Текст книги "Хозяин порталов (Спираль Миров-2)"

Автор книги: Михаил Любовской

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

опасные разговоры.

– О, да вы, батенька, колдун, – в его энергетической

структуре определённо присутствовал зачаток силового ядра.

– Увольте от таких сравнений. Бабка была колдуньей, а

я всего лишь врач, – он доверительно улыбнулся и потянулся ко мне

хиленькими щупальцами.

Я слегка ударил по ним, как шлёпают по ладошке

шаловливого ребёнка. Копытин вздрогнул, недоуменно покрутил

головой, выглядывая неведомого противника своих опытов, и

потянулся снова.

– Пётр Михайлович, ну что вы ей богу, мы же и

обидеться можем.

– Эманацию невозможно увидеть, – доктор растерянно

перевёл взгляд с меня на Нарейсу.

– Желаете убедиться в обратном? – глаза супруги

шаловливо заискрились.

– Будьте любезны, госпожа Анастасия.

Её фигура окуталась чёрной дымкой. Внутри хаотично

заскользили зловещие тени, постепенно набирая скорость

перемещения. Копытин с интересом наблюдал за представлением,

и вдруг дымка взорвалась, выбросив в лицо десятки змеиных голов

с раскрытыми пастями. Он отшатнулся, инстинктивно прикрывая

голову рукой с тросточкой.

– Жалкий лекаришка. Будешь знать, как соваться к

демонам недоразвитыми отростками, – ехидно улыбаясь,

произнесла по-дарински Нарейса.

– Дорогая, ну что за детские выходки. Нам ещё с

человеком договариваться надо.

– Ничего страшного. Пусть это послужит уроком, в

следующий раз будет осторожнее.

– Браво, – послышались хлопки ладоней. – Всё

выглядело так натурально, что даже немного испугался. Прекрасная

иллюзия, просто нет слов.

– Доктор, посмотрите внимательно, что сделала

«иллюзия» с вашей палкой, – я указал на середину тросточки.

– А что не так? Вроде всё це..., – он уставился на два

сквозных отверстия.

– Представьте себе, что целью окажется менее

твёрдый предмет.

Корытин побледнел, но с эмоциями постарался

справиться.

– Мои пациенты тоже владеют подобным искусством?

– Обычные люди, можете не переживать. Пётр

Михайлович, вы их сильно кормите лекарствами?

– Только двоих. Простите, но тут без медикаментозного

вмешательства никак, я уже об этом говорил.

– Сколько они ещё будут находиться на излечении?

– Трудно сказать. Пашкова и Зеленского без внимания

оставлять нельзя. Приказа о переводе в другое учреждение не

поступало.

– А если поступит?

– Максимум неделю продержать смогу. Потом приедут

коллеги, проведём консилиум и в путь. При срочном переводе

забирают сразу.

– Кругом сплошная неопределённость, – стало досадно

от сложившейся ситуации.

– Госпожа Анастасия, вы где-нибудь остановились на

ночлег?

– Мы как-то и не думали об этом, – она легкомысленно

пожала плечами.

– Тогда не откажите посетить старого холостяка. Меня,

как специалиста, поселили в двухкомнатных хоромах. Посидим под

вишнёвую наливочку, поговорим, а то знаете скушно одному

вечера коротать.

– Вы не женаты? – проявила женское любопытство

Нарейса.

– Делал пару попыток, – смутился доктор, – но не

срослось. Теперь же я молодым не интересен, а постарще

возрастом не интересны мне – кругозор не тот.

Докторский домик выглядел дворцом падишаха по

сравнению с соседскими халупами – ухоженный дворик, белёные

стены, крашеные ставни и оконные рамы.

– Симпатичненько. А там что за сараи?

– Это не сараи, Анастасия, здесь живут колхозники.

Когда всё вокруг общее, нет смысла выделяться. Общество может

понять неправильно желание жить лучше, чем другие.

– Но вы то выделяетесь и очень заметно.

– Положено по статусу. В обществе равных всегда

есть те, кто равнее, как бы это грустно не звучало. Давайте пройдём

внутрь, не будем создавать почву для ненужных разговоров.

Белые занавески, половички, пружинная кровать с

горкой подушек в маленькой спаленке, кожаный диван с

двухтумбовым письменным столом, кухонный стол с примусом да

голландская печь – вот и весь антураж сельского дома. Причём

наверняка единственный на всё небольшое поселение.

