Текст книги "Личный враг Бога. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Михаил Кликин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 64 страниц) [доступный отрывок для чтения: 23 страниц]

Они выбрались из ямы, отряхнулись. Пока Глеб отчищал лопаты от налипших комьев земли, Сир подвел корову поближе, поставил телегу так, чтобы ее борт нависал прямо над свежей могилой. Залез к трупам, пихнул кого-то ногой в бок, пытаясь сбросить вниз.

– Помогите, господин. Тяжело.

Глеб оставил лопаты.

Вдвоем они спихнули тела в выкопанную яму, затем в две лопаты закидали могилу землей.

– Вот и все, – сказал Горбун, стоя возле свеженасыпанного холмика. – Работу приделали. Пора домой.

– Работу… – повторил за ним Глеб. – Странная это работа.

– Нормальная, – отозвался Сир. – А правда, что Двуживущие не умирают?

– После своей смерти они возвращаются в Мир.

Горбун хмыкнул:

– Интересно, наверное, стоять возле собственной могилы. Вам не доводилось, господин?

– Доводилось.

– Да? – вопросительно произнес Сир, явно рассчитывая услышать продолжение. Но Глеб промолчал, помрачнел, отвернулся. Подобрал лопаты и закинул их в телегу.

– Едем?

– Поехали.

7

Глеб поднялся на второй этаж, в комнату, что сдал ему Горбун.

– Завтра я уйду, – сказал он. – А сегодня меня не тревожьте.

– Хорошо, господин, – Сир вновь был немногословен и преисполнен уважения и раболепия. Он, пятясь, вышел из комнаты, осторожно прикрыл за собой дверь.

Глеб задвинул засов, разулся и лег на кровать.

На стуле у изголовья поблескивала металлом великолепная кольчуга – его трофей. В углу, на расстоянии вытянутой руки стояло гоблинское копье. Обруч – Глеб ладонью коснулся лба – был на месте, хотя его присутствие совсем не ощущалось.

«Всего несколько дней, как я вышел из леса, – подумал устало Глеб, – а занимаюсь только тем, что хороню мертвых».

«Для вас это игра?..»

– Да, Уот. Но мне уже надоело играть, – прошептал Глеб, залез под одеяло и заснул.

Глава 6

– Ну, что там у тебя? В Америку уезжаешь? – спросил Александр. Он убрал грязную посуду в мойку и направился в комнату.

– Да, – Глеб кивнул. – Мне надо адресок узнать. Человека одного. Поможешь, Сань?

– Для друга все что угодно. Что за человек?

– Кортни Лопес. Торонто. Кортни Дж. Лопес.

– Подожди минуту. – Александр включил компьютер. Низко завыли вентиляторы блока питания и процессоров. Перемигнулись индикаторы на лицевой панели.

– Кортни Лопес, – повторил Александр. – К нему едешь?

– Да. Хочу навестить.

– Торонто… Не знал, что у тебя есть там знакомые.

– Я и сам не знал. До недавнего времени.

Руки Александра запорхали над доской клавиатуры. Часто защелкали клавиши.

– Предупреждаю, – сказал он, оторвавшись на секунду от экрана. – Мы совершаем противоправные действия. Если попадемся, то отвечать будем оба.

– Я понимаю… Надо, Сань. Очень надо.

– Да мне-то что. Я каждый день этим забавляюсь. О тебе беспокоюсь.

– Поздно уже обо мне беспокоится, – сказал Глеб, но Александр его не услышал. Он отрешенно глядел в монитор. Руки его летали по клавиатуре, ладони катали шарик манипулятора, пальцы клевали кнопки.

Глеб замолчал, наблюдая за работой мастера.

На экране монитора вспыхивали какие-то окошки, возникали символы, картинки. Все мелькало так быстро, что Глеб ничего не успевал толком рассмотреть и уж тем более понять. Сосредоточенный Александр то хмурил брови, то что-то бормотал себе под нос. Он кривил в усмешке губы, презрительно фыркал и иногда довольно хихикал, потирая руки. Он уже не принадлежал этому миру. Тело его было здесь, но разум его путешествовал по сети, мгновенно перемещался между континентами, заглядывал в недра чужих компьютеров, отыскивая необходимую информацию…

Время шло.

Глеб сходил на кухню и приготовил кофе. Поджарил несколько тостов и вернулся в комнату.

