Текст книги "Снова в детство (СИ)"

Автор книги: Михаил Леккор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Информация была угрожающей, но убежать оказалось поздно. Между нами вытиснулся незнакомый полноватый мужичок с обильной лысиной и властным выражением лица:

– Я Пушин, Александр Петрович, главный тренер сборной Удмуртии по лыжам. Это ты, что ли, с моей дочерью вчера поспорил? Она мне обо всем подробно рассказала. И я теперь после такого финиша от тебя ни за что не отвяжусь.

Тон был грозным и очень неприятным. Еще бы знать, какие Мария еще вывалила отцу подробности. По внешнему виду Пушина, похоже, меня сейчас будут бить и непременно руками и ногами. То есть жертвой нашего столкновения непременно буду бедный и несчастный я.

Бежать? Но куда и, собственно, зачем? Может, Алексей защитит, хотя бы от синяков на лице? Ему тоже станет не очень приятно, когда я приеду домой избитым. Пущин-то еще неизвестно, а физрука точно посадят в тюрьму за избиение малолетки. Советский суд, – может, и не самый гуманный, но точно законный суд. По крайней мере, среди простых советских людей.

Попытался довести до встревоженного и гневного отца свою позицию:

– Вчера мы конкретно поспорили за грядущую победу на этом соревновании. Если проиграю с меня торт. Если выиграю – с нее поцелуй. Торт тогда будет на двоих, хотя покупаю его опять же я.

Говорил, а сам думал, что отец будет ругаться за чрезмерные любовные призы. Припомнит еше чрезмерную сексуальную активность мальчишки. Есть у них такая общая репутация. Даже ведь не подумают, что это вообще, а сам-то я за счет старческого разума (об этом только про себя), был очень даже корректен с девчатам.

За реальный торт ругать нечего, к полноте Мария пока не расположена. И вообще, торт к криминальным уликам не относятся. Вот!

Глава 10

Однако, оказалось, что, в принципе, я откровенно перебдел со своими мальчишескими страхами. Наоборот, ха, меня почти похвалили за амурную умеренность. Александр Петрович, по-видимому, предполагал мою большую активность с его разлюбезной дочерью. И не потому, что знал мою умеренность, откуда, он и видел меня сегодня в первый раз. Нет, он вычислил текущую ситуацию как раз на основе характера своей дочери.

– Верняк только поцелуй? – переспросил все же потом Пушин, явно еще полностью не веря мне и тем самым, как минимум, удивляя, – больше ничего такого через чур сексуального не будешь больше предпринимать?

Что же там наболтала эта девка своему отцу? Расписала в красках сексуальную ночь с жертвой в виде ее и маньяка меня? Я, конечно, благодарен в мои-то года, но вообще-то это тюремный срок от государства (117 статья УК СССР, если я не ошибаюсь) и возможные приличные тумаки от уже родного отца.

Ведь Мария хотя старше меня в теперешнем состоянии, но и там все еще ветер в девичьей заднице гуляет. Или она это специально сделала, паразитка? День прошел напрасно, если никому ничего плохого не сделала? Тогда от нее необходимо немедленно уходить. Ну, ее к такому-то бесу энного уровня! А пока надо осторожно, но твердо дать – он с нею никак не связан, просто разок встречался без сексуального контекста.

А что она обещала ему некую протекцию при подборе в сборную Удмуртии, пусть рассказывает сама при очередной встрече. Лично я отбрыкиваюсь только от некрасивой репутации сексуального маньяка. Фу, опять Уголовный Кодекс! Предложил обоим собеседникам:

– Попробуйте поспрашивать парней нашей команды. Они ведь, безусловно, знают, все слышали, все видели, все поняли. А один даже разбил наш спор. Ванька Корепанов, – пояснил я для физрука.

Ванька парень был рохлей и откровенно вруном, но все же для учителей врать не решался. Не осмелился бы в первую очередь. Учителя считали причины у него другие, более приличные, но Ваньке верили, думая, что он просто правдив. Ха! Алексей, правда, имел и здесь особое мнение, не очень-то ему веря. Сразу видно – в педвузе не учился, разум под одну гребенку ему не подводили. Эх!

