355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Михаил Максимов » Записки сыщика » Текст книги (страница 2)
Записки сыщика
  • Текст добавлен: 25 сентября 2016, 23:57

Текст книги "Записки сыщика"


Автор книги: Михаил Максимов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

Другой разряд – домушники и подполники. Они также делятся на партии и ходят по лавкам, по домам, торгуют вещами, нанимают квартиры, при этом спрашивают о каком-нибудь небывалом жильце и воруют все, что только глаз завидит: шубы, пальто, салопы и прочее. Часто приходят вдвоем: один торгуется в цене, а другой проберется между тем в кабинет или в другую комнату и утащит часы и какую-нибудь ценную вещь. В театрах и маскарадах будто бы по ошибке надевают на себя чужие шубы, а свои оставляют. Или входят в переднюю – видят, лакей спит или вовсе никого, они хватают тогда на скорую руку что попало. Кучер зазевался – вытащат из экипажа что-нибудь. Придут в лавку в обеденное время или в самый разгар торговли и начнут требовать разный товар, рассматривают его, бракуют, торгуются за такую цену, за которую нельзя отдать его, а между тем другие, стоящие позади этих покупателей, работают ловко и проворно: прячут товар себе под полу и уходят из лавки. Этого мало: являются с женами, будто приезжие из разных губерний, торгуют товар партиями и до того прельщают купца значительной покупкой, что тот и не приметит, как у него утащат с прилавка или дорогой воротник, или кусок материи. А то, пожалуй, явится госпожа с многочисленным семейством, в сопровождении ливрейного лакея и начнет копаться в выложенном товаре. Тут работают все, от лакея до самой барыни, и купец должен смотреть в оба. В этот класс мошенников входят люди разного звания, большей частью промотавшие свое состояние распутной жизнью.

Теперь рассмотрим действия конокрадов, или скамеечников*, и лошаводов. Они почти всегда дей ствуют поодиночке, поэтому кражи их или угон лошадей редко раскрываются розыском. У каждого из них есть под рукой знакомый барышник и живодер. Хорошая лошадь поступает к барышнику, а плохая – к живодеру. И тот и другой лошадь держать у себя не станут. Барышник отправляет ее тотчас в какой-нибудь ближний город*, а живодер, если она совершенно плоха, тотчас убивает ее, а если еще годится, уводит до времени в какую-нибудь ближайшую деревню к знакомому мужику. Народ этот самый жалкий. Бродит он, иногда по целым дням не евши, в торговые дни по рынкам, близ застав и по дорогам, а не в торговые – около трактиров, кабаков и других торговых заведений, высматривая пьяного мужика или извозчика, кучера-ротозея, забившегося куда-нибудь погреться или попить чайку. У некоторых из них имеется дурман, настоянный в вине, которым они опаивают оплошавшего. Это делается так. Под видом идущего в какую-нибудь деревню или город, скамеечник просит мужика или извозчика подвезти его за гривенник, садится и, по дороге заехав в кабак, угощает его пивом с примесью дурмана. В городе же нанимает извозчика довезти его до любого трактира, приглашает с собой для компании, заказывает там чаю, а потом едет с ним дальше и сбрасывает его, опьяневшего от дурмана, где-нибудь за городом или в глухом переулке. Но воровство скамеечника скорее случайное, нежели обдуманное, ибо ему редко случается увести лошадь из конюшни, разве кучер-мошенник согласится помочь ему в этом. Этот класс мошенников состоит большей частью из негодных кучеров, работников и мужиков, с малолетства приученных к этому промыслу. Из цыган редко кто ввязывается в это дело, потому что каждый из них и без того вознаграждается деньгами от самих скамеечников и барышников за ловкость и хлопоты при продаже лошадей.

А вот теперь расскажу вам о форточниках. На это дело опытными ворами выбираются ловкие, проворные и неглупые мальчики из нищих или из беднейших семейств, а также избалованные родителями, распутные и отчаянные дети. Их учат, или они и сами хорошо умеют, презирая опасность, ходить по карнизам и лазить по водосточным трубам в верхние этажи домов. Забравшись в комнату в открытое окно или форточку, форточник выкидывает на улицу стоящему внизу вожатому все то, что только встретит там из вещей и платьев, а если получится, он разломает и замок у сундука, письменного стола, шкафа и тому подобного припасенной стамеской. Закончив дело, форточник спускается по веревке с крючком, зацепив его за раму, на улицу.

