Текст книги "Гасконец. Париж (СИ)"

Автор книги: Михаил Кулешов

Соавторы: Петр Алмазный
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Я пробился, следом за процессией, в церковь. Внутри народу было, как будто бы, ещё больше, чем снаружи. Священник читал что-то на латыни. Вокруг было темно и немногочисленные свечи скорее резали глаза, чем освещали помещение.

После окончания службы, тело отнесли в подвал церкви. Для захоронения или каких-то новых ритуалов, честно, не знаю. Толпа начала рассеиваться, но я стоял у стены и ждал. Смотрел через распахнутые ворота церкви Сорбоны на расходящихся людей и на медленно падающий снег. Интересно, до этого хоть раз в Париже снег выпадал в октябре? Спросить было не у кого, и я поёжился, растирая руками плечи.

– Шевалье, – наконец-то раздался голос за моей спиной. Я знал, что Его Величество ко мне обратится. Де Тревиль был, что называется «на карандаше». Человек, которого он лично вызвал в город, разумеется, тоже. Я повернулся к Людовику, становясь на колени.

– Ваше Величество, – сказал я, потом глянул на Мазарини. – Ваше Преосвященство.

Новый кардинал подставил мне пухленькую руку, с парой золотых перстней на ней. Я поцеловал перстень и тогда Его Величество, жестом, позволил мне встать на ноги. Рошфор вежливо мне кивнул, я поклонился в ответ.

– Мне доложили, что вы уже дрались на дуэли, хоть это и запрещено, – улыбнулся король.

– Это было скорее разбойное нападение, Ваше Величество, – сказал я.

– И кому вы успели перейти дорогу? – спросил Мазарини. Голос у нового кардинала был бархатным и приятным, но интонации… как будто бы тебя обливают мёдом, перед тем, как бросить в муравейник.

– Всем, кому не нравился ваш предшественник, боюсь, – ответил я. Новый кардинал удовлетворённо кивнул и посмотрел на короля. Рошфор, между тем, рассматривал меня с интересом, но ничего не говорил.

– А вам нравится Ришелье? – спросил Людовик. Через мгновение он поморщился, будто бы от зубной боли. Но тут же снова заулыбался, надеясь, видимо, что я этой гримасы не замечу.

– Я же видел его всего раз в жизни, Ваше Величество. После взятия Бапома.

Король кивнул, Мазарини потёр пальцами перстни. Рошфор всё также не сводил с меня глаз. Я продолжил:

– Не знаю, каким он был человеком. Но я точно горжусь тем, что жил в его эпоху, Ваше Величество.

– Будете праздновать его смерть? – вдруг спросил новый кардинал.

– Костры уже разожгли, народ ликует, – с печальной усмешкой сказал Людовик.

– Нет, Ваше Преосвященство. Всё, что сделал ваш предшественник, было на пользу Франции и её народа. Чернь ликует только по причине своей необразованности, – ответил я. Мазарини и Людовик обменялись насмешливыми взглядами. Потом король сказад:

– Интересно, вы так говорите лишь в нашем присутствии? Придерживались бы вы тех же слов, оставшись наедине с месье де Тревилем?

– Разумеется, Ваше Величество. Герцог…

Я замешкался. Совершенно не было ясно, подходящий ли момент для беседы о де Тревиле.

– Герцог, пусть я и общался с ним не так много, и не был ещё под его командованием, кажется мне достойным человек. А достойные люди никогда бы радовались смерти Его Преосвященства.

Мазарини кивнул, Людовик снова скривился на мгновение. Я заметил, что он потянулся рукой к животу, но тут же одёрнул себя. Рошфор это тоже увидел и наконец-то заговорил:

– Нас уже ждут, Ваше Величество, давайте скорее в карету.

– Погоди, я просто обязан поинтересоваться у шевалье д’Артаньяна. Как там ваш маленький тренировочный лагерь в Гаскони?

В церкви больше никого не было. Даже священники и служки и те спустились в подвал. Король и кардинал, уж точно, были за одно. Оставался только Рошфор. В книгах он всегда выступал как верный слуга Ришелье, и я не думаю, что здесь Дюма отступил от исторической правды. В конце концов, вряд ли Людовик расхаживал бы с ним в ином случае. Настал момент истины.