Но рта понапрасну не открывал, своего легкомысленного ученика, меня то есть, не подводил. Только выждав момент, когда ижевчане отвернутся, показал мимикой – ох, и горазд ты врать! Бог с тобой, Алексей Митрофанович, зря не веришь, я был декан пединститута, то есть лгал почти правдиво. И ты главное, и дальше рта не открывай, в головах горожан сумятицу не вводи. А то ведь они совершенно запутаются!

Пушин, кстати, как позже оказалось, тоже никому не поверил – ни Витьке, ни мне, – но уже с позиции безутешного отца молодой еще девушки, для которого любой парень потенциальный враг и враль, и поэтому верить ему нельзя. Хотя в ее-то годы у иных уже целая лавка была детей, хотя бы в XVIII – XIX векам. Тоже мне юная девушка!

– Маша говорила что-то о сексе, который ты от нее добивался,– наконец-то уточнил Александр Петрович, выложив на стол карты, – и сегодня якобы опять будешь домогаться. Поэтому и машину у меня взяла, чтобы сбежать в Ижевск.

Кроме всего прочего, еще и секс с девушкой? У меня? Не слишком ли вы много хотите, господа, от буквально трусливого, если не сказать больше, деревенского скромника, в этом теле еще ни разу женщины не имевшей даже мысленно.

Тут Алексей Митрофанович, немного имевший со мной болтовни, был полностью согласен со мной.

– Александр Петрович, – укоризненно в полголоса сказал он тренеру. Мол, ты нашего девственника не смущай и не трави! Рано пока ему еще до сексуальной деятельности, лет двести, не меньше. А может и больше.

Пушин, посмотрев на мое смущенное молодое лицо, похоже, тоже понял, что явно перестарался в своих обвинениях. И что тут его дочь сексом никак не может быть затронута. Если только сама не захочет совратить его, что и это невозможно, учитывая уровень ее нынешних притязаний. Значит, и сам он может быть вполне спокоен.

Но успокоительно думая про себя, вслух он угрожающе высказался:

– Я, скорее всего, все равно дал бы тебе кулакам по сусалам. Так, для мирового равновесия, строго сказал он, глядя в упор на меня, – ведь никогда не поверю, что рано или поздно ты к ней не полезешь. Но сейчас дело другое. Константин Владимирович, – позвал он судью на финише, – как у него со временем на гонке?

– Первый, безусловно. И с большим отрывом. Но вот точное время пока не скажу. Что-то секундомер забарахлил, безобразничает, – пожаловался он на спортивный хронометр.

Я чуть громко не заржал. И призадумался. А можно ли заржать тихо? Или ржать – это и есть громко засмеяться?

Пока я философствовал по вопросам русского языка, обстановка немного изменилась.

– Хм, – кашлянул Пушин, подождав, нет ли других защитников имени меня. Их не оказалось, и главный тренер продолжил: – я тут тоже примерно засек время. Взгляни,– он вытащил таблетку секундомера из кармана и подал ее судье.

– Примерно такое же, – тяжело вздохнул тот, – но ведь это же рекорд!

– Да, – довольно сказал Алексей Митрофанович, – мы выиграли!

Еще бы ему не быть довольным. Его ученик в кои-то времена победил и с хорошим рекордом! Не зря тренерский хлеб кушает!

Игринский чиновник, однако, был другого мнения, диаметрально противоположного, хотя говорил он о другом.

– Две специализированные саортшколы, десятки, даже сотни людей работают, – пожаловался он, – и все получается понапрасну? Каков все же плевок в лицо советского общества!

Охо-хо, сколько я съел этой демагогии. До, извините, кровавой рвоты. Пока сам не научился плевать прямо в лицо демагогическими фразами. И потому, не раздумывая. Возразил:

– Как говорит нам партия в лице генерального секретаря Леонида Ильича Брежнева, все народы и все советские люди объединены в единое общество.

