Текст книги "Дорога в рай (СИ)"

Автор книги: Михаил Дорохов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 6. Бой

В начавшемся аду выделялись звуки автоматического оружия. И вот это было очень плохо. Без шансов у Максима. Накроют из автоматов, прижмут, и навалятся скопом. Или просто гранатами угостят. В том, что если не поможет какое-нибудь чудо, то их ждёт незавидная судьба, он не сомневался. Как и не верил в ложь главаря. Судя по всему, тот просто не успел придумать ничего нового. Россказни про рабство конечно, может и не ложь, но в том, что дети сколько-нибудь пригодятся в этом – Ивернев шибко сомневался. Здесь не глухие закоулки Азии или Африки, где может и была бы заинтересованность в молодых рабах. За два часа тут древние законы точно не установятся. Как не появятся и организации по продаже детей и девушек за рубеж.

– Сволочь! – ругнулись за плетнём после выстрела Максима, и послышалось шуршание продирающегося через кусты тела.

– Боксёр ты жив?

– Да всё пучком, поцарапало только. Гад, как возьмем – я его…. – и дальше Ивернев в красках услышал – что с ним сделают и как его будут наказывать.

– Мужик, не хочешь по-хорошему, будем по-плохому, – раздался голос откуда-то слева, по-видимому, некоего Лётчика.

– Товар не портить. Мужика в расход только на крайняк. Самое важное возьмём с его тела по списку, – осадил главарь своего подчинённого.

Максим удивился. Похоже, никто гранатами детей закидывать не будет. И бандиты явно при всей злости намылились брать их живьем. А он? А что он? Выхода ноль – продолжать драться. Пока что он насчитал четырёх нападающих, считая убитого Окуня около двери. Жаль, что не смог понять – сколько человек палило по нему, когда он ехал в «газеле». Хотя они могли и не все стрелять.

Напрягало другое – бандиты сказали, что могут взять измором и дождаться, когда Ивернева накроет. А его и правда колбасило уже не по-детски. Он был уже не уверен, что сможет хорошо прицелиться на среднюю дистанцию. Адреналин заставлял кровь биться в висках так, что в ушах стоял шум. Учитывая адскую головную боль и тошноту, состояние было аховое. Каждый раз, когда он напрягается – будто бы теряет последние силы. Его хватит на одну, максимум две минуты серьёзного боя с несколькими противниками. И потом он начнёт ошибаться. Тогда и настанет конец. Но задёшево продавать свою жизнь Максим не собирался. Более того, внутри просто клокотала ярость. Устраивать охоту на живых простых людей и пытаться захватить детей – это же каким надо быть моральным уродом? Сколько уже несчастных тут подкараулила эта «команда».

Ивернев резко напряг внимание. А это что такое? Какой-то странный и знакомый щебечущий звук повторился. И вслед за ним тут же раздался громкий стон тяжело раненого человека. С легким ранением бы орал по-другому. А тут бандит за плетнем там протяжно подвывал, что сомнений не было – по нему отработали из чего-то тяжелого. И при этом почти бесшумного. Новые щелчки послышались со стороны канавы, и тут уже раздался крик главаря:

– Атас! Сзади поджимают. Грек, лупи!

Почти сразу за домом раздалось мощное и лязгающее «ту-ту-ту-ту-ту». Кто-то всадил длинную очередь из ПКМа. Этот звук был очень хорошо знаком Иверневу. Доводилось и самому когда-то искать укрытие, когда начинал работать подобный ручной монстр. Следом загрохотал автомат главаря бандюков. Кто-то обошёл нападающих и начал зажимать их с тыла.

Всё это Максим слушал уже на бегу. Мысли промелькнули очень быстро. Из двух зол выбирают меньшее. Он не видел ни одного «союзника», который бил с чего-то явно имеющего глушитель по бандитам. Однако этот некто пока что не пытался схватить Ивернева и подстрелить. Поэтому надо пользоваться ситуацией. Враг моего врага – мой друг. Это может быть единственный шанс.

Пока грохотал пулемет, Максим пулей пронесся через коридор в противоположную сторону дома. Когда пробегал мимо дверного проема – в дверной косяк над ним попало несколько пуль. Но стреляли откуда-то из-за дороги со стороны одиноко стоящего дома. Просто часть очереди влетело в окно одной из комнат дома, порушив со звоном остатки стекол. Разбираться кто это – бандиты или «свои», Максим благоразумно не стал.

