстреляна мирная демонстрация рабочих. Россия забурлила. Не остались в стороне и кыштымские рабочие. Они организовали сбор пожертвований в пользу семей, у которых во время дикой расправы погибли кормильцы. Деньги собирали тайно, но кто-то донес об этом в полицию. Становой пристав вызвал к себе Логинова, который был казначеем, и учинил допрос. Отрицать о сборе денег Логинов не стал. Его административно выслали за пределы Пермской губернии. Одновременно с ним, тоже за сбор средств в пользу ленских рабочих, были высланы Соломатин А. А., Крючков М. О., ссыльный Заикин Ф. Г. Они поселились в Челябинске, поскольку город входил в Оренбургскую губернию.

В конце января 1914 года забастовали рабочие Нязепетровска, их требования были удовлетворены. Однако в апреле забастовка вспыхнула с новой силой. Повторилась она и в августе.

* * *

Империалистическая война принесла лишения и горе всему русскому народу. Многих кыштымцев мобилизовали на фронт. Были призваны запасники сразу 8 возрастов, а потом проходили новые мобилизации. Цены на продукты и предметы первой необходимости бешено подскочили.

Среди рабочих зрело недовольство. Они требовали увеличения заработной платы. Большевики разъясняли им грабительскую сущность войны, ее антинародный характер.

Верхне-Кыштымский завод был приспособлен для литья бомб. Начали строиться два новых завода – динамитный и сернокислотный. Сернокислотный выдал первую продукцию весной 1916 года, а динамитный чуть позднее. На заводах работало много военнопленных.

Появились первые признаки хозяйственной разрухи. Карабашский медеплавильный и Кыштымский электролитный заводы резко снизили выпуск меди. Не хватало квалифицированных рабочих. С огромными перебоями доставлялись кокс, каменный уголь и необходимое сырье. В конце 1916 года на Верхнем заводе потухла первая домна, а немного погодя и вторая.

Позднее, после победы Октябрьской революции, в Екатеринбурге собралась уральская конференция фабрично-заводских комитетов. В газетном отчете об этой конференции, в частности, говорилось:

«Из докладов с мест вырисовывалась печальная картина уральской разрухи, точный сколок с действительности. Обнаружилась особенно эта разруха в тех округах, которые находятся под непосредственной диктатурой финансовых акул. Тут прежде всего бросается в глаза Кыштымский округ. Это вотчина «самого либерального на свете» английского капитала, вотчина мирового медного синдиката. В ней от каждой затопленной копи, от каждой мастерской, уголка выжженного леса протягиваются невидимые нити к Лондону… Кыштым – это разбойничье гнездо шайки мародеров и, разумеется, там о рабочем контроле слышать не хотят. Тут предстоит борьба».

ФЕВРАЛЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

Народный дом набит до отказа – семечку негде упасть. Собрались представители обоих заводов, пришли и обыватели. На белом свете творилось невероятное – царя Николая II рабочие Питера сбросили с престола. Объявлена свобода. А какая она будет эта свобода – многие не знали. Днем на площади состоялся митинг. Ораторы поднимались на трибуну, сделанную наспех из ящиков, один за другим. Кричали «ура». Старушки крестились и не понимали, как же теперь жить без царя, не иначе придет конец света. На шубах и пальто красные банты, даже конторские нацепили. Попил народной кровушки царь Николай. Сначала Златоустовскую бойню устроил, потом Кровавое воскресенье в Петербурге, потом на Лене, виселицами да расстрелами усмирял непокорных. В довершение мясорубку устроил – эту проклятую войну. Дали ему по шапке, хорошо. А дальше что? На заводах, к примеру, что будет? Кто станет командовать?

В литейном цехе Верхнего завода рабочие посадили на тачку ненавистного мастера и вывезли вон, крича:

– Долой паразита! Поиздевался – хватит!

Повыгоняли и других начальников.

На собрании в Народном доме в ораторах избытка не было. Все они говорили разное. Некоторые лебезили перед публикой, били себя в грудь, кричали, что приветствуют свободу, а речь свою заканчивали: «Война до победного конца!» Ничего себе краснобай выискался! До победного конца. Все сыты этой войной по горло, кончать ее пора.