Получилось не только красиво, но и, я поздно понял, довольно опасно. Время было не сталинское, но палкой на всякий случай могут ведь ударить. Или просто лягнуть.

Хотя пусть. А то из уст местного судьи явно запахло откровенным словоблудием. Причем тут плевок в лицо, еслиАлексею достался самородный талант? И, кстати, настоящий попаданец, только об этом никто не знал и, хотелось бы вверить, не узнает.

Последнее я, правда, никому не скажу, но ведь это реальный факт! И что теперь переводить стрелки на какое-то эфемерное советское общество, которому существовать считанное количество лет?

Пушин тоже подумал в этом же направлении, но, не желая ругаться с местным чиновником, со смешком уточнил:

– Не с деревенским спортсменом, Дмитрий Иосифович, а с членом сборной Удмуртии по лыжам! А Алексей Митрофанович?

Алексей мимикой лица дал знать, что он не против.

– А вы, юноша? – повернулся Пушин уже ко мне, – надеюсь, положительно отнесетесь к поездкам в столицу Удмуртии и бегать за часть автономной республики?

Хм, кажется, я сумел достичь своей первой цели, самой, пожалуй, тяжелой и недостигаемой. С чего я-то буду против?

Да, в Ижевске будет труднее, и не только на лыжне, но и в коридорах различных инстанций. Но это жизнь! А болтать я и теперь умею!

– Конечно, буду только искренне ЗА, – подтвердил я, – приложу все силы к достижению побед в стране и, если понадобится, за границей.

Сразу чуть не прокололся. Язык очень хотел сказать России, и я кое-как нашел нейтральное – страна. Хотя должен уже вспомнить привычное с раннего детства СССР.

Пушин чутко уловил паузу в моей речи, заметно этому удивился, но тему патриотизма развивать не стал. Мальчик всегда жил в сельской местности Удмуртии. Даже в соседние регионы не ездил, куда уж там за границу! Так что не зачем ему нечаянно портить анкету.

Фу-х! Знал бы, что за внешней оболочкой прячется пожилой попаданец из будущего, в котором нет, к сожалению или к радости, ни СССР, ни КПСС, а потому их не так уж и просто выговорить.

Лишь извинительно добавил:

– Я, может быть, не совсем гладко говорю, прошу прощения. Все же удмурт из села. Но бегать буду старательно и самоотверженно.

Пушин помолчал, подумал, сказал:

– Лады. Тогда прямо сегодня и поедем, как только моя машина к вечеру придет. Ты как Алексей Митрофанович?

Ну слава Богу, хоть кому-то отдал самому развивать свои поступки!

– А надо? – ответил вопросом на вопрос наш физрук, – у меня все же еще школьная спортивная команда, которую надо раздавать родителям. Не дай Бог, что случится ненароком. Дети же!

– А-а, что с ними случится в мирное-то время? – пренебрежительно махнул рукой Пушин, – проедут почти до дома, водитель посмотрит, домой ли зашел, а не к любовнице угреб, – он хохотнул, потом серьезно договорил, – зато ты с Олегом прокатишься до Ижевска. Бесплатно туда-сюда. Может даже и обратно получится на машине отправить. Если нет, автобусом отправим, за счет комитета!

Внешняя сторона разудалого веселья явно что-то скрывала серьезное. Что конкретно? Я этого не знал, а сочинять себе не хотел. Но явно было – Пушин не прочь моего учителя взять с собой. А тот почему-то сопротивляется, хотя и не очень. Что ему, столичный город Ижевск почему-то не нравится? Странно…

Само же награждение в Игре по итогам спортивного состязания, насколько я знал больше теоретически, чем исходя из своей прошлой практики, было типично советским, в масштабе провинции. Поставили нас на наградную скамейку 3−1–2, я в центре, как победитель (золото), по краям остиальные призеры (бронза, серебро).

По согласованию сторон про рекорд говорить не стали. Тут Дмитрий Иосифович свое все же взял. Рекорд соревнования был за мной официально прописан, но так тихонечко, почти секретно. А кто в эти официальные бумаги смотрит? Это же не книга Гинесса, а официальные сопровождающие, тут допуск нужен. Да и последняя, вопреки мнению журналистов, не так популярна, как казалась бы.