– Вы, надеюсь, слушали о наших успехах в Каталонии, Ваше Величество. Я не зря вложил деньги в это предприятие, число ваших верных солдат растёт. Муштра их только закаляет, и я надеюсь, они ещё не раз Вам послужат. Более того. Сотня этих солдат уже в Париже, ждёт вашего приказа.

– Приказа? – удивился король.

– Одно ваше слово, и они ворвутся в любое поместье, в любой дом. Добудут любые сведения, не принося королевским мушкетёрам или кому угодно ещё, ненужный дурную славу, – объяснил я.

– И они полностью верны вам? – улыбнулся король.

– Они полностью верны вам, Ваше Величество.

Людовик хотел было улыбнуться, но в третий раз приступ боли, видимо, оказался слишком сильным. Его Величество грязнейшим образом выругался, хватаясь за живот. Рошфору даже пришлось подхватить короля на руки. Мазарини огляделся, и тоже сказал пару очень грубых слов. Правда не в воздух, а в адрес некоего доктора Бувара.

– Ваше Величество! – я тоже бросился к королю, но Рошфор меня отстранил. Людовик, всего через мгновение, уже твёрдо стоял на ногах.

– Пустяки. Придётся всыпать поварам сегодня, – усмехнулся он.

Я только сейчас сообразил, что король не слабо так похудел, всего за год. А потом, мне в голову пришла ещё одна мысль.

– Ваше Величество, простите за дерзость, но можно я потрогаю ваш живот?

– Вы что, лекарь? – усмехнулся Мазарини. – Нам одного хватает.

– Бувар делает, что может, – отмахнулся Людовик. – Что вам надо от моего живота?

– Он напряжён? Он всё время напряжен? Я про мышцы?

– Проклятье, как вы узнали? – изумился король. Я не могу ему ответить честно.

Не проходило и недели, чтобы я не спрашивал себя «почему среди всех людей, Судьба именно мне дала второй шанс в новом времени?». Я не очень хорошо знал историю, мои профессиональные навыки были трудно применимы. Хотя я и старался вовсю, чтобы выжать из своего опыта работы и образования максимум, мне всё время казалось, что этого мало. Что если уж в чужом теле и должен был переродиться человек из современности, это должен был быть военный инженер или врач, или хотя бы студент-историк.

В слепой случай я не верил. И вот теперь, стоя перед Его Величеством, до меня наконец-то дошло. В той совокупности знаний, что я принёс с собой, был один бесценный фрагмент, который никак не связать с образованием или профессией. Мой папа до семидесяти лет промучился с болезнью Крома.

– Живот всё время болит, колики, тошнота, всё верно? – продолжал допытываться я. Король кивнул.

– Вы забываетесь, – начал было Рошфор, но Его Величество жестом заставил его замолчать. Мазарини наблюдал за нами с лёгкой улыбкой.

– Мой… родственник дожил до семидесяти, с похожим заболеванием, – наконец сказал я.

– Понял. Вы хотите мне продать чудесное средство, на основе козьего дерьма и варёного лука, – усмехнулся Людовик.

– Нет. Эту болезнь не вылечить, но её можно ослабить. Прошу вас, Ваше Величество, поезжайте со смотром в Гасконь. Скажите всем, что не доверяете мне и этому тренировочному лагерю и поезжайте. Подальше от клизм и проклятых кровопусканий?

– Хотите удалить короля из столицы? – тихо спросил Мазарини.

– Не обязательно сейчас, а когда всё успокоится. Там горный воздух, а самое главное, я напишу для вас диету. В ней всё дело!

– Ну точно, козье дерьмо, и варёный лук, – горько усмехнулся король. Я покачал головой.

– Никакого алкоголя, больше обволакивающего… в смысле, молока, творога. Меньше жаренного и специй. Прошу вас, Ваше Величество. У вас нет повода мне верить, но то, чем вас сейчас лечат. Становится же только хуже.

– Шевалье прав, – задумчиво произнёс Мазарини. – От Бувара одни проблемы, я уже говорил вам.

Людовик молчал. Как и любой умирающий, он был готов уцепиться за соломинку. Но как и любой достойный король, он думал прежде всего о совершенно иных вещах. Он повернулся к Мазарини, секунду поразмыслил – видимо над тем, стоит ли говорить это в моём присутствии. И, наконец, решился:

– Если я покину столицу, заговорщики тотчас же попытаются сместить вас, мой друг.

