Текст книги "Сквозь тусклое стекло"

Автор книги: Михаил Март

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

6

Две машины остановились возле старого консервного завода, не первый год готовящегося к слому. Здание конца девятнадцатого века строилось тогда еще в пригороде Москвы как фабрика текстильной мануфактуры самим Саввой Морозовым. Теперь остались только развалины. Тем не менее один из подвалов продолжал функционировать – надежная железная дверь, чистота, порядок, электричество. И люди. На столах чертежи, инструменты, у стен станки. Похоже на подпольный цех, только не видно продукции. Четверо мужчин отдыхали, попивая пиво. Окон в подвале не было, подъехавших машин они не видели. Их заметил стоящий на стреме, но предупредить не успел, слишком быстро все произошло. Его схватили, уложили на землю и скрутили руки.

Он сразу понял – это не менты, те работают слишком шумно. Даже если приезжают брать полудохлого алкоголика, не стоящего на ногах, то с автоматами, в бронежилетах, с матерщиной, ором, будто освобождают захваченный террористами аэробус. А у этих даже оружия нет или они его не доставали. С ментами разобраться несложно, с чем пришли, с тем и уйдут, а с этими гусями разбираться придется.

Его подняли на ноги.

– Не дергайся, дружок, – приказал молодой парень. – Мы люди уравновешенные, если нас не злить. Веди к Игумену. Разговор есть.

Пришлось подчиниться. В подвал с провожатым пошли двое, другие остались во дворе возле машин.

Игумен курил сигару, сидя в кресле, закинув ноги на стол. Длинный, худой, рыжий, с горбатым носом, на вид лет сорок. На авторитетного вора вовсе не похож. Обычный забулдыга.

Увидев вошедших, все оцепенели. Нежданчик.

– Без паники, господа! – сказал один из вошедших. – За дверью шесть человек с автоматами. Выйти вам не дадут. Я не пугаю, а хочу с вами договориться, после чего мирно разойдемся. Идет?

– Ты кто? – спросил Игумен.

– Конь в пальто. Чем меньше будешь знать, тем дольше будешь жить. У нас была договоренность с Дербенем, она должна остаться в силе. Вы Дербеня убрали со своего пути. Дело ваше. Он мне не кум и не сват, но он остался нам должен. Долг автоматически переводится на вас как на преемников. Это понятно?

– Нет, не понятно. О чем ты лопочешь, дружок?

– О налете на хранилище галереи. Вы бы убрали чертежи со стола, я их уже видел и схему знаю не хуже вас.

– Хотите получить долю? Мы на дядю не работаем.

– Вы сделаете то, что я вам скажу, в противном случае ничего не получите. Загвоздка в том, что выйти из хранилища вы можете тем же путем, как и войдете туда, через канализационные люки. А если вас там будут поджидать менты? Так что, будем договариваться?

– Больше десяти процентов я вам не дам. Точка!

Молодой человек рассмеялся:

– Смешной ты мужик, Игумен. Пришел на халяву, а еще торгуешься. Дербень по моей наводке собирался сработать. Я в деле главный, а исполнителей нетрудно найти. Но не буду тебя пугать, я буду тебя удивлять. Деньги все ваши, они меня не интересуют. Вам и вашим правнукам хватит.

– Чего же вам надо?

– Хранилище представляет собой огромный зал. На полках у дальней стены штабелями лежат деньги, ваша добыча. У других стен стоят картины. Они никого не интересуют. В углу – сейф. Маленький, неприметный, но не подъемный. Наберете нужный десятизначный код и достанете из него две папки черного цвета и одну огромную, как Библия, книгу с металлической застежкой. Положите все это в сумку. – Парень снял с плеча кожаную сумку и бросил на стол. – Вот в эту, и никакую другую. Когда выберетесь наружу через средний люк, сумку бросите в урну возле трубы и можете убираться с бабками ко всем чертям. Сумку заберут после вашего отъезда.

– Код сейфа?

