Текст книги "Ночной разговор (СИ)"
Автор книги: Михаил Челиста
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)
продолжение_ (утро)
Я толком ничего ещё и представить-то не успел, а ко мне уже трясун подкатил. Нет! А она, не разжимая губ, прыскает со смеху. Я же, не обращая внимания на её насмешку, гонористо, чтобы не потерять лица, приподняв подбородок и повернувшись на стуле, отворачиваюсь. Выведя руки из-за спины, скрещиваю их на груди, сильно прижав ладони подмышками. Вытягиваю ноги:
– Ну конечно! Прям всю свою жизнь, только вот и мечтал. Вот щас прям бросить всё, все свои дела и… по задворкам вселенной прогуляться!
Краем зрения вижу что она ещё стоит и я ещё больше отворачиваюсь:
– В такую-то темень! И чё я там забыл. На этой звезде. – передёргиваю плечами. – Мхм. Холод собачачий, к бабке ни ходить… Чтоб замёрзнуть напрочь? Совсем мне неохота.
Но чувствую, что аргументов маловато и искоса на неё взглянув, вижу, что она, уже сидя за столом и глядя на меня, иронично и понимающе кивает головой. Продолжаю:
– Да ты не подумай, мне не слабо. – вдобавок и усмехается. – Да, ладно. Мне ж это… Смотаемся, отвечаю. Как-нибудь, потеплей оденусь. Куда я сейчас в одной спортивочке… Да и вообще, чего там увидишь-то? А?
Всё-таки подбираю ноги и, глядя на неё, сажусь за столом нормально:
– Слушай… Хорошо ведь сидим. Топать куда-то. Короче, я тебе и так верю. Я тебе как на духу… – и ладонью по собственной груди, для усиления аргументации, хлобысь. – Клянусь! – а она опять в смех: – Слушай, но ведь задохнёмся же!
А вот тут-то, чувствую, что я её и уел – это уже аргумент и просто так, против него не попрёшь.
– Ой. – машет на меня ладошкой. – Во-первых, не замёрзнем. И потом, мы посетим… жилую планету…
Моментально внутренне, да и внешне подстегнувшись, её перебиваю:
– Послушай, ну ты чего, серьёзно что ль?
– Да. Жилую. По, так называемому, безвоздушному пространству гулять не будем. Сразу пойдём по… зелёной траве той планеты.
И я тут же хватаюсь за её прокол:
– Ха. А сами-то, по Земле гулять будем. Так ведь?
– Ммм… А ведь ты прав. Особой разницы не увидишь.
И опять у меня появляется возможность уйти от её предложения:
– Ага. – я даже подсказать готов. – Тогда глазастых местных, инопланетян, короче… со сдобой какой-нибудь, местной и… с бриллиантовой какой-нибудь фигнёй, вместо соли. А?
– Ой, только ни они. Это для кино. Ипостась, для этого мира, одна.
Вот упёртая – не получается. Она как училка на уроке. Ну ладно:
– Погоди, погоди. Ты просто ни в курсе. Тут всё без дураков. – я готов говорить именно на эту тему. – Целые институты созданы. – уж здесь-то я как щука в лесу, толк знаю. – Серьёзные же люди, а не просто ж так. Сотни томов… Фотографии, очевидцы. Вот, к примеру, случай один…
– Дашу свою представь. – от неожиданности я осекаюсь, не понимая сути её предложения и смотрю на неё с недоверием, и удивлённо. – Боже мой… – чуть усмехается, видя мою реакцию. – Представь… Зрительно вообрази Дашу, где-нибудь на… солнечной полянке. И она смотрит в безоблачное небо. Понял?
Не совсем уверенно, но всё-таки киваю головой, а она продолжает:
– А теперь изобрази… в своём воображении, конечно. Вообрази, какой-нибудь… А. – взмахивает ладошкой. – Всё равно что… Пусть будет летающая тарелка, какая-нибудь. Мм-гм? И Даша её видит. Мм-гм?
– Так… – я киваю головой, но более уверенно
– Представил? – на это я опять киваю головой, но теперь с полной уверенностью, что она меня просто… разводит. – Как думаешь, Даша испугается?
– Думаю… Да я такую нарисовал, что и сам бы уср… испугался бы!
– Ах, какой ты нехороший. Так пугать девочку.
– То есть…
– Сам же нарисовал и сам же ей, её пугаешь. Любишь поиздеваться?