– Пусть сделают ход, – улыбка кардинала стала ещё шире.

– Рошфор, – повернулся король к человеку в чёрном. – Шевалье в вашем распоряжении. Проверьте его, как-нибудь. И если он покажет себя человеком достойным нашей милости, так и быть, мы проведём смотр его маленькой армии.

Я в третий раз поклонился. Мазарини бросил на меня одобрительный взгляд и вместе с королём покинул церковь. Мы остались с Рошфором одни.

– Второй раз видимся, и вы снова без шляпы, – с усмешкой сказал человек в чёрном, когда Его Величество и Его Преосвященства скрылись из виду.

– В этот раз повод куда более печальный, – ответил я. Рошфор кивнул, по его уже не молодому лицу пробежала тень.

– Мазарини не любят также, как и Ришелье, – сказал он.

– Видимо это передаётся вместо с красной сутаной. Я знаю имена двоих, кто, на мой взгляд, замешен в новом заговоре.

– Весь Париж знает самых громких врагов кардинала. Шеврёз, Монбазон, Гиз, де Бофор. Но знать поднимется, если бросать её цвет в темницу за одно лишь недовольство. Мазарини прав, пока они не сыграют свою первую карту, мы можем только ждать, – Рошфор смотрел куда-то сквозь меня. Может быть, видел где-то позади призрак Ришелье.

– Вам нужны доказательства. Письма, бумаги, что угодно, – понял я. Рошфор усмехнулся.

– Вашу сотню пока трогать не будем. Найдите парочку верных вам головорезов, снимите форму. Я хочу, чтобы поместье де Бофор кто-то ограбил.

– Месье, в вашем списке нет одного имени, – вдруг сообразил я.

– Какого?

– Конде. Генрих де Бурбон-Конде, я уверен, пусть у меня и нет доказательств, что он тоже причастен к этому.

Рошфор удивленно поднял бровь и мне пришлось очень сжато пересказать ему всё, что случилось с королевскими мушкетёрами. Человек в чёрном кивал и слушал. Наконец он сказал:

– Что ж, благодарю. Но дела это не меняет. Поместье де Бофор, шевалье, вот ваша цель. А теперь, нам обоим пора уходить. Скоро приготовления внизу закончатся, и эта церковь наполнится лишними свидетелями.

Глава 6

Снега навалило уже по щиколотку и я, кутаясь в дорожный плащ, поспешил на рынок Пле-о-клер. Добрался я без приключений. На месте предстоящей дуэли уже собиралась толпа зевак.

Среди них я легко отыскал Конде, стоящим рядом со хмурым д’Арамитцем. А у самых торговых рядов, метрах в трёх друг от друга, уже молча пронзали друг друга взглядами дуэлянты. Де Порто и д’Атос были готовы к драке. У каждого с собой шпага и кинжал, к тому же, оба надели свои голубые плащи.

– Месье, – ко мне подошла старая нищенка, пока я пробирался через толпу зевак. Я не обратил на неё внимания, и тогда она, уже более настойчиво, повторила:

– Месье, вам велели передать, – повторила она и протянула мне записку. Читать её прямо сейчас у меня времени не было. «Дуэль» начиналась. Я вглядывался в толпу. Мушкетёры обнажили оружие.

– Ты готов, де Порто? – усмехнулся д’Атос. Толстяк рассмеялся.

– Подождём ещё минуту, – ответил он.

Арман сделал шаг ему навстречу, Исаак коснулся пол шляпы лезвием шпаги. Толпа затихла. Внезапно, раздался топот конских копыт. Через несколько мгновений, на рыночную площадь въехал сам де Тревиль. Зеваки начали расступаться, кто-то перешёптывался, кто-то непонимающе качал головой. Я же всматривался в лица собравшихся на рынке людей, пытаясь разглядеть тех, кто ведёт себя странно. Держится подальше от остальных, нервничает, ждёт чего-то.

Конечно, таких было много, но я был точно уверен. Нужные нам люди заговорщиков себя обязательно выдадут. Конде уже был здесь, что не отводило от него подозрений. Это значило лишь то, что сам он наблюдателя не подсылал.

