Текст книги "Безымянный (СИ)"

Автор книги: Михаил Ермишкин

Соавторы: Игорь Воробьёв
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

Глава 8

Взгляд этих сверхъестественных глаз не был злобным, скорее сковывал замогильным холодом. Монстр не проявлял агрессии, и я вдруг услышал чужой чёткий голос у себя в голове: – Ты поможешь мне убить эльфа? Я опешил и не знал, как на это реагировать. Гончая же совсем по-человечески склонила голову набок, а холодный голос в моей голове продолжил: – Ты же понимаешь, что если выйдешь к нему, он лишит тебя свободы… если не убьёт на месте?

Я взглянул на повозку, чтобы увидеть, как капитан охраны своей очередной серией ударов опустошает полоску жизни аберрации и она рассыпается безжизненной грудой костей. Гончая всё ещё сражалась, но её шкала тоже была почти пустой. Эльф приближался к троим оставшимся охранникам, его губы двигались, но слов я не мог разобрать. Я присмотрелся к нему, и над ним выскочила табличка с полной шкалой под ней: «Жрец Оума, уровень 8».

– Разве я могу чем-то помочь? – мысленно сказал я, – мне с ним не справиться…

– Я помогу тебе, – ответил голос, – я дам тебе силу лишить его магии… вот только за это ты должен будешь отдать мне его душу, если победишь…

Убивать мне никого не хотелось, хотя, правду говоря, мои собственные мысли насчёт встречи с этой группой были очень похожими, что было весьма неприятно. Насколько проще было бы затаиться в кустах и подождать, пока они уйдут. И дёрнуло меня любопытство вообще сунуться сюда…

– Если они победят, – прервал мои размышления голос, – жрец почует тот амулет, что находится у тебя в рюкзаке. Ты не сможешь спрятаться, и результат будет такой же, как если бы ты сам им сдался.

– К тому же, – продолжил голос, выказывая явное нетерпение, – я могу просто убить тебя… Решай, время не ждёт!

– Ладно! – мысленно решился я, поскольку помирать очень уж не хотелось, – если как-то смогу это сделать – помогу…

Красные огоньки в пустых глазницах гончей вспыхнули, и я почувствовал, как холод проносится по моему телу с головы до ног. Монстр же повернул голову в сторону дороги и стремглав кинулся к повозке. А мой взор заслонило окошко, в которое я сразу же вчитался: «Получено заклинание Жертвенное проклятие Мора, божественное, уровень 4, некромантия, ритуал, вербальный, соматический, лишает жертву способности использовать магию, будь то собственные заклинания или заложенные в артефакты; жрец должен видеть жертву, а она должна слышать его слова; указав на жертву, необходимо произнести проклятие, смысл которого сообщить жертве, что её душа отдаётся Мору; эффект длится 1 час за каждый уровень жреца, в течении этого времени цель должна быть принесена в жертву Мору. Внимание! Вы не способны самостоятельно использовать данное заклинание, вам доступно его одноразовое использование благодаря божественному вмешательству.»

Развеяв окошко, я подумал, что серьёзно влип, и присмотрелся к происходящему у повозки. А посмотреть было на что. Командир охраны, расправившийся с гигантским монстром, начал обходить повозку, как это сделал ранее эльф, а один из охранников наконец-то нанёс гончей последний удар, после которого она рассыпалась на кости, начавшие медленно таять, превращаясь в чёрный дым. Жрец подошёл к одному из бойцов и, прикоснувшись к нему, попросил Оума излечить раненого, и это подействовало, с уже виденным мной эффектом сходящего с рук света.

Внезапно кости аберрации, раскиданные вокруг передней части повозки, стали взлетать в воздух, собираясь прямо за спиной капитана в новую антропоморфную форму. Один из солдат заметил это и предупредительно закричал капитану об опасности, указывая на происходящее пальцем. Капитан стал оборачиваться, но было поздно – невероятно быстро собравшаяся чудовищная форма монстра создала нечто вроде огромной пасти на месте головы, и эта пасть наполовину заглотила капитана, оторвав того от земли на добрую пару метров.

С отвратительным чавкающим звуком монстр начал пережёвывать капитана, и от его тела в разные стороны брызнули фонтаны крови. Было заметно свечение булавы внутри этой пасти и даже вылетающие наружу осколки, вызванные тем, что острые кости этой импровизированной пасти крошились, сталкиваясь с зачарованным металлом оружия. Табличка «Костяная аберрация, уровень 10» снова светилась над ужасающим монстром, полоска жизни капитана обнулилась, а его табличка посерела и исчезла.