Воспользовавшись моментом, пока на экране сами по себе прыгали цифры, Александр на мгновение отвлекся. Хрустя позвонками, он качнул головой вправо-влево, принял из рук Глеба чашку кофе, кивнул в сторону монитора и сказал:

– Моя прога. Сама логины ищет и пароли подбирает.

Компьютер коротко пискнул, и на экране возникло длинное число. Александр сделал большой глоток, отставил чашку и снова напряженно вперился в экран…

Рассвело. Дождь стих, но тучи висели над городом, неподвижные, непроницаемые, готовые в любой момент вновь окропить землю водой.

– Есть! – сказал Александр, почти выкрикнул. – Кортни Лопес. Файл из департамента полиции северного округа города Торонто. Оштрафован за превышение скорости. Оштрафован за неправильную парковку. Оштрафован за неподчинение полиции. Адрес: Маркет-роад, 15, 214… Готово! – Он откинулся в кресле и захохотал, довольно потирая руки.

«Пожалуй, более счастливого человека я еще не встречал», – подумал Глеб, с улыбкой разглядывая торжествующего друга. Он и сам был рад. Очень рад. Все шло по плану. Теперь у него был адрес.

1

– Господин… – голос Горбуна дрогнул, словно споткнулся. – Вы не могли бы… Я хотел… Вот так подумал… – Перед его глазами возникло страшное лицо Клода, все покрытое шрамами, с выбитым глазом. Он снова увидел скорченное тело с ужасной раной на месте живота.

– Что? – прервал повисшую паузу Глеб.

Горбун нерешительно глянул на него, опустил глаза и промямлил:

– Нет, ничего… Я так… Просто…

Глеб стоял перед воротами, за которыми с востока на запад бежала пыльная дорога. На нем блестела проволокой колец трофейная кольчуга, а в руке он держал отчищенное от крови копье. Утреннее солнце бликовало на гранях отточенного наконечника, и Горбуну Сиру казалось, что перед ним стоит кто-то богоподобный, в одеянии из слепящих лучей, с сияющим нимбом над головой и зажимает в руке своей отблеск разящей молнии. Горбун уже не помнил слабого, беспомощного пришельца, которому он и его жена принесли кусок хлеба и бутыль молока; он забыл измученного человека, который спал у них в кладовке на куче рваного тряпья; забыл того человека, с которым они вместе копали могилу на заброшенном, заросшем кладбище. В памяти у него остался только такой Глеб – сияющий и могучий.

Глеб распахнул ворота и вспомнил еще кое-что:

– Сир, ты ничего не слышал о человеке по имени Епископ? – Он повернулся к хозяину.

Тень раздумья легла на лицо Горбуна.

– Епископ, – пробормотал он, – знакомое имя… Да! Вспомнил. Давно здесь проходили люди. Много людей. Они несли какие-то вещи. Волшебные предметы… Они называли это имя. Епископ… Но я слышал о нем еще раньше. Он колдун?

– Да, – кивнул Глеб.

– Колдун, волшебник, чародей, маг… – бормотал Сир. – Он плохой человек, господин… Давным-давно, зимой ко мне пришел Двуживущий. Больной Двуживущий. Он весь был покрыт гниющими язвами, от него пахло мертвечиной, он бредил и постоянно терял сознание. Он умер на пороге моего дома, и глаза его не видели ничего. Он много говорил перед смертью, и из его слов я понял, что на него наложили заклятие болезни. Он тоже называл это имя – Епископ… Только плохой человек может так убивать…

– Да, – тихо сказал Глеб, – кажется я знал того Двуживущего.

Языком он осторожно коснулся десен, словно боялся, что они снова закровоточат и разбухнут, покроются гноящимися ранками, а губы высохнут и растрескаются коростой, и гниющая кожа будет неистово чесаться, и нос провалится… Глеб мотнул головой, отгоняя неприятные воспоминания.

– Прощай, Сир! – сказал он, движением плеча забрасывая за спину котомку с едой, что собрала для него Соба. – Может, еще встретимся.

– Может быть, господин.

Глеб помахал рукой облокотившейся на дверной косяк Собе, та кивнула, прощаясь, и ушла в дом.

– Удачи вам, господин! – крикнул вслед ему Горбун. А потом он еще долго стоял возле ворот, глядя на холмы и философски размышляя о месте каждого в этом мире.

