Текст книги "Ночной разговор (СИ)"
Автор книги: Михаил Челиста
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
Не ждали
Фред не обернулся на щелчок замка закрывающейся входной двери.
В этот момент он стоял посередине комнаты с гордо выпяченном подбородком и прикрытыми веками. Но этого ему показалось мало – этого было совсем недостаточно для всеобъемлющего ощущения себя и Фред выпятил ещё и губы, поджав нижнюю к верхней и вкупе с этим, прищурил глаза. И вот только теперь, когда его лицо приобрело вид великого стратега и победителя, в минуту постижения замысла битвы с неизменно успешным исходом, Фред, довольный собой, глубоко вздохнул, расширяя крылышки ноздрей, удовлетворённо усмехнулся и произнёс:
– Надо вымыться. У меня есть ещё около четырёх часов… Я смогу даже отдохнуть.
Трудно сказать почему эта фраза была произнесена вслух – можно, разве что, предположить: видимо картина собственной значимости всё ж таки не дотягивала до желаемой полноты, без доносящихся звуков собственного голоса до собственных же ушей. Опять самодовольно хмыкнув и чуть кивнув головой, медленной и упругой походкой Фред прошёл в ванную комнату…
Мылся он с наслаждением: тщательно тёрся мочалкой обильно политой бесплатным шампунем; подолгу омывался прохладными струями воды из-под душа, блаженно прикрыв глаза и подставляя различные части своего прекрасно сложенного тела. Намылив подмышки шампунем, безопасным лезвием тщательно выбривал эти места.
Изредка останавливался и отстранясь, как художник чуть издали всматривается в удачно положенный мазок на свой шедевр, Фред осматривал результат. Потом опять вставал под прохладные струи.
Что-то напевал себе под нос – совсем негромко и если бы кто-нибудь имел возможность прислушаться, то наверняка уловил бы знакомые нотки в выводимой мелодии, а также отметил бы про себя, что слух и, как ни странно, голос у этого молодца присутствовал.
Закончив мытьё Фред, не вытираясь, встал перед зеркалом и долго себя рассматривал, поворачиваясь то левым, то правым боком и поочерёдно сгибая то левую, то правую руки и напрягая мышцы, как это делают бодибилдеры на соревновательном помосте. И при этом, оценивая себя только с наивысшей положительной оценкой, каждый раз строил презрительную гримасу на лице, явно относящуюся не к самому себе.
Наконец всё-таки взяв полотенце и начав с некоторой ленцой вытирать влагу с головы и плеч, Фред, перехватив полотенце за оба конца, начал растираться, с каждой секундой ускоряя и ускоряя темп, и достигнув определённой им самим скорости, продолжал растирания в установленном ритме.
Закончив, он окинул себя взглядом – с ног до головы, и придя к выводу, что добился должной, на его взгляд, красноты тела, вновь вздохнул полной грудью и с горделивой величавостью посмотрев на своё отражение, произнёс:
– Ну вот и всё. Тебе конец.
Судя по взгляду его чуть прищуренных глаз и воинственно-напряжённой выпяченной груди, в этот момент эта фраза опять относилась не к самому себе.
Вытерев насухо, кое-где ещё влажные участки тела, Фред ещё с минуту, наверное, постоял у зеркала пристально всматриваясь, но теперь уже в своё лицо и напоследок смахнув со щеки что-то невидимое, и бросив полотенце себе под ноги, вышел из комнаты.
Проходя небольшим коридорчиком, соединяющим комнаты, бросил мимолётный взгляд на висящее зеркало. На следующем шаге, преодолевая своё нежелание расставаться со своим отражением, но всё-таки наконец-то оторвав взгляд от самого себя и повернув голову, встал как вкопанный. Будто бы налетел на стену…
Ни в силах сделать ни шага и ни вымолвить ни слова, с застывшим недоумением на лице и с опущенными руками вдоль бёдер, Фред как вкопанный стоял в начале комнаты, просторного гостиничного номера и смотрел на кровать.
