Текст книги "На берегах Ахерона. Смертельные сны о вечном (СИ)"

Автор книги: Михаил Узланер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

   У сновидицы демон музыки обмотан проводами/современная замена древнегреческих и древнеримских нитей судьбы/. Но суть от этого не меняется: вместо пряжи – демон играет песню длинною в жизнь, каждому играется своя песня/у каждого своя судьба/, но конец у всех один – смерть. Морта-смерть перерезает нить жизнь, у демона музыки просто песня заканчивается.

   Первый демон – "транспорт-призрак" олицетворяет Харона, перевозящий через Стикс умерших в подземное царство Аида. У сновидицы лодка Харона заменена современной электричкой, что вполне объяснимо, если учесть, что во многих снах метро – современный вход в обитель мёртвых.

   Второй демон олицетворяет Дьявола/скрипка/ и Смерть/коса/. Смерть для многих – зло/дьявол/, приносящее боль и страдание. Хотя, на самом деле, смерть избавляет от страданий земной юдоли.

   С третьим Демоном, поглотителем света Люцифагом мы ещё не раз встретимся в этой книге. Поскольку Люцифаг является частым непрошеным гостем во снах о загробном мире. Люцифаги – энергетические хищники, вампиры, проводники в Ад, охотники за живым светом человеческого сознания.

   Четвёртый Демон – Мара, создатель великой иллюзии, которую мы по ошибке называем окружающим миров. Не даром он представлен в виде тысячи зеркал. Ведь иллюзия рождается из-за само-рефлексии человека, который словно отгорожен от истинной реальности системой зеркал, искажающих эту реальность. Человек видит лишь то, что порождает его мировоззренческий опыт. Он видит лишь фикции и абстракции своего ума, искажающего реальность до "узнаваемости".

Иллюзия жизни

  Человек, умерев, так до конца и не осознаёт сей печальный факт, и продолжает вести себя так, словно и не погиб вовсе, а продолжает жить. Он не может понять, почему окружающие люди перестали его видеть и слышать. Ведь он видит и слышит их, но стал почему-то прозрачен для материальных предметов.

   Известен случай во время войны, когда тяжело раненного бойца с трудом вернули с того света. Тогда тот рассказал ужасающую историю. Оказывается, вся его рота погибла. Погибла, но продолжала бой. Солдаты шли в атаку, стреляли, прятались в укрытиях, так и не поняв, что уже мертвы.

12. Беглецы

   Гуляю с кем-то из близких по одной знакомой локации, напоминающей мой город. Улицы кажутся знакомыми, но в реальности их нет. Тут прямо передо мной в одном здании открывается дверь и меня кто-то втаскивает вовнутрь. Незнакомый парень, лет 22-24, не больше, темноволосый, в камуфляжном костюме.

   – Ты снаружи никого не видела? – нервно спросил незнакомец, испуганно поглядывая то и дело на улицу.

   – Кроме нас там никого не было, а ты кто такой, вообще?

   – Ромой меня зовут, – отмахнулся парень и крикнул куда-то в сторону. – Выходи! Там никого!

   Оглядываю помещение, в которое затянул меня этот тип. Обычный коридор муниципального здания, покрашенный грязно-голубой краской, потертый паркет. Дверь сбоку открывается, оттуда высовывается голова. Появляется еще один тип, кажется даже младше своего друга.

  – Точно нет? – опасливо спрашивает он.

  – Да, точно!

  Мне же не хочется тут оставаться, мне нужно вернуться обратно.

  – Ты только не говори, что ты нас тут видела, хорошо? – просит дрожащим голосом Роман.

  – Больно вы мне сдались, – отвечаю, недоумевая, зачем меня сюда вообще затащили, и выхожу на улицу.