2

Дорога ширилась с каждым днем пути. Сначала она узкой пыльной лентой петляла среди пологих холмов, затем превратилась в ровное укатанное полотнище, смело взбирающееся на горбы равнин и разрезающее надвое изредка встречающиеся перелески.

Все чаще стали попадаться навстречу люди. Кто шел пешком, кто погонял лошадей, кто ехал в телеге, запряженной неторопливыми тяжеловесами быками. Встречные по-хозяйски осматривали идущего через их земли путника, некоторые приветливо улыбались и кивали ему, некоторые останавливались и завязывали разговор. Но были и такие, что настороженно косились в сторону незнакомца, плотнее сжимали в кулаке иззубренный работой топор и торопились миновать подозрительного чужака в запыленной кольчуге и с копьем в руке…

Каждый день Глеб проходил через несколько деревень. Все они казались ему одинаковыми: игрушечные домики, бревенчатая церквушка, двухэтажная гостиница – везде одно и тоже. Каждый вечер он останавливался на первом подвернувшемся постоялом дворе, запасался там провиантом, ночевал и опять торопился дальше, вслед за солнцем. Спешил к стенам Вечного Города.

3

На пятый день с момента, когда Глеб покинул гостиницу Горбуна Сира, дорога привела его в деревню, непохожую на остальные.

Был ранний вечер. Разбухшее солнце еще не успело спрятаться за горизонтом, но притихшая природа уже ждала ночи. Молчали птицы, лишь изредка нерешительно вопрошала о чем-то перепёлка в придорожных кустах, молчали парализованные вечерней прохладой насекомые, и даже ветер затих, перестав перебирать шепчущие осиновые листья.

Слепые окна изб таращились на идущего по улице Глеба, и он чувствовал острые взгляды невидимых глаз из темных глубин домов. Никто не вышел ему навстречу, никто не поинтересовался, что надо незнакомцу в этих землях, никто не заманивал его в свою лавку, и Глеба это насторожило. Но тревожило его не только отсутствие привычной жизни на деревенской улице. Ожидание было разлито в воздухе, ожидание ужаса, и Глеб чувствовал это, так же, как животные чувствуют скорое и неминуемое землетрясение…

Харчевню он нашел по выставленным возле нее пустым бочкам. Толкнув дверь, он вошел внутрь. В большом холле было темно, только в остывающем камине дотлевали подернувшиеся пеплом угли.

– Эй, хозяин! – крикнул Глеб.

Тишина.

– Есть здесь кто-нибудь?!

Чернота в дальнем углу шевельнулась, и Глеб вздрогнул, услышав хрипловатый голос.

– Чего шумишь, отдохнуть не даешь?

Из-за массивного стола возле гаснущего камина поднялась закутанная в черный балахон фигура и, хрустя суставами, стала неторопливо потягиваться. Размявшись, человек сбросил с головы капюшон, и Глеб увидел смуглое волевое лицо с хитро прищуренными щелками глаз и длинным узким носом.

– Нет хозяина. Смылся. Все смылись, трусы. А кто не смог – те попрятались. Крестьяне! Им только в земле ковыряться… – незнакомец пренебрежительно хмыкнул. – А ты кто будешь?

– Глеб.

– А я Огненный Коготь. Впрочем, можно просто Коготь. Вот, значит, и познакомились. Куда идешь?

– В Город, – лаконично ответил Глеб. По одежде и прислоненному к столу посоху он понял, что перед ним маг. Достаточно сильный, чтобы так вольно разговаривать, но еще недостаточно опытный и умный, чтобы с уважением относиться к другим людям.

– Отлично! Я тоже туда направляюсь. Может, пойдем вместе?

Глеб промолчал, только неопределенно чуть пожал плечами.

– Да ты присаживайся. – Не поднимаясь, Коготь с грохотом пододвинул с своему столу еще один стул и хлопнул по нему ладонью. Глеб обратил внимание на кисти нового знакомого – белые, тонкие, с длинными пальцами, на которых краснеют узлы суставов. Руки мага. Руки, не знающие оружия.

– Перед тем, как уйти, хозяин оставил мне еды. – Коготь коротко хохотнул. – Я у него единственный постоялец сегодня.

Глеб подошел к столу, пожал протянутую руку, аккуратно поставил копье рядом с посохом и сел напротив молодого мага. В течении десяти минут он поглощал неказистую, но вкусную и разнообразную еду, запивая ее кислым пивом, а Коготь, улыбаясь, молча смотрел, как он ест. Насытившись, Глеб отодвинулся от стола и откинулся на спинку стула, вытянув ноги.

