Текст книги "На румбе 202"

Автор книги: Михаил Скрябин

Соавторы: Наталья Реут
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

– А знаешь что, Витя, мы за два часа протопали десять километров. Это значит, что завтра мы сможем пройти пятьдесят. Всего до района семьдесят... Понимаешь?

– Нет! – признается Витя.

– Вот чудак! Значит, послезавтра утром мы уже будем в районе. А раз так, почему нам сейчас немного не подзаправиться? Хлеба у нас много... – Коля потянулся за рюкзаком и достал два куска хлеба.– Ешь!

– Ты ешь! Я не хочу. Ведь совсем недавно обедали.

И вдруг Витя почувствовал, что ему тоже хочется есть, а тут еще Коля с таким аппетитом закусил краюху...

– Если не объедаться, то нам этого хлеба запросто дня на два хватит, – сказал юнга. – Давай сейчас чуточку пожуем, а остальное положим в заначку, поужинаем на ночь.

– Коля! А где мы будем ночевать? – Витя больше не в состоянии противостоять искушению. Он взял хлеб и, отламывая маленькие кусочки, начал медленно жевать. Знала бы мама, какой бывает вкусной кроха обветренного черного хлеба. – Днем-то что! Днем ничего не страшно, – продолжал он развивать беспокоящую его мысль.– А вот на ночь надо что-то придумать.

– Сообразим, – беспечно махнул рукой юнга. —Начнет темнеть, костер разведем. У костра и спать тепло, и звери костра боятся. Подожди! А спички у нас есть?

– У меня, кажется, нету, – сказал Витя и начал обыскивать свой рюкзак.

– Вот бамбуки! Спички в лесу важнее хлеба, А ты тоже, путешественник! Чего-ничего напихал в свой мешок, а спичек не захватил.

Это действительно непростительная оплошность. Ведь Витя с малых лет, с пионерских туристских походов, знал, что без спичек и ножа в походы не ходят. И вот нате вам!

– Найти бы кремень, – виновато сказал ленинградец и начал разглядывать придорожные камни. – И камни тут какие-то... не камни – рассыпчатый ракушняк. Из таких искры не высечешь. Был бы кремушек, об топор р-раз! – подпалил сухой мох – вот тебе и огонь. Постой, постой, —Витя наклонился, чтобы поднять какой-то серый камешек, и вдруг резко выпрямился.

– Коля, смотри!

– Что?

– Трава примятая!

– Ну и что?

Не понимаешь? Эх ты!.. Люди здесь были. Недавно. Видишь, трава не успела выпрямиться. Они и сейчас, наверно, где-нибудь близко. Вот тебе и спички! Давай покричим?

Ты что, спятил? – вскочил на ноги юнга. —Тут мог и зверь валяться: пришел к речке на водопой. Самое удобное для водопоя место – отлогий спуск.

104

– Определим по следам. – Витя стал на колени и пополз по траве. – Сейчас, сейчас найдем следы. Земля мягкая, от человека вмятины должны остаться.

И вдруг он вскочил на ноги, как будто его ужалила змея.

– Колька! ! !

– Что случилось?—бросился к другу Коля.

– Гляди сюда! – Витя поднял с земли старый брезентовый вещевой мешок. – Что это? Звери забыли?

– Хоть бы спички, хоть бы спички, -затанцевал вокруг находки юнга. – Скорей развязывай!

Витю нечего долго уговаривать, он и сам понимает, что находка может оказаться им очень полезной.

Друзья весело развязали мешок, оба нырнули в него руками. Юнга первым натолкнулся на что-то влажное и мягкое. Секунда – ион извлек из мешка какой-то сверток, обернутый белой чистой тряпицей. А в тряпице огромный кусок розоватого, расчлененного на четыре части свиного сала.

– Вот здорово! – обрадовался юнга. И хлеба почти целая буханка. Теперь не то что до района, до Петропавловска сыты будем. Доставай наш хлеб. А это пойдет в НЗ – неприкосновенный запас, понимаешь? Ох, я и голодный, по правде сказать. Сейчас наедимся и полный вперед! Миль пять еще сегодня отмеряем.

– Тихо! – приложил палец к губам Витя. Он беспокойно прислушался.– Коля, а ну-ка ляг нз землю, послушай. Или мне послышалось, или...

Коля послушно опустился на траву, прижал ухо к земле.

– Слышишь? Топот! Не люди, да? Или лошади, или... еще кто-нибудь. ..

– Близко, – шепчет юнга.

