Текст книги "Воспоминания и необыкновенные путешествия Захара Загадкина"
Автор книги: Михаил Ильин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 25 страниц)
В поезде по волнам
Корабельный кок и Захар ехали поездом Симферополь – Краснодар. Поезд этот идет не через Мелитополь, Донбасс и Ростов, а через Керченский пролив, соединяющий Черное и Азовское моря. У Захара была карта, напечатанная в 1957 году, а с 1958 года по проливу ходят морские паромы, перевозящие пассажирские и товарные поезда из Крыма на Кубань.
Железнодорожный морской паром – самоходное скоростное судно, на палубе которого уложены рельсовые пути, обычно два, три, иногда пять. На эти пути по сходням с берега подают поезда. Паромы избавляют пассажиров от пересадки, а грузы – от перевалки.
Морские паромы работают во многих странах. Через пролив Па-де-Кале перевозят поезда из Англии во Францию и Бельгию, по проливам Балтийского моря – поезда, идущие в Швецию. В Италии железнодорожный морской паром ходит между Апеннинским полуостровом и островом Сицилия. Есть такие паромы в Соединенных Штатах Америки, в Бразилии, Японии. У нас на Каспии в 1962 году начал работать железнодорожный морской паром, который перевозит поезда из Баку в Красноводск.
Маяк, чьи лучи видел Захар перед отплытием в море, стоит у мыса Сетной, в нескольких километрах от Керчи. Древнее Тмутараканокое княжество находилось на Таманском полуострове; его столица Тмутаракань была на месте нынешней Тамани.
«Внимание, идет Боря!»
Прежде всего исправлю описку в заголовке: надо читать не «Внимание, идет Боря!», а «Внимание, идет бора!»
Бора – общее название холодного ветра большой силы, низвергающегося с невысоких горных хребтов. В нашей стране такие «ветропады» известны на берегах Байкала, на Новой Земле, в Новороссийске.
Новороссийская бора хорошо изучена, и ее появление может быть предсказано. Она возникает при вторжении на Черноморское побережье холодного воздуха с обширного северокавказского плато. Горный хребет, идущий вдоль берега у Новороссийска, сравнительно невысок (500–600 метров), и накопившийся за хребтом холодный воздух начинает перетекать через горы, с особенной мощью прорываясь через низкий Маркотхский перевал (435. метров). Бора тем свирепей, чем больше разница между высоким давлением воздуха над сушей и низким давлением над морем.
У Новороссийска море глубоко вдается в сушу. Падающий с гор шквальный ветер обрушивается на бухту, вызывая в ней сильнейшее волнение; под его ударами над водой взлетают мириады брызг, и бухта становится похожей на кипящий котел. Зимой сходство с котлом дополняют клубы пара, образованного испарением влаги на ветру. Были случаи, когда чудовищной силы ветер срывал с якорей даже океанские пароходы и выбрасывал их на прибрежные скалы. Поэтому во время боры суда выходят в открытое море. В городе порывы ураганного ветра сдирают кровли с домов, вырывают столбы, опрокидывают груженые вагоны.
В течение года бора дует в Новороссийске в среднем 46 дней, чаще всего с ноября по март и обычно двое-трое суток кряду. Скорость ветра достигает 40 метров в секунду.
Оповещают о приближении боры работники метеорологической станции на Маркотхском перевале. Небо при боре ясное, только у гребня гор висит облачная гряда; местные жители узнают о начале урагана и по его вестникам – рваным клочьям облаков, появляющимся на вершине перевала. К югу от Новороссийска, где горы выше, бора наблюдается реже, а южнее Туапсе не бывает вовсе.
Увлекательное описание новороссийского «ветропада» есть в повести К. Г. Паустовского «Черное море».
Я читал, что некоторые инженеры предлагали избавить Новороссийск от боры. Одни намечали «распилить» Маркотхский перевал, другие – пробить в горах туннели, по которым холодный воздух спокойно стекал бы к морю. Расчеты показали, что при осуществлении этих проектов сила боры ослабеет незначительно, а стоимость работ будет очень высокой. Уничтожить бору пока невозможно.
Захар сообщил мне о своем плане обуздать бору, поставив на ее пути мощные ветродвигатели. Думаю, что еще неосуществимый такой план.
Кто украл пляж?
