Текст книги "Там, где обрывается жизнь: повести"
Автор книги: Михаил Март
Жанры:
Триллеры
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– Никогда не видел в тебе союзника.
– Для меня вы все на одно лицо. Как китайцы. Но надо уметь смотреть вперед. Митя умер своей смертью без твоего или моего вмешательства. Если не принять срочных мер, следующим станешь ты. Твое сердце никуда не годится. Нужно искать донора. Срочно, чтобы использовать очередь отца, которой он не успел воспользоваться. Трансплантацию будут делать в Испании.
– Да, да, я слышал, у них лучшая практика.
– Дело не в этом. По испанским законам не требуется согласие родственников на изъятие органов у погибших или умерших.
– В чем тогда проблема?
– В доноре. У тебя редкая группа крови. Один из тысячи может быть твоим донором. В любом другом случае ты и часа не проживешь после пересадки.
– Каков же выход?
– Идти на жертвы. Забыть о чистоплюйстве.
– Говоришь загадками.
– Донор ходит у тебя под носом. Твой младший брат. Здоров как бык. Никчемная, никому не нужная личность.
– Убить Юру?
– Ты же хотел убить отца? На раздумья нет времени.
– Но как же…
– Когда подойдет твоя очередь, ты будешь жить в Испании, на вилле отца. Юра тоже приедет в Испанию, но ему не повезет. Он попадет под машину, и его искалеченный труп доставят в клинику без документов. Неопознанная жертва.
– И кто все это подстроит?
– Люди найдутся, ты останешься в стороне.
– Ты ставишь меня в тупик.
– В тупик тебя поставила болезнь. Другого выхода нет.
– Фирма завещана мне?
– Без права распоряжаться финансами. Но финансового директора ты можешь назначить нового, если с нынешним что-то случится.
– И все подозрения падут на меня.
– С какой стати? Ты же ничего не знаешь о наследстве, остаешься генеральным директором. Твердое алиби тоже не помешает.
– Как распределены доли?
– Глупо. Тебе и брату по тридцать процентов. По десяти – вашим женам, на тот случай, если вы их бросите. И двадцать процентов Дашке. Бешеные деньги.
– Ее долю можно оспорить в суде.
– Бесполезно. Она ничего не получит по другой причине.
– Это по какой же?
– Она убийца твоего отца.
– Ты серьезно?
– Серьезней не бывает.
– Что причитается тебе?
– Воспоминания о том, как твой папаша меня насиловал, и мои акции в его фирме. Большего я недостойна.
– Ты его ненавидела?
– С годами привыкла. И даже жалела.
– Если твой план сработает, ты станешь финансовым директором фирмы, а пока оставайся управляющей имением и делами отца. Как нынешний глава семьи я имею право отдавать подобные распоряжения.
* * *
Главврач психиатрической больницы профессор Трубников имел огромный авторитет в медицинских кругах и считался лучшим специалистом в своей области. В шестом часу вечера он вернулся в свой загородный дом, где его ждала Валентина Сергеевна Кайранская, пятидесятидвухлетняя бездетная дама с утонченными манерами. Та самая третья жена покойного олигарха, брошенная в психушку еще в восемьдесят четвертом году прошлого века. О ней давно все забыли. Доктор Трубников не нашел никаких подтверждений диагноза, с которым поступила Валентина. Мало того, он влюбился в пациентку и через полгода выпустил ее на свободу. Зная о коварстве и всемогуществе ее мужа, он, еще не имевший сегодняшнего веса, подстраховался. Под именем Кайранской в больнице числилась бездомная женщина, страдающая амнезией. Родственников найти не смогли, и Трубников положил ее в больницу по медкарте Кайранской. Маневр рискованный, но оправданный. За много лет бездетную третью жену Кайранского никто не вспомнил.
Валентина переехала жить к Трубникову, и они были по-своему счастливы. Он ее любил, она оставалась ему благодарной.
– Какие новости? – спросила Валентина, накрывая на стол.
– Поймать твоего бывшего на двоеженстве не получилось. Умер, не успев жениться в четвертый раз.
– Жаль. Всю жизнь я мечтала о мести.
– За страдания получишь достойную компенсацию. Профессор достал папку, извлек из нее листок бумаги и протянул Валентине.
– Что это?
