Текст книги "Кремлёвский амур, или Необычайное приключение второго президента России"

Автор книги: Михаил Чулаки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Пребывание президента в ванной явно затянулось. Такое внезапное уединение приличнее выглядело бы в уборной.

Сдунув пыль, Стрельцов развернул свиток, взглянул бегло:

"Всем, до кого касается..." – нет, это не план-ключ к сокрытому кладу, как он понадеялся было – это грамота о пожаловании генеральского чина... Стрельцову Александру сыну Алексееву. Прадеду, по-видимому.

С грамотой в руках он и явился в коридоре – отличная маскировка поисков крамольного блокнота!

– Оксана Миколавна, извините за исчезновение. Взгляните и вы, господа. Знаете, есть какие-то детские не то воспоминания, не то сны... Сегодня в "Стреле" мне не очень спалось и вот всплыло: мне лет пять, отец что-то говорит, показывает на отдушину в ванной... Честно говоря, я вдруг возмечтал о семейном кладе. Получился бы для нашей дорогой гостьи отличный сюрприз. Помните, в Гостинном золотые кирпичи нашли в кладке?

– Да у нас каждый год в старом фонде находят! – подхватил мэр Мурин. Он же – граф Невский отныне.

– Вот именно. Но мне с кладом не повезло. Просто семейная реликвия, как видите.

– Для будущего музея – первый экспонат! – провозгласил мэр. – Ведь не сожгли в лихие времена, спрятали – это говорит о чем-то. Однако вы пошли дальше предка, Александр Алексеевич. Вы теперь сами такие грамоты подписываете. А здесь собственноручно: "Александр"! Третий, судя по дате.

– Как интересно! – доверчиво шепнула Оксана. – И гораздо дороже каких-нибудь червонцев!

– Я еще интереснее покажу, – еще тише отозвался он и потянул Оксану к соседней двери.

– Еще детское воспоминание, – объявил он громко. – Я тут играл в прятки. Поводите-ка, граф Невский!

Стрельцов открыл следующую дверь, втянул Оксану – и закрыл дверь за ними.

Парфен уже обежал квартиру, заглянул в кухню, не обнаружил черного хода – и успокоился. Да и грамота всех отвлекла, настроила на романтический лад.

А секрет квартиры в том, что черный ход не из кухни, а из соседней кладовки.

Ничего здесь не изменилось. Там же у черного хода стояла старая коляска, наполненная пустыми бутылками. Стрельцов откатил коляску, поддернув дверь, бесшумно откинул крюк.

– А вот так я в детстве во двор убегал! Бежим?!

И, схватив Оксану за руку, увлек ее на черную лестницу.

– Бежим! – согласилась она уже на бегу.

107

Взявшись за руки, они сбежали вниз, как дружные дети.

Во дворе охраны видно не было – протабанили!

– Здесь проходной на Мойку! – радостно сообщил Стрельцов, забыв, что Оксана не знает, что такое Мойка.

Долго ли будет водить граф Невский? Долго ли простоит Парфен за дверью рядом с коллегами-русалками? Минуты три, у беглецов, пожалуй, было!

Интересное дело: нигде не записано, что президенты не имеют права свободно прогуляться без назойливых спутников. Но вот вышли – и уже чувствуют, что совершили чуть ли не преступление. Побег арестантов! И уже снаряжена почтительная погоня.

Стрельцов увлек Оксану к Певческому мосту. И дальше на площадь.

Цокали копытами медлительные прокатные лошади, бродили в виду дворца группы туристов.

– Зимний дворец, – на ходу объяснял Стрельцов. – Растрелли.

– У нас тоже Растрелли строил. Собор и резиденцию.

– Здесь больше не резиденция, – с сожалением сознался Стрельцов. Упустили.

В углу площади сразу несколько групп грузились в "Икарусы". Стрельцов выбрал самый поношенный, побитый временем – явно предназначенный для соотечественников – и, прижимая к себе Оксану, смешался с группой. Никто не обратил на них внимания, и они невозбранно уселись на задние места.

Один "Икарус" отъехал, другой. Да с Невского потоком выезжают машины. И тут только в конце площади со стороны Капеллы показались взволнованные фигурки – Стрельцов сразу выделил их среди туристов. Стартовал и старый "Икарус". Пусть Парфен гадает, каким транспортом убыли сиятельные беглецы.

