Текст книги "Дом Крови (СИ)"

Автор книги: Михаил Кин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 28 страниц)

Глава 22

Ночь – это Истина в пышном облачении. Ночью все маски сдернуты и правила изменяются. Ну во всяком случае именно так и говорят. Не знаю, какую маску сдернули с меня, но правила действительно изменились. Этой ночью первый, кто встал на защиту простых горожан были убийца и некромант. Вместо спасения своих жизней мы бегали по корчащемуся в предсмертной агонии городу, рубились в первых рядах со знаком Всевидящего на груди и с именем Его на устах, спасали простых жителей, женщин и детей. Всех, кого удавалось вытащить из холодящей кровь хватки смерти, по пути к северным воротам ведущим из пылающей западни, полной алчущих крови голодных мертвецов.

Люди видели одаренного со знаком Всевидящего на груди. Они тянули ко мне руки с мольбами о помощи и спасении. Орден заслуженно гордился своей репутацией. Ведь когда ночь темна и рядом бродят воплощения бездны, первые, кто встает у них на пути – это служители ордена Искупления. Несущие слово Всевидящего. А только потом уже костеродные и королевская гвардия с магами.

Последние вообще редко когда выбирались из теплых и защищенных замковых переходов. И крайне неохотно шли спасать обычных людей. Они как правило еще требовали за свои услуги такие деньги, которые простой рабочий люд в жизни не мог собрать. Их посылали только когда происходило что-то из ряда вон, как например сейчас. Или же когда происходящее касалось их напрямую.

Не успели мы отойти шагов на двадцать, как еще с одного дома увидели бегущих по улице людей и тоже закричали, с просьбой помочь. Там тоже прятались люди. За поворотом мы увидели пятерку наемников, что пытались вырваться из города, но наткнулись на пару мертвецов, и теперь отпихивали копьями и отбивалась мечами от жаждущих их пожрать тварей. Лишние мечи нам были очень нужны, и естественно мы поспешили на помощь. Я поджег им тоже оружие, и они опасливо косились на свои горящие клинки. Но это несомненно давало им надежду. Ведь выжить с магом шансов несравненно больше, к тому же в крайнем случае есть шанс, что съесть могут не тебя, а твоего соседа. Как итог, когда мы добежали до конца улицы, я сам не заметил, как у меня за плечами образовалась толпа в почти сотню человек. В основном женщины и плачущие, перепуганные дети. Но было и десятка полтора мужиков.

Это было хорошо и плохо одновременно. С одной стороны теперь мы точно не боялись мелких групп мертвецов. Мы их просто раскатывали тонким пылающим слоем по мостовой просто на ходу. А с другой, плохо организованная толпа заметно снизила скорость, мы стали неповоротливые и больше не могли бежать по крышам напролом. Ведь дети и женщины это не тренированные солдаты, они не могут держать тот темп, который нам требовался. Некоторые были ранены, они запинались и падали, и постоянно просили подождать. Их торопили как могли, часть детей просто взяли на руки, а женщинам помогали бежать, чуть не волоча их за руки.

К тому же сменился ветер. Теперь он дул прямо в нашу сторону, подгоняя и без того быстро распространяющийся пожар, принося с собой заволакивающие небо клубы дыма, и паленый запах отчаяния. Но главная проблема было в том, что наше сборище приманивало мертвецов – словно нектар пчел. Они чуяли кровь и страх, чуяли раненых, чуяли живую плоть и стекались к нам со всей округи. Самая первая группа была самой большой, а последующие сначала встречались от двух до пяти, то спустя несколько минут меньше пяти нам не попадалось. Эти гнилые ублюдки были опасны, и их собралось довольно много, десятка три если судить по многоголосому хору безумного шепота. Они ж как менестрели на праздник урожая, где один там еще несколько, и чем их больше, тем они приставучей.

– В круг, – закричал я ничего не видя и дыша пеплом с примесью воздуха. Хорошо хоть примесь была. – Все в круг, женщин и детей в середину.