– Вся деревня словно вымерла, – сказал он.

– Так и есть. Половина крестьян разбежалась по окрестным селениям, другая половина попряталась в подвалах. Я здесь уже третий день, так видел бы ты, что тут творилось вчера! Бежали все – и дети, и старики. Дорога узкая – то лошади упряжью спутаются, то телеги сцепятся. Бабы орут, ругаются. Мужики, вообще, чуть не до драки. А потом стали скот перегонять. Пыль столбом, кругом мычание, блеяние, собаки словно с ума сошли… Трусы! А под вечер и хозяин кабака ушел. Даже денег не взял. Все равно, говорит, мне твои вещички достанутся. Здесь, говорит, никого в живых не останется, кто не спрячется… А я прятаться не собираюсь. Мне бояться нечего. И не с такими справлялся. Пусть только появится, а там поглядим, что это за тварь такая.

– Какая тварь?

– А кто ж ее знает? Говорят, раз в месяц, в полнолуние, приходит откуда-то зверь. Никто его не видел, а кто видел, тот уже никому об этом не расскажет. Людей рвет на куски, скотину режет – местным житья никакого нет. Боятся его здесь до смерти. А я мимо как раз проходил, услышал об этом, ну и решил посмотреть, что это, значит, за существо.

– Сегодня? – Глеб глянул в темные окна.

– Ага. Вот сижу, жду. Скоро уже луна взойдет.

Маг замолчал.

Огонь почти прогорел и стало прохладно. Коготь поднялся, кривой кочергой разворошил угли и бросил в пасть камина последнее полено. Посидел минуту на корточках, наблюдая, как занимается дерево. Вдоволь налюбовавшись, повесил кочергу на вбитый в стену крюк и вернулся к столу. Глеб тем временем развернул стул и теперь сидел лицом ко входу.

Плечом к плечу, полузакрыв глаза, они сидели и ждали, наслаждаясь жаром пламени и вслушиваясь в напряженную тишину.

Где-то испугано завыла собака, но сразу смолкла, словно подавилась, а через минуту кто-то протопал по доскам крыльца и неуверенно заскребся возле двери. Глеб ощутил, как напрягся Коготь, почувствовал, как сгущается тьма вокруг них. Обруч, охватывающий голову, запульсировал мягким светом и потеплел.

– Не спеши, – тихо сказал Глеб.

В дверь осторожно постучали.

– Да, – одновременно сказали они и взяли в руки оружие: Глеб – заговоренное шаманом копье, Коготь – массивный посох, слегка обугленный на скругленных концах.

Дверь открылась, и внутрь прошмыгнул человек. Он сразу захлопнул дверь за собой и, замерев на месте, стал обшаривать растерянным взглядом ряды столов и стульев. Глеб и Коготь внимательно его разглядывали.

– Кажется, я его знаю. Это из местных. Мясник, – прошептал Коготь.

– Он нас не видит? – спросил Глеб.

– Да, – подтвердил маг. – Я отвел ему глаза. Примитивное заклинание. – Он шагнул навстречу мяснику, и тот испуганно отшатнулся, когда перед ним возникла из ниоткуда фигура в плаще и с посохом в руках.

– Что ты здесь делаешь? – грозно спросил Коготь.

– О, господин. Я вас не заметил…

– Зачем ты пришел? – Маг нацелил посох на мясника. А тот лишь сейчас увидел Глеба и побледнел еще больше.

– Я… я… – заикаясь, произнес он. – Я слышал… Вы хотите убить зверя, господин… Я хотел спросить… Может, вам помочь… Я могу… Разрешите мне, господин…

– Хоть один нормальный человек, – сказал Коготь, обращаясь к Глебу. Маг опустил посох и по-приятельски хлопнул мясника по плечу. – Как тебя зовут, дружище?

– Торк… Торк, господин.

– Проходи к столу, перекуси. Ты, ведь, из местных?

– Да, господин. Я работаю на бойне. Я сильный, господин.

– Верю, верю…

В окно заглянула бледная круглая луна и стала наблюдать, как Торк жадно, по-животному, поглощает пищу.

– Глеб, а ты хоть знаешь, что у тебя на голове? – спросил Коготь.

