Текст книги "Ночной разговор (СИ)"
Автор книги: Михаил Челиста
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)
Первым делом…
Телефонный звонок.
С недавних пор мужчина почти не выпускал из рук свой телефон – он и сейчас лежал неподалёку.
Реакция мгновенная, как будто бы он только и делал, что сидел и ждал звонка. Освободив, только лишь слегка сдавленное горло и отстранившись от женских ягодиц, обошёл кровать и роняя на пол капли вязкой слизи с кончика члена, подошёл к дальнему углу. Взяв телефон, ткнул в экран пальцем и поднеся его к уху, произнёс глухим, с хрипотцой голосом:
– Да. – и через плечо, хмуро посмотрел на женщину. – Здесь Фред.
Кто-нибудь, неважно кто, глядя со стороны, мог бы подумать – и вполне обоснованно: «Повезло бабе».
Она же, совершенно ничего не заподозрив, не огорчилась внезапной смене положения – насытившись сверх меры, лишь охнула и в полнейшем изнеможении, грудью буквально упала на кровать. Перевернувшись на спину, закрыла глаза и раскинула руки, блаженно растянув в улыбке губы.
Мужчина же – отвернувшись, стоял спокойно и сосредоточенно слушал, изредка вставляя: «Да». – подтверждая свои слова коротким кивком головы. И сказав в конце разговора лаконичное:
– Не уйдёт. – отстранил телефон и стал всматриваться в экран.
Проведя пальцем, перелистнул следующую фотографию и разведя два пальца из сложенной щепоти, увеличил её. Пару десятков секунд внимательно изучал чьё-то заснятое лицо. Наконец ухмыльнувшись и тихо промолвив:
– Этого… кузьму я и так возьму. – вернулся к женщине.
Некоторое время, уже спокойно смотрел на её раскинувшееся тело, раздумывая, что делать дальше. Быстро нагнулся и аккуратно взял её голову в свои ладони. Она от неожиданности вскрикнула, но тут же, открыв глаза заулыбалась:
– Милый?
Ни слова ни говоря, мужчина подвёл её лицо к своему паху, пристраивая её губы к своему, ещё не опавшему, члену.
Женщина тут же, не задавая лишних вопросов, помогая себе обеими руками, языком подобрав готовую сорваться вниз каплю и застонав, поместила головку члена к себе в рот, с жадностью, плотно обхватив её губами. Закрыла глаза и легко сжав мошонку, начала ртом втягивать в себя член до впалости щёк, соскальзывая губами вниз и заглотнула член до половины его длины. Замерла, утробно мыкнув и через мгновение, не выпуская член изо рта, заскользила губами вверх. Потом всё повторила.
Но через несколько секунд всё закончилось – мужчина, досадливо сморщившись и уже совсем не ласково, оттолкнул женскую голову. От резкого движения, в образовавшейся пустоте, женские губы громко чмокнули. Она распахнула глаза:
– Милый…
Её взгляд принял осмысленно-удивлённое выражение. Красавчик же, отворачиваясь, холодно бросил через плечо:
– Уходи.
Быстро, пальцем подобрав вытекшую изо рта тягучую, белёсую жидкость со своей нижней губы и подбородка, она направила её обратно в рот. С трудом сглотнув, с некоторой тревогой в голосе спросила:
– Что-то не так? Я сейчас…
Но он не дал ей договорить и его тон был угрожающим:
– Что не понятного?! Уходи! Ты мне мешаешь!
Смена настроения её ошарашила – она замерла, широко открыв глаза. Но, всё-таки, получив абсолютно недвусмысленный сигнал от своей женской интуиции о надвигающейся смертельной опасности, женщина не стала усугублять ситуацию выяснением отношений. Ей даже хватило разума не высказать презрения, словом или взглядом как-то уколоть этого красавца, или продемонстрировать что-то подобное, на что, обычно женщины горазды в подобных случаях.