– В сумке найдешь, на листке записан. Пустяковая работа. Но если вы ее не сделаете, то неприятности я вам гарантирую, ребята. От нас невозможно спрятаться. Видите, как легко мы вас нашли? Удачи. Принесете сумку с товаром и живите спокойно.

После ухода незваных гостей в помещении с минуту висела мертвая тишина. Наконец Игумен взглянул на мужчину, горло которого было перевязано шарфом. Он был самым старшим и походил больше на учителя, чем на налетчика.

– Что скажешь, Гаврилыч?

– Когда у меня требуют деньги, мне все понятно. Но когда человека деньги не интересуют, меня это настораживает, – прохрипел Гаврилыч осипшим голосом. – Он прав в одном, мы никуда не денемся. Нас, как рыбку из проруби, выдернут из коллектора по одному.

– Я не верю, что им не нужны деньги, – возмутился здоровяк, сидящий в кресле. – Так не бывает.

– Всякое бывает, Черпак. Нам надо подстраховаться.

– Как? Пулемет на соседней крыше поставить? – вскинулся Игумен.

– Зачем?

Гаврилыч подошел к столу, вытянул нижний чертеж из стопки и положил его поверх остальных.

– Дербень за нас уже все придумал. Мы этот вариант не рассматривали, зачем лишний геморрой. А Дербень не зря это придумал. Значит, он тоже не доверял этому типу. Помните мешки, которые мы нашли в подполе дербеневского гаража? Мы их брать не стали, а теперь они нам понадобятся.

– Какие-то валики от диванов, длинные, круглые, как сардельки на шнуровке.

– Правильно, Синий, – согласился Гаврилыч. – Они нам и нужны.

Синим звали самого молодого парня с разрисованными татуировкой руками. Его звали Сергеем, ему дали погоняло Серый, но он не хотел на него откликаться и получил кличку Синий, с которой в конце концов смирился.

– Как я понял, Дербень хотел из этих мешков сделать эшелон, – вспомнил, о чем идет речь, Игумен. – Мешки для крепости обшиты кожей и парусина у них крепкая, а с двух концов прикреплены карабины. Цепляешь один за другой и вытягиваешь, как связку сарделек.

Гаврилыч улыбнулся. Его начали понимать. Он ткнул пальцем в чертеж.

– В хранилище четыре стены и в каждой свой воздуховод. Там поддерживается ровная температура и определенная влажность. На чертеже красным цветом обозначены воздуховоды, по которым поступает теплый воздух из бойлерной. Они нас не интересуют, тем более что в них могут стоять вентиляторы. А синие выходят на улицу, они служат для оттока воздуха. Причем по схеме видно, что выходят они на другую улицу, с противоположной стороны здания, а не со стороны главного входа, где расположены канализационные люки.

Нетерпеливый Черпак перебил старика.

– Да видели мы эти дырки, в них только кошка пролезет.

– Заткнись, Черпак, – гаркнул Игумен. – Продолжай, Гаврилыч.

– Дербень не зря придумал колбасу из мешков. Длина каждого около метра, нет, покороче. Они отлично пройдут в воздуховод. Один за другим, прицепив друг к другу карабинами, их можно протащить через весь воздуховод и вытащить наружу с другой стороны здания, а там перекидать в машину, и гудбай! Гениальная идея. Другая сторона дома выходит к парку.

– А мы как же? – наконец спросил парень, который не успел предупредить о чужаках. Он думал, ему морду бить будут, но не тронули. Теперь осмелел. – Нам же все равно вылезать через люк придется.

– Да! – рявкнул Игумен, словно его разбудили. – Бориска прав. А мы как же?