Так. А это даже и не ирония – это уже насмешка. Меня это не просто цепляет – меня будто пронизывает от макушки до пяток:
– Ты хочешь сказать…
– Боже ж ты мой! Что ж ты как маленький-то. Вспомни: чем бы дитя ни тешилась, лишь бы… перефразируем немного концовку. Мм-гм? Лишь бы за ним интересно было наблюдать… Со стороны.
Вот оно как. М-да. Одно дело, иногда думать об этом – от случая к случаю. Думать отстранённо, не вдаваясь в подробности. По большому счёту, не веря в это и подсмеиваясь – да мало ли на земле массовых глюков? Да воз и маленькая тележка, ещё и с гаком. И совсем другое, как сейчас, услышать нечто – расширенный вариант своих догадок. И она не блефует. И дело ни в её знании. Это… так есть.
– Даже так…
– Хм. Вот не думала-то. – она не оставляет меня. – Тогда, давай так… Пойдём и прямо сейчас круги посередине города нарисуем. – и не думает облегчать моё существование. – Прямо в центре, на асфальте. Мм? Найдём место поприличнее… Поцентральнее. – чуть приподняв лицо, коротко и тихо смеётся. – На несколько месяцев местные мозги загрузим. Ни о чём думать больше не смогут.
Да. До меня наконец-то доходит, в полной мере. Давай руку и пойдём, всё это в прямом смысле. И круги в городе или ещё где-нибудь, неровён час, будут нарисованы, да и ни кем-нибудь, а мной, если я соглашусь идти.
Меня почему-то разбирает злость. Сдержанно хмыкаю себе в нос, высказывая таким образом жесточайший сарказм в отношении самых наизвестнейших умов человечества. Вашу-то мать! Лауреаты всяческих баснословных премий, носители всех мыслимых и немыслимых титулов, и званий в области познания нашей реальности. Ну-ну. А мы вот сейчас просто встанем и, взявшись за руки, пойдём и просто нарисуем круги на асфальте, а вполне возможно и на ближайшем поле. Да, вот там, где я сидел, тут неподалёку. И завтра же этими, современными научными мозгами, будут исписаны тонны бумаги, терабайты компьютерной памяти будут забиты научными выкладками и будут выделены миллиарды бабла на постижение таинственного и непознанного. И всё это, не приблизится к реальному, ни на квант истины:
– Так. Ну и уровень… – я впечатлён. – Слушай. Ну а… какой хоть… Ну, ай кью, что ли?
Чуть качнув головой, она досадливо мыкает:
– Мхм. – и бросает на меня досадливый взгляд. – Вот ты ж… зануда какой. – чуть качает головой. – Сопоставить-то не с чем.
Я молчу и упёрто смотрю на неё, и она задумывается. Но это всего лишь пара секунд:
– Хорошо. Если уж… Минус миллионный, если не больше.
Запрокидываю голову и открыв рот беззвучно давлю из себя смех, хотя мне хочется говорить могучим русским языком и с мелизмами. Она же, из солидарности, тоже легко усмехается и немного погодя произносит:
– И вообще… Дышать совсем не обязательно.
На что я прерываюсь тужиться и облегчённо вздыхаю:
– Фух. Ну кто бы сомневался. – хоть здесь-то всё на своих местах; я пока ещё с тривиальными мозгами, всё-таки, и мне пока что так проще.
– А. Совсем забыла, просто все начинают дышать с рождения. Да?
– Тце. – цокаю языком и развожу руками: «Хм. Подумаешь – кофе с сигаретами у бабушки из комода!»
– Ну ладно. Не хочешь ты прогуляться… Круги порисовать, тоже не желаешь, как я вижу. Хм. Чем же тебя… А. Вот… – и прищёлкивает пальцами.
И ничего не происходит, в течении нескольких секунд – она просто сидит и смотрит. Молча. Упершись левой рукой – локотком, о стол, большим пальцем поддерживая подбородок, а указательным – щёку. Я не выдерживаю:
– И чего… вот, с вашего позволения?
Ехидство моё второе имя, да ещё вдобавок и нет никакого желания увеличивать контрастность между всем тем, чего вижу и всем тем, до чего мозгами, в полной иере, не догоняю.
– Кхе. – это я кашлянул, от её голоса, услышанного в собственной голове: «Я не дышу». – и очень неожиданно.
