Текст книги "Воспоминания и необыкновенные путешествия Захара Загадкина"
Автор книги: Михаил Ильин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц)
Путешествие во времени
У многих людей есть любимое время года. Одним нравится лето, другим зима или весна. Кто любит загорать на солнце, а кто – ходить на лыжах. Встречаются чудаки, которые предпочитают дождь и слякоть любой хорошей погоде. Я знавал человека, которому доставляла удовольствие… прогулка в густом тумане; заветным желанием этого человека было побывать в Лондоне, где такие туманы более часты, нежели у нас ясные солнечные дни.
Что касается меня, то я одинаково люблю лето и зиму, весну и осень. У каждого времени года свои достоинства, свои недостатки. И я спокойно ожидаю, пока произойдет очередная смена.
Но вот однажды, менее чем за сутки, мне удалось повидать и лето, и зиму, и осень, и весну.
Приходилось ли вам путешествовать во времени? Само собой разумеется, не в вымышленных «машинах времени», нередко описываемых в фантастических романах, и даже не в советских реактивных самолетах, которые за немного часов способны перенести нас от холодного Полярного круга к знойному экватору, а в машинах самых простецких, вроде обыкновенного, всем хорошо знакомого городского или пригородного автобуса.
Конечно, на таком автобусе не съездишь, скажем, в XXX век или, наоборот, в эпоху, когда на Земле не было человека и на ней хозяйничали гигантские животные – различные динозавры, бронтозавры, ихтиозавры и прочие подобные им завры. Поехать в гости к нашим отдаленным первобытным праотцам или навестить будущих столь же отдаленных праправнуков, к сожалению, еще невозможно. И все же путешествие во времени вполне осуществимо и в наши дни. Вы сомневаетесь? Напрасно: именно такое путешествие посчастливилось совершить Загадкину.
Было это… Впрочем, умолчу пока о том, где это было. Наш корабль зашел в порт одного курортного города на берегу теплого советского моря. А мой старший брат, сталевар, о котором вы уже знаете, приехал отдыхать как раз в этот город. Ради такого случая капитан разрешил мне трехдневный отпуск.
Брат мой тоже любитель путешествий, это у нас семейная черта, а жизнь сложилась так, что плавать по морям или океанам ему не приходится. Зато все свободные часы он отдает прогулкам в лес и горы, а потому хорошо знает природу.
Встретились мы, беседуем. Послушал брат рассказы о моих приключениях и говорит:
– Плавать по морям, конечно, очень интересно, но и на суше есть немало любопытного. Хочешь, возьму тебя в небольшое сухопутное путешествие, покажу такое, чего на море ты никогда не встречал?
Надо ли добавлять, что я немедленно согласился! И вот на следующее утро отправляемся мы на площадь, к остановке местных автобусов. Забыл сказать, что дело происходило ранней осенью. Прилавки и полки в городских магазинах завалены свежими яблоками, грушами, сливами, на приморском бульваре – пышные южные цветы, большие и яркие. В садах дозревает виноград, золотятся мандарины и апельсины. Словом, осень во всей красе и великолепии!
Сели в автобус, едем мимо пригородных колхозов. Урожай на полях снят, придорожная трава успела выгореть, пожелтеть, поодаль видно сено, сложенное в стога. В машине жарко, дышать нечем; спасибо, ветерок иногда налетит – принесет некоторое облегчение.
Проехал автобус час, полтора, и окрестная природа переменилась. Ранняя осень уступила место лету. Трава стоит зеленая, высокая, еще не кошенная. Садов меньше, яблоки и груши на деревьях только наливаются соком, мандаринов и апельсинов вовсе не видать.
Едем еще часа три или четыре. В воздухе заметно похолодало, по сторонам дороги словно бы уж не лето, а весна. Травка совсем молоденькая, только-только поднимается над землей. И еще сюрприз: на одной остановке продают фиалки – цветы весны! Ну-ну, думаю, может быть, дальше и подснежники появятся?
Так и есть, на следующей остановке стоит старушка в платке, продает подснежники! Что же это такое? Выехали осенью, проехали через лето, теперь проезжаем весну, да еще раннюю, с подснежниками! Уж не в зиму ли мы катим?
