Текст книги "Новичок в XIX веке. Снова в полиции! (СИ)"

Автор книги: Михаил Леккор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Глава 15

Как опытнейший оперативник в прошлой жизни в рациональном XXI веке, Константин Николаевич знал, как часто людей подводили самые, казалось бы, яркие эмоции и твердые всплески памяти. Уверившись в них, свидетель прочно верил и всем говорил, хотя на практике (или в суде) потом оказывалось, что фактический материал либо был либо искажен, либо его вообще не было. Показалось!

Значит, эти наивные дети романтического XIX века твердо уверовали, что Николай Павлович около одиннадцати часов вечера видел своего брата? Ха-ха! Два раза. Однажды он сумел оправдать в ходе кропотливого следствия убийцу, пойманного на месте преступления с ножом в руках и всего в крови. И не потому, что болтливый адвокат. Им он никого не был, и, честно говоря, весьма не любил обвиняемого. А просто верил в правду и всегда ее добивался. Этот так называемый убийца всего лишь был случайный свидетель!

То есть, нет, конечно, его императорское мог и видеть бедного в этом случае Михаила Павловича. На 50%. А на остальные 50% и не его. А следователь должен доказать путем очень даже нехитрых методов, которые под силу и простым великим князьям, какие 50% правильные!

.– Оправдать его императорское высочество Михаила Павловича будет легко, – спокойно сказал князь Долгорукий в ответ на молчаливую просьбу императора обелить его брата, – меня интересует больше другое – где украденные драгоценности? Ведь их до сих пор не нашли! И, скорее всего, их во дворце с того самого времени нет. Хорошо, если в России еще остались.

Хотя и в этом он слегка лукавил. Константин Николаевич почти уже знал, кто примерно украл и приблизительно представлял, где они хранятся. Но пока его голословные доказательства в таком аспекте следствия никого это не интересовало. Для начала надо было убедить самого императора, и не словами, а юридическими доказательствами, что его брат не виновен. а уже потом охотится за действительного грабителя.

Слова известного сыщика прозвучали, как гром среди ясного неба, – громко и очень приятно внезапно. А то ведь все это дело пока било, как входной дверью по мужскому достоинству. Больно и очень унизительно для любого мужчины.

Император Николай Павлович даже несколько забыл об их молодежных сексуальных играх, какое-то время (очень недолгое) поиграл с дочерью в гляделки. Потом не выдержал:

– Интересно, как вы собираетесь оправдать моего милейшего брата. Ведь я лично видел его около своих комнат! Как же вы меня убедите? Попробуйте, я не против. Но только доказательно, а не с упором, что он мой брат и господь не допустит его воровства!

Константин Николаевич мог только досадливо поморщиться, да и то в душе. Ведь его императорское величество! Тьфу! Придется, видимо, предоставить доказательства, прежде всего, для его высочайших собеседников, а уже только потом для суда. Благо в этот век император и есть высшая судебная ступень Российского правосудия. И для скорости попросить помочь самого же императора воздействовать на неповоротливый государственный аппарат.

Затем уже частицей души (сознания) из далекого теперь XXI века он подивился действиям императора. Оказывается, не все здесь наивные простаки. Как он цинично пнул его, образно говоря, по нижней части живота. И потом еще сочувственно спросил – не ошиблись ли вы Константин Николаевич, не больно ли вам?

Ничего, не ушибся, ваше императорское величество, премного благодарны, – подумал он. Оценил ситуацию, решил, что надо теперь перейти к нашему делу:

– Ваше императорское величество, можно ли послать запрос Пулковской обсерватории, когда точно восходила и заходила в данные сутки (семнадцатого мая) Луна?

Николай Павлович неприятно удивился:

– Я же вам уже говорил, что светила полная Луна. Вы что же, мне не верите? Вам мало моего монаршего слова? Как интересно!