Присматриваюсь. Потом тянусь положить ей на грудь свою ладонь… Да и ладно, нечего тут хмуриться, мне и так всё видно – грудь не поднимается от ритмики работы лёгких. Немного подаюсь в её сторону:
– Погоди, погоди. Может ну её, а? – и присмотревшись, ещё раз убеждаюсь – м-да, без понтов, она без дыхания.
Замолкаю и начинаю наблюдать. В полном молчании проходит некоторое время. Вполне достаточное, чтобы констатировать летальный исход от удушья, и за которое я успеваю, демонстративно шумно вдыхая и выдыхая, немного размяться на пятачке, примерно в один метр – отжимание… и на одной руке тоже, приседание… и на одной ноге тоже. Плюсом к этому, просто физические упражнения, из арсенала утренней физзарядки – размашисто, выразительно и с вдыханием воздуха полной грудью. Но по-прежнему ничего не происходит. Она спокойно сидит как и сидела, да ещё и глаза прикрыла.
– Да ладно. Подождём. – тут же её ответ: «Не дождёшься».
В этот раз всё прошло без дёрганий – попривык уже:
– Ну ты даёшь! А словами сказать не можешь? – опять: «Конечно же нет. Речь подразумевается, когда в лёгких воздух».
– Прикольно… А процессы в организме? Как? Побоку? – и снова она: «А никак. Они же не сами по себе». – поджав нижнюю губу, с лукавым и испытующим взглядом, одновременно.
А я ловлю себя на том, что это я, ни с того и ни с сего, начинаю задыхаться, вместо неё:
– Слушай. Хватит. Убедительно. Я сейчас посинею. – и она тут же усмехается, а значит уже и дышит, а дух перевожу я. – Фу. Ну и… Фу.
Коротко засмеявшись, она меня приободряет:
– Ничего, сейчас восстановишься. Кстати, ты тоже так умеешь, вернее… это и твоё тоже. Пару раз попробуешь и связи восстановятся.
К своему немалому удивлению, я здорово задохнулся пока переживал её вые… выкрутасы. Третий раз глубоко вдохнув, резко выдыхаю. Она же откидывается на спинку стула и коротко, пальчиками отстукивает дробь по столешнице:
– Правда, есть одно но… – дышит ровно, даже и не видно как, нормально, одним словом.
Вдруг чувствую в себе опустошённость – сразу всем. И сквозь своё какое-то ватное, потустороннее состояние слышу, как она продолжает говорить: «В таком режиме, эмоции сильно беднеют». А мне приходится признать, что она меня не переиграла. Она же спохватывается, всплеснув ладошками: «Ой, да что там, совсем на нет сходят. Поэтому таким образом, мы общаемся только меж собой». Она и не думала меня каким-то образом обыгрывать или как-то ещё. Конечно нет. «Знаешь и все без исключения любят обыкновенную речь». Она, что – не смогла бы настоять на своём? Да смогла бы. Запросто. Просто мою зашоренность, вернее мою неготовность, вот так скажем, она понимает гораздо лучше, чем я. «И лично мне, вообще-то, очень нравится жить и пользоваться всем тем, что система предоставляет». – эти слова она произносит с вполне заметной хитрецой во взгляде и выходит так, что играл-то я сам с собой и в одни ворота, то есть в свои.
Вообще-то я и не в обиде. А вот перекраивать самого себя действительно надо – это необходимость. И, причём, жёсткая.
– Ладно, не буду тебя больше дразнить. – поднимает пальчик вверх, и это я слышу, и вижу уже здесь. – Но только без дискуссий. Зачем выяснять или уяснять то, что для тебя естественно и что ты просто постигнешь.
Помедлив, а потом вздохнув, начинает тоном школьной учительницы начальных классов:
– Время, расстояние, скорость, старение… – многозначительный взгляд, подчёркивающий значение того, что мне предстоит услышать. – Этого всего, мой друг, как самостоятельных категорий, не существует. Более того, на чём твой ясный взор задержался, вот то оно и есть. Иными словами… – опять пауза и опять со значением во взгляде. – Система реагирует в соответствии с легендой… И с индивидуальной, то есть твоей легендой, в частности. – я тут же вспоминаю свою мантру, перед дверью. – А отсюда вывод простой, какая ж смерть, если мы сама система и есть.
– Сколько ж вас? – вопрос вылетает непроизвольно, переварить-то я, всё равно ничего не успеваю.
– Нас… Хм. – усмехается, качнув головой. – Много и имя нам совсем не легион. Семь миллиардов. Мм? Ну может быть чуть больше. – и опять усмехается, видя моё недоумение.