Тут, как бы подтверждая мои опасения, кондуктор принялся закрывать окна в автобусе. «Теперь не лето, граждане», – говорит, и никто из пассажиров не возражает: зябко в машине. За окнами туман, такой густой, что невольно вспомнилось о чудаке знакомом: вот бы он получил удовольствие – в двух шагах ничего не разглядишь…
Пробились сквозь туман – новая неожиданность: весны и в помине нет. Все вокруг белым-бело. По шоссе снежная позёмка бежит, у обочин – сугробы… Здравствуйте, приехали в зиму!
Раскрыл брат чемоданчик, вытащил фуфайку, протягивает мне.
– Как, Захар, – спрашивает, – поедем дальше или вернемся обратно?
Подумал я, как бы не завез нас автобус в такой холод, где и замерзнуть нетрудно, – с нами ведь ни ватников, ни валенок…
– Нет, – отвечаю, – давай вернемся.
Вылезли мы на ближайшей остановке, поджидаем встречный автобус. Холодно до того, что зуб на зуб не попадает. Переминаемся с ноги на ногу, приплясываем под деревянным навесом возле остановки. Наконец показался автобус. Сели мы в машину, и все пошло сначала, только в обратном порядке. Из зимы приехали в весну, из весны – в лето, а из лета – опять в раннюю осень, на ту самую городскую площадь, откуда утром отправились в путешествие.
Так менее чем за сутки удалось побывать сразу во всех четырех временах года! На прощание брат сказал, что «путешествовать во времени» можно не только из приморского города, где мы встретились, но во многих других районах нашей страны, от которых до моря тысячи километров. И не только на автобусах, но даже пешком!
«Кто ищет, тот всегда найдет!»
– Помоги, Загадкин, отнести багаж товарищу ученому, – услышал я приказание капитана, когда прощальным взглядом окидывал медленно удалявшиеся дома и бульвары Одессы. Мы уходили в далекое плавание, и, как всегда, было грустно расставаться с родными берегами. «Прощай, Одесса!» – подумал я и побежал выполнять приказание.
Рядом с капитаном стоял долговязый человек с рыжеватой бородкой на молодом симпатичном лице. Шесть чемоданов лежало у его ног.
Тяжелыми оказались чемоданы, но в два захода мы благополучно перетащили их в отведенную ученому небольшую каюту.
– Спасибо, юнга, – сказал он. – Судьба свела нас недели на две, на три. Вы, как я догадываюсь, моряк бывалый, потому прошу не отказать в покровительстве. Предупреждайте, пожалуйста, когда будем проходить местами особенно примечательными, я этим путем еду впервые…
Конечно, я был польщен таким предложением. Юнга Загадкин будет покровительствовать ученому. Не скрою, за время плавания, может быть, даже немного надоел ему, вызывая на палубу каждый раз, когда должно было показаться что-либо заслуживающее внимания.
Прошло немного времени, и мы сдружились. Парень он был веселый, постоянно напевал песенку из фильма «Дети капитана Гранта». Стоит на палубе, смотрит на волны либо на берег, поглаживает бородку и вполголоса напевает: «Кто хочет, тот добьется, кто ищет, тот всегда найдет!»
Мы уже прошли Дарданеллы – пролив, соединяющий Мраморное море с Эгейским, – когда я спросил молодого ученого, куда он путь держит.
– На экватор, – отвечает. – У меня туда научная командировка от нашего института.
– А какая у вас специальность, если не секрет?
– Секрета нет. Я гляциолог, попросту говоря, лёдовед. Имеется такая наука – гляциология, льды изучает.
– А разве на экваторе есть льды?
– Говорят, что есть, – улыбается ученый.
Спорить с учеными не рискнул, но про себя посмеиваюсь.
Я-то не раз бывал на экваторе, пересекал его в Тихом океане, в Индийском, в Атлантическом, знаю, какая стоит погодка на этой условной линии, опоясывающей земной шар. Пропадешь там от пекла и духоты!
Дожди и то не в облегчение: дышать все равно нечем. Да что долго рассказывать – термометр круглый год свыше двадцати градусов тепла показывает. А этот чудак собрался там льды изучать! Ледорубы в чемоданах везет, теплую одежду… Ему бы на Крайний Север или, наоборот, в Антарктику поехать, а он на наше судно сел, – мы ведь к экватору направляемся, оттуда к мысу Доброй Надежды, потом к тропикам Бразилии пойдем. Где уж ему с нами льды искать!