– Что случилось? – Спросил шумно дыша командир группы наемников, что примкнули к нашей толпе. – Разве мы не должны бежать дальше?

– Дальше мертвецы, много, идут прямо к нам. – Я посмотрел ему в глаза и звенящим, как закаленная сталь, голосом сказал. – Пока с ними не закончим мы не сможем дальше идти.

Мой высказывание разлило страх в сердцах людей, он заклубился извиваясь словно кровь на воде. Сзади раздались завывания и всхлипы, кто-то заскулил от безысходности.

– Держимся вместе. Они не так страшны, как могут показаться, я дал вам всем оружие, чтобы вы смогли себя защитить от живых мертвецов. – Обращался я к наемниками и мужикам и надеялся, что выгляжу, внушительней, чем чувствую себя. – Старайтесь не тратить силы на лишние движения, не выставляйте оружие перед собой пытаясь их запугать. Они не чувствуют страха или боли. Бейте сразу и наверняка. Без жалости и сострадания. С нами Всевидящий.

Продолжал я играть роль того, кем не являлся. Расхаживая перед испуганными людьми с краденным знаком Всевидящего на груди и говоря так, словно знал, что делаю. Но ведь какая разница, какой из богов тебе благоволит, в конечном итоге они все защищают детей своих, разными способами и методами, но защищают и помогают оба.

Основная группа встала сразу за поворотом, прикрываясь домами, и образуя что-то вроде клина. А мы с Клето встали отдельно, чуть впереди на улице, чтобы сначала они бежали на нас, и попадали под пылающие белым огнем копья и мечи наемников. Ведь песнь стали это не наука строевого боя плечом к плечу, в отличии от наемников нам требовался простор для маневра.

Мы услышали их еще до того как увидели, топот бегущих ног и хриплое, сдавленное рычание. Они спешили навстречу, чуя кровь и страх, живую плоть. Они желали пожрать нас, заглушить хотя бы на время свой безумный голод. Клето стоял чуть впереди на пол шага, в своей излюбленной стойке, стискивая в мрачной решимости рукоять меча. Как только я увидел мельтешащие силуэты сквозь завесу из дыма швырнул туда молнию. Подавая силу в артефакт.

Голубовато-белое сияние освятило улицу, и молния с ш-ш-шипением врезаясь в самую первую и резвую тварь, бывшую некогда молодой девушкой в опаленном огнем и разодранном платье. Ее словно боевым молотом ударили, она вопя и махая конечностями кубарем отлетела в своих товарок, а те даже не замечая этого прямо по ней спешили вперед, тараща бездушные, полные голода и злобы мертвые глаза, протягивая со скрюченными пальцами руки и скаля клыки в своих обезображенные мордах. Мой светляк висел над этим проулком, освящая пространство вокруг себя на несколько метров, давая возможность людям видеть своих врагов.

Во время боя время смазывается, растягивается и сжимается одновременно, оно замерло, превратившись в вечность. Но я знал, что, как только достигну цели, все ускорится. Они налетели единой рычащей волной мертвого мяса, взбираясь по друг другу. Сколько времени мы дрались я не понял. Время как и звуки вокруг исчезли. Я ничего не слышал. Бесплотные крылья напрасных желаний лишь пронзили меня своими копьями. Сжимая рукоять меча, я словно несся по призрачному беззвучному туннелю, не слыша даже собственного дыхания.

Сердце бешено билось, превратившись в удары молота по грудной клетке. Накачивая кровь ударной дозой адреналина. И я видел все одновременно, словно я нахожусь между изнанкой и миром живых. Вроде ты стоишь посреди пылающего переулка умирающего города перед волной мертвых, и замечаешь мельчайшие подробности, каждую черточку, каждый завиток дыма. Можешь сосчитать каждую соломинку на мостовой, ощущал каждый вставший дыбом волосок на теле, слышал запах старого праха и новой смерти, пожара, что утробно гудя пожирал жилища, подбираясь все ближе и ближе. Каждое чувство обострилось, точно древний клинок, витой и окровавленный.