Впереди за стенкой послышалась короткая очередь из автомата. Затем еще одна, уже длиннее. Значит, его расчёт верен! Лётчик там!

Ивернев ускорился до предела и с разгону врезался в приоткрытую старую дверь, которая держалась только на одной иссохшейся и ржавой петле и вела в огород. Она буквально отлетела в сторону, полностью оторвавшись из-за жестоко обращения. А Максим уже падал на бок, наводя прицел на присевшего за углом дома Лётчика. Теперь-то он видит его превосходно и воочию.

Как раз в этот момент бандит палил в невидимого Максиму противника в канаве. Он резко обернулся на треск двери, но было уже поздно. Дробовик в руках лежащего на земле Максима гулко захлопал, посылая один за другим заряды в тело Лётчика. Первый выстрел крупной жестокой дроби порвал камуфляжный рукав, мгновенно окрасившийся красным. Второй выстрел ударил в бок бронежилета, заставляя бандита согнуться пополам и набок. Ещё одна короткая очередь из его автомата при этом ушла в землю и оружие лихорадочно защёлкало. А вот не надо было тратить все патроны! Третий выстрел Ивернева накрыл шлем и левую часть лица Лётчика. Тот грузно осел и выронил оружие, пришибленный четвёртым выстрелом к облупившейся стене дома.

Готов!

Всё-таки мощная вещь этот «Реммингтон». Максим перекатился и залёг за штабелем гнилых бревен. Жиденькое укрытие и всё в щелях и трухе, но хоть что-то. Он быстро повернул набок дробовик и защёлкал патронами, посылая двенадцатый калибр в прожорливый магазин-трубку.

Бой в разгаре. На улице вдруг затих ПКМ, и Ивернев подскочил как ужаленный. Если пулемётчик молчит, значит, тут может быть только две причины – либо мёртв, либо сейчас будет накрывать новый сектор. Нафиг – нафиг!

Максим только успел перекатиться к дверному косяку, как пули семь шестьдесят два напрочь разбили верхнее бревно, осыпав его мелкими щепками. Одна больно вонзилась в шею, которая тут же оросилась мокрым. Кровь сочится. Хрен с ней. Бросок вперёд и на карачках – на карачках ещё метр вглубь дома. Сейчас не до гордости. Лучше уж с задранным задом брюхом пыль с пола вытереть, чем с пулей в голове валяться. Тем более, с пулемётом не дурак – сразу после первых попаданий скорректировал огонь и повёл очередь вниз, размочалив штабель в считанные секунды. Если бы Ивернев был там – никаких бы шансов не осталось. Прошило бы насквозь, и сейчас уже пускал бы красные пузыри перед тем, как отойти в мир иной.

Прислонился к стене коридора. Поднялся и перезарядил дробовик. Теперь он снова готов к ведению огня. Пригибаясь, Максим юркнул в зал и проскользил к окну. В голове вообще били набатом. Каждый удар крови в висках – словно сковородой по голове мочалят. И так с чувством да с расстановкой.

Что с организмом? Такого он никогда не чувствовал. Держаться! Только держаться. Выдох, на долю секунды поднял голову над подоконником, чтобы оценить обстановку. Ага. Вот теперь всё стало более-менее понятно…

Основной контакт шёл на заросшей площадке между тремя домами и джипом бандитов. Со стороны одиноко стоящего дома на противоположной стороне улицы, расположенном в пятидесяти метрах от домика в котором был Ивернев и дети, вели ожесточённую стрельбу, огрызаясь на очереди бандитов. Те же, в свою очередь, палили в ответ, засев в доме, в который Ивернев подумывал бежать сначала. Как раз к нему и прилегал плетень, по которому он бил буквально минуты две назад.

Поодаль от обоих домов была злополучная канава, которую старался объехать Ивернев. Именно по ней и бил пулеметчик, закрытый от нападающих в доме тушей джипа. Авто стояло под углом к дороге и попасть в пулемётчика мог только тот из «союзников», которого прижимали в канаве.

