Текст книги "Ночной разговор (СИ)"
Автор книги: Михаил Челиста
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)
– Ошибки быть не может, исключено, но успокойся. – моя ночная гостья наклоняет голову пытаясь заглянуть мне в лицо. – Ни у кого и в мыслях нет сомневаться в тебе. Посмотри на меня, прошу тебя.
Молча мотаю головой и состояние такое, что уже и не до оправданий.
– Ну хорошо. Вникни в то, что я скажу. Мм-гм? – протянув через стол руку она своей ладошкой накрывает мою и слегка её сжимает. – Они действительно были подготовлены, в этом тоже никто не сомневается и ты не сомневайся. Мы уже с такими сталкивались.
Дальше она не продолжает – всё также, слегка сжав, держит меня за руку и склонив голову, пытается поймать мой взгляд…
Пауза хоть и недолгая, но достаточная для преодоления в себе какой-то детской обиды и услышанное, медленно, но всё-таки до меня доходит. Её мягкий и в то же время уверенный тон меня, всё-таки, пронимает – хандра сходит на нет и лихорадочное метание мыслей останавливается. Правда, внутри, неприятный осадок всё равно остаётся, прям до першения в горле и появляется желание тут же определить всё и вся. И первое что приходит на ум:
– С виртуальными пацанами месился?
Она с видимым облегчением вздыхает и убрав свою руку, выпрямляется на стуле:
– И из параллельного мира?
– Ну а чего? Вполне.
Молчит, смотрит слегка прищурившись. Отворачивается и задумывается. Хмыкнув, вновь поворачивает лицо ко мне:
– Ну да. Людское гипертрофированное стремлением всё понять. И это, друг мой, – кивает на меня, – не привнесено и не приобретённый опыт, а заложено изначально.
продолжение___(утро)
Замолкает и упершись локотком в стол, прихватывает ладошкой свой подбородок и смотрит с лёгким прищуром:
– Тут, на самом-то деле, всё очень просто. Общепринято или так считается… как хочется, так и назови… В общем, что человек, каждый индивид, есть… венец творения. И вот тут-то… – разводит открытые ладошки в разные стороны, – представь себе, что и это задумано тоже. И задумано именно так. Мм-гм?
Опять кивает на меня, подталкивая к ответу, но я никак не реагирую, просто весь во внимании:
– Ну ладно. Так вот… Вернее сказать, так записано. А если сильнее, то лучше сказать, что вбито. Вбито в подкорку, в подсознание. И это, мой дорогой, такая жизненная амбиция… Но, всё дело в том, что этот самый венец, к сожалению для него, есть… – делано печально вздыхает, – никто. Иллюзия. Всего лишь вектор, направленность восприятия.
Склонив голову к плечу, взглядом подчёркивает значение сказанного, и мне кивком приходится дать ей понять, что я, всё ещё в теме.
– Мм-гм. Так вот, всего лишь наблюдатель и ни более… Веб-камера. Глазастая. Хм. С углом зрения в шестьдесят градусов и даже чуть больше… у некоторых. Но… Как тебе такое? – опять, взглядом обращение ко мне, но я, от невнятных мыслей, тоже и вполне внятно хмыкаю, и только.
– Ладно. Так вот, конечно же он целеустремлён и ещё как. Но только лишь, – теперь усмехается она, – в рамках заданного. И, как ты сам понимаешь, заданного не им.
Я согласно киваю головой – по инерции. На самом-то деле этот момент мне не совсем понятен – мне бы литературку какую-нибудь почитать по всяким правильным наукам:
– Постой, постой. А научные, там… всякие технические прогрессы. Это куда? Открытия, там, разные. Изобретения… Во! Смартфоны! Побоку что ль?
– Ну уж прям. Здесь и сейчас, в пределах заданной, но только части. А в итоге: в пределах всего… заданного объёма. Заданного. – последнее слово она мне, как недоумку, преподносит по слогам.