Для меня это было бесконечно долгое мгновение: оно было наполнено мельканьем силуэтов, отрубленными когтистыми конечностями и оскаленными мордами, мельканием широкого меча Клето. Он превратился в огненную мельницу, что летала словно крылья колибри. И алыми взмахами моего меча, во мраке ночи руны на клинке горели, смазываясь в единую кровавую полосу. Вокруг расцветали словно гротескные бутоны огненных цветов, взрывы моих огненных шаров и голубое сияние молний. Надсадные крики командира наемников, что пытался удержать строй. Рычание и хрипы мертвых, истошные вопли раздираемых заживо, и конечно панический визг женщин и детей. Что оказались в эпицентре развернувшейся бездны.

Когда все закончилось я не понял, лишь почувствовал, что Клето трясет меня за плечо и обеспокоенно заглядывает в глаза. И окружающий мир хлынул назад, затапливая своими звуками и возвращая привычное течение времени. И первое, что я услышал из этой прорвавшейся плотины это визг женщин и детей. Они сбились в кучу словно пингвины, и визжали разинув рты и не помню себя. И крик раскрасневшегося от горячки боя и злости командира наемников.

– Да замолчите вы уже наконец! – Орал он на них, стоя в позе громовержца и потрясая кулаком.

– Дарий, очнулся. – Спросил Клето. – Ну ты дал парень, это что сейчас было?

– А что сейчас было? – Переспросил я непонимающе глядя на него.

– Вот это, – указал он рукой на кучу порубленных на куски и вяло шевелящихся частей тел. – Твои движенья стали размытыми… и быстрыми. Словно ты, не знаю, прозрачным стал что ли. И кажется тебя ранили, вон кровь течет с руки.

Он указал на мою руку, сжимающую это странное, древнее оружие. С нее действительно капала кровь на вымощенную темным камнем мостовую.

– Господин. Господин. – Я не сразу сообразил, что это ко мне обращаются.

К нам с опаской поглядывая на порубленных в салат и сожжённых мертвецов подошел высокий и мускулистый короткостриженый блондин, одетый в прошитую металлическими бляшками кожаную куртку. На его широкоскулом лице еле виднелся приплющенный, будто раскатанный по щекам, нос. При ближайшем рассмотрении оказалось, что нос не приплющен от рождения, а разбит, – либо наемник не умел драться, либо драк было слишком много. В любом случае привлекательности это ему явно не прибавляло.

– Господин посмотрите раненых, может вы сможете что-нибудь сделать. – Он оглянулся назад на раненых, – У них кровь сильно течет, и кажется, внутренности видно.

Я начал обдумывать о том, про что говорил Клето, но слово «кровь» заставило меня вынырнуть из мыслей обратно. Я моргнул посмотрев на сгрудившихся над ранеными людей. И жмущихся к друг другу женщин и почувствовал, что правая рука у меня словно отнялась, будто я ее отлежал. Клето был не прав, я не был ранен, это древний клинок пил мою кровь, взамен обостряя все чувства, даруя силу и скорость, и неизвестно что еще.

Словно очнувшись от наваждения я кинулся к сгрудившимся мужикам распихивая их плечами и требуя, чтобы мне дали место. Они поспешно отходили, пуча глаза и бормоча извинения словно нашкодившие дети. Раненых оказалось четверо, а самым тяжелым был застенчивый паренек с мальчишеской ухмылкой и водянисто-голубыми потухшими глазами старика.

Он булькал кровью держась за разодранный живот. Мертвецы все же дотянулись до него, вскрыв часть грудной клетки и весь живот вместе с внутренностями. Окружающие сгрудились над ним, не зная, чем помочь. Он что-то говорил плачущей девушке держащей его за руку, но замолчал увидев меня, задыхаясь; из раны в животе слышалось бурчание, перемещавшееся вверх, в область груди. Струйка темной жидкости, крови с желчью, стекала из носа и уголка рта. Но он, казалось, этого даже не замечал. В его глазах читалась немая горящая надежда перемешанная со страхом и решимостью, что ему помогут. Что он тут не умрет.