Эльф, бегом кинувшийся было на помощь капитану, в ужасе застыл на половине пути, а костяная гончая, стоявшая до того рядом со мной, стрелой пронеслась мимо остолбеневших солдат в направлении жреца. К чести эльфа, он успел прийти в себя и даже вытащил из-за спины щит. – Скорее! – крикнул он оставшимся бойцам, – помогите же мне!

Двое сразу же вышли из оцепенения и бросились к гончей, которая уже осыпала жреца ударами, большинство из которых он умудрялся успешно блокировать. Третий же развернулся в противоположном направлении, по-видимому, намереваясь сбежать. Однако эльф не оставил без внимания этот манёвр и закричал, схватившись за свой амулет: – Куда ты собрался, мерзавец?! Собравшегося бежать охранника аж тряхнуло, он какими-то ломанными движениями развернулся обратно и с перекошенным лицом бросился на гончую.

Благодаря совместным усилиям охранников, эльф смог вырваться из боя, отступив за спины людей и сразу же поднял свой амулет, вновь призывая своего бога для изгнания нежити. Снова волна слепящего света разошлась по дороге, в этот раз с весьма неожиданными для меня результатами. Свет растворил, как и в предыдущий раз, пару костей монстров, отняв кусочек с их полоски жизней, но внезапно раздался какой-то громкий, трескающийся звук и аберрация, чья шкала жизни была почти полна, взорвалась шквалом костей, которые прямо на лету стали превращаться в чёрный дым. Пережёванный труп капитана, от которого оставался лишь торс с ногами, с хлюпающим звуком упал на землю.

Произошедшее, похоже, удивило не только меня, но и солдат, чем не преминула воспользоваться гончая, схватив одного из охранников и выпив его жизнь. Сразу же после этого она ринулась к жрецу в открывшееся пространство, удачно полоснув того когтями. Эльф взвизгнул тонким голосом и заорал: – Сюда! Защитите меня! Как подстёгнутые кнутом, охранники набросились на гончую, пытаясь оттеснить её от жреца. Тот помогал им, как мог, колошматя монстра своей булавой и уже не столь удачно прикрываясь щитом. Я бы сказал, что его полоске жизни уже не хватало где-то пятой части, у одного из бойцов оставалась примерно половина, а тот, что порывался бежать, был практически мёртв. У гончей же было заполнено чуть больше двух третей шкалы.

Исход боя переменился за считанные минуты, и было похоже, что мне таки придётся выполнять обещанное. Ведь надо было залезть на дерево и спать, наплевав на весь этот шум, в очередной раз подумал я, и, поднявшись, вышел на дорогу, направившись к повозке.

Пока я приближался, солдатам удалось оттеснить гончую от нещадно изрезанного жреца, который, едва очутившись за их спинами, возопил: – О, Оум! Милостивый и справедливый! Исцели служителя своего! Затвори раны и отгони немочь! Его окутало жёлтое сияние и полоска жизни вновь перевалила за половину. Гончая же в это время умудрилась вцепиться и выпить охранника с большим на тот момент количеством очков здоровья. Оставшийся израненный охранник сопротивлялся вяло, за всё то время, что я подходил к месту схватки, мне кажется, он не попал по гончей ни разу.

Костяная тварь завертелась вокруг жреца, не давая ему возможности колдовать. Его полоска жизни стремительно таяла. Почти каждый выпад гончей вызывал у эльфа крик боли и брызги крови из очередной раны. Судя по его шкале, у него оставалось меньше трети очков жизни, но у гончей их тоже было немного.

Но вот костяная тварь исхитрилась прыгнуть на жреца, и я, к тому времени находясь лишь в паре шагов от них, даже остановился, потому что уже имел представление, к чему обычно приводят подобные прыжки. Похоже, сейчас она выпьет эльфа, и мне не придётся его добивать.

