Текст книги "Точка, точка, запятая..."

Автор книги: Михаил Львовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Снисходительное выражение лица, с которым Лешин папа, сидя на последней парте второго класса, выслушал условия устной задачи, сменилось отсутствующим: он попытался углубиться в счет.

Но не успел.

Лес рук вырос впереди него.

Восьмилетние мальчики и девочки нетерпеливо тянули их навстречу пожилой учительнице.

– Сережа! – вызвала учительница.

– Три, – ответил мальчик.

– У кого не так? – спросила учительница.

Все руки тотчас же опустились.

– А у вас так? – шепотом спросил вожатый Лешиного папу.

Тот виновато улыбнулся.

– Ляля, к доске. Вырази эту задачу формулой.

Перед огромной коричневой классной доской с подвижными створками Ляля казалась такой маленькой, что Лешин папа смотрел на нее с некоторой тревогой. И, конечно, Ляля не справилась бы со своей задачей, если б не специально для таких случаев предназначенная узкая скамейка перед доской. Смело расхаживая по ней Ляля рассуждала:

– Одна девочка купила на сумму «а» открыток… Сопровождая решение четкими объяснениями, Ляля выразила задачу алгебраической формулой.

Она сделала это так быстро, что Лешин папа не успел опомниться.

А тут учительница предложила новую задачу:

– У Володи шестнадцать страниц альбома занято открытками, и он еще наклеил двенадцать открыток, по четыре штуки на страницу. Сколько страниц теперь занято открытками?

Урок шел в стремительном, почти спортивном темпе и производил захватывающее впечатление.

– Значит, первый вопрос задачи… – прошептал Лешин папа и воровато придвинул к себе листок бумаги. – А можно сразу алгебраически? – спросил он Сашу.

– Пожалуйста, – ответил вожатый, а впереди уже поднимался лес рук.

Лешин отец безнадежно отодвинул от себя бумажный листок.

В пустой учительской зазвонил телефон. Он прозвонил много раз, пока к нему наконец подбежала Елена Петровна.

– Да… Этого еще недоставало!.. Опять? Есть у нас такой. А что, он убил кого-нибудь, ограбил? Я не волнуюсь, я ко всему привыкла… Заведующая по воспитательной работе. А зачем мне записывать? Что я, Лешу Жильцова не знаю?..

***

Урок математики во втором классе продолжался.

«А<10» – было написано на доске, и пожилая учительница, трогая пальцем каждый знак, спросила:

– Если «а» меньше десяти, то сколько значений у буквы «а»?

– То есть? – спросил вожатого Лешин папа.

– Выпишите все значения! – сказала учительница, и класс притих.

– Откуда вы столько вундеркиндов набрали? – спросил вожатого Лешин папа.

– Это не вундеркинды. Нормальные дети.

В это время в дверях класса появилась Елена Петровна.

– Простите, – сказала она пожилой учительнице, – мне нужен Саша.

Когда Саша вышел в коридор, она спросила:

– Ты знаешь, где сейчас Леша Жильцов?

– На уроке, наверное…

– Нет. Он в отделении милиции.

***

В детской комнате районного отделения милиции томилась компания Морозова.

– Гитару, серебряные струны, отобрали, – прохрипел Морозов, поглядывая по сторонам.

Его очень заботило, какое он производит впечатление на окружающих, особенно на Лешу, который попал сюда впервые.

– А зачем им портфель с учебниками? – спросил Леша, но ответа не дождался.

– Отдайте гитару! – негромко, так, чтоб никто не услышал, буйствовал Морозов. – Я уже пятый раз тут, – объяснил он Леше.

Щелкнул замок, и в детскую комнату вошел лейтенант.

Морозов вскочил и сразу стал канючить:

– Товарищ лейтенант, я вас очень прошу… у мамы сердце больное. Не сообщайте, пожалуйста…

– Я отцу на работу позвонил.

– Так ему же выговор будет.

Голос Морозова звучал чисто, без всякой хрипотцы.

– Пусть за тобой получше смотрит, – сказал миролюбиво лейтенант, вручая парню гитару, а Леше – портфель. Остальным он тоже кое-что роздал.

– Товарищ лейтенант… – канючил Морозов.

– В другой раз не будешь с утра пораньше в парадных КВН устраивать и жильцов терроризировать. Да еще втягиваешь в свои дела неустойчивых, которым в школу идти надо!