В случае неудачи он не бросается отчаянно в окно, а остается на месте, пытаясь выкрутиться как может. Кражи эти редки, так как опасны. Но бывают смешные случаи. Я вам расскажу о двух таких мне известных. Надо еще добавить, что происходят такие кражи только летом, ибо каждый форточник всегда бывает в одной рубашке и босиком. Как-то раз, забравшись на 2-й этаж, форточник попал в спальню холостого барина. Он повыкидывал на улицу лежавшее там платье, портмоне и ризы икон и тут увидел за кроватью спящего висящие на стене карманные золотые часы. Чтобы их достать, нужно было либо подставить стул, либо перелезть через самого барина. Форточник решился на последнее. В то самое время, когда он потянулся к часам, барин повернулся во сне на другой бок. Мальчишка вообразил, что он хочет схватить его за ноги, потерял равновесие и всем своим телом упал на господина. Тот спросонья страшно испугался, спрятал голову под одеяло и начал изо всей мочи кричать: "Батюшки, воры! Режут, душат, спасите, спасите! Люди, люди!.." Мальчишка бросился было к окну, чтобы спуститься по веревке, но второпях выпустил ее из рук. Тогда он забрался под кровать барина и спрятался там за стоявшей в углу плетеной корзиной с какими-то бумагами.

Вбежавшие на крик люди едва смогли привести в чувство и успокоить своего барина. Потом осмотрели все в комнате, но ничего не нашли. Решили, что воры ушли, вероятно, в открытое окно, потому что на улице дворник обнаружил веревку с крючком.

Наутро барин ушел из дома, слуга стал убираться в комнате, а мальчишка в это время крестился, думая только о своем освобождении. Он решил оставаться под кроватью до тех пор, пока не представится возможность убежать.

Убрав комнату, слуга растворил окно и, увидав на улице какого-то сапожника Семена, разговорился с ним о починке сапог для барина. Потом он напросился с Семеном в трактир и ушел.

Мальчишка-форточник, не теряя времени, вылез из-под кровати, взял под мышку чьи-то стоявшие тут сапоги и вышел с ними через парадную дверь никем не замеченный.

Вы спросите меня, зачем же он взял сапоги?

А вот зачем. Если бы его кто-нибудь увидел выходящим из двери на улицу и остановил, он бы сказал, что сапоги ему дал камердинер и велел отнести к сапожнику Семену, у которого он живет в учениках.

А вот и другой случай. Форточник, забравшись в верхний этаж дома и выбросив оттуда кое-какое платье и вещи, решился еще разломать запертый ящик письменного стола. Когда он приступил к работе, на треск дерева выскочил из соседней комнаты с сапогом в одной руке слуга. Увидев мальчишку, он подбежал к нему и, схватив за волосы, ударил по голове сапогом. Мальчишка нарочно упал на пол и прикинулся мертвым. Слуга растерялся и принялся изо всей силы кричать: "Воры, воры, воры!.." На его крик сбежались еще люди и сам хозяин дома. В это время мальчишка, как будто бы очнувшись, встал с полу и, дико озираясь по сторонам, начал плакать и показывать, ни говоря ни слова, что он глухой и немой. Сколько ни добивались от него, откуда он попал в комнату и кто он такой, ничего не узнали. Мальчишка только плакал и мычал. Тогда его отправили в часть, но и там от него ничего не узнали.

Пока все это происходило, напарник мальчишки успел предупредить обо всем его мать, она явилась в часть и объяснила, что он действительно глухой и немой, а в дом попал, вероятно, по внушению каких-либо мошенников. Сам он этого сделать не мог, потому что совершенно ничего не понимает. Так что мальчишку этого, продержав несколько дней в части, освободили, учр едив за ним секретный полицейский надзор.

Есть еще разряд мошенников, называемых поездушниками. Они срезают с возов и экипажей разные вещи и товар, делают это большей частью в темные ночи по дорогам и около застав. Работа их несложная и нетрудная. Каждый имеет при себе садовый ножик, а на случай и отвертку. Прилепившись к экипажу, на запятках, он подрезает ремни или веревки, которыми прикреплен чемодан или сундук, потом соскакивает, уверенный, что эта вещь стрясется сама собой при езде. Он бежит за экипажем, поджидая, когда она свалится на дорогу. Иногда он разрезает зад у повозки и вытаскивает из-под сидящих там людей все, что попадет в руки. Много было смешных случаев, о которых я когда-нибудь расскажу вам.