– Господа, если бы наша встреча произошла в

Петербурге, то непременно пригласил в хороший ресторан, хотя

такой сейчас найти тяжело. Всё достаточно пошло и рассчитано на

непритязательный вкус.

– Почему не в Ленинграде?

– Ностальгия по прошлым временам. Нет, я не против

советской власти, я против того, что вытворяют властители от

самого мелкого и никчёмного до вершины пирамиды.

– Да вы доктор – контрреволюционер, – меня

несколько озадачила его откровенность.

– Не удивляйтесь, я всё-таки потомственный психиатр

и поверьте, неплохо разбираюсь в человеческих душах.

– Мой муж тоже, – усмехнулась Нарейса.

– Мы коллеги?

– В некоторой степени, – я не стал распространяться в

какой.

– Так, господа, разговоры хороши на полный

желудок. Вы умеете разжигать примус? Нет? Тогда, Сергей, вам

лезть в подпол за продуктами. Откиньте эту половицу, вот свеча —

выбирайте всё, что посчитаете нужным. В самом углу увидите

крышку – это ледник. Возьмите колбаски, мы их сейчас пожарим с

картошечкой да зелёным лучком.

Сергей нырнул в погреб и Копытин решил

поговорить с его женой, изучая выражение всей фигуры в целом –

как человек сидит, куда смотрит, какие движения делает в процессе

разговора. Он считал себя профессионалом до мозга костей и

появление новых типажей добавляло ещё одну монетку в копилку

знаний.

– Анастасия, кто для вас эти люди?

– Никто. Мы вообще раньше их никогда не видели.

– Тогда какой вам интерес что-то для них делать?

– У меня – никакого, но так хочет муж.

– Простите, но ему это зачем?

– По долгу службы.

Чем дальше шёл разговор, тем больше Пётр Михайлович

запутывался в определении психотипа. Лицо женщины не

выражало ничего. Светлые глаза, настолько светлые, что зрачка

практически не было видно, смотрели с безмятежностью

маленького ребёнка. Непринуждённая поза, нога закинута на ногу,

изящные руки лежат на колене, перекрывая друг друга; тонкие

пальцы заканчиваются окрашенными в чёрный цвет ухоженными

ногтями, более похожими на остро заточенные когти.

– А кем он служит, если не секрет?

– Никем. Он просто помогает попавшим в неприятную

ситуацию. По велению сердца, так сказать.

– Вы тоже служите «никем»? – решил пошутить

Копытин и тут же внутренне дрогнул, когда услышал ответ.

– Как раз наоборот. Я руководитель

контрразведывательного подразделения, майор.

В голове заметалась мысль – неужели ошибся? Но

зачем НКВД такие хитромудрые шаги? Где смысл? И главное – ради

чего?

– Моё звание и служебная деятельность не имеет

никакого отношения к силовым ведомствам Советского Союза…

Всё-таки иностранная разведка. Выходит пять

пациентов на самом деле агенты? Бред. Полный, абсолютный бред.

– …а также к ведомствам каких-либо других государств

этого мира.

Ерунда какая-то. Если есть контрразведка, значит

должно быть и государство или наоборот. Стоп, Пётр Михайлович,

не спеши, какая-то шероховатость в последней фразе…прокрутить

сначала до конца…Вот оно, несоответствие – «…государств этого

мира».

– Анастасия, – начал он осторожно, – вы не могли бы

объяснить подробнее, что имели ввиду под термином «этот мир»?

Я не совсем понял...

– А что тут непонятного, доктор? – из подпола

показалась голова Сергея, а затем его руки стали выкладывать на

пол колбаски в промасленной бумаге, банку огурцов, баночку

грибов и мешочек с картошкой. – Моя жена работает на

правительство России.

– Советской?

– Наш герб – двухглавый орёл.

– Так вы эммигранты, – Копытов почувствовал

некоторое облегчение.

– Опять не угадали. Наша страна как простиралась от

границ с Европой до Японии, так и продолжает простираться.

– Господа, вы меня окончательно запутали. Той страны

больше не существует.

– Россия была, есть и всегда будет, – Сергей

назидательно поднял палец вверх.

Со стороны улицы послышался звук подъезжающей

машины и тут же стих. Громко захлопали двери, раздалась команда

никуда не отлучаться.