Гаврилыч продолжал улыбаться:

– Дербень – гений. Но я его замысел разгадал. Мы все делаем, как планировали. Приезжаем на фургоне к люкам, спускаемся вниз, проникаем в хранилище, грузим деньги в сардельки… Кстати, нам придется вернуться в гараж Дербеня и забрать мешочки, которыми побрезговали. Так вот. Пропихиваем мешки в трубу и ждем. Один человек с нами не идет, он остается в другой машине, которая подъедет к воздушке с другой стороны галереи. Все ждут сигнала. Или засечем время. Как только деньги будут погружены и уедут, мы вылезаем наружу. То, что этот парень просит, мы ему вытащим, не жалко. Книга, папки – это пустяки. Бросим в урну, сядем в машину и уедем. Если они нас захотят перехватить, то у нас ничего нет. Пусть даже менты нас берут. С чем?

Игумен захлопал.

– Дербень не дурак. Он так и хотел сделать. Люки находятся рядом с центральным входом на широкой, хорошо освещенной улице, а с другой стороны дома – темный узкий переулок и парк. Там и днем людей не встретишь.

Нашелся еще один умник, им оказался Синий. Он стоял как истукан и тупо смотрел на чертеж, наконец его прорвало.

– Ни хрена вы не разгадали, мужики! Считаете себя умнее Дербеня? Посмотрите на схему. Для чего у этой трубы стоит цифра «22 м»? Это длина воздуховода. Двадцать два метра от хранилища до стены дома. Как вы мешки пропихнете? Сами они не полезут. К тому же там два изгиба. Ваши «сардельки» рулить умеют?

– Ерунда, – махнул рукой Гаврилыч. – Изгибы не крутые. Дербень рассчитал длину мешков с учетом этих поворотов, они легко проскользнут. Вытягивать будем тросом. В одном ты прав. Трос тянуть одному не под силу. Мешки тяжелые. Нам нужна машина с электролебедкой, такие есть на некоторых джипах, которые сами себя вытаскивают из болота, обмотав трос вокруг дерева. Времени у нас вагон, успеем найти подходящую машину.

Тут прозрел Бориска:

– Ты, конечно, мудрый старик, Гаврилыч, но как ты этот трос просунешь на глубину двадцать два метра с улицы до хранилища, чтобы мы его поймали с другой стороны и начали к нему цеплять мешки? Он же не змея. Пропихнешь метров пять, и он начнет сворачиваться в бухту. Тут тысячи метров не хватит. А то трос вообще опишет круг и обратно вылезет тебе в руки. С другой стороны ты его тоже не подцепишь. Расстояние то же самое, с какого конца не пихай. А там еще эти повороты.

Все замолкли.

– Задачка! Будем думать, – протянул Гаврилыч.

– Этот тип, который приходил, – заговорил Черпак, – вякнул, будто он давал наводку Дербеню. Значит, он и про воздуховод знает. Может, там они нас и будут поджидать. Тем более если мы кого-то одного на улице оставим для приемки денег. Чего стоит убрать одиночку?

– Тогда так, – раскраснелся Гаврилыч. – Мешки мы к тросу прицепим и в трубу пропихнем. Трос должен лежать в трубе на всю его длину с карабинами по обоим концам. Вытягивать никто деньги не будет. Мы выйдем только с сумкой, которую дал нам этот хлыщ. Деньги в трубе, у нас ничего. Мы садимся в свой фургон и уезжаем. Делаем круг. Если все тихо, подъезжаем к джипу с лебедкой, пересаживаемся и едем к воздушке. Деньги будем вытаскивать все вместе.

– А этот хмырь со своей бандой? Их немало, я видел, – напомнил Бориска.

– В то, что он наводчик, я верю, – сказал Гаврилыч. – Но план придумывал Дербень. Он по чужим планам не работает и никому не доверяет. Подстраховку с трубой он придумал. И еще. Этот парень не так много знает, как думает, если считает, что Дербеня мы завалили.

Старик был прав.

7

Кулешов очень внимательно выслушал доклад Нечаева, сидя в роскошном кабинете Рашида Мамедова, который присутствовал, но молчал. В заключение Нечаев сказал:

– Я думаю, в первую очередь надо найти уборщиков – парня с девушкой, от них ниточка потянется дальше.