На кровати – на той самой, где совсем недавно он с наслаждением проводил время с женщиной…
На кровати сидел парень. Просто сидел и улыбался – рот до ушей. И взгляд приветливый. В спортивной форме, в кроссовках, скрестив ноги по-турецки и сверху постельного белья. Сидел прямо посередине, и с дымящейся сигаретой в левой руке. Пепел он стряхивал не на пол, а прямо тут же, на мятые простыни:
– Ну здорово Фред! Ну ты прям как бегемот в болоте, перед засухой. Не дождёшься тебя.
Эта фраза несколько вывела красавца из сиюминутного ступора. Нет он не испугался – Фред был не из робкого десятка, просто явление этого… по виду почти мальчишки произошло уж очень неожиданно. Но дело даже и ни в этом.
На него смотрел улыбчивым взглядом тот – с фотографии, с той самой, которая была прислана ему на смартфон.
– Это… Это ты…
– А уж я-то как рад тебя видеть, ты и не представляешь!
Произнёс, такой неожиданный и в то же время, такой долгожданный гость, всё с такой же приветливой и широкой улыбкой на лице, и развёл руки, не выпуская из пальцев дымящуюся сигарету.
Фред чуть не задохнулся от такой наглости этого недомерка – так он для себя окрестил того, с кем предстояло ему встретиться и кто реально – здесь и сейчас, находился всего лишь в паре, в тройке шагов доступности перед ним.
Он даже было вознамерился, что-то ему ответить – что-нибудь дерзкое, наверное, что-нибудь угрожающее, что-нибудь… Ну, всё равно что, лишь бы заставить этого… недомерка – больше ничего не придумывалось, стереть со своего лица, вот эту вот, улыбку. Но не успел…
– Да понял я, понял. Минут двадцать у вас наверное будет.
С мечтательной интонацией – в чуть приблатнённой форме, и не переставая улыбаться, безжалостно стряхнув очередную порцию пепла слева от себя, проговорил парень и почти без паузы продолжил:
– Но не сразу. Нет! Не сразу… Да ты бы видела этого красавца. Тце. Ох! Знаешь я даже уже жалею, что я не гей… Да тут без разницы, что в пассиве, что в активе… Ну и красив же, падла. А здоров, бычара! Ой-ёй!
Произнёс парень, слегка склонив голову к плечу и глядя на Фреда ещё и с восхищением, одновременно правой рукой потирая разодранный участок спортивной куртки, над своим левым плечом…
Так не бывает…
Я его прикинул, ещё стоя возле ванной комнаты – дверь была прикрыта неплотно и я подглядывал через щель.
Он хорошо пел – чистый баритон, насколько я во всём этом разбираюсь. И пел без напряжения, и раз в десять слабее той мощи, которую могла выдать его глотка – это чувствовалось. Но использовать такую благоприятную, для себя, ситуацию я не стал.
Я, да и все, прекрасно понимали, что Фред – имя, конечно же, мы уже знали, из категории перевёртышей и в свете последних решений, последнего съезда партии, его нужно было брать, а ни что-либо иное – это во-первых. А во-вторых, он появилсяна свет, так сказать, всего лишь за несколько часов до того, как я его увидел, что ни в цвет – совсем ни стыкуется с той легендой, в которой он живёт, здесь и сейчас – серийный, сексуальный маньяк и убийца, с послужным списком из десятка жертв женского пола. Прям какой-то скороёб. И, в конце-то концов, он же не кролик.
К тому же, наблюдая за ним, я уловил в нём, правда вполне возможно, что это мне только показалось, но, тем не менее, заметил за ним этакую, по-детски наивную, попытку больше казаться перед самим собой, чем быть – и это в-третьих. Ну и наконец… Хм. Его не шифровали…
Сейчас же, глядя на его ошарашенность, я только присматриваюсь к нему придерживаясь некоторых, поставленных перед собой, целей. Ну, во-первых, ввести его в состояние – без сознания, нанеся ему, насколько это возможно, наименьший урон. Перед этим дать ему возможность проявить себя, посмотреть степень его погружения в новую роль – это второе, чем чёрт ни шутит, может быть что-нибудь и проявится из его нынешних связей. И в третьих… Но это уже сделает Лю, или те кому она поручит – на двадцать минут беспамятства, без выхода этого красавца из роли, я думаю, они могут рассчитывать.