Писать примечания к рассказам Захара нелегко. И мне долго не удавалось сообразить, что за воры приходят с моря и средь бела дня крадут пляжи. К счастью, в Сочи работает инженером-строителем мой родной дядя. При первом же свидании я задал ему три вопроса:
– Кто такие морские воры, зачем им нужны пляжи и правда ли, что этих воров ловят бетонными гребешками?
– Какими гребешками? Каких морских воров? – удивился дядя. – У нас и сухопутных воров нет: милиция давно вывела…
Однако, познакомившись с рассказом Захара, дядя сказал!
– Ах, вот о чем речь! Ну и туманно изъясняется твой приятель! А все очень просто: морские воры – волны, гребешки – буны; так называют бетонные сооружения, выдвинутые в море и встречающие волну до ее подхода к берегу. Если смотреть на буны с высокого обрыва, то они действительно похожи на большие гребни. Но по некоторым причинам мне не хочется говорить о пляжах и пляжных ворах. Лучше возьми у меня блокнот с выписками из статей, посвященных защите берега от морских волн. Там есть интересные высказывания профессора В. П. Зенковича и других ученых.
Так я и сделал и вот что узнал.
Морские волны обрушиваются на берег с огромной силой. Они разрушают даже самые твердые горные породы. При разрушении горных пород на берегу скапливаются обломки, которые измельчаются, окатываются и превращаются в гальку. Скопление гальки и образует пляж. Набегая на пляж, разбиваясь о гальку, волны теряют большую часть своей энергии, и береговой обрыв становится недосягаемым для прибоя.
Галька постоянно истирается, переносится волнами вдоль берега. В то же время ее запасы беспрерывно пополняются. Она перемещается волнами со смежных участков пляжа, ее выносят к морю горные реки; частично продолжает разрушаться и берег. Когда пополнение запасов гальки превышает ее убыль, пляжи ширятся, все надежней защищая берег. Наоборот, когда запасы гальки уменьшаются, пляжи постепенно исчезают и морские волны все яростней обрушиваются на берег.
Так происходит в природе. Но человек не может оставаться равнодушным свидетелем борьбы моря с сушей. Он должен оборонять побережье: там стоят его дома, тянутся проложенные им железные и шоссейные дороги.
Люди начали защищать берег волноотбойными стенами, облицованными прочным камнем. Такие стены воздвигнуты чуть ли не по всему Кавказскому побережью Черного моря. Но оказалось, что самые прочные стены быстро разрушаются под ударами моря. Они бессильны отстоять берег, если перед ними нет пляжа. А если есть пляж, на котором гасится энергия прибоя, то даже легкая стенка исправно служит долгие годы.
Тогда ученые решили перейти от обороны к наступлению.
Обычно волны подходят к берегу под острым углом и при этом переносят гальку вдоль побережья. Так возникают «каменные реки» огромной длины. Исследуя такие «реки», ученые вычислили их скорость, нашли районы, где потоки гальки замедляют свое «течение» или вовсе останавливаются, определили места накопления гальки. И, что особенно интересно, придумали способ управлять движением «каменных рек»!
Борьбу с волнами перенесли в море. Теперь перед берегом сооружают поперечные буны – небольшие бетонные ловушки, которые, удерживая гальку, создают пляжи достаточной ширины.
Буны размещены на определенном расстоянии одна от другой. Поток гальки задерживается у первой преграды. Накапливаясь, галька заполняет пространство между первой и второй буной. Мало-помалу все промежутки между бунами оказываются засыпанными и образуется широкий пляж.
Человек заставил волны работать по его воле. И, хотя в настоящее время на берегах Черного моря идет постепенное естественное сокращение объема и ширины пляжей, в силах людей надежно защищать берег.
Но у пляжей есть еще один «враг» – строители. Подсчитано, что запасы гальки между Туапсе и Адлером ежегодно уменьшаются на 150 тысяч кубических метров. Из них 100 тысяч кубических метров увозят на грузовиках строители!
Теперь понятно, почему моему дяде не хотелось говорить о пляжах: ведь и он – инженер-строитель
Пропавший холм
Я толковал со многими людьми, бывавшими в Сочи, и выяснил, что там довольно часто срезают холмы и горные откосы, если нужно расширить улицу или выровнять площадку для нового здания. Но о полях, устраиваемых взамен холмов, никто из моих собеседников не слыхал. Пришлось мне самому расследовать странные происшествия.