– Они мертвы, Эдик. Выпили отравленного шампанского в электричке. Их трупы обнаружены за двести километров от Москвы.

– Вы уверены, что это они?

– Перед тем как поехать к вам, получил подтверждение. В Туле взяли парня в обменном пункте валюты. Менял фальшивки на рубли. Воришка раскололся: рюкзачок спер в электричке. Парень с девушкой спали – так он подумал, увидев трупы. Рюкзак стоял рядом, он его и цапнул. В рюкзаке двадцать тысяч долларов и спецодежда уборщиков. В карманчике нашли аккредитационные пропуска отеля «Континенталь» на имена Лыковых Ирины и Виктора. Они муж и жена. С ними расплатились фальшивками, зная, что они все равно умрут. Грубая подделка. Ксерокс. Забудьте о них, меня интересует ваш грек.

– Константинес? Нет, исключено.

– Но он же врет, причем внаглую. Коридорная видела, как он пришел в номер. После того как разнесли приглашения, он ушел, а не упал в обморок. Портье видел, как он выходил из гостиницы, швейцар подозвал к подъезду его лимузин, он в него сел, объехал здание, подкатил к главному входу и с помпой поднялся по лестнице вместе с гостями. Я видел фотографии. И даже ту брюнетку помню, что к нему пристроилась. Однако по словам Константинеса он валялся без сознания в своем номере. Либо у всех нас галлюцинации, либо грек нагло врет. С какой целью?

– Мы хотели бы это выяснить без него, – пробурчал Мамедов.

– Сколько картин украли? – спросил полковник.

– Четыре. Две из номера грека и две из апартаментов леди Кэмирон.

– Какова их стоимость?

– Не менее ста двадцати миллионов. Минимум, – процедил Нечаев.

– Получите миллион наличными, если найдете их, полковник! – коротко, но внятно проговорил Мамедов, продолжая смотреть в окно на багровый закат.

– Неплохое предложение, – добавил Нечаев.

– Не отвлекайте меня по мелочам, – раздраженно отмахнулся Кулешов, еще не осознав смысла предложения, но его слова расценили как юмор. – Твоя фамилия Нечаев?

– Совершенно верно.

– У вас есть еще Нечувилин?

– Аркадий Степанович. Он кадрами занимается.

– Вот именно. Значит, и студентов он нанимал. А вы его прошлым интересовались?

– Кто такой Нечувилин, мы знаем, – опять вмешался Мамедов. – Никого он на работу не нанимал, он наш соглядатай. У Аркаши есть картотека на всех лучших аферистов и шулеров. Он всю жизнь собирал на них досье, потому что сам игрок. Мы его для того и взяли, чтобы опознавал своих и предупреждал нас о появлении в отеле аферистов. Должность ему определили незаметную, для ведомости. Устал мужик по стране мотаться, возраст уже не тот. Здесь он гадить не будет.

– Картины ваши? – спросил Кулешов.

– Взяты на презентацию в галерее Баскакова. Хотели купить, но он упрям как осел.

– Значит, заберет, а вы повесите копии? Когда?

– Дня два мы еще можем потянуть кота за хвост, но не больше. Тут есть какая-то связь с бриллиантами. Ни то, ни другое продать невозможно. Кто-то хочет дискредитировать нас и посадить в лужу. Если придерживаться такой версии, то можно подозревать всех владельцев крупнейших отелей мира. Они способны заплатить любые деньги за наш позор. Провалится фокус с бриллиантами, сработает с картинами. Продублированный вариант.

– Эта версия лежит на поверхности, – заключил Кулешов, – и она недоказуема. В таких делах принимают участие десятки посредников. Мне нужны исполнители, способные привести меня к пропаже. Я должен найти бриллианты, картины и вернуть владельцам. Светские интриги меня не интересуют, в них вы сами разбирайтесь, без меня. Я пришлю к вам троих или четверых своих ребят. Выдайте им униформу и дайте возможность гулять по отелю без ограничений. Я хочу понять схему, по которой работали воры. Но вернемся к конкуренции в гостиничном бизнесе. Построив отель в Москве, чем же вы насолили «Хилтону» в Нью-Йорке или «Плазе» в Лондоне? В чем суть войны?