Да. Приходится так. Когда он начнёт, так сказать, сдуваться, тогда уже ничего, кроме его настоящей жизни, не узнаешь
…до этого, утром
Даша, взяв моё лицо в свои ладошки и преодолевая моё сопротивление, почти уже отстранила его от своей груди.
Заглядывая в мои опущенные глаза, успела, сквозь слёзы, начать свой вопрос:
– Илюша, ты… Ты всё расскажи. Откуда…
Настойчиво-длинный звонок у входной двери, вывел нас обоих из состояния недосказанности и отвлёк. Перевёл в состояние лёгкого удивления, особенно Дашу, и дал мне неожиданную, и такую необходимую передышку. У меня появилась возможность, в обыденном действии выяснения – кто пришёл, что-нибудь придумать.
Осторожно, но настойчиво, я высвободился из ослабевших Дашиных ладоней. Не поворачиваясь к ней спиной – задом наперёд, отошёл к, лежащей на полу, майке. Присев, ощупью нашёл её и подняв, быстро натянул на себя:
– Даня, ты кого-то ждала?
Даша вздрогнула – всё это короткое время, она каким-то зацикленным, непонимающим взглядом, следила за каждым моим движением. На мгновение ушла в себя, вспоминая о возможной причине столь раннего визита:
– Нн… нет. – отрицательно качнув головой, приложила руки к груди.
Глаза влажные, но она не плачет, звонок её будто бы переключил. Таким же манером, как и майку, я надел на себя и спортивную куртку. Пряча левое плечо от Дашиного взгляда, быстро к ней подошёл – не шелохнувшись, она так и сидела на кровати. Аккуратно, за подбородок, немного приподнял её лицо и пристально глядя ей в глаза, сказал:
– Моя хорошая, оденься. Мм-гм? И постарайся не волноваться. Ладно? Всё будет хорошо.
Поцеловал её в кончик носа. Развернулся и прикрыв правой ладонью порванное место на левом плече, пошёл к двери. Мимоходом, накоротке оторвав ладонь от плеча, захватил спортивные штаны. Надевать их пришлось на ходу, поочерёдно прыгая на одной ноге и всю дорогу левым плечом вперёд. Подойдя к двери, глянул в глазок. С ума сойти – там Лю! Так…
У неё на голове, какой-то немыслимой конфигурации, клубок из волос, прикрытый полупрозрачной накидкой, с выбивающимися из под неё, прядями. В очках, с немыслимыми диоптриями и с, ужасного цвета, помадой на губах. Уставшее лицо и без улыбки. Вот что значит, положить краску на естественную красоту – бабе за дверью под пятьдесят, ни меньше!
«Когда откроешь дверь, ты должен удивиться и первая твоя фраза должна быть: Луция Арнольдовна, это я, к твоему сведению, как вы меня нашли? Мужичьё! Довёл девочку до слёз! Открывай!»
На автомате открыл дверь и увидев её ноги, обутые в раздолбанные туфли, на стоптанных, небольшой высоты, каблуках, да с задранными носами, чуть не прыснул со смеху. Вовремя спохватившись, постарался выказать своё удивление:
– Луция Леопо… Мм, извините, Арнольдовна… откуда… мм, как вы тут…
– Илья Александрович! Если вы лучший в своём деле, это всё равно… Мы так и будем стоять в дверях?! – в голове звучало конечно же другое, что-то, там, про двоечника и неисправимого, правда, без пополама, но её окрик меня подстегнул, до суетливости.
– Да… Конечно же, входите.
Даша появилась сзади меня и она уже в домашнем халате. Взяв меня за руку повыше локтя, чуть сжала её, а сама наполовину спряталась за мою спину:
– Здравствуйте.
