Текст книги "Дорога в рай (СИ)"

Автор книги: Михаил Дорохов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 9. Лотерейщик

Как только Чико остановил группу, все залегли в кустах и затихли. Мазай подполз к проводнику. Из-за зарослей впереди ничего не было видно – сталкер вёл группу постоянно в тех местах, где можно было максимально не пересекать открытые пространства. Дважды они даже огибали крупные поля, из-за чего делали приличные крюки.

– Впереди двое заражённых. Так не могу сказать кто, но уже не пустыши точно. Ага. Вон там крыши две. Наверное, был хутор какой-то. И эти товарищи решили подъесть скот на дворе и хозяев. Нормально так нагрелись. Всеми цветами радуги, мать их так, сияют – метаболизм вовсю идёт. Они в таких случаях столько тепла выделяют, что кажется, будто топку в кочегарке видишь. Похоже лотерейщики.

– Кто?

– На месте увидишь. Их вроде только двое в округе. А у нас Спец есть. И это большой плюс… Спец, ты как стреляешь?

– Вполне, – глухо пробурчал подползший боец.

– План такой. Дети остаются тут под защитой Мазая. Он если что прикрывает нас тут. А ты со мной.

– А обойти их никак нельзя? – поинтересовался Спец.

– Никак. Потому что нам нужно их привалить. И обязательно. Иначе остаток пути нести друг-друга будете без кое-чего, что есть у этих уродцев.

– В смысле?

– В прямом. Не задавай много вопросов. Топаешь за мной, только очень тихо. У этих тварей слух ого-го.

– Понял.

– Пошли! – и Чико, пригибаясь, устремился к подножию холма, над которым виднелись две покатые крыши.

Спец бесшумно скользнул за ним, сжимая в руках свой ВАЛ. Мазай проводил взглядом парочку и отполз чуть назад, под прикрытие кустарника, в котором лежали дети.

Андрей подал голос шёпотом:

– Дядь Максим.

– Чего тебе.

– Мы уже в детдом же не поедем?

– Сто процентов. Нет больше Вашего детдома.

– А как это?

– Пропал. Мы уже и не дома вроде бы. Хотя мне до сих пор в это не верится, – признался Мазай.

– Я слышал, что говорил этот Чико. Мы в другой мир попали, да? Прямо как попаданцы? – с горящими глазами усиленно зашептал мальчуган.

– Какие попаданцы? – не сразу понял Мазай.

– Ну книжки ещё такие есть, про попаданцев. Которые р-раз и в другом мире оказываются.

– А, понял. Наверное. Но я бы не радовался этому. Тут вон вокруг одни сумасшедшие.

Мазай скосил глаза на Бублика, Вадика и Танюшку, которые сидели чуть ниже в прогалине, сгрудившись под раскидистым кустом. Здесь их могли увидеть только те, кто так же углубился бы в посадку и спустился вниз.

– Что там наша малышня?

– Ничего. Боятся. Бублику плохо.

– Что такое? – забеспокоился Мазай.

– Да говорит, что голова раскалывается. И вялый очень какой-то. А он не превращается в этих… заражённых? – испуганно округлил глаза Андрей.

– Нет, Чико сказал, что если что – он бы уже был на себя не похож. Урчал и бегал бы за нами.

– Как тот мужик на грузовике?

– Ага, как он, – подтвердил Мазай.

Он внимательно наблюдал за Спецом и Чико. Оба достигли ограды на вершине холма, и сейчас присели за ней. Чико что-то жестами объясняет собровцу. И показывает за край плетня. Походу, поясняет в кого и куда надо стрелять. Пока всё было тихо.

Мазай решил всё же разузнать у Андрея по поводу вопроса, который его тоже мучил уже пару часов.

– Слушай, а Танюшка что – немая?

– Нет, ты чего? – чуть ли не замахал рукой малец.

– Тише ты, не шевелись зазря, а то сейчас к ним отправлю, – шикнул на него Мазай, кивком головы показывая на младших спутников.

Андрей вжался в землю и забормотал:

– Она подкидыш. Не знают в детдоме – кто родители у неё. Её, короче, удочеряли даже. Но через полтора года она снова с нами уже была.