Оксана гордо, но и придирчиво осмотрела своего спутника.

– Ой, как вы измазались, когда за дедушкиной грамоткой лазали. Дайте, я почищу.

Он с удовольствием протянул ей руку – и чувствовал ее прикосновения сквозь рукав.

"Итак, продолжаем экскурсию! – с искусственным оживлением заговорил гид. – Между прочим, мне только что сообщили, что одновременно с нами в экскурсию по нашему прекрасному городу отправились президенты Личко и Стрельцов. Так что не исключено, что мы пересечемся. Советую держать фотоаппараты на боевом взводе".

– Представляете, какая там паника? – засмеялась Оксана. – Ничего, пусть побегают! – закончила она балованным тоном.

"Наша следующая станция – Петропавловская крепость! С посещением собора и царских гробниц! Раскройте пошире воображение: в трех метрах под вами подлинники Петра и прочих Романовых!"

– Тем подлинникам уже никуда не деться, – посочувствовал предшественникам Стрельцов. – Ну, а мы свои подлинники направим в другую сторону пока мы на собственном ходу.

И повернул Оксану от Иоанновских ворот направо.

На лугу между бастионом и речкой Кронверкой гуляли многочисленные собаки с хозяевами. Ни те, ни другие не обращали внимания на проходящую мимо пару. Никто ведь не ожидал увидеть здесь президентов – без свиты, без охраны. А раз не ожидали, то и не узнавали.

– Давно я так не гуляла, – мечтательно сказала Оксана. – Без хвостов.

– Вот-вот. А сколько старались мы с вами, чтобы стать президентами а значит, чтобы ходить с хвостами. Зато раньше ходили вот так запросто и не находили в этом никакого удовольствия. Не угодишь на нас! – и он сильнее прижал локоть своей спутницы.

108

Первой, кто обратил внимание на президентскую пару, оказалась огромная кавказская овчарка, кудлатая, как овца. Она стояла, загораживая дорожку, выложенную над Кронверкой, и смотрела выжидательно.

– Ой, а она не тронет? – Оксана вся прижалась к Стрельцову.

– Со мной никакая собака не тронет, – с удовольствием сообщил Стрельцов. – Ну чего скажешь? – спросил он тем особенным тоном, каким разговаривают с животными и детьми.

Овчарка негромко тявкнула – ответила.

– Гуляешь? А где твой хозяин?

Овчарка снова ответила коротко и неопределенно.

– Наверное, она ничья, – сказала Оксана.

Наверное. Хотя на собаке и был потертый ошейник, что-то в ней виделось бесхозное, неухоженное: шерсть на брюхе сосульками, репьи в шикарном хвосте.

Хвост повиливал дружески, но настороженно.

– Пошли с нами, если хочешь, – позвал Стрельцов.

– Угостить бы ее чем-нибудь, – сообразила Оксана. – Да у меня нет ничего.

– И у меня.

Тут только до него дошло, что и денег у него с собой тоже нет. Он и вообще забыл, когда в последний раз держал наличность в руках.

– Ну извини, ничего у нас нет для тебя. Но все-таки пошли, если хочешь.

– Бескорыстно, – уточнила Оксана.

Овчарка уступила дорожку, обнюхала своих собеседников – и пошла следом.

– Она увязалась, – сообщила Оксана.

– Пожалуй, все-таки – он. По лицу видно. По морде.

– По лицу, – серьезно согласилась Оксана. – Он симпатяга, хотя и страшный. Видно, и правда потерялся.

– Меня вообще собаки слушаются, – гордо повторил Стрельцов. – Что-то они во мне чувствуют.

– Особые свойства! – подхватила Оксана. – Наследственные, как во французских королях, которые исцеляли желтуху одним прикосновением.

– Золотуху, – серьезно поправил Стрельцов как знаток королевских дел.

– Правда? А что такое золотуха?

– Ну это вроде теперешнего диатеза. Аллергия прошлого.

– У Олеси была такая аллергия в детстве! Диатез. Ужас! А потом прошло.

– А у Гришки никакого диатеза не было.

Действительно, какой может быть диатез в роду Стрельцовых?! Особенно, если искать в себе наследственность от Александра Македонского.

Огромный пес упрямо ступал следом. Вместо телохранителя.