Негативные человеческие эмоции всегда неприятны и плохо влияют на деловые отношения даже с простыми свидетелями. А тут целый император! Пришлось его улещать:

– Конечно же нет, Ваше императорское величество! Каждое ваше слово правдиво в последней инстанции. Однако, – Константин Николаевич хотел сослаться на суд, но вовремя одумался, – приходится еще иметь твердые признаки, полученные вашими учеными. В этом случае это будет очень хорошо. Я имею в виду, время восхода и время захода Луны. Знаете ли вы, ваше императорское величество, в каком часу Луна конкретно взошла и когда обратно зашла?

Константин Николаевич сам понимал, что его доводы в лучшем случае были не очень убедительными. Можно возразить: императору не верит, а его ученым – пожалуйста! Но что делать? Голова уже полностью занята следствием! Даже любовь, – он мельком глянул на Марию, – пока отступила на задний план.

Николай Павлович покачал головой, но все-таки, к большому облегчению князя, нехотя согласился. Понимал, что князь работает на следствие. И так хорошо! У меня есть сутки, максимум двое для первого громкого успеха. А затем его просто пнут и из Зимнего дворца, и из Санкт-Петербурга вообще. С его-то неприкрытым хамством и амурными клиньями под дочь монарха!

– И еще, ваше императорское величество, – князь очень разбирался в том, что идет по скользкому льду и постарался быть крайне убедительным, – для следственного эксперимента нужно собрать всех гвардейцев ростом с его императорского высочества Михаила Павловича. А затем собрать в этом кабинете. И самого Михаила Павловича в том числе обязательно.

– Вы думаете, князь, мои прославленные гвардейцы могут воровать? – негодующе спросил император Николай Павлович, – это ж мои люди. Многие мне, как родственники! Что вы себе позволяете, князь!

Вопрос был без ответа. Ведь отвечать императору означало спорить с ним, и спорить с властями. Соглашаться с ним – очернять его брата Михаила Павловича. А это страшное уголовное деяние по Уложению от 6149 года (от 1649 года по календарю от Р.Х.).

Если бы император был спокойнее, то сам бы понимал, что в силу вступает закон больших чисел и среди многотысячного войска придворной гвардии обязательно найдется хотя бы один подлец и преступник, укравший бриллиантовый гарнитур. Или тут еще не знают закона больших чисел? И потом, а что Михаил Павлович – не родственник?

Помолчав немного и поиграв гневливыми глазами, Николай Павлович все же позвонил в небольшой колокольчик, стоявший на столе. Но зачем? Отдать распоряжение о письме в Пулковскую обсерваторию и о гвардейцах или же послать жандармов для ареста надоедливого и очень непочтительного князя Долгорукого?

Звук получился негромкий, но очередной слуга стремительно зашел в кабинет. Константин Николаевич уважительно посмотрел на него. Конечно, долгие годы тренировки и чуткий слух помогут реакции служителей. Плюс надежда на императорскую компенсацию – материальную и моральную в виде ордена. Но все же, годами сидеть каждые сутки в ожидании звука негромкого колокольчика. Кошмар какой-то!

Слуга поклонился и застыл в ожидании.

– Алексей, – распорядился Николай Павлович слуге, – пошли человека в обсерваторию, пусть предоставят мне справку о движении Луны семнадцатого мая сего года. Передай князю Горчакову о моей команде предоставить мне всех гвардейцев более двух аршин пяти вершков росту. И… спроси Михаила Павловича, не может ли он обязательно побывать в моем кабинете. Справку надо к вечеру, гвардейцы с час, а Михаил Павлович немедленно, – Николай Павлович, посмотрев на князя Долгорукого и, видимо, найдя в нем что-то, понятное только ему, уже в спину скомандовал: – и распорядись подать нам чаю в кабинет.