– Месье, какого чёрта вы тут делаете? – со смехом, поинтересовался де Тревиль. Записку от меня, ему ещё утром передала кухарка Мари.

– Я здесь, месье, чтобы принести извинения моему дорогому другу д’Атосу. И вам, заодно, – ответил здоровяк, убирая шпагу. Арман последовал его примеру.

Здоровяк подошёл к де Тревилю и снял перед ним шляпу.

– Простите, что не уследил за пьяным языком, месье, – сказал он.

– Достаточно, друг мой, – рассмеялся де Тревиль, слезая с лошади. К ним быстрым шагом подошёл и Арман. Мушкетёры обнялись, так, чтобы ни у кого на рынке уже не осталось сомнений. Дуэли не будет.

– Сейчас не те времена, чтобы ссориться, – немного невпопад сказал де Тревиль. К своему ужасу я обнаружил, что герцог буквально по памяти зачитывает то, что я написал в записке. Получалось слишком уж театрально.

Д’Арамитц едва мог сдержать улыбку, пока Конде стоял хмурый как туча. Анри даже позволил себе повернуть лицо в мою сторону и подмигнуть. Я подмигнул в ответ, и гугенот сразу же нацепил на себя маску холодного безразличий.

Толпа неодобрительно загудела, но всё ещё ждала продолжения. Лишь один человек, невысокий юноша лет двадцати, сразу же поспешил прочь. Я усмехнулся. Нужно было выждать несколько секунд, чтобы отправиться по его следу. Так что я, наконец-то, развернул записку.

«Мой дорогой друг, прошел целый год с нашей прошлой встречи. Я изменилась, но и вы, кажется, возмужали. Уверена, вам интересно узнать, как я оказалась замешана в этом деле. Если вы всё ещё мните себя моим спасителем и, если вам ещё дорога ваша честь. Я буду ждать вас сегодня в полночь, на том же месте, где мы виделись утром. Не способная вас простить, М.»

Письмо несомненно заманивало меня в ловушку, из которой я мог и не выбраться. Спрятав записку в руках, я выбросил из головы Миледи и направился по следу юноши. Тот очень быстро покинул рыночную площадь и скользнул в один из многочисленных переулков. Я последовал за ним, стараясь не приближаться слишком близко. Юноша снова свернул, на этот раз за мясницкую лавку. Я выждал пару секунд и снова пошёл следом.

Когда я заглянул за поворот, спина юноши уже едва виднелась на противоположном конце улицы. Он исчез, через мгновение, в промежутке между двумя тавернами. Я пошёл за ним, чуть было не получил копытом, когда выскочил на дорогу. Всадник выругался, но не в мой адрес. Всё-таки, люди всё ещё жили в мире, где за неосторожное слово можно получить вызов на дуэль.

Времени у меня было не много. Я быстрым шагом вошёл в проулок, узкий длинный и прямой. Юноша, не оборачивался, и слава Богу. Он остановился возле одного из домов. Не богатого особняка, вроде того, в котором жил Конде. Это был скорее двухэтажный городской дом, может быть совмещённый с какой-нибудь мелкой мастерской.

Перед тем как войти, юноша просто обязан был оглядеться по сторонам. А прятаться мне было и негде. Я едва успел скользнуть в узкую щель между домами. Думал и не протиснусь, но от страха быть пойманным, втянул грудь и живот до самого позвоночника. Шляпа смялась и застряла между стенами. Никто меня не окликнул. Через несколько секунд, хлопнула дверь. Прошло ещё пара мгновений, прежде чем я выглянул из своего укрытия. Никого.

Выбравшись, я подбежал к двери, стараясь хоть как-то оправить согнутые поля шляпы. Окна в доме были закрыты ставнями. Я легонько толкнул дверь – заперто. Посмотрел в щель – обычный засов. Досчитал до трёх, вытащил шпагу и осторожно просунул её между дверью и коробкой. Поднять засов было не сложно. А вот чтобы открыть дверь и поймать засов, так, чтобы он не упал на пол – уже пришлось изловчиться. Я вошёл в помещение. Очень сильно пахло варёной кожей и чем-то кислым. Сапожник тут что ли живёт?