Телохранители надоели, конечно. Но и без них – тревожно. А пес – это как раз тот телохранитель, который нужен: он всегда защитит, но и никогда не подслушает, не передаст сплетню, не напишет мнимуары. И не предаст. Застрелил же Индиру Ганди собственный телохранитель. А собака не перевербуется никогда.

У дорожки упоенно катался по траве рыжий сеттер. Купался в траве. Хозяин сеттера посмотрел удивленно. Стрельцов подумал было с досадой: узнал. Но хозяин сеттера смотрел больше на пса, чем на президентов.

– Как это он за вами пошел?

– Пес-то этот?

– Да. Амур. От него хозяин сбежал неделю назад. Завел себе молодую таксу, дрессированную на наркотики, и завербовался на таможню. А Амура подбросил какому-то алкоголику.

– Мужики со всеми одинаковые: что с бабами, что с собаками, – комментировала Оксана.

– Ни одному нельзя верить, Ксаночка! – подыграл Стрельцов.

– Ну, не совсем ни одному, – смутилась она.

– Подбросил, а от алкоголика Амур сбежал, конечно. Кто ж его удержит, в нем силища – что в белом медведе. Бегает здесь, ищет – привык здесь гулять. А в руки никому не дается. И вдруг за вами пошел. Прямо чудо какое-то. Возьмите!

– Его все собаки слушаются! – теперь уже гордо сообщила Оксана.

– Такой строгий пес. Его здесь все боятся. Прямо как собачий президент. А знаете, вы немного похожи на Стрельцова, может, потому он за вами пошел. Может, в вас тоже магнетизм особый?

– А в Стрельцове – магнетизм? – живо поинтересовалась Оксана.

– Еще бы! А иначе как бы за него голосовали? Заряд. Да вы сами-то по мужу своему хоть частичку заряда чувствуете?

Оксана покраснела, но не стала уточнять, что гуляет здесь за крепостью отнюдь не с мужем.

– Возьмем Амура! – издал Стрельцов устный указ. – Только как его вести без поводка. Там-то дальше народу много, машины.

– Для такого случая я вам свой дам! Мой Джерри и так добежит.

– Мы вернем, – пообещала Оксана.

– Да-да, вам вернут, – рассеянно подтвердил Стрельцов, сбиваясь с тона.

Амур стоял неподвижно, пока Стрельцов пристегивал поводок, а потом встал на задние лапы и облизал Стрельцова – в губы, в нос.

– А хозяйку? – спросил Стрельцов, утверждая их первую с Оксаной совместную собственность.

Амур повторил то же самое и с Оксаной.

– Двойную присягу принес, – улыбнулся ей Стрельцов. – Собаки это понимают быстрее людей.

109

– Интересно, он какой Амур? – рассуждала Оксана. – В честь бога любви или в честь реки?

– А какого бы вам хотелось? – не упустил случая Стрельцов.

– Большой он – как тот Амур-батюшка.

– Зато любезный как бог, правда? Когда лижет в губы. А река – разве не имени того самого бога?

Стрельцов прекрасно знал, что протекающий в Тихий океан Амур не состоит не в малейшем родстве с сыночком Афродиты – но это был тот самый случай, когда излишняя эрудиция вредит.

– Наверное, первым поселенцам река очень понравилась, – мечтательно вздохнула Оксана. – Они прямо влюбились в эту реку.

"Хотел бы я посмотреть на тех поселенцев, читающих у костра "Амура и Психею", – подумал Стрельцов. Но сказал лишь поощрительно:

– Рядом, Амур, рядом.

А он и так на удивление шел рядом – не тянул и не рыскал.

110

Между тем, в киосках появился самый свежий выпуск "МыМыМы". Всеобщая газета раскрывала тайны геополитики:

"Президенты приватно переговариваются в Петербурге. Стрельцов готов вновь пойти на вполне прецедентные уступки Украине. Секретный план предусматривает обмен Крыма на Сахалин с Южно-Курильскими островами впридачу. Япония приветствует возможное соглашение, надеясь, что с Киевом договориться легче, чем с Москвой".