– Это как? – удивился Мазай.

– Да я и не знаю точно, нам же не говорят. Но воспитатели как-то болтали об этом, а я слушал.

– Подслушивал? – усмехнулся Максим.

– Неее, – чуть покачал головой подросток, – я просто подрался. Сидел в медпункте, а воспитатели в коридоре стояли и лясы точили. Короче, она вроде бы даже в нормальную семью попала. Но родители то ли вступили в секту, то ли запили. Мне кажется воспиталка и сама не знала точно.

– Ого, – удивился Мазай, – и что дальше?

– Не знаю. Они не говорили. Короче как-то так повернулось, что её новый папа через полгода её бить начал. Хотя вроде бы нормальный с виду был. И сильно бил. Ну надзор и забрал её обратно. Кстати, ты, дядь Максим, ей понравился очень.

– Почему ты так решил? – заинтересовался Мазай.

– А она больше не говорит ни с кем из взрослых мужчин и боится их. А с тобой вон – даже за руку не боится ходить. А так обычно забивается в угол и плачет.

– Так она и со мной не говорит.

– Ну, это пока. Привыкнуть должна. Она и с нами очень редко говорит. С ней психолог работает уже несколько месяцев. А когда обратно привезли – вообще молчала.

У Максима аж сердце заскрипело. Внутри разлилась жгучая ненависть к уроду, который калечил маленького ребенка. Сколько ей тогда было? Пять или шесть? Это ж какой надо быть редкой сволочью, чтобы поднять руку на такое чудо. Впрочем, чего удивляться, разве ж мало таких вокруг? Пропивают всё и вся, не смотрят за детьми и жалуются на невероятно сложную жизнь, не желая ничего с ней сделать. Таких Мазай откровенно не понимал. Да и не хотел понимать.

– А Бублик?

– А Бублик и Вадик из алкашей.

– В смысле? – поразился Мазай, – Пьют?

– Ты чё, дядь Максим, они то не пьют, а их родители пили. Всё что можно было – пробухали. Только у Вадика они ещё и кололись. А потом их грузовик сбил. Они по темноте домой под кайфом возвращались. Вадик тоже вообще думал налакаться, но воспитатели бутылку нашли.

– В десять лет? – нахмурился Мазай.

– Ты как будто жизни не видел, дядь Максим, – даже с небольшим оттенком превосходства бросил Андрей, – да есть и с восьми лет бухают и травятся.

– В детском доме?

– Я ж не сказал что у нас, – пожал плечами подросток, – Детдом детдому рознь.

Пусть Андрею было уже четырнадцать, но Мазаю было дико слушать, как ребёнок с таким спокойствием рассказывал трагедии жизни трёх маленьких подопечных. А они ведь и действительно таковыми ему и являются. Парень с сегодняшнего утра сам взвалил на себя роль утирателя соплей мальцам. И неотрывно следил за ними. В общем, частично снял с плеч Мазая ещё один груз бытовых проблем. Тут из-за угла может в любой момент прыгнуть на спину какой-нибудь шустрый мертвяк, а он в этот момент будет успокаивать кого-то из детей. И всё. Тогда и их косточки будут лежать обглоданными рядом с его скелетом.

Мазай только хотел спросить мальца – как же он попал в детский дом, как вдруг из-за дома донёсся утробный рёв. Да такой, словно орала хорошая такая горилла. А затем на вершине холма показалось существо, которое отдалённо её и напоминало. Фигурой тварь походила на человека. Но уродливо раздутые мышцы левой руки, казалось, превратили её в подобие какого-то молота. Ноги-тумбы, перевитые неравномерно разросшимися жилами, венчали здоровенные ступни. Узлы сухожилий словно бы вспухли, делая всю эту мощную и бесформенную неравномерно развитую кучу мяса ещё непригляднее.

Под покатым низким лбом горели чёрные глаза мертвяка. Нижняя челюсть выпирала вперед. Зубы разрослись и не помещались во рту. Чико явно не врал, когда говорил, что каждый заражённый меняется. И у этого походу был доступ к мясной пище. Вокруг пояса урода виднелись какие-то обрывки одежды. Тварь не удосужилась сорвать остатки засаленной рубашки. Оно и понятно – учитывая, что на гигиену монстры плевали, какой-то кусок ткани явно не мешал этому образчику.

Мертвяк был чем-то средним между человеком и гориллой, причём очень уродливого вида. Просверлив взглядом кусты, в которых залёг Мазай с Андреем, монстр вдруг издал утробное урчание, непохожее ни на одно слышанное рейдером ранее. Злобы в нём не ощущалось. А вот какого-то торжества – хоть отбавляй.

Монстр понёсся большими скачками, которым мог позавидовать самый лучший чемпион по прыжкам в длину. Каждый прыжок уродливых, мощных и гипертрофированных ног преодолевал, по меньшей мере, пару-тройку метров. Мазай понял, что сейчас надо упокоить образину как можно скорее, иначе она буквально порвёт его голыми руками, а потом примется за детей. Сколько этому уроду надо времени на это? Да несколько секунд. Вжикнет по артерии когтями и всё – поминай как звали.

Рейдер отпихнул Андрея вниз по склону:

– Быстро к остальным!

Мальчишка, стуча зубами от страха, съехал на пятой точке к кустарнику, за которым притаилась троица мальцов. Все они сейчас испуганно жались друг к другу. Видно услышали рёв твари, которая неслась к ним, чтобы растерзать кучку иммунных.

По здравому рассуждению, Мазай встал из-за куста и шагнул на поляну перед посадкой, тут же опустившись на колено. Монстр итак чует их. Скрываться и бить из АК из неудобного положения – то ещё удовольствие. Чико говорил, что даже более развитым тварям вполне хватает нескольких патронов. А если попадает один-два раза в голову, то и вообще упокоит навеки. Что это за мертвяк в классификации местных чудищ – Мазай не знал. И надеялся, что автоматной очереди хватит для охлаждения пыла заражённого.

Глаза мертвяка сфокусировались на дуле автомата. Он злобно рявкнул и постарался ускориться. Видно понял, что опасть немаленькая.

– Не стреляй! – раздался крик Чико, показавшегося на вершине склона.

Нет уж! У него тут дети. Пусть Чико хоть в дёсны с этими уродами целуется, Мазай не собирается ждать. Палец вдавил спусковой крючок и АК толкнул в плечо отдачей. Очередь разнеслась далеко над полем, шуршащим эхом отдавая в ушах. Пули пробили грудь монстра и пошли по линии вверх. Если конституция тела у мертвяков похожая, то лёгкое приняло две пули. Третья могла и в ключицу попасть. Мертвяк заметно замедлился и заурчал очень уж обиженно. Но своей цели не оставил, стремясь к кустам в последней надежде на спасение. Как видно, справедливо считал одного рейдера и кучку детей менее опасными, чем два вооружённых человека за спиной.

Лотерейщик уже был близко. Совсем близко. Теперь, когда он снизил скорость, Мазай мог прицелиться тщательнее. Он свёл мушку и целик на переносице заражённого и дал ещё одну очередь. Рисковать и бить одиночными никак не хотелось. Тут надо гарантированного разваливать голову нападающего. Тот в отчаянии взрыкнул перед выстрелом и попытался сделать последний бросок. Пули размолотили переносицу и лоб мутанта, сражая наповал. Он по инерции полетел вперёд, нелепо взмахнув длинными раздувшимися руками-лапами. Мертвяк пропахал ещё метр в направлении Мазая, взрыхлив землю и успокоившись навсегда. На склоне показался Чико. Вид у него был злой. Он быстро сбежал с хутора и понёсся в траве, опасливо озираясь по сторонам. Уже подбегая к монстру, он затараторил:

– Зачем шумели? Спец на прицеле башку этого урода держал. Кончили бы как и первого – по-тихому. А теперь придётся сваливать отсюда в темпе, пока кто покруче не заявился.

При этих словах чернявый присел над убитым зараженным, и резко вогнал нож между дольками большого нароста на затылке. Такой же, как и у бегунов на заправке, но только намного больше. И внешне отдавал какой-то синюшностью. Чико отвёл лезвием взрезанную плоть и запустил туда пальцы, задвигал ими так, словно просеивал песок.