Этот разряд мошенников состоит из людей, привыкших терпеливо переносить всякие крайности. Они не ропщут, если промокнут до костей, если по колено в грязи, если негде ночевать. Украденная ими вещь тотчас же сбывается за что попало барышнику или знакомому лавочнику, который охотно покупает краденые вещи. Лавочники подобного рода имеют большей частью табачные, мелочные и полпивные лавки или торгуют железом и разным старьем.

Тут мой рассказчик остановился, пообещав встретиться со мной через два дня в этом же месте и поведать об особом разряде мошенников – забирохах и громилах.

На третий день мы опять с ним пили чай, и я слушал его рассказ.

– Забирохи и громилы – самые опасные и решительные, потому что каждый из них действует отчаянно. Снимая с вас шубу или отбирая вещи и деньги, он много толковать с вами не станет, будете сопротивляться – хлобыснет вас по голове или виску заложенной у него в рукавице гирькой, и концы в воду. Гирька эта называется у них закладкой, а если она привязана на ремне, то кистенем, которым он ударяет сзади на ходу. Удар этот такой силы, что пробивает даже воротник вашей одежды, если вы им были закрыты. Притом как бы крепки вы ни были, при ловком ударе непременно покачнетесь, а пожалуй, и свалитесь с ног, не успев позвать на помощь. Эти мошенники действуют в основном ночью или в позднее время; а вот где-нибудь на дороге за городом могут ограбить и днем.

Каждый грабеж они рассчитывают и действуют наверняка. Всегда наперед разузнают, где вы бывае те, за чем именно и куда намерены идти пешком или ехать на извозчике. Тогда и за этим последним дело не станет. Извозчик, ловкий малый, будет готов довезти вас, что бы вы ему ни посулили. Без сообщника извозчика или без своей лошади ни один из них на грабеж не пойдет.

Мало того, они будут за вами следить и выбирать время, как бы половчее вас обделать. Узнают все ваши привычки и какую жизнь вы ведете. Для этого они неприметным образом выспросят все у вашей прислуги или в торговом заведении, где вы часто бываете. Но если на вас нет ценной вещи и они знают, что не бывает, на воровство не пускаются.

На грабеж или погромку, как они выражаются, всегда ходят по двое, и по трое, и редко по одному, разве только тогда, когда видят в вас слабого противника. Но вообще из-за безделицы эти люди не станут марать руки, потому что некоторые из них имеют достаточно возможностей для проживания и даже занимаются для виду честной промышленностью. Иногда, чтобы лучше и вернее разузнать о вас, они зашлют к вам в дом свою кухарку, своего кучера, дворника, лакея; а если это не удастся, расспросят о вас у соседей, лавочников и булочников, бывающих у вас и болтающих с вашей прислугой от нечего делать о ваших средствах. Если же и этого будет мало, поселятся сами на время по соседству, и тогда уже, узнав обо всем подробно, например где что лежит, кто где спит, у кого бессонница и как рано в доме ложатся спать, пускаются на дело, имея при себе: лом, кольцо, веревки и бурав, а на всякий случай берут и гирьку*.

У всех у них есть непременно или свои лошади, или сообщники извозчики; пешком, без лошадей, они на кражи не пускаются; каждый из них находится в тесных связях с барышниками и лавочниками, торгующими большей частью при рынках и людьми денежными; у последних есть свои портные, серебряных дел мастера и часовщики, у которых каждая украденная вещь в одну минуту ломается, распарывается и переделывается в иной вид и форму и сбывается евреям или увозится на ярмарки по городам.

Краденые же непеределанные вещи, если они очень ценны по форме своей и по значению, до времени хранятся в таких местах, где вам и в голову не придет их отыскивать. Потому при вашей службе не полагайтесь на всех этих торговцев, даже если они и коротко вам знакомы. Они вам ничего не объяснят и ни в коем случае ни о чем откровенно не скажут, так как знают, что от вас им проку будет мало. Не надо далеко ходить. Неужели вы думаете, что ваши 75 рублей, которые вы предлагали мне за мое содействие при поимке этих делателей фальшивой монеты, составили бы для жизни моей какую-либо ценность? Ровно ничего. В состоянии ли вы были возвратить мне жизнь, если бы меня где-нибудь пристукнули и бросили под лед за мою откровенность вам, если бы я рассказал вам о каком-нибудь значительном забирохе или громиле? Да вы бы об этом и не узнали... Знаете ли, как дружен этот народ между собою?