Там же выступил лидер лиловых Буренин:

"Наши независимые эксперты достоверно установили, что облака, питающиеся российскими испарениями, проливаются преимущественно над Малороссией (Украиной). Таким образом, мы постоянно благотворительно поливаем просторы не наших полей. Однако, несмотря на наши предупреждения, облака до сих пор пересекают границу беспошлинно. Правительство Стрельцова преступно разбазаривает национальное достояние!"

111

Они беспечно шли к зоопарку.

– Все-таки надо Амурчика покормить, – беспокоилась Оксана.

– Понимаешь, ни копейки с собой, – виновато признался Стрельцов.

Когда-то вот так же признаваться приходилось в студенчестве. Наверное, потому так естественно перешел на "ты" – даже и сам не заметил.

– Разве что Амур сам заработает: постережет чего-нибудь, пока мы гуляем.

Но оказалось, заработать они могут не хуже.

– Ой! Вылитый Стрельцов! – навстречу шел веселый мужчина в тирольской шляпе с пером. – А рядом с ним Личко! Вы даете, ребята. С фестиваля, да? По телеку показывали.

Амур смотрел на весельчака в шляпе сдержанно. Но молчал.

– Ребята! Посидите пять минут со мной. Тут рядом. Хоть по гамбургеру этому возьмем. Сфотографируемся. Смеху потом будет!

– Пошли? – улыбнулся Стрельцов.

– Пошли! – решительно тряхнула головой Оксана.

Рядом шагал телохранитель, и Стрельцов ощущал себя в привычной безопасности.

Около входа в зоопарк пустовало несколько столиков.

– Такой случай! Президентов угощаю. Я плачу!

Веселый мужик старался выжать максимум из ситуации.

– Я пока сыт после завтрака, – шепнул Стрельцов. – Да и гамбургеры здешние... Зато Амура нашего подкормим.

– Я тоже не рискну. Пусть Амур за двоих.

Парфен был бы доволен: съесть городскую колбасу – великий грех против заповедей безопасности!

Вернулся мужик в шляпе – с гамбургерами и пепси.

– Я вас буду фотить все время, ладно? Вы не берите в голову.

Стрельцов протянул гамбургер Амуру. Тот мгновенно сжевал подношение.

Фотограф-любитель обиделся:

– Я же вас угостил как президентов, а вы брезгуете!

– Мы же президенты – договорились? А раз президенты, делаем, что хотим. Так что не тебе командовать.

– Верно! – засмеялся веселый мужик. – Чего хотите – то и делаете. Чего душа пожелает. Или левая пятка.

Хорошо бы так же думали все министры, губернаторы, секретари.

– Вместе вас сфотить, вместе! Вы хоть пепсей чокнитесь!

Они чокнулись пепси.

– Вам бы пожениться, вот что! Вас бы и в телевизоре показали. И подарков бы всяких надарили!

Идея, оказывается, носится в воздухе. Незачем было и ездить за советом к Селивохину.

– Между прочим, глас народа, – засмеялся Стрельцов.

– Была бы я двойняшкой, – помечтала Оксана. – Или как – двойницей?

– Спасибо, – поднялся Стрельцов. – Нам пора.

– Автографы оставьте! – взмолился фотограф.

– Чьи?

– Ну как бы президентские. Вы и расписываться должны уметь, раз уж работаете двойниками.

Мужик протянул свежие "МыМыМы".

Стрельцов решительно поставил свою характерную подпись, на которой А и С образуют как бы лук с натянутой стрелой.

Расписалась и Личко, аккуратно поставив точку над i.

– Фотку в газету отдам, – пообещал счастливый фотограф. – Каждый отдел юмора возьмет.

112

Они шли в сторону Мюзик-холла. Их снова перестали замечать, потому что не ожидали встретить. Амур победно метил встречные урны, и Стрельцов подумал, что ни ему самому, ни Оксане так не обойтись. А ведь окрестные уборные, скорее всего, платные. Но и сдаваться охране, выходить из инкогнито – рано: слишком мало сделано для сближения.

– Простите, что обращаюсь, не будучи представленным, – со стороны Оксаны, подальше от Амура возникла тощая фигура в синем балахоне, – но считаю нашу встречу предначертанной.

Стрельцов остановился. Осмотрел новую фигуру. Загорелый сухощавый старик, похожий на индийского бродячего святого. Сходство усиливали крепкие босые ноги.

– Вы, почтенные как удвоенные образы высоких особ предназначены влиться в канал космического разума.