– Он сам пристал, товарищ лейтенант…

– Я тебя хорошо знаю, Морозов, – сказал лейтенант и запер за собой дверь.

Тотчас же тихими, но резкими аккордами зазвякала гитара в руках Морозова.

– Слыхал? Выходит, я тебя порчу.

– Ерунда, – сказал Леша и без всякой нужды открыл портфель. В его руках оказался толстенный том. Это был Эйнштейн.

– Мать мне тоже говорила: «Тебя дружки портят, не учишься», – продолжал хрипеть Морозов под треньканье гитары. – Муть! Кто я был в школе? Ноль. А среди своих ребят я бог. Хочешь, тебя завтра все в классе уважать будут? А? – проникновенно глядя Леше в глаза, вдруг спросил Морозов. – Ты мне только скажи, кого сделать?

***

– Мы вашего сына на первый раз долго задерживать не будем, – сказал лейтенант милиции Лешиному отцу. – Послушает ваш сын лекцию, и мы его отпустим.

– Какую лекцию? – удивился Лешин отец.

– О нашей законности. – И лейтенант приоткрыл дверь в детскую комнату.

Лешин папа увидел несколько скамеек, расставленных рядами, на них сидели подростки. Сын показался ему таким жалким, таким несправедливо обиженным! К тому же Леша неожиданно закашлял.

– Кашляет, – жалостливо сказал Лешин папа.

Отсутствующим взглядом посмотрел Леша на расхаживающую перед скамейкой молодую женщину в штатском.

– Несколько слов о грабеже, – деловито произнесла она. – Грабежом называется…

Леша опять закашлялся.

Лешин папа, прикрыв дверь, посмотрел на присутствующих полными ужаса глазами.

***

Леша продолжал кашлять и дома. И когда приглашенная из поликлиники девушка-врач посмотрела на градусник, оказалось, что у Леши…

– Тридцать восемь и два, – сказала девушка. – Это ангина дает, а не легкие. В легких у него ничего нет.

Лешины родители стояли возле его тахты этакой тихой, послушной парой.

– Какой беленький! – провела рукой по Лешиной спине девушка-врач. – Закаляться надо. Небось перекупался, а? Пока температура держится – лежать!

Леша, закашлявшись за ее спиной, потянулся к книге. Девушка обернулась.

– Читать только что-нибудь легкое… – Она посмотрела на титульный лист толстенного тома. – Ого! – И перелистала несколько страниц.

– Эта работа, – сказал Леша, – в первом издании называлась «Физика как приключение познания». Приключение!

***

Есть немало легенд, рассказывающих о том, как великие научные открытия были сделаны случайно, в минуты счастливых озарений. Легенд о том, как что-то непонятное и поэтому нудное, о чем говорил на уроке учитель, стало вдруг ясным, простым и очень увлекательным, история не сохранила. Но минуты счастливых озарений безусловно знакомы и ученикам средней школы.

Сперва Леша читал «Приключение», чинно лежа под простыней. Потом – за столом. Потом – сидя на подоконнике. Так читают только по-настоящему увлекательные книги.

Электронно-фантастическая музыка, которую он услышал, вчитываясь в первые страницы, перешла в галоп. С модели атома, возникшей в Лешином воображении, ветер, рожденный разностью потенциалов, сорвал несколько электронов, и они, подобно рою мошкары, понеслись куда-то. Электроны сталкивались друг с другом, проникали из одной металлической пластинки в другую, и Леша с таким увлечением следил за ними, что мама, помня указания врача, несколько раз пыталась отобрать у сына этот толстенный том.

***

В комнате Волика зазвонил телефон.

– Волик? – послышался голос Леши.

– Я…

– Оказывается, все это условно!

– Что?

– Все. Физика, химия, а особенно математика. Мы моделируем действительность в нашем сознании.

– Я же тебе это сто раз говорил. Да и в школе небось объясняли…

– Объясняли, да не так. Слушай: «Все существенные идеи в науке родились в драматическом конфликте между реальностью и нашим стремлением ее понять».

– Здорово!

– Вот то-то! Будь.

Через минуту телефон зазвонил снова.

– Волик!

– Я, – ответил Волик.

– Я до Эйнштейна придумал теорию относительности!