Вытирая губы тыльной стороной ладони, сразу как-то сжавшись и совершенно некстати вдруг застеснявшись своей наготы, испугано и в то же самое время с жалкой улыбочкой на лице, оглядываясь на своего недавнего партнёра, быстро собрав разбросанное нижнее бельё и прикрываясь им, она начала суетливо одеваться, совершенно забыв, что этот двухкомнатный номер, в фешенебельном отеле – на сутки, сняла она и на своё имя.
Я так и…
Даша, упершись ладошками мне в плечи и с настойчивым усилием преодолевая моё сопротивление – я сознательно противлюсь быстрой смене положения, пытаясь выиграть время – всё-таки немного отстраняет меня.
Мельком, одними глазами, глянув на мой понурый вид и извиваясь всем телом, наполовину высвобождается из-под меня. Опершись свободными рукой и ногой, напряжённо вытягиваясь шеей, Даша сбоку, всё-таки приподнимается надо мной. Другую ногу, высвобождать не стала – ей не терпится…
…до этого, ночью
Но расслабляющим сном ночной разговор не заканчивается – мне не удаётся даже подремать, хотя состояние наступало сладостное.
Мысль, сравнимая разве что с молотком по голове, приходит кажется с дичайшей глубины сознания и искромётно будоража мозги, стряхивает с меня сонную истому. И единственное, что я могу сделать – назло, правда неизвестно кому, это то, что я сам по себе, а мысль… А пошла она в задницу.
Поэтому подбираюсь на стуле, но очень медленно и, поддерживая рукой сонную и тяжёлую голову, но так, чтобы каким-то чудесным образом всё само собой держалось, устраиваюсь за столом. То есть, очень немоментально и не зная как, из собственного тела изобретаю систему противовесов:
– Ну а почему я? Я же один из многих. – и окончательно, и выходит так, что в облом самому себе, прихожу в себя…
Люси, всё это время внимательно и с интересом следила за моим зодчеством, но совсем не отвлеклась, поглощённая моим творческим процессом. И этот вопрос для неё не неожиданность – ни одна чёрточка лица не дрогнула…
Откинувшись на спинку стула, вытягивает руки перед собой и потянувшись за ними, делает короткий выдох:
– Ой. – положив ладошки на стол произносит. – Об этом можно только догадываться. – склоняет голову, уперев взгляд в столешницу и тут же вновь смотрит на меня. – Может быть потому, что… ты родился и сразу умер. Мм?
– Мм-гм, знаю, мама рассказывала… Но, вообще-то, это из моей… другой, хм, прошлой жизни, Лю, насколько я понимаю. И потом, таких много, так что… не объясняет.
И повисает тишина. Тикают часы с застывшими стрелками, в ожидании своего момента – ткут невидимую ткань незыблемого и вечного, равномерно и неумолимо…
Холодильник уютно вплетает тихое урчание в световой круг кухонного светильника. И будто бы в тандеме с его тёплыми, жёлтыми лучами ограждает нас, сидящих за столом, от нависающей над нами темноты, создавая полноту ощущения оторванности, от всего суетного и преходящего…
Люси, повернувшись вполоборота к столу и опустив руки себе на колени, застывшим взглядом, с грустью смотрит в тёмное окно:
– Люси… Расскажи мне…
– Не так уж и много для выбора. – она перебивает меня, явно не желая развивать тему, предлагаемую мной. – И ты… лидер по натуре.
Я тут же давлю своё стремление выяснить, что её так тревожит и уже не впервой, и перестраиваюсь.
– Лидер… Нет, Люси, скорее одиночка. – я не манерничаю. – Просто одиночка. – я действительно так думаю. – Упёртость во мне может быть и есть… Знаешь, кому-нибудь другому бы мою упёртость. Точно, он бы тогда стал не просто… вебкой, а… наблюдателем в какой-нибудь степени. А у меня не шибко-то с этим. Как планку не задирал, всё равно хватало лишь на то, чтобы дерьмо чуть ниже подбородка держать и не более.
– Так может быть так задумано? Мм?
– Ну уж конечно! В дерьмо засунуть до такой степени, чтобы потом всех титанических усилий лишь и хватило, чтобы только башку вытащить, воздуха глотнуть.