Возьмите вы кого-либо из них и посадите под арест, по подозрению или улике, тогда будьте уверены, издалека явится к вам какой-нибудь проситель по совершенно постороннему делу и будет говорить с вами о разных предметах, а там мимоходом коснется и арестанта, взятого вами, и скажет: "Он содержится напрасно, я слышал, что виноват такой-то". И укажет вам, пожалуй с доказательствами, на того, который вам сообщил об этом деле. И беда ваша, если вы попадетесь. Они восторжествуют над вами и запутают вас до того, что вы невольно будете плясать под их дудку. Они заставят вас поневоле быть за них ходатаем. Они готовы будут указать вам и место, где лежат краденые вещи, но похитителя ни в коем случае не укажут, потому что он им нужен на будущее, тем более что он с ними связан узами полезного для них мошенничества. А попробуйте-ка идти им наперекор, они вас задавят, подведут под вас такую небывалую штуку, которой вы и не ожидаете. Ну да что толковать. Чего не сделают деньги! А за деньги они и отца родного не пощадят.

Ну, барин, довольно. Вас, кажется, теперь занимает мысль собственно обо мне, то есть вы думаете: почему же ты-то все это знаешь, будучи не мошенником, а человеком порядочным и семьянином? Не правда ли, угадал я? Верьте мне, чем откровеннее вы будете ко мне, тем более заставите меня рассказывать вам о разных мошеннических изворотах, и, быть может, мне и самому придется покаяться перед вами, как перед духовным отцом, в собственных своих прегрешениях.

– А разве они у тебя есть? – спросил я, улыбаясь.

– Да как же и не быть, – сказал он, – когда я был хорошим приятелем и другом известного разбойника Гурия Михайлова.

Уж если мы коснулись с вами задушевных тайн, так слушайте. Знаете ли вы, кто такой был Гурий Михайлов? Это один из таких разбойников, по действиям своим и по чувству каких только поискать. У него не было никакого сострадания к подобному себе человеку; для него было все равно: воробья ли сшибить камнем на мостовой или человека ошеломить кистенем по голове. Он думал об одном: как бы достать денег, и часто говаривал, что умный человек без денег – бездельник, а с деньгами и дурак везде в почете, и все кланяются ему в пояс. Он был человек умный и по жизни трезвый: отроду ничего не пил и пьяных терпеть не мог. У него ни жена и никто в доме не знал, что ездил он на погромки. Бывало, молится Богу дома, не смей никто к нему в это время входить. В трактир придет, сидит себе как красная девка. Но зато уж как задумает что сделать, тут уж и брат и сват ему в то время под руку не попадайся. Все, бывало, так приладит, что иголки не подпустишь, и все сходило счастливо с рук. Под конец, однако же, судьба осердилась на него и наказала его. Вы удивитесь его равнодушию. Я раз спросил его, когда он находился под караулом: "Гурий Михайлыч, я думаю, тебе жалко расставаться с родиной?" – "Эх, Яша, – сказал он, – сколько ни вить веревку, а конец уж должен быть. Так и я, сколько ни громил, а рано ли поздно ли должен был ожидать наказания".

Он меня очень любил и часто брал с собой на погромки. Что делать? Бывало, едешь и не думаешь о том, что потеряешь голову. Был молод и потому мало думал о собственной своей жизни. Зато и он, бывало, что сделает удачное, так, глядишь, 25 рубликов у меня в кармане, а то, пожалуй, и побольше.

– Скажи ты мне, пожалуйста, как же ты-то избежал наказания?

– Да как. По его же милости, потому что он и сам-то ни в чем не сознался, да и на других не указал.

– Неужели тебя никогда не мучила совесть за прошлое злодейство?

– Как не мучить? Разве я не такой же человек, как и другие? Да что же сделаешь-то? Снявши голову, по волосам не плачут. А уж теперь, слава Богу, все прошло, и удаль молодецкая остыла. На погромки мне ездить не с кем: Гурия Михайлыча не стало. А скажу вам откровенно: грешный человек, беру иногда дольку с ребят аховых по старой памяти и по знакомству, тем и пробавляюсь. Вот потому-то я и прошу вас не стараться видеться со мною часто и за мной не посылать из трактира: у нас в Рогожской меня все знают. А если случится хорошее дельце, так я приду к вам сам.

