Текст книги "Сигнал надежды"
Автор книги: Михаил Львовский
Жанр:
Детская проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)
– Сменим их к чёртовой бабушке!
На кухне засвистел чайник.
– Я мигом, – сказал Сергей и скрылся.
Таня сильно закашляла. Приложила ладонь ко лбу и безнадёжно махнула рукой.
Появился Сергей с подносом, на котором стояли чашки, чайник, блюдца с печеньем и конфетами.
– Это было изумительно, Таня! Неонила права. У неё безошибочное чутьё. Ты рада?
– На седьмом небе.
– Нет, я серьёзно.
– Серёженька, милый, конечно, рада. Но только мне не верится, что всё это было.
– Я свидетель. И ты знаешь, со мной рядом две девки плакали.
– Наверное, тоже сестрички.
– Слушай, а ведь у тебя температура, – сказал Сергей, пощупав Танин лоб.
– Угу! – сказала Таня, прихлёбывая чай и грея руки о чашку. – Ещё мне не верится, что я в Москве и в твоей квартире.
– Она теперь и твоя. Перед тобой открывается такая дорога! Ты станешь серьёзным композитором. И прекрасной камерной певицей.
– Из медицины не уходят, Серёжа.
– А Броневицкая?
– Она в ней, наверно, и не была.
– Ну хорошо. Ты операционная сестра. А что в перспективе?
– Хорошая операционная сестра.
– Дальше?
– Отличная!
– И всё?
– Ты не имеешь представления, что такое отличная операционная сестра. Ей цены нет. А потом я могу стать хирургом.
– Будь кем хочешь, только выходи за меня замуж.
– Другой разговор. Знаешь, когда я за тебя замуж выйду?
– Когда?
– Когда буду уверена, что ты любишь меня так же, как я тебя.
– А как ты меня любишь?
– Так, что мне всё равно, есть у тебя эта квартира или её нет. Защитил ты диссертацию или работаешь сантехником, как Машин Славик. Если бы я сегодня провалилась, что бы ты делал?
– Утешал тебя.
– Как?
– Сказал бы, что ерунда, что у тебя есть другие достоинства.
– А я бы от этих слов в окно выбросилась. Ты должен был бы мне сказать, что все кретины и не способны понять, как я гениальна. Ведь если бы тебя завалили на защите, я про твоих оппонентов думала бы именно так. А ты, когда микрофон зафонил и все засмеялись, стал пробираться к выходу. Почему? Видела я, Серёженька, видела!
– Я не мог этот смех вынести!
– И хотел оставить меня одну? А если б ты стоял у микрофона, я бы на сцену полезла!
– О чём мы говорим, Таня? Бред какой-то! Давай лучше будем тебя лечить!
– Нет, Серёженька, нет, миленький, нет, мой хороший… Лечиться я буду в Синегорске.
Бывший лётчик-истребитель Анатолий Егорович Карташов в своей московской квартире смотрел телевизор. Его пятилетний внук расхаживал по комнате с пластмассовой игрушечной саблей в руке.
– Выполняя многочисленные просьбы наших зрителей, мы снова включили в нашу программу песню «Марш милосердия». Исполняет автор – Татьяна Ищенко, медицинская сестра из города Синегорска.
Внук бывшего лётчика в это время с криком «ура» вступил в рукопашную с диванной подушкой.
– Тихо, Петя! – прикрикнул на внука Анатолий Егорович.
– Ты что внуку рта не даёшь раскрыть? – вошла в комнату жена Карташова. – Ведь он тебя любить не будет.
– Тихо! – прикрикнул и на жену Анатолий Егорович. – Видишь эту девушку? Она меня спасла в Синегорске.
На экране телевизора Таня Ищенко кивнула ансамблю. Зазвучали маршевые аккорды. И опять Таня долго не вступала.
Под аккомпанемент ансамбля «работала» её виртуозная гитара.
– Знаем мы, как они спасают! Вместо того чтобы с внуком поиграть, он девиц в телевизоре рассматривает. Постыдился бы на старости лет. И ничего в ней особенного. Только что молоденькая.
– Тише!
– Я, когда мне столько же было, получше выглядела… Да посмотри хотя бы на Петеньку! Другие бы на такого внука не нарадовались!
– Тише!
Жена Карташова запричитала:
– Не настоящим отцом был: всё дела, дела, и дед не настоящий. Другие бы на твоём месте…
И вдруг пятилетний Петя крикнул:
– Деда! Бери мою саблю! Руби ей голову!
На миг жена Карташова лишилась речи. А потом зарыдала:
– Вот она, детская благодарность! Я с Петенькой днём и ночью вожусь, и кормлю, и пою, а он, кровожадный, за тебя заступается…
Сергей Лавров тоже смотрел телевизор. Но не у себя дома, а в витрине радиомагазина. Звука не было слышно, и Сергей просто заглядывал Тане в глаза. Шёл крупный снег. Никто, кроме него, не останавливался у витрины.
Таня допела последний куплет своей песни на экране телевизора в маленькой комнате деревянного дома на окраине города. Трубач постарался и при бисировании ещё эффектнее выдал свой щемящий сигнальчик. Загремели аплодисменты. Операторы начали показывать зрительный зал.
– Всё! Выключи, Люся! – послышался хриплый Танин голос. И экран погас.
Девушка лежала в кровати. Её пришли навестить Маша и Люся.
– А кто за меня дежурит?
– Новенькая.
– И как?
– Перемелется – мука будет, – ответила Маша неопределённо.
– Я твою песню всё время пою. Здорово, Таня! Не преувеличиваю, – сказала Люся.
– Светка, покажи им, где что, чаю попьём… Девки, я скоро встану? Надоело.
– А кто лёгкие в последний раз слушал?
– Николай Александрович. Сказал, что уже порядок, но велел ещё полежать. Я сама себе тетрациклин вкалывала. Светка мне ставит банки.
– Неужели научилась?
– А что, я хуже вас? – обиделась Света. – Только один раз маленько обожгла.
Маша предложила:
– А давай я тебе сейчас по-настоящему поставлю!
– Ты к Неониле ходишь? – забеспокоилась Таня.
– Хожу. Говорит – золотые ручки! Сейчас я тебе по одному старинному способу такие банки вкачу! Где спирт?
– Кончился, – сказала Света. – У нас другое есть. – И она вытащила из холодильника начатую бутылку «Столичной».
– Пойдёт, – сказала Маша.
Тем временем Люся уже приготовила всё необходимое для предстоящей процедуры.
– Значит, так. Берёшь в руку сразу четыре, – колдовала Маша, – и одна за другой – хлоп, хлоп, хлоп!
– Ого! – удовлетворённо вздохнула Таня.
– А мне Серёжа Лавров письмо прислал! – объявила во всеуслышание Светка.
– Опять печатными буквами, а про себя пароходик? – спросила Люся, которая была посвящена в тайну затянувшейся переписки.
– Никакими не печатными и никаких пароходиков! – ответила Света. – Он пишет, что не может без нас жить…
1977 г.