Константин Николаевич ни в XIX веке, ни в XXI не слышал распоряжения императора и поэтому только удивлялся – как он получит справку. Без письменного распоряжения, без какого-то обоснования. На словах через слугу послать посыльного. Дадут? Требовательно вызвать Михаила Павловича – не мог ли он и сразу же обязательно. И просто скомандовать гвардейцам. Да он либо наивный сумасшедший, либо российский император!

Ну хотя бы Николай Павлович нехорошо не подумал о нем, грешном, а то ему никак не хочется в холодную каменную камеру Петропавловской крепости! Ведь он отнюдь не декабрист и вообще не революционер! И ревматизм ему никак не нужен!

Подали горячий чай и немного к нему закусок. Появился молодой мужчина, который споро разлил чай и красиво разложил закуски.

Мария плавно и как-то нехотя взяла свою чашку, но без предложенных бутербродов, и расхвалила слугу для Константина Николаевича:

– Мишель всегда может разложить чайную посуду и закуски очень приятно и на глаз и для желудка. Специально в Париже учился, – потом резко изменила тему разговора, смущенно спросила: – скажите, князь. А вы как-то странно сказали – оправдать моего дядю легко. Вы думаете, он говорил правду? А тогда ведь папА нет?

Князь пошевелился. Мария, как и все женщины, молодец, четко определила направление, но, мг-м, неправильно выделила ударение. И из-за этого оказалось ошибочным все предложение. А для императора оказалось очень неприятно.

Лучше всего, сейчас правильным ответом Марии был бы горячий поцелуй. К обоюдному удовольствию обоих и снятию напряжения. Но увы, ее отец будет крайне против такого развития событий. Попаданец даже предположил, что тогда он точно окажется в Петропавловской крепости. Пришлось ответить вербально, но опять очень неприятно для императора:

– Ваше императорское высочество, работая в полиции и повсеместно получая людские свидетельства – нередко чувствительные и экспрессивные, но не очень точные, я привык не доверять любым словам. Они очень бездоказательны.

Он говорил почти нейтрально, но глазами, живущими своей жизнью, буквально пожирал ее. О, эти глаза, если бы они могли говорить, сколько бы страстных и горячих слов здесь прозвучало.

– Да? – удивилась Мария. Его взгляд, влюбленный и жгучий, и мешал ей, и воспламенял, требуя немедленных действий. Она и говорила только, чтобы говорить. Чтобы он помнил о ней и смотрел на нее.

– Даже мои? – вмешался Николай Павлович строго и сердито. Его даже злило не противодействие князя, логичное и осторожное. Он бы его понял и принял, и даже, может быть, не стал наказывать. Но это интрижка, бесстыдная и не вписывающая ни в какие нормальные рамки, развивающая на его глазах, императора просто бесила. Он, всесильный самодержец России, даровавший такое замечательное орудие монархии, как отдельный жандармский корпус, подавивший всех преступников от декабристов до петрашевцев, не мог покарать этих влюбленных людей.

Ведь кого? Любимую дочь, великую княгиню Марию Николаевну и одного из самых родовитых подданных России князя Долгорукого! Люди, которые по здравой логике должны быть его помощниками, становятся чуть ли не гнусными злодеями.

Вон как она с румянцем на щеках и незнакомым лихорадочным блеском в родимых глазах, говорит и движется по помещению. И не для него, ее отца, а для этого бойкого молодого человека! Напрыгается, он действительно накажет его. М-гм, ну может, после окончания им следствия.

А Константину Николаевичу меж тем оставалось только ругать себя, невольно смотря на миленькую и до сих пор любимую девушку. Что он, сегодня совсем одурел? В окружении императора и его семьи надо говорить и действовать крайне осторожно, а действовать вообще лишь мизинчиками. Ведь император здесь в это время – Бог! Что теперь ему сказать? В любом случае это будет оскорбление императора! Уголовное деяние еще со времен Алексея Михайловича по Положению от 1649 года!

К счастью для князя Долгорукова, тема разговора, ставшая чрезмерно напряженной, была прервана появлением Михаила Павловича. Даже брат был до предела смирен и послушен. Сказал монарх немедленно, и он появился немедленно! Хотя он вообще-то был в десятке влиятельнейших людей в России!