Одно из старинных зданий Кыштыма – Народный дом. Теперь здесь городской Дом культуры.

А вот слово взял свой оратор, мастеровой Николай Кузьмич Чуфаров. Что он скажет?

– Товарищи! – начал он свою речь. – Царя спихнули, туда ему, палачу, и дорога. Это хорошо. Но надо свою власть создавать, власть рабочую. Отныне мы должны быть хозяевами жизни.

Его поддержали горячо, кричали:

– Правильно! Даешь рабочую власть!

Особенно крепкую поддержку оказали Чуфарову ораторы из литейного и электрического цехов Верхнего завода.

На первых порах был образован комитет общественной безопасности. Вошли в него эсеры и меньшевики. От большевиков в комитете был представлен Н. К. Чуфаров.

Позднее на Верхнем и Нижнем Кыштыме возник единый Совет рабочих депутатов. В нем преобладали большевики. Часть членов комитета безопасности стала заседать в Совете. На заводах создавались свои органы управления. Появился контрольный Совет, который должен был следить за деятельностью администрации, и фабрично-заводской комитет, являющийся представительным органом самоуправления. В этот комитет избирались не только рабочие, но инженеры, техники и служащие.

Весной 1917 года сформировалась и Красная гвардия. Ее первым ядром стали семь человек – Н. Зотов, Е. Рожков, В. Шимансков, А. Казанцев, Ф. Трифонов, Максимович, В. Рыков. Затем число красногвардейцев увеличилось до 60 человек, причем, 20 состояло на постоянной службе, жили они в казарме. Остальные продолжали работать на заводах, но всегда были готовы выполнить задание. Первым начальником Кыштымской Красной гвардии был Е. Рожков, его помощником В. Шимансков.

События в стране четко определили позиции политических партий и Временного правительства. Кое-где эмиссары Временного правительства пытались подчинить себе Советы. В центре России, благодаря соглашательской линии меньшевиков, некоторые Советы оказались беспомощными.

Рабочие Кыштыма внимательно следили за всеми событиями, чутко прислушивались к голосу большевиков.

Если в первые дни революции эсеры и меньшевики как-то сумели обеспечить себе влияние, то скоро их оттеснили. Произошла перегруппировка сил, которая повлекла за собой обновление Совета рабочих депутатов. Был переизбран президиум Кыштымского Совета, в который вошли большевики. Комитет общественной безопасности был распущен. Красная гвардия и милиция стали подчиняться непосредственно Совету.

В это время вернулся из восьмилетней ссылки Борис Евгеньевич Швейкин и его брат Владимир, который был сослан в 1914 году. Борису Евгеньевичу рабочие устроили теплую встречу. Старые друзья собрались в доме Швейкиных, радостная, как-то сразу помолодевшая Екатерина Кузьмовна угощала гостей чем могла. Из ссылки Борис Евгеньевич вернулся бодрый, жизнерадостный, как всегда деятельный, ему тогда был тридцать один год. Но тот, кто знал его раньше, не мог не заметить и перемену. Он стал чаще задумываться, вроде бы уходя в себя, сильно кашлял. Ссылка подточила его крепкое здоровье. Начал развиваться туберкулез. Но об отдыхе Борис Евгеньевич даже не велел заикаться. Работа, работа и еще раз работа – вот главное лекарство.

ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА

К августу 1917 года Кыштымский Совет рабочих депутатов был безраздельно большевистским. Красногвардейцы прочно контролировали почту и телеграф. Урал готовился ко всеобщей политической стачке, назначенной на 1 сентября, которая была направлена против Корниловского заговора. Но в связи с тем, что Корнилов выступил именно в дни стачки, было принято решение не распространять ее на самые жизненные объекты. Например, на железную дорогу. В Кыштыме Совет постановил не проводить стачку на электрической станции. Энергия подавалась только в места, определенные Советом.

22 сентября солдатки Кыштымского завода на своем собрании четко и ясно высказались об отношении к текущему моменту. Они приняли резолюцию:

«Собрание солдаток Кыштымского завода в числе 600 человек 22 сентября, рассматривая вопрос о своем тяжелом положении, которое мы терпим во время войны, требует: первое – немедленно приступить к мирным переговорам, так как мировая война ведется в угоду кровожадных капиталистов. Второе – так как наше Временное правительство по своему составу неспособно, не желает кончать войну, но в угоду капиталистам требует от наших мужей-солдат жизни, (требуем) немедленной передачи всей власти в руки Советов рабочих, крестьянских депутатов и создания ответственного исполнительного органа перед народом.