– Да он ее предложил, когда тебя на свете не было.

– Конечно, конечно… Я не то хотел сказать… Понимаешь, прежде чем я прочел Эйнштейна, я уже задумывался над тем, как в свободно падающем лифте поведет себя… ну, скажем, свободно падающее яблоко…

***

В первое дождливое утро осени Волик и выздоровевший Леша вышли из своего дома. Волик показал Леше на воротник плаща: мол, подними, после болезни. Леша махнул рукой. У него было отличное настроение. Мальчики весело прошли по баскетбольной площадке. Мелькнуло над ними кольцо с полуистлевшей мокрой сеткой, и они скрылись в арке ворот.

Когда ребята шагали по знакомой улице, удивленный Волик спросил улыбающегося Лешу:

– Ты что, по школе соскучился?

И Леша кивнул головой. В эту минуту он и представить себе не мог, что ждет его в школе.

***

Все произошло из-за Гали Вишняковой. Увидев Лешу из окна школьного коридора, Галя, прежде не обращавшая на него никакого внимания, вдруг заметно оживилась:

– Ребята, Леша Жильцов выздоровел!

Вахтанг и Вадим без особого интереса посмотрели в окно. А Галя продолжала:

– Оказывается, вот кто настоящая личность – Леша Жильцов! Ни за что ни про что в отделение милиции не заберут. А ведь его, говорят, с Морозовым взяли. Все наши мальчики Лешиного мизинца не стоят.

И Галя пошла в кабинет физики.

Вахтанг и Вадим неохотно отправились за ней.

***

…На лестнице Леша и Волик обменялись прощальными жестами.

– «Фрукты – овощи»? – спросил при этом Волик.

Леша замялся.

– Ах, да… – сказал Волик без обиды. – Но я все равно подожду.

И они расстались.

***

Леша шел по коридору, чувствуя к себе какое-то необычное внимание. Он не понял, в чем дело, даже когда кто-то спросил его:

– Леш, а в милиции есть дают?

– Пирожные, – ответил он, не останавливаясь.

***

В это время в кабинете физики Галя сказала Зиночке Крючковой:

– Перебирайся на другое место. Со мной сегодня Леша Жильцов будет сидеть.

Гордая Зиночка молча стала складывать книги в портфель.

***

Когда Леша появился в дверях физического кабинета, все притихли.

– Здравствуй, Леша, – вкрадчиво сказала Галя Вишнякова.

Она сидела на своем месте, а Зиночка – у окна, на Лешином.

– Здорово, – ответил Леша, – оценивая обстановку.

– А мы тебя решили пересадить, – продолжала Галя. – Чтоб ты в окно не смотрел. Хочешь со мной сидеть?

Леша почесал в затылке. Все-таки это была Вишнякова.

– Могу, – сказал он.

– Тогда садись, – предложила Галя.

Леша, поставив портфель на пол возле своего нового места, сел. На него все смотрели, а он растерянно оглядывался по сторонам.

– Ну как? – тоном сообщницы по преступлению спросила Лешу Галя.

Ничего не понимающий Леша не знал, куда деть руки, и в конце концов положил их на стол, прижав ладонями с растопыренными пальцами его пластмассовую крышку, совсем как в детском саду, когда показывал дежурным санитарам, что ногти у него чистые.

– Что «ну как»? – переспросил Леша.

И в это время в дверях кабинета появилась Женя.

Увидев ее, Леша поспешно убрал руки со стола.

– В отделении милиции испугался? – спросила Галя.

Наконец-то Леша понял, что происходит. Он уселся поудобнее.

– А чего бояться? Поговорили и разошлись. Они мне свое, я им свое.

Взглядом он пригласил Женю порадоваться вместе с ним. Все-таки человек, побывавший в милиции, вызывает кое-какой интерес. Недаром же вокруг Леши уже начал образовываться тот заветный кружок из одноклассников, который ему никогда прежде не удавалось собрать.

– Тебя запирали? – спросила какая-то девочка.

– Само собой, – ответил Леша.

– А в окно? – наивно предположила другая.

– Третий этаж, не оборвешься, – ответил Леша, все больше воодушевляясь. Хрипотца Морозова уже была наготове.

– Про что говорили?

– Предупреждали насчет грабежа, – скромно ответил Леша.

Наступила волнующая пауза.