Я хотел было запротестовать, но Алексей меня быстро отговорил. Первое место у меня есть, рекорд официально тоже. Финансовые компенсации, кстати, за него все равно выплачивают. И самому спортсмену, и его наставнику. И место в региональную сборную я с ходу получил. Что еще мне надо?

А будешь бузить, игринские из принципа встанут в позу. Как еще Александр Петрович поведет себя, если родной район будет против кандидатуры? Характеристику-то райком партии не даром ставит, в первую очередь на нее смотрят, а уже потом на мордочку глядят!

Заикнулся было, что я по малолетству не коммунист, да вовремя прикусил язык. Характеристика комитета партии пишется всегда, член партии ты или нет. А я еще наверняка член ВЛКСМ, по прошлой жизни помнил, как в райкоме комсомола поступал, мялся там, испуганно глотал слова.

В общем, я промолчал. Хотя и очень не любил такую ситуацию, но так вышло. Покойный отец (сейчас он снова живой), бывало также вот за столом (и с бутылкой водки, естественно), любил говорить досадливо задним числом:

– Хотел же я было сказать, да не сказал!

Так и хотелось ляпнуть, что же не сказал? Время было не сталинское и даже не брежневское, за открытое слово ничего не было. Почти не было, ибо за такие протестное выступление били всегда и в любом режиме, и не только в нашей родимой стране. И раз духа не схватило, то молчи и не пиликай, вон твоя еще полная рюмка!

И вот сам оказался в таком же положении. Идиотизм всей ситуации был так мне понятен, что даже все славословия и ценные подарки в честь победы меня не трогали. А радоваться было за что. мне официально вручили:

– Большая грамота за первое место с целыми тремя печатями районных организаций;

– Спортивный кубок из какого-то камня – изделия явно местной промышленности надписью золотой вязью «За 1 место в лыжных юношеских соревнованиях на первенство Игринского района. Февраль 1987 года»;

– Ценный подарок в виде импортного кассетного магнитофона.

Вот этот подарок был действительно ценным. Магнитофон в годы перестройки в нашей стране в условиях слабого импорта и производства другой переносной техники был самым заманчивым оборудованием у молодежи. А с учетом плохого качества и никчемного количества отечественных магнитофонов импортный был как бы высшим полетом. И даже может быть Валя… Эх!

Пришедшая на ум Валя окончательно испортила мне настроение. Ведь, казалось бы, смерти избежал, жизнь идет очень даже прекрасно, а вот все равно не чувствую себя счастливым. Вот ведь бабы, всегда все настроение испортят.

Во время награждения я стоял с пасмурным видом, будто бы что-то проиграл дорогое, и на очень даже на приличную сумму.

Алексей даже поинтересовался, что со мной стало, раз с таким идиотским видом я получал выигранные для первого места грамоту и подарок.

– Да нет ничего, – еще сохраняя пасмурный вид, ответил я. Потом встрепенулся: – а что, сильно было видно?

– Да изрядно, – кивнул Алексей, – Дмитрий Иосифович принял было такой печальный вид победителя на свой счет, но я его успокоил, сказал, что у тебя просто пучит живот, и от этого ты изрядно мучаешься. Отойдешь потом от людей в сторону, отпукаешься и все пройдет.

Кажется, где-то я уже близкое к этому читал. Хохотнул. Все одно смешно. Ох, и дураком я, поди, выглядел при такой массе народа. Прислушался, нет, обозначенный живот не болел. Вот что, значит, здоровая молодость. В пятьдесят с хвостиком лет метров сто пройдешь, и голова болит, и живот, действительно, наставительно пучит. А тут такая физическая нагрузка, просто кошмар какой, а час отдохнул и даже есть охота!

– Есть охота? – в такт моим мыслям спросил Алексей, в – столовую не пора? Победителя по традиции будут чествовать

– Очень, – признался я, – в животе сосет, даже побаливает иногда местами. Это не язва желудка случайно?