– Твое свидетельство о браке. Теперь ты вдова. Других законных жен не существует. Половина наследства принадлежит тебе, невзирая на завещание умершего.
– Ты уверен?
– Я верю своему сыну, он первоклассный юрист.
– Это он выкрал свидетельство?
– Максим выдержал огромный конкурс, прежде чем стать адвокатом Кайранского. Он выигрывал все его тяжбы с конкурентами и был любимчиком Дмитрия. Он любит тебя, Валя, как родную мать.
– Какая я ему мать. Он моложе меня на двенадцать лет.
– Ровно на столько, на сколько я старше тебя, что не помешало нашему сближению. Достатка у нас хватает, я решился на это из уважения к тебе, чтобы ты могла вернуть себе чувство достоинства, восстановить оскорбленную честь. Через полгода твое появление будет как ядерный взрыв.
– Я очень на это надеюсь!
* * *
Васильчиков положил удостоверение на стол.
– Документ официальный. Через три месяца его срок заканчивается. Вы довольны?
Олег достал из чемодана несколько папок, пакет с фотографиями и негативы.
– Подчиняюсь приказу главного редактора. Но если честно, то вы моей работы недостойны.
– Хорошая работа. Только не знаете, Олег, кто дал наводку вашей редакции, кто отбирал вашу кандидатуру и кто вас страховал в Испании. Знали бы вы правду, ваша история не представлялась бы вам столь романтичной.
Васильчиков убрал материалы в портфель и ушел.
* * *
Где-то на задворках, в тихом уютном кафе, сидели секретарь покойного олигарха Виктория Мамонова и жена Юрия Галина. Они пили кофе и тихо беседовали.
– Ты знаешь, Галя, я всегда к тебе относилась с теплотой, – говорила Виктория Львовна.
– Я вижу, вас что-то беспокоит.
– Твоя безопасность. У Дмитрия Николаевича имелся штат коммерческой разведки, по-другому это называется промышленным шпионажем. В последний год, когда здоровье его ухудшилось, он перепрофилировал отдел – ему всюду мерещились убийцы. Ребята поработали на славу. Они следили за всей семьей и есть интересные результаты. Мы продолжим наш разговор после того, как ты встретишься с одним из сотрудников.
– Это важно?
– Очень. Завтра в девять вечера встретишься с ним в кафе «Аист». Он сам к тебе подойдет. Если за тобой не будет слежки, отведет тебя в штаб-квартиру и покажет кое-что. Потом мы с тобой созвонимся.
– Я сделаю все, как вы сказали.
– Умница. Только не подавай виду… Что бы ты ни узнала удивительного и странного, ты должна оставаться спокойной. А теперь ступай домой.
Сидевший у окна Олег проводил Галину взглядом, взял свой бокал с пивом и пересел за столик Виктории.
– Вы мне сказали, Олег, что уже свободны и можете приступать к работе.
– Да, я свободен, как чайка над морем.
– Вы ее видели?
– И даже запомнил.
Виктория достала из сумочки конверт.
– Здесь ее адрес и пять тысяч. Аванс на непредвиденные расходы. Снимите себе квартиру поблизости от ее дома за мой счет. Можете не стесняться. Выбирайте лучшее из того, что предложат. К работе приступайте с завтрашнего дня.
– Мне понадобится машина. Эта пташка приехала сюда на «Ягуаре». Бегом мне ее не догнать.
Вика положила на стол ключи:
– Темно-синий «БМВ» пятой серии стоит перед входом в кафе. Документы в «бардачке», доверенность заполните сами, на бланке уже стоит моя подпись.
К ключам присоединился сотовый телефон.
– Наберите цифру «шесть», и я буду на связи.
– Из вас, Вика, получился бы отличный детектив.
– Я приучена продумывать свои действия. Экспромты и нежданчики – ваша прерогатива. Я теоретик, вы практик.
Когда Виктория ушла, Олег посмотрел в окно. Ко входу подъехал лимузин, из него вышел Вэл, помог даме сесть, и машина уехала.
«Знать бы, что творится в черепушке этой загадочной бестии», – подумал Громов.
* * *
Юрий Кайранский уже прилично нализался в одном из ночных баров. Начинал пить с каким-то мужиком, теперь перед ним сидела молоденькая девчушка и очень внимательно слушала чушь, которую он нес. Как всегда, он убеждал в своей гениальности и бездарности, недальновидности издателей.