– Быстро в подпол, ГБ приехала, – сдавленно

прошептал Копытов и суетливо поправил коврик, как только гости

закрыли за собой крышку.

В дом решительно вошёл человек в синей форме и

тремя «шпалами» в петлицах. За ним, с винтовками в руках,

проследовали два красноармейца. Они тут же прошлись по

комнатам и даже заглянули под кровать.

– Никого нет, товарищ капитан, – доложил один из них.

– Свободны. Ждать у машины. Товарищ Копытов?

– Да, это я. Простите, чем могу...

– Сегодня посетители были?

– К нам каждый день...

– Меня интересует только сегодня. Двое. Мужчина и

женщина. Светловолосые, высокого роста.

– Да, приходили такие после полудня.

– Кого спрашивали?

– Юхтина Алексея...

– Больше никого?

– Нет.

– Что говорили?

– Интересовались здоровьем, просили о встрече.

– Кто вам дал право устраивать им свидание? – капитан

вперил злой взгляд в лицо доктора.

– Они представились родственниками. И у меня нет

приказа о запрете.

– С этой минуты есть, товарищ Копытов. О чём

говорили?

– О рыбалке. Можете спросить у санитара…

– Уже спросили. Давно ушли?

– Часа три назад. А что, собственно говоря, случилось?

– В своё время узнаете, если в чём-то замешаны, – он

криво усмехнулся и вышел, не попрощавшись.

Пётр Михайлович выглянул в окно, убедился, что

машина отъезжает и шумно выдохнул – сердце дико колотилось от

резкого впрыска адреналина в кровь. Гости вылезли из убежища и,

как ни в чём не бывало, взялись за продукты.

– Вас не волнует приезд сотрудников

гозбезопасности? – Коростина несколько удивило такое

непрошибаемое спокойствие.

– В некоторой степени, – Анастасия хрустнула

малосольным огурчиком.

– Нескромный вопрос – за что вас ищут?

– Пошумели немного в одном месте. Но мы не

специально, так получилось, – она подцепила когтем ещё один. -

Какая вкуснятина.

– Господин психиатр, мы ещё долго будем смотреть на

холодный примус? Вы на чём собираетесь жарить картошку? -

Сергей аккуратно разложил очищенные овощи.

– На жиру. С маслом уже давно проблемы, – доктор

подозрительно осмотрел стол в поисках ножа и картофельных

очисток.

– А вы какое предпочитали? Подсолнечное,

горчичное, оливковое или из сливок?

– Крестьянское.

– Такое подойдёт? – о столешницу стукнул твёрдый

брусок в бледно-жёлтой бумаге.

Пётр Михайлович осторожно развернул упаковку,

отломил кусочек и с наслаждением покатал во рту:

– Как в старые добрые времена. Привкус немного

другой, но в общем просто великолепно.

Примус немедленно раскочегарили, водрузили

большую чугунную сковороду и зашипело, зашкворчало, разнося по

комнате вкусный запах еды. Из навесного шкафчика появилась

бутылка тёмного стекла с головкой, залитой сургучом. Её окружили

три пузатеньких рюмки на коротких ножках – остатки семейного

наследства.

– К сожалению, хлеб подвезут только за...– пышная

буханка белого хлеба волшебным образом оказалась рядом. -

Послушайте, я уже боюсь произносить какие-либо слова. Вы прямо

как рождественский Дед Мороз. Какой подарок нужен, деточка?

Коробка конфет? Пожалуйста. Коньки-снегурки? Обязательно

есть...Нет, Сергей, спасибо, но для катаний на льду я слишком

староват да и лето на дворе.

– Не хотите как хотите. Предлагаю вместо слабенькой

наливки выпить чего-нибудь покрепче.

– Самогон? Увольте от этого пролетарского пойла. Я

однажды попробовал и проклял тот день, когда поддался на

уговоры коллег.

– Обижаете, Пётр Михайлович,

мы...кхм...предпочитаем благородные напитки, – Сергей выставил

на стол фигурную бутылку с надписью «Арарат».

– Шустовский?

– Не знаю. Давайте вскроем и определимся.

Щёлкнула винтовая пробка, по стеклу потекла тёмно-

пурпурная жидкость, распространяя шоколадный запах. Корытин

поднёс рюмку близко к носу, покачал туда-сюда, вдыхая терпкий

аромат. Сделал глоток и прислушался к ощущениям:

– Неплохо, совсем неплохо, однако немного жестковат.

Подоспела картошка, поджарились колбаски и, следуя

старорежимному этикету, все разговоры прекратились, пока идёт

приём пищи или коротко и ёмко – трапеза.

После второй «За присутствующих дам», доктор слегка

прикрыл веки от удовольствия и, хитро поблёскивая глазами,

мечтательно протянул:

– Эх, только сигары не хватает для полного счастья,

если госпожа Анастасия не против.

– Госпоже всё равно, курите хоть веники, – она

безразлично махнула рукой.

– Могу предложить только это, – Сергей протянул

алюминиевый футляр с ножницами для обрезки, – Другие сорта

пробовать не приходилось.

– И на том спасибо, – Корытин разжёг скрученные

листья с надписью «Havana», набрал в рот дыма и медленно

выпустил через нос. – Давненько не баловался табаком, но ради

такого случая можно и покурить. Давайте переберёмся на диван,

табуретка не очень располагает к приятному времяпровождению.

Всё происходящее Пётр Михайлович,

профессиональный врач-психиатр, обязан был расценить как

мощный гипноз, наведённые галлюцинации, внезапное

помутнение рассудка или чертовщина. Последний диагноз

напрашивался сам собой, так как все остальные не имели никакой

почвы. В далёком детстве бабушка Наина рассказывала ему об

особенных людях, силой воли творящих чудеса и даже показывала

примеры. Он безумно любил смотреть на таинственные движения

рук, когда из внезапно вскипавшей воды получался отменный квас;

хлебный мякиш превращался в сахарные пряники. А как она

лечила? Что современный врач без скальпеля, эфира и клистирной

трубки? Просто человек с некоей толикой знаний по медицине. Кто

его гости, по сравнению со старой ведуньей Наиной? Опять

всплыло царапающее «...этого мира», словно есть какой-то другой,

совсем другой...другой...не этот...не в этом...

– Сергей, возможно я покажусь навязчивым из-за

употребления прекрасного напитка, отягощённого крепким

табаком, но удовлетворите моё любопытство в отношении вас и

ваших целей.

– Вам коротко или поподробнее?

– Сначала коротко, чтобы иметь общее представление.

– Цель: вытащить известную вам пятёрку из плачевной

ситуации. Теперь о нас: мы не люди.

– Не люди или нелюди?

– Всё вместе, – Анастасия демонстративно оскалилась,

показав зубы, подходящие скорее хищнику, чем человеку.

– Вампиры, Дракула, Румыния, – провёл ассоциацию

Корытин.

– Брехня, брехня, страна.

– Мадам, вы неподражаемы. И всё-таки, кто вы? Если

не хотите отвечать, воля ваша, не буду настаивать.

– Мы, ужас летящий на крыльях ночи, – прыснула она в

кулак.

– Наррейсаа, эрра, – произнёс Сергей на неизвестном

языке.

– Ванкорра да аррахеос, – склонила супруга голову,

пряча смешинки в глазах.

– Что за язык? Совершенно незнакомое произношение.

– Пётр Михайлович, чтобы всё объяснить, потребуется

много времени и желание принять мои слова за правду.

Повествование я сокращу – остальное зависит от вас.

– Только не рассказывайте про посланцев от Господа и

Диавола, они у меня уже вот где, – Корытин прижал пальцы к горлу.

– Каждый второй лично Христа знает, каждый третий – советник у

Сатаны.

– Не буду, обещаю. Как вы относитесь к теории

множественности миров?

– Никак. Никогда не интересовался подобной

тематикой и даже не слышал про неё.

– Теперь услышите. Миров не просто много, а очень

много. Вселенная велика, места хватает всем.

– Похоже на лекцию товарища Циолковского.

– Продолжать?

– Да, извините.

– Следующее – существовала теория параллельности,

когда однотипные миры разделены тонкой гранью, вроде

отражения в зеркале.

– Её опровергли?

– Подтвердили. Мы тому пример.

– То есть, рассуждая логично, вы из зазеркалья?

– Не совсем. Мы из зазеркалья зазеркалья. Звучит

дико, но попробуйте посмотреть в зеркало через другое зеркало.

Что вы там увидите? Бесконечное число отражённых отражений.

Нечаянно выяснилась и третья теория – параллельность

вселенных. Мы из другой России другой вселенной. У нас уже идёт

2030-й год.

– Свят-свят-свят, – перекрестился Копытин. – Такие

страсти на ночь. Мой многолетний опыт утверждает – всё правда,

а мозг отказывается верить. Дилема. Вот так и сходят с ума,

разрываясь между действительностью и выдумкой.

– Хорошо, зайдём с другой стороны. Вы верите в

колдунов и потусторонние силы? Хотя колдунов отбросим, ваши

способности, пусть слабенькие, некоторым боком к ним относятся.

Как насчёт чертей и прочей нечисти?

– Они под черепной коробкой – утверждаю как врач.

Кстати, вы меня заинтриговали по поводу способностей. Коньяк,

сигара – это их вещественное проявление?

– Да, но для этого надо иметь соответствующую силу, с

помощью которой происходит материализация желаний. Я могу

немного увеличить ваше внутреннее ядро, на большее трудно

рассчитывать. Энергетический фон этого мира имеет слабую

концентрацию. Почему бабушка Наина помогала себе руками?

Скорее всего так легче управляться с энергетическими линиями.

Потянитесь ко мне...да-да, своей силой, это нужно для сравнения.

Теперь расслабьтесь...что чувствуете?

– Холод в груди.

– Так и должно быть...ещё немного...всё, пробуйте.

Чувствуете разницу?

– Да, как будто ещё одна рука появилась, – Коростин с

восторгом провёл силовыми отростками по голове Сергея и упёрся

в непробиваемую защиту. – А можно ещё немного добавить?

– К сожалению, в стоведёрную бочку, образно говоря,

невозможно налить сто десять вёдер. Вы должны сами тренировать

силовое ядро, а для этого нужно его видеть. Обучить я не могу из-за

ограниченности времени. Найдите хорошего специалиста, вроде

вашей Наины.

– Хорошая идея. Бабушка рассказывала об одном

старце, называла «вечным ведуном». Я его видел на похоронах, с

виду старик стариком, но это для непосвящённых. Моторика

выдавала крепкого зрелого мужчину. Он периодически уходил в

сторону Ладожского озера, пропадая на месяц, иногда на шесть.

Последний раз исчез на три года и вернувшись обронил, мол всё

напрасно, чем дальше, тем глубже.

Рассказ о «вечном ведуне» навёл на мысль – а не

координатор ли какой заблудший здесь обитает? Мы

переглянулись с Нарейсой и она согласно кивнула головой – нужно

искать «дедушку». Вполне вероятно, что совершая бесполезные

попытки вернуться, он упускает из виду какую-то мелочь. Ведь

нашёлся двухсторонний портал, работающий только для этого

мира. А может быть существует способ как-то перестраивать

межмировые переходы? О рыбаках придётся на время забыть,

иначе они свяжут по рукам и ногам. Без обратной дороги нам

уготована роль нянек у пяти взрослых мужиков. Перебросить их в

какой-нибудь безлюдный район? Нет. Морально и физически

подавленные люди, плюс двое безумных, долго не продержаться.

Значит, решено – пусть пока остаются на попечении у Копытина,

тут хоть относительно какая-то безопасность. Вот только не

нравится шевеление гэбэшников. Сильно мы их районное гнездо

разворошили, наверняка землю рыть будут в поисках двух

диверсантов. К больнице лучше не соваться, как пить дать пост

установили. Не стоит подставлять доктора под «соучастие в

террористической группе». В НКВД не дураки работают —

просмотрели списки задержанных, поговорили со следователем,

выяснили мой опрометчивый вопрос о рыбаках, перетряхнули

камеру и пожалуйста, вывод: преступники отправятся в Никольское

выручать остальных членов бандформирования. Однако есть во

всей этой чернухе одно белое пятно – пациентов не должны

переводить в другое место, пока мы гуляем на свободе. Впрочем,

это моё личное мнение и оно может оказаться ошибочным.

– Пётр Михайлович, а где можно найти старца?

– Даже и не знаю. Я краем уха слышал про Ведлозеро,

то ли про село говорили, то ли про само озеро, точно сказать не

могу.

Я развернул конфискованную у Решетова карту и

попросил Копытина указать нашу будущую цель путешествия.

Доктор порыскал глазами по рисунку, обзывая составителя

бездарным бумагомаракой:

– Здесь, – он ткнул пальцем севернее Ладожского озера.

– Непонятно, почему оно названо Туломозеро? Этот водоём

расположен выше, вот тут, прямо по обрезу чертежа. Картографа

непременно надо пороть розгами за такую пачкатню.

– Похоже, мы тут наскачемся, – я прикинул расстояние и

присвистнул. – Почти четыре сотни километров. Нехилый выйдет

марш-бросок.

– Вы собрались идти пешком?!

– Ни в коем случае. Бегом намного быстрее доберёмся.

– Как это? А, я понял – вы шутите, мадам Анастасия, -

рассмеялся Копытин. – И всё же, каким образом собираетесь

преодолеть столь долгий путь? Не забывайте про милицию – вас

ищут.

– Посты обойдём, не бог весть какая сложность.

Машина не нужна – свои способы передвижения. Главная

проблема в карте, с ней легко заблудиться. Будем уповать на язык,

он нас не только до Киева доведёт, но и до…

– Участкового, – вставила Нарейса.

– Точно, – хлопнул себя по лбу. – Совсем забыл про

важного информатора. Сколько сейчас времени? Только десятый

час – будем надеяться, что наш общий друг сидит на месте. Пётр

Михайлович, спасибо за гостеприимство, однако пора в путь.

– Ну куда же вы на ночь глядя? Я вам спаленку выделю,

а сам на диване прикорну.

– Перебьёмся, дело важнее.

Я открыл переход непосредственно в кабинет Шведа.

Придушенно охнул доктор, узрев очередное чудо. Егор Кузьмич

имел нездоровый похмельный цвет лица. Веки прикрыты, а пальцы

усиленно растирали кожу на висках.

– Здравия желаем, гражданин начальник.

– А, опять вы, – он страдальчески сморщился, открывая

глаза. – Ещё не провалились в свой ад? Я по вам не соскучился.

– Да и мы не особенно, – я протянул бутылку пива.

– Что это, яд? Как раз вовремя. Сразу избавлюсь от всех

проблем.

– Просто пиво, народное средство от вашей болезни.

Холодненькое, между прочим.

– Давайте, искуситель, – дрожащие пальцы сорвали

пробку и пенная жидкость потекла в иссохший организм.

– Ну как?

– Фу-у-у-х, кажется немного полегчало, – покрасневшие

глаза заволокла дымка лёгкого опьянения. – Что же вы граждане

черти творите, а? Шесть человек зараз в распыл и не просто

человек, а сотрудников госбезопасности.

– Сами напросились, – зло улыбнулась уголками губ

Нарейса. – Ваши коллеги – полное дерьмо, если говорить

откровенно. Я пока в камере сидела, мне бабы такого наговорили

про начальство и тех, кто рангом пониже. Каждый день насилуют,

избивают до полусмерти.

– Да знаю я, – отмахнулся Швед. – Поэтому и попросился

в участковые, подальше от всей этой грязи. Мне их совершенно не

жалко, при очередной чистке – первые кандидаты в расход.

– В чём тогда проблема?

– Уже ни в чём, гражданка Мирошникова, – он

осторожно покрутил шеей. – У меня чуть голову не разорвало. По

вашей вине, между прочим. Траванули, да?

– Боже упаси, Егор Кузьмич, вы нас за злодеев не

принимайте. Я всего лишь в два раза повысил градус.

– Ага, – участковый задумчиво потёр лоб. – Если на входе

было почти 60, то на выходе в желудок все 120. Так и помереть

недолго. А я весь день гадаю, чего нас так развезло, ведь даже

бутылку не допили.

– Надо меньше пить.

– Эх, Анастасия, да при такой жизни, трезвым ходить

страшно. Вы вообще чего заявились – по делу, али просто

потешиться над больным человеком?

– Вы как-то упоминали про Ведлозеро…

– Бывал там пару раз – настоящая глухомань, но

природа красивая.

– Тогда может быть слышали про некоего старца-

ведуна?

– Хм…старец. Говорили местные про необычного дедка

– болезни лечит, животину выхаживает. Его как-то задерживали за

нарушение паспортного режима – живёт без документов. Сам

лично не встречался, это мне сотрудник паспортного отдела

рассказывал. Он случайно порезал руку, довольно серьёзно, а

старик её быстро залечил.

– Возможно наш клиент, хотя и не факт. Как думаешь,

дорогая?

– Совсем не факт. Не хотелось бы в такую даль впустую

пробираться.

– Надо с чего-то начинать поиски. Егор Кузьмич,

переправа через Ладогу есть?

– Что вы? Какая переправа? Под сотню вёрст чистой

воды – настоящее море.

– Понятно. Компасом проспонсируете?

– Чего?

– Я говорю – компас дадите во временное пользование?

Вернём обязательно.

– Нате. Только не потеряйте, он подотчётный.

– А бинокля у вас случаем не завалялось?

– А может ещё и наган служебный отдать?

– Нет, наган нам ни к чему, патроны быстро кончаются.

На этом откланиваемся и до свидания.

– Век бы вас не видеть, – отмахнулся на прощание Швед.

До деревеньки Никулясы добирались около

полутора часов. Сильно выручал компас участкового. Без него

кружились бы по безлюдным лесам до посинения. Я выбрал это

место не просто так – здесь был кратчайший путь на ту сторону

озера, да и появилась одна идейка, как нам исключить

здоровенный крюк вдоль берега.

– Действительно море, а запах какой свежий, -

Нарейса вдохнула всей грудью. – Как будем перебираться?

– Я тут поразмыслил на досуге, пока лазили по

кустам, и надумал гениальную вещь...

– Я знала, что ты у меня умный, надо просто почаще

выходить в лес.

– Спасибо, дорогая…так вот – мы видим линию

горизонта, открываем туда переход и опля…Что дальше? А дальше

у нас появляется новый горизонт. Перемещая таким образом

периметр перехода, добираемся до противоположного берега.

– Браво-браво, бис-бис! – запрыгала Нарейса,

громко хлопая в ладоши.

– И всё?

– Извини, забыла, – она поцеловала меня в щёку.

– М-да, для чего женился, непонятно. Пойти спасти

какую-нибудь прекрасную аборигенку?

– Ага, вон из-за крайней развалюхи как раз одна

такая с клюкой вышла.

С окраины деревушки нас пыталась разглядеть

древняя бабулька, старательно прикрывая глаза от солнца согнутой

ладонью.

Глава 9. Вечный ведун

Переход вывел на пологий песчаный берег с

клочками редкой травы и стеблями сухого камыша, усеявшего

прибрежную полосу. Буквально в тридцати метрах от воды

начинался девственный лес, настоящая чащоба. Пару сотен шагов

до дороги мы проклинали так, что за нашими спинами должны

были высохнуть все деревья, мешающие продвижению вперёд.

– Больше я в эти джунгли ни ногой, – сердито бросила

Нарейса, вычищая из волос мелкие веточки и еловые иглы.

– Свято предание да верится с трудом.

– Не полезу…и не смотри на меня так, не заставишь.

– Могу обрадовать, если составитель карты сильно не

наврал, то неподалёку находиться селение…О, смотри, грузовик –

сейчас у водилы всё узнаем.

Возле запылённой полуторки, на обочине, отдыхал

пожилой мужчина в промасленном комбинезоне. Он лениво жевал

сухую травинку, внимательно наблюдая за нами. Правая рука, как

бы невзначай, легла на большой разводной ключ.

– Здорово, отец.

– И тебе не хворать, сынок.

– Не подскажешь, до Ведлозеро далеко?

– Чего не подсказать хорошим людям – два часа на

машине и вы на месте.

– А покороче дороги нет?

– Эта и есть самая короткая. До Видлицы дойдёте, а

там налево, – водитель указал рукой назад, не поворачивая головы. –

Переночуете в селе, может кто утром поедет в ту сторону.

– Машина поломалась? – я похлопал по капоту.

– Аккумулятор сел, теперь всю ночь сидеть придётся.

– Сходи за помощью. Тут же недалеко?

– Минут двадцать пёхом, но технику бросать нельзя –

подсудное дело.

– Серьёзная поломка?

– Да ерунда, провод с генератора соскочил. Я уже и

ручкой мослал-мослал, да видимо тяму не хватает. Мне бы её

дёрнуть – мигом заведётся.

– Так давай мы толкнём.

– Вы, вдвоём? – он с сомнением осмотрел стройные

формы Нарейсы.

– А разве тут ещё кто-то есть? Садись за руль, сейчас с

ветерком разгоним.