– Лешенька у нас личность, – сказала наконец Галя и погладила Лешу по голове.

И тут Женя не выдержала.

– Да! Поздравляю тебя, Леша, – сказала она. – Достиг! Добился все-таки своего! Ты теперь просто… Ну, я не знаю кто! Лимонадный Джо. Честное слово! Я даже вся трепещу от страха, когда с тобой разговариваю. Ты только своих не грабь, ладно?

Когда Женя говорила это, ребята начали хихикать. А потом замолчали.

Наверное, в эту минуту стало стыдно не одному Леше, о чем можно было догадаться по тому, как распался кружок вокруг него и как смотрели на Женю ребята, когда она шла к своему столу. Потом Женя вдруг передумала и села рядом с Турманидзе.

Вот как все обернулось.

***

…Вместе со звонком в кабинет вошел Иван Федорович.

– Ну-с, на чем мы остановились? – обратился он к классу.

Неожиданно Зиночка Крючкова подняла руку.

– Теряешь индивидуальность, – тихо сказала ей Галя Вишнякова, понимая, что это начало конца.

– А мне тройка важнее! – как всегда, гордо ответила Зиночка.

– Кукареку! – тихо сказал Вадим.

– Ну и что?! – повернувшись к нему, спросил Турманидзе.

– Смешно, – ответил Вадим неуверенно.

– Это тебе кажется… – сказал Вахтанг.

***

Накрапывал дождь, и прятаться за телефонной будкой возле закрытого павильона «Фрукты – овощи» Волику было не слишком весело. Уныло поглядывал он на выходящих из школьного парадного старшеклассников.

И вдруг на лице его отразилось крайнее недоумение. Он увидел Женю и Вахтанга, которые, разговаривая о чем-то, вышли из парадного и зашагали в сторону Жениного дома.

Потом появился Леша. Рядом с ним шла Галя Вишнякова. Она была почти на голову выше Леши, но это ее не смущало. Галя изображала глубочайшее внимание к своему спутнику.

Волик растерялся. С некоторых пор он с таким уважением относился к Жене, что сейчас ему было совершенно невозможно решить, за кем он должен последовать. Волик метнулся в одну, потом в другую сторону и наконец, отчаявшись решить эту сложную проблему, пошел домой.

***

На этот раз Волик не услышал, как его друг, наконец собравшись с духом, спросил уставшую изображать внимание Галю Вишнякову:

– А у тебя бывает так… Вот ты чего-то не понимала, не понимала… например, по физике… а потом вдруг – раз, и тебе стало так все ясно и интересно, что даже кажется, будто ты одна в целом мире так здорово все понимаешь… Хотя, конечно, тебе хорошо известно, что это не так…

Галя хихикнула.

– Не бывает, – сказала она. – Я, видишь ли, каждый день уроки учу, а в учебнике все ясно изложено.

Они проходили мимо будки с газированной водой.

– Выпьем с вишневым? – предложил Леша.

– Я никогда на улице воду не пью, – ответила Галя.

***

У Вахтанга и Жени разговор, казалось бы, шел более оживленно.

– Я считаю, что на первом плане мысль, а не память, – убежденно сказал Вахтанг.

– Я тоже, – негромко ответила Женя.

– Из этого следует, что для будущего ученого важнее думать, чем упражняться.

Вахтанг все более воодушевлялся.

– Угу, – сказала Женя.

Против обыкновения, Вахтанг говорил так горячо, что стал даже размахивать руками.

– У нас забывают, что в основе каждой теории не формулы, а идеи.

– Извини, я на троллейбус, – сказала Женя. – Но я с тобой во всем, во всем согласна. До свидания!

***

– Встань сейчас же! – приказал Волик Леше, который, уткнувшись лицом в подушку, валялся на тахте.

– Не встану, – промычал Леша в подушку. – Женя теперь меня презирает.

– Значит, всю жизнь так собираешься лежать?

– Всю жизнь.

– Это не выход, Леша. Так ты ей ничего не докажешь.

– А что, что я могу доказать? Выше головы не прыгнешь.

– Нет прыгнешь.

– Не прыгнешь.

– А я говорю – прыгнешь!

Леша поднял голову, и Волик вынужден был отвернуться от него, потому что ему показалось, будто в глазах друга стоят слезы. Волик этого не выносил.