– То есть… Постой…
– Ну, знаешь ли милый мой, до этого ещё надо досуществовать. А там и видно будет. И потом… Мы же не просто так, в конце-то концов. Мм? Впереди, конечно же, абсолютная темнота, но… – её поднятый пальчик вверх и совсем коротенькая пауза, призывает моё внимание и подчёркивает значимость того, что уже сказано и того, что предстоит услышать. – Постоянные и переменные, грубо говоря, у нас же в руках. Никто, ведь, даже и не предполагает сколько раз уже зависал этот мир, прежде чем, посмотрев и проверив, начинали двигаться дальше. Человечество, так сказать, такой памятью не обладает. Поэтому до предела надо ещё дойти, а потом уже и смотреть. Для этого и мы.
– Так… – в моей голове почему-то, ни к селу и ни к городу, всплывает легенда о менделеевской таблице, увиденной якобы во сне и ещё проскакивает картинка о ньютоновском яблоке, якобы упавшем ему на башку. – Как бы не закипеть… Ну лады. Мадам, излагайте дальше.
– Как скажете. Ммм… А. Ну так вот. Конечно же автономен и конечно же, и опять же, в рамках заданного. Эмоционален. Да. Как же без альфа канала? И, уж конечно же, с функцией размножения. – пожимает плечами. – Никаких же ресурсов не хватит каждый раз создавать нового. Мм-гм? Но… – опять сделав небольшую паузу, смотрит чуть исподлобья и выпрямляясь, шире распахивает ресницы. – Всего лишь отражатель, одним словом, и не более того. – вновь взглядом вопрос ко мне. – Мм-гм? – понял ли, на что я только откидываюсь на спинку стула, не пытаясь что-либо возразить. – Мм. Хорошо. И потом, со мной для начала, хотя бы для приличия, посоветоваться надо бы, чтобы чего-то там такое сотворить, я имею ввиду параллельность с виртуальностью и иже с ними. Да и… Вообще-то, не помешает и у всех сразу совета спросить. Такое же при создании надо закладывать. А если в процессе реализации легенду менять, то… Как ты себе это представляешь? И опять же и потом, какой же это мир, пусть даже и параллельный, если его никто не видит? Мм? Ну даже если предположить и такое, ну, то есть, что он есть и, всё-таки, реализуется в нашем представлении, и в нашей же ипостаси, то… – и направляет указательный пальчик на меня, – Ты видишь, к примеру, то тогда, какая же это параллельность?
– А сейчас мы в плоском квадрате. Так что ль?
А она и бровью ни ведёт:
– Нет. – усмехается. – В выпукло-вогнутом.
– Прикалываешься. – а она тихонько и легко смеётся.
– Не обижайся. Мы сейчас в той самой параллельности, если тебе так хочется. Но только…
– Так… С каждым разом у меня мозги, прям, светлеют. Блин.
Она же опять смеётся, чуть опустив голову:
– Да нет же. Послушай… – на что мне только и остаётся, что вздыхать и головой крутить. – Это системная параллельность и это… как выражение. Её и параллельностью-то, в общепризнанном понимании, и назвать-то нельзя. Если только для простоты… Для простоты обозначения. Вокруг нас, сейчас, всё зафиксировано. Мм-гм?
– Как воздушный пузырь… в стакане с водой?
– Хм. А что? Очень наглядно.
И поскольку, как я понимаю, у меня достаточно осмысленный взгляд, она приподнимает свой взгляд вверх и, вздохнув, продолжает, будто бы думает вслух:
– Да, мой милый, за стенами… этого воздушного пузыря, всё находится в вероятностном исполнении. Если смотришь, всё коллапсирует, а значит и исполняется. Не смотришь… Ничегошеньки не происходит. Всё лежит до реализации. Кстати и Даше здесь гораздо комфортней.
– М-да. – я, всё-таки, не упускаю свои пять копеек. – Мозговой загон только на экраны, чтобы бабла срубить? – отстранившись, немного развожу ладони, как бы обозначая окружающее и бросая взгляд по сторонам. – Для чего же всё это?.. Кто ж тогда… венец?