– Ничего, – заулыбался физрук, – значит, не обманул я, и некоторые проблемы с пищеварением, похоже,у тебя действительно есть, всего лишь другого вида. А болит у тебя желудок из-за физической нагрузки. Организм сегодня поднапрягся, калории израсходовал, требует обратно вернуть. С опытом и длительной практикой лыжника пройдет, вот увидишь.

Пусть их! Все равно в общем зале столовой игринские чиновников и учителей физкультуры не было. Они отпраздновали окончание соревнования коньяком и вином и ушли. Последнее, наверно, дрянь, а вот какой, интересно, коньячок? И, конечно, классика жанра – русская водка.

Вопрос по всему спиртному, в общем, пока чисто теоретический. И из-за раннего возраста, и из-за спортивного положения, и из-за финансовой пропасти, в которую, как известно, можно падать всю жизнь. Та же десятка, которая не соизволит расти в количестве, впрочем, и сокращаться тоже. Все мои расходы государство брало на себя. От меня лишь требовалось в данном случае хорошо бегать и, если надо, жертвовать во имя абстрактной идеи искреннего соратника коммунизма, хе!

Государство, впрочем, хвалить не стоило, как и ругать. Дело в используемой методике. Наполняет оно общественные фонды и за счет этого делает все дешевым или даже бесплатным – это социалистическое общество, резко уменьшает общественные фонды, давая расти зарплатам, но делая все услуги платными – это общество капиталистическое.

Каждое носит как положительные качества, так и негативные. Лично мне, честно говоря, прежде всего важно, где я буду находится. Потому как верхи всегда будут жить лучше, чем низы, как бы государство их не обманывало и губы сладким вареньем не обмазывало.

С удовольствием поел молочный суп с лапшой. Многим почему-то это блюдо не нравится, но, по-моему, они просто капризничают (если только нет непереносимости лактозы). Есть у меня такой младший братец Костя, сейчас он привередничает, то ему не надо, это он не может. Ничего, в будущем проживет в Глазове два года вдалеке от мамы, обучаясь на электрика, станет спокойно жрать все, да еще добавки просит.

Ну а для конкретной победы товарища имярек (меня, уж извините), столовая испекла пироги с картофелем и с мясом и на десерт – пироги с малиновым вареньем. Сдобные, размером in qurto, они всем понравилось, да еще с чаем и с соком. Лично я их съел по целому пирогу – сначала с мясной начинкой, потом с ягодной!

Глава 11

. – А ведь, между прочим, кроме разнообразных пирогов, был еще обычный комплексный обед из трех блюд. И как то и никто не думал оказываться, как утром, мол, полон уже желудок. В том числе и ваш покорный слуга. Как оголодали и замерзли на лыжне!

На первое был капустный салат из соленой капусты с добавкой моркови и колбасы. Все это было обильно полито подсолнечным (постным) маслом. Я хоть и не любил этот продукт, больше предпочитал салат из свежих помидор со сметаной. Но тут молча решил срубать.

А затем был вкусный картофельный суп с курицей. Зубы проглотишь. Особенно когда по молодости лет сосочки языка еще были чувствительные и весь спектр вкусов чувствуется.

Ну, и, конечно, классическое светское второе блюдо, по крайней мере, в Удмуртии – картофельное пюре с котлетой.

И вот когда я вкушал это картофельное пюре с большой сочившийся жиром котлетой, появился meinlieber Пушин. Мой новый потенциальный начальник хорошо пах коньячком, видимо, прилично набрался этого сорокаградусного лекарства, и от этого был в замечательном настроении.

Я его прекрасно понимал, вспоминая далекое будущее, когда вот так вот сам набирался на соответствующем банкете. Даже прочувствовал, что в далекие бы годы я бы тоже так проспиртовался. Гм, только не коньячком, а пролетарской водкой. С ней безопаснее. Спиртные напитки в XXI веке в России дружно деградировали в общую бормотуху. А коньяк еще и давал дурное послевкусие. Ужас, ну и ладно, здесь сейчас ХХ столетие.