– Прыгнешь, Леша, – сказал Волик, не глядя на друга.

***

– Раз, два, три, четыре… – командовал дядя Костя. По гулкому спортивному залу бежали двое: толстая девочка-«тучница» и Леша.

Очевидно, он все-таки решил прыгнуть выше головы, но тренироваться ему пока что приходилось в группе ОФП.

Толстая девочка, как и предсказывал когда-то учитель физкультуры, бежала гораздо легче, чем прежде. Видно, и вес она сбросила, но до щепки ей было еще далеко.

Лешины силы истощались. Он начал сдавать.

– Дядя Костя, скоро секция начнется? Мы уже все готовы.

С этими словами в зал вошла Женя и безразличным взглядом посмотрела на бегущих. Она была в спортивном костюме и по временам делала разминочные движения.

– Сейчас, сейчас, – ответил учитель и скомандовал: – Жучкова, перешла на шаг!

А потом напряженным голосом, словно пытаясь своим мышечным усилием подтолкнуть Жильцова, закричал:

– Давай, Леша, давай! Еще немного! Хотя бы три круга! Три, Леша!

Меньше всего Леше хотелось, чтобы Женя видела его в группе отстающих. У него даже мелькнула мысль прекратить бег.

А дядя Костя продолжал:

– Запомни – наибольшую пользу получишь, когда, почувствовав утомление, заставишь себя пробежать еще немного.

И Леша поднажал, всем своим видом показывая, что ему все равно, кто на него смотрит. Да, он в группе ОФП, но ему безразлично, как к этому отнесутся некоторые.

Между тем Женя, долго рассматривавшая носок своей тапочки, скользнула рассеянным взглядом по Леше и вышла из зала каким-то замысловатым, пружинящим шагом.

***

Поздним вечером Лешин папа, дремавший в кресле, проснулся и увидел светлую полоску под дверью в комнату сына.

Из кухни вышла Лешина мама, и теперь они оба уставились на светлую полоску.

– Леша, не надо крайностей, – постучала в стену Лешина мама. – То тебя за уроки не засадишь, а то…

– За одну ночь умнее не станешь, – добавил отец.

– Но я еще не чувствую утомления, папа, – донеслось из-за двери.

***

И вот наконец настал очень важный в Лешиной жизни день…

Один за другим великолепно тренированные мальчики-гимнасты, соблюдая традицию, подтягиваются на скобе над дверью и входят в физкультурный зал. Постепенно мальчики сменяют друг друга на скобе все быстрее, и вот уже только руки в стремительном темпе меняются на металлической перекладине, и напряженные мальчишеские лица одно за другим возникают на мгновение.

А когда над перекладиной вознеслось лицо Леши, оно задержалось там подольше, чтобы оркестр, который до сих пор играл нечто вроде галопа, мог широкой и ликующей мелодией отметить законное появление Леши уже не в ОФП, а в секции, среди «орлов» дяди Кости.

***

Может быть, вечером именно этого дождливого осеннего дня Леша и Волик в болоньевых куртках на «молниях» приближались к Жениному дому.

– Другой вариант. Ты позвонил, но дверь открыла не Женя, а ее отец, – инструктировал друга Леша.

– «Простите, вы Женин папа?» – ответил Волик.

– Так…

– «У меня к ней поручение от Алексея Жильцова».

– «Женя, к тебе пришли», – наскоро сыграл Леша Жениного отца. – И вы уже в креслах. Вкатилась она.

– …И смотрит на меня, как будто я с другой планеты, – вставил Волик.

– Ладно. Что ты отцу говоришь?

– «Простите, но это конфиденциально», – ответил Волик.

– Отец выкатывается, и только тогда ты можешь сказать…

– Знаю, – перебил Волик. – «Леша стал совсем другим человеком. Ты Лешу не узнаешь». Про соревнования спрашивать?

– Если только сама заговорит… И еще скажи ей… – собравшись с духом, начал Леша так многозначительно, что Волик поспешно перебил его:

– Знаю, знаю, скажу что надо.

***

Рука Волика нажимает кнопку звонка.

Он уже приготовился пропеть голосом пай-мальчика: «Вы Женин папа?», но открылась дверь, и Волик увидел старшего пионервожатого Сашу.

Волик растерялся, а потом сказал:

– Здорово!