– Смеёшься, да?
– Совсем немножко. Извини. – машет ладошкой. – Но я, не такую уж и неправду сказала и, кстати, ты тому одно из подтверждений. – тут же, отрицая, качает головой в ответ на мою попытку вставить вопрос. – Про тебя позже и ни в двух словах. А в существовании системы участвуют все. Возможности разные. И с нашим уровнем… – большим пальцем указывает на себя, а указательным на этой же ладошке, на меня, – нас не так много, всего лишь сто четыре. Но, кстати, небесных офисов у нас нет, как впрочем и подвалов с цепями, и огненных ям тоже. И… всё. На этом закончим обсуждение. Кот Шрёдингера или… Ахиллес и черепаха, это ни про нас.
Говорит об этом спокойным тоном, безо всякого нажима и безо всякого желания в чём-то меня убедить – как бы между прочим, будто бы обыденность описывает, словно напоминает мне о чём-то, давно мне известном.
– Мм-гм. – соглашаюсь, оставив попытку выяснять о самом себе. – Ну, тогда… раз и кофе в чашках.
– Нет. – взглядом обозначает мой статус двоечника. – Для того-то это всё и создано, чтобы эти категории… и были в качестве инструмента. Мм-гм? Чтобы чередой всё шло. Причина и следствие, расстояние и время. Жизнь, одним словом. А ты сразу кнопку хочешь, нажал и game over.
Аккуратно, кончиками пальцев взяв свою чашку за ручку и скосив глаза на поверхность, и чуть выпятив губы потихоньку на неё дует. И я тоже пытаюсь остудить свой:
– И значит кофе твой, это…
– Совсем и не фокус. Хотя такое, может сделать и фокусник.
Подрагивая губами, опасаясь обжечься прикасаясь к краям, немного отпивает и ставит чашку на стол:
– Моих будешь?
Тут же протягиваю свою ладонь:
– Будешь.
Процесс доставания из сумочки ужеприкуренных сигарет. Затяжка под глоток. Отрешённое наблюдение за плавным движением сигаретного дыма в кухонную вытяжку. Всё это даёт возможность собраться мыслям:
– Ну лады… Система, эт понятно…
– Ой, ли?!
– Нет но… Вообще-то более менее да. Сам же давеча передвигался, чуть ли не на месте стоял. Но ты же… – и тут я непроизвольно спотыкаюсь, тема-то деликатная. – Ну в конце-то концов, ты же… – набираюсь духу и выдаю. – Ну не робот же, из конца в конец!
Затягивается и выдохнув тонкую дымную струйку вверх, наклоняется над столом. Подвигается лицом и втягивает трепещущими ноздрями кофейный аромат, и блаженно прикрыв веки, теперь уже выдаёт она:
– Стопроцентная женщина. – продолжает наставительным тоном. – И рожаю, как и все, от мужской спермы, раздвинув ноги и на столе. И ору тоже, как и все бабы в этом мире. Знаешь, может быть я и повторюсь, но мне это нравится. И ещё… – совсем коротенько вздохнув. – Бесплодных ангелов, впрочем, как и… плодных, не наблюдала. Да и, коль к слову, рая с адом тоже.
Замолкает. Но я выжидательно, настырно сверлю её взглядом:
– Мм-гм. Настаиваешь? – кивнув головой. – Ну хорошо.
Я подбираюсь на стуле, а она отстраняется от стола:
– Концепт-референты личностного конструкта. – кивком в мою сторону подтверждает сказанное и продолжает. – Анализ социального концепта. Плюс, когнитивности. Плюс, когнитивного диссонанса и определение тенденций.
Ещё раз, придвинувшись лицом и прикрыв веки, трепещущимися крылышками носа вдыхает кофейный аромат и с укором кивнув в мою сторону, продолжает:
– И, естественно, восстановление причинно-следственных связей. Ну и, конечно же, фиксация события. – совсем чуть отпивает кофе. – Или событий, в корреляции с реализацией потоковой реальности. – замолкает, медленно опуская чашку на стол и внимательно наблюдая за моей реакцией…
Так. Опять. Опять я где-то… Вообще-то, если честно, я приготовился к постижению тайны, а ни ко всяким там… Да эт, чего она сказала, любой пятиклассник знает! Я тут чего? Просто так что ль?! Я же сигарету зажал двумя пальцами и к губам её поднёс – не просто ж так! Ну. А в предвкушении! Чтобы потом усилить эффект затяжкой! Чтобы потом поджать губы. Чтобы потом многозначительно прижмуриться. И вот только тогда ощутить всю полноту посвящения. Всю-у! А мне тут… Короче, так с сигаретой у приоткрытого рта и сижу:
– Да и… И эт всё?