Люси уже вошла в прихожую и закрыла за собою дверь:
– Ах! – неподдельное удивление. – Илья Александрович! Немедленно познакомьте меня с вашей прекрасной женой.
Испугано – даже сглотнуть не получилось, я посмотрел на Дашу. Она же, бросив на меня, как мне показалось, с укоризной взгляд и протянув Лю свою ладошку, взяла инициативу на себя:
– Дарья Сергеевна. Просто Даша… Изоева.
– Боже мой. Какая же вы красавица. – обеими руками, сначала ими всплеснув, потом хлопнув ими друг о друга, а потом взяв Дашину ладошку, Лю обратилась ко мне: – Илья Александрович! Банк должен знать всё о своих работниках. Это не обсуждается! И тем более о тех, которые занимаются его безопасностью. А вы… Вы совсем непозволительно, держите в тайне, во-первых, что вы женаты… – вновь обернулась к Даше и продолжила ласковым тоном, восхищённо окидывая её взглядом и улыбаясь, – а во-вторых, что у вас такая красавица жена. Милочка моя, это какой-то кошмар. Я пока разыскивала вашего… – вздохнула, осуждающе стрельнув в меня глазами, – мужа, сутки не спала… Вы угостите меня чаем? Устала. С ног валюсь.
Ну конечно! Я же ещё и виноват! Ну блин! А Даша, смутившись, хмыкнула и во все глаза уставилась на Лю и мне показалось, что она полностью пришла в себя. Люси же, попутно сбрасывая с ног свои туфли и снимая с головы накидку, и всё это, оставляя и вешая в прихожей, не замолкала:
– Дашенька, согласитесь со мной, затянувшиеся выходные у работника, у руководства вызовут совершенно нежелательные вопросы. Правда? – Даша, поддерживая Лю под руку и заглядывая ей в лицо, сопровождая её, согласно кивнула. – Не так ли, мой дорогой, Илья Александрович? – и это уже ко мне.
Виновато вздохнул. Виновато пожал плечами. Виновато развел руки. Ну а чего ж ещё-то? Можно подумать у меня был выбор.
– Телефон отключен и… – кивок в мою сторону, – о нём никаких известий…
– Луция Арнольдовна, он попал в неприятную ситуацию. – Даша попыталась за меня заступиться, ей показалось, что это внезапное посещение, сопряжено с решением вопроса о моём увольнении.
Да я бы с радостью! Прямо сейчас и по любой статье! А Лю не унималась:
– Дашенька, солнышко. О чём вы говорите?! Ночное, подпольное казино, это у него-то, такие неприятности?!
Даша испугано распахнула глаза и чуть ли ни застыла на месте. Лю, прикрыв её ладошку своей, легонько потянула за собой и продолжила:
– Вы не знали? – Даша, в замешательстве, промолчала. – И очень хорошо, что не знали. И я бы лучше бы и не знала. Но, милочка моя, Дашенька, это одна из зацепочек, по которой я вас и нашла. И потом, то что определено руководством, надо выполнять. – на Дашином лице отразился ещё больший испуг и у неё зарделись щёки. – Вашему мужу определено вознаграждение, за отлично проделанную работу.
Я встряхнул головой, следуя за очень медленной и нетвёрдой походкой Люси – откуда она только взяла эту походку! Да с такой походкой только падать! А Даша, облегчённо и радостно вздохнув, чуть взмахнула ладошкой. Но Люси, кажется ни остановить:
– Перед тем как к вам подняться, я позвонила в нашу службу. Местное отделение уже оформляет необходимые документы, скоро подъедут.
А вот это ништяк. Хоть название банка узнаю… Окончание беседы, или монолога, мы все отметили уже сидя за столом, на кухне. И я не упустил свои пять копеек:
– Лю… Ммм, Луция Арнольдовна, а сколько диоптрий…
– Ах, зрение, зрение. Очень много работы, Дашенька. Минус… семь с половиной.