– Мне ничего не надо доказывать, Юра, я все твои рукописи читала. Ты гений! – сказала девушка.
– Врешь! Где ты могла их взять?
– Я работаю секретарем в издательстве. Тайком ксерокопировала их и уносила домой.
– Врешь!
– Я живу рядом. Хочешь, пойдем, я тебе их покажу. Он мутным взглядом окинул девушку. Особенно ему понравились ее коленки.
– У тебя есть дома выпивка?
– Конечно.
– А папа с мамой?
– Я снимаю квартиру. Живу одна.
– Ладно, пошли.
Ему пришлось обнять девчонку, чтобы, встав, не свалиться на пол. От ее волос приятно пахло.
– Вообще-то я жене не изменяю, в отличие от своего брата. Но все мы люди, все мы человеки.
– Скажу тебе по секрету, я в тебя немножко влюблена.
– Верю. Вообще-то я не урод. Но влюблена ты не в меня, а в мой талант.
Девушка остановилась и поцеловала его в губы.
– Я целую тебя а не талант. До него докопаться сложнее.
– Я не против, если ты повторишь эксперимент.
– Потерпи до дома. Осталось совсем немного.
Не прошло и десяти минут, как они очутились в небольшой квартирке.
– Слишком светло, – недовольно сморщился Юрий, отворачиваясь от низко висевшей люстры.
– Я хочу, чтобы ты видел полки с твоими рукописями. Снимай пиджак, садись на диван. Будешь читать вслух.
– Зачем?
– Хочу услышать голос автора. Об этом можно только мечтать.
Она раздела гостя по пояс и сунул ему в руки лист бумаги.
– Читай.
Юрий прикрыл ладонью левый глаз, вероятно, чтобы не двоилось, и начал читать:
«…Рано или поздно я все равно ее убью. Когда кислород в акваланге заканчивается, человек начинает задыхаться. Моя жена – пустой акваланг, а мне необходим воздух. Вдохновение! Порыв! Я чувствую, как задыхаюсь. Ты одна способна оживить меня и придать мне сил. Я уже все продумал…»
– Постой, что за чепуху ты мне подсунула? Маразм. Ничего похожего я не писал.
– Извини, Юрочка. Этот хлам попал ко мне случайно. Сейчас дам твою рукопись.
– Хватит. Принеси выпить.
Девушка вернулась с подносом и в чем мать родила. Поставила поднос на стол и начала раздевать отключившегося Юрия. Когда она легла рядом, из-за ширмы вышел мужчина с фотоаппаратом и продолжил съемку с близкого расстояния.
– Ну хватит, Рудик. Выключи наконец эту дурацкую люстру. Я устала и хочу спать.
4
В девять часов утра Олег уже был на своем посту. Он сидел в машине напротив четырнадцатиэтажного элитного дома и поглядывал на подъезд, попивая кофе из термоса. Рядом на сиденье лежал фотоаппарат с мощным объективом.
Возле другого дома на другом конце города остановился шикарный автомобиль. Из подъезда вышла Виктория и села рядом с пожилым мужчиной. Машина тронулась. Стекло между салоном и водителем было поднято.
– Что-то срочное, Виктория? Мы могли бы поговорить вчера на панихиде. Я опаздываю на совещание.
Она молча подала конверт. Мужчина вынул содержимое – несколько фотографий и ксерокопию документов.
– Где вы это взяли?
– Нет времени говорить о деталях, достопочтенный господин Левинсон. Вся документация через сутки или раньше будет в Москве. У вас есть время перебросить свои деньги в оффшоры. Вы в списке, и с этим ничего не поделаешь. Ваши фотографии и негативы находятся под моим контролем. Могу назвать имя еще одного человека, находящегося в Испании. Он тоже успеет спрятать концы в воду, если вы его предупредите.
– Что требуется взамен?
– Нужна трансплантация в клинике Святого Антония. Тогда, когда скажу я.
– Решаемый вопрос.
– Понадобится донор. Изуродованный труп с годным для пересадки сердцем.
– И это не проблема.
– Остальное обсудим позже. Предупредите Привалова, пусть снимает деньги и уносит ноги из Испании. Остальных спасти не удастся. Маховик запущен – вопрос не дней, а часов. И учтите, Яков Михайлович, все негативы с вашей физиономией в компании русской мафии под моим надзором. А вы знаете, что на испуг меня не возьмешь. Спасайте свои деньги и молитесь на вашу спасительницу. Через полгода я передам вам компромат.
Виктория постучала в стекло. Машина остановилась.
* * *
Юрий продрал глаза и ничего не понял. Рядом лежала голенькая малолетка, он тоже был голый. Чужая квартира, похожая на клетку.
– Эй, подруга, – он растолкал девушку, – как я здесь очутился?
Девушка тяжело вздохнула:
– Как, как! Напросился в гости на чашечку кофе, потом порвал на мне одежду и трахнул. Что я могла сделать!
– Сколько ты хочешь за молчание?
– Десять тысяч зеленых. Я-то тебе поверила, а ты в зверя превратился.
– Поверила? Дура! Мужикам верить нельзя.
– Ты не мужик, а писатель. Кстати, меня Мариной зовут. Я секретарь в издательстве, и мы знакомы не первый день. Потому и поверила.
– Сколько тебе лет?
– Девятнадцать.
– Слава богу, что не пятнадцать.
– Думаешь, неприятностей меньше станет?
– Не канючь. Достану я тебе деньги, если будешь держать язык за зубами.
– Всем рот не заткнешь. В баре нас видел редактор из отдела маркетинга. Ты назвал его говнюком, при этом держал меня за задницу.
Юрий ударил себя ладонью по лбу.
– Нет! Пить надо дома, запершись на все замки, а ключи выбрасывать в окно.
* * *
У всех участников событий сегодняшнее утро проходило по-разному, но в чем-то просматривались общие черты. Дочка Виктории Львовны двадцатилетняя очаровашка Лера валялась в постели сорокалетнего адвоката Трубникова и пила кофе. Трубников в махровом белом халате вышел из ванной, встал в дверях и любовался капризной девчонкой, готовясь выполнить очередную ее причуду. Ей позволялось все.
– Твоя мать не интересуется, где ты проводишь ночи?
– Моя мать знает, что в полночь я не превращусь в тыкву. Она живет в замке старого хрыча и стирает пыль с его бумажек. Только теперь ей никто за это не платит.
– За нее не беспокойся, Вика своего не упустит. Она может торговать информацией, которая подскочила в цене в тысячу раз.
– Не считай ее дешевкой, ты ей в подметки не годишься. Мать всю жизнь посвятила старику и ничего не требовала взамен.
– Она не хуже меня знает содержание завещания.
– Денег всем хватит, но не все измеряется деньгами. Ты же мне не платишь за то, что я сплю с тобой.
– Я люблю тебя, Лерочка, и сделаю все, что ты захочешь. Если тебе нужны…
– Я не шлюха, Максим. Меня устраивает свобода и независимость. Обязанной быть никому не хочу. Пользуйся моментом, пока ты мне не надоел.
– У тебя рано прорезаются волчьи клыки. Наследственность.
– Считаешь мою мать волчицей? Вы все ее боитесь. Правильно делаете. Вот только я сплю с тобой по собственной воле, а старый хрыч не считался с ее желаниями.
– Да, покойничек не терпел возражений.
– И не знал благодарности. Мать была студенткой мединститута и проходила практику в военном госпитале, когда туда угодил старик. Дежурила у его кровати по ночам, горшки за ним выносила. Не успел он прийти в себя, как опрокинул ее на больничную койку. Монстр рогатый.
Их разговор оборвал звонок в дверь.
– Черт! Кого это несет в такую рань? – засуетился Трубников.
Лера вскочила с кровати, схватила платье, белье и побежала в ванную. Максим отправился открывать дверь.
На пороге стояла еще одна молодая красавица. Не говоря ни слова, она отстранила хозяина и вошла в квартиру. Лера приоткрыла дверь ванной и увидела Дашу Туманову. Невеста покойного олигарха чувствовала себя как дома и знала куда идти. Она прошла в гостиную, сбросила яркое пальто, уселась в кресло и положила ногу на ногу. Ее короткая юбка обнажила стройные ножки.
– Что случилось, Даша?
– Меня не пускают в замок. Мигера там забаррикадировалась и командует прислугой.
– Не лезь. Дмитрий Николаич купил тебе четырехкомнатную квартиру. Неужели мало?
– У меня там вещи, шкатулка с драгоценностями.