– Отели не строятся поштучно. Если мы прогремим на весь мир, то «Хилтону» в России делать нечего, а они уже ведут переговоры. Мы готовы строить в Америке. Престиж отеля определяется не только обслуживанием и комфортом, но и постояльцами, – скороговоркой пояснил Нечаев.

– Хорошо. А теперь объясните мне, обывателю, как это два брата француза решились снять со стены картину, чтобы проверить ее подлинность. Они сумасшедшие? Не понимают, что даже в музеях к ценным вещам подводят сигнализацию?

– Братья Леблан – искусствоведы, – начал оправдываться Нечаев. – Любопытство взяло вверх. Они даже не испугались охраны, ворвавшейся в номер. Знали наверняка, но рискнули. Мы предполагали, что Лебланы попросят разрешения посмотреть картины вблизи, но у них не хватило терпения. Кушетку перепачкали ботинками. Вероятно, долго на ней топтались, разглядывая картину в лупу, и, наконец, не выдержали. В их номере ничего не украли.

– Ладно. И еще один важный вопрос. Украли самые дорогие картины. А кто знал, какие где висят? Мальчишка с девчонкой ни к кому больше не заходили. Они знали, в какие номера идти и не тащили туда лишних бокалов с шампанским, а точно знали, что там живут одиночки.

– Знали все! Увы! Мы же хвастались и провели экскурсию по этажу, а номера разыгрывались по жребию. Апартаменты на восьмом этаже одинаковые, все состоят из трех комнат. Только картины разные. Все гости приехали утром, чтобы днем отдохнуть, а ночью гулять. Все продумано. Общий завтрак в ресторане, экскурсия и отдых.

– Черт! Не за что зацепиться.

– Миллион! – повторил Мамедов.

– Какой миллион? – переспросил Кулешов.

Наконец до него дошло.

8

Они проникли на территорию участка ночью. Минуя яблоневый сад, добрались до гаража, он находился метрах в двадцати от дома, перед которым располагалась круглая площадка с огромной клумбой посередине. Чтобы подъехать к крыльцу, надо было сделать дугу.

Особняк вырисовывался черным контуром, над крышей в безоблачном небе висела желтоватая луна. Шел третий час ночи. Один человек остался в машине неподалеку от ворот усадьбы, трое перемахнули через забор. Они здесь уже бывали и передвигались по территории уверенно. Машина хозяйки стояла у крыльца, ворота гаража не были заперты, они предательски скрипели, поэтому их не стали распахивать настежь, проникли внутрь через щель и, только после того как прикрыли за собой створку, включили фонари. Их было трое. Возглавлял команду Игумен. Гаврилыч знал, что им делать и зачем они пришли. Бориске отводилась роль носильщика.

Гараж больше походил на ангар, сюда мог бы войти самолет. Они прошли к смотровой яме, спустились в нее и сдвинули деревянные щиты, за которыми находилась стальная дверь. Навесной замок висел на одном ушке. В таком положении они его оставили, когда были здесь в последний раз, ничего не изменилось.

– Значит, Екатерина сюда не приходила, – сделал вывод Игумен.

– Вряд ли она знает о тайнике мужа, – сказал Гаврилыч. – Дербень мужик скрытный, я не думаю, что его жена в курсе, чем он промышляет. Катя вся из себя такая положительная, правильная. Заведует ведомственной клиникой. Дербень всегда прикрывался своей женой.

– Крутая баба, – согласился Игумен. – Если бы она знала о его похождениях, давно выставила бы муженька за дверь. Усадьба принадлежит ей.

Они открыли дверь, включили свет и спустились в подвал, небольшую комнату метров в пятнадцать, где Дербень хранил все, что жене не следовало видеть.