Догадку Захара о краже холмов я отбросил как совершенно нелепую – науке неизвестна перевозка холмов для защиты от ветра или для иной хозяйственной надобности. Мне пришла в голову другая догадка: может быть, в окрестностях Сочи не хватает земель, пригодных для сельского хозяйства? Заглянул в книги и убедился, что так и есть.
В районе Сочи горы почти впритык подступают к морю. Поля тамошних колхозов и совхозов увидишь только между холмами и на тех горных склонах, что более пологи. Нередко эти поля до того малы, что трактору с плугом или сеялкой трудно на них развернуться. К тому же они разбросаны по склонам порой на десяток километров, и машины теряют много времени, передвигаясь от поля к полю.
Пашни-лоскутки, неудобные для машинной обработки, – особенность земледелия в горах. Эта особенность считалась неизбежной, пока в районе Сочи не стали «приглаживать» горный рельеф, а для начала – убирать холмы, горбившиеся между полями.
За немного дней ножи бульдозеров слой за слоем срезают холм высотой 8—10 метров; там, где он высился, появляется ровная площадка. Состругав холм, машины заваливают срытым грунтом соседний овраг – ровная площадка возникает и взамен оврага.
Все же в успехе сомневались. Не потому, что не верили в силу землеройных машин: нашими машинами можно срыть высокую гору и, если понадобится, насыпать ее в другом месте.
Опасались иного: не окажется ли бесплодной земля, отвоеванная у гор? Ведь природе требуется не одно столетие, чтобы создать почву, питающую корни растений.
Сомнения были напрасными. Не рассчитывая на медлительную работу природы, а умело применяя различные удобрения, агрономы научились создавать плодородную почву за два-три года! В ближайших окрестностях Сочи новые поля и сады уже зеленеют там, где недавно были холмы.
Исчезновение холма-горбуна осталось тайной для Захара. Когда я раскрыл тайну, Захар огорчился и обрадовался. Огорчился потому, что прозевал интереснейшее географическое событие. Обрадовался потому, что понял: в «приглаживании» рельефа – будущее горного земледелия.
Остается сказать о самом замечательном дереве на земном шаре. Это – дикий лимон, на который работники Сочинской станции привили десятки сортов и видов лимонов, апельсинов, мандаринов, грейпфрутов.
Бывший дикий лимон стал «деревом-садом» – ежегодно с его ветвей снимают самые разнообразные плоды. Крона у дерева густая, раскидистая, и садоводы позаботились, чтобы оно получало из почвы достаточно питательных соков: рядом со стволом подсадили, а затем привили к нему несколько цитрусовых деревцев.
Более десяти лет назад один иностранный ученый тоже сделал прививку: к привитой им ветви подвесили памятный ярлычок.
С того времени прививки сделали приезжие из десятков стран. Среди листвы уже белеют сотни ярлычков; на них имена людей трех рас: белой, желтой, черной.
Студенты из Вьетнама предложили назвать необыкновенное растение Деревом дружбы. Так его теперь и называют. Все, кто приезжает в Сочи, стремятся повидать интереснейшее дерево.
Письма Неизвестного
Где живет Неизвестный? Думалось, нет ничего проще, чем ответить на этот вопрос, если найти на карте реку Пичори. Но я столкнулся с неожиданным затруднением: на обычных картах Пичори не было. И мне пришлось обратиться за помощью в географический «адресный стол» – к советскому «Атласу мира» с его 283 огромными картами. В этом замечательном атласе я и увидел Пичори: она течет по Колхидской низменности в Западной Грузии, южнее, но почти параллельно Риони, и впадает в озеро Палеостоми.
Колхидская низменность – влажнейший район нашей страны. Именно там часты обильные дожди и за год выпадает до 2500 миллиметров осадков. Прибрежные дюны мешают стоку атмосферной влаги в Черное море, поэтому тысячелетиями вода застаивалась, заболачивая низменность. Так возникли в Колхиде обширные топи. Они покрыты травой, но ступить на траву нельзя – трясина засосет неосторожного. По соседству с болотами достаточно топнуть ногой, и почва издаст глухой звук.
Пичори – маленькая река, текущая среди болот и поросшая тростником. Есть в Колхиде и совсем мелкие речки, о которых не скажешь, где у них исток, а где устье. Подчас они недвижно лежат в густой щетине тростника, но после дождей разливаются и затопляют округу.