Жрец, очевидно, это тоже понял, потому что глаза его расширились от ужаса и он завопил: – Сюда, касмере! Немедля! Оставшийся в живых охранник, подстёгнутый этим приказом, прыгнул к эльфу, толкнув его плечом, чем спас жреца от верной гибели, заняв его место. Пасть гончей сомкнулась на теле охранника, несчастный издал предсмертный крик и его жизнь перетекла к монстру… Однако количество восполненных таким образом очков здоровья было ничтожно, а эльф, воспользовавшись тем, что гончая, поглощая врага, сделалась недвижимой, обрушил на неё шквал ударов своей булавой. Тварь успела отцепиться от иссохшего тела солдата и даже воткнула свой мечеобразный хвост в грудь жреца, но его удачный удар обнулил шкалу здоровья монстра, и гончая начала рассыпаться, превращаясь в чёрную дымку.

Полоска жизни эльфа была почти пуста, и его полный ненависти взгляд теперь уставился на меня. Он же сейчас вылечится, застучала в моей голове мысль. Дальше медлить было нельзя и, указав на него пальцем, я крикнул: – Твоя душа – моя! Эээ… я хотел сказать – Мора! – Теперь твоя душа принадлежит Мору!

С моей руки, указывающей на жреца, сорвался чёрный луч, ударив прямо в то место, куда чуть раньше воткнулся хвост гончей. На мгновение эльфа охватило мрачное сияние, постепенно переходящее в мертвенно-бледное, которое, впрочем, быстро исчезло. Я заметил, что большой амулет на его шее, ярко сиявший во всё время боя, теперь потух. На дороге рядом с повозкой оставались лишь мы вдвоём.

Глава 9

Покосившись, я прочитал в углу моего зрения выскочившее сообщение: «Внимание! Вы успешно использовали заклинание Жертвенное проклятие Мора, ваша жертва лишена магии на два часа. Если по окончании этого времени вы не принесёте её в жертву Мору, проклятие обернётся против вас». Оказалось, что в этом своеобразном окошке-журнале было ещё много чего написано, в основном системные отчёты об увиденном мною бое, на которые я не обратил тогда никакого внимания.

– Мерзавец! – воскликнул жрец, тяжело дыша. Он был с ног до головы залит кровью, а его плащ походил скорее на рваную тряпку, чем на часть экипировки. – Это ты натравил на нас нежить?

– Вовсе нет, – покачал я головой, – я просто проходил мимо и оказался в неподходящем месте в неподходящее время.

– Врёшь! – выкрикнул в ответ эльф, – Я чую в твоей накидке силу этого вашего бога! Последнее слово жрец будто сплюнул, а его лицо исказилось в ироничной гримасе.

– О, Оум! – даже не выждав ответа с моей стороны, задекламировал эльф, – накажи это ничтожество, посмевшее восстать против тебя! Испепели его своим светом! Пусть пламя его лучей выжжет скверну!

Жрец вытянул руку со щитом, указывая на меня раскрытой ладонью. Однако ничего не произошло, и в воздухе повисла неловкая пауза. Я заметил, что в углу моего зрения проскочило сообщение: «Жрец Оума, (ур.8) пытается атаковать вас заклинанием Испепеляющий луч – провал».

– Что ты сделал! – завопил эльф с выражением абсолютного недоумения на лице, переходящего в ужас. – Это невозможно! Как ты это вытворил!!!

– Ну, я как бы уже говорил… – мне было очень неловко, – про душу и всё такое…

– Подонок! – выкрикнув оскорбление, жрец бросился на меня, размахивая булавой.

Похоже, он совсем потерял голову, подумал я. Однако это не повод быть к нему милосердным… Увернуться от его удара получилось достаточно легко, и я с размаху залепил ему посохом по голове.

" – Жрец Оума, (ур.8) атакует. Уворот – успех.

– Вы атакуете жреца Оума (ур.8). Уворот – провал. Вы наносите 10 урона. ОЗ жреца 8/66."

– Послушай! – всё-таки обратился я к нему, – мы можем не убивать друг друга… Просто перестань нападать и успокойся! Я понимаю, вся твоя группа погибла… Но я тут ни при чём! Я их не трогал, я не насылал никаких тварей. Я правда просто проходил тут рядом…

Вместо ответа эльф с сумасшедшим воплем саданул по мне своей дубиной и в этот раз попал. Булава с силой врезалась мне в бок, и я почувствовал и, кажется, даже услышал, как ломаются мои рёбра.

" Вы пытаетесь переубедить жреца Оума, (ур.8). Убеждение – провал.

– Жрец Оума, (ур.8) атакует. Уворот – провал. Нанесено 10 урона. Ваши текущие очки здоровья: 10/20."