  Какое-то время прогуливаюсь с кем-то из родственников. Постепенно подошли к мемориальному парку. По ушам резанул оглушительный звук трубы, а затем сотни четких чеканных шагов. В мою руку ткнулось что-то мокрое и холодное. Вздрагиваю, оборачиваюсь – огромный черный пес нюхает мою ладонь. Если зверюга встанет на задние лапы, будет выше меня раза в полтора точно. А глаза светлые – почти полностью белые. Он не вызывает во мне страха, да я его и не особо интересую. Отбегает в сторону. Собака очень красивая, похожа на маламута, но такой раскраски раньше никогда не видела. Оглядываюсь в поисках хозяина, и натыкаюсь взглядом на свою бывшую соседку, которая умерла в этом году от пожара. Она держит в руках несколько поводков, на которых прогуливаются еще четыре пса: два полностью белых, остальные раскраской напоминают хаски. Псы куда-то рвутся, но опять-таки не смотря на свой агрессивный вид, они не вызывают страха.

  – Ой, теть Оль, здравствуйте! Давно я Вас не видела, как у Вас дела? Вы собак разводить решили? – совсем забыла, что тётка-то недавно померла.

  – Ну да, давно... Да ты не бойся, они тебя не покусают!

  – Я и не боюсь, – подхожу ближе, треплю по голове белую собаку. Рука ощущает пустоту и движение холодного воздуха. Одергиваю руку.

  – А вы зачем тут, да еще и с собаками? – интересуюсь я.

  – Да ищем тут двоих оболтусов, видела ребяток?

  – Каких ребяток? – теряюсь я.

  – Бегают тут, нет бы прийти и покаяться, они прятки затеяли.

   В это время вновь послышались звуки трубы и шагов – строй солдат. Они прозрачные, движения четкие, выверенные, будто у роботов. И глаза жутки, злые. Не хотела бы таким по дороге встретиться. Вжимаюсь спиной в стену дома. Они проходят мимо. Чуть ли не физически ощущается волна какой-то первобытной ненависти.

  – Это кто еще? – шепотом спрашиваю у тети Оли.

  – Так я тебе о чем говорю? Ищем тут двоих идиотов. По их вине разбилась машина, вот и погибли солдатики. Да и те двое уже не жильцы, но все бегают и бегают. И нет бы прийти на площадь, сдаться, повиниться.

  Перед глазами встает нечеткая черно-белая картинка – незнакомая площадь, на которой в ряд стоят несколько людей, среди которых вижу две знакомые фигуры. Выходят люди с оружием. Раздаётся несколько выстрелов – вот бы что с ними сделали за "покаяние".

  – Они боятся, – отвечаю я.

  – Они убили людей, – обрывает меня соседка, – за такое нужно наказывать.

  – Как они умудрились-то? – выпытываю я.

  – Да как? Напились, а потом геройствовать пошли. Выскочил один на проезжую дорогу, водитель руль вывернул и угодила машина в реку. Холодно было, не выбрались они. ..

  – И теперь хотят отмщения, так?

  – Так. Да только сами они себя мучают, не понимают ведь, что тоже мертвы.

  Ухожу от соседки в сторону бабушкиного дома.

  – Эй! – тихо окликнул кто-то. Дверь сарая приоткрылась. Иду туда.

  – Они ушли? – спрашивает Рома.

  – Если и ушли, то недалеко. Вы хоть в курсе, что покойники?

  – Конечно покойники, если они нас поймают! Живьем же разорвут!

  – Да нет! Вы уже мертвы! – за спиной послышалось угрожающее рычание, черный пес шел за мной и рычал на беглецов. Дверь тут же захлопнулась.

  – Это неправда все! – заорали из сарая, – убери собаку!

   Подхожу к животному, кладу руку ему на голову. Он успокаивается.

  – Вы должны выйти, – говорю, – должны признаться в своем поступке и перестать прятаться. Вам же самим легче станет.

  – Убери собаку!!!

  – Если вы выйдете сами, она не сделает вам ничего плохого, – пытаюсь уговорить ребят. – Ну же!

  Подхожу к двери, пытаюсь открыть замок, но его держат с другой стороны и не дают провернуть.

  – Ром, хватит! Ты же сам должен понимать! – обиженно кричу я. Дверь сарая приоткрывается, они пытаются втащить меня внутрь. Но тут за руку меня кто-то хватает. Вскрикиваю, оборачиваюсь, за спиной стоит сгорбленная старушка в черной одежде: старый ватник, юбка, платок на голове.