– А это ты верно заметил, что для зверя здесь удобный спуск,– бодро сказал Витя и оглянулся по сторонам.

Его беспокойство мгновенно передалось и Коле.

– Давай-ка быстро за эти кусты, – потянул он Витю, – важно освободить фарватер.

– Подожди, а рюкзак? – Витя заспешил к рюкзаку, но, зацепившись носком ботинка за выступающий из-под земли корень, упал в мягкую густую траву.

– Вставай скорей! С тобой только по тайге ходить! – Юнга попытался поднять растянувшегося во весь рост друга.

Но Витя быстро сел и тупо посмотрел на свой левый ботинок. Подметка повисла, как язык у усталой собаки, и из-под носка на свет божий выглядывают все пять не особенно чистых пальцев. (Носки Витя еще в поселке решил носить в рюкзаке.)

– Потом! – прошептал юнга.

Топот уже совсем близко. Мальчики, схватив рюкзак и мешок, быстро скрылись за низкорослыми кустами.

Топот приблизился, затем послышался сердитый окрик:

– Тпру, Добрый! Тпру! Вот леший беспамятный!

На место, где еще минуту тому назад были мальчики, вышел невысокий крепкий старик. В руках у него тяжелая кожаная сумка, к поясу подвязана пара подстреленных уток, за плечами новенькая вороненая двустволка. Продолжая ворчать, старик нагнулся и стал что-то искать в высокой траве.

– Было это когда? Раньше такое с тобой было? А я тебе говорю, не было! Вот теперь ищи, разиня! Ищи! И не уйдешь отсюда, пока не разыщешь... А я говорю, не уйдешь! А ре то подавай в отставку! В бессрочный отпуск уходи. Ишь разиня. Нынче сумку с едой забыл, а завтра – с почтой потеряешь.

Коля тихонько показал Вите найденный мешок. Витя молча кивнул головой.

– И нету, – продолжал разговаривать сам с собой старик. – Значит, по дороге отцепилась. Когда упала, —не почуял. Да разве в ней дело? Не в ней! R памяти! Сколько тебе годов? Счет-то еще не забыл? Без памяти да без чутья по таежным дорогам службу не несут. Ох-хо-хо... – понимая безнадежность дальнейших поисков, старик медленно побрел на дорогу.

– Отдать? – негромко спросил Коля. – А самим? Он на лошади, а мы пехом! Ему пути короче. Зато он старый... Витя! Я отдам?

– Скорей, пока он не уехал! – подтолкнул друга Витя.

– Ну, Добрый, зря мы с тобой вертались, – доносятся до ребят грустные слова старика.

– Дедушка! Дедушка, стойте! – выскочил из убежища Коля.– Ваша сумка у нас! Вот она! – Коля поднял над головой вещевой мешок.

Старик слез с двуколки и возвратился на тропинку.

– Слушал? – вместо приветствия спросил он, внимательно разглядывая появившегося мальчика. – Дед сам с собой разговоры вел, а ты слушал? Где поднял?

– Тут в траве. И не я. Витя поднял!

– И Витя с тобой? Вылазьте-ка из кустов. Все! Сколько вас?

– Двое!.. Я и он... Я – Коля, он – Витя, а вас как зовут?

– Зови Коныч!

– Здравствуйте, дедушка Коныч, – высунулся из кустов Витя.– Скажите, пожалуйста, мы правильно свернули с дороги? Эта тропинка идет в район? На аэродром?

– Ты, паря, вперед на мои вопросы ответь, – перебил Коныч Витю. – Беглые?

– Как это? – не понял Витя.

– Обычно как. От родителей. Вольницы подались искать? Безобразничать?

– Что вы, дедушка, дуэтом возмутились оба путешественника. (Как даже подумать можно о них такое.)

– Вижу! – продолжал, не обращая ни малейшего внимания на возмущенный тон друзей, Коныч. – По незнакомой дороге скрываетесь. На самолет лыжи наладили. А деньги на билет откуда? В отцовских карманах разыскали?

– Дедушка,—окончательно обиделся юнга. – Мы с грузового судна «Богатырь». Может, слыхали?

– Знаю про такой. Он по морю ходит, а вы посуху.

– Мы отстали, – поддержал дружка Витя. – Пошли с рыбачьим катером на берег и попали в шторм. «Богатырь» ушел в Петропавловск– вот мы его и догоняем.

Коныч поверил мальчикам. Он внимательно присматривается к ним. Ребята глядят прямо в глаза, не виляют в ответах.