Задняя дверь, через которую я вошёл, вела в небольшой коридор. Пара дверей и лестница. Передо мной была дверь в мастерскую, направо должно быть располагалось жильё самого мастера. Я так решил, потому что дверь была приоткрыта и оттуда раздавался тихий храп. Хотя, казалось бы, уже вторая половина дня. А вот со второго этажа доносились обрывки тихого разговора. Кто-то явно ругался. Я, не убирая шпагу, направился туда.

Половицы, ну конечно же, заскрипели. Я остановился, но разговор не смолк. Подождав пару секунд, осторожно, поднялся по лестнице. Она сразу же упиралась в старую, давно не чиненную дверь. Такая точно заскрипит, если попробовать приоткрыть. К счастью, щелей в ней было больше, чем досок, так что я смог нормально прислушаться к разговору.

– … говорил, что так и будет! – донёсся до меня мужской голос.

– А по-другому как? Проклятые чернильные крысы только всё испортили! – ответили ему.

– Думаю, в этом и дело, – раздался третий голос.

– В каком это смысле? – снова второй, который рычал про «чернильных крыс». Я был уверен, что он имел в виду покойный братьев Бюте.

– Если бы они не всполошили этого д’Артаньяна, может он бы сейчас тихо пил в таверне!

– Надо было подослать к нему потаскушку, как мы сделали с… тихо.

Я, кажется, вздохнул слишком громко или моя тень упала через щель. Не знаю. Но троица за дверью всполошилась. Вариантов было немного – убегать вниз, или врываться со шпагой наперевес.

– Проверь, – шепотом, будто бы это могло что-то изменит, сказал кто-то. Но это была обманка. Я услышал, как с той стороны двери что-то едва слышно зазвенело. Очень знакомый был звон.

Я выбил дверь ногой и ворвался в комнату. Как я и думал, один из мужчин сейчас вставлял ключ в колесцовый замок пистолета. Ещё двое только начали вытаскивать шпаги. Никого, кроме юноши, ушедшего с несостоявшейся дуэли, я не знал.

Времени на милосердие не было. Я бросился к тому, что ещё сидел, отбросив стоящего на пути парня в сторону. Тот не успел даже до конца обнажить своё оружие. Моя шпага вошла в глаз человеку с пистолетом. Юноша, за которым я следим, закричал и набросился на меня сзади.

Я успел развернуться, принимая выпад шпаги и отбрасывая её в сторону. Отброшенный мною парнишка наконец-то опомнился и тоже выхватил оружие.

– Месье, у вас есть шанс выжить. Сдавайтесь и покайтесь перед Королём, – спокойно сказал я.

– Нас двое, ты один, – не уверенно ответил парнишка.

– Знал бы ты, как часто мне это говорили, – устало сказал я и отразил новый удар юноши. Второй присоединился к нам, и, должен признать, вдвоём они представляли угрозу. Фехтовальщиками они были не слишком опытными, но отчаянными.

На меня обрушился град ударов, и несколько первых мгновение битвы, я мог только отступать и защищаться. Пришлось выхватить свободной рукой кинжал.

Удары летели с неистовостью обречённых. Противники старались оттеснить меня подальше от входной двери, не сговариваясь. Но они могли бы и раньше попытаться сбежать, так что тут было что-то ещё. Наконец-то, я перешагнул через свалившийся с табуретки труп. Юноша попытался подойти к нему ближе.

– Вот оно что, – усмехнулся я и сделал единственный точный выпад. В этот момент юноша попытался схватить труп за рукав, потерял бдительность и пропустил укол.

Умирающий, но ещё живой, противник отступил назад, держась за горло. Я покачал головой, переводя взгляд на последнего оставшегося. Тот явно трусил.

– Последний шанс, – сказал я, но парень только зарычал и бросился на меня. Не знаю, на что он там надеялся, но атака была неловкой и отчаянной. Я с легкостью отбросил его шпагу в сторону и мой кинжал нашёл сердце врага.

– Ну дурачьё ведь, – только и сказал я, вытирая лезвие. Затем перевернул труп того, кто заряжал пистолет. Порывшись в его одежде, я нашёл именно то, что искал. То, к чему потянулся юноша и поплатился за это жизнью.

– Что там за шум? – наконец кто-то внизу сообразил, что люди не просто так звенят сталью и рычат друг на друга.

– Эти пьяные придурки устроили дуэль! – крикнул я в пол.

– Пусть будут прокляты! – ответили мне. – Надеюсь они сдохли! И заплатят за эту неделю!