– Вот ведь гад! – в глазах у меня аж помутнело от боли, – ты ведь так прибьёшь меня… Получай! Выкрикнув это, я уже привычным движением сверху вниз шмякнул эльфа куда-то в область шеи и пропустил падающее тело в сторону.

" – Вы атакуете жреца Оума (ур.8). Уворот – провал. Вы наносите 8 урона. ОЗ жреца 0/66. Жрец Оума, (ур.8) повержен. Если в течение двух минут его состояние не будет стабилизировано, он умрёт. Внимание! Если ваш противник получит лечение, которое повысит его очки здоровья за нулевой показатель, он придёт в себя.

Бой закончен. Уровень угрозы 7. Внимание! Вы победили ослабленного противника, получаемый опыт урезан в 10 раз. Получено 580 очков опыта. Текущий опыт 1430/3000.

Поздравления! Вы достигли третьего уровня, ваши ОЗ восстановлены, все действующие негативные эффекты нейтрализованы. Ваши очки здоровья увеличены, получены новые очки навыков, которые вы можете распределить из окна статистики персонажа.

Внимание! Вы подняли уровень, так и не распределив начальные очки параметров. Получено достижение Хардкор 2 – все ваши параметры возрастают на 2, боги благоволят тем, кто преодолевает дополнительные трудности."

Я быстро развеял табличку, вновь испытав это возносящее вверх чувство, сопровождаемое звуком фанфар и моментальным потемнением в глазах. Боль ушла, сменившись эйфорией. В этот раз я даже чувствовал себя сильнее, мне прямо казалось, будто я стал больше, мышцы, надувшись, заиграли под кожей, хотя это странное ощущение перестройки организма быстро прошло. Перед глазами опять выскочило сообщение, которое я тут же заставил исчезнуть, едва скользнув по нему взором. У меня же тут эльф помирает.

«Открыт навык убеждение 1, классовый, активный, позволяет убеждать оппонентов изменить свою точку зрения или поступить тем или иным образом с помощью красноречия, мимики и других приёмов риторики.»

Эльф валялся прямо передо мной, уткнувшись лицом в землю. Я присел рядом и перевернул его на спину, пощупал пульс, осмотрел раны. Мне казалось, что следовало бы перевязать ему голову, по которой я так удачно попал посохом, а шею постараться как-то вправить… Я понятия не имел, как вправляют позвонки, да и подобная операция могла окончательно угробить жреца, так что я кинулся к повозке поискать бинты или что-нибудь вроде того. Я откинул полог фургона и заглянул внутрь. Вдоль бортов тянулись скамейки, а в глубине беспорядочной кучей громоздились всякие бочки, ящики и сундуки. Под скамейками лежали рюкзаки и свёрнутые мешки, вроде тех, что я уже находил раньше. Я схватил первый попавшийся рюкзак и почти сразу отыскал в нём свёрток ткани, подходящей для бинтов.

Стремглав выскочив из повозки, я бросился к эльфу и принялся бинтовать ему голову. Надеюсь, две минуты ещё не прошло, подумал я, и тут же выскочило окошко:

«Первая помощь – успех. Пациент стабилизирован и уже не умирает. Однако для его дальнейшего излечения необходим покой и постоянная забота кого-нибудь владеющего навыком медицина. Получено 10 очков опыта.»

Уфф, подумал я, всё-таки я не убил его.

– Молодец, – неожиданно прозвучал у меня в голове уже знакомый холодный голос, – ты победил, а значит, пора отдавать мне обещанное.

– Интересно, как? – так же мысленно спросил я. – Мне ему загнать в сердце ритуальный нож? Такого у меня нет… Или, может, посохом как?

– Всё гораздо проще, – мне показалось, что голос у меня в голове говорил с лёгким оттенком сарказма, – но мне нравится ход твоих мыслей…

Этот мысленный разговор застал меня врасплох, поэтому я всё ещё держал одну руку на голове эльфа. Теперь над ней возникло окошко с текстом: «Вы желаете принести жреца Оума в жертву Мору? Да/Нет».

Я прислушался к себе. Было ли мне жалко эльфа? Нет, он был мне безразличен. Чувствовал ли я сожаление, угрызения совести, хоть что-то, что побудило бы меня оставить этому жрецу жизнь, получив взамен гнев несомненно могущественной сущности? Нет, скорее даже наоборот, уж больно меня смущали его слова об «этом вашем боге». Да и вёл он себя во время боя как-то неправильно… Профессионально, да, но прикрываясь при этом людьми. Удивившись собственной чёрствости и бессердечности, я нажал взглядом на слово «Да», предусмотрительно отпрыгнув сразу после этого на пару шагов. Фиг вы меня заставите ему кишки вспарывать или ещё какую гадость вытворять!