– У председателя артели не было вам провожатого? – задал он последний вопрос.

– Капитан просил председателя отправить нас во Владивосток. На первом попутном судне, – сказал Коля. – А мы хотим быть на своем «Богатыре».

– Я еще туда-сюда, а Коля – член экипажа, – опять поддержал Витя. – Ему никак нельзя отстать от своего судна.

– Это вы правильно рассудили, – задумался Коныч. – Председатель, конечно, выполнит наказ капитана. А человек всегда на своем месте быть должон.

– Вот видите, дедушка, ивы так понимаете,– обрадовался Витя.– Мы уже завтра будем в районе.

– Не будете, – сказал Коныч.

– Ну послезавтра, тоже не беда, – сказал Коля. – А там на самолет и р-раз – в Петропавловск. Это ж не то что пехом.

– Только денег у нас на самолет нет, – вздохнул Витя. – Ну, да ничего, попросимся у летчика в долг. Ведь не откажет?

– Ну вот что, мальцы! – решительно заговорил Коныч.—Сейчас, пока еще светло, пойдете по этой тропке. В двух километрах отсюда будет маленькая речка. На берегу малохатка стоит. Пустая. Для припоздавших. Для охотников. Ночевать будете там.

– Вот еще! А если мы не два, а все десять километров пройдем сегодня, – сказал Коля. – Все к району ближе будем.

– Спички у вас есть? Еда ваша где? Харчишки?

– Спички мы не захватили, – сконфуженно сказал Витя.– А харчи у нас есть... Верней, были...

– Поели? Эх вы, ходоки! – покачал головой старик. – В тайге привыкай каждую кроху беречь! Что в моем мешке, проверили?

– Мы не думали, что хозяин мешка найдется, – окончательно смутился Витя.

Вот! – Коныч отцепил от своего пояса подстреленных уток и протянул ребятам. – Эту дичину зажарьте. Справитесь? Уж коли взялись путешествовать, привыкайте жить самостоятельно. Как костер развести, сообразите? Или поучить? Собери-ка сушняку!

– Сейчас, – сказал Витя. – Дедушка, вы охотник?

– Хватай выше. Почтарь! В каждом доме гость желанный. Зимой застанет в пути пурга, во всех поселках в округе беспокойство: почтарь Коныч не едет! Вот и нынче с вами лишнее время пробуду, а людям – тревога. Что заслушался? Собирай. Ишь —уже небо над морем светлеть стало, скоро солнце заходить будет.

– Дедушка, а у вас случайно веревочки нет? – спросил Витя, поглядывая на болтающуюся подметку.

– Без веревочки как можно? Навер'но, есть, – ответил Коныч, доставая из кармана кусок бечевки. – А зачем тебе?

– Вот – подвязать! – взяв веревочку, Витя старательно обвязывает ботинок. – Вот здорово. Теперь куда хочешь дотопаю.

Коныч, видимо, что-то вспомнив, открыл кожаную сумку и начал аккуратно перебирать почту.

– Так, председателю артели Олейникову денежный перевод. А вот и телеграмма. – Коныч развернул телеграмму и водрузил на нос очки. – От меня секретов нету... Вот... Олейникову для Вити Шапорина и Коли Самохвалова... Похоже, мальцы, вы?

– Мы, дедушка. Мы! Честное матросское слово! – закричал Коля.

– «Деньги высылаю председателю артели на все ваши расходы»,– продолжал читать старик. – Документы у вас при себе? – спросил почтарь, присаживаясь на корточки у принесенных Витей веток.

– На «Богатыре», – сказал юнга.– Вы поверьте нам!

– Верю,– сказал Коныч. – А теперь смотри, как костер оборудовать. Сначала малость мху, затем коры и всякой сухой мелочи. Поджигать нужно одной спичкой.

Старик чиркнул спичкой и, прикрыв ее ладонью от ветра, поднес огонек к сухому мху. Огонь сразу весело запрыгал по сушняку, и от загоревшегося костра уютно потянуло дымком. Но Коныч тут же разбросал костер и старательно, до последней искорки, все затоптал.

– Главней главного – в лесу не оставить огня! Тут у нас места торфяные. Как возьмется, беда всему краю быть может. Теперь совладаете сами? Вот вам коробок, там с десяток спичек наберется, должно хватить.

– Спасибо, дедушка, – сказал Витя, бережно укладывая спички в рюкзак. – А вы нам не отдадите деньги? Может, на самолет бы и хватило.

109

– Посочувствуйте! просительно присовокупил юнга.