Кое-как устроившись на стуле около моего стола, Александр Петрович начал нести пьяненькую пургу одновременно и обо всем и ни о чем. За одним он сумел приХватизировать мой салат, большую часть которого я простодушно хотел было употребить в себя вместе с картофельным пюре. Не успел, м-да!

Улыбнувшись Пушину, – мол, я тебя обязательно слушаю, быстренько еще смотался на раздачу, взял одно второе бесплатно – ижевчанину, и аналогичный уже капустный салат – для себя.

Старческим разумом я фиксировал, что надо ведь понимать, в дупель пьяного товарища все равно не надо обижать и условно подвигать ногами. А то ведь этот товарищ, протрезвев, через чур многое не вспомнит, но как его обижали в памяти зловредно оставит. И как потом с обиженным начальником работать? Увалит, на фиг!

Так что пусть сытно кушает, не на мои же деньги, болтает про себя и про свою любезную стервочку дочь – это он, скорее всего, и не вспомнит. А потом я его утащу на его же койку. Если смогу, конечно, – оценил я его плотные телеса, – а не смогу, тогда уже сам подойдет, а я лишь помогу дойти. И пусть трезвеет, до утра точно оклемает.

Пушин болтал, я доедал второе, совершенно не внимая спортивного функционера, а только прослушивая слова-маркеры. Вдруг он своим заплетавшим языком начнет более конкретно говорить о сборной, дочери Марии и международном положении. Так примерно выглядела его речь.

Что там он заговорил? Я думал, что он с пьяну заговорит о дурном поведении дочери. Он и заговорил… о ее сильно хорошем поведении. Когда максимум, что Мария позволяет – это обнимашки при всех. А больше ни-ни.

Сначала это радовало лет примерно десять назад, а сейчас только зло бесит. Девке ведь уже третий десяток идет, а ребенка от нее даже не намечается. Не понимает, дурочка, что, кажется, сейчас ей рожать еще рано, а потом резко станет поздно. После тридцати каждый год для рождения у женщин последний.

– Короче, – неожиданно трезвым голосом заговорил главный тренер, – я решил, что подберу примерного лыжника – хорошего профессионала победителя и доброго семьянина – выдам замуж за него силой. Пуст попробует только пискнуть против. А ты, сынок, вполне можешь быть первым кандидатом. Понял, молодой и красивый?

Я кивнул, что как бы понял и неожиданно увидел, что Пушин, высказав свои железные слова – приказы, затем неожиданно уснул. Аж захрапел, правда, негромко. Эх, и на самом интересном месте! А когда и конкретно за что женить? Я имею виду, где надо победить и как победить? Или даже так – как победить, но при этом не женится на горе моем луковом? Что же ты спишь, жирный пес?

Только страдальчески вздохнул. Негромко предложил, ведь все равно не слышит и не прореагирует:

– Ну что, страдалец, пойдем? Я успешно доел, ты кое-как допил. Как-нибудь дойдем, что нам тут еще делать?

Поднял начальника с жесткого стула, перекинул его руку через мое плечо и мы потихонечку пошли. Пушин, как это ни странно, двигался практически сам, механически передвигая ноги. И голосовые команды почти понимал. Во всяком случае, нужное направление держал.

Некоторые проблемы у нас с ним были только с лестницей на второй этаж – крутой и очень опасной. Споткнешься, упадешь назад и привет до самой смерти!

Но и ее кое-как прошли без переломов и синяков.

Пока медленно шли к его желанной постели, я нехотя раздумывал, как мне быть этим самым кандидатом? Были всякие другие возможные варианты, но, похоже, как в типичном советском фильме, производственный план будет обязательно совмещаться с личными отношениями. То есть, победный финиш на соревновании означает и счастливый семейный спурт.

Рад ли я был такой неожиданной свадьбе? Пожалуй, да. Мое юное тело уже страдало от неразделенной неги будущего секса. А вариантов, между прочим, не было. Кроме, разумеется, колки дров а-ля Челентано. Или, в нашем варианте, каждодневные тренировки на лыжне. А тут такая дева! Не голливудская красотка, но кое-что в этом есть. Хотя, похоже, борзая, как та же беременная породистая собака. Ну, вы поняли?