Чуть полноватый мужик опёр сошки на капот и просаживал одну за другой очереди. Видно, подумал что достал Ивернева, или его просто отвлекли. Так вот зачем они перегоняли джип! Думали зажать с двух сторон. С одной стороны пулемётчик за укрытием. С его точки видны все подходы с северной и восточной части дома. Подумай Ивернев с детьми уйти огородами – пулемётчик бы достал их там. А уж западную часть, которая выходила на улицу – накрывал и подавно.

Там же сидел в засаде и ныне покойный Лётчик. А с другой стороны в следующем доме – главарь, Боксёр и, скорее всего, ещё кто-то – слышна трескотня чего-то мелкокалиберного, но очень уж скорострельного. Да. Так можно было бы действительно дежурить до тех пор, пока Ивернев не вырубится – шансов уйти нет – все пути под прострелом. А Лётчик мог бы беспрепятственно поливать огнём вслепую комнаты, передвигаясь под окнами. Впрочем, скорее всего бандиты просто дождались бы, пока Максим отключится.

От штабеля Ивернев пулемётчика не достал бы – нужно было конкретно высунуться и подставиться, и укрытие бы не выручило. В случае неудачи – пули бы настигли его уже за гнилыми досками. А вот из дома уже можно было попробовать. Стены вроде крепкие. Если не выключить пэтэ сейчас – будет каюк. Пулемётчик так и продолжит зажимать неизвестных «спасителей» в канаве, пока бандиты не подавят их и не разделаются с противоположным домом.

Хлоп!

А вот и доказательство прилетело. В стороне дома с «союзниками» появились облачка пылевой взвеси. Эти ВОГи[1] не влетели в оконные проемы. Но следующие точно могут попасть куда не стоит. Надо работать. Иначе будет поздно. Жаль у него только дробовик, но для подобной дистанции и он сойдёт.

Выдохнул. Примерился. Быстро поднялся, вжимая голову в плечи и превращаясь буквально в часть дробовика. Сейчас верхняя часть туловища «приклеилась» к стволу и двигается вместе с ним. Поймал на мушку грудь и предплечье пулемётчика. Тот дернулся, заметив краем глаза движение, но Максим уже нажал на спусковой крючок. Заряд дроби ушёл в цель.

В этот момент Ивернев уже нырял за подоконник, видя, что хищное дуло пулемета начало разворачиваться в его сторону. Однако столь знакомых выстрелов не последовало. Максим прижался сбоку к оконному проёму и коротко выглянул снова. Пулемётчик был жив. Насколько было видно отсюда через густую траву – тело его копошилось рядом с передним правым колесом джипа. Пулемёта на капоте не было. Значит, утянул за собой. И, как следствие, потенциально оттуда ещё может прилететь горячий свинцовый гостинец.

В коридоре послышался хруст стекла, и Максим тут же рванул к дверному проёму, ведущему из комнаты. Выстрел из дробовика не услышать в помещении проблематично даже при условии пулемётных трелей и автоматной пальбы вокруг. Так что противник точно знает – где находится Ивернев. Тут выход только один – либо за угол комнаты, либо лицом к лицу.

Вряд ли теперь уроды будут беречь его и детей, раз началась такая канитель. Поэтому, в первом случае внутрь может влететь граната, а уже потом бандит. И тогда надо будет в любом случае нырять в коридор под огонь, чтобы иметь мизерные шансы на выживание. В комнате просто накроют. Максим не герой из фантастического боевика, чтобы бить белке в глаз от пояса. Только опыт и везение.

За дверь уйти не удалось – бандит в таком же камуфляже что и убиенный Окунь показался в проёме и тут же отпрянул в сторону.

Выстрел из дробовика бахнул запоздало. Ивернев не попал. Дробь улетела в противоположную комнату. И нападающий решил тут же использовать заминку Максима на перезарядку.

Вот только её не было. Ивернев ушёл вниз и нырнул под высунувшийся автомат, стараясь надавить всем весом на противника. Врезался головой в живот и начал резко распрямляться, буквально вжимаясь в соперника и пытаясь повалить его своим весом.

Максим понял, что опаздывает. Дробовик был прижат плашмя к телу падающего урода. Левая рука ушла под правое предплечье бандита заводя его выше и поднимая ведущую руку с автоматом. Опаздывал Ивернев потому, что соперник оказался не промах. Левая рука бандита тут же метнулась за ножом к поясу. Если успеет – Максиму каюк. Соперник зарежет его как свинью.