Саша отдал пионерский салют и пригласил Волика войти.

– Ну, выкладывай, – сказал Саша, когда они уже сидели в креслах. Он, видно, чувствовал себя здесь своим человеком.

– Женя, к тебе пришли! – неожиданно для себя крикнул Волик.

Вошла Женя. Увидев Волика, Женя удивилась и очень обрадовалась. Она сразу же позвала отца:

– Папа, иди сюда, это Волик, я тебе о нем рассказывала. – И потом уже поздоровалась с гостем: – Здравствуй, Волик.

Появился военный инженер.

– Очень рад. А я думал… он чуть постарше.

Волик вжался в кресло, но промолчал.

– Может быть, мы вам мешаем? – забеспокоился Саша.

– Я привык, – ответил Женин папа. – Куда с дочкой ни приедем, у нас всегда в доме штаб-квартира. У него тоже общественные дела? – спросил он, кивнув на Волика.

– У меня поручение от Алексея Жильцова, – отчеканил Волик.

– Значит, личные… – сообразил военный инженер. – А где Леша сейчас? – Женин папа с тревогой посмотрел на непроницаемое из-за дождя окно: видно, он был понимающим человеком.

– Стоит под дождем и мокнет, – доверчиво сообщил Волик, – но это конфиденциально, – прибавил он.

– Ты позови его, – сказал Женин папа. Волик бросился к двери.

– Не надо, – остановила его Женя.

– Почему? – удивился Саша.

– Не надо, – повторила Женя твердо.

***

Насвистывая «Степь да степь кругом», Леша замерзал в арке какого-то дома, но лицо его все же выражало надежду. И вдруг он увидел, что в Женин подъезд входит Турманидзе. В полном недоумении Леша стал наблюдать за подъездом, к которому уже подошли старшеклассники из его школы, среди них была и девочка-«тучница». У самой двери они столкнулись с Лешиными одноклассниками, в том числе и с Зиночкой Крючковой, поздоровались и вместе вошли в подъезд.

В комнате, где мы оставили Волика, было тепло и уютно. Сюда набилось довольно много народа. В креслах сидели по двое, ручки кресел тоже были заняты, У многих в руках еще оставались недопитые стаканы чая. Волик чувствовал себя как дома. Сидел, развалившись в кресле, и дожевывал торт.

– Ну что я вам скажу, – произнес Женин папа. – Соревнования, которые вы затеваете, требуют серьезной подготовки. Думаю, что раньше зимних каникул вам не успеть. Кроме того, зимой можно включить лыжи.

– А может быть, лучше на весенних каникулах? – спросила толстая десятиклассница-«тучница».

Все зашумели.

– Весной, к сожалению, не смогу вам быть полезным, – сказал военный инженер.

Волик перестал есть торт.

– Теперь наметим состав команды, – предложил Саша, и все опять зашумели.

***

Под проливным дождем Леша стоял, глядя на Женино окно. Потом, подняв воротник болоньевой куртки, медленно пошел по улице и затерялся в толпе…

***

– Можно предложение? – неожиданно сказал Волик, стараясь перекричать ребят, горячо споривших в Жениной комнате.

Все удивленно замолчали.

– Ну? – спросила Женя.

– Я предлагаю Алексея Жильцова.

По комнате пронесся легкий ропот, и все уставились на Женю, словно только она одна имела право решать этот вопрос.

– Нет, Волик, – сказала Женя, – Жильцов не кандидатура. Ведь у нас не тренировочные игры, а соревнования, и наша цель – победить!

– Но Леша стал совсем другим человеком, вы его не узнаете! – выкрикнул Волик, понимая, что больше ему надеяться не на что.

– В резерв, – сказала Женя, – в лучшем случае Жильцову место в резерве.

***

Не слишком стройные звуки вырываются из обледеневших труб духового оркестра, играющего какой-то «дежурный» марш на старте военизированного многоборья. Перекрыто одно из подмосковных шоссе. На небольшой трибуне, возле которой стараются замерзшие музыканты, – Женин папа.

– Капитанам команд доложить о готовности, – сказал он в мегафон, – и развести участников по этапам.

Раздаются голоса капитанов: «Смирно! Направо! Шагом марш!»

Команды разных школ проходят мимо трибуны. Капитаны, на ходу доложив о готовности, уводят свои команды вдоль по шоссе.