Такой же высокий, стройный, с похожими чертами лица, он молча легко поклонился и вопросительно посмотрел на брата императора.

С его появлением Николай Павлович резко изменил свой настрой. Он, хотя и обещал простить брата, все равно стал льдисто-холодным и, скажем так, изысканно-грозным. Как Лев Толстой в свое время говорил о русской дубине, грозной и уродливой, так и сейчас Николай Павлович представлял собою оружие – грозное, но уже красивое, типа опасного бердыша. Можешь потрогать и даже взять в руки, но, смотри, не порежься!

Впрочем, непосредственно Константин Николаевич такой настрой монарх не испугал. Ведь этот холод, искристый и холодный, был направлен не на него. А потом, злобная защита – это еще не нападение.

И он с любопытством посмотрел на ныне правящего императора. Тот медленно встал – а с его высоким ростом медленно вставать можно сколько угодно, демонстративно погладил мундир и вышел, бросив Михаилу:

– Брат, к нам явился известный московский сыщик князь Долгорукий. Говори е ним честно, без лукавства, как со мной. Дочь, пойди со мной.

. Мария, с появлением дяди ставшая такой серенькой мышкой, бросилась следом, под защиту отца. Пусть она только на него сердилась. А все одно родной отец!

Михаил Павлович грустно посмотрел им в след, меланхолично проговорил:

– Здравствуйте князь, как все грустно. Ведь Мария еще совсем недавно меня совершенно не боялась. Делилась со мной тайнами и заботами, как с родным, очень любимым дядей. А теперь что делается, просто сплошной апокалипсис!

– Так вы говорите ваше императорское высочество, что не брали искомые драгоценности? – пробовал показать себя в кабинете князь Долгорукий, сразу беря главную тему.

– Нет, князь! – твердо и даже с негодованием ответил Михаил Павлович, – ни за что и никогда! Не забывайте, я – великий князь и всегда буду вести себя как великий князь!

– Клянетесь словом русского дворянина? – уточнил Константин Николаевич. С тех пор, когда он очутился в XIX веке в теле родовитого русского князя, он неожиданно стал относится к словам и обещаниям благородного сословия очень строго и обязательно. И от того, как относились к ним же другие дворяне, складывалось его к ним отношение.

– Клянусь словом русского дворянина! – строго подтвердил брат российского императора, который тоже четко понимал, что его слова – это обещание благородного человека. Это не звуки грязной черни, булькающей все подряд и совершенно к этому не относящейся.

Князь Долгорукий из XIX века стремительно подскочил и, взяв его за руку, горячо сказал:

– Вот слова настоящего дворянина и патриота. Имейте в виду – я вам верю и считаю, что вы тут совершенно не при чем! Просто досадное совпадение. И скоро докажу это!

Если честно, конечно, дело было не только в словах Михаила Павловича. Константин Николаевич и без того с самого начала не верил, что брат императора, председатель Государственного Совета (между прочим, высший орган в чиновничьей лестнице) опустится до банальной кражи. Дворяне XIX века тоже не сахар, и среди них были и воры, и насильники, но все же надо понимать!

Впрочем, слову брата венценосного монарха он тоже верил. И не надо так морщиться. Это вы можете не верить, а князь Долгорукий, сам родовитый дворянин, верил.

– Спасибо! – растрогано сказал Михаил Павлович, – пусть вы мне ничем не можете помочь, но хоть кто-то один не ругается, не считает, что именно я украл эти несчастные драгоценности!

– Вы зря меня недооцениваете, – заметил Константин Николаевич, задетый тем, что ему не верят. Он ему еще докажет! – дело, а общем-то, не очень-то сложное. Главное, правильно на него посмотреть. И все!