Стрельцов никогда не любил мистиков и сумасшедших. Знал он свой Знак Стомаха, слушал иногда гастрологов по телевизору – и более чем достаточно, чтобы расцветить слишком рассудочный мир.

– Ой, Саша, как интересно! – воскликнула Оксана.

В первый раз она назвала его Сашей. Мужчина слаб.

Они двинулись вслед за космическим посланцем. От фигуры его веяло важностью, и даже Стрельцов испытывал не то чтобы трепет, но некоторое почтение. Да и Амур не рычал, значит не уловил своим чутьем враждебности в старце.

Посланец перевел их через Кронверкский проспект и остановился перед обычным доходным домом, какие строились в начале века.

– Сюда нам, – старец указал на низкую дверь, ведущую в полуподвал. Только собаку оставить снаружи.

– Без собаки мы не пойдем.

Стрельцов умеет так сказать – окончательно, чтобы всякому сделалось ясно, что спорить и настаивать бесполезно.

Кроме Оксаны разве что – она ведь ровня, пани-президентка.

– Ну-у, Саша. Амурчик умный, подождет.

Женщина есть женщина, но и мужчина слаб не всегда.

– Нет. Или идем втроем, или здесь мы с вами расстаемся.

Посланец переминался босыми ногами.

– Космический разум животных не транслирует.

– А попробуем потранслировать. Может быть, откроем контакты на новых ментальных частотах.

Последнюю фразу Стрельцов произнес с нажимом, явно переигрывая, но старец воспринял ее всерьез. Или энтуазм, или чувство юмора – всегда приходится выбирать.

– Действительно, на новых частотах... Или вовсе в другом диапазоне... Если это условие вашего присутствия как удвоенной ипостаси...

С приличествующим случаю скрипом посланец отворил обитую железом дверь, за которой обнаружились ведущие вниз ступени. Стрельцов первым пустил Амура, затем шагнул сам и подал руку Оксане. Амур шел настороженно, но не рычал.

Ступени привели в небольшой зальчик, прозаически напоминающий красный уголок: несколько рядов откидных стульев, противопожарные плакаты по стенам. Человек восемь сидело в первых двух рядах.

– Сейчас начнем, высокие собратья, сейчас начнем! – возгласил босоногий старец. – Послушники в параллельной ипостаси осчастливили нас посещением.

– Зачем нам ипостаси? – возмутился другой старик, восседавший в первом ряду. – Мы могли бы рассчитывать на подлинники.

Тучный и рыхлый, он являл собой тип дожившего до пенсии викинга. Север и юг сошлись здесь в синтезе.

– Подлинники пока недоступны. Но и ипостаси обеспечат психочастотный резонанс, – резонно возразил старец-посланец.

– А собака зачем?! – не унимался тучный старик. – Скотов нам не хватало!

– Постараемся установить контакт с разумными монадами второго порядка.

По-видимому, он был здесь все-таки главный, потому что ропот стих, а босоногий святой уселся лицом к зальчику, образовав собой единоличный президиум.

Стрельцов с Оксаной устроились в четвертом ряду сбоку. Амур улегся у них в ногах и сделался невидим.

Все-таки Стрельцов чувствовал себя тревожно в замкнутом пространстве какого-то подвала. Не окажись с ними Амура, он бы сюда не вошел ни за что, как бы ни уговаривала Оксана.

Председатель отодвинул подобие школьной доски за спиной президиума, обнаружив рисованное панно, изображающее сплетенные в хоровод многочисленные звезды – большие и малые, о четырех лучах, о пяти, шести и семи лучах.

– Достопочтенные космовидцы! Вчера свершилось великое событие. После трех тысяч лет испытательного срока Земля принята наконец в Галактическое Содружество. Напомню, что ГС объединяет сто сорок миллионов творческих цивилизаций Млечного пути и является региональным отделением Вселенской Ментальной Лиги. И нам предстоит, между прочим, решить кардинальный вопрос: ограничимся ли мы членством в региональном отделении, делегируя право представлять наши интересы в ВМЛ галактическому президиуму, или должны добиваться прямого членства Земли в ВМЛ? Напомню, что устав ГС допускает оба варианта, однако прямое представительство требует больших энергетических затрат.

– Прямо как на конференции "Самостийности" или "Согласия", – шепнула Оксана. – Но не в Киеве, а где-нибудь в Виннице.