– Вот эти мешки, – указал Гаврилыч на сложенные в углу продолговатые баулы из белой прочной парусины, обшитые кожаными полосками со шнурками и стягивающимися краями со стальными крепежами, на которые цеплялись карабины.

Игумен взял один продолговатый мешок и рассмотрел его.

– Сюда войдет миллиона три, не больше.

– Сколько их? – Гаврилыч начал пересчитывать. – Смотрите-ка, вдоль мешков кожаные ленты пришиты. А знаете для чего? Чтобы они хорошо скользили по жестяной поверхности. Воздуховод квадратный, из полированной жести, по нему на коньках кататься можно. Такой мешок с любым весом одним пальцем можно по трубе тащить.

– Их только двенадцать, – сказал Бориска.

– Двенадцать на три – тридцать шесть. Тебе мало? – ухмыльнулся Гаврилыч.

– Мне и одного миллиона хватит. Я тысячу долларов в руках держал и чувствовал себя богатеем.

– Правильно, сынок. Жадность фраера сгубила. Мы не знаем, сколько там денег. Может, и двух мешков хватит, – пожал плечами Игумен.

– Ребята, а нижний мешок не пустой, – удивился Игумен.

– Что там? – спросил Бориска.

– Сейчас посмотрим.

Сначала вынули из мешка скрученный моток стального троса, затем игрушечный танк и пульт к нему, дальше – навигатор, небольшой экранчик, который обычно можно увидеть в машинах у тех, кто прокладывает маршруты по электронным картам. Следом достали коробочку, снабженную крохотным глазком видеокамеры. Такие встраивают в стены лестничных площадок для квартир, оборудованных видеодомофонами. Наконец вытащили фонарь и моток скотча.

Весь товар разложили на полу и стали тупо разглядывать находки.

– Похоже Дербень в детство впал, – констатировал Игумен.

– А ты до сих пор не повзрослел, – буркнул старик.

– Ты чего, Гаврилыч…

– Заткнись.

Гаврилыч присел на корточки и начал рассматривать каждую вещь. Все молча глядели на старика, не решаясь открыть рот.

К детскому танку размером с обувную коробку и тяжелым на вес был прикреплен небольшой карабинчик. Он больше всего заинтересовал умудренного опытом вора.

– Промерьте трос, – приказал Гаврилыч.

– Чем? У нас рулетки нет, – пожал плечами Бориска.

– Мотай на локоть. Два витка – метр. Точность нам не нужна.

Бориска поднял трос и начал наматывать его на руку – через большой палец на локоть, накручивал, пока бухта не кончилась.

– Примерно двадцать пять метров.

– Правильно. Три метра допуска от окна отдушины до лебедки и двадцать два по длине воздуховода.

– Хватит мутить, Гаврилыч, – не выдержал Игумен.

– Я разгадал идею Дербеня. А теперь следите за мной.

Старик взял один конец троса, прикрепил его к карабину танка, потом включил игрушку и взял в руки пульт. Танк зажужжал и поехал вперед, волоча за собой трос. Гаврилыч повернул джойстик вправо, и танк повернул вправо. Игрушка оказалась очень послушной.

– Я все понял, – сказал Бориска. – Так трос можно протянуть с улицы до хранилища. Двадцать два метра.

– Молодец, Бориска. – Гаврилыч указал на коробочку с камерой и фонарь. – Фонарь и камеру мы крепим скотчем к башне танка, весь путь будет освещаться. А на мониторе будет виден этот путь. Там есть два поворота, но это не проблема, танк управляем, не врежется. Складываем все в мешок и забираем с собой.

– Черт… – буркнул Игумен. – Сколько еще задумок у Дербеня, о которых мы не знаем. Чертежи – одно, а план действий – другое.

– Здесь ты прав, – согласился Гаврилыч. – Надо продумать каждый наш шаг, выверить по секундомеру, и это еще не все. Мы должны знать, почему Дербень подготовил двенадцать мешков, а не пять или двадцать. Он ничего так просто не делает. Собирайтесь. Скоро рассвет.