Руки сами бросили дробовик. Максим упал на бандита. Дробовик, лежащий между ними, выбил у него из груди дух. А вот противнику было явно попроще – бронежилет смягчил давление. Оставалось надеяться, что он основательно приложился спиной.

Правая рука Ивернева уже выдёргивала оттягивающий карман «стечкин», пока левой он старался удержать правую руку соперника. Бандит гортанно вскрикнул, ударившись затылком, но уже успел выхватить свободной левой рукой из ножен клинок. Быстрее! Один хороший удар, и Максим – не жилец. Силы итак на пределе. Правая рука с пистолетом пошла вверх, сгибаясь в локте и отжимая предохранитель. Пистолет на взводе. Это Ивернев помнил точно.

Максим рефлексивно начал заваливаться направо, стараясь подмять уже размахивающуюся руку соперника под себя. Надо заблокировать её хоть как-нибудь. Порез или неглубокое проникающее это ерунда. С таким можно жить, хоть это и будет для организма Ивернева чересчур жестокое испытание для одного дня. А вот если бандит хорошо размахнётся – пиши пропало.

Максим навалился плечом на левую руку противника, успев вывернуть из-под себя свою – с пистолетом. Левую часть тела пронзила боль. Всё-таки рука бандита «обняла» спину Ивернева и клинок по касательной достал бок Максима. Теперь уже терять нечего. Второй, пусть и слабый замах ждать не стоит. Последний рывок, и рука с пистолетом нырнула под мышку бандита. Прямо под руку с ножом. Дульный срез уткнулся в мягкую плоть, не защищённую бронежилетом. Мелькнул удивлённый и полный ужаса взгляд бандита, который пытался нанести удар кулаком правой освободившейся руки.

Палец Ивернева нажал на курок и в нос ударили резкие пороховые газы. Барабанные перепонки взревели, а соперник задергался, зажмурившись, открыв от боли рот в немом крике и выгнувшись дугой на полу. Пули из «стечкина» рвали мягкие ткани и калечили нервные окончания, застревая глубоко в теле. Адская боль, шок и тут же смерть. Пара пуль нашли сердце и дошли до него. Бандит так и замер в позе бегущего человека, словно пытался всеми силами выпростать руку из-под Ивернева и повернувшись к нему спиной в последний момент.

По спине текла липкая кровь. Мягкие ткани левого бока были порезаны. В ушах был шум. Ничего не слышно. Вообще ничего. Виски пульсируют так, словно хотят сдёрнуть все лицевые мышцы в один узел. Ивернев поднялся на четвереньки, повёл пистолетом в сторону коридора, лихорадочно соображая и пытаясь понять, что делать дальше? Где противник? Глаза начала изредка застилась красная пелена. Нет, вырубаться нельзя. На кухне в подполе дети. Надо защитить их!

Максим зарычал от натуги и колоссальным усилием воли заставил себя подняться на ноги. Он затрусил в сторону кухни, держа на прицеле дверной проём входа в дом. Стрельба как будто стихала. Отдельные выстрелы были ещё слышны в огороде. Странно. Одиночные. Кто вообще тут начал лупить одиночными?

Ивернев достиг кухни, убедился, что люк подпола закрыт, и прислонился к окну. Сейчас – сейчас! Сейчас он им покажет. Руки сжали дробовик и он резко поднялся над подоконником, лихорадочно выискивая цель. Шум в ушах так и не ушёл – ориентироваться по звукам стало очень сложно. Перед домом валялся труп бандита. Пули в нескольких местах пробили бронежилет. Нормально его так.

– Стоять! Не двигаться. Оружие на пол, руки за голову. Медленно повернулся и никаких лишних движений. Стреляю без предупреждения!

В затылок уткнулось дуло автомата. Никакого сомнения. Уж такие вещи никто не спутает даже на интуитивном уровне…

[1] ВОГ – Выстрел осколочный гранатомётный. Здесь описывается использование в подствольном гранатомёте отечественного образца.