Ну, я понял, хотя и не ко мне обращались. Короче – слепая старуха. И как она только, чего-то там видит? Смотрит же через них! Правда, покуражиться всласть мне не удалось.
– А вам Илья Александрович, всё-таки придётся спуститься вниз. Там в машине наш сотрудник, подъехал перед тем, как мне подняться.
– Он надолго?
Всё происходило довольно неожиданно и быстро – своим напором и новостями Лю сбила накал беспокойства, но не до конца. Это внезапное предложение вызвало у Даши тревожное чувство. Да и Лю, была не на должной высоте – чисто по-женски, не смогла преподнести всё это, по-деловому и с должной холодностью. Даша это почувствовала и тоже – чисто по-женски.
– Кое-какие формальности. Ни больше часа, деточка. Очень много бумаг и всяческих согласований. Даша, есть мука?
Даша недоумённо застыла и ответила с некоторой задержкой:
– Мука? Кака… – немудрено, я и то не привык к её переходам, а уж Даша-то и подавно. – Ой! Мука! Ну конечно же.
– Очень хорошо. Пока он там всё… утрясёт… Дашенька, сделаем блины и пирожки. Мм-гм? А сейчас чаю. Умру.
Ну уж конечно. Хе. Увидеть бы этого счастливца, кто до этого доживёт. А чего сразу-то?.. Очи небом, бурю гложут… Правда, на этот раз без стрельбы. Пронесло. А подглядывать нехорошо
– Ой! Ставлю, ставлю. – Даша, вскакивает из-за стола, с явной готовностью ни дать гостье умереть от бессилия.
Как оказалось, по мою душу был уже снаряжен малый и совсем ни тот, что в машине, внизу. Всё это скоротечно высветилось в голове, подстёгивая внутренне собраться и быть готовым к действиям. Да и Лю, сняв очки и, перед тем как демонстративно уставшим жестом, кончиками пальцев прикоснуться к уголкам своих глаз, бросила на меня многозначительный взгляд:
– Илья, вы уже идёте?
Даша была уже возле меня и заглядывая в глаза, ладошкой прихватила мою щёку. Легонько её потрепала и чуть моргнув, кивнула мне, подбадривая:
– Давай. Иди уже.
Выйти из квартиры, обернувшись на мгновение перед дверью и отметить радостное состояние двух женщин, переключившихся на домашнюю суету, было делом одной минуты. Внизу, у выхода, я открыл дверь уже входя в двухместный номер отеля.
в номере отеля…
Да, в напористости ему ни откажешь.
Ни долго думая, Фред подскакивает к краю кровати и взмахнув, ногой от бедра, чуть ли ни сносит мне башку. Нагибаюсь – я конечно же успеваю, и в последнюю долю секунды его стопа, с явным намерением своим подъёмом упереться в мой висок и привести его в негодность, со свистом проносится надо моей головой. Второго удара я не дожидаюсь – неохота – перекатываюсь через левый бок и падаю на пол. Но ещё толком и встать-то не успеваю, а он уже рядом и в этот раз, опять же в мою голову, летит его кулачище, в левом боковом ударе. Вообще-то – это для детского сада, но этот Фред совсем неплох.
Упреждая его двойку – левый боковой, потом в продолжении – правый хук, либо полупрямой, резко сближаюсь с ним, мгновенно получив касательный удар по затылку, по макушке, и носом чуть ли ни упираюсь ему в грудь – в область солнечного сплетения, одномоментно уловив запах шампуня. Ну и здоров же малый. А это даже и к лучшему – сильно нагибаться не надо. Да и шампунь совсем неплох.
Обеими ладонями блокирую энергию его правой руки – во разогнался! А заодно прихватываю его запястье, своей левой. Нырнуть под предплечье такого громилы, особого труда не составляет. Развернувшись и уже сзади него, крепко сжимая его правое запястье, вытягиваю его руку на себя, скручивая её по оси. Своей правой рукой, дотянувшись до его левого плеча – прям у основания шеи, сжимаю его и тоже тяну на себя.