– Хм. – её не смущает моя резкость, она лишь чуть кивает. – Ты лучше вспомни, сколько раз ты под смертью ходил? Мм? Не считал?
– Да… – машу рукой, – эт чего…
– Только в детстве восемнадцать раз. И все исходы летальные. Мм?
– Ахринеть. – вообще-то конечно впечатляет. – Подсчитали?
– Да, мой милый, пришлось. Про юность и позже, – машет ладонью, в подтверждении своих слов, – я и говорить не буду. И, заметь, у тебя ни одной царапины. И потом, все свои начинания… вернее сказать, авантюры, ты…
– А три группы?
Лю осекается взглядом, прикрыв веки и усмехнувшись, будто бы констатируя мою упёртость и уже без улыбки, и с пониманием значения вопроса, чуть кивает головой, будто бы вектор разговора, преодолев невидимые препятствия, всё-таки повернул в направлении от которого она хотела уйти.
– Люси, рано или поздно, но я должен это услышать. Насколько я понял… Догадываюсь, не всё гладко. Что-то пошло не так?
Её лицо серьёзно, но слов ещё нет, а только лишь отведённые в сторону глаза и две сигареты, извлечённые из сумочки.
– Ты не хочешь об этом говорить?
Беру одну из сигарет и пытаюсь поймать её ускользающий взгляд. Но, конечно же я не прав – она не из тех кто уходит от ответа:
– Это началось, по временным меркам, около года тому назад. – машет ладошкой себе за плечо. – Начали пропадать люди.
– А до этого не пропадали. – сарказм, моё второе имя, но сейчас, чёрт бы меня побрал, я нечаянно.
– Так, как в эти разы, нет. Тут вот в чём дело. – и она, не обращая внимания на мой выпад, сосредотачивается. – Обо всём происходящем мы знаем, в том числе и о пропавших. О каждом. Но не вмешиваемся.
Я тут же, отрицая, качаю головой и ладонями с усилием провожу по лицу, а она хмурит брови:
– Это называется жизнь! Мой дорогой. И прошу тебя, быстрее уясняй, если что-то происходит в пределах заданного, даже если это тенденция или просто явление, мы не вмешиваемся. Жизнь на мониторе, в самых немыслимых проявлениях и смерть, также на мониторе, какой бы страшной она ни была, всё это будет только на мониторе… Всегда!
И, отрицая, с досадой качнув головой отворачивается, поднося сигарету к губам:
– Работа у нас такая. – я же откидываюсь на спинку стула. – И потом, вспомни себя… с этими тремя. Разве ты сомневался в отношении к ним?
Ну, такой вопрос меня не смущает. Правда внутри, я немного каменею:
– Люси, ну что ты? Такие не пропадают. Нелюдь их имена. И такого, прости за грубость, поноса на земле хватает. Ты ж сама говорила, венцы, и им по барабану, что «…Аннушка уже купила подсолнечное масло…». Но ты права, я не сомневался… Но знаешь, Лю, тут дело же не во мне. Я бы и пальцем не пошевелил, вот тебе крест. Просто убежал бы и всё. До себя, до фени… Да и брелок просто выбросил бы и всё, и никуда бы не пошёл, отвечаю.
Она хмыкает, на мгновение опустив глаза и тихо проговаривает:
– Да. Он был прав.
– Кто?.. И в чём? – как бы неслышно Люси ни говорила, я уловил.
– Да есть тут один. Он… Ты его пока не знаешь.
– Ну и…
Люси, на мою настойчивость, опять вздыхает и проговаривает:
– Без неё… – кивок в сторону Даши, – с тобой, было бы очень трудно.
– Ну… Провидец… Короче, больно была охота тащиться чёрти куда за дырками в собственной башке. Дебилизм про спасение человечества это вон… для массового венца творения. Планктон, мать их… Да и ни все озабочены величайшей миссией на этой… Ладно… И потом Люси, как на духу, не обвиняй меня в человеколюбии. Ненавижу я людскую венценосность. Кстати я и не скрываю. Венцы, блин, на верёвочке, с милосердием… в кармане, вместо фиги… Правда, понимаю, что люди-то ни в чём и не виноваты… Вообще ни в чём.