Глава 7. Мазай

– Печень, селезёнка, мочевой пузырь… ого, семенники. Нормальный такой наборчик из учебника биологии, – хохотнул невзрачного вида мужик в серой защитной куртке. В условиях города очень неплохо бы такую иметь. В руках у него был довольно редкий АЕК[1] с системой балансировки. В конструкции и обслуживании сложнее и прихотливее чем стандартный Калашников, но точность стрельбы намного выше. Похоже, здесь в автоматике любят именно отечественного производителя.

– Ты не скалься, – сухо буркнул боец в камуфляже.

Сине-голубая блеклая раскраска. Желтая надпись «СОБР» на груди и на спине на чёрном бронежилете. Шлем «Сфера». Типичный представитель отряда реагирования на выходе. В руках только ВАЛ. Автомат специальный. Так вот что так щёлкало. Он то, наверное, с канавы и бил по бандитам. А потом под шумок боя по ней же и обошёл их дом. А затем и Максима, который уже ничего не слышал.

Странная парочка. Не похоже, что они с одного подразделения. Вот совсем не верит Ивернев, что они вместе не разлей вода. Он сидел на полу, со связанными за спиной руками, привалившись к стене, и пытался думать. Ситуация мягко говоря патовая. Перед ним явно не два срочника. Оружие применять умеют. В таком состоянии он их уработать никак не сможет. Да и оружия ему не оставили. Даже пояс с патронами забрали. И «Стечкина» из кармана вытащили. Гол как сокол и крылья связаны.

– Ты мне не указ, – осклабился на собровца чернявый мужик в серой куртке. Я вообще по доброте душевной тебя веду. И скоро наши пути разойдутся. И ничего ты мне не сделаешь – сам знаешь. Потому что не факт, что протянешь тут в одиночку.

Боец хмуро промолчал. Похоже, в этой двойке, на удивление, главный не он, а вот этот гражданский с редким стволом на руках. Ивернев скосил глаза на люк. Не открыт. Дети внутри. И молчат.

– Слушай, ты в курсе, что они у тебя хотели причиндалы то отхватить? – явно веселился мужик в серой куртке.

– Кто? – поинтересовался Максим, не понимая о чём собеседник.

– Ну муры, которые на тебя напали. У них тут список интересный – что нужно выпилить из нового свежака для внешников.

– Они все мёртвые?

– Ага, ты лично, смотрю, четверых привалил – круто для новичка. Зверюга, блин. Хоть вид у тебя конечно… не позавидуешь. Служил?

– Служил…

– А где?

– Обстановка как-то не располагает к беседам с незнакомцами, которые меня связали.

– Ну, извини, – развёл руками мужичок, – четыре трупа. Да ещё и свежак. У тебя ж башка трещит. И ты сейчас на взводе. А вдруг начал бы в нас палить.

– Четверых? Я что – пулемётчика наглухо снял?

– Ага, подвезло тебе, ему несколько дробин артерию разнесли. Чуть левее и вообще был бы целёхонек. А так – шальное попадание. Залил там всё своей кровью как свинья на заклании. Там уже ни знахари, ни живчик, ни спек не помогут.

Ивернев тяжело вздохнул и покачал головой, вынужденно сообщая:

– Я ничего не понял. Давай как-нибудь попроще. Итак башка раскалывается.

– О, ну это нормально. Ты ж, судя по всему, с быстрого кластера. И раз не переродился в заражённого, то отходняки уже тебя бьют. Живчика надо попить.

Максим снова ничего не понял. Какой живчик? Какой кластер? Он лишь снова мотнул головой, показывая, что требуются новые объяснения.

– Мужики эти ловят таких, как ты. То бишь не превратившихся в тварей. А потом на органы сдают другим мужикам, которые тоже плохие. Таких охотников за нашим ливером зовут мурами. Усёк? Так по-простому объяснил? – участливо протянул незнакомец.

– Теперь да. Зачем им это? Они тут загибали, что продадут нас на работы какие-то.

– Да зачем им кто-то на работы? Там своего персонала у внешников хватает. Это те, кому ты на продажу по частям пошёл бы. Вот список – чего им надо от пленных, – мужик развернул листок бумаги с отпечатанными на нем таблицами.

Довольно простенький документ, но выглядит так, словно его аккуратно оформили в офисе по какому-то определённому образцу. Вон и эмблема какая-то. Только содержание жуткое. Да тут половина человеческих органов в перечне! И рядом какие-то приписки. Возраст, судя по всему.