Стрельцов тоже слушал удовлетворенно: он-то ожидал всякой кабаллистики, а тут привычный президиум, "прямое представительство", "делегирование полномочий".

– Какой срок нам отведен для принятия решения? – спросил старый викинг из первого ряда.

– Срок жесткий – всего тысяча лет.

– Тогда надо торопиться, – согласился викинг. – А то в прошлый раз и в три-то тыщи едва уложились. Все впопыхах, все впопыхах, – утихая, ворчал он.

– Я потому и поспешил вас собрать, чтобы не терять времени. Сейчас мы все и обсудим. Первым доложит сектор энергетики.

Поднялся из второго ряда фатоватый молодой человек.

– Реально мы на сегодня располагаем шестистами сорока мегапси. Это стабильный уровень. При тотальной концентрации можем выйти на пик в девятьсот двадцать – девятьсот пятьдесят. Но зато потом попадаем в фазу разрядки и спускаемся до пятисот сорока. Напомню, что граница стабильного контакта – пятьсот двадцать, мы ее освоили всего шестьсот лет назад, так что получается опасное приближение.

– Что вы предлагаете?! – закричал старый викинг. – Не давите нас цифрами! Все мы тут физики-шизики!

– Корректнее, коллега, корректнее. Последнее замечание я на свой счет не принимаю, – заметил председатель. – Продолжайте, сектор энергетики, ваше предложение?

– Мое предложение вытекает из нашего реального потенциала, поторый я попытался обрисовать в меру разумения аудитории.

– Не вам измерять мою меру! – вскричал старый викинг.

– Не горячитесь, Аристотель Филиппович, – хладнокровно попросил председатель. – Не первый век вас знаю, а вы ничуть не меняетесь: все так же горячитесь по пустякам.

– Куда мы попали? – смеясь шепнула Оксана.

– Нормально. Вроде моего президентского совета.

– Не мне отмерять меры, – смиренно ответствовал фатоватый энергетик, – я даю чисто техническую информацию. Итак, реальный потенциал, которым мы располагаем, заставляет меня высказаться против прямого представительства в ВМЛ. Я думаю, ГС вполне компетентен представлять наши интересы.

– Мы никогда не добьемся вселенского признания без полного суверенитета в ВМЛ. Патронаж ГС над нами – это кабала! – взвизгнул старый викинг.

– Мы еще в ГС-то не очень освоились, – рассудительно заметил председатель. – Сто сорок миллионов творческих цивилизаций несут в себе огромный опыт. Хватит с нас пока. Я считаю, что на нынешнем этапе необходимо твердо закрепиться на региональном уровне. Вот когда ассимилируемся в Галактике, замахнемся и на Вселенную!

– А мне в Галактике уже тесно! Я в Галактике задыхаюсь! – затосковал викинг. – Пущу импульс – и собственное эхо оглушает. В Галактике замкнуться – это все равно что дальше Лахты не выезжать. Уважающее себя человечество должно выходить на вселенский уровень!

– "Уважающее себя человечество"! – вмешался мясистый бородач. – Да как мы можем себя уважать?! Нам и в Галактике-то лучше не выставляться, а вы во Вселенную лезете! С нашими войнами, с нашими идолами. Маленькая дикарская планетка – а туда же!

– Человек – это звучит гордо!

– Пошло звучит, пошло. Или подло. На приличных планетах матери нами детей пугают.

Председатель встал и принялся округлыми пассами успокаивать коллег.

– Прошу вас, собратья, сохраняйте космическое спокойствие. Перейдем к обобщению последних связей.

И снова встал мясистый бородач.

– Я получил обнадеживающие результаты, достопочтенные собратья: на Дельте-Пановой собран пакет документов для внедрения на Земле практической атрибутики по перманентной прегастике. Это даст возможность гасить агрессивные импульсы в квази-пси-поле.

– Мы все имеем подобные результаты. Даже еще подобнее и подробнее! возразил викинг.

– Следует быть осторожнее с прегастикой в квази-пси, – предостерег энергетик.

– Будем слушать брат брата спокойнее, собратья, – миротворил председатель. – Согласитесь, что перспектива гасить агрессивные импульсы не может не заинтересовать.