  – Не ходи туда, – произносит она. Я не вижу ее лица за свешивающимся неаккуратно повязанном платком, но уверена, что это моя бабушка. Послушно отхожу с ней.

   Она отгоняет собаку, и не отпуская моей руки, куда-то ведет. Мы идем вдоль бабушкиного дома. Мимо первого подъезда, по палисаднику с мертвой травой, проходим сквозь невысокие металлические ворота. Черненое серебро, витой рисунок, наверху выбеленный бараний череп с рогами.

   Как только прохожу через ворота, понимаю, что того палисадника и первого подъезда нет. Первый подъезд наш, как я могла забыть? Кто-то приветственно окликает бабушку, напротив такие же ворота, но они полупрозрачные и зыбкие, не могу их разглядеть. В них стоит другая наша соседка, умершая около десяти лет назад. Бабушка здоровается, перебрасывается с ней парой фраз.

  – Ну давай, топай домой, – толкает меня бабушка к двери в подъезд, там как всегда темно, опять лампочку выбили. Ступаю внутрь, просыпаюсь.

   Синдром «иллюзии жизни» произошёл и с беглецами из сна. Два парня явились причиной трагедии: по их вине опрокинулся грузовик и погибло несколько солдат. Погибли и сами парни, так и не поняв какая с ними произошла трагедия.

   Сновидица увидела во сне, как мёртвые так и не оправились от морока жизни, и продолжают вести себя как живые: взвод погибших по виде подросток солдат, гоняется и после смерти за виновниками их гибели.

   Интересно, произошла ли сия трагедия на самом деле? Вот сообщение, которое удалось обнаружить в интернете от 25 сентября 2001 года в http://www.kp.ru/daily/22640/12351/

  "Грузовик с солдатами утонул в пруду...

  Погибли 11 военнослужащих, пятеро госпитализированы

  Праздником обещали стать минувшие выходные для четырех десятков бойцов 20-й мотострелковой дивизии в Волгоградской области. В последнее время они заготавливали для нужд родной военной части лук в одном из совхозов рядом с областным центром, а тут вдруг армейско-аграрные будни были разбавлены визитом на сельскую дискотеку. Никто не думал, что закончится развлекательная поездка трагически.

  В ночь на воскресенье один из двух "Уралов", на которых служивые возвращались с танцев в полевой лагерь, не вписался в поворот. Произошло это неподалеку от поселка Кузьмичи Городищенского района.

  Грузовик занесло, и он кувыркнулся в пруд. Все случилось в кромешной тьме, поэтому в другом грузовике, благополучно проехавшем поворот, исчезновение соседнего "Урала" заметили не сразу.

  Нескольким военнослужащим удалось спастись, остальные не успели выбраться из-под тента тонущего грузовика. Погибли одиннадцать человек. Еще пятерым понадобилась помощь медиков гарнизонного госпиталя. Состояние троих расценивается как тяжелое.

  В Волгоград прибыла специальная комиссия, возглавил которую командующий Северо-Кавказским военным округом Геннадий Трошев. По предварительным данным, водитель не справился с управлением, пролетев поворот на скорости около 60 километров в час."

   Пусть читателей не смущает время и место трагедии. Ведь, напомню, время на том свете совершенно отсутствует. Трагедия могла произойти и вчера, и 30 лет назад. А эти недотёпы до сих пор могут скрываться от убиенных по их халатности солдат. Сам момент смерти настолько шокирующ для умерших, что они могут многократно переживать его в течении долгих лет по нашим меркам.

  Марширующая рота озлобленных солдат – видимо, сгусток негатива, который образовался в момент их смерти, ищущий выхода в виде отмщения двум недотёпам.

  Собаки ассоциируются с церберами. Но здесь они не грозные охранники Ада, а служащие, следящие за порядком.

13. Водитель лимузина

   Еду в лимузине с бабушкой и ее сестрой Т. Водитель – красивый статный парень лет 20, широкоплечий, длинноволосый, большеглазый. Но его глаза мне не нравятся – хитрые какие-то, масляные. Вот водитель увеличивает скорость. В реальности я плохо переношу скорость – задыхаюсь и сердце начинает бешено колотиться. И тут пошла такая же реакция. Будто в салоне резко пропал воздух. Мечусь по сторонам, не зная, что предпринять. Бабушка просит водителя сбавить скорость и открыть окно. Водитель поворачивается к нам.