Она прыскает со смеху и выпрямляется:
– Почти.
– И чего это было?
– Не понятно?
– Завораживающе, но… Знаешь, вообще-то у меня… твёрдый плюс.
– Плюс… Мм-гм.
– По букварю.
– Мм-гм.
– Правда к двойке.
Она хмыкает и шире распахивает глаза.
– Но в слове из трёх букв, я делаю всего лишь две ошибки! А ни как некоторые, по пять! – опять прыскает от смеха. – Но тут, даже для меня как-то очень… не просто.
Смеётся и успокаиваясь, ладошкой машет себе на лицо:
– Тогда задавай вопросы.
– В гаражи меня как занесло?
Вот так вот – враз быка за рога! А то будет мне тут!.. Своей бандой пугать. Она же медлит с ответом. Тушит сигарету. Расправляет невидимые складки на столешнице. Смотрит в окно. Опять что-то легко смахивает со своей щеки:
– Открыли дверь… Вывели тебя под руки… Посадили на землю.
продолжение__(утро)
Я тоже тушу остаток сигареты о дно блюдца – не заметил когда она его принесла, мужчины-то в доме нет и оно в качестве пепельницы:
– Вот оно… – раздумываю вслух, – дверь гаража. – а мелькнувший было, вопрос: кто я, как-то быстро глохнет, не получая должного развития, лишь оставив горьковатый осадок в сознании, мол, не туда думаю, который тут же и исчезает. – А псов не учли…
– Хм. Не предполагали, что ты не прыгнешь на забор. – чуть хмурит брови и смотрит, будто бы меня не узнаёт. – Не вмешивались, – кивает головой в подтверждении, – надеялись до конца. Ну а ты…
– И они через меня вычислили гараж.
– Даже так. – меняется в лице, подобравшись на стуле, и начинает пристально в меня всматриваться. – И с чего ты это взял?
– Подсказали… Про псов, в приватной беседе, ну а дальше я сам допёр.
Опять выпрямляется, упершись руками о столешницу и опустив глаза в стол, задумывается. Через несколько секунд произносит:
– Мы думали… Я думала, что эти двое по тем…троим. – и у неё вдруг, будто бы в бессилии, опускаются плечи. – И не придала этому значения.
– Двое?
– Да. На следующий день… я имею ввиду, после вашего отъезда. Двое пришли к охране с кипой фотографий всех машин, въезжающих в город с этого района. И нас это не удивило… Я хочу сказать, меня это не насторожило. А должно было.
Она замолкает и не обращая на меня внимания, задумчиво глядит на середину стола.
– И… – мне ж невтерпёж, – фотографии…
– Ой, прости… Всё переиначивать надо, вот и ухожу от тебя… В общем как по закону подлости, её машина, ну то есть фото, сверху и лежит. Охранник тут же и узнал. Правда, только и успел, бедный, что про года сказать, да пальцем показать.
– И… Кранты?
– Ну что ты, нет конечно. До скорой совсем как мёртвый. – по воздуху, над столом проводит ладонью. – Если со стороны глянуть. Ну а в скорой уже живой. Только не помнит ничего… Кстати, машины в гараже уже нет. Там пусто, после того как ты из него вышел.
– Ловко. А чего ж сразу-то?
– Мы этих двоих не проверяли. До таких мелочей редко опускаешься. Да и ты всё подчистил. – последнее слово она произносит с пониманием о чём говорит. – Но это… к слову. – коротко вздыхает. – В общем, подумала, что этот визит вкупе за всё и тебе в отместку, и по её долгу. – и, махнув ладошкой, продолжает. – Какая ж тут глубина? Зачем? Ты же там, с ней… Но машины в гаражах уже не было, ни в записях, ни в памяти. Некоторое время раздумывала, обезличивать ли машину вообще и её гараж… вернее её тётки. На всякий случай сделала и это… Ты как раз у неё был, перед тем как она ушла. Но это на всякий случай, без должного анализа… Подожди, но ведь… насколько я теперь понимаю, вызывали-то… через гараж во дворе.