Фред не согласен и начинает бычиться. В положении – согбенный в правую сторону, он, пытаясь сбросить меня, разворачивается и превозмогая боль, тащит меня за собой, устремляясь в сторону выхода. Я же, приставными шажками двигаюсь за ним. Как занозу держу в голове мысль о наименьшем уроне и высматриваю наиболее свободное место, куда я его буду опускать после того как, бросив его руку, кулаком ударю ему по голове – чуть правее и ниже макушки. Но тут…
Да. Будь я трижды проклят. Я слишком увлёкся сохранностью этого красавца и пропускаю неожиданный приход этих двоих. Нет, я их услышал ещё издали, когда они только поднимались на этаж, но не придал этому значения. А должен был – ведь я же их просёк, но не понял самого себя. Вот же урод! А?..
Дверь открывается резко и два амбала вваливаются в номер, застав нас с Фредом, в достаточно двусмысленном состоянии – голый мужик впереди, с перекошенным лицом и с заведённой назад рукой, и сзади него, почти вплотную, парень, держащий его за эту самую руку. Ну что тут можно подумать?
Оба в лёгких, камуфлированных комбинезонах, потёртых и выцветших на солнце. На ногах ботинки с высокой шнуровкой. Суровые лица с прищуренными взглядами. И я тут же понимаю, что к сожалению, этим двоим чужд моральный облик мужской особи в принципе – это их даже ни притормаживает.
Они идут плотно друг за другом – цугом. Правая рука заднего, с зажатым в ней пистолетом, лежит на правом плече переднего, который двигается чуть пригнувшись и пригибая колени, дабы директрисы для стрельбы хватило бы для обоих. Конечно же нет нужды уточнять, что со стволами они оба.
Я всё равно реагирую резко и своевременно – отталкиваю Фреда влево и чуть вперёд, в этот раз не заботясь о его ушибах и переломах, то есть, толкаю сильно.
Это его не спасает и даже при том, что в этот момент я открываюсь полностью – два выстрела сливаются в один и, практически одномоментно, голова Фреда перестаёт существовать, в виде здорового и целостного агрегата человеческого организма. На мой взгляд, такое произошло в силу некачественной подготовки – амбалы не знают меня в лицо и приняли Фреда ни за того. Что, как ни странно, вполне естественно – я здорово проигрываю в фактуре на фоне любого мужика, имеющего более-менее выпуклую мышечную структуру. А поэтому, ну в самом-то деле, кто подумает, что я – это я? Так что, в мгновение ока, на плечах этого, некогда бывшего человека, остаётся только стенка левого полушария, имеющая в основании нижнюю челюсть, да сгусток тёмно-алой каши, из мозгов и костей, стекающей по этим же самым плечам на пол. Ну и калибр у этих парней! Как стодвадцати миллиметровые орудия, с осколочно-фугасными снарядами. Да к бабке ни ходить – в их стволах разрывные пули.
Всё это, я вижу краем зрения и оцениваю мельком, уже прекрасно понимая, зачем или вернее, за кем они пришли и при этом скользя собственной задницей по натёртому паркету в направлении этих двоих, ногами вперёд. Затворы их пистолетов ещё толком не вогнали новые патроны в каналы их стволов, а переднего крепыша – уж очень рельефным он мне показался, я уже подсёк под его левую ногу – под лодыжку и под бедро. В этот момент во мне взыграла некоторая обида за Фреда – суки! Нет, чтобы спросить сначала, мол, кто тут для валки предназначен? Нет же – сразу же садить с двух стволов! Поэтому-то я его не просто подсёк, я его ударил. Тело крепыша, задирая ноги вверх, и тем самым перекрывая директрису стрельбы для второго, почти переворачивается в воздухе и приземляется на свой собственный хребет.
В этот момент я уже вновь стою на ногах. Перешагивая, резко – с ударом, пяткой наступаю на запястье крепыша и тут же, этой же стопой и с небольшим разворотом, выбиваю ствол из его ослабевшей кисти. Со вторым я уже сблизился и фиксирую, как его правая рука с пистолетом уже двигается по дуге и в ближайшую секунду, бесспорно, срезом ствола упрётся в мой лоб.