   – Сейчас твоя внучка перестанет плохо себя чувствовать, ей просто нужно надеть вот это, – и протягивает мне маску, которую используют врачи анестезиологи.

   – Что это? – спрашиваю.

   – Морфий, либо заснешь, либо тебе будет не до скорости, – смеется шофёр и тыкает мне в лицо своей маской.

   – Не нужна мне твоя поганая маска, – грубо отвечаю я, уворачиваясь и отпихивая от себя маску.

   Водитель, продолжая хихикать, убирает маску в бардачок. Пока боролась с шофёром, успела заметить, что тот не один – рядом с ним на переднем сидении сидит нечто, похожее на тень. Нечто черное, нематериальное.

   Стало не по себе, почему-то решила, что не надо показывать существу, что я его вижу и тем более боюсь. Сделала морду кирпичом и отползла как можно дальше на свое сидение к бабушке. Дальше сюжета не помню, но суть в том, что мы где-то остановились, как мне показалось, на территории приезжего цирка. Лимузин расширился до размеров небольшой комнаты. Я с бабушкой и Т. сидим на заднем сидении. В дальней части лимузина происходит какое-то действо – много людей в праздничных костюмах, плакаты, шарики, торт. День рождения у неизвестной мне маленькой девочки. Она радостно задувает свечи на торте, который держит водила. Никто из гостей не видит, что за девочкой стала та тень, что ехала на переднем сидении.

  Водитель подходит к нам, предлагая угощения бабушке и Т.

  – Правда дураки? – шипит он мне в ухо, поблёскивая на меня своими безумными глазами, – они так радуются этой яркой мишуре, не замечая того, что творится у них за спиной.

   Чувствую даже капли слюны на коже, пока он шепчет.

   – Убери его, – отвечаю я.

   – Не могу. Да и зачем? В этом не будет смысла, она все равно придет.

  Водитель касается пальцами моего лба. Ощущение как от липучки, которая пытается просочиться в поры. Отшатываюсь.

  – Смотри в глаза! – рычит он, – смотри, иначе она придет к твоей тете. У нее ведь тоже скоро день рождения? А потом? У тебя кажется?

  Пугливо озираюсь на Т. Не хочу, чтобы эта пакость пришла к нам. Смотрю в глаза, проваливаюсь, просыпаюсь.

  Нередко подобные сны, с предупреждением о собственной смерти, и ухода из жизни родственников в реальности не имеют продолжения. Конечно, чёрная тень смерти рано или поздно навестить всех нас. Но когда не указывается конкретная, или хотя бы примерная, дата смерти, подобные предупреждения не имеют смысла.

   Такое ощущение, что кое-кто из покойных завидует живым. И напоминает им во снах своё memento more.

  Толтекский маг из книг Карлоса Кастанеды Дон Хуан говаривал своему ученику, что смерть с самого момента рождения становится постоянной спутницей любого человека и всюду ходит за ним по пятам. Дон Хуан даже указал где она прячется: сзади, на расстояние вытянутой руки от левого плеча. Впрочем, Он часто выражался фигурально, стараясь воздействовать эмоционально на своего ученика, чтобы тот понял его слова не только на уровне сознания.

   – С самого рождения, говорил Дон Хуан, – мы обречены вести безвыигрышную битву со смертью, а жизнь – это поле битвы.

  Лимузин может символизировать текущую жизнь сновидицы, её скоротечность. Предложенная порция Морфина – символизирует практику сновидений, как способ уйти от этой реальности. Ведь Морфеус – Бог смерти и сна/древние греки весомо считали их братом и сестрой/. Водитель здесь играет роль юнгианского триксера. Его шутовство – ничем не прикрытая горькая правда. Сновидица переживает за здоровье пожилых родственников: бабушки и бабушкиной сестры. Она чувствует, как неотвратимо замаячила на горизонте чёрная тень смерти. Слова водителя-триксера: "Иначе она придет к твоей тете, обнадёживают, но лишь откладывают момент смерти на более поздний неотвратимый срок."