– А вы на экваторе бывали когда-нибудь? – вежливо спрашиваю, а сам продолжаю недоумевать.
– Нет, не приходилось, все больше за Северным Полярным кругом работал.
«Ну, там место подходящее», – думаю, а возразить не решаюсь: он ученый, я юнга.
Правда, среди ученых встречается немало рассеянных людей. Но, как я слышал, рассеянность обычно свойственна людям пожилым – академикам или докторам наук, – а этот, с рыжеватой бородкой, совсем молодой, даже научного звания еще не имеет. Впрочем, может быть, не он рассеянный, а те, кто послал его изучать льды на экваторе? Скажи на милость, не туда командировку выписали! Вот ему сюрприз будет, когда попадет на экватор!
А время движется, движемся и мы. Прошли Суэцкий канал, плывем Красным морем. В воздухе все теплее становится. Смотрю – начал сбрасывать с себя одежду мой ученый. Пиджак снял, рубашку, остался в майке. Потом брюки скинул, ходит, долговязый, в одних трусах. Интересно, как он на экваторе ледоруб свой носить будет? Неужели прямо к трусам приспособит?..
Жарко ему, но ничего, держится, не унывает. Шагает по палубе почти нагишом, бородку по-прежнему поглаживает и все песенку ту же напевает: «Кто хочет, тот добьется, кто ищет, тот всегда найдет!»
Как же, найдешь льды на экваторе! Жаль мне стало ученого: как бы для его исследований и опытов не пришлось юнге Загадкину кубики льда из холодильника у кока выпрашивать…
Вот и экватор пересекли. На палубе все раскалено, солнечные лучи падают на нее почти отвесно, в полдень тени вовсе нет, в остальные часы она тоже невелика – никуда не спрячешься от душного зноя. Приуныл от жары и ученый, погрустнел заметно. Я уже собрался открыть парню глаза на приключившуюся с ним беду, но тут подходит наше судно к гавани Момбаса, что немного южней экватора, а он как раз и просит высадить его в этом порту.
Ну, прикидываю, наконец-то сам сообразил! Высадится в Момбасе, подождет обратного судна на родину, поедет в свой институт командировку переписывать, скажет там: «Куда же вы, братцы, послали меня!» Вот смеху будет в научном мире!
В Момбасе помог я молодому ученому чемоданы на берег переправить, тепло попрощался с ним. Душа за него болела, да что мог сделать? Потом другие происшествия отвлекли меня, постепенно забыл о хорошем попутчике.
Прошло месяцев десять, раскрываю как-то газету, а оттуда знакомое лицо смотрит! Бородка в газете, конечно, не рыжеватой, а черной получилась, но своего ученого сразу признал! Там же и его статья напечатана. Вот так номер! Удалось ведь ему найти льды на экваторе! Значит, правильную песенку пел: «Кто хочет, тот добьется, кто ищет, тот всегда найдет!»
Пожар на маяке
С первым плаванием вокруг берегов Европы в моей памяти неразрывно связано одно забавное, но, по совести говоря, не совсем лестное для меня происшествие. Даже теперь, спустя несколько лет, не очень приятно вспоминать о нем, и я долго размышлял, нужно ли вообще рассказывать об этом случае. Но «истина дороже всего», как утверждал некий философ. Надеюсь, вы не потеряете уважения к Захару Загадкину, узнав об ошибках и промахах его молодости.
Это случилось в одном из южноевропейских морей. Был поздний час, ночная темнота со всех сторон окутывала судно, а в камбузе на шахматной доске еще шли ожесточенные боевые действия между мной и коком. Пешки мои наступали сомкнутым строем и вот-вот должны были объявить мат королю противника, когда, взглянув в открытый иллюминатор, я увидел над морем огненное зарево. Оно полыхало у горизонта, то затихая, то снова разгораясь и ярко освещая густые клубы черного дыма.
– Пожар! – воскликнул я, показывая на зарево.