– Почему ты не унесла ее раньше?
– Знала бы, где упаду, соломки постелила бы. Сделай что-нибудь, я сижу без денег.
– Через полгода все возместится в тысячекратном размере, а сейчас не высовывай носа.
– С какой стати? Плевать мне на всю родственную свору. Я их не боюсь. Они меня открыто презирают, а я их ненавижу. Стая стервятников.
– Я не могу за тебя заступиться. Меня неправильно поймут.
– Поймут правильно. Только ты этого боишься. Трус!
– Все можно сделать проще. Обратись к своей подружке. Юлька тебе должна быть благодарна за то, что ты подложила ее в постель к Аркадию. Он в ней души не чает. Если старший сын твоего покойного жениха захочет вернуть тебе вещи, Вика ему не помеха.
– Идиот! А еще считаешь себя грамотным юристом. С какой радости Юлька будет за меня просить? Никто не знает о том, что мы знакомы.
– Знает содержательница притона, работающего и поныне под вывеской Дома моделей «Стиль», Виолетта Луцкая. Я вас выкупил у нее. Но если она узнает о твоем наследстве, то держись. Растрясет тебя как грушу.
– Кто ей поверит?
– А для чего существуют альбомчики с голыми девочками, которые показывают богатым заезжим клиентам? И ты, и Юлька там во всех позах зафиксированы. В номерах стоят скрытые видеокамеры. Тебе этого мало?
– Притон можно прикрыть, а Виолетту посадить.
– Конечно. Учитывая, что ее услугами пользуется мэр города, менты, прокуроры и чуть ли не губернатор.
– Не пугай.
– Сиди тихо и не высовывайся. Денег я тебе дам. На скромную жизнь хватит. Отдашь с процентами.
Даша встала, схватила пальто и с презрительной гримасой сказала:
– Ты свои проценты получишь. Не подавился бы. – И ушла.
Когда Максим, заперев дверь, обернулся, Лера стояла в коридоре уже одетая.
– Я не ошиблась – монстр был рогатым. Так ты и с этой сучкой спал?
– Глупости! Какой идиот позарится на бабу своего босса!
– Тот идиот, который боссу ее подбросил. Ты же двух шлюх осчастливил. Без собственной выгоды ничего делать не будешь. Хорошо сработано. И хозяин, и его главный наследник попали под твой колпак.
– Послушай, Лерочка…
– Пошел вон!
Валерия ушла, хлопнув дверью.
* * *
В особняк покойного олигарха никто не рвался. Исключением была Даша, но ее и на порог не пускали. Другого посетителя пропустили и даже проводили в кабинет, где теперь хозяйничала Виктория Львовна Мамонова.
Мужчина лет сорока непривлекательной внешности в скромной одежде представился:
– Я следователь прокуратуры Свиридов Евгений Константинович. У меня есть к вам вопросы.
Виктория кивнула на стул с высокой спинкой, стоящий по другую сторону огромного письменного стола. Следователь осмотрелся. Доспехи, оружие на стенах, чучела крупных хищников, огромный горящий камин. Человек чувствовал себя в такой обстановке букашкой.
– Я вас слушаю, Евгений Константинович. Свиридов достал из портфеля лист бумаги.
– Это заключение патологоанатомов. Вот что нашли в крови умершего. По мнению врачей, такой коктейль мог убить Кайранского, учитывая его больное сердце.
– Я вас поняла. Однажды я уже отняла у Дмитрия Николаевича пузырек с этим зельем. Кто его им снабжал, я не в курсе.
– Как вы догадались о содержимом пузырька?
– Я не знала всех составляющих, но такое лекарство нельзя купить в аптеке, его можно найти в психиатрических клиниках. Оно подотчетно. Я забрала пузырек и сдала его на исследование в фармацевтический центр. У меня есть заключение. Могу найти, если оно не затерялось.
– Хотелось бы его увидеть. Какие вы сделали выводы?
– Состав вызывает сильное половое возбуждение. При этом пульс может достигать ста восьмидесяти ударов в минуту. Если в это время заниматься сексом, при больном сердце вероятность его остановки слишком велика.
– Кто мог поставлять ему это зелье?
– В нашей области только одна психиатрическая больница, где можно достать основной компонент. Начинайте поиски там. Ревизия выявит недостачу. Но все дело в том, что после смерти Кайранского я не нашла в доме ничего похожего.