Я рассмеялся, вынимая письма из рукава убитого. Их было всего три, каждое было уже распечатано. В комнате пахло кровью, и мне не очень хотелось находиться тут дольше положенного.

Я высыпал на столик остатки денье. Их было много, просто сама монета была мелкой. Затем аккуратно сложил письма и спрятал их в свой третий кошелек. Уже и без того наполненный бумагами, правда иного рода. После чего, я вышел сперва из комнаты, а потом и из дома.

В переулке никого не было, меня никто не видел. Быстрым шагом, я направился (как и было заранее оговорено) к дому герцога де Тревиля. Я старался поменьше привлекать к себе внимание. Но к счастью, всем было на меня плевать. Только миновав резную ограду – домик у лейтенанта королевских мушкетёров, был ненамного беднее, чем у Конде – я позволил себе расслабиться.

Подойдя к входной двери, я погладил рукой кошелёк с бумагами и письмами, лишь затем постучал. Ужасно хотелось прочитать уже сейчас, но я боялся вытаскивать столь ценную вещь на улице. Через минуту, дверь распахнулась. Я ожидал увидеть слугу, но на пороге стоял уже раскрасневший от выпивки Исаак де Порто.

– Шарль, старый ты лис, заходи! – расплылся здоровяк в улыбке.

– Я тебя старше всего на пять лет, – вздохнул я, но в помещение вошёл. На самом деле то, что я был старше куда более потрёпанного жизнью де Порто, всегда вызывало у меня удивление. Но он попал в королевские мушкетёры намного раньше, и, видимо, успел хлебнуть лиха.

В большой и просторной гостиной собрались, кроме нас, трое. Герцог капитан-лейтенант де Тревиль сидел в просторном и явно дорогом кресле. Рядом с ним, на небольшой кушетке, развалился Арман де Сиег д’Атос. А в углу, разумеется, слабо освещённом, стоял Анри д’Арамитц. В отличие от прочих, этот пришёл без мушкетёрского плаща. Напротив, он был одет как самый обычный горожанин.

– Вот все и в сборе, – радостно возвестил де Порто, подходя к кушетке. Он уселся рядом с д’Атосом, и положил ноги на стоящий перед ним стол. На том же столе стояла пара кувшинов и пять кубков.

Я подошёл к столу, снял шляпу и поклонился капитан-лейтенанту.

– Рад, наконец-то, поговорить с вами лично, месье герцог, – сказал я. Де Тревиль только махнул рукой.

– Давно не виделись, Шарль, – сказал он.

– Да ты садись, чёрт тебя дери, – рассмеялся де Порто, указывая на ещё одно кресло. Уже не такое богатое, как-то, в котором рассиживал хозяин дома.

Я бросил вопросительный взгляд на Анри. Д’Арамитц только усмехнулся. Тогда я сел, оглядывая стол и кубки.

– Вы бы бросали, – устало произнёс я, глядя на красненького уже здоровяка. Впрочем, остальные собравшиеся были куда трезвее.

– Это я настоял, – улыбнулся де Тревиль.

– Зачем?

– Чтобы де Порто перестал себя корить, – ответил капитан-лейтенант. – С каждым ведь может случиться.

Здоровяк только покачал головой, но былая радость тут же схлынула с его круглого лица. Д’Атос приятельски похлопал его по колену, а де Тревиль сказал:

– Ваша охота прошла удачно?

– Не совсем, – вздохнул я. – Нашёл логово ещё одной…

Я чуть было не ляпнул «ячейки», а потом подумал, что вряд ли этот термин в ходу в семнадцатом веке. Помолчал секунду, я продолжил:

– Одной группы. Увы, все трое предпочли умереть, вместо того, чтобы рассказать мне что-то.

– Проклятье, Шарль, – выдохнул Анри д’Арамитц и прислонил затылок к стене. Де Тревиль кивнул ему.

– Вы же писали, что хотите проследить и узнать имена! – сказал капитан-лейтенант королевских мушкетёров.

– Парнишка не пошёл напрямую к хозяевам, – ответил я. – У них была снята комната над какой-то мастерской.

– Ты мог подождать, пока они начнут расходиться и продолжить слежку, – сказал д’Атос. Я развёл руками.

– Мог, ты прав. Но я решил подслушать их разговор и меня раскрыли.