– Что? – Глеб коснулся рукой прохладного обруча, но не стал его снимать. «Снять его – это словно согнать свернувшуюся на коленях, пригревшуюся кошку, – подумал он. – И неизвестно, вернется ли она назад».

– Корона защиты. Она защищает хозяина от направленной на него боевой магии. Не полностью, конечно, но достаточно, чтобы получить дополнительный шанс на победу в схватке. Я видел только две такие штуки в своей жизни. Одну у тебя, а другую у человека по имени Медведь. Благодаря ей, он чуть было не прикончил меня.

– Высокий блондин с мечом.

– Ты знаешь Медведя?

– Я убил его. Это его обруч.

– Ты убил Медведя?! – удивился маг. – Либо тебе здорово повезло, либо ты намного круче, чем выглядишь.

– Я убил блондина и трех его приятелей. Они застрелили моего друга.

– Когда я столкнулся с Медведем, он был один. Правда это было довольно давно… Ну, слушай, ты настоящий мужик! Убил Медведя! А!.. – В голосе Когтя зазвучало неподдельное уважение. – А кто это парень – твой друг?

– Гоблин, – сказал Глеб, и маг удивленно на него вытаращился.

– О! – проговорил он. – Гоблин!.. – Больше Коготь ничего не смог произнести.

Деревенский мясник закончил есть, опустошив всю посуду, стоящую на столе. Он рыгнул и выпрямился. Глебу показалось, что их непрошеный помощник стал выше, и только сейчас он заметил объем гипертрофированных мускулов на обнаженных руках мясника.

Лицо Торка покраснело, налилось кровью, на лбу выступил пот.

– Спасибо, – прорычал он и снова рыгнул.

– Пожалуйста, – ответил ему Коготь. – А чем ты воевать собрался, друг?

Торк, набычившись, глянул на него и молча вытянул увитые узловатыми мышцами руки.

– Хорошее оружие. Сплошное мясо, – улыбнувшись, сказал маг.

– Мясо… – с трудом повторил Торк, и лицо его вдруг словно разъехалось: челюсть отвисла, изо рта вывалился язык, кожа на лбу сморщилась. Он зажал лицо руками, ссутулился и скособоченной виляющей походкой выбежал на улицу, хлопнув незапертой дверью.

Глеб и Коготь, недоумевая, посмотрели ему вслед.

– Чего это с ним? Переел, что ли? – сказал маг, и только он хотел выйти вслед за мясником, как сильнейший удар разнес дверь в щепки. Разметывая в стороны столы и стулья, в дом ворвался Зверь. Перемалывая деревянную мебель, он пронесся по периметру комнаты, мощным ударом лапы сбил пламя в камине и остановился возле дверного проема, загородив собой выход. Его белесые бока, покрытые редкой шерстью, ходили ходуном, и было слышно, как работают легкие. Мощные лапы топтались на месте, острые когти скребли пол, превращая в щепу толстые дубовые доски. Плоская голова на короткой шее поворачивалась из стороны в сторону. Выглядывая жертву, Зверь скалил желтые клыки, кожа на его морде собралась в складки.

– Эй, тварь! – Сбитый опрокинутым столом Коготь поднялся на ноги и нацелил посох на жуткое существо. Глеб вылез из-под завала и встал рядом с магом, выставив перед собой копье.

Маленькие уши Зверя дернулись, медленно повернулась его голова. Глеб увидел глаза Зверя и понял, что уже где-то видел этот взгляд исподлобья, но не успел вспомнить где, потому что монстр ринулся на них.

– В стороны! – крикнул Глеб и прыгнул вбок, неудобно падая, не успевая сгруппироваться, едва не потеряв копье.