Однако ничего особо ужасного не произошло. Вдруг будто ниоткуда заиграла торжественная, но слегка грустная музыка, и на земле под телом эльфа начала скапливаться тьма. Выплывая из-под него как пятна чернил, она постепенно приобретала материальные черты, и вот из определённых мест вокруг тела жреца, из этой самой тьмы начали вылезать отростки, похожие на гигантские когти или клыки. Они были такими же чёрными и поблёскивали под светом фонарей. Обхватив эльфа со всех сторон, они стали затягивать его внутрь клубящейся на земле тьмы, пока он полностью там не исчез, словно погрузившись в воду. Так же медленно, как и появились, кляксы тьмы начали исчезать, пока не оставили на месте лежащего там ранее эльфа лишь пустую полосу дороги.

– Спасибо, – снова прозвучал в моей голове голос, – как благодарность я дам тебе совет: если будешь заходить в поселения, нацепи на себя тот амулет Оума, что у тебя в рюкзаке. А будут спрашивать, расскажи какую-нибудь байку: мол, хозяин заключил пари, что я доберусь до Саоэллума в одиночку, или просто решил так наказать… Вот только со жрецами Оума будь осторожнее и к храмам не подходи – они тебя в миг раскусят. Да и амулет мой с накидкой хорошенько спрячь…

– Ты Мор? – прямо спросил я, однако голос молчал. Что бы я больше ни спрашивал, ответа не было – сущность то ли ушла, то ли больше не хотела со мной разговаривать.

Я остался один на дороге, с грудой мёртвых тел вокруг и повозкой полной добра. Оставаться здесь совершенно не хотелось, и, наплевав на всё, я пошёл обратно к дереву, где оставил рюкзаки. Я довольно долго плутал в темноте, потому что в спешке довольно бестолково наметил ориентиры и теперь едва мог их отыскать. Наконец мне повезло, и я почти случайно наткнулся на моё дерево.

Закидав по очереди рюкзаки с посохом на одну ветку, я залез следом и повторил такой манёвр ещё несколько раз, пока не залез на дерево достаточно высоко. Потом развесил рюкзаки по ветвям, достал спальник и, развернув его на выбранном разветвлении, умостился поверх. Вбив посох перед собой на манер распорки, я попытался заснуть. В той повозке я покопаюсь завтра днём. А если кто-то наткнётся на неё раньше меня, что ж – это будут уже его проблемы. Мне казалось, что адреналин от всего пережитого долго не даст мне заснуть, но я ошибался: уснул я почти сразу, видно, привык уже спокойно спать на деревьях.

Глава 10

Разбудил меня яркий свет дня. Я вытащил посох из ветвей, скинул рюкзаки с посохом вниз и уже привычным движением спустился сам. Выполнив утреннюю разминку, я подумал, что неплохо было бы перекусить, и достал из рюкзака кабанью ногу. Запах от неё шёл довольно мерзкий, и я решил, что мясо протухло. Отшвырнув ногу в сторону, я наскоро перекусил хлебом с остатками вяленого мяса, выпил немного воды и, собравшись, направился к дороге.

При свете дня я быстро добрался до места вчерашней схватки, обнаружив всё в том же виде, что оставил вчера. Мои опасения, что кто-то наткнётся на повозку, оказались напрасными. Я подошёл к раскиданным вокруг телам и осмотрел их. Тела выглядели такими иссохшими, что, ни будь я лично свидетелем вчерашней битвы, посчитал бы, что эти люди умерли уже очень давно.

Обшарив их поясные сумки, я не нашёл никаких склянок и собрал лишь некоторое количество серебряных монет. С телами нужно было что-то делать. Почему-то мне не хотелось бросать их так на дороге, поэтому я решил захоронить их. Первым делом я снял с них каски. Целыми оказались лишь две из них, остальные были весьма сильно помяты или треснуты. Потом, недолго повозившись, я стянул с них кольчужные рубахи. Ни одна из них не была в хорошем состоянии, все имели порезы от острых когтей гончих. Пояса я тоже отстегнул, а валявшиеся рядом булавы собрал и аккуратно сложил рядом с телегой, куда я складывал и всё остальное. Штаны у всех погибших воинов были примерно такими же, какие были сейчас на мне, и качество их казалось мне слишком низким для того, чтобы имело смысл с ними возиться. Зато обувь с них я снял, сложив всё в ту же кучу. Обыскав карманы и наскоро прощупав иссохшие тела, я не нашёл ничего особо примечательного: ещё несколько монет и пару невзрачных колечек. У одного я нашёл на шее кожаный мешочек с монетами, среди которых попалось даже несколько золотых. В мешочке также была маленькая деревянная фигурка животного, похожего на собаку или волка.