Я об этом думал раньше:
– Значит, они его всё-таки просекли. Оч интересно как? Но знаешь, думаю… Уверен, на понт взяли. Если бы точно знали, всё было бы иначе. Слушай, а как кто-то вообще узнал, что этих псов… это я?
– Да. Теперь это вопрос. – пожимает плечами. – Сейчас можно только предполагать.
Задумывается и только через пару секунд продолжает:
– Подсказывают и я с этим согласна, что вероятнее всего твои действия, вернее… Согласись, что не совсем стандартный подход к ситуации… Ммм, реализация решения, исходя из подхода и… выход из неё. Исход. – склоняет голову к плечу и продолжает. – В системе, такое оставляет след, если… своевременно и заранее не обозначить. А мы, как видишь… Сам-то ожидал?
– Веришь, о прыгнуть на забор, и не думал… Вообще.
– Ну… Кстати, мы – и качнув головой, – так не можем.
– А как?
– Просто ушли бы и всё, не ввязываясь.
– Хм. Выходит… я овец, а они супер-пупер экстрасенсы? – ехидничаю.
Она же откидывается на спинку стула и устремив взгляд вверх тяжело вздыхает. Чёрт, я её обидел:
– Я не хотел.
Она вяло машет ладошкой:
– Пустое. – и всё также смотрит вверх. – Честно сказать, ситуация дичайшая! По-хорошему, – наконец смотрит на меня, – я должна застрелиться или… – опять вздыхает, – повеситься.
В шоке таращу на неё глаза, поджав нижнюю губу:
– ?!
– Да. Настолько всё серьёзно. Как там… супер-пупер? – и разводит руками. – Хм. Другого-то всё равно ничего нет. Ничего… Правда, пока нет… То есть кто-то из них, с кем ты встретился, каким-то образом узнал, но не точно узнал… Точно или примерно, это для нас ничего не меняет. Факт тот, что узнал. В общем, узнал, но лишь район, где мы тебя… – встряхивает головой. – Оай! Это немыслимо! – замолкает, тяжело вздохнув и запрокинув лицо, закрывает глаза.
– Слушай, ну будя тебе. Погоди вешаться-то. – на фразу она, всё-таки, реагирует и у неё дёргаются уголки губ. – Ты же на опережение-то успела.
– Не успокаивай меня.
Но всё-таки лицо опускает и смотрит даже с лёгкой улыбкой:
– Лучше мне скажи сколько их было?
– Четверо. А вы… не наблюдали?
Она, в который уже раз, тяжело вздыхает:
– Неужели ты не понял? Я вообще не понимала зачем ты туда идёшь.
– Хе. Понятно.
– Да. Ты закрыл дверь и мы с опозданием поняли, что мы тебя не видим. Всполошились, но ты уже вышел. И это одна из причин почему я здесь… И рассказывай дальше. Мм-гм?
Теперь вздыхаю я. Откидываюсь на спинку стула и поворачиваюсь от стола. Вытягиваю ноги и гляжу в потолок:
– Да чё там… Четыре крепких парня, под сто восемьдесят. – согнутой ладонью обозначаю расстояние от пола, схематично, для наглядности. – Со стволами и с ножами.
Её вопрос звучит с явной тревогой в голосе и это неожиданно:
– А у тебя?!
Сразу-то и не понимаю о чём это она:
– У меня? – выражение её лица меняется. – Ээ… – продолжаю ничего не понимать и пожимаю плечами. – У них одолжил.
– У тебя не было оружия. – её упавший голос режет слух.
– Слушай, вообще-то магазины ночью-то не работают… – съезжаю с тона на последнем слове, уловив в её взгляде, самую настоящую, внутреннюю боль. – Да ты чего?!
– Да. – прикрыв глаза и чуть наклонив голову, и сбрасывая внутреннее напряжение, она резко выдыхает и зло проговаривает. – Какое-то… проклятье! Честное слово. Там не додумала, тут прохлопали.
И уже вглядываясь мне в глаза и будто бы пытаясь сделать памятную зарубку в моём мозгу, говорит:
– На будущее, прошу тебя, запомни: тебе надо просто распрямить ладонь и любое оружие, какое хочешь, у тебя появится в руке. Прорисовка моментальная и практически неуловима для глаз.
Сразу же подхватываюсь, чтобы хоть как-то её приободрить, ещё до конца не осознав значения того, что услышал:
– Вот это сервис! Эт что ж?.. Ну, тогда… джедайский меч! А?