Каждая команда оставляет по одному участнику, чтобы тот занял место на старте, где стоят мотоциклы.

Мотоциклисты пробуют моторы, и от этого к звукам оркестра примешивается все нарастающий грохот.

В некоторых командах по тем или иным причинам происходят замены. Делается это так. Рядом с основной командой участников выстроен резерв. В резерве все снаряжены так же, как в основной команде. Капитан проходит вдоль строя участников, проверяет снаряжение, задает вопросы. В случае необходимости он вызывает кого-нибудь из резерва, и тот становится на место участника основной команды.

Старший пионервожатый Саша, вглядываясь в лица Вахтанга Турманидзе, Вадима Кострова, Жени Каретниковой и других участников соревнований, проходил вдоль строя, застывшего по стойке «смирно».

– Вольно! – скомандовал Саша. – Больных нет?

– Нет! – ответил строй.

Последняя надежда погасла в Лешиных глазах. Он стоял в резервном строю, на его куртке, так же как и на куртках настоящих участников, был нашит номер школы, его лыжные штаны, так же как у Турманидзе и Kocтрова, так же как у Жени Каретниковой, были заправлены в шерстяные носки, но это уже не имело никакого значения.

– Направ-во! – скомандовал Саша. – Шагом марш! – Участники соревнования двинулись вдоль шоссе. – Резерв, разойдись!

Строй резерва распался, но с шоссе поначалу не ушел никто. Все смотрели вслед удаляющейся команде. А Саша то и дело грустно оглядывался на оставшихся ребят.

За обочиной по снежным сугробам, сопровождая Сашину команду, ковыляли болельщики. Они выкрикивали обычные в таких случаях слова, призывая своих друзей не бояться соперников, потому что все они лопухи.

И вдруг Саша увидел, что один из участников команды хромает. Пригляделся: так и есть. В колонне по одному такое не скроешь.

– Группа, стой! – скомандовал Саша. – Огородников, выйди из строя! Что с ногой?

– Ничего, – ответил Огородников. – Подвернул, но уже совсем прошло. Нога мне не мешает.

– Нет, Коля, можешь подвести команду.

– Да у меня такой этап…

– Будут давать «вводные». Неизвестно, что тебе достанется. Резерв!

Саша посмотрел в сторону, где оставались ребята из резерва. Там теперь одиноко стоял только Леша Жильцов. Но зато среди болельщиков было немало ребят в куртках с номерами Лешиной команды. Они стали перепрыгивать через обочину на шоссе.

– Меня!

– Я!

– Жильцов! – крикнул Саша. – Ко мне!

Леша стоял не шелохнувшись.

Раздались протестующие голоса болельщиков:

– Ты что, с ума сошел?

– Считай, что мы проиграли.

– Неужели никого лучше не нашел?

Но Саша стоял на своем.

– Быстро, Жильцов! – крикнул он еще раз.

Сначала Леша шел медленно, неуверенно. Потом побежал. Когда до команды оставалось всего несколько шагов, Леша поскользнулся и плюхнулся на шоссе.

Раздался хохот.

– В строй, вместо Огородникова! – приказал старший вожатый Леше.

И Леша встал в строй.

Примолкший было оркестр грянул марш, и команда Лещиной школы приблизилась к трибуне. Саша отрапортовал Жениному отцу о готовности команды.

Из строя вышел Вадим и занял место на старте. Он сел на мотоцикл и опробовал мотор. А Сашина команда где-то далеко-далеко уже сходила с шоссе.

***

Над духовым оркестром клубился пар. Возле импровизированного буфета девочки пытались танцевать под бравурную музыку оркестра.

Но вот оркестр смолк, и Женин папа сказал в мегафон:

– Сейчас будет дан старт военизированному многоборью, в котором принимают участие старшие школьники нашего района. Многоборье проводится в виде эстафеты. Финиш состоится здесь же после тринадцати ноль-ноль. Внимание!

Женин папа посмотрел на часы и выстрелил из стартового пистолета.