– Это у муров за место пропуска для других групп внешников, – пояснил мужик, словно Ивернев мог что-то понять.

– Понятно. Тогда вопрос – зачем Вы меня связали, – я же получается с ублюдками воевал. А тут Вы. Спасибо, конечно. Так бы не вытянул сам.

– Ну я же говорю, а вдруг ты поехавший какой-нибудь? От стресса с катушек слетел, – пожал беспечно плечами чернявый и снова улыбнулся, – Да ты не боись, вижу, что вроде адекватный.

– Погоди. Мы его что, сразу так развяжем, – возмутился собровец, пристально всматриваясь в глаза Максиму, – А вдруг он тоже превратится, как остальные?

– Да я ж тебе сказал – иммунный он. Видишь, лихоманка его бьёт, а он не тупит пока. И уже времени достаточно прошло. Тут поблизости перезагрузилось только два кластера. Оба быстрые. Я в этих краях не первый раз хожу. Не мертвяк он. Если ты тут надумал его ухлопать – я тебе не помощник. Новичков трогать нельзя – плохая примета.

– А что, на тебя не распространяется «проклятие»? – язвительно поинтересовался боец.

– Ты мне никто и звать тебя никак. Хоть я тебе и имя дал. Ты уж извини, такие у нас порядки. Убьёшь – на тебе вина.

Имя дал? Да что тут вообще происходит. Обоим мужика на вид под тридцать. Болтают про каких-то иммунных. И судя по всему – убивать его не собираются. А это уже что-то. Надо постараться вытянуть у них больше какой-нибудь информации. Только сначала…

– Мужики, есть вода у кого-нибудь? Ради всего святого – изнутри аж жжёт. И потом давайте дальше беседовать, раз Вам так хочется. Только учтите – на запах крови мертвяки могут прибежать.

– О! Уже чуток соображать начал, – удовлетворённо хмыкнул гражданский, и добавил, – Только не до конца.

Он начал рыться в горке вещей на столе и быстро выудил оттуда пачку сигарет Максима:

– Это для них вообще приманка номер один. Так они сразу понимают, что тут не просто раненая дичь, а живой иммунный. Не обращённый. И не животное какое-нибудь. А некоторые крутые твари могут чуять подобное и за километр. Но ты не боись. Вокруг крупных нет, они все уже по-любому в городе пируют. Да и я их чувствую, когда надо. А мы на стабе сейчас – сюда они редко заходят. Либо ушли отсюда давным-давно, либо передохли. И находится он в низине – звуки далеко не разлетаются, хоть и пошумели мы тут изрядно.

– Твари? – переспросил Максим, – И что значит – «чувствуешь»?

– Ну да. Сначала все топчутся как куклы безмозглые. Потом едят как не в себя. И тогда некоторые вымахивают до таких размеров, что закачаешься. А человеческий облик при этом меняют. Что же насчет того – как я их чувствую – потом расскажу, сейчас всё в башку твою не влезет, поверь.

– Понял, – сухо кивнул Ивернев, нахмурившись.

– Видел крутых монстров? – насторожился мужик, доставая фляжку из специального кармана на поясе.

– Нет. Но когда ехал по шоссе – на паре машин крыши сорваны были, и отметины, как будто динозавр потоптал, – пояснил Максим.

– Далеко?

– Километров десять-двенадцать.

– Ну, это нормально. В город убежали. Открывай рот… – мужик протянул флягу, от которой всё это время медленно-медленно отвинчивал крышку.

– Что это? Вода?

– Ага, вода-вода! – ухмыльнулся чернявый.

От горлышка пахнуло каким-то крепким алкоголем. Ивернев потянул носом.

– Да не ерепенься ты! Это настойка такая лечебная. Потом расскажу, как делается. Вон, твоему «коллеге» по несчастью уже помогло, – мужик указал на собровца.

Тот нехотя кивнул, подтверждая сказанное. Но глаза его всё равно внимательно изучали Максима.

Максим покорно глотнул жгучую субстанцию, похожую на коньяк. По телу вдруг разлилось тепло. Организм запросил ещё. Он потянулся к горлышку и мужик услужливо подставил флягу снова, ни капли не возражая.

