Текст книги "Аномальная зона"

Автор книги: Михаил Серегин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)

Глава 21

Болото не хотело отпускать человека. Оно медленно, но неумолимо заглатывало свою жертву. Со стороны это было почти незаметно, но у спасателей не оставалось никаких сомнений – лежащему среди болотных кочек человеку приходилось туго. Это было ясно по его напряженному побелевшему лицу, по нелепой позе и по исходящей от него ауре ужаса, которая ощущалась даже на расстоянии.

– Давай, Ашот, действуй! – распорядился Грачев. – Бросай ему конец! С твоей силушкой это вполне реально. Только не перестарайся, а то звезданешь по башке...

Величко уже извлек из рюкзака моток прочной веревки с небольшой стальной кошкой на конце. Расстояние было приличное, но Мачколян действительно обладал уникальными физическими данными, а когда испытывал стресс, возможности его делались поистине неограниченными. Без лишних слов он принял от Величко веревку, по-ковбойски раскрутил над головой утяжеленный ее конец и с криком «Цепляйся!» швырнул его в направлении терпящего бедствие человека.

Стальной крюк с чавканьем врезался в поверхность болота. Но утопающий не растерялся. В считаные секунды он отцепил кошку и, соорудив петлю, обвязал себя под мышками. Его сноровка и самообладание в катастрофической ситуации навели Грачева на мысль, что они имеют дело отнюдь не с новичком. Жизненный опыт у этого человека имелся. Криминальный ли это опыт или еще какой, решить было трудно, да и не так это было сейчас важно. Первый раунд был выигран, но спасенного еще нужно было вытащить на сушу.

Мачколян зафиксировал другой конец веревки на стволе дерева. Затем, обвязавшись страховочными концами, они стали искать проход к тому месту, где силился выбраться из трясины незнакомец. Вытянуть его, оставаясь на берегу, они не могли. Тем более не мог он проделать этого самостоятельно. Было необходимо подойти ближе. Но эти тридцать метров представляли собой сплошную загадку. Однако ответ у этой загадки, несомненно, был – лесник его знал, и, следовательно, назвать ее безнадежной было нельзя.

Ответ отправились искать двое – Грачев и Мачколян. Величко с Графом остались дожидаться «на суше». С нарастающим волнением следил Величко, как нащупывают невидимую тропу его товарищи. Тревожился он не только за них – положение человека, попавшего в плен Черной Топи, вызывало все большее опасение. Несмотря на спасительную веревку, он продолжал медленно проваливаться в сырую пучину. Кратковременная активность помогла ему, но одновременно помогла и ненасытной трясине еще больше втянуть в себя добычу.

Когда Грачев с Мачколяном все же сумели отыскать проходимое место и приблизились к утопающему, он погрузился в болото уже по пояс.

– Держись, дорогой! – ласково сказал ему Мачколян. – Один раз мы тебя заарканили, можно сказать, на крючке держим, а на второй раз точно вытащим! Держи конец!

Вторая веревка полетела в руки утопающего. Трясина держала его прочно, наверняка уже торжествуя победу, но тут в дело вступил Мачколян. Точно мощная машина, он принялся вытягивать на себя натянувшуюся, как струна, веревку. При этом он еще умудрялся вести с незнакомцем светскую беседу, делая вид, что вытягивать людей из болота вещь почти такая же обычная, как снимать с дерева заигравшегося котенка.

– Расслабься, дорогой! – добродушно посоветовал он для начала. – Ничего страшного не случилось. Доктора говорят, что ванны с грязью даже полезны. Сам бы с радостью понырял, да начальник у меня строгий. В рабочее время отвлекаться не велит. А ты здесь на отдыхе?

– Почти, – с натугой ответил утопающий. Лицо его побелело, пальцы, перехваченные веревкой, налились багровой кровью. – Я здесь вроде как в экспедиции. Одного чокнутого профессора сопровождаю...

– Это Хамлясова, что ли? – обрадовался Мачколян. – Наш хороший знакомый! Только теперь мы его сопровождаем, так что тебе беспокоиться не о чем.

Трясина долго сопротивлялась, но в конце концов с жалобным всхлипом отпустила своего пленника. Измученный и грязный, выбрался он на твердую полосу и невольно ухватился за твердокаменное плечо Мачколяна.

– Вот так-то лучше, – удовлетворенно сказал Мачколян. – Совместными усилиями мы победили стихию. Идти-то сможешь?

– Куда я денусь? – тихо ответил спасенный и тут же задал свой вопрос. – Значит, с Хамлясовым все в порядке? А остальные?