– Мне нужно было идти вместо Шарля, – буркнул Арман.

– Прямо с дуэли? – усмехнулся д’Арамитц. Д’Атос бросил на него гневный взгляд, но промолчал. Я улыбнулся, глядя на наконец-то собравшихся вместе мушкетёров.

– Я успел подслушать не так много, – признался я. – Но нашёл кое-что очень интересное.

С этими словами я достал из кошелька с бумагами три уже распечатанных письма.

– Позволите их зачитать? Если честно, я прямо сгораю от любопытства.

Мушкетёры оживились. Даже д’Арамитц отлип от стены и подошёл к нам. Я развернул первое письмо. В мастерской пахло кровью и там я не почувствовал исходящий от бумаги запах.

– Оно пахнет духами, – сказал я.

– Знатные дамы могут так поступать, – с какой-то необъяснимой грустью сказал Анри д’Арамитц.

Я усмехнулся и зачитал друзьям первое письмо:

– «Дорогой Г. Никто, ни я, ни мои друзья из высшего круга, не отдавали такого приказа. Прошу вас, скорее найдите того, кто ответственен за этот нелепый и ужасно громкий фарс. Эти дураки лишь навлекут на нас новые беды. С нежностью, Ш.»

От этого «Ш», и от исходящего от письма запаху духов, у меня волосы на руках встали дыбом. Разве одно из альтер-эго Миледи, из книги Дюма, не звали Шарлоттой⁈

Я обвёл друзей взглядом. Все смотрели на меня с интересом, только д’Арамитц отчего-то побледнел. Тогда я вытащил из рукава ту записку, что передала мне нищенка. Сравнил их – почерк оказался разным.

– Ничего не понимаю, – прошептал я.

– Это вы тоже достали у убитых? – поинтересовался де Порто, указывая на записку от Миледи. Я покачал головой.

– Просто старая знакомая. Но у нас есть ещё два письма, друзья.

Я открыл второе, также пахнущее духами:

– «Дорогой Г. Учитывая произошедшее, я прошу вас и ваших друзей тотчас же затаиться и не совершать никаких действий, до следующего моего письма. На кону слишком многое, чтобы рисковать. С нежностью, Ш.», – прочитал я.

– Это после нападения на вас? – спросил де Тревиль.

– Или после поджога постоялого двора. Мне кажется, первое письмо было написано, когда эта нежная Ш., узнала про первое покушение, – ответил я. Мушкетёры закивали.

– Шарль, можно одолжить письмо? – сказал вдруг д’Арамитц. Я протянул ему бумагу. Мушкетёр быстро пробежал по ней глазами, а потом улыбнулся.

Он вернул мне письмо и с видимым облегчение снял с пояса бурдюк. Зная его, там была обычная вода. Анри сделал несколько глотков, пока мы все с интересом на него смотрели. Первым не выдержал де Порто:

– Ну же, Анри! Что вы там хотели разглядеть?

– Как и Шарля, меня взволновал почерк, – ответил мушкетёр.

– И что с ним не так?

– Я боялся, что письмо писала моя… кузина-белошвейка, чья фамилия начинается на Ш. К счастью, это не её рука, – сказал д’Арамитц.

– У нас есть и третье, – я уже открывал его. В этот раз, запаха духов не было. Да и почерк был другой. Не похожий, ни на Ш., ни на М. Я зачитал вслух:

– «Г., нужно действовать решительно. Сегодня с Ним видели не только Малыша, но и правую руку Покойника. К Руке не подступиться тихим образом, пока Он льёт слёзы по Покойнику. Нужно, чтобы ты встретился с человеком, который провалил дело Валленштайна. Тут его методы нас устроят. Как только Рука будет отсечена, избавься от ножа.»

– Даже инициалов нет, – усмехнулся д’Атос.

– Почерк узнаёт кто-нибудь? – спросил я, передавая письмо по кругу. Мушкетёры качали головой, один за другим, пока наконец письмо не вернулось ко мне.

– Де Порто, а де Бофор при вас писал что-нибудь? – спросил д’Атос. Здоровяк только покачал головой:

– Я не удивлюсь, если он, как когда-то Шарль, и вовсе писать не умеет.

– А Конде? – спросил я у д’Арамитца.