   На этот раз смерть пришла забрать жизнь маленькой девочки, празднующую день своего рождения. Очень символично, и подтверждают слова Дон Хуана, что смерть неотвратимо преследует нас по пятам с самого рождения.

14. За нами следят

Прихожу в гости якобы к своему отцу. В реальности совсем другая квартира и совсем другой человек. Там много народу, но мне не хочется с ними общаться, поэтому я остаюсь в коридоре. Однако «папа» не хочет, чтобы я сидела там одна и все же представляет меня всем присутствующим. Они все на одно лицо: мужское, незнакомое, лишённое эмоций. Глаза словно сверлят тебя насквозь. Мне неприятно, хочу уйти. Попутно замечаю, что у «папы» такое же лицо.

   Один из людей хватает меня за руку. В запястье что-то впивается. Наступает темнота. С трудом осознаю, что происходит и где я. Лежу на какой-то платформе, вокруг черное пространство. Слышится шепот и стоны. Понимаю, я тут не одна, нас как минимум человек 20, а то и больше. Пространство начинает вращаться и двигаться, наши платформы срываются с места и на жуткой скорости летят вперед. Почти ничего не вижу, из-за ветра глаза приходится держать полуприкрытыми. Но мельком замечаю какие-то препятствия на пути. Каким-то образом умудряюсь взять управление платформой на себя и не разбиться об надвигающуюся стену. Кому-то повезло меньше. Летели мы так довольно долго, а затем оказались в просторном помещении под землей.

   Весь потолок в энергосберегающих лампах, хаотично расположенных под самыми неожиданными углами, пол земляной, а стены из кирпича – никакой штукатурки и краски. Мы все прибывшие, стоим посреди зала. Слева в углу несколько рядов скамей. Там сидят какие-то люди. Заметила того человека, который хватал меня за руку, еще одного мужчину лет 45, черные кудрявые волосы, маленькие глаза, довольно внушительный нос, очки в роговой оправе. Кажется, там присутствовала какая-то женщина в строгом костюме, и что больше всего меня поразило – там был Папа Римский. Нас всех согнали в кучу, как овец, и стали отбирать в группы, непонятно по какому критерию. Я оказалась в третьей. Всех, кто был не в первой группе, отвели в сторону скамеек, нас заперли какой-то перегородкой, чтобы мы могли наблюдать, но не вмешиваться. Вперед вывели двоих ребят из первой группы, один чернявый, классической еврейской внешности, молоденький совсем, второй постарше, высокий худощавый, коротко стриженные светлые волосы.

   – Кто вы? – спросил Папа Римский у тех двоих.

  Первый промолчал, а второй повернулся к нам, улыбнулся и сказал:

  – Надо полагать, я самый известный монах, за которым ведется наблюдение.

  Дальше их запихнули в клетки и подвесили под потолок. Там что-то происходило, от клеток исходил яркий свет. И мне показалось, что ничем хорошим для тех двоих все это не кончится.

  – За нами всеми следят, – убито проговорил человек, стоящий за мной.

   Гляжу на потолок, в поисках своей платформы, но не могу её найти.

   – Но Вас все равно всех найдут, – отстранено проговорил один из сидящих на скамье, не то рассуждая о чем-то своем, не то отвечая на реплику моего соседа.

   Перебивка. Каким-то образом умудряюсь добраться домой. Состояние жуткой усталости, одежда разорвана, тело болит. Вхожу в комнату. Вижу спящую себя, только лицо в тени, не разглядеть. Подхожу к кровати бой-фрэнда П. Он тоже спит, но когда я сажусь на кровать, он открывает глаза и его выражение лица резко меняется. Он будто увидел что-то страшное или необычное. Но быстро берет себя в руки и привычно улыбается.