– Ах, какое несчастье! – заохал кок, подбежав к иллюминатору. – Это же пылает маяк! Пожар на маяке, что может быть хуже… Да еще на каком! На самом замечательном из всех маяков!
– Может быть, огонь удастся затушить? Пламя как будто стихает…
– Сомневаюсь, – произнес кок.
И, словно подтверждая его слова, зарево вспыхнуло с новой силой… Трудно было оторвать глаза от тревожного, но красивого зрелища.
– А тебе известно, Захар, почему этот маяк самый замечательный?
– Нет, – признался я. – Не известно.
– По многим причинам, юнга. Во-первых, его сигнальные огни указывают путь мореплавателям уже несколько тысячелетий. Во-вторых, он не только помогает определить местонахождение судна, но и оповещает моряков о состоянии погоды, о направлении ветра. В-третьих, на нем нет маячных смотрителей: никто не следит за его световым устройством, не проверяет исправность его механизмов. Наконец, в-четвертых, и это самое существенное, человек даже никогда не был внутри этого маяка!..
Пришлось призадуматься… Конечно, есть маяки-автоматы, на которых с заходом солнца прожекторы вспыхивают как бы сами собой и горят всю ночь, пока их не выключит заря нового дня. Конечно, если требуется, то механизмы могут вращать прожектор, и тогда его свет становится мигающим. Но чтобы существовал маяк, исправно действующий несколько тысяч лет, да к тому же без присмотра человека? Нет, это невозможно, это вранье!
И я вежливо высказал коку свои сомнения.
– Клянусь, юнга, что все сказанное – чистейшая правда. Многое кажется нам чудесным, но это вовсе не значит, что оно не существует…
– И такой чудо-маяк сгорит в пламени пожара!.. Это будет тяжелой потерей для мореплавателей…
– Не беспокойся, Захар, дотла не сгорит. А так как помешать огню не в наших силах, давай спокойно сражаться дальше. Ты, кажется, угрожаешь моему королю?
Но о каком спокойствии можно говорить, когда в море происходит такая катастрофа!
Мысли мои были у пожара, что-то я недоглядел на доске, оставил пешки незащищенными, и король кока безнаказанно пожрал их одну за другой.
Спокойной ночи, Захар, – сказал кок. – Отправляйся на койку, безмятежно спи и не думай ни о проигрыше, ни о пожаре.
Я не смог последовать этому бесспорно разумному совету, пошел на палубу и тревожно смотрел на незатихавшее буйство пламени.
– Отчего бодрствуешь, Загадкин? – окликнул меня капитан, в ту ночь дежуривший на мостике. – Тебе давно пора спать.
– Пожар на маяке… Какое страшное несчастье! – Я показал на зарево, по-прежнему то угасавшее, то снова вспыхивавшее.
– Пожар? Да это же…
И капитан рассказал мне о самом замечательном из всех маяков. Представьте, кок, оказывается, не врал! Было верно и его во-первых, и во-вторых, и в-третьих, и в-четвертых. А маяк действительно не сгорел в огне, мореплаватели и поныне наблюдают его световые сигналы. Здорово оплошал в ту бессонную ночь юнга Загадкин, и вам теперь понятно, почему я долго размышлял, прежде чем поделиться воспоминанием о пожаре на маяке.
Как мы сварили обед без огня
Наше судно бросило якорь в скалистой бухте, на берегу которой стоял столичный портовый город. В тот день я был свободен от дежурства и охотно принял предложение моего друга, корабельного кока, повидать местные достопримечательности. Он накануне ошпарил руку, и врач запретил ему работать.
Было начало августа, но город находился вблизи Полярного круга, термометр показывал всего 8 градусов тепла, и на тельняшку пришлось надеть шерстяную фуфайку.
Сборы были недолги. Кок сунул в чемоданчик два котелка, прихватил на кухне немного сушеного картофеля и банку мясных консервов для супа, мешочек с манной крупой для каши, и мы вышли на припортовую площадь. У самой остановки автобуса была фруктовая лавчонка. В ней продавали чернику, морошку, бруснику, апельсины и бананы. Продавец сказал, что все эти ягоды и фрукты растут в окрестностях города.