– Так. Снимай худой башмак, – приказал старик Вите. – Почта деньги выдает по документам, а не по сочувствию, – строго оборвал он сам себя. – Дорога к малохатке, как струна, прямая, ровная. Поторапливайтесь, а то как стемнеет, тут всякая лесная тень за чудище покажется.

Присев на толстый корень, Коныч стал, кряхтя, стаскивать с ног сапоги.

– Снял? – обратился он к Вите, – Давай-ка сюда! Ох-хо-хо, все на свете человеку полагается испытать. Долго я тебя буду ждать? Я по службе еду, – значится, по расписанию. Не задерживай!

– Пожалуйста, дедушка,– протянул Витя рваный ботинок.– А зачем вам?

– Соображай, говорю! – грозно нахмурил брови старик. – Кому босым легче – пешему или конному? Набьется колючек в ногу, через версту окосолапеешь. И второй давай.

Витя снял второй ботинок и отдал почтальону.

– С огнем поаккуратней в лесу! Огнем не шутите! А если председателя уговорю, деньги вам утречком в избушку подкину.

– Спасибо, дедушка, милый, – бросились ребята к старику, но тот уже взгромоздился на свою двуколку. – Но, Добрый! Но! Труси!

Оставшись одни, ребята еще долго прислушивались к затихающему топоту Доброго. Затем Витя натянул кирзовые сапоги почтаря. Немного свободны, но идти в них будет хорошо.

– Я про лесные пожары много читал, – заговорил Витя и вдруг вскочил на ноги. – Ай, дедушка! Дедушка-а-а! Опоздал, не услышит.

– На что он тебе? – удивился Коля.

– Опять он забыл свой мешок, – сказал Витя. – Ведь возвращался за ним, и опять... Коля... а он забыл?.. Или нарочно?

– Похоже, нарочно. Завтра привезет деньги, тогда и узнаем. Пошли?– Коля набросил на плечо вещевой мешок, прикрепил к нему уток.

Витя тоже взял рюкзак. Еще раз оглянувшись на дорогу, по какой

уехал Коныч, ребята быстро пошли по узкой тропинке...

* * *

Ленивую, впритруску, рысь Доброго и легкий скрип почтовой двуколки Ариша услыхала километрах в пяти от границы поселка. Уже основательно стемнело, и кто едет по дороге разглядеть было нельзя. Но кто бы ни ехал, он не мог не заметить ребят, не мог разъехаться с ними. Ариша решила подождать и расспросить встречного о беглецах.

Почтарь Коныч был частым гостем в доме Лихолетовых. Большинство книг на книжной полке в столовой очутилось при его непосредственном участии.

– Коныч! – радостно окликнула почтаря девочка, едва он с ней поравнялся.

– А, Ариша, здравствуй, – сразу узнал ее почтальон.

– Дедушка Коныч, ты не встретил по дороге двух мальчиков?– сразу перешла к делу Ариша.

– Витю и Колю? А как же, повстречал. Вот тут им денежный перевод на вашего председателя, – похлопал дед рукой по кожаной сумке.

– А они? Они где?

– Где? А в малохатке. Там заночуют, а завтра утречком я им завезу грошики. Если председатель позволит.

– В малохатке? – Ариша хорошо знала этот приют для охотников и просто припоздавших прохожих.

Как хорошо, что она встретила Коныча. Теперь можно не беспокоиться о ребятах. Сегодня они там спокойно переночуют, а завтра она сама свезет им деньги.

Долго не раздумывая, Ариша вскарабкалась на двуколку и уместилась рядом с почтальоном. Они вместе поедут к председателю. Ариша передаст ему Колину записку и сама уговорит его, чтоб не возвращал беглецов обратно. А завтра утречком вдвоем с Конычем они поедут в малохатку.

– Но, Добрый, – тряхнул вожжами почтарь, и конь, почуяв запах жилья, весело затрусил по дороге в «Приморье».

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Следуя по тропинке, указанной Конычем, ребята скоро заметили берега маленькой быстрой речушки. Коля вышел к реке первым – он был головным в «колонне». Витя замыкал шествие. Темнота, постепенно спускающаяся на тропинку, заставляла Колю ускорять шаги, а Витю время от времени оглядываться назад.