***

Первое время Вадим шел впереди своих соперников. Но вот перед ним возникла Зиночка с флажком. Она показала ему, что здесь он должен съехать с шоссе и преодолеть участок бездорожья с невыкорчеванными пнями и рытвинами. Вадим съехал с шоссе, тогда как остальные мотоциклисты стали спешиваться. Они повели свои мотоциклы по бездорожью, а Вадим лихо лавировал между пнями. Он даже умудрился оглянуться и помахать рукой Зиночке. Тут-то он и наехал на пень. Мотор заглох.

Спешившиеся мотоциклисты один за другим пробегали мимо Вадима. Это произошло у самого выезда на другое шоссе. Здесь соперники Вадима вскакивали на свои машины и мчались вперед, а он сколько ни пытался «завестись», ничего не получалось.

Один за другим мотоциклисты заканчивают этап и передают свои рюкзаки, заменяющие в этой эстафете традиционные палочки, тем, кто должен мчаться дальше.

Наконец здесь остался один спортсмен-десятиклассник. На его куртке тот же номер, что и на куртке Вадима. Когда Костров, прихрамывая, подбегает к нему, спортсмен говорит язвительно:

– Кукареку!

***

По снежному полю ползут по-пластунски участники многоборья. Если посмотреть на них сверху, то наглядно, словно на диаграмме, видно, как Вадим подвел свою команду. Несколько темных фигурок на снегу находятся примерно на одной линии, а вдалеке от них – одинокая точечка. Это спортсмен-десятиклассник. Одно только внушает надежду: точечка движется быстрее всех, расстояние между нею и фигурками остальных участников многоборья с каждой секундой сокращается.

***

На следующем этапе Вахтанг Турманидзе, стоя на лыжах, ждал, когда до него доберется рюкзак его команды.

С красной повязкой на рукаве здесь нетерпеливо расхаживала Наташа.

– Я бы тебя поставила на последний этап, – сказала она Вахтангу. – А там… – Наташа даже рукой махнула. – Но ты не горюй, запас времени, выигранный на первых этапах, ох как пригодится!

Начали прибывать рюкзаки, и через несколько секунд Турманидзе остался один.

– Ничего себе запас! – сказал он.

И тут показался спортсмен-десятиклассник.

– Спасай, Вахтангчик! – только и успела сказать Наташа.

***

…И Вахтанг начал спасать! Он сумел сократить разрыв между собой и другими лыжниками почти вдвое, пока маршрут эстафеты шел по лесной просеке, а когда начался крутой спуск, стало ясно, что никто из лыжников с ним сравниться не может. Это был почти настоящий слалом. Вахтанг летел на лыжах, делая такие лихие зигзаги и виражи, что дух захватывало.

По очереди он обогнал всех своих соперников, последнего – в самом конце этапа.

Вахтанг передал рюкзак другому участнику команды, и теперь от этапа к этапу команда развивала успех.

***

Когда пришлось действовать Жене, у нее оказалась одна соперница: два рюкзака были переданы почти одновременно.

По условиям соревнования спортсменки должны были, преодолев полосу с препятствиями, разжечь костер и поставить палатку.

Получив рюкзак, Женя начала действовать быстро и точно и намного опередила свою соперницу.

***

Среди участников последнего этапа, которые напряженно следили за действиями девочек, был Леша.

– Вот, Леша… – сказала Женя, передавая ему рюкзак.

Леша рванулся вперед. Теперь Лешина задача состояла в том, чтобы только не испортить положения.

Какой-то паренек с флажком указал ему дорогу в небольшую рощицу. Здесь его и настигла команда.

– Даю вводную задачу. Окажи помощь раненому, – приказал мегафон, – и доставь в санчасть.

Леша огляделся. На снегу лежала толстая девочка-«тучница».

– Ты раненая? – спросил Леша упавшим голосом.

– Я… я не виновата… – сказала «тучница». – Это ошибка. Меня по ошибке назначили.

– Ничего, – сказал Леша и стал оказывать девочке первую помощь.

– Я легко раненная, – говорила девочка. – Я тебе помогу меня тащить.

Леша молчал.

***

…И вот он тащит девочку по лесу, а его обгоняют другие участники многоборья с куда более легкими ношами.

На одном из поворотов беснуются «болельщики».

– Давай, давай! – кричат они.

– Жми, Леша!

– Смотри не надорвись!

– Вот из-за таких и проигрываем!

К мачте, на которой развевался флаг с красным крестом, Леша добрался последним. Когда он поставил девочку на ноги, оказалось, что она вся зареванная.