Слова продавца прозвучали странно: апельсины и бананы, как известно, фрукты южные и расти вблизи Полярного круга им словно бы не положено. Однако разобраться в этой странности я не успел – показался автобус, который должен был доставить нас к одной из местных достопримечательностей. Мы купили апельсины и сели в машину.
Спустя короткое время мы были у цели поездки и, выйдя из автобуса, увидели много интересного. Незаметно пробежало несколько часов. Внезапно желудки напомнили нам, что наступила пора чем-нибудь их наполнить. Надо было достать продукты, заняться приготовлением обеда. Я изрядно проголодался и мысленно уже чувствовал вкус пищи во рту, как вдруг кок спросил:
– А спички ты взял, Захар?
Пальцы мои быстро ощупали карманы. Увы, спичек не было…
– Представь себе, и у меня ни спичек, ни зажигалки, – произнес кок. – Напрасно я бросил курить…
Беда, как всегда, является неожиданно. Будь при мне увеличительное стекло или хотя бы осколок кремня, я бы сумел добыть огонь. А тут, как на грех, ничего…
– Положение безвыходное, – грустно заявил я. – Придется потерпеть до возвращения на корабль.
– Нет безвыходных положений, юнга, – возразил кок. – Я придумал, как сварить суп и кашу без огня. К сожалению, у меня рука на перевязи. Поэтому слушай, Захар, мою команду.
Кок начал командовать, а я тут же выполнял его приказания.
Через двадцать минут суп и каша были готовы. Мы насытились до отвала, а на сладкое съели апельсины.
Не скажете ли вы, где и как мы варили суп и кашу без огня, что мы осматривали и как называется порт, в котором стояло наше судно?
Дальневосточные истопники
После знакомства с молодым ученым, который льды на экваторе нашел, я еще больше стал уважать ученых, ни за что не упущу случая побеседовать с ними. Потолкуешь о том о сем, глаза на многое откроются, а если повезет, то узнаешь совсем необычные новости.
Именно такие новости дошли до меня во время одного осеннего плавания по морям нашего Дальнего Востока. Побережья этих морей замечательные – красивые, интересные, богатые, – но, что греха таить, довольно прохладные. Тамошним жителям сетовать на жаркую погоду не приходится…
Вообразите поэтому мое удивление, когда, скалывая первый ледок с палубы, слышу такой разговор двух пассажиров:
– Ну, соседушка, едем, значит, в Москву на совещание.
Дело к зиме идет, декабрь – не лето, думаю немного отдохнуть в столице от нашей жары. Раскаленная почва, признаться, изрядно надоела…
– А я, наоборот, собираюсь в Москве от наших морозов отдыхать. Декабрь, конечно, не лето, это вы правильно подметили, но все же в Москве теплее будет, чем в наших местах. Хотя мы по соседству живем и работой сходной заняты, а стужа мне здорово прискучила…
«Странные соседи: одному жара надоела, другому стужа прискучила! Не иначе, тут какая-то географическая заковыка имеется!..» Взяло меня любопытство. Кончил лед окалывать, узнаю от помощника капитана, что оба пассажира – научные работники.
Вечерком стучу к ним в каюту, представляюсь, прошу уделить несколько минут для беседы. И вот ведь удача: оказывается, они кое-что слышали о Захаре Загадкине, говорят, что рады ответить на мои вопросы.
– Разрешите спросить, из какой местности едете? – обращаюсь к тому, кто на жару жаловался.
Второй, которому стужа прискучила, занимал меня меньше. Холода на нашем дальневосточном побережье вещь обыкновенная. А вот жарких местностей словно не должно быть. «Не те широты», как говаривал учитель географии в моей школе, когда, стоя у карты, какой-нибудь неудачник искал Сахару или Каракумы за Полярным кругом.
– Из очень горячей, товарищ Загадкин. Почти что из пекла…
«Ой, преувеличиваешь, товарищ научный работник!» Невольно вспомнился мне приморский городок, где мы обоих пассажиров на борт взяли. С неба снег сыплется, на воде ледяные иголки в белую кашу смерзаются… Да и прибыл он из своего «пекла» в ватных штанах и телогрейке!
– И эта горячая местность на нашем Дальнем Востоке?