Та что ты молодой, но еще глупенький, очень четко думай. С одной стороны, Мария Пушина – та еще стерва со всеми еще неприглядными признаками. Хочешь, чтобы тебя нагло ругали и каждодневно пинали, иди, влюбляйся. Обязательно будешь мучаться.

С другой стороны, женщины ведь все стервозные. То есть, если ты уйдешь от Марии, и наивно будешь думать, что очередная твоя избранница окажется пушистая и белая, тут тебя и возьмут. Кхе-кхе, барабанные палочки тебе в руки и свисток в одно место.

В общем, если ты хочешь секса, а потом семью и семью (не обязательно в таком порядке, но вдруг и так), то готовься к мучительному периоду своей жизни.

А после этого уже думай, что наряду с негативными чертами тебе в ней нравится или шкурка выбелки не стоит?

М-гм, а вот здесь я уже должен признаться. Мария та еще стерва, но ведь красивая и для меня привлекательная. И потом, Бог с ней девой. Старческий разум мой уже, не спеша, высчитывал, какие приличные бонусы я получу от будущего тестя – главного тренера. Конечно, на победный пьедестал он меня не поднимет, ну и не надо. Сам побегу! А вот хотя бы отпинываться от массы околоспортивных чиновников он поможет. И опять же мои будущие дети!

Я аккуратно опустил Пушина на кровать. Тренер был расквартирован в небольшой комнатушке. Лучше, чем мы, школьники, но на взгляд попаданца XXI века, все равно изрядно плохо даже для ХХ столетия. Драный линялый ковер на полу, ломанная тумбочка с казенным штампом, железная кровать под многопудовую тушу посетителя. Фу! Как в тюремной камере!

Подростковые мышцы, не рассчитанные на тяжесть старческого веса, закряхтели. Потом под тренерским телом заскрипела постель. Как его разморило!

– Донес? – в комнату стремительно ворвался физрук Алексей, полушепотом выругался, – ведь сказал же помогу, нет сам. Где ты его достал в таком интересном состоянии?

– Он, собственно, сам меня нашел. В столовой, – пояснил я, – заболтал до икоты, а потом уснул. Мне осталось только потихонечку дотащить его на второй этаж. А он уже был на полном автомате.

– С коньяку всегда так, – с видом ученого знатока сказал Алексей, – пьешь вроде как пустая вода. А потом бряк и все, нечего не помнишь.

Неужели все же наставник иногда выпивает? – я с неподдельным интересом посмотрел на него, – а в школе учителя вроде бы говорили, что он трезвенник. Хотя в России деревенский мужик да не пьющий!

– Не смотри так с открытым ртом, – засмеялся Алексей, поняв обалдевшего меня, – мух наловишь, тут их нормально. А я не пил, не пью, и никогда не буду пить эту проклятую гадость. А вот просто смотреть уже могу. Сколько этих официозных банкетов уже прошло при моем трезвом участии.

Алексей почесал свой нос, иронично посмотрел на меня, начал инструктировать:

– Лучше слушай дальше деловую часть. Примерно через неделю в этом же феврале будет проходить своего рода открытый чемпионат Удмуртии – соревнование «Ижевская винтовка». Там и будут решаться, кто поедет на российские соревнования. Получишь первое место = одно место твое. Правда, ты новичок и многие к тебе будут относиться с некоторой опаской. Но это уже очевидные проблемы твоего ижевского тренера.

– А? – только и открыл рот я в изумлении.

Я же выиграл эту ступень! Или зачем я побеждал в Игре? И Пушин подтверждал. Или это только с пьяна?

– Что замолчал? Думаешь, обманули? – хмыкнул Алексей, – никто не обманывал. Ты член сборной Удмуртии по лыжам. Неофициально, правда, ну так тебя зачем просят в удмуртскую столицу? Посмотреть и поставить на учет официозно.