Я только сейчас обратил внимание на то, что он молод так же как и я: лет семнадцать-восемнадцать, не больше. На нем были кожаные короткие сапоги, кожаные зауженные штаны и некогда белая хлопчатая рубашка. Все это изготавливалось по «модным» образцам и было популярно среди простолюдинов. В животе у таких парней было пусто, а в головах – каша из заимствованных, чужих идеалов: вместо еды они покупали одежду, в которой, как им казалось, они выглядели ничуть не хуже уверенных в себе костеродных с которых они и брали пример.

– Господин, вы сможете ему помочь? – Спросила молодая девушка размазывая слезы по лицу, она была чуть его помладше и страшно на него похожая. – Молю вас, помогите ему.

Я несомненно мог ему помочь, но только под утро, когда наступят сумерки, а не посреди горящего города полного живых мертвецов. Я наложил на него обезболивание, исцеление, свертывание крови и сращивание костей просто на всякий случай. Но это мало чем могло помочь ему, не с такими ранами. Возможно высокоуровневое плетения исцеления, или зелье восстановления. Но зелья у меня не было, а плетение я не знал, да и сил у меня не хватило бы на него.

– Я смогу ему помочь, но не тут, только когда выйдем и города. Я наложил несколько заклинаний. Это немного снимет боль и поможет ему. Если он продержится до утра – то будет жить. Смотри за ним, разговаривай и отвлекай, но не давай ему уснуть.

Остальные трое были из наемников, но они хоть и были тяжело ранены, но я не переживал, что они дотянут до утра, я наложил на каждого исцеление и обезболивание. Больше колдовать я не решился, я и так себя вычерпал почти до донышка. Еще пара заклинаний и меня самого придеться нести. А нам еще нужно было прорываться. Я отвел в сторонку Клето и командира наемников, и объяснил им, что я на грани, и если будет серьезная стычка, мы останемся без единственного козыря. Хмурый бородатый мужик все внимательно выслушал, кивнул и поблагодарил. Остальные выломали двери в ближайших домах и отодрали крышку от стола, соорудив что-то отдаленно похожее на носилки, и загрузив туда раненых.

И затем мы снова побежали. Северные ворота и небольшие смотровые башни возвышавшиеся над ними были отчетливо видны. Через пару поворотов мы выбежали с пересекающей центральную, боковой улочки. Наткнувшись на драку, даже избиение. Еще большая группа людей чем наша тоже пыталась вырываться из западни. И на них тоже напали. Но у них не было одаренного и тем более белого огня. Они пытались как могли отмахиваться сталью от наседающей дюжины мертвецов. Но это им не сильно помогало, на мостовой уже лежало как минимум два десятка свежих тел. Поэтому большинство просто спасало свои жизни, убегая от ожившей смерти, полагаясь на удачу по принципу: лучше пусть сожрут соседа. Кто-то конечно помогал сражаться, но это было заранее проигранная битва, простой сталью с толпой мертвецов ничего не сделать.

Они завопили от радости, увидев бегущую подмогу и блеснувшую в ночи молнию. Ударившую в мертвецов. Клубы дыма ветер нес в нашу сторону подгоняя пламя, и оранжевые всполохи догоняющего пожара уже были отчетливо видны. Наши наемники получившие опыт в стычках с мертвецами уже знали, что делать, и эту группу мертвецов мы порубили так же быстро. На ходу слушая вопли о помощи, жалобы и слова благодарности, мы подхватили тех, кто еще был жив побежали к воротам. Ворота были широко распахнуты, и там набилось сотни полторы стражи и наемников. Соорудив нечто похожее на баррикады. Они встречали выживших и как могли отбивались от мертвецов, кто чуял большие сборища живых. Стража была вся с копьями и щитами. Уничтожать мертвецов быстро они не могли, поэтому они их насаживали на копья и затем рубили на мелкие кусочки. Просто на всякий случай.