Сильный эмоциональный всплеск произошел у князя благодаря человеческой части из XIX века. Но теперь над телом и разумом господствовала другая часть – из XXI века. Чувственность уступала рациональности. Эмоции – логике. Он сочувственно спросил:

– Я понимаю, все упрекают вас. Но почему вы сами с ними соглашаетесь? Скажите в пику всем. Даже ругнитесь, право слово! Ведь даже слуги нехорошо говорят!

Михаил Павлович тяжело вздохнул:

– Извините, князь, но я сам почти поверил. Ведь мой личный брегет четко показывает правоту брата Николая. Это простая железка, чуть-чуть украшенная благородными металлами и драгоценными камнями. Однако она-то врать не будет! Стрелки показывают строго по словам моего августейшего брата. Скорее всего, он был прав. А вот у меня произошло какое-то потемнение разума. Ничего не помню и даже не понимаю, как это может произойти. Что я делал под окнами жилья императора в первой четверти одиннадцатого?

Михаил Павлович скорбно вздохнул. Похоже, великий князь рухнул в глубокий омут пессимистического отчаяния и не собирался оттуда вылазить. Так бывает. Слабые духом легко подаются влиянию более сильных, если даже он совершенно не прав.

Глава 16

Вот зря Михаил Павлович считал таким образом. Прогибаться к консолидирующему мнению всего общества, особенно если к нему присоединяется лично император, разумеется, необходимо. Но и о своем благополучии ни в коем случае не надо забывать! Ни в материальном, ни в духовном аспекте.

Константин Николаевич в этой ситуации был иного мнения, нежели великий князь, считая, что психика Михаила Павловича здесь совсем не причем. А это всего лишь результат воздействия различных неблагоприятных факторов. Один из них, казалось бы объективный и очень твердый, он прямо при великом князе и, если повезет, при ее императорском высочестве Марии Николаевне, его Машеньке, легко развеет.

– Что ваш брегет? – как бы не понял князь отчаяния Михаила Павловича. Брегет был известной моделью ручных часов XIX века и сыщик это понимал. Ему безусловно верили, ему даже боготворили. А вот для Константина Николаевичу, как жителя XXI века, это несколько было много. Ему надо бы еще поподробнее знать всю информацию о работе конкретного брегета. А заодно восстановить психику некоего великого князя. Какой он, право, нервный и впечатлительный.

По мужски говоря, одна бешеная кавалерийская атака на врага под сильным ружейным и артиллерийским огнем все бы излечила. И он бы снова был радостен и оптимистичен. Но не ходят великие князья в такие атаки. Статус не позволяет. А зря, между прочим!

Окружающие уже поняли намерения князя (все или не все – это совсем другой принципиальный вопрос). Пришедшая обратно Мария Николаевна (из-за него вернулась – радостно забилось сердце князя) обласкала его счастливым взглядом. Великий князь посмотрел благосклонно – пусть попробует, сыщик он уже известный и, суля по всему талантливый. Может быть, распутает запутанный клубок противоречий. Горестно вздохнул:

– В тот злополучный день я долго гулял ночью по дворцовому парку. А мой августейший брат, приехав из Павловска, с ходу обвинил меня в том, что я украл драгоценности. Якобы он видел меня у комнат его семьи.

Я пытался оправдаться, ведь меня там вроде не было совсем, но брегет действительно показывал начало одиннадцатого часа! То есть именно тогда, когда брат видел меня в парке около его комнат. Следовательно, по его мнению, это я украл драгоценности племянницы.

Что я могу сказать? Конечно, нет! Но это ведь совершенно бездоказательно. По-моему, я только напрасно злю его и настраиваю против себя.

– М-гм – неопределенно хмыкнул Константин Николаевич, ничуть не убежденный этими доказательствами, – и где же теперь ваши часы?

– В отчаянии я бросил брегет там же в парке, – признался Михаил Павлович, – и в ту же ночь. Я тогда был в сильном отчаянии.