Пошли, – он вышел из комнаты и пояснил: – это немного разные понятия – член сборной и член команды на конкретные соревнования. Опытный прославленный спортсмен может без особого вреда пропустить одно – два соревнования главным образом из-за нездоровья. Ну а тебе, молодой человек, безусловно, первоначально надо подтверждать свой статус. Капризничать будешь потом.

Уяснил теперь, в чем разница? В Игре ты только добивался положения члена сборной, а в Ижевск уже будешь ехать уже в этом качестве. А что надо подтверждать, привыкай, это будет всегда.

Ага, нормуль, – смекнул я на слова Алексея, – в общем-то, сказано правильно и к месту. Что же, век живи, век учись, дураком помрешь. А ты что думал, тут все дороги в цветах?

Остаток этого вечера я мучительно провел в долгом ожидании обещанной легковой машины. Алексей в конечном итоге тоже решил поехать с нами. Я только с облегчением вздохнул. Не то что бы совсем боялся, но где-то там, в оной пятой точке, ощутимо свербело и испуганно пищало. Разум уже не боялся, а вот тело еще побивалось.

Один Пушин ничего не боялся и не ждал. Он сладко и безмятежно проспал часть отведенного времени. Но и его, в конце концов, разбудили, когда машина из Ижевска приехала, и ее шофер пришел к нам в школу. И это совсем не со зла, сегодняшний день все же был рабочим, а потому к ночи требовалось обязательно быть в Ижевске. Чтобы завтра непременно быть с раннего утра на рабочем месте. Рабочие, блин, будни советского времени! В XXI веке, когда я уже был деканом, требования, кажется, стали мягче. Или у меня должность была менее ответственной?

Пушин, лучше меня знавший об этих номенклатурных особенностях светских чиновников, на своего шофера ничуть не обиделся. Встал, умылся холодной водой, крепко, до красноты, растерся до пояса полотенцем. Поужинал колбасой с булкой, привезенной расторопным водилой. Предложил, кстати, и нам. Во как! И пусть мы отказались, но решпект!

Часам к восьми, когда я в Зуре уже собирался обычно спать, легковая машина с пассажирами (и со мной, естественно) отправилась в путь.

Путь был не длинный – где-то с час с копейками, – но для шофера отнюдь не простой. Дорога пусть и ухоженная, но еще частично грунтовая (асфальтовая лишь вскоре будет) и заснеженная, зимняя. Из опыта будущих лет знаю – пропотеешь, пока доедешь от Игры до Ижевска.

А так, люблю я ездить в темноте пассажиром. Кругом ничего совсем не видно, как будто и нет никого, лишь очередные огни редких придорожных селений, и ты маленький в машине греешься.

«Волга» – машина хоть и легковая, но просторная. Четыре человека расселись без всяких проблем. Даже мне – человеку молодому, а, значит, и самому бесправному, места досталось с лихвой. Не ужимался, ноги под себя не убирал.

Первый час ехали молча. Шофер специально выключил внутренний свет и, Пушин, как мне показалось, добирал остатние минутки – дремал с похмелья. Поэтому даже вздрогнул, когда он неожиданно совершенно свежим голосом спросил ненароком:

– Как ваше настроение, молодой человек. Олег, кажется, тебя зовут?

Я так и вздрогнул. Осипшим голосом подтвердил, что, да, зовут Олегом. По фамилии Ломаев.

– Так вот, Олег, чем теперь думаешь заняться?

Тут было все понятно. Работой, а чем еще:

– Сейчас думаю заняться Интенсивными тренировками, по крайней мере, в ближайшие дни. А потом, как прикажите!

– Послушный молодой человек, – одними губами улыбнулся Пушин, и уже Алексея ожидаемо спросил:

– А чем он будет тренироваться?

Мг-м, а вопрос-то намеренно с подковыркой. Биатлон, разумеется, тоже известный вид зимнего спорта на лыжах, но уж очень специфический. Лыжник – это не автоматический биатлонщик. Так же, как и биатлонщик – совсем не лыжник. Хотя, что мне учить опытного и многомудрого Алексея, который на своих ногах все распознал. Тот и ответил, как положено и не только, что надо было по тематике вопроса, но и гораздо шире: