Текст книги "Дорога в рай (СИ)"

Автор книги: Михаил Дорохов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 2. Смертельная угроза

Осенний ветер бил в лицо. «Газель» с рёвом летел по шоссе, подпрыгивая на кочках. За спиной Максима торчали три головы детдомовцев, пристально наблюдающих за дорогой. Мешать им Ивернев не стал. Кто знает, что за фантастические картины сейчас проносятся в голове ребятни. Он в детстве, когда ездил с отцом на его «жигулях», представлял что машина – вовсе и не машина, а звездолёт. Отец – пилот, а маленький Максимка – командир футуристического корабля с необычной формой, чудом повторяющей угловатые линии нестареющей классики. Ещё один мальчишка, которому не хватило места за водителем, дремал около окна в середине салона, закинув ноги на соседнее кресло и прильнув к стеклу. Естественный отбор детства в чистом виде – кто успел, тот и сел смотреть в лобовуху на дорогу.

Мимо проносились другие машины, спеша по своим делам. Пару раз Иверневу помигали, предупреждая о постах дорожно-патрульной службы. В таких случаях он заставлял детей садиться по нормальному, и не отсвечивать перед окнами. Насчёт скорости можно было не беспокоиться – чтобы серьёзно разогнать старый рыдван, нужно было основательно постараться.

А вот дорогу постепенно затягивало зелёной дымкой. Запах какой-то кислоты становился сильнее и был ощутим даже на скорости. Ивернев удивленно крутил головой по сторонам. Такого тумана он в родном городе и его окрестностях ещё не наблюдал ни разу. Нет, когда работал раньше по командировкам и мотался по стране – разного насмотрелся. В том числе и естественной дымки на гнилых озерцах в предгорьях Алтая. Но тут то такое встретить было нонсенсом.

Дымка же всё усиливалась. Максим решил включить радио и прокрутить станцию, на которой всегда оперативно вели сводку метеоусловий и пробок в городе. К его удивлению радиоприёмник выдал лишь фон помех. Странно, вроде дядя Боря любит слушать всякие хиты своей молодости. Настройки что ли сбились?

– Андрей! – позвал Ивернев, сбавляя ход.

– Чего? – безразлично выдал старший.

– Разбираешься? – Максим постучал пальцем по магнитоле.

– Могу, если надо… – неопределённо ответил прыщавый.

– Давай лезь сюда, настрой. А то мне неудобно, – проговорил Ивернев и тут же добавил, видя оживление мальца. – Только потом обратно ползи. Усёк?

– Усёк, – расстроенно протянул Андрей.

Впрочем, движения его от этого не замедлились.

Мальчишка перелез на сидение рядом с водителем и закрутил тумблеры на старенькой магнитоле. Спустя минуту он нахмурился и закусил язык от напряжения. Сзади его подначивали Бублик с Вадиком, комментируя действия своего предводителя, что-то подсказывая и попутно насмехаясь над ним.

– Что там? – нетерпеливо спросил Максим, осматриваясь по сторонам.

Зелёная завеса уже стала настолько сильной, что ему пришлось включить дальний свет. Движение он благоразумно замедлил. Нет, определённо что–то здесь не так.

– Да ничего, дядь Максим… – пробубнил старший.

О как. Видно услышал разговор вожатой и Ивернева – запомнил как зовут.

– Ооо! Дай я, ты ваще-ее ноль… Тоже мне… – загомонили мальцы за спиной, начиная распускать перья.

– Ша! – гаркнул на них негромко, но авторитетно Ивернев и, дождавшись затишья, обратился к старшему:

– Плохо, Андрей. Лезь назад, – кивнул головой в сторону салона Максим.

– Не ну я что мог… Она реально ничё не ловит. Старьё такое, – с досадой затянул прыщавый.

– Лезь-лезь. Зубы мне не заговаривай.

– Да понял я… Вадик скройся, нарисовался тут – не сотрёшь… – это уже товарищу, который занял место Андрея, пока тот пытался разобраться с магнитолой.

Ивернев покрутил для верности тумблеры туда-сюда ещё несколько раз. Никакой реакции. Радиотишина. А если быть точным – одни помехи.

В этот момент идущий впереди и справа грузовик резко ускорился и вломился на полном ходу в легковушку, которая двигалась прямо перед ним. Иномарку просто выплюнуло из-под колес пятитонки куда-то в бок, и она загрохотала в кювет, переворачиваясь на ходу и нещадно оглашая окрестности скрежетом металла и звоном разбитых стекол. Ивернев мысленно похвалил себя за то, что поехал медленнее и начал оттормаживать. Впрочем, как и почти все вокруг. Он остановился и вылез из «газеля», поставив его на аварийку.

– Всем сидеть и не высовываться. Ясно?

– Ясно, – вразнобой ответили мальчишки. Танюшка молчала.

– Андрей – ты за старшего.

– Понял, – приосанился прыщавый.

Оно и так понятно, что он у них авторитет в силу возраста и силы. Но подчеркивая этот факт, Ивернев делал ставку на то, что теперь малец будет работать дополнительно на свой статус перед ним. Ну и всячески охранять своё право быть главным и руководить всеми, данное взрослым.

Обойдя «газель» Максим увидел, что легковушка пострадала не одна. Грузовику конечно, хоть бы что – бампер только подрало основательно. А вот сзади в него, не успев затормозить, хорошо воткнулся джип. Капот пошёл гармошкой. Из-под него валил дым. До салона смертельная ударная волна не дошла – вон, вылезает водитель. Лоб разбит, но держится молодцом. Отмахивается от предлагающих помощь и что-то кричит, показывая вниз в поле, где валялась на крыше первая легковушка. Видно призывает помочь.

Максим побежал в сторону иномарки. Уже издали увидел, что с неё течёт всё, что можно. На машине до сих пор крутились колеса. Двигатель ревел, как загнанный, периодически громко фыркая. Со стороны пассажира всё было плохо – там виднелась какая-то бесформенная окровавленная кукла, отдалённо напоминавшая человека, которым когда-то и была. Легковушка от удара ушла боком под колесо грузовика, и пассажира протащило больше всего. Водитель же висел на ремне безопасности. С его запрокинутой головы капала кровь. Руки вцепились в рулевое колесо. На иномарке не осталось ни единого стекла. Вылетело всё, включая фары. Правая сторона вообще превратилась в месиво.

Вместе с Максимом ещё несколько мужиков принялись отдирать дверь водителя. Замок где-то погнуло, и её смогли отодрать только чудом. Признаться, Ивернев уже думал вытаскивать пострадавшего через окно. Мужчину отсоединили от ремней и принялись разжимать сведённые на руле пальцы рук. Смогли вытащить наружу. Внутри у Максима шевельнулась надежда. Был бы труп – с высокой вероятностью мышцы бы так заклинило, что от рулевого колеса отдирали бы намного дольше. Один из помогающих мужчин быстро пощупал пульс и коротко крикнул куда-то в сторону дороги:

– Марина, мои инструменты!

– Вы врач? – ввернул кто-то отчаянный вопрос.

– Да, хирург, – глухо буркнул мужик, бросая взгляд в сторону пассажира, – Проверьте его, хоть и… В общем, давайте.

Судя по его голосу, для себя он уже оценил состояние второго пострадавшего.

Максим дёрнулся к машине. Колеса уже не крутились – когда достали водителя – убрали соответственно и ногу с педали газа, которую он зажал как бешеный перед тем, как отключиться. Пробовать открывать дверь со стороны пассажира не было смысла – там металл вообще превратился в одну сплошную сюрреалистическую конструкцию. Ивернев нырнул в салон и осмотрел труп. Сомнений в этом не было. Настолько было изломано тело несчастного. Он всё же проверил пульс. Как и ожидалось – полное отсутствие. Море крови вокруг. Но невозможно установить – откуда. Максим вылез из салона. Чертыхнулся, увидев, что край куртки обильно попал в густую тёмную кровь. Обернулся к хирургу, который неотрывно возился с водителем, взяв в помощники какого-то небольшого коренастого мужичка:

– Здесь всё. Пульса нет.

– Точно? – прогудел врач.

– Без шансов, – глухо подтвердил Ивернев.

Его взгляд упал на стоящего рядом с перевёрнутой машиной худощавого болезненного парня. Тот смотрел в салон неотрывным взглядом и лишь слегка покачивался, как ковыль на ветру. Кровь отлила у него от щек. Того и гляди как хлопнется в обморок. Может, реагирует так на кровь?

Максим протянул руку и осторожно прихватил паренька за плечо:

– С Вами всё в порядке? Может, лучше отойдём отсюда? – участливо поинтересовался Ивернев.

Парень несколько секунд еще покачивался. Затем его взгляд стал более осмысленным, и он повернул голову на руку Максима, уставившись на свежее кровавое пятно на его куртке. Ивернев поспешил убрать руку, чтобы не смущать худого. При этом от его внимания не ускользнули странные глаза шокированного парня. С чернявостью такой. Как бусины. Линзы что ли носит? Большие тёмные зрачки, заполняющие всё пространство радужки мелькнули из-под бровей, когда паренек набычился, словно пытаясь держать себя под контролем.

– Нет… всё хорошо. Всё нормально. Как-то на кровь странно реагирую. Не было раньше такого, – отрывисто и сбивчиво выдал бледный.

– Так и не каждый день такое увидишь, – кивнул в сторону раскуроченной машины Максим.

– Это да. А Вы привыкший, наверное? – вдруг поинтересовался паренёк.

– Да было дело, – кисло усмехнулся Ивернев, не желая вспоминать подробности службы.

– Я пойду, пожалуй, присяду, мутит жутко, – повернулся в сторону дороги собеседник и, не дожидаясь ответа Максима, поплёлся к шоссе.

Ивернев проводил его глазами и подошёл к хирургу, который колдовал над пострадавшим. Рядом кто-то настойчиво пытался дозвониться до скорой медицинской помощи. Судя по тихому мату – у него это не получалось. На бортике остановки сидел водитель внедорожника, который ударился в зад грузовику. Незнакомая полноватая девушка бинтовала ему голову. Судя по всему, он заработал себе рассечение на лбу при ударе об руль.

– Люда, опусти задние сидения, повезём этого в больницу, – крикнул хирург куда-то в сторону шоссе, указывая на лежащего перед ним водителя перевёрнутой легковушки.

Максим посмотрел на часы. Выбивается из графика, а здесь он явно ничем помочь уже не может. Да и детей надо везти. Вон Андрей вылез из «газеля» и стоит рядом, наблюдая за происходящим. Не следует ему смотреть на такое. В жизни ещё столько будет неприятных видов, успеется. Ивернев затрусил наверх по небольшом склону в сторону своего авто. Перелез через отбойники безопасности, подошёл к микроавтобусу и полез внутрь, скомандовав по пути Андрею:

– По коням.

Малец кивнул и нырнул в салон, устраиваясь на своё «законно» захваченное место за водителем. Зелёная дымка стала только сильнее. Видимость на дороге стала почти такая же, по которой Максим катался в снежную бурю на севере год назад в поисках двух вредителей, которые отрубили подстанцию буровой вышки. Конкуренты, мать их… Короче говоря, не видно не зги. И если так пойдет дальше, придётся через пару километров останавливаться и пережидать. Заканчивать жизненный путь как пассажир легковушки, оставшейся позади в кювете – не хочется. Тем более с четырьмя детьми в салоне. Надо позвонить Карине – предупредить, что немного задержится.

Максим снизил скорость и перестроился в правый ряд. Двадцать пять на спидометре. Он достал телефон и, облокотившись на руль, открыл последние принятые звонки. Так быстрее – самый последний вызов он получал в лагере как раз от своей «филологини».

– Дядь Максим, а чё за туман такой странный? – поинтересовался Бублик, заглядывая в глаза Иверневу и почти переваливаясь через спинку сидения.

– Не знаю, Бублик... не знаю… – задумчиво протянул Максим, посматривая на дорогу. Поток машин плёлся совсем медленно. Уже второй раз он набирал контакт с изображением кареглазой брюнетки. Нет ответа. Сигнал связи утерян. Как же так?

– Молодежь, телефоны есть?

– Есть, – осторожно и нехотя ответил Андрей.

– А сеть есть? – поинтересовался Ивернев.

Прыщавый полез в бездонный карман и достал оттуда героических размеров аппарат.