Тем временем жена Дербенева не спала, уснула только Ляля, которая переехала жить к Екатерине. Они затеяли непростое дело.

Сейчас Екатерина сидела в кабинете мужа. Окна выходили на другую сторону от фасада дома, и светящийся экран монитора не мог быть виден нарушителям ночного покоя, однако хозяйка видела ночных гостей и знала, чем они занимаются. В доме, гараже, у заборов – везде были установлены камеры видеонаблюдений и микрофоны. Ни одна душа не могла проникнуть на территорию усадьбы незамеченной. Катя следила за налетом не одна, на диване сидела молодая парочка – парень лет двадцати двух и рыжеволосая хорошенькая девушка того же возраста.

– Господи, и эти тупые придурки собираются совершить кражу века, – тяжело вздохнув, сказала Катя.

– Я же говорил вам, Екатерина Андреевна, они ни на что не годятся, я правильно сделал, что сегодня навестил их. Бандитов стоило одернуть. Слишком расслабились, – уверенно заговорил молодой человек.

– Но ты потащил туда чуть ли весь свой курс. Целую кучу свидетелей, – возмутилась молоденькая блондинка.

– Ерунда. Для ребят это было лишь развлечением, игрой. Они не восприняли нашу вылазку всерьез. Я им сказал, будто могу напугать настоящих бандитов, которые намерены ограбить банк. Мы потом долго смеялись.

– Ладно, Алеша.

– Я серьезно. Экзамены закончились, почти все разъехались, на днях уезжают последние. К субботе ни одного человека не останется.

– Они на твоей совести, – сказала девушка.

– Я встроил чип в сумку, что оставил им. Когда мы ушли, мог послушать, о чем козлы говорят. И поверьте, услышал важные вещи. Вы удивлялись, почему они не взяли мешки. Потому что тупые, потащили бы деньги через люки. Только после того, как я их напугал, они подумали о воздушке. И то не сразу сообразили по поводу троса. Хорошо, что я вовремя предупредил вас по Телефону и вы успели подбросить им танк. Они в жизни не догадались бы, как протащить трос через трубу.

Катя подняла руку:

– О'кей, ребята. Теперь пора подумать о машине. Нужна не простая «скорая», а реанимационная, ее везде пропустят. В моей клинике две таких. Их вообще очень мало. Угнать можно, но пропажа будет обнаружена мгновенно. В среду в Москву прибывает партия из двенадцати новых реанимационок из Германии. Таможню они прошли. Мы должны получить одну из машин. Оформление документов занимает много времени. А пока то, да се, они будут стоять в Северном порту, на спецстоянке. Если угнать машину со стоянки, ее не сразу хватятся. Но задачка не из легких.

– Вы знаете, где стоянка?

– Знаю. Это целый стадион. Туда стекается весь импорт. Но выгнать машину с нее практически невозможно.

– Для вас ничего невозможного нет, Екатерина Андреевна, – весело заметила девушка.

– Не подхалимничай, Уличка. Надо хорошо подумать. Достаньте какие-нибудь номера. Снимите с машины, хозяин которой в отъезде.

Дверь спальни распахнулась, и на пороге появилась Ляля с заспанной физиономией.

– Услышала голоса, думала, галлюцинации, свихнулась, а тут, и впрямь, разговаривают.

– Мы тебя разбудили, Ольга? Ладно, знакомься, раз проснулась. Это Алеша и Ульяна, дети моей хорошей подруги. Они будут нам помогать.

– Мешки таскать?

Ляля прошла в комнату. В длинной до пят белой сорочке с чужого плеча, босая, женщина смахивала на приведение.

– Они же совсем дети. А если влипнем? Их же посадят. О нас я не думаю.

– Они опытней нас. А потом, им отводится не очень ответственная работа. Говоришь, «мешки таскать?».

– Лучше сказать, «катать». Они же тяжелые. Нужна тележка, – сказал Алеша.

– Вертолет тоже не помешал бы, – усмехнулась Ляля. Все засмеялись.