Председатель Ерошкина

Секретарь Щукина

Кыштымский совет».

А 8 октября 1917 года состоялось общее собрание Кыштымской организации РСДРП, которое потребовало передачи власти Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов и осуществления важнейших задач социалистической революции. Революция выдвигает целую программу того, что должно сделать сразу же новое демократическое правительство: добиться мира, контроля над производством, национализации банков, конфискации монастырских земель и т. д.

«Российская революция, – говорилось в резолюции собрания, – возникнув как революция буржуазная, в ходе своего развития переходит в революцию социалистическую».

Победу Великой Октябрьской социалистической революции кыштымцы встретили радостно. Октябрьские дни прошли без каких-либо эксцессов, ибо власть с августа прочно принадлежала большевикам.

В областном партийном архиве сохранился листок протокола № 1 собрания членов комитета Кыштымской организации Российской социал-демократической партии (большевиков), состоявшегося 14 января 1918 года. Жаль, что сохранился только один листок, протокол обрывается на полуслове.

На собрании присутствовали Б. Швейкин, М. Крючков, В. Фомин и другие. Почему-то в перечне отсутствует фамилия Н. Чуфарова. По всей вероятности, это надо отнести за счет рассеянности секретаря собрания, ибо потом эта фамилия фигурирует. Были рассмотрены вопросы: 1) выбор президиума; 2) доклад делегата конференции Б. Швейкина (он ездил в Екатеринбург – М. А.); 3) выписка газет и скорейшее получение таковых; 4) о собрании комитета; 5) о членских билетах и учете членов; 6) о просьбе тт. Астахова B. C. и Пыхова Ф. Я.; 7) разное.

Собрание постановило избрать председателем президиума Н. Чуфарова, товарищем председателя Б. Швейкина и секретарем В. Фомина.

Борис Швейкин доложил об обстановке в стране после победы Октябрьской революции. Особый упор он сделал на укрепление Красной гвардии, сказав, что каждый член партии должен находиться в авангарде этой гвардии.

В декабре 1917 года был принят декрет Совнаркома РСФСР о конфискации имущества акционерного общества Кыштымского горного округа:

«Ввиду отказа заводоуправления акционерного общества Кыштымского горного округа подчиниться декрету Совета Народных Комиссаров о введении рабочего контроля над производством, Совет Народных Комиссаров постановил конфисковать все имущество акционерного общества Кыштымского горного округа, в чем бы это имущество ни состояло, и объявить его собственностью Российской республики.

Весь служебный и технический персонал обязан остаться на местах и исполнять свои обязанности.

За самовольное оставление занимаемой должности или саботаж виновные будут преданы революционному суду.

Порядок управления делами общества в Петрограде и условия передачи отдельных заводов, предприятий и отраслей во временное ведение местных Советов рабочих и солдатских депутатов, фабрично-заводских комитетов и подобных учреждений будут определены особыми постановлениями народного комиссариата торговли и промышленности.

За председателя Совета Народных Комиссаров

И. Сталин».

Итак, власть, перешла в руки рабочих. Нужно было решить вопрос о судьбе заводов. Надо было, засучив рукава, приступать к социалистическому строительству.

С чего начать? Партийная организация решает созвать конференцию рабочих, служащих и технических работников Кыштымского горного округа. Одним из секретарей этой конференции являлся Борис Евгеньевич Швейкин. Это было в январе 1918 года. Делегаты от рабочей группы поставили вопрос о том, чтобы конференция высказала свое отношение к текущему моменту. Некоторые выступили с возражением против этого, отмечая, что цель конференции – обсуждение чисто экономических вопросов, а не обсуждение политических проблем. Но таких было меньшинство.

«Пролетариат Кыштымского округа, проводя декрет Совета Народных Комиссаров о национализации заводов и освобождаясь от гнета капитала, выражает всемерную поддержку всем борющимся за Советскую власть, как предвестницу всемирной социалистической революции», —

говорилось в резолюции конференции. Конференция выработала положение о деловых Советах и провела выборы на основе этого положения. Был избран центральный деловой Совет, который находился в Кыштыме, и местные деловые Советы. В первый состав Центрального делового Совета вошел большевик Андрей Гузынин. В то время и позднее он занимался налаживанием работы профессиональных Союзов.