– Вот как, – заинтересованно проговорил Константин Николаевич, кажется, все оборачивается даже лучше, – Ваше императорское высочество, а часы не могли унести с собой посторонние люди, ведь прошло уже несколько суток?

– Вряд ли, – покачал головой Михаил Павлович, – здесь вообще мало людей. Хотя Зимний дворец находится в центре столицы, но его окрестности хорошо охраняют жандармы, полицейские, особая дворцовая охрана.

Те, кто бывают в парке, как правило, наши слуги или хорошо знакомые гости. Если бы они увидели брегет с моей монограммой, скорее всего, обязательно принесли бы ко мне, а не унесли к себе домой. Я думаю, их никто не видел и часы так и лежат в парке, среди парковой природы.

– Вот как? М-м, ваше императорское величество, а вы не могли бы привести сейчас нас к тому месту? Очень бы вам был благодарен!

– Пожалуйста, – меланхолически согласился Михаил Павлович, – хотя я, право, не знаю, зачем они вам. Простая дешевая безделушка с недорогими камнями. Относительно дешевая, конечно.

– У меня есть одна простая, в общем-то, задумка, – загадочно улыбнулся Константин Николаевич, – скоро вы тоже все узнаете. Думаю, вам это понравится, ваше императорское высочество.

'И проблема не только в стоимости часов, – продолжил он про себя, – хотя это для великого князя дешевая безделушка. А для большинства россиян они стоят баснословных денег. Один только корпус из чистого серебра во сколько обойдется! Простые крестьяне или мещане о таких деньгах и не мечтали. Это как жители XXI века думают об одном миллиарде рублей! Большинство об этой сумме думает благоговейно, и только сами миллиардеры скучно зевают

А вот для нас самое главное то, что эти часы будут хорошим доказательством его гипотезы. Это не электронные часы, хотя и здесь есть определенные нюансы'.

С самого же начала разговора (механический сбор данных от свидетелей, как про себя считал Константин Николаевич) ему не давало покоя одно противоречие. Создавалось впечатление, что два брата – Николай Павлович и Михаил Павлович – говорят о разной текущей ситуации, главным образом, по времени. Но как это происходит? Или кто-то нагло и беспардонно врет. И ни чем необоснованное подозрение сразу падало на слабейшего. Сам Константин Николаевич твердо считал – ни первое, ни второе невозможно.

Оставалось самое простейшее – они спутались со временем. Или, точнее с часами. И опять сразу же Михаил Павлович безосновательно считает, что именно он ошибается. Не потому только, что он слабейший, а потому что оба они смотрели и отталкивались от показаний часов.

А что если они элементарно дают неправильные данные? Ведь тогда и братьев можно помирить и подозрение в воровстве с Михаила Павловича снять.

И в парк они шли подобрать брегет с одной целью – подтвердить версию князя, или, упаси Господи, не подтвердить. Но об этом позже. Будем оптимистами!

Михаил Павлович вышел из рабочего кабинета своего брата. За ним пошел князь. Но перед собой он предусмотрительно пропустил Марию. Ведь мало того, что она была великая княгиня и она стала его любимой девушкой. И в первую очередь она оказалась ВАЖНЫМ СВИДЕТЕЛЕМ, без которого нахождение часов и фиксация стрелок на них будет куда менее важной. То есть император Николай Павлович им бы просто не поверил! С учетом особенностей его характера и специфики должности он может вообще послать его куда-то подальше. В Сибирь, например, или в Туркестан. Страна большая, мест отдаленных много.

И когда вдруг Маша замедлилась, немного прижавшись, и прошептала ему: «Я не хочу идти с дядей в парк. Боюсь его и теперь не верю», попаданец постарался убедить ее, доказывая всю важность показаний девушки на это дело (не поверила) и на ее отца (поверила, задумалась и пошла дальше в парк)

Вряд ли она поняла всю сложность силлогизмов убеждений Константина Николаевича. Сыщик иногда был по-настоящему нуден, как профессиональный ученый XXI века. Ну, не совсем, конечно, профессиональный, и уж совершенно не ученый, но от этого не менее нуден. Но то, что он к ней обращается и вежливо просит, просительно улыбаясь, было убедительнее любых настоятельных просьб. Он ее любит, и стремится быть ею любим. Что еще хочет девушка, которая до этого считанное количество раз так близко с посторонним мужчиной разговаривала?