Там же обнаружилась и хозяйка города, вернее дочь бывшего хозяина. Услышав тревогу отец отправил свое чадо уходить вместе со слугами. А сам с отрядом гвардейцев побежал что-то забрать в ратушу, только вот ратуша давно сгорела, а его больше никто не видел. И сейчас эта еще совсем молодая девушка, одетая в домашнее платье и подпоясанная слишком большим для ее стройной фигуры разукрашенным драгоценностями фамильным мечом. В окружении слуг она стояла запустив пальцы в рыжие кудряшки, что словно нимб окружали ее заплаканное лицо, и с ужасом смотрела на погибающий в огне чужой ярости ее город.

Но самое главное, что Эрвига хвала богам не было слышно ни видно. Я не чувствовал больше отклика его заклинаний, и не чувствовал его присутствия. Скорее всего собрав в кучу основную массу поднятых мертвецов, он отправился дальше вершить свою месть.

За стенами лагеря развернулся настоящий лагерь выживших, тех, кому повезло вырваться из огненного кошмара, и цепких когтистых лап мертвецов, что наводнили некогда мирный, торговый городишко. Естественно, единственный одаренный оказался в центре всеобщего внимания. Мою скромную персону хотели видеть все: начиная от хозяйки города до последнего нищего. Если желание костеродных было еще хоть как-то понятно, то вот желания самых обычных людей доходили до абсурда. Они просили меня как единственного высокопоставленного служителя ордена провести службу для выживших и по поминальную по погибшим. Клето услышав это начал давиться от смеха. Ему то смешно, а вот мне что делать.

Если от внимания костеродных я отбился послав вместо себя на растерзание Марику. Тем более по нашей легенде она госпожа, а я слуга, и мне по чину не положено. И все вопросы решались костеродными в узком кругу. Она посверлила меня своими красными глазищами и состроив недовольную гримасу все же пошла. То вот от желающих послушать мессу в исполнении убийцы-некроманта пришлось отбиваться уже с помощью Клето и уже знакомого командира наемников.

Попросту говоря я спрятался среди раненых, отбиваясь тем, что необходимо сначала помочь людям раненым и умирающим, а вот живые и здоровые могут подождать. А охранять меня и следить за порядком вокруг встала уже знакомая пятерка наемников.

Марика оказалась с гонором, и отомстила мне по своему, чисто по женски. Раз послал меня слушать эти бредни, то иди встречай первым делом самых нуждающихся. Кто там из господ руку обжег, кто пальчик поцарапал. Она их всех послала к своему «слуге», со словами:

– Он вам поможет. Просто скажите – госпожа велела.

Никаких условий не было, и раненых размещали в ближайших домах и тавернах. А иногда просто на земле. Всю оставшуюся ночь я работал закатав рукава, пока у меня не начало шатать от истощения и не пошла кровь из носа.

– Клето найди мне лошадь, – попросил я тихо, присаживаясь рядом с ним на ступеньки таверны, которую приспособили под лазарет.

– Ага, сейчас найду, где-то в кармане завалялась. – Ответил он почесав бок и выпрямляя ноги.

– Я серьезно. – сказал я пихнув его локтем, – ты же многое тут знаешь, пригрози в конце концов кому-нибудь, мне нужно как-то тихо слинять и как можно скорее попасть в Фоиридж. А тут я могу застрять надолго. Я же говорил, в нескольких днях пешего пути целая когорта инквизиции стоит. Они точно сегодня уже прознают про нападение некроманта и все дружно ринуться сюда, а тут я. Некромант в краденной инквизиторской одежке. Проповеди, твою мать, перед честным народом читаю.

Он хохотнул и перевел на меня взгляд:

– Где я тебе лошадь сейчас достану? Они на вес золота, все, у кого были лошади, сразу сбежали отсюда. Я бы тоже сбежал, если бы у меня была конь под задницей.

– Ну у кого-нибудь должны же оставаться в любом случае. Я должен свалить отсюда как рассветет, да и тебе тоже советую. Причины тебе известны.