– Ага! – удовлетворённо крякнул он, – Есть. Три спорана и горошина. Нормально так подфартило. Хороший споровый мешок.

– Зачем тебе эта гадость? – поинтересовался Мазай, чуть скривившись от омерзения и закрывая глаза Вадику, которого явно начало мутить.

– Так у меня то живчик кончается. А на Вас на всех не напасёшься. Если Вы скопытитесь, кто ж стволы то потащит? Я ж не Геракл какой-нибудь!

У детей округлились глаза, и Бублик не выдержал:

– Мы что, из этой гадости компот пьём?

Чико даже засмеялся:

– Я много названий для живчика встречал, но чтобы его компотом называли – впервые слышу. Да. Без этих штук – мы быстро становимся похожи на этих тварей. Так что выбора нет – или пьём «компот» с растворенными потрохами спорового мешка, либо погибаем. Вот это называется спораны, – Чико протянул ладонь вперёд и показал на лежащие на ней три серые ровные круглые бусины, – А вот это, – он ткнул на жёлтый, спрессованный будто засохший намокший сахар шарик, – горох. Спораны нужны, чтобы делать «компот». Можете его называть как хотите, хоть чаем. Главное, что без него Вас начнёт колбасить не по-детски. А это горошина – их едят и запивают нектаром, чтобы развить Дар Улья. Как видите, в самих потрохах ничего неприятного нет. Для брезгливых будет тяжко только доставать их.

– А нити эти зачем?

– Эти? – Чико поддел ножом свалявшийся клубок паутины, который располагался по центру внутри спорового мешка.

– Ну да.

– Это как раз сырьё для спека. Только из этого будет дешёвый и с кучей отходняков после него. Но всё равно – товар нормальный – за него заплатят.

Вадик не выдержал и согнулся в три погибели, опустошая свой желудок.

– Ты мог бы предупредить, чтобы дети не подходили, я же просил, а ты обещал, – с укором сказал Мазай.

– Ты уж извини, но пусть привыкают. Ты больше верь всем вокруг. Обещать – обещал, но сейчас мы сматываться уже будем отсюда, собирать твою ясельную группу по всем углам я не нанимался. И ещё. Видишь ли, мы, иммунные должны постоянно двигаться. В стабе навечно ты детей не оставишь. Придётся как подрастут периодически бродить с ними по перезагружающимся кластерам. Иначе начнётся трясучка и перерождение в тварь. Так что движение это жизнь. И сейчас нам тоже быстренько надо отсюда топать. Я же тебе кричал – не стрелять. Спец должен был его снять по-тихому, как и первого.

– Ты серьёзно? Он уже около нас был. А если бы Спец промахнулся. Спец, только без обид, – нахмурившись, спросил Мазай.

Собровец лишь согласно качнул головой:

– Правильно сделал. Нечего рисковать. Тем более дети там.

– Ясно всё с Вами, герои-партизаны. Давайте двигать уже. Чувствую что бегуны рядом. Они хоть и мелкие, но их много, если опять начнёте палить – прибегут и те, что покруче.

– Да куда уже дальше то? – удивился Спец, показывая автоматом на поверженного монстра.

– Это ерунда полная. Лотерейщик. Потому как найти в его споровом мешке что-то хорошее – чистая лотерея. Но без серьезного оружия может схарчить на раз-два.

– Другого лотерейщика лутать не будешь?

– Каждая минута дорога. С этого итак нагрелись сносно. Лучше синица в руках, чем твоя голова в зубах. Уходим.

И Чико без лишних разговоров двинулся трусцой в сторону посадки. Группа быстро пристроилась за ним гуськом, покидая место разделки мертвяка. Оставаться рядом с непонятным мутантом с разваленным затылком не хотелось. Они пересекли небольшой лесной массив, и вышли к небольшой речушке, вдоль которой и двинулись дальше. А через полкилометра все, кроме Чико, остановились как вкопанные, во все глаза рассматривая картину, что предстала перед новичками...

Глава 10. В поисках убежища

Впереди над речушкой пролегал странного вида мост. Один берег был более высоким и выложен камнем на склоне. Мощные бетонные опоры держали широкие пролеты. Шоссе, убегающее вдаль по полям, так и обрывалось на краю разорванного пополам моста. Его тело немного не дотягивалось до берега, по которому шли трое мужчин и дети. Но при этом мост не обваливался, а просто переходил в небольшой мостик, который часто бывает за городом на небольших переездах.