– Вот жалко, не попросили у Коныча охотничье ружье, – сказал Витя. – Появился бы, скажем, на нашем пути медведь, бах... и порядок.– О том, что на Камчатке полно медведей, Витя узнал тоже из книги Крашенинникова. – Никто из камчадалов, правда, не запомнил, чтобы медведь задрал человека, – вспоминает Витя. – Обыкновенно медведь сдирает кожу с затылка человека и, прикрыв ею глаза, оставляет его. Ну, а если зверь разъярен, то выдирает мягкие места, но не ест их, а бросает. Таких изувеченных людей на Камчатке множество, и называют их дранками.

– Сэнкью вэри мач [9]9
  Больбшое спасибо. (искаж. англ.)


[Закрыть],– дурашливо поклонился Коля. – Мне мои мягкие места нужны, чтобы было на чем сидеть в шлюпке.

– Нет, но ты послушай, как интересно, – продолжает Витя. – Они совсем не трогают женщин. Летом собирают с ними вместе ягоды и ходят около них, как домашний скот. Иногда, правда, медведи отбирают лукошки с набранными ягодами. Ну, а в летние месяцы – вот как сейчас – они спускаются на берега маленьких рек и промышляют себе рыбу. Подожди! Видишь, на реке что-то шевелится? – понизил Витя голос до шепота.

– Трави больше! – сказал Коля. – Стоп! Слышал?

Откуда-то снизу по течению реки до ребят донесся резкий протяжный свист. Он повторился несколько раз подряд,

– Что это?

– Птица!—неуверенно ответил Витя.

– Нет. Так свистеть может только человек. На реке! Ого-го-го-го! – приложив ладони рупором к губам, прокричал юнга.

Мальчики беспокойно прислушались, но больше ничего не было слышно.

– Затихло! – прошептал Витя. – Я говорю, птица. Хищная ночная птица. Есть такие птицы, быками называются... Я читал...

Витя не успел рассказать, где и что он читал. На отлогом берегу реки показался человек. Увидев мальчиков, он остановился и радостно засмеялся.

– А я слышу «ого-го!.. » – заговорил человек, поднимаясь к мальчикам. – Здравствуйте! Однако, ребята, на помощь.

По слегка замедленной речи, по смягченным шипящим опытный путешественник сразу бы признал камчадала.

– Кому на помощь? – спросил Коля.

– Мне, – сказал человек. – Вещички надо доставать из воды.

В его мягком произношении слышалось: «слысю», «помось», «весицки», «рецька».

– Ты камчадал? Местный? – спросил Витя,

– Конечно. Ительмен. Лёха меня зовут.

Леха ростом был не больше Вити, но когда они стояли рядом, ительмен казался значительно старше. Широкогрудый, с крепкими, чуть кривыми ногами, черными прямыми волосами, он стоял на берегу реки настоящим хозяином тайги.

– Как же твои вещички в воду сыграли? – спросил юнга. – Вывалились из лодки?

– Крушенье, однако,– горестно покачал головой Леха.– Батишко на перекате закружился – и крушение. Вещички, однако, драгоценные. Общественные. Пошли?

– Как быть, Коль? – спросил Витя. – Будем искать малую хатку, пока не стемнело, или таскать «вещички»?

– И чего спрашиваешь? Человек SOS дает. Нужны – так, значит, нужны! А ты куда в своих «скороходах» собираешься? – ткнул он пальцем в Витины сапоги. – Леха, тебе одного помощника мало?

– Ничего. Донесем, однако, и вдвоем. А он пусть, – кивнул Леха на Витю, – выберет ровное местечко. Травки побольше положит.

Когда Леха и юнга спустились к реке, Витя неуверенно принялся выполнять задание. Но трава на берегу реки росла такая твердая и крепкая, что ительмен и юнга уже вернулись, нагруженные тяжелыми тюками, а на выбранном Витей местечке лежал только маленький пучок.

Коля сбросил с плеча свою ношу. Тюк упал и покатился по береговому скосу.

– Поаккуратней! Бросаешь, как щепки! – крикнул Леха и кинулся к брошенному тюку. – Там не щепки!

– Тяжелый, – оправдывался юнга.

– Однако, ничего. Другой полегче. Неси другой, – скомандовал Леха.

Коля вторым заходом спустился к реке, Леха принялся аккуратно укладывать тюки, неодобрительно качая головой и часто причмокивая губами.

– Все перекаты на речке знаю... Все лето по ним батишко вожу, а нынче перевернулся. Налетел на подводную корягу... А дождь будет, однако, – загляделся Леха на облачное вечернее небо. – Так тучки идут к дождю.

Леха снял плащ и бережно покрыл им тюки.

– Да что у тебя там, сахар, что ли? – показал на пакеты Витя.

– Слаще. Книжки, – укрывая, Леха ласково погладил книги как живые существа. – Я—библиотека-передвижка. Эти взял у рыбаков. Завтра отвезу на Теплое озеро. Нашим людям, что олешек пасут. А у них заберу и отвезу в район. Те сдам – другие получу.

– Ты тоже в район? На лодке?.. В район? Да? – заходил вокруг Лехи Витя. – Леха, милый... У нас нет денег. Но мы потом пришлем! Заплатим.

– За чего? – спросил Леха.

– Ты не мог бы нас взять с собой в бат?

– Взял бы так, без денег.. . Видишь, мой батишко махонький. Опять перевернешь! А ведь книжки!

– Хочешь, я тебе из Ленинграда книжек пришлю? У меня много, всякие. Леха, нам надо на самолет. Мы отстали от судна...

– Одного возьму. Кто хочешь? Два – не возьму!

– Одного? – незаметно подошел с последним тюком книг Коля.– Вить, как ты считаешь?

– Я не знаю, – сказал Витя.

– Ты когда думаешь сниматься в рейс? – опустив на плащ книги, спросил Коля.

– Батишко из воды вытащим. Проверим! Надо чинить, починим. Ночью тоже ничего – починим и поплывем!

– Витя! Ты с Лехой отправляешься в район! категорически заявил юнга. – Ты слушай меня!

– А ты один в тайге? Страшно! Вдвоем не страшно. . .

– И одному – ничуть... Я в хатке замкнусь!

– В тайге страшно? – засмеялся Леха. – Ничего не страшно! У нас народ небалованный. Строгий! Не страшно, однако. Ничего.– Окинув еще раз ласковым взглядом книжки, Леха стал спускаться к берегу. – Однако, посмотрю батишко!

– Слушай, Витя, ты со мной не спорь, – горячо заговорил Коля.– Понимаешь, как нам важно поскорей наладить связь с «Богатырем». Ты как попадешь в район, сразу на почту: дашь молнию в Петропавловск, в два адреса: один – прямо на судно Сергею Ивановичу второй– начальнику Петропавловского порта. Начальник порта всегда знает, где какое судно стоит. Валюты тут хватит. – Юнга вытащил из кармана брюк видавший виды кошелек и подбросил его на ладони.– Сообщи, чтоб о нас не беспокоились, что мы скоро будем в Петропавловске. А потом жми в райком комсомола и расскажи, где я. Кого-нибудь за мной наладят. Или транспорт какой организуют. Я, конечно, могу и сам до района дойти. Только ночевать в лесу... будет плохо...

115

– Эй, давай батишко поднимать, – донесся с берега голос Лехи.

– И я пойду бат поднимать, – сказал Витя.

Он понимает, что Коля рассуждает верно. Конечно, надо воспользоваться транспортом, чтобы хоть одному из них поскорей добраться до района. Но оставить товарища одного...

Витя оглядывается на чернеющий кустарник, представляет, как он останется ночью один на один с дикой, незнакомой Камчаткой... Даже не в лесу, а в избушке...

Решение пришло совершенно неожиданно. И как он мог даже раздумывать? Конечно, ехать с Лехой должен Коля. Ведь как члену команды на «Богатыре» нужно быть юнге, а не Вите. Витя отлично может пойти на любом другом судне и даже остаться зимовать на Камчатке. А что? Будет ходить с Аришей в школу. Организует в Доме пионера кружок радиолюбителей. А маме каждый месяц будет посылать радиограммы с отчетом о табеле.

– Коля, – говорит Витя, взволнованный собственным благородством,– с Лехой пойдешь ты! И дяде Сергею скажешь, чтобы меня не ждали. Я завтра с Конычем вернусь обратно в «Приморье».

– Так я тебя одного и оставил! – возмутился юнга. – И нужно же придумать такую глупость! Стоп качать! – вдруг осенила Колю гениальная мысль.– А что, если мы попросим Леху послать из района телеграмму Сергею Ивановичу? Составим текст, а он отправит.

– Ну, где вы? Давай, однако, – закричал Леха.

– Идем! – крикнул юнга. – Пошли, что ли?

Вытащить на берег легкий долбленый бат – дело одной минуты.

– Хорошо! Еще мало! Раз, два... – командовал Леха.

Он тянул за цепь, прикрепленную к носу; Витя и Коля ухватились за борта. Бат легко двигался по прибрежному илу. Еще рывок, еще и...

Поскользнувшись на мокрой траве, взмахнув руками, Витя упал прямо в воду.