– Ну хорошо. Где-то я с тобой согласна. Но всё-таки уясняй – игра не нами создана. И мы всего лишь обеспечиваем и помогаем играть.
Да я и сам уже сообразил, поэтому просто затягиваюсь на полсигареты, до лёгкого головокружения и пускаю дым колечками:
– Хо-коу.
Усмехнувшись, она продолжает:
– Пропадали никуда не пропадая.
Спохватываюсь, поперхнувшись дымом:
– Кхм… Эт как же?
– Помог случай.
– И даже у вас… – натыкаюсь на её осуждающий взгляд, – у нас, случай.
– Да, мой дорогой.
Замолкает, на мгновение уйдя в себя и в следующую секунду, глядит мне в глаза – пристально и неулыбчиво:
– Поэтому и ты!
Тут же предостерегающе приподнимает обе ладони в ответ на моё воодушевлённое стремление задать вопрос:
– Я имею в виду тебя, про которого уже всё решено, не задаваясь вопросом почему ты. Но об этом позже. Так вот. Смерть молодой женщины, преждевременная.
Задумывается и только через несколько секунд продолжает:
– Нас заинтересовал не сам факт, а странность… Вообще-то, если честно, то это был шок. В общем, её прекрасное омоложение в течение каких-то нескольких часов до этого.
– Ух ты… Погоди, а как же…
– Изоев, ты вне рамок и разговор о тебе особый. А Даша… Процедура эта очень тонкая, с огромной проработкой причинно-следственных связей, с памятью и, заметь, не только её, и многим чем ещё. И потом – это моих рук дело и только моих, и по великой необходимости. А тут… представь себе, ничьих! Вчерашняя учительница начальных классов, в сорок пять лет сбрасывает вместе с весом в двадцать кило ещё и… двадцать пять лет жизни.
– Ни хрена!
У меня вырывается непроизвольно, да и кто бы промолчал. А Лю, в подтверждение моей эмоции, чуть кивает головой и оставляет взгляд исподлобья:
– Она решила поучаствовать… Как ты думаешь где?
И видя продолжающуюся ошарашенность на моём лице, поясняет:
– Правильно, в кастинге… в стриптиз-бар. Мм? Как тебе?
– Во, даёт. – и моя рука невольно тянется к затылку.
– Правда, в жизни она была одинока. Как-то так… Не сложилась у неё. В общем, сдулась… Вернее вспухла прямо на глазах. – прикрыв кулачком рот и зажмурившись, коротко кашляет. – Неприятная картина. Система среагировала очень быстро, адекватно и неумолимо.
– Люди-то как восприняли?
– А?.. Нет. К тому моменту она была уже у нас… Вот с тех пор, и начали мониторить застывшие картинки, и находить… Никогда не видел как цветёт куст чайной розы?
Сразу-то и не понимаю о чём это она, а только хлопаю глазами.
– Роза, Илья, чайная роза. Мм?
– Фу ты. Ну конечно.
– А в вечной мерзлоте, в снежной степи и под открытым небом?
– Где?!
– А я видела… Жалко, правда, очень мало живут в таком холоде.
– Ни фига себе! И такое наблюдалось?
– Да, к сожалению.
Она опять затягивается и тлеющий огонёк, вспыхивая, поглощает табак и бумагу, опуская границу пепла и приближаясь к фильтру, в её губах:
– Отдельные индивиды пытаются… Да что там, уже играют на нашем уровне. – сощуривается, выпуская дым. – И это…
– И это даже и ни плохо, а… – теперь до меня доходит и ни только в общем. – Нет, погоди, не так. Чем вообще может закончится вся эта канитель, если… не определить?
Легко вздохнув она произносит:
– Да всё очень просто. По щелчку уйдём в точку…
– Ух ты! А вот это классно. И по фигу. Да?