Четыре полосы шоссе резко переходили в две. Крайние полосы просто были оборваны, но из бетонных плит не торчала ни арматура, ни несущие фермы. Они просто-напросто были срезаны словно ножом почти под прямым углом. Такое впечатление, словно какой-то безумный архитектор просто приставил друг к другу два совершенно разных по размеру моста. Из-за несоизмеримости нагрузки в месте стыка полотно прилично провисло вниз, вот-вот угрожая обрушиться в мелкую речушку.

– Это что? – удивлённо протянул Бублик, округлив глаза и тыча пальцем на чудную конструкцию.

Чико лишь усмехнулся, обернувшись на мальчонку:

– Привыкайте. Это нормально. По мосту проходит граница кластеров. Принцип этого мира такой – дорога к дороге, мост к мосту, вода к воде. Дорога может резко смениться на другую, но будет продолжаться в большинстве случаев. Это значит, что тут проходит граница кластеров. На границе со стабами вообще интересная картина. Ты можешь идти по красивому полю, а потом резко пойдут старые заросли – значит, на стаб зашёл. На них-то всё продолжается по законам природы. Листва – опадает, трава растёт постоянно. Вот и с мостом этим – на одном кластере шоссе было, а на другом – просёлочная дорога с мостиком. Их и состыковали. Плохо, когда какое-нибудь водохранилище прилетает впритык к мелкому пруду. Вот тогда заливает всё вокруг. А на крупных водных кластерах такие волны поднимаются, что можно просто улететь на них чёрти куда.

– Это получается, что мы муров на стабе прижали? – подал голос Спец.

– Именно. Видно, они там себе точку удобную присмотрели. Отморозки дорогу видят, а с дороги из-за зарослей Вы особо ничего не замечаете. Классное место для засады.

Мазай недовольно кивнул, вспоминая, как тоже не увидел ничего подозрительного кроме крыши машины. Причём муры схитрили – на верхотуру не стали наваривать никакой защиты, чтобы не напрягать залётных новичков.

– Скоро придётся устраивать ночёвку – темнеет, – проговорил Чико, вглядываясь в горизонт.

– Мы же даже до поселка не дошли, – нахмурился Спец.

– И хорошо. Сейчас толку от этого было бы мало. Ночью лезть куда-то, где все ещё вчера переродились – перспектива не из лучших. Даже если Мазай сказал правду и дом действительно на отшибе. Там сейчас пир идёт на весь мир. Сколько там жило людей?

– Человек семьсот – восемьсот. Большинство приезжали на лето или выходные, – пожал плечами Мазай.

– А сегодня в твоём мире было что?

– Воскресенье.

– Значит в любом случае по максимуму народу. Там два-три иммунных от силы. Остальные переродиться должны были. Твари покруче в город поскакали в любом случае, а тут по окрестностям лотерейщики и мелочь шарится. Как подъедят всех – пойдут искать объедки в городе.

– Лотерейщики тоже крупняк боятся? – удивился Спец.

– Крупняк жрёт впрок всё, что увидит. А если ему хочется кусок полакомее, то спокойно отнимает его у более слабых. Если есть совсем нечего – начинают лопать неразвитых заражённых. Для той же элиты лотерейщики – что мухи. Восемьсот человек населения днём перекинулись в пустышей и сейчас их едят чересчур голодные заражённые посильнее. И все они сообща бегают за иммунными. Ты говоришь, там богатеи жили? – этот вопрос Чико адресовал уже Мазаю.

– Ну да. Большая часть – не из бедных.

– Значит и охоту там много кто любил. Так что отстреливаться будут. Пальба привлечёт тварей посильнее. А ночью твари вообще всесильны и активизируются на полную катушку. Так что заночуем тут на подстанции – там не должно быть никого, кроме сторожа. Да и тот постоянно перерождается, сколько бы я не ходил там. Ну, пару раз ещё два электрика были. Тоже заражённые. Справимся по-тихому, пересидим ночь, отдохнём и с утра уже пойдём в поселок. Оттуда крупняк уже свалит ввиду отсутствия интересных и вкусных людей. Тогда можно будет уже и рискнуть. А пока – требуются еда и отдых. И пополнение живчика.

И Чико, не дожидаясь дальнейших вопросов или раздражений, двинулся дальше вдоль берега. Вся компания нехотя поплелась за ним. Дети уже как минут десять периодически хныкали от усталости. Мазай постоянно оглядывался на них и жалел, что ничего не может сделать для того, чтобы прекратить эти мучения. Он уже понял, что здесь, в этом враждебном мире единственным спасением является движение и постоянное поддержание себя в полной боевой готовности. Но любые такие разговоры не решат их проблем.

–Чико! – позвал Мазай.

– Да? – полуобернувшись, отозвался сталкер.

– А там поесть ничего не найдётся?

– Должно быть. У сторожей как раз в подсобке обычно что-то да оставалось. Если продукты не испортились, то найдём чего-нибудь пожевать, для твоих желторотых. Консервы-то точно есть – сторож был до них большой любитель. Ну или бывает любителем… – не знаю, как сказать. Он же постоянно появляется на одном и том же месте, но по сути каждый раз – другой человек, – задумчиво протянул рейдер.

К подстанции подойти без приключений не удалось. Где-то спустя сорок минут плутания по прибрежным зарослям группа выбралась на небольшую опушку прилегающего к реке сосняка. Чико остановил всех идущих за ним, позвал жестом Мазая, и двинулся ползком вперед к кромке густого кустарника.

– Смотри, – чуть ли не беззвучно губами шепнул Чико, медленно подавая Мазаю бинокль и указывая куда-то вдаль в сторону дороги, которая вела в город.

Мазай прильнул к окулярам и навёл в указанном направлении. Вдоль заброшенного полустанка один-за-одним двигались три гориллоподобных монстра. Волос ни на голове, ни на теле заражённых не осталось вовсе. При большом увеличении было видно, что вся кожа мертвяков испещрена буграми перекатывающихся под нею гипертрофированных мышц. Каждая тварь была раза в полтора больше, чем лотерейщик, который буквально недавно пытался добежать до Мазая и детей. Голова уже потеряла округлую форму, и издали казалось, что вместо неё в массивную кривую шею просто забили здоровенный нос торпеды. На её конце широко прорезанная пасть венчалась здоровенными и острыми зубами, которые просто не помещались во рту. Такие острые тиски, пожалуй, могут за раз и ногу пополам перекусить. У Мазая по спине пробежал холодок.

– Элита? – спросил он у Чико?

– Не-а, это начальная стадия ребят, которые идут до неё. Элитники такой чуйкой обладают, что на таком расстоянии нас уже засекли бы. А так как транспорта у нас нет – скорее всего, никто не ушёл бы от них. Но они вообще обычно поодиночке. Однако поверь – нам хватит. И с этими бы не справились только втроём. Это кусачи. Видал – какие челюсти? Идут после топтунов. А топтуны в иерархии местных страшил идут после лотерейщиков.

– Этот те, кого мы на хуторе завалили?

– Именно. Если видишь кого-то побольше, чем лотерейщик и когда бежит – пятками цокает – это топтун. У них там на ногах твёрдый и грубый покров вырастает. Так и отличаем. А потом вот эти вот товарищи появляются, что перед нами. Они помощнее будут. И могут тихо подкрасться – ничего не услышишь.

– Даже в активных наушниках?

– Чего?

– Ну, наушники такие – тихие звуки выделяют, громкие – гасят. Для снайперов.

– В душе не чаю, – признался Чико, – Не интересовался такими приблудами. Но если найду – себе заимею. Заинтересовал.

– Так что? Ждём, пока пройдут?

– И даже больше. Надо посидеть подольше. А то эти твари социальны.

– В смысле? Стаями держатся?

– Стаи – это тоже вариант. Но тут всё проще – часто вокруг них тусуются уроды послабее. Объедками питаются, помогают в охоте. Симбиоз такой. Прямо свита. Увидят нас – поднимут такой вой, что эти мгновенно развернутся и быстренько возвратятся.

– Ты же говорил, что они друг-друга жрут? – удивился Мазай.

– Это если долго харчей вообще нет, или когда чего-нибудь не поделят и начинается драка. Если идёт до смерти одного из оппонентов, то победитель с аппетитом его употребляет. Насчёт уничтожения себе подобных и по поводу падали у них никакого кодекса чести знаешь ли нет, – ухмыльнулся Чико.

– То есть теперь надо дождаться и проверить – нет ли за ними хвоста?

– Именно. Здесь в Улье всегда так. Слышал пословицу – «кто понял жизнь – тот не спешит»?

– Слышал, конечно, – кивнул Мазай.

– Вот всегда так тут и поступай. Если хочешь и сам остаться живой, и детей спасти, – чернявый многозначительно обернулся на засевших в кустах со Спецом мальцов и прижал палец к губам, показывая, чтобы они не издавали ни звука.

– А чего не воспользуешься даром? – задал логичный вопрос Мазай.

– Он же не безграничный. Надо экономить. Без надобности не использую. Только ради тренировки и развития.

– Понял…

– Ты, кстати, будешь мой должник, – неожиданно сообщил рейдер.

– В смысле? А стволы, которые у моего друга возьмём – тебе мало? – возмутился Мазай, – Между прочим, если повезло, и он не обратился, мне ещё с ним как-то договориться надо будет.

– Мало, поверь мне. Я считай на себе четыре, ну ладно, пусть три бомбы замедленного действия тащу, – твердо проговорил сталкер, и добавил, глядя в глаза Мазаю, – Ты пойми, дружище, старший вроде бы понятливый из твоих желторотых. А вот если сейчас заголосит во весь голос кто-то из малых, эти три гориллы нас услышат. И всё. Наши автоматы им конечно будут неприятны, но если хотя бы один из троих доберётся до нас – всё, крышка. Ни у тебя, ни у Спеца, ни у меня нет умений, чтобы справиться с тремя развитыми кусачами. Тут крупный калибр нужен. От двенадцать и семь начиная. Вот он гарантированно успокоит их. Но шуму будет столько, что набежит целая стая чудиков покруче этих. Так что в сухом остатке всё равно без вариантов.

– Ну и зачем тебе это надо? – вдруг поинтересовался Мазай.

– Помимо бабла я ещё не совсем гнилой, знаешь ли, – хмуро осклабился в ответ Чико.

Мазай промолчал, рассматривая в бинокль кусачей. Мертвяки скрылись за лесополосой. Теперь нужно было терпеливо ждать, пока Чико даст отмашку идти дальше.

Чернявый поднял группу только через двадцать минут и, осмотревшись, выбрал направление вдоль правого края опушки. Похоже, он не хотел пересекать большое поле и быть у возможных наблюдателей как на блюде. Кто его знает – вдруг за ними кто из лесу сейчас приглядывает.

– Слушай, а они умные? – задал очередной вопрос Мазай, посматривая по сторонам и держа ствол наготове?

– Кто? Твари? – усмехнулся Чико.

– Ну да.

– Те, которые только заразились – тупы как пробка. Ты это и сам видел. Мозгов осталось на привычные из прошлой жизни рефлексы. Ну, там дверь толкнуть. Ручку надавить, вон дальнобойщик твой, о котором ты рассказывал – сам же выбрался как-то из кабины грузовика. Но на большее мозгов не хватило. Лотерейщики уже не особо глупые. Я бы сказал, что они похожи на хороших хищников. Умеют прятаться. Могут затаиться где-нибудь и терпеть, чтобы выбрать лучший момент для нападения. Но только развитые. Дальше уже начинают умнеть твари. Я слышал байку про профессора-топтуна, который ломом выковырял пару бедняг из военного джипа, поддев люк. А у них патроны кончились. Вот он лом в щель забил, и как консервную банку их вскрыл. Но это могли и наврать. Кусачи так и вообще могут добычу натурально загонять по сложной траектории. Это даже сам видел. А дальше уже идут после них руберы. Это стадия перед тем, как заражённый в элиту превращается. Если ты видишь что-то побольше кусача, и башка у него деформирована сильно, а на лапах много острых наростов – скорее всего, это рубер. Их так называют из-за того, что они этими лапами молотят в драке всё на своем пути. Легковушку запросто сомнёт на раз-два и не почешется. У кусачей кожа ороговевшая, плотная. Мелкий калибр даже не чувствуют. А вот у руберов уже чуть ли не броня биологическая. Там хрен пробьешь её. Элита идёт дальше. Там уже не понять – от зверей они пошли, или от человека. Ни на что не похожи, под несколько тонн может весить. Умная. Может даже подстраивать ловушки.

– Ловушки? – изумился Мазай.

– Конечно. Он бы мог спокойно пустить кусачей этих по полю гулять, а сам бы сидел в лесочке в кустах и за нами наблюдал – как мы красиво идём по свежей травке, думая, что переждали опасность.

– Поэтому мы и не пошли туда? – предположил Мазай.

– Нет, всё проще. Элита большая, тепла выделяет как топка паровоза. Да и сама по себе чувствуется с моим даром. Даже не сильно напрягаясь – подобное засечь для меня легко. Немного усилий и готово, если Дар не выдохся. В каком-то плане нам повезло. Ну, точнее, мне. Я за счёт этого уже тут живу прилично. А вы со мной – значит, тоже везунчики.

– Прилично – это сколько?

– Полтора года.

– Всего то, – даже улыбнулся Мазай.

– Мужик, очнись. Тут на тех, кто ещё неделю не прожил, смотрят как на ходячий труп. Вот когда хотя бы месяц тут проведёшь и не помрёшь – тогда можешь считаться реально живущим в Улье. А так – ты пока что просто кусок мяса на ножках с низким шансом на выживание.

– При такой жизни у Вас все должны на стену лезть от психологического напряжения, – резонно заметил Мазай.

– А все и лезут, – не стал отпираться Чико, – как только рейдер возвращается в стаб, он что сразу просит? Правильно, бухло и баб. В особо запущенных случаях ещё и спеком обкалывается. Так всё и спускает. Потому как завтра уже может не наступить для него. Не пьют только шибко крутые, да те, кто подсел на адреналиновую иглу и для него это самое классное в жизни. Но такие тоже долго не живут. В какой-то момент начинает крышу рвать от собственной крутости, и рейдер забывает посмотреть за спину. А там или ствол или челюсти. Всяко бывает, – заключил Чико.

– Ты же сказал что женщин тут мало? – переспросил Мазай.

– Мало. Но я тебе говорил и про то, что больше половины из них – в борделях. Так что такие дела.

Мазай нахмурился. Маленькая Танюшка ещё даже не выросла, а уже попала в мир, где, судя по услышанному, у неё немного шансов на самостоятельный выбор жизненного пути. Нет, он точно не бросит детей и сделает всё, чтобы они не испытали сполна ужасов этого мира.

Мазай на мгновение обернулся назад, осматривая свой «выводок», устало плетущийся позади. Девчушка уже еле перебирала ногами. Напряжение и переход сделали своё дело. Вадик и Бублик уже не замечали ничего вокруг – по тому, как автоматы оттягивали им руки, было понятно, что мальцам тяжело. Но с другой стороны, как бы это жестоко не звучало – молодежь была при деле, а усталость привела к тому, что они потеряли интерес к тому, чтобы трястись от каждого шороха от ветра в кустах и теперь лишь думали о том, как побыстрее сбросить с себя ношу.

Только Андрей выглядел бодро и постоянно оборачивался к Спецу, так и норовя завести разговор на всякие мальчишеские темы. Оно и понятно, мальцу хотелось показать, что он не лыком шит. Небось, и боевые патроны там себе выпрашивает. Ага, щаз! Это сейчас он такой разудалый. А как выпрыгнет какая-нибудь образина из кустов, так и даст очередь на зажиме от страха. Это тебе не компьютерная игра, где всякие «френдли-фаеры» можно взять, да отключить.

Спец лишь изредка кивал да неопределённо угукал, вертя головой на триста шестьдесят градусов и осматривая окрестности, стараясь не пропустить ни одного движения. Интересно, как Чико вышел на него? И откуда собровец? Так и не перекинулись даже парой десятков нормальных фраз за день – обстановка не позволяет. Если конечно они выживут…