– Да, я читал его письма. Почерк не его.

– Письма могли писать слуги?

– Это должны быть очень доверенные слуги. На месте заговорщиков, я бы не стал так рисковать, – протянул д’Атос.

– С другой стороны, в заговор уже втянуто, кажется, половина Парижа. Я бы отбрасывал такой вариант, – ответил де Тревиль.

– Итак, на Рошфора готовится покушение. Даже убитый вами не успел ничего сделать… – сказал де Порто.

– То попытается человек, написавший письмо, – закончил я.

Какое-то время мы совещались. Не сразу, но мы сообразили план, который вновь требовал нашего разделения. У каждого была своя роль, и многое могло пойти на перекосяк, но в плане мы были уверены.

Тогда я кратко рассказал об указании Рошфора, насчёт ограбления поместья де Бофора. Эта идея понравилась всем, и мы решили провернуть всё этой ночью. Единственной проблемой оставалась моя встреча с Миледи. Посвящать мушкетёров во все обстоятельства нашего с ней знакомства я не стал. Времени на это просто не было.

Решили, что штурмовать особняк де Бафора будем сразу после моего рандеву. Условившись о месте и времени встречи, мы выпили по бокалу вина и начали расходиться.

К полуночи, я уже стоял у церкви Сорбоны. На небольшом кладбище у церкви было тихо, лишь тоскливо завывал октябрьский ветер. Даже снег под ногами почти не хрустел. Было темно, и я прошёлся взад-вперёд, не зная, откуда ждать появления Миледи.

Внезапно, метрах в десяти от меня, кто-то зажёг масляный фонарь. Я повернулся на свет. Фигура в чёрном, кутаясь в плащ с капюшоном, ждала меня рядом с одной из могил. Фонарь как раз стоял на надгробии. Я сделал к ней несколько шагов. Тогда фигура рассмеялась.

– Как же легко оказалось вас провести, д’Артаньян, – раздался грубой мужской смех.

Фигура скинула плащ и тот упал на снег. Передо мной стоял рослый и крепкий мужчина, лет сорока. На его лице красовался уродливый шрам, от щеки до нижней губы. На груди была настоящая кираса, чёрт возьми! Мужчина держал в одной руке длинную, кавалерийскую шпагу. Куда длиннее моей. Куда хуже было то, что в левой руке незнакомец держал пистолет. И, поскольку, дуло его не было опущено к земле, я понял: пистолет уже заряжен и в любой момент готов выстрелить.

Прятаться было негде. Если повезёт, я мог бы нырнуть за одно из надгробий, когда грянет выстрел. Новый порыв ветра чуть не сорвал шляпу с моей головы. Мужчина опустил руку, и я грянул выстрел. Я бросился за высокую статую ангела, за мгновение до того, как это произошло. Мужчина выругался, но я уже выхватил из ножен шпагу и побежал на него.

Отбросив пистолет, незнакомец со шрамом скрестил со мной клинки. Сталь скрипела всего мгновение, а затем в левой руке противника мелькнул кинжал. Я едва успел перехватить его руку за запястье.

– Нехорошо, – усмехнулся я и ударил незнакомца лбом с переносицу. Противник зарычал, кровь брызнула из сломанного носа, и он попытался отступить.

Но я держал его крепко, а драться на шпагах на таком расстоянии было не слишком удобно. Опусти один из нас клинок, хотя бы на мгновение, и второй точно успеет вонзить его противнику в грудь. Мы стояли так секунды две: всё ещё скрестив шпаги на уровне груди.

А потом мужчина ударил меня ногой. Я этого ждал, прикрыл пах коленом и снова стукнул незнакомца головой. От второго такого удара он всё же потерялся. Я выхватил из его ослабевший кинжал и вонзил противнику в бедро. Незнакомец наконец-то взвыл.

– Если не остановить кровь, ты умрешь. Мне нужно имя того, кто тебя нанял, – холодно произнёс я, и шпага врага упёрлась ему же в грудь.

– Хорошо, хорошо! Будь ты проклят… – незнакомец выпустил оружие из рук. Шпага беззвучно упала в снег. Лезвие моей коснулось шеи неприятеля.

– Имя! – повторил я. Кровь из бедра незнакомца лилась на белый снег.

Мужчина сглотнул и тихо прошептал уже знакомое мне имя.