   – Что случилось? – спрашиваю, но он не отвечает, а ложится спать обратно. Захожу на кухню. Смотрю в окно, вижу за ним свою маму. Ее выражение лица становится таким же, как у П., но тоже быстро сменяет улыбкой. Тоже не могу от нее ничего добиться. Иду обратно в комнату, и обнаруживаю, что там совершенно другое помещение, похожее на палату больницы. На тумбочке стоит телевизор, новости. Говорят про девушку, попавшую под вагон метро. Новости почему-то без цензуры, довольно подробно видно развороченный труп, отсеченную руку. Девушке лет 25 на вид, короткие крашенные светлые волосы, зеленые глаза. Лицо видно нечётко.

   – Вас всех потом найдут, – слышу снова знакомый низкий голос в голове. Значит вот, что произошло, тех людей убили и разыграли несчастный случай. На кровати рядом с телевизором лежит старушка. Она смотрит на меня с выражением того же ужаса на лице, который потом сменяется улыбкой.

   – Да ты теперь звезда новостей, – тихо шепчет она, усмехаясь. До меня доходит, что она думает, что я – та убитая девушка.

  – Это не я! Вы не видите что ли? Я совсем по-другому выгляжу, у меня волосы темные. И я ЦЕЛАЯ!

  – Дочка, да я же вижу, что это ты. Вся правда в отражении глаз скрывается, поэтому ее так трудно разглядеть. А твои глаза блестят сильно, и в них видно, кто ты на самом деле.

   Пытаюсь вспомнить свое возвращение, как я могла попасть в метро и тем более оказаться под вагоном. Не могу. В ту же минуту чувствую, что сама лежу на кровати, в руку вставлена игла от капельницы. Глаза закрываются. Бред какой-то. Получается из-за этого испугались П, и мама, они увидели в моих глазах то, что я только что смотрела по телевизору. Еще бы не испугаться, если к тебе в комнату заходит труп с оторванной рукой. В голове шумит от лекарств, глаза закрываются. Засыпаю.

   Очнулась в комнате своей двоюродной сестры, которая живет вообще в другом городе. Рядом, на раскладушке, спит П. А в дальней части комнаты стоят коробки, в которых сидят упитанные пушистые коты. Мимоходом удивляюсь, так как у сестры собака была, а кошек никогда не водилось. Большой белый кот с глазами на пол морды противно мяукает и идет к моей кровати. Взбирается, начинает грызть мне пальцы. Совсем не больно, но хочется его пнуть, чтобы не мешал спать. Он протяжно мяукает мне на ухо, пихает лапами меня с подушки. Сбрасываю его и рывком сажусь. Оказывается, наши с П. кровати не в комнате, а посреди проезжей части. На улице холодно, параллельно замечаю, что на мне одета непонятно чья серая толстовка и синие трико. П. тоже сидит и оглядывается. Состояние полукоматозное, нет ни удивления, ни страха. Мы сидим и разглядываем машины, мчащиеся на нас, мчащиеся сквозь нас и мимо нас.

  – Это что за машина? – спрашиваю, замечая необычный фиолетовый автомобиль с квадратной мордой. Бьюик?

  – Не, тюнингованная Волга, – лениво отвечает П.

  Не верю, что это Волга, продолжаю вглядываться в поток машин. Он бледнеет, пространство становится белым.

  На этот раз сновидица К. переживает момент смерти и посмертное состояние погибшей в железно-дорожной катастрофе девушки. В первой половине сна К. как бы и является самой погибшей девушкой: она воочию видит момент катастрофы, после гибели попадает в странное место, где всех погибших ждут неведомые наблюдатели и контролёры.

   Неужели мы все находимся в Матрице, а наша цивилизация – всего лишь человечник, где нас выращивают и исследуют как подопытных кроликов.

   "За нами следят". Вот главное откровение, которое получила сновидица К. во сне.

   Кто же эти невидимые кукловоды? Они все на одно лицо, и скорее напоминают био-роботов. Нет, это не кукловоды. Они тоже управляемы, хотя сами и контролируют нас, людей. Неужели у кукловодов не хватило фантазии разнообразить лица и конструкции своих био-роботов? Почему же мы, люди, такие все разные? Ах, да! Нас выращивают и скрещивают с целью максимального разнообразия структур ДНК. Не только нас, но и всю органическую природу Земли. Неужели Главный Кукловод – такой страстный коллекционер структур ДНК, а планета Земля для него – главное /или не главное?/ хранилище его коллекции? Ведь для чего созданы мужские и женские особи, почему запрещено кровосмесительство? Всё для того же: наращивание разнообразия структур ДНК. А особь одного пола может лишь клонировать своих двойников с абсолютно идентичной структурой ДНК.