– Не-а, ни одной палочки, – помотал головой мальчишка.

– Да что ж такое? – Максим бросил телефон на сидение рядом и оставил одну руку на руле, облокотившись на дверцу.

Кислый запах в салоне начал слабо ощущаться даже при закрытых окнах. Где-то явно подтравливали щели в старом тарантасе. Ивернев начал беспокоиться. Если полчаса назад где-то внутри угнездилась непонятная тревога, то сейчас интуиция просто кричала, что происходит нечто из ряда вон выходящее. За последние десять минут, они проехали ещё четыре аварии. Слишком много даже для сильного тумана. В двух столкновениях была виновата вовсе не плохая видимость. Судя по всему, некоторые водители начинали резко ускоряться и сносить идущие впереди автомобили, или наоборот били по тормозам и ловили багажником тех, кто ехал сзади и не успевал среагировать.

Около одного раздолбанного минивэна мужики вязали ремнями особо буйного нарушителя, который рычал как загнанный зверь. Низким и утробным рыком. Словом, шоссе представляло собой отнюдь не безопасное место. Только подумал об этом, как пришлось резко вильнуть в сторону, обходя по обочине резко затормозившую девятку.

«Газель» угрожающе качнулся из стороны в сторону и накренился, вздымая тучи пыли из насыпи по краям дороги. Вовремя успел. Дети сзади и не пикнули. Только глаза обалдевшие и круглые по пять рублей. Ага. Проняло. А вот девятка потеряла бампер в идущем перед ней «паджеро». Из-за этого и остановилась. Внедорожник в свою очередь поцеловал идущий впереди прицеп какого-то дачника. Ещё одна авария. Пусть и мелкая, без пострадавших. Но уходить пришлось на обочину – слева был плотный поток машин.

Максим чертыхнулся и решительно надавил на газ, наплевав на правила дорожного движения и устремляя своё авто в сторону поворота на сельцо Иваново. Он знал, что в полукилометре по относительно пустой дороге стоит небольшая заправка. Там можно припарковаться, пока туман не спадёт. Плевать, что до города осталось совсем немного. Птичка-мозгоклюйка в виде интуиции просто разрывалась требованиями остановиться где-нибудь и не торопиться домой.

«Газель» прокатился вдоль четырёх заправочных автоматов и встал за фурой на краю парковки. Помимо нее рядом с магазинчиком стояли две старенькие легковушки. По-видимому, автомобили работников заправки. Заправщик сидел на бордюре, опустив голову в скрещенные ладони. Максим заглушил двигатель и обернулся к детям:

– Ждите тут. По туману такому не поедем – врежемся в кого-нибудь.

Четыре пары круглых глаз нервно и согласно моргнули. Причём почти синхронно. Ивернев при виде этого не удержался от улыбки, и полез из «газели», потягиваясь и разминая затёкшие мышцы. Он захлопнул дверь и пошёл вдоль фуры в сторону заправочного павильончика. В кабине грузовика были опущены занавески. Никак дальнобойщик остановился отдохнуть. По дороге на Иваново проехала пара машин и скрылась за поворотом. Ивернев достал телефон, но, как и ожидалось, сигнал исчез напрочь. Зеленоватая дымка тумана стала уже буквально осязаема. Кисловатый запах бил в нос, заставляя морщиться.

Максим дошёл до сидящего на краю парковки заправщика и обратился к нему:

– Прошу прощения. Скажите, пожалуйста, есть ли в магазине связь? Можно как-то связаться с городом? У меня там дети в машине – надо до детдома довезти.

Ответом ему было молчание. Ивернев наклонился и толкнул мужичка в плечо. Заправщик неожиданно накренился и расцепил руки, показав остекленевшее лицо. Он завалился на бок, потеряв кепку и стукнувшись головой об асфальт. Максим было дёрнулся подхватить его, но не успел. Мужчина приоткрыл рот и запрокинул голову. Веки его судорожно дрожали.

Ивернев быстро уложил мужчину поудобнее, чтобы он не завалился на спину и ему не запал в горло язык. Приложил к сонной артерии два пальца. Пульс есть, но какой-то чересчур уж слабый и отрывистый. Максим осмотрел беднягу. Нигде нет и намека на кровотечение. И униформа относительно чистая. Он расстегнул робу и потянул футболку, заглядывая за неё с разных сторон. Ни одного следа от возможных побоев. Похоже, мужик просто отключился и всё. Только почти не дышит.

Ивернев потянул веко и от неожиданности отшатнулся. Блестящая чернота медленно заполняла глаза несчастного, растекаясь от радужки. Плавно и неукоснительно чёрное стекло расплывалось по жилкам белков, соединяясь в единую сеть и тут же заполняя пробелы между струйками. Что за чертовщина?

Первая мысль Ивернева была проста и очевидна – химия действовала на организм человека угнетающе и быстро отравляла его. Инстинктивно Максим тут же схватил воротник куртки и отвернул голову правее, зарываясь носом в ткань. Но что-то подсказывало ему, что от такой заразы эта хлипкая преграда не спасёт. Это во-первых. А во-вторых, некоторые яды и химическое оружие работают и не через дыхательные пути. Плюс – он до сих пор чувствует себя вполне неплохо.

– Мужик! Мужик! – позвал он заправщика скорее просто на автомате, чем надеясь услышать от того ответ.

Надо что-то делать. Вдруг бедолагу можно ещё спасти. Проблема в том, что он не мог опознать ни одного признака знакомого ему отравления или заражения. Да и не факт, что медикаменты найдутся где-то поблизости. У Борь Саныча обычная автомобильная аптечка должна быть где-то в «газеле». В голове промелькнула мысль, что надо сделать хоть какие-то повязки детям. Максим резко вскочил и побежал к магазинчику. Толкнул на ходу прозрачную дверь и очутился между привычных рядов со всякими мелкими вкусняшками и фаст-фудом. За прилавком никого не было.

– Есть кто? Ау! – позвал Максим.

Ответом ему было молчание. Ивернев быстро поднял откидную часть столешницы и зашёл за прилавок, направившись в подсобные помещения заправки. Тишина. Он заглянул в каптёрку, в которой стоял старый диванчик и телевизор с нехитрой мебелью. Чайник, тарелки с остатками какой-то еды. Женский передник. Пусто.

Максим прошёл по коридору и постучал в дверь туалета. Тишина. Он толкнул дверь. Она со скрипом начала медленно открываться. По голове Ивернева словно обухом ударили. По спине побежали крупные мурашки. Виски зашлись холодом. Мороз начал покалывать мелкими иголками, пробегая по позвоночнику вниз. Он попытался взять себя в руки, отгоняя наваждение. Такие ощущения он испытывал только несколько раз в жизни. И почти все они были связаны с его службой.

Помнится один раз подобное состояние у Максима было перед тем как толкнуть дверь, за которой была установлена растяжка. Повезло. Цепляли гранату впопыхах и даже не озаботились подвязать под-над ручкой хотя бы на полотенце. Потому и взорвалась она не сразу. Ивернев тогда успел для подстраховки спрятаться за стену. А потом рвануло. Ну и ещё случались моменты похожие.

Максим отрывисто заглянул за дверь туалета. Никого. Старый замызганный унитаз, какие-то швабры и щётки с большими флаконами моющих средств. Выдохнул тяжко и немного расслабился. Чуть не струхнул. Пустой комнаты испугался как в детстве Что-то он сегодня на нервах. Оно вроде бы и не удивительно после той кровавой аварии. Но всё же не настолько, чтобы так реагировать.

Ивернев дошёл до конца коридора и толкнул дверь заднего входа. Она подалась, и он выглянул на улицу с противоположной стороны заправки. Пусто. Никого. Вон только мусорные баки и двери заправочного шлюза, куда подъезжают цистерны. Дополнительный пожарный щит и груда мусора, не поместившегося в контейнеры. Вот и вся картина. Дальше виднелось поле. Хм. Максиму показалось, или туман стал намного реже? Как-то больно уж быстро сходит на нет. Причём не ветром относит его. Нет. Словно бы рассасывается медленно в воздухе. В любом случае, детям надо сделать повязки на случай выхода из авто. В самом «газеле» тумана не было. Видно тяжёлый очень. Вон как стелился полчаса назад.

Ивернев закрыл плотно дверь и повернулся в сторону подсобки. Должно же там быть хоть какое-то подобие аптечки. Откупаются они тут что ли от проверок? Вон в каком запустении заправка. Максим прошёл по коридору в обратную сторону и свернул в каптёрку. Остановился в дверях и внимательным взглядом окинул всё вокруг. Цепкий взгляд остановился на недопитом стакане чая. Подошёл, потрогал. Еле тёплый. Но в любом случае – остыл не так давно. А значит, кто бы ни был на заправке – он ушёл недалеко, или находится где-то поблизости.

В то, что пострадавший заправщик был только один – Ивернев не верил. Так уж повелось, что на массовых сетевых станциях в кассирах редко старые люди. Да и останавливался он тут как-то буквально неделю назад заправлять своего «форда», когда с Кариной ездили забирать какие-то её вещи у подруги. Была кассирша. Точно помнит что была.

Максим открыл настенный шкафчик и даже хмыкнул от удовлетворения. Бинго! Вот и аптечка. И ещё какие-то медикаменты разрозненные. Не время выбирать. Сгреб в охапку и чемоданчик, и пакет с мелочёвкой. Мимоходом заглянул в последний. Марли большой кусок. Бинты, йод. Угу, куда же без него. Лечимся тремя средствами – водкой, активированным углём и йодом. На все случаи жизни. Ого! А вот и доисторическая вещь – марлевые повязки. Причём рядом с обычными, тонкими из аптеки. Как тут оказались – неизвестно.

Иверневу пришёл на память один случай, когда знакомый дорожник чертыхался долго по поводу курсов медицины на работе, когда на сан-минимуме заставляли зачем-то делать повязки. Ещё и гудел про то, что это, дескать, прошлый век. Ага, да хоть каменный, ничего действеннее этого из подручных средств пока нет, а сейчас Иверневу не надо самому тратить время и крутить что-то своё. Максим быстро сгрёб пакет с повязками, понюхал. Вроде бы даже неиспользованные. Отлично! Берём.

Ивернев закрыл шкафчик и заглянул за распахнутую входную дверь. На тумбочке стоял старенький стационарный телефон. А вот это неплохо. Максим быстро раскрутил вертушку по знакомому ему номеру. Ноль реакции. Даже гудки не пошли. Удивительно. Проводной телефон и не работает. Это уже серьёзно. Значит, они застряли на заправке полностью без связи. Ивернев даже начал подумывать, что лучше бы он дальше ехал к городу. Ладно, нечего уже рассусоливать и вздыхать. Что сделано – то сделано. Максим быстро затрусил обратно на выход. В основном зале по-прежнему никого не было. Ивернев посмотрел в дальний проход и увидел коридорчик, ведущий в туалеты для посетителей.

– Ау! Есть кто?! – как можно громче позвал он, наблюдая за дверьми.

Ответом снова была тишина. Ну и черт с ними. Итак уже достаточно времени потерял. Двинул на выход. Толкнув перед собою дверь, очутился снова на улице рядом с лежащим без сознания заправщиком. Тот распластался всё так же на боку. Не двигался, значит. В себя не приходил. Максим осмотрелся. Туман уже стал совсем редким.

Ивернев успокаивающе помахал детям, наблюдающим за ним через лобовое стекло «газели». Андрей было дернулся к двери, но Максим строго покачал пальцем, давая понимать, что из машины ходу нет. Вся четверка, покорно затаив дыхание, стала наблюдать дальше за его манипуляциями. Ивернев открыл пузырёк с нашатырем и, быстро смочив вату, поводил ею рядом с носом заправщика. Ему показалось, что тот раздражённо дёрнул губой. Как-то конвульсивно и быстро. И всё, больше никакой реакции.

Максим снова открыл веко мужичка и опять чуть не отшатнулся от неожиданности. Весь глаз был полностью чёрным. На этот раз картина была уже достаточно жуткой и отталкивающей. Никакого намека на зрачки или хоть что-либо от человеческого привычного вида. Как линзы из фильмов ужасов про зомби или вампиров. Максим инстинктивно задрал голову, всмотревшись в стекло витрины. Нет, у него глаза нормальные. Да и что он там хотел увидеть? Если всё дело в тумане – очевидно, что с ним и детьми он ничего не сделал.

Ивернев снова поглядел на несчастного. Не бросать же старичка тут на асфальте. Вдруг в больнице смогут помочь? Пульс и дыхание есть. Сейчас бы вовремя помощь, пока сердце и мозг ещё выдерживают. Нет, можно поехать в город и сообщить, что здесь требуется неотложная помощь и, скорее всего, реанимация. Да только потом его будет страшно мучить совесть за то, что бросил человека и прошёл мимо. Тем более имея в своём распоряжении целый «газель», где места – хоть ещё трех больных складывай.

Решено! Хоть зеленоватая дымка уже почти рассосалась, Ивернев всё же подхватил мужчину и с натугой потащил его к «газелю». Надо отвезти бедолагу в больницу. По пути он подцепил на локоть аптечку с пакетом. Энергично раскачиваясь и таща за собой рывками старика, Максим пересёк заправку и начал грузить «пациента» в микроавтобус, открыв задние грузовые двери.

– Что с ним? Чё это он? Он чё мертвый? – тут же набросились на него с расспросами Андрюха, Бублик и Вадик. Танюшка просто смотрела на Ивернева своими глазами-блюдцами, словно задавая немой вопрос.

– Не знаю. Ерунда тут какая-то происходит. С этим туманом, да и вообще… – недовольно осклабился Максим, кряхтя и располагая мужчину поудобнее. – С ним все нормально. Живой. Просто без сознания. Ну, как будто спит… – добавил для понятности Ивернев.

Затем он облокотился на бампер микроавтобуса и посмотрел в лицо старику. Как-то нехорошо оно заострилось. Довезёт он его до больницы или нет? И вообще – что за гадость так подействовала на него – заразная или излечиться можно без проблем? Вдруг бешенство вызывает? А ну как очнётся и начнет бурогозить.

Максим решительно начал вытягивать холщовый ремень из робы заправщика. Так и ему спокойнее и мужичка на боку зафиксирует, связав руки и привязав к дверце. А то от качки растрясёт его, завалится на спину и задохнётся.

Закончив привязывать локти мужика, Ивернев взял старый свёрнутый плед, который Борь Саныч стелил, чтобы ковыряться под «газелью», свернул его валиком и подложил под голову пострадавшему. После этого он захлопнул дверцы и побежал в сторону фуры. Надо было проверить – нет ли тех, кому требуется помощь, внутри неё. Вскарабкался на подножку и заглянул в кабину. Ожидаемо – ничего не видно. Да и на что он надеялся – все занавешено шторками.

Максим забарабанил с силой по двери:

– Ау! Есть кто? У Вас всё хорошо? Помощь нужна?

Никто не отозвался. Хотя Максиму на секунду показалось, что внутри кабины он услышал какой-то шорох. Прислушался. Тишина. Ивернев застучал по металлу переборки с удвоенной силой:

– Простите! У Вас всё хорошо? Да есть тут вообще кто-нибудь? – уже в сердцах заорал Максим.

Снова молчание. Жёлтые выгоревшие от солнца и времени занавески не шелохнулись. В щёлку под ними не было видно ничего – внутри тягача царил таинственный полумрак, скрывая возможного хозяина фуры. Ивернев потянул с силой дверцу. Не подалась, и, судя во всему, заблокирована изнутри. Максим ещё раз для проформы потянул ручку, уже не надеясь на ответ.

И вдруг затылок ожгло то же странное ощущение, как и недавно в туалете. Ивернев обмер. Дважды за день. Паранойя какая-то. Надо уезжать отсюда. Нехорошее предчувствие закралось в душу. А и черт с ними, не хотят открывать – не надо. Если внутри вообще кто-то есть. Может тот шорох показался Иверневу. Время поджимает. Один «трехсотый», как на автомате окрестил про себя старичка Максим, уже лежит в конце «газели». Надо помогать ему и везти детей в безопасное место. Только вот где оно – это безопасное место? Надо ещё разузнать. Ивернев спрыгнул с подножки и подбежал к двери «газеля». Залез внутрь и тут же оказался засыпан вопросами ребятни.

– Во дела! И чё делать будем теперь? Повезём в больницу? – с восхищением и горящими глазами выдал Вадик, беспардонно тыча пальцем в сторону лежащего в конце микроавтобуса старичка.

Вот же дети! Чудные создания. Видно же, что губы трясутся – боится малец. Но любопытство пересиливает. Для него это не дать ни взять опасное приключение. А вот Ивернев всерьёз был озабочен. Поэтому, как только устроился за баранкой, развернулся и скомандовал, стараясь настроить ребятишек на нужный лад:

– Так, молодежь. Старичка отвезём к врачам. Ему явно помощь нужна. Бросать его тут нельзя. А теперь слушаем меня внимательно. Мне нужны чёткие и быстрые ответы. Ясно?

– Ясно, отчего ж неясно то, – нестройно и разноголосо ответили ему.

– Что-нибудь болит?

– Нет, – послышался довольно уверенный и разнобойный гомон ребят.

– Голова кружится? Дышать тяжело?

– Да нет же, дядя Максим, – удивлённо проговорил Андрей.

Остальные лишь энергично покивали под пристальным взглядом Ивернева.

– В глазах или в носу режет?

– Нет, нет, нет, – Танюшка вместо ответа вслух замотала головой из стороны в сторону так, что Максим всерьёз начал опасаться, что она у неё оторвется. Косички разметались в разные стороны.

– Нда, дела… – неопределённо протянул Ивернев.

– А что такое, дядя Максим? – живо поинтересовался Вадик.

– Да видите ли, ребят. Народ как с ума сходит. Заторможенные. Вон мужику плохо и не могу даже сказать – что с ним? Ни на что не похоже. Никогда такого не видел. Связи нет, туман этот непонятный… – ответил Максим.

И тут же спохватился, что болтает лишнее. А что? Иногда он любил и себе вслух ситуацию обрисовать. Так оно сподручнее решение принимать. А тут и слушатели даже есть. Да только вот не надо детей неизвестностью пугать. Максим тут же мысленно обругал себя по-чёрному.

– Война что ли началась? – неуверенно буркнул Бублик.

Признаться, такой вариант событий Ивернев уже обдумывал. И дело даже не в том, что ещё жива в нём память о разговорах ныне покойных родителей, живших в период Холодной войны. Тогда такая тема муссировалась в некоторые года. А потом соответственно невольно передавалась детям. Нет. Просто не похоже было всё происходящее вокруг на техногенную аварию. Налицо были все признаки химатаки, блокировки связи, причем даже проводной, массовые психозы. Такое бывает только при крупномасштабной катастрофе. Но верить в плохое не хотелось. Ивернев даже тайком ущипнул себя. Не сон. Одно успокаивало – ничего, хоть отдалённо напоминавшее сильные взрывы он пока не слышал. А значит, есть очевидный план действий.

Максим протянул руку к торчащим из-под рулевой колонки ключам зажигания и провернул их, заводя двигатель:

– Значит так, молодежь, расклад следующий. Мы сейчас выдвигаемся к городу. В центр заезжать не будем. В детдом тоже. Сначала узнаем новости – что, да как, и почему? Затем уже будем решать – что делать? В машине окна не открывать. Выходить будем только в повязках. Они в пакете есть. Неизвестно – может это от тумана так народ падает дружненько. Не орать, не шуметь. Чуть что – сразу говорить мне. И не бояться. Я рядом. Пока Вашим воспитателям Вас не отдам – никуда не денусь. Ясно? – Ивернев ободряюще улыбнулся детдомовцам.

– Ясно, – в этот раз уже более – менее дружно ответила вся четверка.

– Ну и отлично, поехали, – повернулся Максим к рулю.

– Дядя Максим! – тут же раздался голос Андрея.

– Да, – нахмурился Ивернев, потихоньку выворачивая руль и трогая с места.

– Таня в туалет хочет.

Тьфу ты, елки! Максим даже резко нажал на тормоз, дёрнув «газель». Ну что за напасть. Он конечно не воспитатель, но явно дурак, раз не учёл простые потребности ещё маленьких детишек. Надо было дать всем время оправиться. Он обернулся через сидение и посмотрел на пигалицу. Его встретили огромные сосредоточенные глаза.