– И остальные не хуже, – вмешался Грачев. – Однако четверых из группы мы еще не нашли. Вы – первый. Как ваша фамилия?

– Корнеев. Григорий Корнеев... Но дело не в этом. Тут среди болот есть островок с разрушенной церковью. Там и сейчас двое наших. У обоих повреждены ноги. А Фишкин вообще ранен.

Он дернул головой и выругался сквозь зубы.

– Вон он! Туда пошел! Опасный человек, между прочим. Наверняка следы замести хочет.

Все повернули головы туда, куда смотрел Корнеев. Широкая фигура лесника медленно исчезала в клочьях сизого тумана, плывущего над болотом.

– Какие следы? Что тут у вас произошло? – спросил Грачев. – Сегодня мы ждем вертолет. Заберем ваших товарищей.

– Надо сейчас же его догнать! – убежденно заявил Корнеев. – Может случиться непоправимое. Он уже убил троих. Боюсь, на этом он может не остановиться. Я теперь знаю, как туда идти.

Грачев посмотрел на Мачколяна. Тот развел огромными ручищами.

– Наверное, человек дело говорит, – заметил он. – По-моему, мы должны его послушаться.

– Все равно не успеем, – сказал Грачев, провожая взглядом мрачную фигуру. – Он нас опередил, дай бог!

– Он тоже ранен, – упрямо заявил Корнеев, – у него груз, и потом, ребятам на острове есть куда спрятаться. Но мы должны идти. Я вас прошу.

– Я не против, – сказал Мачколян. – К тому же у нас есть ориентир – широкая спина лесника. А скоро туман разойдется, и вообще все будет отлично.

Они потратили еще некоторое время, чтобы сходить за оставленными на берегу ружьями и объяснить Величко, что они затеяли. Кроме оружия, взяли только веревки и портативные рации, чтобы поддерживать связь с Величко и, возможно, между собой в том случае, если придется разделиться.

К тому времени, как вернулись на исходные позиции, фигура лесника маячила уже довольно далеко и должна была вот-вот скрыться за порослью молодых сосенок, перерезавшей ровную гладь болота.

– Ничего, держим курс на эти сосны, – подбодрил Корнеев. – Немного левее, вот так... Я помню дорогу. К тому же у меня есть некоторый опыт. Если бы не моя непростительная оплошность в последнюю минуту...

– А чем, собственно, вы все так досадили здешнему леснику? – спросил Грачев.

Корнеев поискал глазами по сторонам и указал пальцем на промокшую котомку с веревочными лямками, валявшуюся у них под ногами.

– Видите? – спросил он. – Как вы думаете, что в этом мешке? Даю подсказку – там то же самое, что и в рюкзаке лесника. Не догадываетесь? А ведь там миллион долларов. Честное слово! Идемте, я по дороге вам все объясню.

Они осторожно двинулись вперед. Мачколян замыкал колонну и потому несколько раз оборачивался, с огромным сожалением глядя на брошенный в траву мешок.

– Такие деньги! – сокрушался он.

– Если ты будешь ворочать головой вместо того, чтобы смотреть под ноги, – предупредил его Грачев, – то уже нам придется тебя вытаскивать. А как тебе известно, тащить из болота бегемота – работа нелегкая и неблагодарная.

Мачколян на бегемота не обиделся, потому что его воображение занимал брошенный на произвол судьбы миллион, а кроме того, предупреждение Грачева вовсе не было лишено смысла, поскольку путь, которым они шли, был по-настоящему опасен, и расслабляться не следовало ни на секунду.

Тем не менее Корнеев с перерывами, но рассказал спасателям обо всем, что произошло с того момента, как ему довелось впервые столкнуться с лесником.

– Черт возьми! – неожиданно разозлился Грачев. – Мы вчера извели весь запас сигнальных ракет. Благодаря этой нехитрой мере половина ваших нашла путь к нашему костру. Вы-то почему никак не ответили?

– Во-первых, мы ничего не видели – сидели в церкви. Во-вторых, как мы могли ответить? – возразил Корнеев. – Только выстрелами. А к вечеру мы уже остались без оружия. Кстати, во время дождя стрельбы у нас было предостаточно, но вы же ее тоже не слышали.

– Это верно. Дождь был лихой, с громом и молнией. Тут хоть из пушки пали, – заметил Мачколян.

– Ладно, чего теперь разбираться, кто кого не услышал, – с досадой сказал Грачев. – Теперь нужно сделать так, чтобы нас услышал лесник. Человек он, судя по всему, неглупый, но, боюсь, его голове крепко досталось. Не исключено, что по этой причине у него крыша поехала. А тут еще два миллиона. Такое кого угодно с ума сведет.