Она же, еле заметно и как-то грустно вздохнув, усмехается и только тогда переводит взгляд на меня:
– Лучше ты мне скажи.
– Ну конечно, сразу я… Хотя, если… Чего тут прикидывать? Приблуда мы, приблуда и есть. Без нас-то?.. Свою же, эту самую венценосность-то… видеть же надо! И мы вот тута – оп-па – зенки кнопочные. Или я не прав?!
– Надо же, – и ни капли иронии, – какой же ты молодец.
– Даже так?! Хе…
До меня, что-то начинает доходить и я опускаю лицо, глядя в стол. В моей голове и в полной тишине, мыслью и картинками, и очень быстро, и совсем не чередой, мелькает моё, такое недолгое настоящее. Что-то связывается само по себе. Что-то выпячивается. Что-то становится яснее, контрастней. Ну а что-то приобретает оттенок.
– Ну тогда… Эти, четверо-то. Они же…
Но, правда, дальше и глубже не идёт. Ухватил только более абстрактное. В меньшем – в детальном и чётком, на вскидку, чего-то не хватает, чего-то ещё пока что ни срослось:
– Слушай, ну тогда… Короче, я тебе так скажу, третья мировая-то, это ж вообще ничего, по сравнению… Весь этот, терроризм. Катаклизмы, там, всякие. Я не знаю… Потепления, там… Во. Пожары. Это вообще, так, просто как к тёще на блины. Хрень. Детские шалости… Да вообще ноль! Декорации! Ахринеть…
Она же только задумчиво кивает головой, в подтверждение моих слов и молча уводит взгляд в сторону. И у меня нет желания чего-то уточнять – и так всего очень много. Беру бокал и сажусь к столу вполоборота, краем зрения замечая как она, отстранённо – вся в себе, смотрит в окно. Да и я призадумываюсь – есть над чем, и… забываю про чай.
Молчание, правда, длится совсем недолго и вскоре я вновь слышу её ровный голос, и поворачиваюсь.
– Они пропали с поля, за шесть часов до того момента… До того, как ты коснулся двери гаража. После этого они смогли каким-то образом, ммм… организоваться и действовать вместе.
Пауза, а я набычившись жду продолжения.
– И это уже четвёртая группа, перевёртышей, если, конечно, это определение подходит по сути, с которой ты… столкнулся.
А вот это новость! Да ещё какая! Бокал в сторону – чая так и не пригубил:
– Стоп, стоп. А вот с этого места и поподробней. – хоть внешне я вида и не подаю, но на самом-то деле, чуть ли из штанов не выпрыгиваю. – Нет, ну что за хрень?! А? Ты мне толком объясни, с какого перепугу ещё три-то?! А? Я чё в лом ушатанный был? В слюни? Что я ничего не помню! И, в натуре, ну почему все про меня слышали, но никто не видел? И все, ну просто кипятком писают, как хотят во мне дырок понаделать?! А? – тычу пальцем в фото старшего. – Эти ушлёпки мне какие-то правила впаривают! Эт чего за дела? И вообще, с этого нельзя было начать знакомство?! А? Ну что за кружева? В конце-то концов. – опять тычу пальцем в планшет. – И эти… уроды Дашу вычислили! Короче, – хватаю бокал, – я в супермены не подписывался! В натуре. Я уволен! – быстро бокал ко рту и отхлёбываю. – Блин! Чё ж не сказала-то?! – она же опускает глаза и прыскает со смеху, ей по фигу, что я обжёгся, ей ну хоть бы хны. – Конечно же, я же вам троюродный. И ни к какой Пифии я не пойду! В гробу я видел эту избранность! Я пули останавливать не умею.
У меня нёбо слоями сейчас сойдёт, а она локотки в стол упёрла, подбородок на сомкнутые руки положила, смотрит на меня во все глаза, ещё и улыбается:
– Да, в интуиции тебе ни откажешь. Ну а пули… Ой. Да и ни у кого не получится. – и на мой угрюмый кивок, с кривой, саркастической ухмылкой, продолжает. – Ты, в конце-то концов, каким-нибудь именем меня назовёшь?