Большие реки, пересекающие Колхиду, рождаются в горах и несут в своих водах много ила. Риони – самая крупная из этих рек – ежегодно притаскивает с гор 7 миллионов кубических метров грунта! Постепенно оседая на дно, ил поднимает русло рек, наращивает их берега, и горные потоки спускаются к морю словно по насыпи – метра на два выше окрестной местности. В дни паводка эти потоки нередко размывают «насыпь» и тоже затопляют низменность.
В 1932 году начались работы по осушению Колхиды. Землечерпалки двигались по рекам, насыпая заградительные валы на их берегах: огороженная высокими валами река уже не могла переливаться из русла. Одновременно строили каналы, собирающие подпочвенные и дождевые воды. Каналов проложили так много, они расположены один от другого так близко, что на подробных картах Колхиды некоторые ее районы кажутся оплетенными паутиной.
Уничтожают топи и… искусственными наводнениями. Обильную илом речную воду выпускают на травянистое болото. Когда ил осядет, отстоявшуюся воду сбрасывают в каналы, а на болоте остается слой плодородной почвы.
Неизвестный был прав, когда писал о «живых насосах». Деревья, не дающие тени, – эвкалипты. Их листья обращены к солнцу не своей поверхностью, а ребром, поэтому солнечные лучи проскальзывают сквозь листву. Растут эвкалипты быстро, к пяти годам вытягиваясь на девять метров, к пятнадцати – на двадцать пять. Широко разветвленные корни деревьев круглые сутки тянут из земли влагу, которую затем испаряет вечнозеленая листва. За год гектар взрослого эвкалиптового леса «выкачивает» из почвы 12 миллионов литров воды!
В Колхиде уже осушены десятки тысяч гектаров болот. На их месте – поля, плантации чая, лавра, плодовые сады. Однако работы еще не закончены. Нужны новые каналы, новые заградительные валы на берегах рек, плотины, дамбы, насосные станции. Решено переустроить и озеро Палеостоми, в которое впадает Пичори. Оно отделено от Черного моря узким перешейком, и морская вода проникает в озеро, заболачивая соседние с ним низменные земли. Плотина закроет морю путь к озеру. Палеостоми станет пресноводным, и в нем будут разводить рыбу.
Диковинный мост
Странное сооружение, виденное Захаром на шоссе у города Боржоми, было не виадуком, а сельдуком. «Дуко», как вы уже знаете, – «веду». А «сель» внезапный паводок на горных реках, вместе с водой несущий очень много грязи и камней. Сельдуком называют широкий железобетонный лоток, по которому селевый паводок пропускают над шоссе или оросительным каналом.
Сель – грозное явление природы, возникающее в горах после продолжительных дождей или при быстром таянии снегов и ледников. Стремительно сбегая по горным склонам, вода увлекает с собой сперва частицы почвы, затем всё более крупные камни. И маловодное, а то и вовсе сухое русло горной реки заполняется грохочущим потоком, мчащимся по ущелью со скоростью до 10–15 километров в час!
Сели движутся не равномерно, а отдельными валами. Это объясняется заторами, вызываемыми скоплением камней на поворотах и в суженных местах русла. Преодолев очередной затор, вал из воды, камней и грязи мчится до следующего поворота или узкого места.
Вырываясь из речных берегов, смывая посевы, разрушая поселки, дороги, сели причиняют серьезный ущерб жителям горных и предгорных районов. В нашей стране такие паводки бывают на склонах Копет-Дага, в горах Памира, Тянь-Шаня, Кавказа.
Катастрофический сель обрушился летом 1921 года на город Верный (ныне Алма-Ата). Поток камней и грязи, ринувшийся по ущелью реки Малая Алмаатинка, уничтожил в Верном множество домов. Разрушительный паводок длился пять часов, причем высота валов достигала трех метров, ширина – 200 метров. В городе погибли десятки людей, а вес притащенных селем камней превысил 3 миллиона тонн!
В мае 1946 года сильнейший сель прошел по реке Гедар в Ереване. Выйдя из берегов реки, грязе-каменная лавина напала на городские кварталы. Сель сметал на своем пути здания или, врываясь в них с одной стороны, выходил с противоположной, унося с собой все, что было внутри зданий. Памятью об этом паводке остались причудливо исковерканные стальные рельсы и балки мостов. Со всех улиц, по которым промчался сель, были начисто содраны булыжные и асфальтовые мостовые.