– Один миллион, – напомнил Мачколян. – Может, из-за одного он не станет упорствовать? Все-таки не та сумма.

– Тебе бы только шутки шутить, – проворчал Грачев. – А я его хорошо понимаю. Мы ему все испортили, но надежды он пока не теряет. Какая у него цель? Спасти что возможно. Сейчас он доберется до острова и схоронит свое сокровище. Его, конечно, посадят, но ведь не пожизненное же дадут. Вот он и надеется, что, когда отсидит, миллион этот ему все равно достанется. И хрен бы с ним, но те два товарища, что на острове остались, – потенциальные свидетели, и, если что, он их жалеть не станет.

– На острове есть где спрятаться, – повторил Корнеев. – Только ребята лесника назад не ждут. И двигаться им сложно. Особенно Фишкину. А Крупицын, к сожалению, мужик слабохарактерный, надежда на него плохая.

– Значит, вся надежда на нас, – заключил Грачев. – Главное – добраться.

Обещание Корнеева не было простой болтовней – он действительно запомнил дорогу, хотя это было совсем не просто. Двигались они медленно, но ни разу не сбились с тропинки, а когда над кромкой леса брызнуло солнце, а впереди показалась густая поросль деревьев, Корнеев объявил, что они почти пришли.

– За деревьями полоска земли, – объяснил он, – потом кустарник и опять лесок. Справа – развалины. Место вообще-то глухое, спрятаться нет проблем, так что смотрите в оба. Если лесник заметил, что мы идем за ним, он может принять меры. Правда, у него осталось всего два патрона, но тут тоже есть нюансы. Патронташ он свой потерял – так ведь найти может. Да я сдуру пистолет в траву бросил. Ну там-то сам черт ногу сломит.

– Ничего, – сказал Грачев, снимая с плеча ружье. – Нам и искать ничего не надо. Мы уже нашли. В случае чего пугнуть сможем не хуже. Только давайте сразу договоримся – как только на сухом месте окажемся, я вперед пойду, а вы с Ашотом тылы прикрываете. Вы, Корнеев, потому что безоружный, а Мачколян – слишком удобная мишень. И вообще, старайтесь сразу рассредоточиться.

В душе Грачев был уверен, что лесник заметил погоню и наверняка подготовил им какую-нибудь пакость. В таких делах человек идет до конца. Тем более лесник считает это место своим домом и свободно хозяйничает здесь. Пришлых он наверняка не принимает всерьез и отчасти, наверное, прав. Достаточно того, что у них практически связаны руки. Без серьезных оснований открывать стрельбу они не имеют права. Они не ОМОН, а простые спасатели. Да и морального права карать и миловать Грачев за собой не чувствовал. Одним словом, как в детской считалке: «...да и нет не говорите», но действовать-то все равно надо!

Выход на остров, тихо притулившийся посреди Черной Топи, был поскромнее высадки союзников в Нормандии, но чувства у всех троих вызвал в чем-то сходные. Рассредоточившись между кустами, они каждую минуту ожидали, что из мешанины ветвей вот-вот грянет выстрел.

Однако ничего такого не произошло, все немного успокоились и засели в зарослях, чтобы обсудить, как действовать дальше. Совещание было недолгим, потому что Корнеев всерьез опасался за жизнь своих товарищей. Но Грачев не разделял его чувств.

– Горячку пороть тоже ни к чему, – заявил он. – Лесник опередил нас как минимум на полчаса. За это время два ствола сто раз разрядить можно. А выстрелов мы не слышали. Значит, не тронул он ваших друзей.

– Или спрятались они хорошо, – поддакнул Мачколян.

– Да лучше развалин тут нет места, – с досадой сказал Корнеев. – Мы под открытым небом столько насиделись, что ни один из-под крыши теперь не выйдет. В церкви они, голову даю на отсечение!

– Выходит, он их в заложники взял? – предположил Мачколян.

– Только этого еще не хватало! – буркнул Грачев. – Ну-ка, расскажите, Корнеев, про развалины поподробнее. Разведать нужно, что там и как.

Корнеев объяснил, что представляет собой разрушенная церковь, и предложил разделиться и обойти ее с трех сторон.

– Мы что-то подобное уже проделали с Фишкиным, – добавил он смущенно. – Так что опыт есть. Кто-то отвлекает лесника, а другой...

– Бьет ему по голове, – закончил Мачколян. – Значит, эта часть программы на моей совести. Сделаем.