– Ну ты и… – аж чуть не задохнулся, чуть ли аж не зависаю. – Я тут… Я весь возмущённый сижу! Блин, вообще. А тебе по барабану?! Ну и переходы у тебя. – а ей опять, хоть бы что, лицо опустила и смеётся. – Да ты ничего и не говорила!
– Ой. У нас их просто нет. Нужды в этом нет. Собаки, дельфины и… Ну и так далее, без имён обходятся. – усмехается своим словам. – А уж мы-то и подавно. А ты искришься весь изнутри, настолько тебе непривычно… Да ты и не спрашивал.
Немного делано уставшим и делано обиженным голосом, разумея, что не удалось добиться сочувствия и никто меня не пожалел, я, явно намеренно, притягиваю за уши её слова к несуществующему обвинению:
– И я же ещё и виноват. Да… Нет в вас сочувствия, мадам. И некому меня, босоту, пожалеть.
Тут же протянув обе руки, она берёт мою ладонь и сжимает её:
– Ну что ты. – по-настоящему материнские нотки, заставляют меня тут же скосить глаза в её сторону, такой тон мне как-то непривычен. – Ты совсем уже и не один.
И взгляд у неё в этот момент, по-настоящему, по-матерински, с любовью и с пониманием. Мне становится неловко – прям комок в горле:
– Да ладно. Я так… Куражусь маленько.
– Ну уж конечно. А то я не вижу. – убирает руки и выпрямляется. – А с именем давай-ка определимся. Мм? Всё-таки. Тебе так будет удобней… Пока.
Конечно же я не против. Отвернувшись, чтобы не высвечивать под её рентгеновским взглядом – эмоция накрывшая меня, совсем некстати, и вздохнув, пытаюсь сосредоточиться. Но вдруг в сознании всплывает совсем другое – отрывочная неясность, засевшая у меня в голове и от которой мы оба невзначай ушли:
– Подожди… бункер был или нет?
Сразу не отвечает. Почти не глядя, запускает руку в сумочку и достаёт две сигареты, и протягивает мне на выбор. Беру и затянувшись, жду. Она же медлит. С отсутствующим взглядом, приподняв лицо и затянувшись, выпускает тонкой струйкой дым, и наблюдает его медленное исчезновение. Только после этого говорит:
– Это комната… – слегка шевелит пальцами руки. – Что-то напоминающее подсобку, в административном корпусе. И это пятая точка, плюсом к четырём, откуда приехал каждый. Все они приехали из разных мест этой… планеты.
– Оба на! Ни фига география. – я воодушевляюсь. – Ну тогда… – но тут же сдуваюсь, как лопнувший шарик, – чуть погодя, чего-нибудь выудим?
– Судя… по продырявленной куртке, они не были статистами.
Ловлю на себе её погрустневший взгляд, на посерьёзневшем лице и не понимаю в чём дело:
– Да. Особо не стояли. – она же прикрывает глаза и еле заметно покачивает головой. – Слушай, ну я же и так…
– Да я не об этом… Никто и не подумал о твоём оружии. – кивает мне и предостерегающе поднимает ладонь. – Следы от пуль… Твоих…
– Моих… погоди. – быстро прикидываю. – Одиннадцатый рикошет… Да, четыре по мне и шесть моих.
И видя как она в который уже раз задумывается глядя на меня, упершись локтем в стол и опершись подбородком на большой палец, говорю:
– Ты хочешь что-то сказать.
– Да… Придумаем мне имя.
– Фух! – откидываюсь на спинку стула. – Опять… Это вас так обучают разговоры разговаривать? Ох.
Тоже откидывается на спинку стула и вновь смеётся. А я невольно схватываю сходство – лёгкий и задушевный смех у обеих девчонок – мирно спящей и сидящей передо мной.
– Не знаешь как обратиться ко мне и от этого у тебя в голове сплошные зигзаги. Думать тебе мешают.
– Ну, уж прям. Это у меня анализ такой.
– Мм-гм. – кивает головой. – Анализ. – мол, сказки не рассказывай.
– А… – и выдаю по наитию. – Лю.
– Лю… Хм. – смотрит чуть исподлобья, удивлена. – Почему Лю?
– Так… – спотыкаюсь, надо же будет как-то объяснить… и самому себе тоже. – Потому что… красивая ты очень.
Прикрывает глаза и усмехается:
– Спасибо. – и смотрит с хитрецой в глазах. – И всё ж, почему?
– Так… Первые две буквы… ангела света.
– Ого! – опять удивлена и ещё больше. – Падшего?!.. Вообще-то он мужчина. – и тут же, предостерегающе поднимает пальчик вверх, не позволяя мне вставить слово. – Впрочем, очень даже хорошо. Сволочь он конечно гениальная!.. А какие краски! И по характеру… – поджимает нижнюю губу и чуть покачивая головой, как бы раздумывает вслух. – Женщина-то я среди своих одна, но со мной все настороже. – легко усмехается. – Люблю знаешь ли иногда, при встрече… кое с кем, – наклонив лицо, лукаво смотрит исподлобья, – подойти кое к кому, так, ненароком, да и приобнять по-дружески. И, знаешь ли, нежно так, по правой щёчке погладить, мм-гм. И тут же на левую с беспокойством посмотреть, мол, цела ли ещё. А то вдруг, ну мало ли, очерёдность нарушена. И если это так, то я всей своей душой, и сердцем, и возможностями, готова помочь в устранении такой неточности… Ну то есть, сам понимаешь, устранить дисбаланс.
Тушит остаток сигареты о блюдце и складывает ладошки буквой п, и опершись на них подбородком, по-мультяшному, чуть выпятив губы, кокетливо хлопает ресницами, прям глупенькая девочка-куколка:
– Или знаешь подойду так, тоже кое к кому и на ушко, так, ласково шепну ему, мол, партию мраморных брусков, – кивает в мою сторону мультяшно моргнув, – для заточки, по дешёвке мне подогнали. Могу, мол, уступить ради дела. Мечи из ножен-то давно не доставались и остроты не той уже, да и ржа вовсю свирепствует, как я понимаю. Навести бы рабочие поверхности, вдруг заблестят-то. – и вздыхает, делано печально. – А они… обижаются на мою заботу и доброту.
Свой окурок тоже отправляю в блюдце и упершись локтём о столешницу, подпираю свои губы кулаком, чтобы скрыть усмешку:
– Ну кому же это понравится.
– Поменьше пиариться надо, в фас и в профиль! А то… Святош, сплошь и рядом, плюнуть некуда! А как до дела так… глаза в небо. – и спохватывается, направив на меня указательный палец. – Знаешь, а мне нравится. Кратко и… почти по сути. – опять поднимает пальчик вверх, задумывается и через пару секунд продолжает. – А знаешь, тогда уж лучше… Люси, Луция. Мм? – и видя мою нерешительность. – Решено. – подытоживает, протянув руку и накрыв мою ладонь своей тёплой ладошкой. – Будем знакомы, Изоев.
– Кхм. – мотаю головой. – И эту смехоту знаешь.
– Не говори глупости. Хорошая фамилия.
Когда-то это, я уже слышал и я переворачиваю свою ладонь под её рукой:
– Давай пять… Люси. А кратко-то, можно ж просто… Лю. Мм?
– И ладно, – кивает головой, – можно.
У неё совсем не женское – безвольное и вялое, рукопожатие, но и не мужицкое. Гармоничное – такое как надо…
продолжение____(утро)
Чай уже остыл настолько, что можно пить безбоязненно. Наслаждаясь терпким, кисло-сладким вкусом и шумно прихлёбывая, вызывая осуждающее покачивание головой Люси, я его допиваю. А Люси допивает свой кофе…
Хоть мы втроём и находимся в не совсем понятном, по крайней мере для меня, месте и состоянии, тем не менее все процессы в организме, похоже на то, этого не понимают или не хотят понимать. Короче, меня приспичило…
Как только выхожу сразу же иду к Даше, посмотреть как она спит. Плед поправляю. Прислушиваюсь к её ровному дыханию. Смотрю на её спящее лицо. Оборачиваюсь, а Люси за столом уже нет. Смотрю на часы – мог бы и не смотреть, начало третьего так и показывают. Смотрю в приоткрытое окно – там темень, будто бы снаружи иссиня-чёрной шторой задернуто, но слабое движение воздуха есть. А посмотрю-ка я – интересно ведь, пальцем ткнуть. И уже подойдя, и напрягая указательный палец, слышу слабый звук открываемой двери в ванную и вслед за этим, лёгкие шаги. Оборачиваюсь:
– Ну и дела. – ошарашено развожу руками. – Луция…
Она в другом наряде – строгий женский брючный костюм тёмно-синего цвета, с белой блузкой, наглухо закрывающей грудь. Правда, всё также босая, босоножки так и стоят там, где она их оставила. И она всё также прекрасна.
Оторопел, конечно, но на мгновение и глядя как она подходит к столу, сразу же прикидываю практическое применение такому умению:
– Во. Куртку в миг зашью.
– Нет, Изоев. – уголки её губ чуть растянуты в, не совсем, естественной улыбке. – Не получится. – делано грустно, вздыхает. – Пока не сможешь. Так что придётся… самому.
– Ну я так и думал. – всплёскиваю руками. – Тогда… – и затылком киваю в сторону Даши, – ты со мной рядом становись. А то мне одному-то…
– Ой, да хватит тебе. Не переживай, – тоже кивает в сторону спящей Даши, – простит она тебе. Неужели ничего не видишь?
И повисает густая тишина, вдруг – ни с того и ни с сего, наполненная сказанной недосказанностью.
Вопрос вроде бы и невзначай, да и пустяшный – значения-то особо никакого, так, к слову пришлось, да и причина-то – экая невидаль, дырка на материи. Но судя по тому как меняется её взгляд, тоже совсем невзначай, на пристально-внимательный, вопрос для неё совсем и не праздный. Она, то ли прочувствовала, то ли знает, что кроется за моим вроде бы шутейным испугом, по поводу продырявленной куртки. И я отвожу взгляд:
– Люси… Не начинай ты эту тему.
И у Люси тут же сходит улыбка – улавливаю краем зрения. Она садится и всё также глядя на меня, чуть прищуривается:
– Изоев… – да и голос у неё становится тише и вкрадчивым, – чего-то я не пойму, – скрадывающим, как из засады, перед прыжком. – Ну-ка расскажи мне.
Сразу не отвечаю. Заглядываю в свой бокал. Потираю свой подбородок. Гляжу туда и сюда, старательно избегая, уже пристального внимания моей гостьи. На эту тему говорить не хочется, тут многое чего:
– Лю… – но, судя по её застывшей позе и совершенно неулыбчивому лицу, наверное придётся. – Короче, Люси, пойми моё отношение к ней, это моё и только… Слушай, Лю, дело даже ни в этом. Неужели не понимаешь?.. – нет, не понимает и бинокля не нужно. – Ну ты на неё посмотри и на меня. Ну? И чего? Красавица и… чёрти что? И потом, я же… Короче, сама знаешь. А ей это надо? У неё же…
Пытаясь подобрать правильные слова, напрягаюсь до побелевших костяшек на сжатых кулаках:
– Короче, девочка попала в неприятную ситуацию… Нервную, даже опасную и испугалась, ну эт понятно… А тут я подвернулся весь такой… Чёрт его знает какой, но оказался и выручил. Лю, по-другому не могло бы и быть. Не могло… или я тогда не я. Ну и потом тоже… Рядом я был. Ну и… Короче, ей в себе что-то там показалось… Ей показалось, Луци, точно! Проснётся утром, встанет, всё спокойно рассмотрит при дневном свете и успокоится. Она же… Короче, не та эта тема для неё, нет. Вообще ни её…
Толково я всё объяснил, коротко, понятно и уверенно. И… Вот чёрт меня дёрнул, после такого яркого спича посмотреть на Люси. Ох-хох!
Буря небом очи кроет,
Снег над вихрями крича,
То задротом вдруг завоет,
То задичится сплеча…
Очень выразительные у неё глаза – я это отметил с первых же минут нашей встречи, красивые и очень добрые. Блин! Умела бы ими стрелять, уже сидел бы без башки:
– Лю, послу…
Ни один раз мне приходилось слышать шелест артиллерийского снаряда, пролетающего низко над головой. Вот и сейчас – ну один в один, её очень проникновенный шёпот, сквозь почти сомкнутые губы:
– Ещё слово и всю свою жизнь будешь ходить в пополаме.
Отворачиваю и вжимаю голову в плечи, как когда-то, чуть приподняв левое плечо – вообще-то, мне лицом есть ещё придётся, может быть. Да и не хотел я ничего говорить.
Любопытство, правда, распирает – в пополаме это как? Если это…
Чтоб член достать,
Чтоб мне поссать,
Так чтоб мне в кучу собираться?..
Хм. Ну тогда-то всё понятно! Тогда, это ж… Сразу так бы и сказала! А то сразу прям… Хулиганство какое-то! И действительно, и чего это я? Но я ж не по злобе. Нет, надо было сбрехать чего-нибудь, а то с этой правдой, ну в самом-то деле, у меня сплошная непруха получается.
– Ты, первые минуты вашей встречи с ней, помнишь? – судя по её голосу, снаряд… перелетел и я медленно, с некоторой опаской, поворачиваюсь к ней лицом.
Вот это владение собой! Вот это школа! Да ни фига – академия! Руки аккуратно положены на стол. Голубизна во взгляде без единого облачка. Да. Сто пудов, канцерт-рефери или как их там – ни дать ни сесть:
– Луци, ты коварная.
– Да ладно. Тю на тебя. Я белая и пушистая. И всё-таки.
– Да так. – пожимаю плечами. – Здорово глушёный был…
– Мм-гм. А всё туда же… – коротко вздохнув, с досадой мыкает сквозь плотно сомкнутые губы и добавляет. – Порассуждать! – прихлопывает ладошкой по столу, чуть отведя глаза и тут же, вернув взгляд, продолжает как ни в чём ни бывало. – Я тебе сейчас скажу и… В общем, принимай как есть, и всё на этом. Понял?
Да я и… Только вновь пожимаю плечами. Люси же, немного медлит, слегка сощурившись и вглядываясь в меня, и продолжает:
– Она, – кивок в сторону Даши, – с первых же секунд для себя уже всё решила. И уже потом, когда в больницу… этого везла, и дома уже, она и не думала, даже и не предполагала, что ты не придёшь. Ты её уже был, с первых секунд… Сердцу не прикажешь.
Я же очень с этим не согласен и готов поспорить:
– Люси, женск…
Но она предостерегающе приподнимает брови:
– Изоев! – и мои открытые ладони, также уже приподняты. – Эти потёмки, как ты хотел сказать, ни для меня и уж совсем, совсем ни в отношении неё. – вздыхает, и склонив голову к плечу заканчивает. – Так вот, мой дорогой. Ваша встреча, не случай!
– Ххе…
Понимаю-то я моментально, да вот только сказать не получается, а только выдохнуть. Да ошарашено прикрыть глаза – на мгновение, за которое мельком проносится та, такая близкая и, в тоже самое время, такая далёкая картинка: весь взъерошенный, ничего не понимающий и её глаза, и руки…
А Люси, уже совсем тихо и с паузами, и в этот раз уже проникновенно и мягко, продолжает:
– Ты очнулся в том месте и в то время, когда там была она… В тот момент ей двадцать четыре и было, но выглядела она старше.
Лю делает паузу и вздохнув, продолжает:
– Я так сделала… Я же её и нашла… Нашла для тебя.
– Вот оно…
Ещё хлеще – до звона в ушах, как под колокол попал. Буммм! Ни с того и ни с сего, вдруг, наваливается усталость – будто бы и не надо уже ничего, а просто в себя бы прийти и осознать. Как сквозь толщу воды до меня доносится: «А потом, что с ней происходило и ты точно это заметил, тоже я». Мои плечи непроизвольно опускаются. И моё недавнее и такое короткое прошлое, опять с самого начала, проскакивая – не ухватишь, но оставляя в сознании тонкий след, не удивляет, а наоборот – как с души камень свалился. Но это один, а другой, только больший, обратно на душу… взвалили.
Лю, своими тёплыми ладошками берёт мои, протянув руки через стол и легко их сжимает:
– По всему пространству искала. – не отнимая своих рук и чуть наклонив голову, пытается уловить мой опущенный взгляд. – Нашла нескольких девочек, даже выбирать пришлось. Но только у вас с ней, ничего нет поврозь, всё как одно. К одному только прикоснёшься, а другой уже звучит… И о том, что она мне кем-то приходится, я поняла гораздо позже.
Выхожу из состояния стороннего созерцания и, всё-таки и наконец-то, поднимаю глаза:
– Она мне друг, Лю… До конца.
– Я знаю.
– И… У нас…
– Конечно.
– Лю, но ты же знаешь, я…
– Не переживай. Сам придумаешь и запишем.
– Ох, Лю, я… Я не знаю.
– Ты и про неё почти ничего не знаешь.
– Да.
– И почему же?
– А… Только догадки.
Люси на это усмехается и когда начинает говорить, её голос становится ещё тише и ещё более глубоким, мягким, завораживающим и проникновенным:
– К себе прислушайся и вспоминай…
Смотрит пристально и я чувствую как голубизна её глаз, непостижимым образом заполняя собой всё свободное пространство вокруг, вдруг начинает заволакивать и сознание.
– Как увидел её… Как смотрел… Как подмечал в ней каждую чёрточку… Как хотел её.
Застываю, глядя в её, ставшие огромными, глаза и не могу вымолвить и слово, но самое интересное то, что и не хочу ничего говорить.
– Ты же мог бы и уйти, но не ушёл. – мне уже тяжело смотреть. – Не захотел.
По телу разливается расслабляющая лень и мне даже моргать уже не хочется.
– И ей… Никто и ничего не нашёптывал… Не указывал… Она сама для себя всё решила… Её никто не подталкивал.
Ещё мгновение и я, безвольно закрыв глаза, целиком и полностью погружусь в эту умиротворённость.
– Сердцем смотри… Слушай его… И не сомневайся… И всё будет хорошо.
Я уже готов, и с радостью, отключиться от внешнего мира. Но Люси замолкает и не убирая своих ладоней, всё также смотрит на меня. Я же моргаю, как после сна, ощущая во всём теле полусонную истому:
– Лю… Ты колдунья.
– Хм. – она убрав руки, выпрямляется. – Я на тебя ещё и не смотрела.
– Да.
Вздохнув, выпрямляюсь и откинувшись на спинку стула, расслабляясь вытягиваю ноги и прикрываю глаза:
– Врагов у тебя нет. – и слышу её тихий и лёгкий смех. – Хотел бы я посмотреть на этого… смертника, он бы… Да, навечно бы, точно… Навсегда записал бы своё имя в памяти вселенной. Герой. – опять слышу её лёгкое хмыканье и всё ещё в полудрёме озвучиваю дальше. – Вот пусть кто-нибудь только попробует сказать мне, что мой друган, Лю… не ангел света. Объясню ему… популярно.
Всё. Я с охотой проваливаюсь в наступающее забытье.
вновь в настоящем…