– Я думаю, мы будем готовы уже завтра начать нашу примирительную миссию, – со сдержанной гордостью прибавил бородач.

– А хорошо бы, если бы прилетели инопланетяне и все благополучно устроили, – шепнула Оксана.

– И ты это говоришь?! Ты – владетельная особа, хозяйка державы обильной и богатой?

– Потому-то и говорю! Уж я-то знаю, как все из-под рук расползается. Столько того делается, о чем я и не узнаю никогда – а как бы и под моей властью! Уж ты-то понимаешь! А тут предлагают эту... перманентную престижирацию... Может, хоть с нею можно охватить, направить?

Он понимал. И пожалел ее. Одновременно принимая от нее понимание и жалость – два слабых человека, не имеющих права выказать слабость; два потентанта, ощущающих ограниченность всякой потенции.

Среди людей они сильны, но беда в том, что слаб человек вообще, слаб даже самый сильный, даже Александр Македонский или Цезарь, которым приходилось приписывать себе божественное происхождение, чтобы заставить повиноваться современных им митинганов и оппозиционеров. Слаб человек вообще для того, чтобы повелевать огромной страной – потому-то и соблазнительно получить сверхчеловеческие возможности – если не от божественного предка, то на основании резолюции ГС или самой ВМЛ!

Они – двое – понимали это, понимали друг друга. И созданы они друг для друга.

– Верно, Ксана, все верно. Но пока нет у нас этой пергастики или престижирации, нужно помогать друг другу. Помогать и понимать. Чтобы ты знала, что всегда есть я. Не чужой политик, который задавится за свои выгоды, а друг, который понимает. Как шофер шоферу, который даст запаску в пути. В хороших ралли дают запаску другому экипажу, понимаешь? С которым гонятся на финиш. Но помощь считается важнее гонки среди истинных спортсменов! Давай держаться друг за друга, как бы в одном профсоюзе президентов. Есть вещи, которых нашим министрам не понять верно? А мы друг друга понимаем, я сразу понял. С первого взгляда!

Она прижалась к нему плечом. Это же самые важные слова: "С первого взгляда"!

На них уже возмущенно оборачивались.

– Тише! – прошипела наконец дама с маленькими усиками, похожая на Петра Великого – или на сестру его Софью.

Стрельцов замолчал. На первый раз он уже все сказал – путано и косноязычно. Так и нужно объясняться – некрасноречиво: гладкое красноречие неприлично при некоторых обстоятельствах, душевное волнение должно связывать язык.

– Спокойнее, собратья, спокойнее! – снова воззвал председатель. – Пора перейти к поречной практике.

Стрельцов не понял, какая практика – поречная: от слова "река" или от слова "речь". Впрочем, его устраивало и то, и другое.

– Правильная поречная практика требует полного растворения "Я" в квази-пси-поле. Я напоминаю об этом специально для наших послушников в параллельных ипостасях, – отнесся председатель прямо к президентам.

Правда, не пояснив, каким образом достичь полного растворения в квази-пси.

– А удастся ли снова выпасть в осадок – если полностью раствориться? – шепнул Стрельцов.

– Я тоже волнуюсь, – полное понимание между президентами продолжалось, – а вдруг мы в осадке перемешаемся с этими физиками-шизиками?

113

Панно, изображающее хоровод звезд, засветилось.

– Сегодня предстоит практика с объктом Л-843-а, – буднично объявил председатель.

– Вокруг данного объекта экранные помехи, – сообщил энергетик. – Придется выходить на пик, чтобы пробить отражатель.

– То-то я уже две недели не могу на них выйти, – посетовал старый викинг. – Пообещал им хлорофилловое преобразование – и пропал. Контрапункты обижаются.

– Контрагенты, – поправил председатель.

– Потому что контраверсия, – понятно объяснил энергетик.

Шестилучная звездочка в хороводе заманчиво замигала.

– Пра-кти-ка по-шла, пра-кти-ка-по-шла-пра-кти-ка... – тихо, но настойчиво заскандировали собравшиеся.

Свет погас, и только звездочка в хороводе мигала все заманчивее.

– Концентрируем пси! – раздался не то призыв, не то приказ.

– Пра-кти-ка-по-шла-пра...

– Фиксируем луч!

– Пра-кти-ка-по...

– Входим в резонанс!

– Пра-кти-ка...