Одновременно – открытой левой ладонью, бью по его запястью и правым локтём, чуть снизу вверх, бью его в челюсть. От резкости удара, пистолет вылетает из его кисти мне за спину, со скоростью камня, выпущенного из пращи. Одномоментно с этим же, звучит выстрел – его палец, без сомнений, всё-таки уже нажимал на спусковой крючок. Сам же амбал, затуманившись взглядом, спиной отлетает к недалёкой стене, сзади него…
По ходу дела приходится перестраиваться. Теперь, по необходимости, придётся сохранять этих, чтобы в последствии вынуть из них хоть какую-нибудь пригодную информацию, поэтому мой удар рассчитан на кратковременный нокдаун…
За спиной раздаётся грохот и шум осыпающегося стекла. Похоже на то, что по злому стечению обстоятельств, пуля попадает в раму окна – ну точно, вместо пуль у них снаряды. Быстро бросаю взгляд на крепыша – он перекатился и уже почти что стоит – я в нём и не сомневался, он молодчик. Тут же, чуть вернув взгляд, замечаю действия второго амбала…
Чёрт бы меня побрал – этого я не предусмотрел. Честно сказать, даже и не подумал об этом. Да. Опыта маловато, иначе я вырубил бы их по-серьёзному и в самом начале. Я же видел, как они заходили. Видел же, как они держали свои пушки. И не придал этому значения. А надо было. Надо было зафиксировать их свободные левые руки. Только в учебных центрах, для массового потребления, учат держать пистолет, целиться, да и двигаться с ним, обхватив рукоять оружия, двумя ладонями. Ну и в кино, конечно же.
У профи вторая ладонь всегда свободна. В ней, в любой момент, может появится или второй ствол, для стрельбы в момент сближения, или нож, или запасной магазин, или что-нибудь посерьёзней. А то и просто – в потенциале, может притаиться скрытый, короткий и резкий удар в ближней схватке. Да и стреляет профи отлично с каждой руки, а то и с двух рук сразу – это когда надо покачать маятник. И дальность точной стрельбы у них, ограничена всего лишь техническими характеристиками оружия. И потом… Впрочем ладно – при случае я сам себе прочту целую лекцию на тему: «Владение короткоствольным оружием в бою», но не сейчас – сейчас ни до этого…
В левых руках, того и другого, я вижу вторые стволы, поднимающиеся на уровень моей головы. И в следующие мгновения я всё делаю на каком-то потустороннем уровне, хотелось бы верить, что на инстинкте. Время для, окружающей меня, обстановки будто бы замедляется, незначительно размывая контуры и будто бы съедая краски вокруг… А может быть, это я слишком быстр?
Разворачиваюсь плечами к ним – вдоль директрисы стрельбы, уменьшая площадь поражения. Быстро дёргаю головой вперёд и молниеносно, то есть быстрее, чем быстро, возвращаюсь в исходное и чуть дальше назад, уходя с линии огня и совсем непроизвольно кричу во всю глотку:
– Нет!!!
Не помогает. Звуки двух выстрелов, опять сливаются в один и мне кажется, что я вижу пули, как в кино – в замедленной съёмке, в миллиметрах расходящиеся между собой на встречных курсах, и перед самым моим носом. Лицо обдаёт тёплой волной и я на мгновение прикрываю глаза, внутренне холодея от дурного предчувствия. Ну а дальше… Такое, ни то что я, этого вообще никто ни смог бы предугадать…
В пылу атаки, как говорится, я наверное приложил амбала чуть сильнее, чем следовало. Поэтому он начал стрелять из положения – облокотясь спиной о стену, дабы чувствовать себя устойчивей. Так что в момент выстрела, его голова находилась в аккурат на одном уровне с моей…
Пуля, выпущенная из ствола амбала, входит крепышу ниже подбородка и, по всей видимости, закрутившись проходит по горлу и носоглотке, вытолкнув тёмную кровь через нос и рот. Потеряв инерцию, застревает где-то в его черепе, так его и не пробив.