– Ну, попытка не пытка, – водитель обошёл нас

стороной, поигрывая импровизированным «оружием», залез в

кабину и, подёргав рычаг коробки, скомандовал. – С богом,

залётные.

Грузовичок поднял тучу пыли, прежде чем движок,

стрельнув пару раз выхлопной трубой, затарахтел на высоких

оборотах.

– Вот удружили, так удружили, – на испачканном лице

расплылась довольная улыбка. – Раз вы мне помогли, то и я в долгу

не останусь. Завтра утром подойдите к почте, часикам к семи,

найдите Сашку Севастьяненко, он подбросит до Больших Гор, а там

ещё кого-нибудь найдёте. Скажете, дядя Гриша прислал. Понятно?

– Ясно как божий день.

– Тогда счастливого пути.

– И вам доброй дороги, – помахала рукой Нарейса.

Естественно ночевать в селе мы не собирались и тем более

напрашиваться к кому-либо в попутчики. Прошли по центральной

улице, с редкими огоньками в тёмных окнах, и рванули вперёд. Ну

как рванули? Грунтовка петляла как пьяный мужик после хорошего

застолья, норовя сбить с маршрута дополнительными

ответвлениями, чего на карте отродясь не было. В одном месте даже

вспомнился Иван-царевич, когда наткнулись на развилку из трёх

дорог. Я предложил правую, как более накатанную. У Нарейсы в

глазах мелькнула искра, словно замкнул какой-то контакт в схеме.

– Ты чего, веришь всяким выдумкам из детских сказок,

типа: направо пойдёшь – жену найдёшь?

– Нет. Я вообще на такую ерунду внимания не обращаю,

– она старательно отвела взгляд в сторону.

– Провожу ассоциацию: камень – сообщение – другая

женщина – соперница – убрать угрозу.

– Самый умный, да? – засопела обиженно.

– Четвёртый десяток семейной жизни обязывает.

Прекратить дуться, майор.

– Младшим по званию слова не давали.

– Хорошо, будем целоваться молча.

– Иди-ка...направо, старый развратник.

– Не понял? – я придал голосу побольше возмущения. -

Отказывать законному мужу?!

– Ну не здесь же. Вернёмся домой и тогда...

– Всё, не продолжай, пусть сюрприз будет.

Нарейса улыбнулась, глядя на мое перекошенное от

«бурной радости» лицо. Обронила: «Шут гороховый» и пошла

вперёд, соблазнительно покачивая бёдрами.

Ещё один час ушёл на беспрестанные

шаги-«прыжки», пока на очередной развилке Нарейса не разглядела

лунный блеск на большой воде. Мы свернули налево, прошли

большое поле, и из-за деревьев показалось десятка полтора старых

крестьянских домов. Полночь, не лучшее время для вопросов о

местном волшебнике. Народ вряд ли спокойно встретит ночных

гостей, а нарываться на грубость нет желания. Пожалуй, лучше

дождаться утра в сторонке – вон и подходящий стожок сена, как

будто специально поставили для запоздалых путников.

Утро в селе не спутаешь ни с чем – звонкий голос

местного будильника настоятельно требовал освободить кровати,

полати, прочие лежбища и приступить к насущным делам. Грех

было не прислушаться к пернатому голосу разума. Как говориться -

кто рано встаёт, тому Бог подаёт. С первой встреченной

жительницей диалога не получилось. Старушка, закутанная в

шубейку царских времён, старательно прикладывала ладонь к

большому уху, торчащему локатором под головным платком. Чего

мы от неё добились, так это постоянно повторяемое «Ась?» да

«Чевось?». Пробегающий мимо пацанёнок просветил, что баба

Нюша глуха как пень и лучше «поспрашать» деда Епифана из

третьей избы слева. Дед оказался не в пример болтливее и даже

слегка чересчур – долго объяснял про какие-то летающие

хреновины, что собрали всю «чеку» из Питербурха в году этак 28-

ом, упомянул «ферверк», сияющий полночи на одном из

островов...в общем ничего интересного.

То ли старшее поколение не знало о ведуне, то ли им

было скучно и хотелось поболтать с кем-нибудь, но дальше

разговоров о небесных чудесах мы не продвинулись, пока не

наткнулись на молодую женщину с грудным ребёнком. Она

посоветовала поговорить со знахаркой бабой Машей, живущей

немного на отшибе от остальных дворов.

Домик местной целительницы ничем особенным не