В горах Заилийского Ала-Тау еще недавно лежало озеро Иссык длиной примерно два километра, шириной с километр и глубиной до 50 метров. Это озеро возникло 8 тысяч лет назад после обвала скал, перегородившего естественной плотиной ущелье реки Иссык. В июле 1963 года могучий селевый поток ворвался в ущелье, затем в озеро, и три водно-грязевых вала, один сильнее другого, обрушившись на древнюю естественную плотину, пробили в ней шестидесятиметровую брешь! Вода устремилась вниз, и спустя несколько часов озеро Иссык перестало существовать.
Можно ли бороться с селями? Да!
На горных склонах высаживают леса, высевают травы, – скрепляя почву, растительность предохраняет ее от быстрого размыва. Для защиты селений и посевов сооружают заградительные дамбы-плотины, прокладывают селям искусственные русла, готовят селеуловители – котлованы, куда направляют грозные паводки. Строят для грязе-каменного потока и специальные «мосты» – сельдуки.
На юге Казахстана для борьбы с селями применяют… дым. В разгар лета, когда ледники начинают усиленно таять, над ними создают дымовую завесу. Под ее тенью температура воздуха снижается на несколько градусов, таяние льда идет медленней, и сель уже не возникает.
В разных горных районах грязе-каменные паводки называют по-разному: силь, сэйль, сэль и т. д. В основе всех этих названий – арабское слово «сель», означающее бурный горный поток, выходящий из берегов.
Два учителя, карапуз и я
Теперь, когда это примечание написано, мне странно, что такой знаток географии, как Захар, мог ошибиться в споре с учителями-историками. Но, впервые услышав о происшествии на Тбилисском вокзале, был озадачен и я.
Пришлось взять атлас, раскрыть карты Закавказья. У южных границ Армении я увидел Нахичеванскую автономную республику. Вспомнив, что в ней живут азербайджанцы, я подумал: не туда ли ехал учитель, сказавший, что его Азербайджан в Армении? Однако тогда был бы прав Захар, а не тот учитель: Нахичеванская республика находится не в Армении.
А второй учитель? На западе Азербайджана лежит Нагорно-Карабахская автономная область, населенная армянами. Не в эту ли область направлялся учитель-армянин? Нет, тогда был бы неправ и он: Нагорный Карабах – это Нагорный Карабах, а не Армения!
Куда же ехали учителя, где искать их родные места?
В моем атласе карта Армении окрашена в розовый цвет, карта Азербайджана – в зеленый. Я принялся внимательно рассматривать обе карты, и мое усердие было вознаграждено. На севере Армении я заметил два небольших кружка, а на юге – один небольшой кружок, окрашенные в зеленый цвет и обведенные жирной пунктирной линией, которой обозначают границы между союзными советскими республиками. Такой кружок, но розового цвета, я нашел на западе Азербайджана. Все четыре кружка походили на островки – так резко выделялись они по своей окраске.
Что за странность? Не в ней ли ключ к разгадке таинственного происшествия на вокзале в Тбилиси?
Предчувствие меня не обмануло. Обратился к книгам и узнал, что «островки» внутри Армении населены азербайджанцами и принадлежат Азербайджану, а в «островке» внутри
Азербайджана живут армяне, и он принадлежит Армении! По праздникам там вывешивают флаги не той советской республики, в которой находятся «островки», а соседней!
Мне стало ясно, куда направлялись учителя. Армянин ехал в Башкенд – крохотную частицу Армении в Азербайджане, азербайджанец держал путь в Юх-Эксибара, в Баркударлы или в Кярки – крохотные частицы Азербайджана в Армении. 
Необыкновенные «островки» есть и в Средней Азии. Не хочу лишить вас удовольствия самостоятельно найти эти «островки» и ограничусь советом искать их в горах, обступающих Ферганскую долину. Там, во владениях Киргизской ССР, расположены четыре «островка»: три принадлежат Узбекистану, один – Таджикистану; частица Таджикистана есть и в Узбекской ССР. Как и в Закавказье, все пять «островков» обведены на карте жирной пунктирной линией, обозначающей границы между союзными советскими республиками. Конечно, только в социалистической стране, где все народы братья, возможно такое справедливое решение вопроса о границах.
Кое-кто подумает, что разобраться в происшествии на Тбилисском вокзале было нелегко. Но Захар не кое-кто в географии. И я огорчен, что он оказался неправ в споре с учителями-историками.