– Так ведь можно принести с собой и унести, добившись нужного результата.
– Такие действия квалифицируются как умышленное убийство,
– Вы меня правильно поняли.
Виктория взяла колокольчик и позвонила. В комнату вошла горничная.
– Скажите, Люся, когда вы обнаружили труп хозяина?
– В семь часов утра. Я привезла в его спальню тележку с завтраком. Хотела разбудить хозяина, но он был уже холодным.
– Это понятно, – сказал следователь. – Экспертами установлено, что смерть наступила от двенадцати до часу ночи.
– У него кто-то был в это время?
– Да. Его невеста Даша Туманова уехала в первом часу ночи. Они вместе ужинали и в одиннадцать часов ушли в спальню.
– Эта самая Даша не остается на ночь в доме? – спросил следователь Викторию.
– Никогда. Дмитрий Николаевич сильно храпит. Он как-то сказал Даше: «После свадьбы мы будем спать в разных комнатах. Будешь моей женой по вызову».
– Кто еще ее видел в тот вечер? – снова обернулся он к горничной.
– Вся прислуга. Уезжала Даша в спешке. Сбила вазу в коридоре, и та разбилась. Китайский фарфор, старинный. Выскочила во двор, села в свою машину и тут же уехала.
– Как покойный был одет, когда вы его застали мертвым?
– На нем ничего не было. Он лежал на спине, как распятый, одеяло валялось на полу.
– На запястьях трупа обнаружены кровоподтеки, – продолжал следователь. – Что бы это значило по-вашему?
Горничная покраснела и молчала.
– Говори, Люся. Ни для кого не секрет, что хозяин не держал в доме прислуг старше двадцати пяти лет и сопротивляющихся его желаниям. Ты не одна такая.
– Он любил, когда его руки привязывали к спинке кровати. Ему нравилось, когда в постели женщины брали над ним верх.
– Психическое расслабление, – добавила Виктория. – Он царь и бог в течение всего дня, а ночью можно позволить почувствовать себя слабым и беззащитным. Спасибо, Люся, ты свободна.
Девушка вышла.
– У Даши Тумановой мог быть повод для убийства?
– Ясное дело, она не по любви собиралась выходить замуж. Однако надо понимать изменчивый характер покойного. Невест у него хватало и до Даши, не считая трех жен. Он мог дать ей отставку в любой момент.
Следователь поднял брови.
– Странно. При таком раскладе она лишалась шанса выйти замуж.
– О чем ей жалеть? Информация конфиденциальная, и я не могу ее разглашать. Но если речь идет об убийстве, то я приоткрою завесу тайны. На моей памяти Кайранский десятки раз переписывал свое завещание. В последнем, ныне действующем, имя Даши стоит на третьем месте. Ей причитается двадцать процентов от общего капитала, что соответствует годовому бюджету нашего города. В любой день завещание могло быть переписанным.
– Она знала о завещании?
– Не исключено, учитывая ее особые отношения с адвокатом Кайранского. Но этот факт известен очень узкому кругу лиц. Я вам ничего не говорила.
– Уж слишком очевидна ее вина. Вам так не кажется? – спросил Свиридов.
– Никто не предполагал, что прокуратура потребует вскрытия. Все знали с смертельной болезни Кайранского.
– Мы получили анонимку. В ней говорилось о насильственной смерти Кайранского. Обратились к финансовому директору фирмы Прокофьеву. Он не исключил такой возможности. Мы запросили разрешение на вскрытие у старшего сына Кайранского Аркадия. Он не возражал. Так мы докопались до истинной причины смерти.
– Надо сказать, Туманова выбрала удобный момент. При мне она не рискнула бы пойти на крайние меры. Я была в Испании, мое возвращение планировалось на конец недели. Без моего присмотра за больным хозяином можно пойти ва-банк, на кону огромное состояние.
– Вы оказали нам неоценимую помощь, Виктория Львовна.
Их встреча состоялась в обычном тихом кафе, куда девушки давно уже забыли дорогу. Бывшая невеста олигарха Даша встретилась с лучшей подругой Юлей, нынешней любовницей наследника олигарха, старшего его сына Аркадия. Яркие, шикарно одетые красотки, сидевшие на пластмассовых стульях, выглядели странно в более чем скромном интерьере.