Она бросила на него взгляд – влюбленный, доверяющий – и пошла вслед за Михаилом Павловичем. Последим оказался Константин Николаевич. Еще раз бросил взгляд на интерьер кабинета – нет ли в безлюдном помещении горящей свечки – и вышел, аккуратно прикрыв дверь. Время не ждет!

Быстро прошли по Зимнему дворцу. Поскольку Михаил Павлович и его племянница хорошо знали внутренности огромного здания, то выискивали наиболее короткий и, для Марии, удобный путь. Не то, что она чрезмерно слабая и, тем более, покалеченная, но женская одежда XIX века такая неудобная при ходьбе. А ведь онм ходил здесь с самого раннего детства, и потому легко проводили князя к внутреннему входу.

По пути мужчины понемногу разговаривали, в основном обсуждая мелочные детали той злополучной ночи. Мария, молча идя с ними, в затруднении то и дело поглядывала на милого, а теперь еще и очень делового князя. С дядей она была сейчас как бы в ссоре, хотя и очень хотела примириться. Зачем им ссорится? Между ними нет ничего – ни трона, ни поместья, ни должности. Но пусть он первым заговорит! Холодный и какой-то чужой, он был еще немного странный. А вот куда хочет привести ее князь, куда они идут сами? Про часы она слышала и сразу же не поверила, что они идут именно за ими. Чтобы ее любимый, талантливый и очень умелый сыщик пошел за каким-то брегетом, которому в базарный день красная цена пятьсот рублей! В их семье это такая сущая мелочь, что даже думать неохота!

Нет, наверняка, это очень хитроумный и немного мудреный, как и у всех мужчин, замысел князя, который сразу же позволит обнаружить преступников! А часы только прикрытие.

– Ваше императорское высочество, – поспешил к ней на помощь Константин Николаевич, окончив разговор с Михаилом Павловичем, – очень приятно, что вы здесь. А мы хотим найти брегет его императорского высочества. Вы не откроете нам лично крышку часов в парке?

Мария разочарованно помедлила. Вот ведь какой дурной! В просьбе не было ничего тревожного и обидного, но если он еще лукавит и с ней? С другой стороны, конкретно эти мужчины ей были приятны. Дядя, с которым она обязательно помирится и этот князь Долгорукий, такой таинственный и такой умный! Но такая простая просьба. А где же таинственная дедукция? Где помощь передовой науки нашего цивилизованного XIX века, которая позволит легко увидеть следы преступников?

– Конечно, дорогой князь, я открою брегет дяди, – со вздохом согласилась Мария, – надеюсь, они не причинят мне вреда? А то брегет лежал уже почти в неделю в парке под дождем или солнцем!

Она кокетливо посмотрела на князя. Даже Михаил Павлович, уж какой был загруженный своими проблемами, и тот удивленно посмотрел на племянницу. Нет, не из ее испуга часов, конечно. Всегда холодная спокойная с кавалерами Мария, кажется, влюбилась? Ну, князь, какой ловелас. еще называется сыщик!

– Разумеется, я вас защищу, дорогая Мария. Можете Прошу положиться на меня! – Константин Николаевич с поклоном пропустил великую княгиню Конечно, в любом другом случае, хоть в XIX веке, хоть в XXI, он просто бы протянул девушке руку в дружелюбном жесте. И начхать ему на эти псевдосветские манеры! Но Маша это другое дело. Как она обидится или, что еще хуже, обидится ее отец, император целой России!