Стрельцову показалось, он ощущает сладкий запах. Амур заворчал и сел.

– Пра-кти-ка-по-шла-пра-кти-ка-по...

Где они находятся? Давно ли сюда попали?

Стрельцов уже плохо соображал. Но он еще соображал – что плохо соображает.

– Пра-кти-ка-по-шла...

– Пошли!

Он резко встал. Громко хлопнуло откидное сиденье – не в резонанс.

– Милый, ты что? – пробормотала она. – Практика прекра...

– Пошли! – он дернул Оксану за руку.

– Прекратите! – прокричал председатель.

– Пошли! Проснись!

– Сны Оксаны за основу... – пробормотала она.

В луче качнулось лунное лицо.

"Замуровали... заперли..." собирал Стрельцов остатки соображения.

– Пра-по-кти-шла-по-пра-шла...

– Сесть! Убьет резонансом!!!

– По-пра-во-сла...

– Амур! Вперед!

Амур дернул – Стрельцов потащился за Амуром – потащил Оксану.

– Не могу... – бормотала Оксана. – Оставь... Практика прекра...

– Амур! Вперед!.. Выход!

Стрельцов не понимал, куда бредет. Он был лишь продолжением поводка.

– Пра-по-ро-шла...

– Сесть!

Они добрались до двери. Дверь не поддавалась.

Массивная обитая железом, которую не высадишь плечом.

"Заперли... замуровали..."

Замуровали здесь, чтобы Россия без президента! Вместе с Украиной!

Заговор!!!

– Амур!.. Выход!.. Ищи!

Амур потянул Стрельцова. Стрельцов потянул Оксану. Звездочка мигала, как маячок "скорой помощи".

Амур остановился и стал скрести лапами стену. Стрельцов уперся ладонями в обои, пошарил по шершавой поверхности, почувствовал под ладонями планку... нет, косяк... нет, забытую, заклеенную дверь!

Не щадя ногтей, он стал сдирать обои.

– Сидеть!!! Да посадите же их наконец!!!

Поднялись фигуры, затмили мигающую звезду.

Амур зарычал грозно – и фигуры замерли, отступили, освободили одинокий луч.

Часть двери наконец обнажилась, Стрельцов навалился плечом, Амур в броске ударил всем телом – и дверь вылетела, упала в пустоту, обнажив проем, пахнувший плесенью.

114

Амур потянул, и Стрельцов, не соображая и не пугаясь неизвестности, шагнул следом, спасаясь от дурмана. Руку Оксаны он сжимал мертвой хваткой, и Оксана втянулась в проем последней.

Они оказались в темноте. Воздух был затхлый, сырой, но не отравленный. Отравленный воздух догонял сзади, и Стрельцов спешил вслед за Амуром, утягивая Оксану.

Спешил – условно, высоко поднимая ноги и осторожно ставя их вертикально, опасаясь поперечин, ям, проволочной путаницы.

Условно, но спешил, спасаясь от дурмана и предполагаемой погони. Под подошвами что-то хрустело – осколки кирпича, битое стекло? – но крупных препятствий не попадалось.

Погони слышно не было. Дурман выветривался из головы.

– Газ какой-то пустили... космический... – Он задыхался не от спешки, а от волнения. – Для правильной практики...

– Милый! Спасибо! Спас! Вывел!

– Сам завел – сам и вывел. Только пока неясно – куда.

– Нет, не завел. Это я. Напросилась. Любопытство бабье потому что.

Стрельцов был растроган. Женщины вообще-то редко признают свои ошибки, обычно они всегда правы. Рогнеда, например, никогда не признавала все валила на него.

Стрельцов засмеялся в темноте:

– Мне мама рассказывала: они с отцом шли, а навстречу по дороге мужик в телеге, голова перевязана. Спрашивают: "Что это с вами?" – "До города еду, до врача", – и на кобылу показывает: "Сама укусила – сама и везет!"

Это на тему: сам завел – сам и вывел.

Оксана поняла, засмеялась:

– А что же ей делать? Ну укусила – что же, и не возить его после этого? Только разве кобылы кусаются?

Он обнял ее в темноте.

– Кусаются. – Поцеловал. – Кусаются.

Никто их не видел. Они сами себя не видели. И могли забыть о своих президенствах, не предвидеть политических последствий своих поцелуев.