Сняв с погибших амулеты, аналогичные тому, что был у меня в рюкзаке, я бросил их в одну их касок, сволок тела в линию и вернулся к повозке. В одном из рюкзаков я уже успел покопаться вчера, когда искал бинты для эльфа, теперь я взял наугад другой рюкзак и посмотрел, что в нём. Как я и ожидал, содержимое оказалось очень похожим: обычные вещи, собранные для облегчения жизни в походе. Меня интересовала еда, а её там нашлось очень мало. Ладно, это я соберу перед уходом, решил я и пошёл вглубь фургона.

В тех бочках, куда я смог заглянуть, было какое-то зерно и овощи, в некоторых явно угадывалось что-то жидкое. В ящиках я обнаружил свёртки ткани, а в одном различную сложенную одежду, что меня несказанно обрадовало. Большинство сундуков было закрыто, а из тех двух, что я смог открыть, один был заполнен серебряными монетами, а другой различными ювелирными украшениями. Сундуки не были наполнены даже наполовину, но и так монет, различных колец и ожерелий было предостаточно.

Особого интереса это у меня не вызвало, причин грабить повозку у меня не было, поэтому я вернулся к ящикам с одеждой и стал раздеваться. Покопавшись, я смог найти в ящиках нижнее бельё, которое с удовольствием надел. Различные кальсоны, похожие на тканые чулки, я, повертев в руках, решил не надевать. А вот всяких разных рубах было огромное количество, хотя и весьма странных, как мне почему-то казалось, фасонов. В конце концов я выбрал тонкую белую рубаху из какого-то материала, похожего на шёлк, и надел её. Мне она показалась наиболее крепкой и тонкой, к тому же у неё имелся пристроченный второй слой в стратегических местах, более всего подверженных изнашиванию. Переворошив почти все ящики с бельём, я таки нашёл нечто похожее на толстые шерстяные носки. Весьма неудобные, но других не было. Похоже, те своеобразные кальсоны заменяли здесь ношение данной детали одежды. Портки в ящиках тоже имелись, но вполне обычные, из ткани. Мои трофейные штаны, как, впрочем, и те, что были на солдатах, мне казались куда более пригодными для путешествий. Из верхней одежды я нашёл несколько курток и лёгких накидок, и тут мне пришлось призадуматься, да так крепко, что я даже уселся на скамейку, поглядывая на ворох разбросанной вокруг одежды. Кольчуг или какого-либо защитного снаряжения в повозке не обнаружилось, так что я подумывал одеть наименее порванную из солдатских. И мне сразу становилось понятно, что носить такую кольчугу поверх той тонкой рубахи, что я выбрал, было бы глупо. Рассудив так, я ещё раз осмотрел найденные мною куртки и выбрал наиболее лёгкую из них, довольно простенькую, из грубой ткани, похожей на мешковину. Мне казалось, она достаточно продувается и будет хорошо защищать от трения металлических деталей кольчуги. Определившись с выбором, я отложил в сторону один из плащей с капюшоном, серого цвета, так как темнее просто не нашлось, а всё остальное начал заново укладывать по ящикам, тщательно сворачивая, пытаясь сделать так, чтобы всё лежало, как прежде.

Это заняло у меня достаточно много времени, поэтому, когда я наконец-то выбрался наружу уже одетым и присел на край повозки, то какое-то время отдыхал и даже выпил воды из бурдюка. Между бочками я нашёл кое-какие инструменты: пилу, лопату и даже кирку, так что теперь я вооружился лопатой и решил заняться телами. Подумав, что наверняка вспотею, я разделся до пояса и пошёл к сложенным неподалёку трупам.