Сохранился еще один протокол собрания исполкома Совета рабочих депутатов, датированный 15 марта 1918 года. На собрании председательствовал Б. Е. Швейкин, а секретарем был В. Л. Мокичев. Рассмотрению подлежало 9 вопросов, в основном регулирующих работу отделов Совета, определяющих их структуру. Кроме того, общественное имущество и помещения – Народный дом, кинематограф, биржа труда, имущество земства и т. д. передавались в ведение соответствующих отделов.

Процитируем два немаловажных пункта:

«Признано необходимым избрать председателем Исполнительного Комитета, таковым из трех намеченных кандидатов (Баланцова, Швейкина, Тимонина) большинством голосов тайным голосованием избирается Швейкин Б.»

И второй:

«С 18 сего марта снять военное положение в Кыштымском заводе. Военно-революционный комитет со всем при нем имуществом и денежными средствами реформировать в штаб Красной гвардии».

В то время, когда рабочие, крестьяне и солдаты приступили к строительству своего государства, контрреволюция накапливала черные силы. Буржуазия не хотела мириться с потерей своего господства. В стране зреют контрреволюционные заговоры. Один за другим вспыхивают кулацкие мятежи на Урале. Кыштымские красногвардейцы активно участвуют в их подавлении. Такие мятежи кулаки подняли в деревне Асаново, в селе Метлино, в Каслях. Нависла более суровая опасность – дутовщина. На борьбу с нею уехали добровольцы и из Кыштыма. Впоследствии они влились в отряд Блюхера. Кстати сказать, среди добровольцев было 24 человека, которых рекомендовал Союз Социалистической молодежи.

В конце мая в Кыштыме стало известно о выступлении белочехов. Было ясно, что белочехи, а вместе с ними и белогвардейцы, двинутся из Челябинска на Екатеринбург. Значит, путь их пройдет по железной дороге через Кыштым. Большевики приняли меры к организации отпора. 1 июня произошла реорганизация Военно-революционного комитета Кыштымского завода и переход к нему всей полноты власти в районе военных действий. На объединенном заседании Военно-революционного комитета и представителей штаба войск, действующих против белочехов, в частности, указывалось:

«Вступая в фазис боевых действий, Кыштымский военно-революционный комитет присваивает себе права районных Советов и подчиняет своему влиянию в военном и политическом отношении весь район военных действий, в который входят: Каслинская волость с примыкающими деревнями, Кыштым с Сак-Элгинским выселком, Карабашским заводом и поселком Селезни, Рождественская волость в целом, Верхний и Нижний Уфалейские заводы и волости: Полдневская, Воскресенская, Куяшская, Тюбукская, Карабальская, с примыкающими деревнями».

Были сформированы отряды Красной гвардии в Кыштыме, Карабаше, в селе Рождественском. К этому времени белочехи высадились в Аргаяше. Там кыштымцы и получили свое первое боевое крещение, а затем под Селезнями. Особенно проявила себя пулеметная команда под началом рабочего Михаила Мещерякова. Бок о бок с кыштымцами сражались уфалейцы, карабашцы, екатеринбуржцы, а также полк «Красных мадьяр». Но белочехи были лучше организованы и вооружены.

Началось отступление. Об этом оповестил верхних и нижних заводцев протяжный гудок. Он извещал о приближении опасности. Коммунисты собрались во дворе исполкома Совета, вооруженные кто чем. Собрались, чтобы покинуть родной город, чтобы продолжать борьбу в другом месте.

Белочехи двигались по железной дороге. Касли были в тридцати километрах от нее. Туда отправилась разведка красногвардейцев. Она напоролась на белых. Завязалась перестрелка, и наши разведчики вернулись к своим.

В боях под Аргаяшом и Селезнями хорошо проявил себя отряд кыштымцев, которым командовал Василий Крючков. И вот когда вернулись пешие разведчики, которые были обстреляны возле Каслей, Крючков попросил послать его с группой конных разведчиков. Разрешение было получено. Крючков подобрал наиболее надежных и смелых и поскакал в сторону Каслей.