   В запястье сновидицы К. что-то впивается – жучок-имплант. В фильме "Матрица" Нио через пупок также вживили имплант агенты Матрицы. Что вполне объяснимо, ведь агенты Матрицы, которых иногда называют "демонами" узрели, что сновидица поняла через просветление в какие игры играют с людьми, и лично с ней невидимые СисАдМины/системные администраторы/. Имплант необходим, чтобы следить и управлять сновидицей. А люди планеты боятся вживления чипов! Да мы уже давно все зачипированы! Причём чипами являются искажённые радикалы наших ДНК. Так что человек ещё не родился, но уже находясь в зачаточном состоянии зачипирован. Мы все под колпаком у невидимых СисАдМинов Матрицы!

  Несущаяся платформа – прокручивание в ускоренном темпе мертвяка и ему подобных "жизненной Матрицы"/всё что произошло и произойдёт в жизни/. Это, видимо, вынужденная процедура, чтобы показать, что следует "за". Увиденное К. подземное посмертное пространство – видимо наработанный шаблон/из фильмов и книг/ как "там" в чистилище происходит процедура отбора и отсева. Нечто подобное в виде заброшенного подземного метро видят и другие сновидцы, зацепившие посмертные переживания умерших.

   Странно, почему папа Римский, а не апостол Пётр? Раньше он встречал у врат Рая? Так мозги народу обработали, что наместник Христа на Земле возвысился выше самого апостола? И почему еврейского мальчика встретил Папа Римский, а не, скажем, Моисей или Яхве? Потому что это сон К., имеющей польские корни, и исповедывающей католицизм.

   Бедные люди. Они не понимают, что всеобщий морок продлится и после жизни со всеми этими отсевами на праведников и грешников с соответствующим местом командировки. Но стоит лишь понять, что это всего лишь всеобщий сон, то можно отказаться от навязанных режиссёров и набившего оскомину многовекового сюжета , выйти за пределы уже посмертной Матрицы и обрести свободу от всей этой навороченной игры-заморочки, в которую нас, не спросив, втянули, и самому выстраивать свой жизненный и посмертный сюжет бытия.

14. Коллекционер

  Работаю в ритуальном агентстве. Ничего особенного – веду документацию, отвечаю на звонки, но в нагрузку мне зачем-то дают двоих напарников. Оба – великовозрастные оболтусы, но один выглядел так, будто только что сбежал с готической вечеринки/позже окажется демон-посланником из Ада, а второй наоборот – типичный офисный клерк в костюмчике и галстуке/позже сознается, что ангел из Рая/. У нас в штате есть начальство, которое никто в глаза никогда не видел и местный священник (почему-то в католической рясе), предпочитавший с нами не общаться, а сидеть у себя в кабинете. И тут привозят нам покойника, а гроб сопровождает наряд милиции. Крышку открывают, а там тело с выколотыми глазами и вспоротым животом.

   – Убийство? – спрашиваю я милиционера, усталого дядьку лет 48-50. Как сейчас помню – толстенький такой, с седыми усами, в синих брюках и бежевой рубашке.

   – А что не видно? – сердится он, – третий труп уже такой в округе находим, а урода так и не поймали. Ты посмотри, как он над телами глумится!

   Я соглашаюсь, что покойник, действительно, выглядит крайне непривлекательно, но милиционер переворачивает тело. Замечаю на шее порезы, будто кто-то ножом пытался отпилить голову...и небольшую татуировку в виде бабочки-шоколадницы.

   – Понятия не имею, когда он их умудряется накалывать, – вздыхает милиционер, замечая мой взгляд на бабочку.