– Этот говнюк будет нас шантажировать до конца своих дней, – злилась Даша.
– Ты об адвокате? Не бери в голову. Он отхватит от наследства не меньше твоего, Это даже Аркаша понимает.
– Я знаю, кому сколько причитается.
– Со слов Максима. Завещание никто не видел, кроме него, Вики да нотариуса. Через полгода можно получить столько – ахнешь!
Даша насторожилась:
– Если они объединятся, могут состряпать любую фальшивку.
– Невозможно, – успокоила ее Юля. – Старик пишет завещание от руки, вторую подпись ставит финансовый директор его компании Прокофьев, заверяет нотариус фирмы. Все они – люди независимые. И главное, Максим Трубников и Виктория Мамонова – антиподы, между ними сговор невозможен.
– Зато сговор Максима с Виолеттой Луцкой возможен. У старой сучары целый склад порнухи с нашими задницами.
Юля рассмеялась:
– И что тебя пугает? Старик-то подох. Твое имя из завещания не выкинешь. Мне тоже наплевать. Аркашка ко мне присосался так, что не оторвешь. Плевать ему на мое прошлое. Он ненавидит свою жену, а дочка – вылитая мамаша. Они его презирают.
– Зря ты недооцениваешь нашу бывшую мамашку. Королевская кобра. Надо нанять Вячека, чтобы он выкрал наши архивы.
– Сутенер не пойдет против мамашки, кишка тонка, – отмахнулась Юля.
Даша подалась вперед:
– А это сколько заплатить. Я на бобах, а ты в шоколаде. Дай денег Вячеку, потом рассчитаемся.
– Его еще уговорить надо.
– С его-то жадностью? – усмехнулась Даша. Юля закурила и задумалась.
* * *
Синий «Фольксваген-пассат» пролетел пулей мимо стоящей по другую сторону дороги «Волги». Следователь Свиридов приказал шоферу:
– Разворачивайся, Леха, и за ним! Вот псих-то.
– Не догоним, Евгений Константинович.
– Врубай сирену и жми!
Километров через пять удалось приблизиться к бешеному ездоку. Свиридов взял микрофон и скомандовал:
– «Фольксваген» 356, немедленно сбросьте скорость и прижмитесь к обочине!
Подействовало. Машина начала гасить скорость и вскоре остановилась.
Свиридов вышел из машины. Шофер «Фольксвагена» тоже вышел, высокий приятный мужчина лет сорока с ямочкой на подбородке. Они тут же узнали друг друга и обнялись.
– Черт! Женька, сколько лет, сколько зим! Наконец-то!
– Ты псих, Вербицкий! Так голову свернуть недолго.
– Очень торопился. Решил прикорнуть и проспал три часа. Думал все – опоздал!
– Я же сказал: жду у столба, сороковой километр. Номер своей машины продиктовал, а он летит, ни хрена не видит!
– Столбики у вас больно мелкие, Жека. Свиридов махнул своему шоферу рукой, и машина уехала. Следователь сел в «Фольксваген»:
– Только умоляю, не гони, Илья.
– Теперь уже некуда. Как строим наши планы?
– Планы у тебя, ты в отпуске. Озера у нас полны рыбы, в обиде не останешься. А у меня сложности на работе возникли, со временем не очень-то.
– Вот так-так! Раз в десять лет приглашаешь друга вместе провести отпуск, порыбачить, а сам опять к своим пыльным папкам.
– Нет, Илья. Папка новая и в ней всего один листок. Но он и поперек горла встал. Сейчас поедем ко мне, ты выспись с дороги, а вечером отметим встречу.
– Я уже выспался и устал от одиночества. Возьми меня с собой. В четырех стенах я сдохну.
– Ты же в отпуске, не тошнит от кабинетов?
– От себя самого еще больше тошнит. Может, помочь?
– Брось, ты птица высокого полета, тебе ли семечки клевать из подсолнуха. О твоих громких делах мы здесь наслышаны.
– В отпуске я гражданское лицо, пустое место. Согласен на роль стажера. Берешь?
– Ладно. Только на сегодня. Завтра с рассветом отвезу тебя на озеро.
– Годится.
* * *
Младший сын покойного магната, пошатываясь, ходил по квартире с бокалом в руке.