Вопреки его опасения, Мария лукаво посмотрела на него и вдруг на мгновение прижалась к князю. Потом, как ни в чем не бывало, пошла дальше.

Михаил Павлович только покачал головой. Но ведь великая княгиня еще незамужняя за князем! Да еще так небрежно показывает на князя, как на ее влюбленного. А тот так влюблено смотрит на нее. Брр! Так он никогда не доведет это дело. И не потому, что затянет поиск злодея. Его просто выкинут из императорского дворца, как обфурившегося щенка!

Конечно, ее вел шедший немного впереди близкий родственник – великий князь Михаил Павлович, который дипломатично, но решительно как бы отделял друг от друга влюбленных. Но родственники в жесткой ссоре, а где-то злой отец с его абсолютной властью…

И хватит об этом, – решил попаданец, – пора тщательно обдумать об идущем следствии, ведь он находится здесь именно для этого.

Константин Николаевич вопросительно посмотрел на великого князя. Мужчина, когда он хочет помириться, должен уступать первым. Если тот, конечно, вежлив и предусмотрителен. А если он чрезмерно скромен, то я ему помогу! Это не девку в церковь тащить для свадьбы!

И Константин Николаевич нехорошо усмехнулся той частью личности, которая жила и работала в XXI веке и свободно относилась к сословным и гендерным ограничениям и привилегиям.

Так они и шли по парку – впереди великокняжеская чета – дядя с племянницей – затем сыщик, все оглядывающий любопытным, пронизывающим, и немного влюбленным взглядом, если останавливал свой взгляд на Марии.

Прошли немного. У одной из скромных березок, растущих неподалеку от тропинки, Михаил Павлович вгляделся, неуверенно сказал:

– По-моему, где-то здесь. Когда я в раздражении бросил свой брегет, было уже темно и тропинку было трудно распознать. А Луна хоть и казалась полная, а все одно не яркое солнце.

– Позвольте мне, ваши императорские высочества, – оживился Константин Николаевич. Он предостерегающе посмотрел на них – не мешайте полиции и не путайте следы – и начал внимательно оглядывать место,

Часы он увидел практически сразу. Нет, разумеется, они были совсем не на виду, закрытые небольшим кустом и уже засыпаны прошлогодней листвой, но уж больно они не вписывались в неброскую природную обстановку – большие серебряные часы с мелкими, но как видел попаданец, чистыми алмазами. Не фига себе дешевые брегеты!

Константин Николаевич сразу окончательно изменил свою оценку великокняжеским часам. Он-то думал, по представлениям XXI века, обычную штамповку с учетом реалий XIX века. Оказалось не все так просто. Для XXI века эти так сказать простые часы подходят только для олигархов и высокопоставленных чиновников! Штук двадцать зеленых, не меньше. Да уж, не забывайся Константин Николаевич, здесь в округе только великие князья и княгини, у которых свои представления о скромности и бедности! И даже эта тихая и неброская девушка Мария тянет со своей скромностью в несколько миллионов полноценных рублей.

Оглядел все вокруг. Похоже в последнее время, людей, кроме здесь находящихся, действительно тут не бывало. Михаил Павлович оказался совершенно прав. Чужие в парке никак не наблюдаются

Хотя неожиданно рядом оказалось другое мнение. Неугомонная Мария воскликнула:

– Дядя, а ведь часы кто-то хотел взять! Да, князь?

Константин Николаевич посмотрел влево. Мария, насколько это позволял неудобный женский наряд XIX векa, присела рядом и азартно смотрела вокруг. По-видимому, ей очень нравилось участвовать в полицейском расследовании. Настоящая легавая. Вот ведь… девушка! И за уши не оторвешь и мешает изрядно. Надо ее отвлечь! И для пользы дела! Кстати.

– Ваше императорское величество, откройте, пожалуйста, крышку часов, – вежливо попросил Константин Николаевич, – мы с вами на счет этого разговаривали. Надо посмотреть, сколько там времени.