– Если бы я был на твоем месте, я бы добирался туда не на лошади. – Сказал он роясь в кармане своих штанов. – Чуть дальше Велэнса, где-то деревушка рыбацкая стоит. Почему я знаю, через нее гильдия работает, контрабанду возят в торговых и рыбацких судах. Не в саму столицу конечно, но до предместий Фоириджа по реке сможешь добраться точно. Да и безопасней так будет. На дорогах явно побольше патрулей костеродных и застав ордена. А там все уже налажено.

– Но я больше не состою в гильдии, тебе это известно. – Уставился я на него.

– А кто еще знает? На вот, тебе пригодиться. – Сказал он протягивая мне простенькое серебряное кольцо с символом гильдии, точно такое же мне в свое время вручила донна Леона. – Это поможет открыть некоторые двери и избежать лишних вопросов. Если нужна будет помощь найди маленькую розу, скажи – Клето привет передает.

Глава 23

Всю ночь, а особенно сумерки раннего утра я работал словно раб на галере. Помогая раненым: залечивая раны, ожоги и травмы. К тому же мне самому было очень интересно. Попробовать кожеплетение на людях. Как я и ожидал, никакой особой разницы я не почувствовал, и за этот короткий отрезок времени, когда я мог брать силу обоих царств, я успел вытащить чуть ли не с той стороны пятерых. Я отложил самых тяжелых и ждал утренних сумерек. Потому что в ином случае, просто не в силах был им помочь.

Каким образом тот парень дожил до утра, известно только одному Всевидящему. В драке ему разодрали половину внутренностей, а когда до него дошла наконец очередь, он был уже бреду и ничего не соображал, стоя одной ногой в могиле. Его младшая сестра обливалась слезами обреченно сидела прямо на земле у таверны, которую с моей легкой руки перевели в лазарет, она уже видно даже не надеялась. Каково же было ее лицо, когда занесли ее бредящего брата с окровавленным, разодранным животом, а спустя буквально пару минут он выходит уже на своих ногах, живой и абсолютно невредимый.

Когда заносили самых тяжелораненых, а спустя пару минут они выходили уже сами, окружающие люди начали роптать, и смотреть на меня как явление Всевидящего простому народу. Одним из таких оказался костеродный, родственник хозяйки города, ему тоже не повезло при прорыве угодить в лапы мертвецам. Он неверяще, округлив глаза пялился на свою переломанную и пожеванную руку, что принесли вместе с ним, но отдельно, и бок, что ему разодрали. Ведь все было на месте и были полностью целые. Даже Клето сидевший на ступеньках открыл рот в удивлении, когда тот вышел. Кому как не ему знать, что такие раны не вылечить, да еще нанесенные не сталью, а гнилыми ручищами мертвых полными всякой заразы.

Как только закончились сумерки я позвал Клето и сказал, что сил у меня больше нет, лечить народ я больше не в состоянии. К тому же это была чистая правда. Кожеплетение это не заклинание, а навык, оно не требует каких либо долгих плетений и громадных затрат силы. Но вот на живых людях применять я его могу лишь дважды в день, в очень ограниченный отрезок времени. А источник у меня был пуст, как не осталось и сил физических, я действовал на чистом упрямстве.

Накопившаяся усталость и отдача от истощения давали о себе знать, меня натурально шатало, словно моряка после трех бутылок во время сильной качки. Я на подгибающихся ногах, уставший и злой, весь грязный и измазанный в чужой крови поплелся забирать свою госпожу, потому что кроме меня входа в ставку костеродных ни у кого не было. Хозяйка разрушенного города тоже решила пока временно изъять какую-то таверну поприличней и там собирались все выжившие знатные люди и костеродные. И Марика скрестив свои стройные длинные ноги самым бессовестным образом сидела в середине таверны, вела светские беседы обсуждая ужасы прошедшей ночи: очень артистично и правдоподобно охала и ахала, прикладывала руку к лицу изображая удивление и испуг, а заодно вино потягивала.