– Витя! – бросился Коля к товарищу.

– Ничего, тут неглубоко. Однако, уже вылез, – засмеялся Леха, глядя, как смущенный, насквозь промокший, мальчик выбирается на берег.

– Ушибся? – спросил Леха.

– Чепуха, – сказал Витя, выжимая полы куртки.

– Говорил, обойдемся без тебя! Неуклюжий какой-то, не смотришь под ноги... – помог Вите снять рюкзак юнга. – Вот теперь промок, что будем делать? Да в таких обутках и я бы растянулся. Дрожишь? Костер бы разжечь.

– Однако, разожжем, – успокоил ребят Леха. – Не здесь. В юрте. Бегай пока, чтобы не застыть. Шибче бегай! Пошли в юрту.

– А ты же хотел бат осмотреть, если нужно, починить, – сказал Коля.

– Бат, однако, деревяшка, а он человек.

– А книжки как же? .. Бросаешь?

– Скажешь! Зачем бросать? Его отведем. Огонь сделаем. Потом и их туда отнесем. Ничего. Ночка большая. Завтра дальше придумаем.

– А знаешь, Леха, ты хороший товарищ, – сказал юнга.

Однако, ничего. Пошли потихоньку.

* * *

Охотничья избушка – юрта, как назвал ее Леха, или малохатка, как окрестил ее почтарь Коныч, – оказалась совсем рядом, за первым поворотом реки.

– Однако, заходи! – широким хозяйским жестом Леха растворил узенькую одностворчатую дверь.

Поначалу избушка показалась Вите совсем крохотной. Не больше, чем игрушечные домики, какие в Ленинграде строятся для малышей в детских садиках. Сходство это усугубл ялось маленьким окошечком, прорубленным в стене из тонких жердей, проконопаченных желто-зеленым мхом. Вечерние сумерки почти не пробивались в избушку, и ребята, шагнув за Лехой через невысокий порог, оказались в кромешной тьме.

Внезапно что-то зажужжало, и яркий луч света высветил комнату с ее незатейливой обстановкой – столом, двумя скамьями по стенам и большой, выложенной из камня, печью. Со скамей свисали на дощатый некрашеный пол основательно облезшие волчьи шкуры с оскаленными мордами. От неожиданности ребята шарахнулись к выходу.

Чрезвычайно довольный произведенным эффектом, Леха, продолжая нажимать планку карманного фонарика, склонился над печкой, около которой чья-то заботливая рука уложила стопку сухих дров. Положив несколько поленьев в печку, он передал фонарик юнге.

– Жми немного! – Затем присел на корточки, вытащил из кармана нож, быстро нащепав лучинок, поджег их спичкой и сунул под поленья.

Не прошло и минуты, как дрова весело затрещали и комната стала наполняться великолепным теплом.

– Снимай одежку, суши! – скомандовал Леха. А мы пойдем принесем книжки.

– Да у тебя самого от кормы пар идет! – подошел к Лехе юнга.

– Однако, ничего. Книжки с батишка снимал, сам малость промок, – улыбнулся Леха. – Высохну. – Он взял у Коли фонарик.– Пошли, однако.

Оставшись один, Витя снял курточку, стянул прилипшие к ногам брюки, трусы и развесил на скамье против печки.

Но если в мокрой одежде зуб на зуб не попадал, то голому стало еще холоднее. Витя с опаской поглядел на оскаленные волчьи головы и несмело потянул к себе одну шкуру. На ощупь волчья шерсть оказалась мягкой. Уже смелей мальчик снял ее с лавки и набросил на плечи. Сразу стало тепло и удивительно уютно. Нужно бы, конечно, пойти помочь носить книги.

«Вот немного согреюсь и пойду», – подумал Витя, усаживаясь на краешек скамьи. На секунду он закрыл глаза и тут же снова открыл. Что за наваждение? В углу избушки, аккуратно уложенные столбиком, лежат пачки с книгами. Коля и Леха сидят прямо на полу возле печки. Коля яростно выдергивает зеленоватые перья из крыльев селезня. По гримасе, исказившей его лицо, Витя видит, что это у него получается неважно. И действительно, на кончиках вырванных перьев висят лохмотья кожи, желтые кусочки жира.

– Давай сюда! Зачем дичину портишь? – потребовал Леха.– Где стрелял?