– Да. Будто электровилку из розетки выдернуть. И всё. И не ёрничай, мой дорогой. Никто терпеть не собирается. Вопрос лишь в том… В общем или, или. Да. – подтверждает, кивнув с уже отрешённым видом на последнем слове, вся внутри своих мыслей, но спохватывается. – Отлавливали и кстати, омоложение прекратилось.
– Хм… Получилось только у этой девочки?
Лю задумывается, пожимает плечами и, отрицая, покачивает головой:
– Наверное так. У других не получается. Ммм… всего лишь тонус повышен и будто бы… – легко усмехается, – пластику по всему телу делают. Вот эти, четверо, тому подтверждение. Странно конечно, будто бы…
Она не заканчивает фразы и сосредоточившись, очень серьёзно на меня смотрит:
– Мы не можем определить что это. – встряхивает головой и сжав кулачки пристукивает ими по столу. – Это звучит дико, я знаю. Для всех нас звучит дико. Но тем не менее, мы не можем понять почему такое происходит. С психиатрией и с гипнозом здесь нет ничего общего. Проверяли. Только лишь… похожесть, да и то… краем. Да, кстати, и с, так называемой, диссоциативной фугой тоже лишь внешняя схожесть… Но тогда, что это? То ли… системная ошибка, то ли это… сбой, или что-то иное. И если… То что это?
В моей голове моментально возникает мысль, что это может быть кто-то из своих. Лю резко отстраняется, как от удара, на мгновение закрыв глаза и интенсивно, отрицая, качает головой, опять сжимая кулачки:
– Исключено. Даже и обсуждать нечего. Такого быть не может.
Внезапная холодная отстранённость её тона, если не сказать большее, убеждает – у меня сразу же пропадает охота проявлять свои аналитические способности, но…
– Вы же их отлавливали, Лю. Ну и… по методу Мюллера, третья степень устрашения… или… защекотать до икоты. – на это она теплеет взглядом и черты её лица разглаживаются. – Да и вообще, Люси, ну почему три группы-то?
Этот вопрос её возвращает и она, с пониманием чуть качнув головой, откидывается на спинку стула. Уперев ладони в край столешницы и сбрасывая с себя сиюминутное напряжение, коротко, по-спортивному, выдыхает и отводит взгляд в сторону:
– В один момент получили отпор… Правда, кулаками. Кстати, одна из составляющих, почему ты. – а я даже и не пытаюсь дёргаться со своим вопросом. – В общем, конечно же, их всех всё равно отловили. Задействовали местных силовиков. Сам понимаешь, в аргументах у нас недостатка не было… В общем все живы и без памяти после восстановления. Совсем не помнили… Ничего…
На последнем слове, произнося его по слогам, она понижает голос и устремляет на меня взгляд в котором явно читается осенившая её, догадка:
– Подожди… Может быть это и есть… – и совсем упавшим голосом заканчивает, – то самое… пресловутое правило. Мм?..
Отстраняется, садясь прямо, и отрицая, качает головой, будто бы не веря самой себе. Зато я, сразу же понимаю о чём она и подхватываю:
– Что ничего такого… не будет. Да?.. Короче, всё ништяк будет. Да?.. Ну там, просто заберут… И ничего, и всё. Мм?.. Такие правила. Мм-гм?
– Ну да.
Она соглашается автоматически, неосознанно – я чувствую, и несколько секунд мы, замолкнув и в застывших позах, будто бы сканируя глазами, пристально смотрим друг на друга.
– Стоп. Лю!
Кажется меня зашкалило – Люси делает страшные глаза и прикладывает ладонь к своему рту. Тут же, махнув на меня другой ладошкой и со страданием на лице, шепчет.
– Ты с ума сошёл! Тихо, разбудишь.
– Люси. – я почти что шепчу. – Они же не сами, Лю! Это кто-то! Именно кто-то на сходняке им вливает. Не гипноз. Нет! В сознанке, под роспись! Понимаешь? Инструктаж, мать его. Сто пудов!
Для пущей убедительности, чуть ли не ложась грудью на стол, подвигаюсь в её сторону и также как и она, сжатыми кулаками пристукиваю по столешнице:
– Им каждому в уши вдули перед тем как! К бабке не ходить! Отвечаю!