– Ну что же, в Генштабе такой план раскритиковали бы, – сказал Грачев. – Однако у нас ведь другого нет. Давайте попробуем. Только мне кажется, мы должны сначала попробовать поговорить с этим человеком.

– Я с ним уже говорил, – возразил Корнеев. – У него аргумент в рюкзаке слишком весомый. Не станет он нас слушать. А впрочем, вам виднее.

Они вышли из зарослей и принялись с двух сторон обходить развалины, зорко поглядывая по сторонам. Было тихо. В роще посвистывали птицы. Трудно было представить себе, что в таком спокойном уголке совсем недавно разыгралась кровавая драма и что она еще далеко не закончилась.

Первыми к входу в церковь вышли Грачев с Корнеевым. Мачколян шел с другой стороны и пока не появлялся. Посмотрев в темный провал над ступенями, Грачев остановился и крикнул:

– Господин лесник! Петр Игнатьевич! Выходите на переговоры!

В развалинах послышался шум, и на порог выскочил возбужденный Крупицын. Увидев Корнеева, он захохотал безумным смехом и радостно завопил:

– Фишкин! Он вернулся! Он здесь! За нами пришли!

– Подожди, Крупицын! – сердито оборвал его Корнеев. – Не ори. Где лесник?

– Какой лесник? – улыбаясь во весь рот, сказал Крупицын. – Он же с тобой ушел. Я думал, ему кирдык уже...

Корнеев открыл рот, чтобы еще что-то сказать, но тут за его спиной прозвучал зловещий недобрый голос, от которого мурашки побежали по коже:

– Рано радуетесь, господа хорошие! Сейчас будем разбираться, кому тут кирдык, а кому что другое.

Грачев и Корнеев резко обернулись. Выступив из зарослей, позади них стоял лесник и целился в них из ружья.

– Ты, голуба, который с ружьецом, ложи-ка его на землю! – строго сказал он. – Давай-давай, я два раза повторять не буду. А теперь оба отойдите на пять шагов назад!

Грачев и Корнеев повиновались. Лесник быстро прошел вперед и подобрал ружье.

– Ну вот, а теперь будем решать, кто какую судьбу себе уготовил. Ну, с этим-то все ясно – он наш договор нарушил. А вот ты кто такой, голуба?

Вопрос был обращен к Грачеву.

– Ты зря так раздухарился, дядя! – ответил за него Корнеев. – Я предупреждал, что у тебя последний шанс. Ты меня не послушал. А теперь сюда спасатели прибыли. Скоро вертолет прилетит, милиция понаедет...

– Ну, раз скоро, значит, и действовать нужно быстро, – рассудительно заметил лесник. – Ты меня милицией не пугай, голуба. Я для себя все уже решил. Пофартит мне – и слава богу. А не пофартит – так миллион все равно меня дождется. Не веки же вечные мне в тюрьме сидеть.

Грачев удивился, насколько точно озвучил лесник выдуманный им, Грачевым, сценарий. Он даже не удержался, чтобы не спросить:

– А деньги-то припрятали уже?

– Сейчас с вами разберусь да и спрячу, – ответил лесник. – Это без спешки надо делать, надежно.

Он вдруг резко поднял голову и уставился куда-то за спину Грачева. Тот тоже обернулся. Из-за церкви вперевалочку вышел Мачколян и неспешно направился прямо к леснику. Ружье висело у него на плече. Кажется, он начисто позабыл о нем.

– Стой! – крикнул лесник. – Еще шаг, и ты покойник!

Мачколян засмеялся. Лесник вскинул ружье. Грачев, не помня себя, метнулся вперед, намереваясь отвести ствол и видя, что никак не успевает это сделать, – и тут произошло странное. В воздухе послышался громкий электрический треск, запахло озоном, и буквально из ничего перед самым носом лесника образовался огненно-белый клубок шаровой молнии. Он качнулся, как маятник, – раз-другой, а потом будто шутя ткнулся леснику в плечо.

У всех, кто был в этот момент на поляне, вспыхнуло перед глазами ослепительное пламя, словно рядом лопнул резервуар, наполненный легковоспламеняющейся жидкостью. Затрещало раз в десять сильнее, и тут же все исчезло.

Еще несколько секунд Грачев не мог прийти в себя – перед глазами плавали сплошные черные круги. А потом он вдруг увидел Корнеева, который неподвижным взглядом пялился на распростертого по траве лесника. Весь правый бок несчастного был покрыт гарью. Плащ-палатка еще дымилась.