Усмехнувшись, она вздыхает с видимым облегчением:
– Только то, что существует в реальности.
– Мхм! Скукота. – и вот тут-то до меня доходит, до мурашек: – Ну ни фига себе! – и, начиная привставать и сопровождая взглядом, медленно вытягиваю руку с открытой ладонью. – Ну-ка…
– Здесь не получится. – она уже улыбается, настроение улучшилось.
– Начинается. – а я чуть ли не падаю на стул. – Ну почему нет-то?
– Мы сейчас вне системы…
– Ух ты!
Я вклиниваюсь в её фразу, для меня опять сюрприз и вставая со своего места, пока она продолжает говорить: «Мы сейчас внутри неё, на защищённом уровне. И тут некоторые ограничения», – окидываю взглядом кухню и, видимую через витраж, часть комнаты с фигурой спящей Даши, на мгновение задержавшись на чернеющем проёме открытого окна:
– А как же вернёмся-то?
– Просто вернёмся. В нужный, – она уже спокойна, – нам момент сколлапсируем и всё встанет на место.
– Ну да?! А кто-нибудь в квартиру будет ломиться, когда мы… – слово не запомнил и ладонью обозначаю нырок. – Коллектор… Ну, там долги списать за бесплатно, или там… Во! Налоговая деньги принесла. Возврат!
– Ой. – качает головой. – Шутник. Да ничего не будет. На пару секунд зависнет… Дежавю поймает и всё.
– Вот оно как… – и я тут же вспоминаю, – всё идёт правильно.
– Да, локальное, корреляционное восстановление. В обыденной жизни такое сплошь и рядом, и все привыкли. Никто и не пытается докапываться… Да им никто и не скажет, что это на самом деле.
– И мне тоже?
Она же на мгновение прикрывает глаза и качнув головой тихонько цокает языком:
– Чувствую я, сутки прошли даром.
На что я реагирую в чуть приблатненной манере, с ударением на последний слог:
– Да понял я, понял.
– Не отвлекайся. Дальше.
– А, да… А дальше всё… Я тому, который слева, ну который ближе, я ему… – и осекаюсь, потому что с подробностями долго, да и как расскажешь скоротечность схватки. – Короче, я быстрее был. И они уже… всё. Правда один успел сказать про какие-то правила.
Больше книг на сайте – Knigoed.net
– Как они выглядели, кроме их роста? – она опять грудью придвигается к столу и за её, вновь пристальным взглядом кроется что-то большее чем просто заинтересованность.
– Я же сказал, крепкие парни. Сухопарые такие… Чувствовалось что резкие и дерзкие. Мышцы как верёвки… Знаешь, я думаю если бы они меня сразу узнали… Они меня в лицо не знали, а меня назвали. Откуда? А?
– Назвали?!
– Ну… Изгой, говорят, дай автограф. – но она меня уже не слушает.
Опять невидящий взгляд в опущенных глазах. Пальцы, поочерёдно и тихонько, постукивают по столу. Наконец, слегка, будто бы стряхивая сонливость, трясёт головой и опять глядит на меня:
– Пока неясно. Дальше.
– Ух. – меня этот вопрос интересует. – Короче, думаю рукопашники, все четверо. И как держались… профи. Хорошие лица. Знаешь у каждого на лбу минимум по… колледжу написано.
– Как ты их… Ммм… Каким образом ты…
– Всех в голову. Одному… – и тут же замолкаю, видя её приподнятую ладонь.
– Подожди…
Закрыв глаза замирает, заставляя меня тоже застыть истуканом. Пауза длится несколько секунд и заканчивается её вопросом:
– Ножом?
– Оп-па. – удивлён. – Точно. Это ты… от своих?
– Да. И ещё?
– Ну и одному всадил… – и вновь осекаюсь увидев её поднятый палец.
– Ранение плеч и коленного сустава?
– Ну ваще? – развожу руками. – Поясни.
Одной рукой, упершись локотком в столешницу, прихватывает себя за подбородок. Опять застывший, отсутствующий взгляд – внутрь себя. Я тоже подпираю щёку кулаком и глядя на неё жду.
Но через несколько секунд – от нетерпения, у меня чуть ли уже ни зудит в одном месте. Она же как будто бы забыла обо мне. Поднимает чашку с остывшим кофе и качнув головой, маленькими глотками его допивает. Напомнила кстати – я делаю тоже самое со своим.