– Коныч дал. Почтарь Коныч. На ужин. А у нее, проклятой, перья как приклеенные! – Юнге не впервой ощипывать птиц. Сколько раз на «Богатыре» кок поручал ему эту работу. Не утку, так курицу—какая разница? Правда, перед обработкой кок обычно окунал курицу в бачок с кипятком и перья отделялись сами собой, а эту «на сухую» – рвешь, рвешь. – Надо бы кипятком ошпарить, – говорит он, передавая селезня Лехе.

– Ничего! Однако, и без кипятка сделаем.

Леха вытащил из-за пояса нож, быстрым незаметным движением сделал глубокий надрез и, засунув в утиный живот два пальца, ловко вытащил сразу все внутренности. Затем проткнул птицу насквозь острой лучиной и подал юнге.

– Крути немного. Над огнем.

– Так и есть будешь с перьями? – вытаращил глаза юнга.

– Зачем с перьями? Перья гореть будут, – засмеялся Леха.

Витя почувствовал, как избушку заполнил едкий запах паленых перьев. Потом к нему примешался нежнейший аромат жареного мяса. Это невозможно вытерпеть. Витя приподнял голову.

– Спи, спи! Готов будет ужин, – разбудим, – сказал Коля.

– А я вовсе и не спал!

Витя не врет. Он уверен, что не спал. Он просто не понимает, что сегодня вокруг него происходит. Вот и сейчас. Опять чуть прикрыл глаза, а утки, уже разрезанные на кусочки, лежат горкой на столе. От горки идет пар. Коля сидит уже рядом с Витей на скамье, а Леха протягивает им обоим по жирной утиной ножке. Завернувшись в волчью шкуру, Витя пересаживается поближе к столу, с наслаждением вонзает зубы в теплое обгоревшее мясо и, урча, как Ветрогон, дробит зубами сладкие утиные косточки.

– Эх, жалко, нет фотоаппарата, – грустно вздыхает юнга. – Вот бы показать Сергею. Ивановичу «жителя нашей эры». В какой руке, ты меня на «Богатыре» учил, держать нож и вилку?

Витя не обижается на «подначку»: во-первых, он уже к этому привык, а во-вторых, – действительно, чем голый, завернутый в звериную шкуру мальчишка, рвущий зубами и руками кусок недожаренной дичи, отличается от жителя каменного века?

– Однако, вещички сухие, – тронул Леха Витину одежду. – Одевайся. Сейчас поплывем!

– Леха! – сказал юнга. – Мы решили остаться тут вдвоем, а тебя попросить дать из района телеграмму в Петропавловск. Мы сейчас напишем, а ты передашь. Ладно?

– Зачем передашь. Сам передашь, – говорит Леха,

– Нет, ты не понял,–попытался объяснить юнга. —Тебе нужно везти книжки, ты можешь взять только одного из нас. Вот мы и решили. . .

– Зачем одного. Двух возьму, – говорит Леха. – Довезу вас до Теплого озера, потом вернусь – возьму книжки. От Теплого озера район совсем близко. Ничего. Завтра в районе будете.

– Ну, спасибо, Алеша, – порывисто обнял Леху юнга. – Ладно! За нами не пропадет!

– Зачем говоришь «не пропадет»? – обижается Леха. – Вы, однако, на Камчатке. На Камчатке один люди всегда помогает другим люди.

– Постой, а как же Коныч? – вспомнил, натягивая почтарские сапоги, Витя. – Ведь он утром обещал привезти нам деньги?

– А мы ему напишем, чтобы переслал деньги на «Богатырь». Скажем, что не могли упустить такой транспорт. Он поймет, – говорит юнга.

– А мешок?

– Мешок? – юнга поднял со скамьи вещевой мешок почтальона.– Мешок оставим в избушке, – неуверенно сказал он, с грустью ощущая тяжесть наполняющих его продуктов. И вдруг блестящая идея осенила юнгу.

– Давай продукты переложим в твой рюкзак, а мешок оставим Конычу. Ведь, наверно, он это нам оставил.

– Давай хоть напишем, чтобы стоимость взятой нами еды Коныч вычел из причитающихся нам денег, и за сапоги тоже... – сказал, перекладывая сало и хлеб в свой рюкзак, Витя.

– Не надо писать. Не надо обижать хороших люди, – серьезно сказал Леха. Он бросил последний взгляд на книжки: Камчатские люди, однако, тоже коммунизм строят. Не надо писать «деньги»!

– Какой же ты хороший люди, Леха, – сказал Витя, дописывая коротенькую записку Конычу.

– Однако, ничего, – подтвердил Леха и опять широко улыбнулся.—Пошли спускать батишко.