Маг не стал уклоняться. Он выкрикнул что-то, и с конца посоха сорвалась огненная молния, ударила в Зверя, расплескала горячие искры, выжгла пятно на его груди. Пахнуло паленым. Монстр рявкнул, но не остановился. Он щелкнул пастью, промахнулся, пролетел по инерции дальше, отшвырнув человека в сторону и налетев на стену. Тело потерявшего сознание мага, описав дугу в воздухе, тяжело упало на пол. Тотчас Зверь развернулся, прочертив когтями глубокую борозду на бревнах, и бросился к нему. Но тут сбоку поднялся во весь рост Глеб, выбросил перед собой руку, вонзив копье в мягкий живот монстра. Зверь дернулся, едва не вырвав копье, и наконечник высвободился, оставив зияющую кровоточащую дыру. Потеряв интерес к распластанному бессознательному телу мага, Зверь бросился на нового противника. Глеб отскочил, ткнул копьем, целя в глаз, промахнулся и отпрыгнул снова, уклонившись от удара когтистой лапы. Боль в пронзенном животе заставила тварь на мгновение остановиться, и Глеб воспользовался этим, ударил своим оружием, вырвав кусок мяса из шеи Зверя. Монстр взревел, встал на дыбы и пошел на человека, лапами взбивая перед собой воздух. Отступая, Глеб запнулся за разбитый стул, упал на спину и с ужасом увидел, как Зверь опускается прямо на него – опускается всей массой, выпустив острые кривые когти, обнажив в усмешке желтые клыки. Глеб попытался поднять копье, выставить его перед собой, отгородиться им от монстра, но понял, что уже не успеет, что уже поздно, и еще понял, где он видел эти глаза – он вспомнил взгляд мясника из деревни, глаза обожравшегося Торка.

Последняя жизнь…

Гулко хлопнул воздух, и жар жгучими волнами разлился по комнате. Слепящий свет залил все пространство, ударил по глазам. Зверь взревел и замер, съежившись, словно застигнутый болью человек. Глеб почувствовал, как запульсировал жаром обруч на голове, отгоняя бушующее вокруг пламя, обволакивая тело прохладой, затеняя свет. Он открыл глаза и увидел рядом с собой зажмурившуюся тварь с обожженной кожей, увидел волны и буруны струящегося оранжевого огня. Подняв копье, он тщательно прицелился и с силой вогнал зазубренную сталь в глаз монстра. Навалившись на древко, протолкнул наконечник внутрь черепа, в мозг, и Зверь, взвизгнув, опрокинулся и в предсмертной агонии заскреб когтями пол. Глеб откатился подальше от дергающихся лап.

Хлопнув, исчезло огненное облако. Возле стены, среди груд переломанной мебели стоял улыбающийся исцарапанный маг.

– Ну, ты как? – поинтересовался он и помог Глебу подняться. – Ты видел? А! Как мы его!

Он подошел к опаленному трупу, пнул его и сказал:

– Чей коготь оказался круче? – И расхохотался, довольный шуткой.

Глеб слабо улыбнулся.

– Пойдем выйдем на свежий воздух, – сказал он, – здесь такая вонь.

Коготь втянул воздух.

– Это запах победы.

– Вонь победы, – поправил его Глеб, и они оба рассмеялись.

– Бедный хозяин. Его ждут неприятные известия. Мало того, что ему не достанутся мои вещички, так ему еще придется делать ремонт за свой счет. А уж когда он увидит эту груду мяса на полу… – Маг кивнул на тело и схватил Глеба за руку. – Смотри!

Мертвое чудовище менялось. Оно уменьшалось в размерах, его тело деформировалось: лапы укорачивались, таяли, когти постепенно уплощались. Глеб отвернулся. Он уже знал, в кого превращается оборотень. А молодой маг потрясено восклицал:

– Ты глянь! А! Кто это?… Мясник! Как там его? Торк! Точно! Гляди, Глеб! Это же Торк…

Глеб вышел на улицу. Прохладный ночной ветерок освежил его, прояснил сознание, мягкими касаниями выгнал ноющую боль из головы. На небе яркими точками блестели звезды, и низко висел ухмыляющийся диск луны.

Из дома вышел Коготь. Он подошел вплотную к Глебу и некоторое время молчал, разглядывая небо. Сказал:

– Ну, что, пойдем спать? У меня в комнате есть свободная кровать. И платить за ночлег не надо… Как ты?.. Повеселились и хватит. Пора на боковую.

– Пожалуй, – согласился Глеб, и они вернулись в дом, а скалящаяся морда луны, похожая на красное, налившееся кровью лицо мясника Торка, осталась на улице, и всю ночь заглядывала сквозь окна в просторную комнату, полную переломанной обугленной мебели, туда, где в луже крови лежало голое человеческое тело.

4

– А ведь я тебе поначалу не понравился, верно? – сказал Коготь.

Глеб сделал вид, что не услышал вопроса.