Голова начала быстро проходить. Через глоток появилась ясность мыслей, и Максим буквально физически почувствовал, что виски понемногу начинают приходить в порядок. Живот уже не скручивало так, словно он хотел полностью избавиться от всего, что съел сегодня.

– Во-от, молодца! – похвалил мужик и начал закручивать пробку.

Ивернев с сожалением посмотрел на целебное зелье, но собеседник пояснил:

– Перебарщивать тоже не стоит. Минут через десять ещё выпьешь. Да и запасы у меня не безграничные. Цистерну живчика я за собой не таскаю – уж извините.

В этот момент в подполе раздался плач. Оба мужика синхронно дёрнулись к автоматам. Максим от досады чуть не крякнул. Ну сидели же тихо до этого. Но, как видно, кто-то из детей не выдержал. Громкие всхлипы явно напрягли обоих незнакомцев. Они вскочили, и собровец настороженно спросил, обращаясь к связанному Иверневу:

– Кто в подполе?

– Чего не слышишь что ли? Дети там, – угрюмо ответил Максим.

– Твои?

– Мои. Детдомовцы.

– Что там делают?

– От пуль спрятал, когда эти уроды нас гоп-стопнуть решили, – Максим кивнул в коридор на сидящий труп Окуня.

– А не врешь?

– Ну, так не будь дураком – открой, да посмотри, – устало процедил Ивернев, – Только жмура этого убери. Не надо им смотреть на такое лишний раз.

Тот вопросительно посмотрел на гражданского. Мужичок лишь пожал плечами:

– Чтобы твари имитировали плач – не слышал. Да и тупые они, когда слабые. А крутая тварь в такой люк просто не пролезет.

Боец строго глянул на Ивернева, затем вышел из комнаты, ухватил за ремни разгрузки убитого Окуня, и потащил его вглубь дома. Там послышался глухой шлепок бездыханного тела – бандита бросили в боковой комнате, где была спальня явно без излишних церемоний. Всё это время чернявый не сводил глаз с Максима, лишь изредка посматривая настороженно на люк и прислушиваясь. Собровец вернулся и нагнулся над дверцей в полу. Откинул её и тут же отпрянул в сторону. Снова пахнуло сыростью.

Боец удивленно отпрянул:

– Дети. Нормальные причём.

Максим не выдержал и буркнул язвительно:

– Ну так ненормальные они бы урчали как собаки, а не плакали…

Мужичок вытянул шею и восхищенно покачал головой:

– Об-бал-деть! И все иммунные что ли? А вес какой?

– Зачем тебе их вес, – тут же напрягся Ивернев, памятуя о странном списке бандитов.

– Да тут такое дело. Дети вроде бы тоже заражаются, но превращаться в заражённых начинают любые всеядные животные и люди от пятнадцати или семнадцати килограмм. Ну или около того. Плюс-минус. А тут, если считать с тобой вместе, сразу пятеро иммунных. Вы всё время вместе были, или ты их пособирал по разным местам? – спросил мужик с интересом.

– Да, уже несколько часов как с утра, – ответил Максим.

– Тогда это прямо нонсенс какой-то, – покачал головой чернявый и объяснил, – Такого не бывает почти никогда. Невероятная редкость. Шансы стать иммунным очень малы. А они вон хоть и худые, однако почти все уже большенькие. Явно по весу уже в опасной стадии. Эй, ребятня, вылезайте. Мы ничего Вам не сделаем. Даю слово!

– А если они потом начнут превращаться? – недоверчиво поинтересовался собровец.

– Я же уже всё объяснял. Не начнут. Они в этот мир на быстром кластере попали – перерождение уже бы закончилось даже у самых тормознутых в этом плане. Тем более, этот новичок явно с самого начала их с собой таскает – сам же сказал.

– Мужик, да поясни, что вообще здесь происходит, – взвился Максим, уже устав теряться в догадках.