Классовое различие и корпоративная этика все же накладывали свой отпечаток. Для всех этих людей я был хоть и маг, но в первую очередь простолюдин, а во вторую слуга ордена. А таких любили, но только когда они полезны и желательно на расстоянии. А не когда грязный как свинья хмурый субъект приперся к ним. Марика времени не теряла, нашлась уже пара воздыхателей, которые напрочь отказывались расставаться с красивой девушкой. Эта парочка молодых и горячих голов попавших под темные чары кровожадной красавицы видно не знали, что я был вместе с ней. Как и все в округе они были взвинчены последними событиями, и молодая, бурлящая кровь требовала выхода. Как и все благородные господа они были помешаны на идее «защищать», да вдобавок они решили произвести впечатление на потрясающе красивую и молодую девушку из их сословия и загородили ее от меня, стискивая рукояти своих мечей, защищая. Идиоты. Это им всем требовалась защита от нее, а по иронии судьбы, единственный, кто мог их защитить – это был я.

Но Марика увидела меня, она встала и одарила их сладкой, словно падевый мед улыбкой. Ее темное притяжение это просто нечто. Если бы я ее не знал, мне бы самому эта улыбка запомнилась на всю жизнь. За такие улыбки мужчины, что начинают войны, сдаются самозабвенно, полностью и без остатка. У бедных парней начисто крышу сорвало. Они словно две мухи угодившие в сладкие сети, смотрят на нее как свою богиню – со всем обожанием.

Она подошла ко мне своей плавающей походкой, блеснув глазами. И тут я понял: она уже проголодалась. И скорее всего в качестве жертвы приметила одного из этих оболтусов, так что я сказал еще до того, как Марика начала что-то объяснять:

– Нам нужно уйти до обеда, к ночи тут от ордена будет не протолкнуться, и они несомненно ринуться за нами в погоню. Так что у тебя есть немного времени, я сейчас пойду в таверну где лечил людей. Поем и посплю хотя бы пару часов, а то у меня сил совершенно нет. Будешь кушать, смотри не переедай. Иначе у тебя глаза гореть начинают. И постарайся не убивать никого, сейчас нам только трупов не хватало.

Она улыбнулась, просто пронзив меня улыбкой насквозь, такие улыбки хочется коллекционировать, оставлять на память. И все равно, что тебе улыбается вампир, собиравшийся напиться крови.

Так что убедившись, что она меня поняла, я развернулся, и поплёлся в обратном направлении. На чистой удобной кровати вдоволь я спал недели три назад. Последний раз был в таверне, после того как я с той поляны моих соучеников вытащил. Потом стало не до сна, лишь дорога и редкие урывки сна где попало. В основном на холодной земле, прижавшись к остальным в попытке согреться.

Вернувшись назад Клето я уже не обнаружил, он куда-то ушел. Естественно никому не рассказав куда он ушел и когда вернётся. Так что я попросил свободную комнату и миску горячей еды, хоть они и напрочь отказывались, я все же сунул серебряный пятак служанке с просьбой, чтобы пока я сплю мою одежду почистили и хоть немного просушили. Страшно хотелось в мыльню, но в разрушенном и сожжённом городе была сильная проблема с водой, не хватало даже для питья, поэтому к моему великому сожалению мыльни сразу отпадали.

Казалось, я только коснулся подушки, даже глаза не успел прикрыть, как меня начала дергать Полночь. И подтверждая мои мысли в дверь моей комнаты застучала служанка. Потому что я просил разбудить меня через пару часов. Клето вернулся, и теперь хлебал вино прямо из горла, пытаясь поддерживать разговор с довольной Марикой, которая словно алыми фонарями светила своими налившимися крови глазами.

– Выспался? – Спросил для приличия Клето увидев меня, – тут новости появились.

– Я высплюсь, если меня неделю никто не будет трогать. Но это из разряда несбыточной мечты. – Ответил я присаживаясь к ним за стол, – Что за новости?

– Этот твой Эрвиг собрал всех мертвецов и двинул на юг, на столицу. Все попутно разрушая. Его орду видели на дороге, теперь южный торговый тракт словно выжженная полоса. А так же послали вести с голубями как ордену, так и в столицу запрашивая помощь. Его встретят южнее, там собирают армию как раз, причины там сам мне рассказывал. Теперь я просто понял, что к чему.