Это один из многочисленных эпизодов той поры.

Был летний теплый день. Легкий ветерок шелестел листвой берез, шевелил колючие лапы сосен. Одна половина озера подернута мелкой рябью, а другая оставалась совершенно чистой, гладкой, будто остекленевшей. Крючков мерно покачивался в седле. За ним поспевали Казанцев и Мыларщиков, потом все остальные. Казанцев сорвал с ближайшей березки несколько шершавых листочков, размял их в руке и поднес к носу. Глубоко затянулся горьковатым запахом и сказал:

– Сейчас бы чебаков половить, костерок сварганить, ушицу…

– Лучку, – насмешливо вторил ему Мыларщиков. – А казак, а то чех только и ждет, чтоб ты ушицей увлекся! Быстро из носа красную юшку пустит.

– Ясное дело, – вздохнув, согласился Казанцев. – Под Аргаяшом да Селезнями наших полегло немало. Чего этим чехам надо? А буржуи за глотку норовят взять – по-человечески жить не дают. Да неужто мы для себя какую хочешь жизнь не сделаем?

– Не дают вот.

– Тихо! – скомандовал Крючков и свернул в лесок погуще. Остальные за ним. Впереди маячил мост через речушку, мельница тут, что ли? Спешились. Около дороги чернела яма. Старатели когда-то проходили, вот и выкопали шурф. А может, просто брали глину?

– Вот что, – сказал Крючков Казанцеву и Мыларщикову, – прячьтесь в яме. Кто появится на дороге, хватай – и сюда.

Мыларщиков и Казанцев оставили в лесу коней, перебежками добрались до ямы и спрятались в ней. Ждать пришлось недолго. Со стороны Каслей двигались два мужика, без оружия. Поравнялись с ямой, а оттуда грозный оклик:

– Стой, мужички, откедова и куда?

– Каслинские мы.

– Куда вас черти несут в такое время?

– По нужде, в Маук надо бы.

– Белых не видели?

– А как же не видели? За нами вот четверо идут.

– Тогда проваливайте скорее. Обманете – догоним. А ну!

Мужики бросились наутек. И в самом деле, из-за поворота, из-за березового колка, вывернулось четверо солдат. Видно, разведка. Идут не опасаются. Мол, напугали красных, больше не сунутся. Засаду встретить не ожидали. Не успел Казанцев и Мыларщиков крикнуть им, чтоб руки поднимали кверху, как выскочили конники Крючкова и окружили оторопевших солдат. Они отдали оружие и охотно рассказали то, что знали. Оказывается, возле кордона, при въезде в Касли, постоянно находятся казаки, даже броневик у них есть. Пленных отправили в штаб и решили попытать счастья. Смелость города берет. Хотели с налету смять казацкий разъезд, посеять панику и ждать подмогу. Но казаков кто-то предупредил. Видимо, количество красных было преувеличено. Казаки оставили кордон настолько поспешно, что забыли две винтовки и несколько шинелей. К этому времени остальные разведчики из команды Крючкова прискакали на кордон. Посоветовались и решили, не ожидая пехоты, ворваться в Касли. На окраине разведчиков встретил броневик. Конники рассыпались. Спешившиеся смельчаки стали подкрадываться к неуклюжей машине и забросали ее гранатами.

Ожесточенное сражение между красногвардейцами и белочехами произошло позднее на Кыштымско-Каслинской дороге у ручья. Бой был кровопролитный, много людей пало с той и другой стороны. А между тем, основные силы уже оставили Маук, Крючков же со своими бойцами туда опоздал. В Мауке хозяйничали чехи. Отряд подался в горы, миновал озеро Аракуль и появился на разъезде возле Уфалея. Но и там уже были белые. Догнали своих за Екатеринбургом. Кыштымцы отступали со всей армией до Вятки. Путь был тяжел, с постоянными боями. Сколько безызвестных кыштымцев осталось навечно лежать в незнакомых краях. Их можно было встретить в любом воинском соединении: и у Блюхера, и в дивизии Азина, но особенно много кыштымцев воевало во 2-ом Горном советском полку. Собственно, они да уфалейцы были в этом полку главным костяком.