   Мы хороним тело. По телевизору периодически идут новости, в которых говорят о новых убийствах и странных трупах без глаз, но с татуировкой бабочки. И в каждом случае бабочки разные. Плюс ко всему становится понятно, что маньяк орудует в районе моего дома. Звоню своему другу, чтобы он меня проводил до дома, со мной вызываются идти напарники, но я отказываюсь. Приходит "друг" /невысокий парень с длинными светло-русыми сальными волосами, курткой из конопли и в военных штанах/. Мы идем в сторону моего района. Не дошли буквально один двор, как вижу точно такое же тело, лежащее у скамейки. Становится страшно, что убийца где-то недалеко, но ноги меня почему-то несут к трупу. На руке у девушки замечаю татуировку в виде махаона. Отбегаю в сторону, хватаю "друга" за руку и несемся в сторону моего дома. Доходим до дома, вытаскиваю ключ. Настораживает, что "друг" не двигается, а смотрит на меня. Чувствую какой-то подвох. Подхожу к двери, чтобы ее открыть, но встаю не спиной, а чуть боком. И краем глаза замечаю, что взгляд у парня становится безумным, он вытаскивает из кармана скальпель и заносит надо мной. Прыгаю в сторону, толкаю его и выбегаю с воплями на улицу. Там встречаю своих напарников, которые уводят меня на работу и уже знакомого милиционера, который скручивает парня и ведет к машине. Мы все радуемся, что убийца найден и больше преступлений не будет. Но оказывается радовались зря – через какое-то время по телевизору передают, что мой "друг" был найден у себя в камере со вспоротым животом, выколотыми глазами и отрезанной головой. А на груди татуировка бражника. Местные врачи сказали, что до смерти парень выглядел каким-то заторможенным, будто его зазомбировали. Его труп должны привести к нам на отпевание. Я ищу священника, но его нигде нет. Тогда я решила зайти к нему в кабинет. Распахиваю дверь и вижу, как он склонился над большой стеклянной коробкой и прикалывает к подушечке мертвого бражника. Я начинаю орать от страха, что он убийца, он кидается ко мне с ножом, его перехватывает мой напарник в костюме и они исчезают. Подходит второй и объясняет, что теперь все в порядке, нам ничего не угрожает и настоящий преступник схвачен. А дальше рассказывает, что он и второй напарник не просто так были определены сюда да еще и на работу с документами. Один из них вроде как ангел, а второй – демон. Их настораживал тот факт, что в Рай и Ад стало попадать очень мало душ, хотя такого не должно было случиться и их направили выяснить, что же происходит на самом деле. А произошло вот что – в месте, где собирались мертвые, пропал один Жнец. Видели последний раз его на земле, и те, кто видел, утверждают, что у него поехала крыша. Он не хотел, чтобы души людей мучились, и поначалу отбирал их до того, как они попадут в Ад. Но потом в мозгу у него что-то щелкнуло, и он решил их коллекционировать. ВСЕ!!! Каждая душа уникальна, и в нашем мире она выглядела как бабочка. Соответственно, он убивал людей, а души присваивал себе. Но теперь все в порядке, и они будут доставлены туда, куда им полагается.

  Бабочки в мифологии различных стран символизируют смерть, как освобождение от пут материи– кокона, в котором пребывала куколка перед тем как расправить крылья свободы и упорхать из своей тесной темницы физического тела, а также бессмертную душу. По Д.Андрееву душа находится в неком мире Олирне, а бабочка – это скорее шельт/клон души – флэшка, куда записывается информация жизненного опыта и переживаний/, который набравшись жизненного опыта несёт инфу душе/по Кастанеде в клюв Орла/, а затем, выполнив свою миссию, идёт на переработку, где разлагается на ингредиенты из которых лепится новый шельт. Весь этот процесс напоминает работу хорошо отлаженного механизма.

   Безвременная же, насильственная смерть искажает этот процесс, вносит свои коррективы. Дух убиенного, или самоубийцы, может долго не находить себе покоя после смерти, зависнув где-то между миром живых и мёртвых. Ведь он не исчерпал весь запас жизненной силы на полное бытие, не проработал до конца программу своей судьбы. Поэтому ангелы/как тёмные так и светлые/ затрудняются найти и забрать его во владения своих хозяев.