– Вот черт! – сказал Корнеев с глубоким изумлением. – Полюбила она его, видно. Вчера только поцеловала, а сегодня вот вернулась. Чудеса!

Через четыре часа их прямо с острова забрал большой вертолет. Другой вертолет, поменьше, высадил посреди Черной Топи десант – следственную группу в составе десяти человек, усиленную четырьмя бойцами ОМОНа в бронежилетах и с автоматами. Старлей Конюхов тоже был с ними. Старший следователь прибыл на место в легких городских туфлях, но, когда понял свою ошибку, было уже поздно. Впрочем, осознав, что он будет тем самым героем, который нашел бесследно пропавшие миллионы, следователь махнул рукой и на новые туфли. Огорчало его только одно – он не мог допросить главного свидетеля. Лесник Серов, получивший сильнейшую электротравму, все еще находился в состоянии шока и нуждался в немедленной медицинской помощи. Врачебная бригада, прибывшая со вторым вертолетом, даже сомневалась, что лесника удастся дотянуть до больницы. Однако, едва лишь ему оказали первую помощь, лесник пришел в себя и слабым голосом попросил закурить. Это вселило в медиков определенные надежды. Закурить они ему, конечно, не дали, а погрузили в вертолет на специальных носилках и включили в группу пострадавших, которая до сих пор состояла всего из одного человека – Шпагатова. Теперь, кроме лесника, к нему присоединились Крупицын и Фишкин. Остальные решительно отказались от какой бы то ни было медицинской помощи. Все были одержимы единственной мыслью – скорее в Москву! Но пока их должны были доставить всего лишь в Боровск, где одним полагалась больничная койка, а другим – беседа со следователями.

В салоне вертолета все четко разбились на группы. Раненые и спасатели – по одному борту, хамлясовские – по другому. Но и между собой люди держались замкнуто, если не сказать отчужденно. Все были измотаны, а их проблемы далеко еще не кончились. Лишь Макс, который возвратился в Черную Топь вместе с Конюховым, сохранял свою обычную жизнерадостность и, к неудовольствию Грачева, уже увивался вокруг молоденькой медсестры, давая ей советы по уходу за ранеными мужчинами.

– Макс в своем репертуаре, – с досадой сказал Грачев Мачколяну и Величко. – Ни одной юбки не пропустит. И не поверишь, что он целую ночь топал по дремучему лесу.

– Пускай потешится, – заметил Величко. – Все равно сегодня уедем. В конце концов, мы все заслужили небольшое поощрение. Честно говоря, в какой-то момент я засомневался, что мы найдем их всех целыми и невредимыми.

– Я сомневался в этом с той самой минуты, как мы наткнулись на труп, – сказал Грачев.

– А я – когда Граф потерял след.

– Ну а я совсем не сомневался, – заявил Мачколян. – Потому что дуракам везет.

– Ты нас имеешь в виду или еще кого-нибудь? – вежливо поинтересовался Грачев.

Они негромко рассмеялись.

– Надеюсь, это последнее путешествие профессора Хамлясова в наши края, – сказал Величко. – Если господин Гессер сдержит свое обещание и даст подлинный репортаж о событиях, «институту» Хамлясова конец. А между ними теперь здоровая кошка пробежала!

– Да, этого удара контора Хамлясова не выдержит! – согласился Грачев.

Он повернул голову в ту сторону, где сидел Гессер, и открыл рот. Журналист увлеченно и горячо беседовал о чем-то с Хамлясовым. Тот слушал его с большим интересом, наклонив всклокоченную голову и придвинув поближе ухо.

Заметив взгляд Грачева, Гессер широко ему улыбнулся и помахал рукой. А в следующий момент он уже подсаживался к нему, доставая из кармана маленький диктофон.

– Прошу прощения, – продолжая улыбаться, сказал он, – но вы должны рассказать мне, как это было.

Грачев уставился на журналиста.

– Что было? – с тревогой спросил он.

– Но вы же не будете отрицать, что были свидетелем уникального явления – шаровая молния вернулась, чтобы покарать убийцу! Ведь это было! Не будете же вы утверждать, что и шаровую молнию я подстроил? Корнеев так и сказал – молния будто специально вернулась...

Грачев остановил его кивком головы.

– Точно, вернулась, – сказал он. – Покарала убийцу и ушла. Но перед уходом она просила вам кое-что передать.

– Передать? Мне? – изумился Гессер. – Вы шутите, что ли? Что могла передать шаровая молния?

– Что вы будете следующей жертвой, – злорадно сказал Грачев, показывая пальцем на диктофон. – Если не найдете себе занятие поприличнее.