– Я многим не нравлюсь. Они считают, что я слишком несерьезен, навязчив и излишне общителен. А мне нравится быть таким, какой я есть. Это одно из преимуществ Мира. Не каждый может позволить себе быть самим собой у нас. Там. А здесь – пожалуйста!..

Они вышагивали по деревенской улице. Постоялый двор с заискивающим, но расстроенным хозяином остался позади. Крестьяне, завидя их из окон своих изб, высыпали на улицу и криками радости приветствовали победителей Ужаса. Детишки бежали вслед за ними, босыми ногами вздымая в воздух тучи серой пыли, визжа и размахивая выломанными из изгородей палками. Старики тяжело поднимались с завалинок и низко кланялись, когда они проходили мимо. Бабы вздыхали и тихо шептали им вслед древние слова оберегающих наговоров.

– Люблю я такую жизнь, – продолжал свой монолог Коготь. – Прикончили одну зверюгу, а о деньгах теперь можно, значит, неделю не беспокоиться. Нравится мне это. – Он шуганул пацанов, скорчив страшную рожу, и те, восторженно визжа, разбежались в разные стороны. – Я здесь ощущаю свою необходимость. Незаменимость.

– Самодостаточность, – пробормотал Глеб.

– Чего? – не расслышал Коготь.

– Да так. Мысли вслух.

– А-а…

Деревня кончилась. Остался позади последний дом.

– Значит, ты убил Медведя? – спросил Коготь. – И давно?

– Несколько дней назад.

– Я-то думал сам поквитаться с ним.

– Может, еще доведется.

– Ну, теперь это будет не тот Медведь…

Дорога повернула, и деревня спряталась за холмом. Впереди показалось облако пыли. Оно довольно быстро двигалось, и двигалось навстречу путникам.

– Стадо, – сказал Коготь. – Возвращаются домой.

Когда туча надвинулась вплотную, товарищи сошли на обочину и остановились, наблюдая, как проходит мимо скотина. Дробно стучали копыта по плотной земле. Гудели слепни, привлеченные запахом пота. Коровы, поравнявшись с людьми, тянули к ним морды, но Коготь сердито отмахивался посохом, и животные шарахались в сторону. Где-то далеко позади стада, среди клубов пыли, раздавались два человеческих голоса. Они невнятно ругались, выкрикивали что-то вроде: «Куда прешь! Пшла, пшла!..». Весело тявкала незримая собачонка…

Глеб поинтересовался:

– За что ты его так невзлюбил?

– Кого?

– Медведя.

– Да, была одна история… Давно, правда, но… Был, значит, у меня товарищ. Вихрем его звали. Не сказать, чтобы верный друг, но любили мы, когда встретимся, посидеть, поговорить. Тоже маг, только он все больше воздухом занимался. А я огнем. Часто мы с ним виделись – было у нас даже излюбленное место: закусочная «Придорожный Гиацинт». Может знаешь?

– Знаю. Возле Города.

– Вот-вот. Она самая. Там мы и встречались. Бармен был наш общий знакомый, он всегда новости передавал.

– И бармена того я знаю.

– Да? Ну, Мир маленький. Тесно здесь уже становится… Так вот, договорились как-то мы с товарищем встретиться в «Придорожном Гиацинте». А я тогда опаздывал. Шел издалека, немного не рассчитал и пришел, значит, чуть позже. Всего-то на несколько часов. Но слишком поздно… Ты слышал что-нибудь про «Братство Стали?».

– Нет, не припомню.