– Так точно, товарищ Загадкин. Могу заверить, я там свыше года работаю, инженерные изыскания веду. Сами посудите, почва под ногами до ста градусов нагрета! Накалена так, что на одном месте долго не простоишь – подошвы затлеют! Родники из-под земли бьют до того горячие, что над ними пар клубится. Речонки текут, так в них не вода, а крутой кипяток! Не вздумайте купаться – за секунду ошпаритесь, вся кожа пузырями покроется. Хорошо, что неподалеку холодная река есть, в нее эти кипятковые речонки впадают, и снега лежат, а то бы вовсе пропали от жары. Конечно, у теплой воды свои удобства. Кругом снежные сугробы, термометр тридцать градусов ниже нуля показывает, а мы лезем в воду там, где кипяток малость поостыл. Чем не баня? И белье стирать удобно – теплая вода всегда под рукой.
– Какими же изысканиями вы заняты? – Мне уже ясно, из какой местности он едет, однако не понимаю, что там инженерам делать: пекло это без их помощи устроено…
– Электростанцию будем строить…
– На горячей воде?
– Нет, горячей воды не хватит: кипятковые речонки и родники мало энергии дадут. Строим станцию хотя паровую, но необычную – ее котельная под землей расположена.
– И глубоко?
– Точно сказать не могу. Глубина, на которой вода станет закипать, для нас безразлична. Километром ниже или выше – не имеет значения… Главное, чтобы пар бесперебойно наверх поступал. К тому же сооружать котельную мы не собираемся – готовую нашли! Отличная котельная, с полным оборудованием!
– Вот это повезло! Но где же вы истопников найдете? Глубоко под землей у котлов стоять, огонь поддерживать – тяжелая работенка! Вряд ли отыщете до нее охотников…
– А мы и искать не будем.
Истопники есть, да такие, что за их работу беспокоиться не приходится.
Им котельную и поручим, еще одну нагрузку дадим, – пока они только кипятковыми речками ведают и родниками горячими. Надеюсь, сообразили, о ком или, точнее, о чем я говорю?
Конечно, сообразил! Юнге Загадкину да не сообразить! Но если научный работник шутит, почему и мне не пошутить? Моряки шутку любят…
Сделал я непонятливое лицо, спрашиваю, будто ни о чем не догадываясь:
– А как ведут себя истопники ваши? Не жалуетесь на их работу?
– Истопники безотказные – круглые сутки из года в год работают, ни выходных дней, ни смены не просят, да и в зарплате не нуждаются. Правда, постоянный присмотр за ними требуется: как бы не набедокурили. Безобразничать они иногда любят, но это, пожалуй, простить можно: работенки тяжелой много, надо ж истопникам душу отвести… Но к ним хорошие смотрители приставлены. Вот мой сосед как раз таким смотрителем работает…
Тот, который на стужу жаловался, поддакивает:
– Верно, бывает балуют истопники. Обычно-то они спокойны, молча трубки свои покуривают – это излюбленное их занятие, – но порой найдет на них, расшумятся, пепел из трубок начнут вытряхивать, камнями кидаться, нередко на людей горячим тестом плескать. Теста этого у них в избытке. Как разойдутся, целыми потоками его выливают. Но мы привыкли за истопниками смотреть, характеры их узнали. За несколько дней наперед угадываем, когда они баловать начнут – куда камни будут швырять, куда тесто выплескивать. Тогда мы окрестный народ предупреждаем, чтобы поостерегся, пока истопники не уймутся. На их горячем тесте мы даже кататься научились. Течет оно быстро, а мы вскакиваем на него, проезжаем несколько километров, пробуем тесто…
– Это что ж, развлечение у вас такое?
– Не совсем развлечение, а катаемся. Доведется быть в наших краях – милости просим в гости. Всё покажем – и истопников, и кипятковые речки, и на горячем тесте кататься обучим…
Поблагодарил я научных работников за приглашение, беседой с ними весьма доволен остался. Они обо мне слышали, знали, что юнга Загадкин из-за своего любопытства не раз впросак попадал, и решили подшутить надо мной. Но я их замысел разгадал, не поддался! А вот что под землей готовую котельную для электростанции нашли, что на горячем тесте кататься можно и время буйства истопников за несколько дней угадывать, известно мне не было.
Это и есть те необычные новости, о которых в начале рассказа упомянул…