Разговор наш окончился, и мы расстались с ним, как давнишние знакомые.

Рассказ 3

О проделках аферистов

Молодой, не знакомый ни с какими изворотами офицер, получив после отца своего по наследству недвижимое имение, состоящее из нескольких душ крестьян, вознамерился продать их, а на вырученные деньги купить для себя порядочный доходный дом. Посему и приехал в наш город со своим крепостным человеком и остановился в одной из лучших гостиниц. Болтовня этого человека с коридорным служителем о цели их приезда тотчас донеслась до сводческой биржи* и дала мысль одному из сводчиков, известному своей находчивостью, приобрести для себя и своих сотрудников пользу от этого молодого господина**.

Однажды утром в номер этого господина является порядочно одетый мужчина, немолодых лет с предложением своих услуг и говорит, что он один из самых известных сводчиков в городе и готов сделать для этого господина все полезное. Чтобы удостоверить свою личность и подтвердить доверие к нему важных лиц, он показал доверенность, выданную ему какой-то костромской помещицей на продажу ее недвижимого имения, со всеми находя щимися в нем угодьями и лесом, отмеченную в Гражданской палате. Молодой господин просмотрел доверенность, послушал дельные советы этого сводчика и решился просить его оказать и ему содействие в обоих задуманных им предприятиях – в продаже имения и покупке дома.

После долгого разговора сводчик спросил о цене имения и предложил господину определить ему за труды небольшое вознаграждение, а в случае продажи имения выше назначенной цены излишек разделить пополам сверх вознаграждения. Условившись во всем, он попросил у господина записку, как бы документ, удостоверяющий, что все им высказанное будет исполнено в точности и беспрекословно. Что и было исполнено, но с оговоркой, что если имение не будет им продано, в таком случае считать записку недействительной.

На другой день сводчик явился к господину, чтобы сообщить, что покупатель им найден, человек весьма богатый и добрый. Да еще выше назначенной цены он взял 2 тысячи рублей.

К тому же имение это уже хорошо известно покупателю, следовательно, не нужны излишние деньги и хлопоты и все дело окончится очень скоро. "Итак, сказал он, – я сегодня же в четыре часа приеду к вам с этим покупателем, чтобы показать ему планы и нужные документы. Уверен, что мы кончим дело благополучно; только прошу вас покорнейше не уступать ему ни копейки, иначе он сочтет меня обманщиком, да, пожалуй, еще скажет кому, что я хотел взять с него лишнее за имение.

В четыре часа являются в номер сводчик и покупатель, мужчина среднего роста, в очках, с усами, преклонных лет, весьма прилично одетый, с приятной и доброй наружностью. Они предварительно рекомендуются друг другу и после нескольких французских слов, усаживаются на диван и начинают толковать об имении. Покупатель тотчас спросил план и нужные документы. Затем приступили к торгу имения. Много толковали, спорили, молодой господин не уступал ни копейки, будучи предварительно предупрежден сводчиком; покупатель же в свою очередь, выказывая горячее желание купить имение, не стал долго торговаться, и дело кончилось тем, что имение было куплено за ту самую цену, какую назначил сводчик. Потом был чай с коньячком и водка для угощения благоразумно действующего сводчика. За чаем разговор пошел уже в совершенно другом тоне. Покупатель сказал откровенно, что это имение давно ему известно потому-то и потому-то и что он намерен в связи с удобным местоположением и близким расстоянием от реки устроить в имении привилегированный завод каких-то небывалых кирпичей, который принесет ему значительную выгоду. Долго говорили о пользе мануфактурной промышленности и о том, как улучшить в России конные заводы; одним словом, покупатель оказался человеком во всем положительным и отличным агрономом.