– Была такая банда. Занимались тем, что убивали магов. Ну, не только их, конечно. Но магов особенно. А Медведь в ней и числился… Пришел я тогда в «Гиацинт», опоздал, значит, на несколько часов. Думаю, друг мой уже набрался пива, заскучал, клянет меня наверное… Но его не было… Бармен мне все подробно рассказал. Сидел, значит, Вихрь на своем обычном месте, спокойно пиво потягивал, меня ждал. И тут ввалился этот самый блондинчик. Не говоря ни слова, выхватил меч и на моего друга накинулся. Вихрь даже со стула соскочить не успел. Этот Медведь ему одним взмахом голову снес, прямо здесь же, не отходя от тела, выхлебал чужое пиво и ушел… Меня больше всего взбесило именно то, что он пиво допил. Уж не знаю, почему… Труп, конечно же, сразу убрали… И вот представляешь, только рассказал мне все это хозяин «Гиацинта», как тут дверь распахивается, и входит этот самый Медведь. Осмотрелся, значит, и ко мне. А я его сразу узнал, понял, кто такой. Я тоже парень лихой, ждать не стал – схватил свой посох и на него. Пламенем полыхнул так, что сам испугался – не спалить бы забегаловку! А уж как зол я тогда был! Сила так и рвалась наружу… Но – гляжу и глазам не верю – Медведь пылает, но идет ко мне, хотя, вроде бы, должен в одно мгновение испепелиться, золой осыпаться. И вот этот самый обруч, что сейчас на тебе, сверкает синим, словно изо льда сделан. И давит, давит, холодит – тебе не понять, ты с Силой дела не имел… Ну, а я опять махнул посохом, взбесился уже тогда, и такая круговерть началась! Все посетители из окон повылетали, бармен под стойку залез. Я потом глядел – поражался, как сам-то не сгорел: все стены, мебель – все опалено чуть не до углей. Страх!.. Вот тут, видно, Медведя и проняло – он уже мечом замахивался, но съежился вдруг, лицо руками закрыл и убежал…

Стадо прошло, прошли и пастухи. Выкатилась из оседающей пыльной тучи собачонка – колченогая, короткохвостая – тявкнула на Двуживущих, обежала по кругу, поняла, что на нее не обращают внимания и потрусила дальше, вслед за ушедшими хозяевами.

– А что твой друг? Вы с ним больше не виделись?

– После смерти-то? Виделись, как же. Только теперь с ним и поговорить не о чем. Он теперь, в своей новой жизни, заделался торговцем. Про магию и не вспоминает. Так, говорит, и спокойней и интересней.

– Он доволен?

– Вполне.

– Так за что ты хотел Медведю мстить?

– А я не мстить хотел. Просто не люблю, когда меня не любят. Я уже все ихнее «Братство Стали» порешил, выловил по одному и убил. Каждого. Оставался только Медведь.

– Странно, что я никогда не слышал про эту организацию.

– Какая там организация! Семь человек решили, значит, похвастаться, кто больше магов переведет. Вот и все. Фашисты! Выдумали высшую расу и низшую… Я ведь с каждым беседовал, перед тем, как прикончить. Я все о них знаю… Жаль, что до Медведя добраться не успел. Он ведь у них одним из главных был. Сильный мужик, мне о нем такое рассказывали!..

Пыль осела на траву. Путники вернулись на дорогу.

– А как ты его убил? – спросил Коготь.

– Проткнул копьем.

– Ну да, конечно… Вот если б его с помощью магии…

– А у меня копье заговорено. Меч Медведя сломался о древко.

Коготь довольно хмыкнул:

– Сталь!

Дальше товарищи шли молча, лишь иногда перебрасываясь короткими, ничего не значащими фразами.

Мягкую пыль под ногами скоро сменил булыжник. До Города оставалось два дня пути.

Глава 7

– Спасибо, Сань. До конца жизни помнить буду, – поблагодарил Глеб, стоя в дверях.

– Не за что. Мне это только в удовольствие… А ведь они меня засекли. Но определить не смогли – я вовремя удрал. То-то они расстроились, должно быть… – Александр довольно засмеялся. – Заходи, если еще что понадобится. Всегда с радостью. Только, ради Бога, не в такую рань.

– Ну, что ты!

– Когда вернешься?

– Еще не знаю. Сразу, как только дело сделаю.

– Ну, заходи.

Глеб посмотрел на нелепую фигуру товарища: в цветастых просторных трусах, в грязной майке, с гривой всклокоченных волос, с красными глазами – и рассмеялся. Александр залился еще громче. Они с приязнью разглядывали друг друга и хохотали. Просмеявшись, Глеб протянул руку:

– Ну, бывай!

– Счастливо, друг детства, – хохотнул Александр. – Удачи в Америке.

– А ты все по старинке работаешь. Клавиатуру топчешь. Нейроконтактер вживить не собираешься? – спросил Глеб, крепко пожимая руку.

– А зачем он мне? Виртуальные миры? Эти игрушки не для меня. У меня свои развлечения. – Александр кивнул за плечо, туда, где гудел вентиляторами его компьютер.

– И правильно. Я с этим тоже завязал. Навсегда.

Они разжали руки.

– Счастливо!

– Удачи!

Глеб побежал вниз по ступенькам. Александр вышел на лестничную площадку и, перегнувшись через перила, долго провожал его взглядом.