– Боже, как ты мне надоел со своим пьянством. Хватит подливать, – возмущалась жена. – Возьми полную бутылку, вставь соломинку и лакай.
– Ту самую соломинку, за которую хватается утопающий? Мне нужны деньги, Галя. Десять тысяч. Срочно. Галя внимательно посмотрела на мужа:
– Рехнулся?
– Сними деньги со счета.
– Ты хочешь нас по миру пустить?
– Не жлобствуй. У тебя больше миллиона, не обнищаешь.
– Это деньги моих родителей. Они добывались трудом в течение всей жизни и не предназначены для распутства. Ничего я тебе не дам.
– Черт с тобой, смогу прожить и без тебя!
– Нашел еще одну дуру с пухлым кошельком?
– Мне бы найти одну умную, но понимающую. Можно и без кошелька. Куда ни глянешь, кругом дуры.
Галя молча надела пальто, вышла из дома и села в свой красный «Пежо».
Долгое ожидание Олега закончилось. Он включил двигатель и медленно тронулся с места, держа дистанцию.
В нескольких кварталах от дома Галины в обычном подвале находилась фотолаборатория. Молодой мужчина пинцетом перекладывал фотографии, не касаясь их пальцами. Рядом стояла Виктория.
– Все сыграно как по нотам, – говорил парень, показывая снимок обнаженной парочки в постели. – Юрка вырубился слишком быстро. Я снимал их в упор.
– Красиво. Ты знаешь свое дело, Рудик. Как его связать с девчонкой?
– Напрямую. Секретарша из издательства. Стопроцентное попадание. Я заплатил ей «кусок», остальное она высосет из Юрки.
Виктория протянула руку к фотографии.
– Цыц! Не трогать. Я покрыл снимки лаком, отпечатки уже не смоешь.
– А что со звуком?
– Смонтировал. Потом послушаем. Вот еще один сюр-призик.
Он выложил на стол фотографию – Юля и Даша в кафе.
– Идиотки! Сами себя выдают, – усмехнулась Виктория.
– Официанту пришлось отвалить триста баксов. Оно того стоило. Он поставил им на стол вазочку с цветами, а в ней был мой диктофончик. Плетут заговор против своей бывшей сутенерши. Хороший может быть довесок, если подсуетиться.
– Я подумаю. Ладно, тебе пора на свидание с Галей. Ты уж постарайся.
– Не учи ученого.
– Удачи, донжуан. Виктория направилась к дверям.
* * *
В стриптиз-клубе женщины крутились на помосте у шеста. В прокуренном полутемном зале сидели только мужчины. Вошедшая красавица привлекла всеобщее внимание. Такую они здесь еще не видели. Миновав раздевалки с обнаженными девицами, Даша вошла в комнату, где сидел парень кавказской внешности, он с аппетитом обгладывал куриную ногу.
– Мать честная! Тебя вышибли на панель, Дашутка?
– Жуй, Вячек. Выручку повезешь мамашке?
– А то как же.
– Для тебя все двери открыты. Мамашка тебя любит.
– Есть за что.
– Все твое достоинство в штанах, с мозгами напряженка. Ночью проникнешь в ее архив. Мне нужны фотки и негативы мои и Юлькины. Пропажу она заметит не сразу – архив-то немаленький.
– Может, у меня мозгов и немного, но жизнь мне еще не надоела.
– Ты единственный, кто может сделать это незаметно. Плачу пятьдесят штук зеленых.
– Шутишь?
– Завтра днем выложишь все, до последнего слайда. Формулу знаешь: товар-деньги-товар. Я не шучу.
– Без аванса?
– Не будет денег, вернешь архив на место. И выясни, есть ли у кого на руках наши попки.
– Исключено. Вы выпали из игры, в каталогах вас нет.
– Ты это серьезно?
– На сто процентов. Я за свой базар отвечаю.
– Лажанешься – долго жалеть будешь.
– За такие бабки я что хочешь сделаю.
– Может быть, и сделаешь.
Даша вышла на улицу и села в свою машину. Вставив ключ в зажигание, она что-то услышала, но оглянуться не успела. Сильные руки в перчатках зажали ей рот и нос платком. Через несколько секунд она потеряла сознание.
* * *
Свиридов сидел в кресле за журнальным столиком, в соседнем кресле – Вербицкий. В кабинет вошел сотрудник.