– Объяснять долго – что-то Вам ваш товарищ дорасскажет. У него процесс попадания сюда был более живописный. У меня язык отсохнет два раза всё это прогонять. Разве что по пути, если будет время, расскажу. Если коротко – с утра Вы все проснулись, ничего подозрительного не видели, потом пропала связь, все заволокло зелёным туманом. Пахнет ещё, как кисляк на болоте. Потом он резко сошёл, а вокруг Вас постепенно все начали в кровожадных уродов обращаться и жрать друг-дружку. Так вот, пока Вы в тумане плутали – Вас перебросило в другой мир. А если быть точным – скопировало часть Вашего мира. Такие куски называют кластерами. Вся местность со всем, что на ней было, копируется сюда. Там – на «родине», Вас даже не хватятся. Вы, может быть, уже дома там сидите и чай пьете. А тут Ваша копия, причём абсолютно с самостоятельным сознанием. Ну, или там копия осталась – это надо голову ломать. Я не углублялся. Это всё что мне рассказывали самому. Так что теперь Вы счастливые обладатели билета на сохранение человеческого облика – стали иммунными. То есть Вас заражение не изменило. Веришь в рассказанное?

– Верю, – сухо пробурчал Максим.

– А обычно не верят, – хмыкнул собеседник.

– Да я вроде бы своим глазам ещё хозяин, – мрачно проговорил Ивернев, – Но есть один вопрос.

– Ну давай, – ухмыльнулся чернявый.

– Что с городом?

– В смысле? – не сразу понял гражданский.

– Полгорода как не родные. Дома совсем другие. Завод-то кто спёр с радиовышкой?

– Аааа, ты об этом. Да там границы двух кластеров. Очень неудобно пролегли. Часть города прилетела сюда, а часть – нет. А что? Семья там?

– Да нет…

– Жена?

– Жил вместе с одной…

– Ну, тогда ей повезло – сидит дома, ждёт тебя. Придёшь к ней сегодня. Точнее не ты, а копия, ну или наоборот – ты и есть копия того настоящего себя. Ну и будет дальше с ней жить-поживать и под бочком греться. А ты про неё забудь. Назад дороги нет.

– Совсем?

– Совсем. Не слышал о таких, чтобы возвращались. В туман тоже не лезь – ничего не получится. С этой стороны возврату нет. Попытаешься в кисляке остаться – либо дебилом будешь потом ходить да улыбаться, либо просто погибнешь.

– Кисляк, это туман этот?

– Ага, если видишь такой – значит, новый кусок местности сейчас прилетит-перезагрузится. И будет там полный бардак. Новые заражённые, иммунные – такие как ты. Крутые твари побегут подъедать свежаков. Ну и мы – сталкеры туда подтягиваемся. Там же столько ништяков прилетает. Но самые богатые кластеры обычно там, где много людей – города, крупные военные части. Но там и опасно – много желающих тебя съесть.

– Сталкеры? Это как в фильмах старых?

– Ну не знаю, какие там в твоей реальности были фильмы, но тут всё просто у нас. Вышел за пределы стаба и куда-то пошёл по делам своим насущным – зовёшься рейдер, пошёл за добычей какой-то – сталкер, если ты погнал мочить муров, внешников и прочих плохих дядей, то ты стронг. Ну есть ещё трейсеры. Те на тварей охотятся.

– Примерно понял, – медленно покачал головой Иверенв.

– Слушай. Это все дети, которые были с тобой с утра?

– Все, – кивнул Ивернев, внимательно слушая собеседника.

– Ну, тогда вообще ничего не выкупаю. Не может в одном месте сразу столько иммунных быть. Но да ладно. Это научники пусть башку ломают – как так вышло. Так вот теперь большая часть всех людей бродят как зомби. Но это чтобы тебе понятнее было. Так-то у них все жизненные процессы протекают. И даже быстрее чем у нас. Но на боль им практически пофигу. И они изменяются, если много едят. Дорастают до таких тварей, которых и с гранатомета не возьмёшь в лоб. А мы сейчас сидим на стабе – это кластер, который или не перезагружается, или перезагружается невероятно редко. По другому – стабильный. Отсюда и название такое – стаб. И поэтому на нём можно даже жить. Спорим, ты поэтому не понял – откуда вообще эта деревенька здесь? Этот стаб, кстати, чудной. Он вдается в большой кластер со сложной конфигурацией, в котором и часть города твоего и кое-какие поселки. Такое редко случается. На больших стабах иммунные и кучкуются. Даже целые поселки и города укреплённые есть. Вот так вот. Это тебе короткий брифинг, так сказать. А нюансов куча. Информация в этом мире вообще – очень дорогая вещь.