– Если они послали вести с голубями, значит орден уже в курсе всех событий, – сказал я почесав макушку, голова вся была грязная и ужасно чесалась. – Значит времени еще меньше и нужно отправляться прямо сейчас. А насчет армии на это и расчет, он специально идет на большие скопления людей. Думаю, что там уже сидят Лл,ейны.

– Они ж его разберут по частям, он конечно силен, но там же тоже есть маги и армия это не сборище наемников. И эти, – он глянул на красные глазищи Марики, – Лл,ейны тоже должны быть сильные.

– Не остановят Клето, тамошние маги ему не чета. Я знаю про что говорю. Этой ночью он не дрался, это он просто поздороваться зашел, в двери постучал так сказать. Сегодняшние события, это было послание предназначенное Валуа, он как бы говорил: «я иду за тобой». А что насчет высококровок, то их ждет неприятный сюрприз, Марика полностью ощутила на себе его действие. Он, это огромная заноза в их плане, и они вынуждены будут вмешаться лично, потому что их рабы ничего не смогут сделать с Личом. А как только мастер их почувствует, а он быстро почувствует мертвых. Он будет их убивать целенаправленно. К тому же мастер умеет думать, он быстро свяжет повелителей крови, которых в принципе тут не должно быть и магистра магии крови – Роберто Валуа.

По-моему, до Клето только сейчас начала доходить вся масштабность грядущего переполоха. И как мало во всех этих событиях может сделать простой человек, пусть и мастер меча.

– А я лошадь раздобыла, – сказала Марика в наступившей тишине, – и полные сумки еды.

– Это где ты лошадь сумела достать? – Удивленно повернулся я на нее, – и кстати, я же просил не переедать, вон у тебя глаза как горят, еще немного и чернеть начнут.

– Я совсем немного, – надув щеки ответила она.

– Убила?

– Нет, ты же сказал – никаких трупов. Так что я лишь подарила поцелуй, ему так понравилось, что он отдал мне своего коня. Там еще много чего еще хотел отдать, но я решила, что нам будет достаточно коня и сумки с едой.

Клето хмыкнул и снова присосался к бутылке.

– Умная девочка, – похвалил я ее, – молодец.

– А еще красивая, – сказала она блеснув идеальной улыбкой.

– А еще красивая, – подтвердил я невольно улыбнувшись в ответ.

Как бы я не хотел, но пришла пора прощаться. И ни я, ни Клето не знали, что грядущее нам несет и увидимся ли мы когда-нибудь снова. Каждый из нас жил сегодняшним днем, был фанатично предан понятию «сейчас» и даже думать о «завтра» не желал. Потому что этого «завтра» могло и не быть. Я даже не пытался его отговорить от мести, потому что: окажись я на его месте, тоже бы отправился сводить счеты с нечистоплотным магом. Я лишь объяснил ему, где именно меня искать в ближайшее время. Неожиданно Клето стиснул меня в объятиях, обдав перегаром дешевого вина и едва не повалив. И так же резко и неожиданно он развернулся и ушел.

Прошлое отражается в нашей душе сразу двумя зеркалами: одно яркое, в нем видно то, что мы когда-то сказали или сделали, другое темное, заполненное невысказанным и несделанным. И тогда, стоя за крепостной стеной пепелища, в которое превратился некогда уютный маленький городок, в моей душе появилось еще одно темное зеркало, заполненное невысказанным дорогому мне человеку.

Вещей у нас не было, так что одев одежду я пошел в конюшню, попутно отбиваясь от вопящих и умоляющих людей. Они поняли, что единственный маг и целитель уезжает, и набились в коридор. Чуть ли на колени не падая с просьбами остаться и помочь им. Но я не мог им помочь, сил у меня все так же не было, а остаться было равносильно гибели. Я успокаивал их, говоря, что сегодня вечером или ночью прибудут братья ордена, они всем помогут и защитят.