Пуля, выпущенная из ствола крепыша, входит в правый глаз амбала и, также завертевшись, выходит через его левое ухо. Потеряв инерцию, во время преодоления его мозговых извилин, падает на пол – недалеко, метрах в полутора, в двух. А вслед за ней падают и оба тела, как подкошенные и почти одновременно. Глаза б мои этого не видели.
Стою, сжав кулаки, ошарашено оглядывая место, где всё произошло. Борюсь с совершенно идиотской мыслью: «А калибр тут маленький». Тешу себя совершенно дебильной надеждой, что кто-нибудь из них, всё-таки, ещё дышит…
Да. Библию, хотя бы иногда, надо почитывать. Тщеславие – это грех. Вот так оно и есть. Убедившись в бесплодности своего стремления уловить в ком-то из них признаки жизни, я еле сдерживаюсь, чтобы не начать пинать ногами эти два трупа. Не профи вы. Вы дебилы! Ебанутые создания! Ну какого хуя вы стали шмалять, если я один, а вас двое?! Я же без оружия! И потом, суки вы недоделанные, ну кто же стреляет, если в створе стоит свой?! А?! Уроды…
Да. Каждому из этих двоих хотелось меня завалить и это их стремление вполне понятно. Но… Каждому захотелось только лично самому, и при этом, быть только первым. Ну вот тщеславие и сыграло с ними злую шутку – напрочь отключило им мозги и одело шоры на глаза…
После всплеска эмоций и бесплодных надежд – опустошён. Уже с минуту, если ни больше, понуро стою среди людских останков и посередине комнаты гостиничного номера, с опущенными руками.
«Тебя не задело?» – от неожиданности даже вздрагиваю.
Голос Лю слышен настолько явственно и сочно, будто бы она стоит рядом и говорит мне прямо в ухо. Поэтому, ну и плюсом от того, что ещё до конца не привык, отвечаю вслух:
– Лю… – вернее, пытаюсь отвечать.
Подавлен произошедшим больше, чем того хочется. Никак не могу прийти в себя.
«Тебя не задело?!» – она же, целенаправленно и настойчиво, пытается меня растормошить и, в этот раз, это больше похоже на окрик.
– Лю… – но у меня опять не получается.
В пустой голове, будто бы о стенки медного чана, бьются остатки злости и сгустки недовольства самим собой – я всё испортил и ничего нельзя исправить!
«Даша… Заволновалась, хотя и виду не подаёт». – спокойный тон Лю и ключевое слово, выводят меня из состояния ступора:
– Лю, у меня не…
«Да хватит тебе уже! Я тебе сейчас аплодисменты включу, если хочешь. Тебе все в ладоши хлопают. Не раскисай. Все же видели, как всё произошло. А Даша!.. Хоть она и крепится, но волнуется. Давай, уходи оттуда. У нас такая сдоба получилась. Ммм, пальчики оближешь. Всякая, разная, обалденная. Вкусная!»
– Хорошо… А как же…
«Спокойно уходи. Ребята за дверью уже целую вечность ждут, когда ты уйдёшь».
– Лю, погоди. Как же…
«Ну, привет тебе. Сам посуди: голый красавец и двое с оружием. Мм? И все мужики. Ну и?.. Как это выглядит?»
До меня начинает доходить, а Лю будто бы подводит черту, отрезая мне пути к самокопанию и к моим сомнениям: «Так что возвращайся. Мы тебя ждём».
Набираю полную грудь воздуха и после небольшой задержки резко выдыхаю. Прихожу в себя. Поворачиваюсь и решительно иду к входной двери, пытаясь вообразить разнообразие всяких там плюшек, печенюшек и булочек домашнего приготовления, отгоняя от себя, будто бы сдирая ржавую окалину с металла, очень неудобную мысль: «У нас опять ничего нет».