Померив длину тел с помощью древка лопаты, я отошёл на несколько метров от обочины, подыскал ровное место для могил так, чтобы его не было видно с дороги, и принялся копать. Я не стал делать чересчур глубокие ямы, поскольку в таковых не было необходимости – тела усохли и значительно уменьшились в размерах. Через несколько часов я выкопал семь могил рядком. Потом я по очереди стал таскать тела солдат и закапывать их. Уже вечерело, когда я наконец-то добрался до капитана, чьё изжёванное тело лежало в луже крови, по причине чего я и оставил его напоследок. Впереди телеги также лежало усохшее тело лошади, а рядом с ним я увидел ещё один труп. Это был совсем молодой паренёк, судя по всему, возница повозки. Он лежал чуть поодаль от тела лошади, и голова его была неестественно вывернута. Очевидно, при падении он сломал себе шею. Сплюнув с досады, я потащил его к могилам, и мне пришлось копать ещё одну для этого бедолаги. Кроме простенькой одежды и амулета на шее, у него больше ничего не было. Наконец, я вновь вернулся к останкам капитана. Обшаривать его не хотелось, и без того было сразу видно, что его кираса никуда не годится. Я лишь отцепил его пояс с мечом и снял с него сапоги, которые были примерно такого же качества, что и у меня, – не пропадать же добру. Штаны у него тоже были получше, чем у солдат, но уже смеркалось, я устал и возиться уж очень не хотелось, поэтому я просто схватил тело за ноги и поволок к могиле. Уже приготовившись спихивать тело в яму, я вдруг заметил, что выкопал её недостаточно широкой, так что пришлось опять взяться за лопату, расширяя и углубляя могилу, пока она не показалось мне приемлемой. Наконец я закопал и её и утрамбовал получившиеся небольшие холмики. Становилось всё темнее, я вернулся к телеге, засунул лопату, откуда взял, отвязал мой топор от рюкзака и вновь пошёл в лес. Побродив по лесу во всё более сгущающихся сумерках, я срубил несколько подходящих веток, примечая по ходу дела крупные каменные валуны. Я отнёс ветки к могилам, оставил там топор, а затем по одному перенёс восемь камней – шесть примерно одинаковых, один большой и один поменьше – и разместил их в изголовьях могил. Потом я вернулся к телеге, достал из рюкзака охранников моток верёвки и нож и в последний раз направился к могилам. Из веток я с помощью топора смастерил некое подобие крестов, связав перекладины кусками верёвки, и воткнул эти кресты поглубже в землю рядом с камнями. Не знаю почему, но так мне казалось правильным. Достав из кармана штанов предусмотрительно взятую заранее из рюкзака флягу, я отхлебнул из неё вина, удовлетворительно осматривая результаты своего труда. Руки гудели от натужной работы, и даже выскочила пара мозолей, но я был доволен. Хотя если бы кто-нибудь в тот момент спросил меня почему – вряд ли я смог бы ответить.

– Ну, что же, – сказал я, обращаясь к могилам, – не знаю ваших традиций и правильно ли я делаю, похоронив вас вот так… но вы были храбрыми воинами и погибли в бою. А может, и нет… откуда мне знать. Однако теперь вы отправились в мир иной, так что покойтесь с миром. Вон вроде у вас тут Мор – бог смерти, скелетов там и всего такого, пусть он и позаботиться о том, чтобы вы там верно добрались до места назначения! В добрый путь, короче…

Я хлебнул ещё один глоток, завинтил флягу, убрал её в карман, подобрал топор, нож и остатки верёвки и потопал к повозке. На мгновение мне почудилось, будто на каждой из сделанных мной крестовин проявилось изображение пустых глазниц. Но было уже довольно темно, и я не придал этому большого значения.

Вернувшись к повозке, я уже с помощью своего темнозрения собрал имеющуюся еду из шести рюкзаков и присел на край фургона перекусить. Мышцы ломило от усталости, похоже, я малость переоценил себя, так что мысль о том, чтобы лезть снова на дерево, вызывала неприязнь. Я решил переночевать в фургоне. Внезапно перед глазами выскочила табличка: «Вы захоронили тела восьмерых погибших людей, поручив их души Мору. Ваш ритуал принят благосклонно и получил отклик. Вы получаете 450 очков опыта». Забавно, усмехнулся я, стряхнул крошки и принялся затаскивать раскиданное рядом с телегой добро внутрь фургона.

Аккуратно сложив всё подле кучи ящиков, я перетащил несколько бочек что потяжелее к выходу, забаррикадировав его, а сам расстелил свой спальник на одной из скамеек, улёгся на него и почти сразу уснул.