Вдруг покупатель на минуту задумался, потом как будто нехотя достал из бокового кармана щегольский бумажник и вынул из него четыре кредитных билета в 25 рублей серебром. Положив их на стол, он извинился и сказал, что никак не ожидал такого скорого окончания дела, а потому не привез с собой нужного количества денег для задатка, который в этом случае необходим для спокойствия и полной уверенности с обеих сторон. Он попросил принять пока эту ничтожную сумму и выдать ему домашнее условие. Молодой господин согласился немедленно, и под диктовку сводчика условие было написано, подписано и передано в руки покупателя. После этого, поговорив еще кое о чем, покупатель встал, простился с помещиком и попросил его пожаловать к нему за задатком завтра часа в три или четыре, в квартиру, занимаемую им в доме его знакомого господина Жадновидова. Сводчик, проводив покупателя с почтительными поклонами до ворот дома, возвратился в номер молодого господина и с самодовольной улыбкой поздравил его с выгодной продажей, попросил при этом денежное вознаграждение на основании имеющейся у него записки. Он прибавил к тому, что с его стороны дело уже закончено. Молодой господин на минуту задумался, но потом раскрыл небольшую дорожную шкатулку, вынул из нее 700 рублей серебром, отсчитал половину и, соединив их с полученными в задаток деньгами, передал сводчику. Он извинился, что сегодня не может дать всей суммы, но обещал отдать остальное завтра вечером или послезавтра утром. Сводчик поблагодарил помещика и, раскланявшись с ним, вышел из номера. В коридоре он встретил того самого крепостного человека и пригласил его в трактир через дорогу, где угостил чаем, дал рубль серебром на водку.

На другой день в четыре часа пополудни молодой господин является в квартиру покупателя. Там встречает его какая-то молодая дама очень любезно и ласково и говорит, что она двоюродная сестра покупателя. Узнав о причине посещения, дама сказала, что брата нет дома: он уехал куда-то для покупки другого выгодного для него имения и, вероятно, скоро возвратится. Она предложила подождать немного. Они уселись в хорошо меблированной комнате, живой и разнообразный разговор любезной дамы до того увлек молодого господина, что он даже забыл о цели своего приезда. Очарованный, он не заметил, как пролетело время, и уже почти в 12 часов ночи решился все-таки уехать домой. Прощаясь, он просил молодую даму передать ее двоюродному брату, что он завтра весь день будет ждать его у себя и никуда не поедет.

Ожидания его оказались бесполезными: ни покупатель, ни сводчик к нему не явились.

Вынуждаемый желанием поскорее покончить дело, он на следующий день утром отправляется к покупателю и, к удивлению своему, находит пар адное крыльцо запертым. Он стучится, ему не отвечают и не отпирают. Наконец на стук выходит из нижнего этажа женщина и говорит, что здесь уже никто не живет, а те жильцы, которые занимали эти покои, вчера утром куда-то уехали на извозчике со всем своим имуществом.

– А если угодно вам узнать о них, то можете спросить у хозяина, он за городом на даче.

– Стало быть, у этих жильцов собственности никакой не было? – удивился молодой человек.

– Не знаю, – отвечала женщина. – А знаю только, что эти покои отдаются с хозяйской мебелью, и видела, что жильцы эти уезжали с одним дорожным чемоданом и небольшой шкатулкой. Да и жили-то они здесь, – прибавила она, всего только неделю.

Молодой человек во время рассказа женщины стоял с вытянувшимся лицом. Подумав немного, он отправился прямо к начальнику губернии, потому что понял, что обманут. Идти к сводчику, чтобы вернуть свои деньги, он не мог, потому что не знал его квартиры. "Да и, пожалуй, – думал он, – придешь к этому негодяю и вместо денег получишь одни неприятности".

Начальник губернии, выслушав его жалобу, тотчас приказал найти и доставить к нему сводчика и покупателя, что было исполнено полицией на другой же день. Сводчик, мещанин Клим Ермолаев, на вопрос начальника, нисколько не запираясь и не прибегая ни к каким изворотам, объявил, что он действительно запродал это имение отставному майору Ивану Ивановичу Бурлилову и получил от продавца за собственный свой труд 450 рублей серебром. Аесли продажа этого имения не состоялась, то он в этом нисколько не виновен и не знает тому причины. Покупатель, рекомендованный ему знакомым мещанином Обироховым, показался человеком добрым и хлебосольным. О продавце же он сказать ничего не может, потому что видел его два раза, а за остальными деньгами не приходил по случаю своей болезни. Покупатель, майор Бурлилов, объявил в свою очередь, что он действительно хотел купить это имение, но не нашел человека, у которого мог бы занять денег, а потому от стыда счел за лучшее скрыться на время и ожидать благополучного исхода. Лучше потерять собственные свои задаточные деньги – 100 рублей серебром, чем подвергать себя неприятностям и огласке, ибо он человек честный и принят в лучших домах. Тем дело и кончилось.

Впоследствии узнали, что сводчик и майор были хорошие знакомые, даже, можно сказать, приятели, и каждая удачная проделка приносила им общую пользу. Что же касается до доверенности, то она была выдана какой-то вдовой, чиновницей, занимающейся от нечего делать сватовством и живущей на чужой счет под именем приживалки и гадальщи цы.