Медленно, с таким же, направленным внутрь себя, взглядом, ставит чашку и поднимается. Идёт к плите. Ну точно – в трансе, а грация на автомате. Да, изящность и мастерство не пропьёшь. Ставит турку на огонь и я не успеваю сказать что, мол, мне бы чаю с лимоном и желательно с сахаром, но… Да ладно, чего уж теперь.
И прям ошарашен, когда опять повернувшись к столу – высматривал, как там Даша, вижу перед собой пол-литровый бокал с заваренным чаем и с круглой, и толстой долькой лимона, прижатой ко дну ложкой. А попробовав на вкус – с ложечки, убеждаюсь, что он ещё и сладкий! Ну и дела – так как я и люблю! Определённо, девочка, я уже хочу быть твоим… внуком. Сейчас вот, только отхлебну чуток и напишу заявление.
А ей хоть бы хны – такой же немного отрешённый взгляд и медленное помешивание ложечкой:
– Разбежался. Вакансий нет.
На меня даже и не глядит, а я чуть было не поперхнулся и обжигаюсь:
– Ну наконец-то. А то уж думал, что из астрала так и не выйдешь.
По моему примеру – с ложечки, пару раз прихлёбывает, прикрыв веки и отодвигает кофе немного в сторону:
– Мы их нашли. По метрическим данным, по характеру ранений это они и есть. – у неё очень ровный тон и без эмоций, и я, хотя и отстранённо, замечаю это; она же, пока говорит, поворачивается и достав из сумочки планшет, кладёт его передо мной. – Уже всех проверили. Посмотри.
– И что за место? А то ни окон, ни дверей. Бункер со времён войны?
– Опустившиеся мужики, обрюзгшие, с дряблыми мышцами.
Внутри меня всё моментально немеет, будто от подступившего холода:
– То есть… – и в сию же секунду, как ни странно, потеет спина и лоб покрывается испариной. – Постой-постой… – абсолютно ничего не понимая, опускаю глаза и начинаю всматриваться…
Всего девять фотографий – одна общая и по две на каждого. На одной, запечатлен человек при жизни – в правом верхнем углу стоит дата, двухмесячной давности. Под ней кратко отмечено кто он и откуда, род занятий. На другой – он же, по крайней мере так написано, с добавлением места где был сделан снимок. И вот тут-то, он уже в качестве трупа.
Сразу же – по носу, лбу и, главное, по глазам одного из них, улавливаю что-то до боли знакомое, не смотря на его измождённый взгляд. Он музыкант и… торчок. На фото стоп-момент – его поднятая рука над мусорным контейнером, с зажатым в ней целлофановым пакетом. Заросшее длинной щетиной лицо, всклоченные волосы, засаленная спортивная куртка. На второй крупным планом, без сомнений, его же лицо, только выбритое. И это… Ни хера себе! Это же старший. Ахуеть! Лежит в луже крови вперемешку с мозгами, под запрокинутой, бывшей головой и с развороченным подбородком…
По остальным тоже нет сомнений – это они. Учитель и он же… игрок. В квартире с голыми стенами он стоит с бутылкой пива и с сигаретой, ещё и улыбается во весь рот. Там-то он стоял слева. Да. Это он, чуть ли ни сделал дырку в моей башке. На второй фотографии он же и в той же позе, в которой я его и оставил.
Повар и сантехник. Вот же блядский род! Они ж просто алкаши и это они мне куртку продырявили. Вот же суки! А как стреляли! А? Вот это шифровочка! Да. Был бы я чуть помедленней… Нож во лбу у повара и он лежит уже перевёрнут, заботливой рукой санитара или врача, лицом вверх – рядом, крупно, видны женские ноги в туфлях и краешек санитарной сумки. Второй, он же сантехник, тоже вполне узнаваем, лежит в той же позе, после того как получил пулю в лоб…
На девятом фото трупы положены рядом. Но уже не вижу особого смысла вглядываться – всё ясно и так. Лишь отмечаю, что они все, совершенно не обладают той фактурой мышц, а значит и силой, которую видел и чувствовал я.
В моей голове, затмевая собой здравомыслие и подстёгивая ощущение падения, как птичка в силках, начинает биться только одна мысль: «Вот это я выебнулся».
– Это они… Это гонево. – у меня проседает голос и во рту пересыхает.
Подавлен – выходит так, что я соврал. А там я был один. И что-либо объяснить… Медленно, не поднимая глаз, отстраняюсь от стола.