Люси, с внезапно застывшим лицом и с широко открытыми глазами, как сомнамбула, медленно отстраняется на спинку стула и не мигая продолжает смотреть на меня.
– Надо искать решалу, Лю! Или… целую бригаду решал. Бля буду!
Она тут же выходит из ступора. Опершись лбом на ребро открытой ладони, прикрывает ею глаза, и отрицая, покачивает головой.
– Не, ну ты сама прикинь! – я застываю, ожидая её ответа.
– Ох, Изоев, какой же ты…
Отстраняет ладонь и пытается сделать строгое лицо, еле справляясь со смеющимися глазами и расходящимися в улыбке уголками губ, а мне не понятно, согласна она или нет и я опять подхватываюсь:
– Ну что ты в самом деле! Просеки сама, Лю! Обо мне только… старший и знает, а им на уши приседает!.. На посошок. – большим пальцем правой руки касаюсь своих верхних зубов и этим же пальцем провожу по воздуху туда-сюда поперёк своей шеи. – Падлой буду, Лю! В натуре! Отвечаю!
Она же… Ну что ж такое-то? Смотрела ж уже нормально, но на последнее реагирует вообще для меня непонятно – опускает лицо и прыскает со смеху.
– Да чего ты, ну?! Я ж серьёзно. – даже немного обидно.
Но её внезапный и, на мой взгляд, совершенно беспричинный смех длится совсем недолго. Уже беря себя в руки и сосредотачиваясь, сложив ладошки одну в другую и опершись локотками в стол, Люси, в явно просветлённом состоянии, опускает на них подбородок и, в то же самое время, глядя на меня совершенно отсутствующим взглядом, медленно и с паузами произносит:
– Локально и кратковременно… Перехват… С установкой связей… поверх… Или со смещением… С подменой и с удержанием зоны… Но это же… Без стираний и безо всякой проработки.
Замолчав, ещё шире открывает глаза, а я тут же вставляю свои пять копеек:
– Та, стриптиз-училка – это первый блин, Лю! И им смерть не нужна.
Тут же меня осеняет ещё большей догадкой:
– Чтоб мне сдохнуть! Слушай Лю, они ведь точно знают… Они знают, в чью песочницу они залезли.
И Люси, так и не поменяв положения, как в сомнамбулическом трансе, очень медленно подытоживает, кивая в подтверждение:
– Боже ж мой… Как же всё просто.
в настоящем…
Даша, в неудобной для себя позе, замирает и несколько секунд, еле заметно подрагивая губами, напряжённо всматривается мне в спину.
Не отводя взгляда, высвобождает вторую руку и ногу, и чуть подавшись вперёд, садится. Вскрикнув, ладошкой прижимает свой рот. В её глазах появляется неподдельный ужас и ещё плотнее прижав, уже всю ладонь к губам, она проговаривает:
– Ма-мочки.
А я просто баран! Ну ведь хотел же посмотреться в зеркало! Ведь как чувствовал! Хотя… Ай. Что бы это смогло изменить?.. Да уж заранее сплёл бы что-нибудь. А теперь вот как?
Я почти уже догадался, что там может быть и выговариваю первое что ложится на язык, в слабой попытке предотвратить то что должно произойти:
– Дашенька, ну что ты. Ты же медик…
Даша вздрагивает и скосив на меня, ставшими огромными и влажными, глаза и ни отнимая ладошки ото рта прерывисто произносит:
– Там… Тут-то… Откуда это?! Изоев! У тебя там… живого места нет!
Быстро, на локтях подвигаюсь к ней и обнимаю, и с абсолютно пустой головой, и с величайшим желанием уйти от неизбежного и переждать, прячу своё лицо меж её грудей. Даша тут же, одной рукой сильно прижав мою голову к себе, всхлипывает.
Ну чтоб мне пропасть! И хотя на спине у меня ничего и не болит, а так, иногда чешется – зудит даже, необходимо что-нибудь придумывать. И срочно!