Часть вторая

Рассказ 4

Сидя со своим знакомым в трактире, я рассказывал ему, как был обманут молодой человек сводчиком и покупателем при продаже своего имения.

Рядом с нами, за другим столом, сидел хорошо одетый молодой человек, оказавшийся впоследствии отставным офицером Павлом Ф. Он во время моего рассказа улыбался, а когда я закончил, он, встав со своего места и подойдя ко мне, сказал:

– Милостивый государь, я вас очень хорошо знаю, и мне весьма странно, что вы служите и занимаетесь розыском преступников, а о подобных лицах, как я догадываюсь, не имеете положительных сведений?

За свое утонченное мошенничество эти господа подлежат строжайшему преследованию, потому что они опаснее воров, вредное влияние их простирается далеко за пределы обыкновенного круга. Поступки свои они некоторым образом прикрывают формами законности, через их действия разоряются целые семейства, развращаются и ввергаются в отчаяние не только юноши, достается и старикам.

Одни этих людей называют деловыми, другие аферистами; и если вы позволите мне объяснить вам кое-что об этих лицах, то я с удовольствием готов. Проделки их многосторонни и по действиям своим довольно интересны.

Я попросил этого господина офицера не лишать меня удовольствия рассказ его для меня был важен. Он, подвинув стул и сев со мною рядом, начал свое повествование.

– Прежде всего, – сказал он, – я должен объяснить вам, что аферисты делятся на слабые и сильные партии, к первым принадлежат, так сказать, люди мелкой руки, ко второй же – люди, что называется, с весом; у каждого первоклассного афериста есть свои агенты и непременно под рукой на всякий случай капиталист, который его в значительных аферах ссужает деньгами.

В агенты избираются люди с умом, большей частью образованные, изобретательные и находчивые. Обязанность их заключается, собственно, в том, что они собирают сведения о богатых молодых людях и о людях, вдающихся в разврат, – узнают о наклонностях каждого из них, потом по возможности стараются сблизиться с будущей своей жертвой и, наконец, работают к общей своей пользе.

Общество аферистов, разделяясь на партии, действует во всех сословиях, в зависимости от способностей каждого, но почти всегда все они находятся между собой в неразрывной связи.

Не стану вас занимать более бесполезным объяснением их способностей, а начну мой рассказ об их проделках, из которых вы ясно увидите, что каждый из них представляет собой на самом деле.

Некто должен был получить наследственный капитал – 250 тысяч рублей, но для прикрытия мелких долгов ему необходим был заем – 25 тысяч рублей. Не забудьте же, что аферисты этого человека давно уже имели в виду. Итак, в одно утро является к этому господину подосланный агент с предложением достать для него денег за небольшие проценты у одного богатого господина Давалова.

Агент был порядочно одет и дельно объяснял, поэтому его пригласили в гостиный зал.

Прежде всего его спросили: через кого и как узнал он о том, что этому господину нужны деньги. А потом: на каких условиях и за какие проценты?

Агент удовлетворительно ответил на все вопросы. И добавил льстиво, что господин этот известен ему как добрый человек, иначе бы он ни в коем случае не решился к нему явиться с предложением о займе денег у его хорошего знакомого господина Давалова. Внастоящее время стоит только написать заемное письмо на имя Давалова и отправиться к нему за деньгами.

Господин, будучи убежденным, уже не рассуждал более о последствиях, потому что имел в деньгах большую надобность. Он тотчас отправился в маклерскую контору, где написал на имя Давалова заемное обязательство и направился вместе с агентом к Давалову.

Хозяин дома принял их прямо в кабинете, как будто уже давнишних знакомых, с обворожительной любезностью. Усадил гостей в мягкие кресла и всем своим видом давал понять, что с его стороны всякое требование приехавшего будет исполнено в точности и без возражений.

Господин высказал свою надобность, подал заемное письмо Давалову с покорнейшей просьбой не отказать ему в выдаче денег.

Давалов, прочитав заемное обязательство, погрозил с улыбкой своему агенту пальцем, тот, в свою очередь самодовольно улыбнувшись, не замедлил взять сигару и, закурив ее, сказал: "Я был совершенно уверен в том, что вы этому доброму господину не откажете в выдаче денег, за известные коммерческие проценты".


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю