Текст книги "Восстание эльфов (СИ)"

Автор книги: Михаил Андреев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Я ответил тычковым ударом, но Инуэй увернулся, оттолкнул мою руку локтём и дал рукояткой меча мне в нос. Кровь покатилась по губам. Инуэй ринулся ко мне, выставив лезвие меча вперёд.

«Мне его так просто не одолеть… Пора блефовать!»

Со всей дури я метнул кинжал прямо в Инуэя. Кинжал неряшливо завертелся и долбанул Инуэя ручкой по плечу.

«Хреновый из меня метатель».

Но нужного эффекта я добился – Инуэй опешил, в моменте пытаясь увернуться. Я набросился на него, как дикий зверь, и повалил на землю.

Началась потасовка среди клубящейся пыли. От неожиданности Инуэй ослаб. В первые секунды я смог насесть на нём, и начал лупить его по лицу, по чём есть мочи.

«Когда-то ты меня так лупил, сволочь! Получай же обратку!»

Мои колени удачно упёрлись в его руки, и он остался полностью беззащитен. Его лицо, удар за ударом всё больше походившее на полусгнивший помидор, изменилось с гневного на испуганное.

Моего плеча кто-то коснулся. Я оборачиваюсь, тяжело дышу. Надо мной стоит Флори, облокотившись на рукоять окровавленного клинка. Она подносит клинок мне и холоднокровно говорит:

– На. Так будет быстрее.

Я смотрю на клинок, потом на красное лицо Инуэя, потом снова на клинок. Среди храмового квартала, жители которого попрятались в свои хижины, бредёт одинокий бедняк с повязкой на глазах. Это Кетлан. На его лице улыбка. Он медленно подходит ко мне и непонимающе озирается. Ощущение, будто время остановилось. Все вокруг замерли.

– Я издали услышал звуки боя и голоса истинных. Почему вы дерётесь? – добродушно спросил он.

– Эти ублюдки. Эти… предатели. – отхаркиваясь кровью, прорычал Инуэй. – Они захотели убить главу истинных! Эти собаки явно из числа отверженных!

Инуэй всмотрелся в лицо бедняка:

– Кетлан?.. Ты ли это?

– Это я, старый друг. Ты тоже сильно изменился. – ответил Кетлан и улыбнулся ещё милостивее.

– Почему у тебя на лице повязка? У тебя нет глаз? – совсем забыв про меня, спросил Инуэй.

– Верно. Я увлёкся тикой. Теперь хожу каждый день в храмовый квартал, чтобы искупить свою вину перед Лотраэль. Молюсь её статуе. Я жил в мечтах и, пожелав в них остаться, лишил себя глаз.

Наступило молчание. Инуэй опрокинул голову на землю и уставился в небо. Я поднялся на ноги и повернулся к Флори. Дым за её спиной рассеялся. На земле лежат четверо убитых. Ещё поодаль – другая кучка мертвецов. Там убитыми семеро. Мартинэй и ещё несколько истинных остались в живых.

– А Синтизара хотела распространить тику по всему Эльфиму... – задумчиво произнёс Инуэй. – Может, её обманули, а может, она обманула… Как легко мы принимаем то, что нам навязывают. – тихо, охрипшим голосом продолжил Инуэй. Он остался лежать на земле, разглядывая небо.

Флори держится за свою окровавленную руку и тихо стонет.

– Тебе нужна помощь? – спросил я.

– Нет. Разберись с Синтизарой. Она не должна улизнуть. – твёрдо ответила Флори и попыталась улыбнуться, но получилась лишь вымученная ухмылка. Она тут же упала на землю.

Я прильнул к ней, поднёс её голову к себе.

– Сделай это… – тихо сказала она, и глаза Флори начали закатываться. Кетлан присел к нам:

– Я кое-что смыслю во врачебном деле. Оставь её мне, а сам иди за Синтизарой. Всё будет хорошо, Дариан.

Я кивнул, поцеловав Флори в лоб и поднялся на ноги. Передо мной стоит хижина, в которой ждёт Синтизара. В убежище всё решится.

Полутьма. На ящике, в дальнем углу убежища, горит свеча. На большом сундуке, запрокинув ногу на ногу, сидит Синтизара и прикладывается губами к чашке вина.

Скрип досок. Мой шаг не остался незамеченным. Синтизара поставила чашку на ящик и встала с сундука:

– Ну что там? Вы прикончили их?.. Сколько у нас потерь?

– Одиннадцать убитыми, Синтизара. – ответил я, выходя к свету. – И все по твоей вине.

Глаза Синтизары сверкнули огнём, отражая свет свечи. Она пытается совладать с собой, придать своему лицу уверенное выражение, но получается скверно: уголки рта дрожат, как и левое веко.

– Видно, Кровавая Роза неслабо постаралась. Я удивлена, что ты убедил её на такое отважное дело. С детства она привыкла только исполнять приказы. – ответила Синтизара, ухмыляясь.

– Сложно скинуть с себя оковы, когда всю жизнь учат быть рабом.

– Конечно. С самого детства она проявляет недюжинную жестокость. Это ведь она сама убила своих родителей. Ты знаешь об этом, чужеземец? Или она рассказала тебе, что её родителей убили бандиты?

– Она… убила их?

– О, так ты ничего об этом не знал! Как думаешь, сколько раз она ещё солгала тебе? В чём причина с её стороны такого внимания к тебе? Ты об этом не думал?.. Ах, конечно, ты мало, что знаешь о клане Иори. Флори моя давняя соперница, она всегда хотела скинуть меня с трона. И вот пришёл ты, мальчик-незнайчик, и очаровавшись Кровавой Розой, решил ей помочь. Она утолила свою жажду крови? Сколько эльфов пали от её руки? О, я тебе отвечу – немало! И каждым убийством она упивается, как первым! Это так на неё похоже!

Мысли заметались в голове. И хотя вина Синтизары для меня очевидна, личность Флори начала раскрываться совсем с другой стороны. А ведь правда, зачем я ей понадобился? Пришёл странный эльф из ниоткуда и сразу попал под внимание влиятельной эльфийки из бандитского клана. Она с такой лёгкость убивает, и даже не задумывается… Может ли Флори искренне и не по расчёту полюбить?

– У меня не было выхода, кроме как послать вас в засаду. Флори рано или поздно, с тобой или без тебя, но захотела бы меня убрать. Понимаешь, о чём я? Да и разве остановят тебя и саму Кровавую Розу каких-то три эльфа? Я знала, что вы справитесь и придёте за мной.

– А как же тика? Ты знаешь о том, к чему это приводит твой народ? Это ведь изобретение архимага, которое делает эльфов лишь слабее.

– Откуда мне было знать, что такое случится?.. – удивлённо спросила Синтизара. – Я всего лишь хотела дать своему народу надежду, опору в тёмные времена! Если вокруг тебя одна лишь тьма, где искать света? Мы утонем, если не будет хоть какого-то простора для мечтаний. Пойми меня, Дариан, я всегда старалась на благо эльфов! Это было необходимо, чтобы выжить!

– Как всегда очень красноречива и хитра! Ты не изменяешь себе! – послышался голос Флори со стороны входа. Миниатюрная эльфийка, усталая, израненная, прошла на свет и встала рядом со мной. – Я знала, Дариан, что она попытается тебя запутать. Но я скажу тебе вот что. Видишь тот сундук? – она указала пальцем на сундук, на котором только что сидела Синтизара. – Он доверху набит золотом. И золота, скажу тебе прямо, ни один честный эльф никогда не увидит в Эльфиме! А дело вот в чём. Она не получает тику от крестьян и нет у неё никаких сообщников из них, как она говорит всем эльфам. Она прекрасно знает, что делает тика с истинными. Золото она получает от людей за то, что она распространяет тику и ведёт вечную войну с отверженными. Она не хочет добиться реальных успехов. Война, как и тика, заставляет эльфов забыть о том положении, в котором мы оказались. Правда, Синтизара, очень удобно? Ты надеялась, что я не зайду сюда, что побоюсь с тобой говорить на равных. Это ведь ты приютила меня и была мне и отцом, и матерью. Но теперь всё кончено.

Флори повернулась ко мне:

– Я уже давно начала догадываться, что она не хочет победить в бою с отверженными. Она постоянно тянула, поручала нам лишь мелкие задания, обосновывая это тем, что нам не нужны лишние жертвы. На самом же деле, когда ты сказал мне, что тика – это дело рук архимага, цепочка сложилась в моей голове. Война кланов в Эльфиме беспощадна и бессмысленна, и не мудрено, если архимаг и это спланировал.

Тут же Синтизара достала из ножен изогнутый клинок, напоминающий ятаган.

– Дура! Жила бы, как и все, в святом неведении, молилась бы Лотраэль, и бед бы не знала! С твоими навыками здесь можно прожить полную, богатую жизнь! Но ты выбрала путь смерти, Флори! Очень жаль, что ты не оценила мою доброту!

Синтизара схватила клинок в обе руки и побежала на израненную Флори. Я укрыл Флори своим телом и приготовился отражать удар мечом, который забрал у Инуэя. Синтизара замахнулась, я поставил блок, и тут же она, словно её клинок – легчайшее пёрышко, махнула рукой и ударила с другой стороны.

Я уловил её удар, парировал, но изогнутый клинок соскользнул с лезвия моего меча и впился в мою ключицу. Почувствовав пронзающую боль, стиснул зубы.

Синтизара отпрыгнула назад, чтобы не получить ответный удар.

– Ты всё это время была паразитом на теле Эльфима! Ты предала свой народ, умылась их кровью, и всё ради грязного золота! Посмотрим, поможет ли тебе золото, когда ты встретишься с Лотраэль! – злость охватила меня и я рванул на Синтизару.

Удар! Удар! Удар!

Я нанёс три размашистых удара и все три Синтизаре удалось парировать. Лезвия наших оружий перекрестились. Я давлю руками, чтобы пересилить Синтизару.

– Какой святоша нашёлся! А ты думаешь, что где-то всё иначе?! Везде предают, и предатели выигрывают! Не заберись я на вершину, так и осталась бы рядовым бойцом – разменной монетой в уличной войне!

Я делаю выпад вперёд и отталкиваю Синтизару мечом.

– Оправдания! Вместо того, чтобы быть истинным лидером, ты подстраиваешься и губишь свой же народ!

– Ра-а-а-а! – закричала Синтизара, молниеносно подскочив ко мне. Она начала делать взмахи сверху-вниз. Удар! Удар!

Взмахи её клинка столь тяжелы, что я едва могу удержать меч обеими руками. Руки отсыхают, но я замечаю её необдуманное движение – она выставила правую ногу вперёд для опоры.

На! – кричу я и давлю стопой пальцы её ноги.

От боли Синтизара зажмуривается. Бам! Мой кулак-комета прилетает в её точёную скулу. Она пятится назад, потрясывая головой.

Чувствую, что силы мои на исходе. Руки ослабли, а пальцы, что держат меч, разжимаются.

«Я не смогу нанести ей последний удар, но и упустить такой шанс равно проиграть!»

Безрассудно бросаюсь на Синтизару, лечу, что есть мочи.

– Дариан! – позади слышен обеспокоенный голос Флори.

Синтизара оклемалась и попыталась схитрить: увидев, что я ринулся вперёд, она подогнула ноги и подала корпус вперёд, чтобы я перевалился через её тело. Но она прогадала. Я среагировал моментально, и, подлетев к ней, выставил колено вперёд.

Хрясь! Голова Синтизары откинулась назад, сама она выгнулась, как змея, и рухнула на спину. Нос её превратился в красную лепёшку.

Однако и это её не сломило. Она тяжело зажмурилась, запрокинула колени к груди, и выпрыгнула, ловко встав на ноги. К её шее прикоснулось лезвие кинжала Флори.

– Всё кончено. – сказала Флори и перевела взгляд на меня.

Глава 8. Сизифов труд

– Что?.. Она твоя подруга. Тебе решать её судьбу.

Молчание. Синтизара широко улыбнулась. Она сдержала безумную улыбку несколько секунд, не сводя глаз с Флори, а потом из её глаз хлынули слёзы.

– Скоро сюда явится остальная часть истинных. Вам не спастись, если вы не оставите меня в живых. – сказала Синтизара, хлюпая носом.

Флори махнула кинжалом. Синтизара описала пируэт, и, удержавшись на ногах всего секунду, повалилась грудью на пол. Слёзы, смешанные с кровью, потекли в щели дощатого пола.

Флори обессилила, упала на колени. Я подхватил её на руки, и тут же моя ключица заныла от боли.

– Потерпи, Флори… Уже всё кончено.

Сжал зубы, выдерживая боль, и вынес Флори из убежища. Небо над Эльфимом уже прояснилось, наступило утро, и первый блеск солнца среди облаков вызвал во мне желание жить.

Синтизара не обманула. У хижины убежища столпилось не меньше тридцати Иори. Убитые в прошлом бою уже накрыты большими тряпками, а живые держат в руках оружие – дубины, клинки, луки.

Я глянул на Флори. Она лежит в моих руках с закрытыми глазами. На её лице видны высохшие реки крови.

Вышел из хижины. Слева лежит Инуэй, облокотившись на стенку. Он смотрит на меня с улыбкой:

– Мы смогли им объяснить, что Синтизара оказалась предательницей. Теперь вы герои. Весь клан истинных обязан вам.

Я глянул на толпу истинных и выдохнул. Они бросают оружие на землю и кричат:

– Молодцы!

– Долой Синтизару! Долой обман!

– Теперь мы всё знаем! Она высасывала кровь нашего клана! Поделом ей!

Но таковы не все. Краем глаза я заметил, что группа истинных стоит поодаль в тени хижины и пристально меня изучает.

Кетлан подошёл ближе:

– Флори меня не послушалась. Я поменял ей бинт и обработал рану, но ей нужно ещё неделю восстанавливаться. Есть в храмовом квартале подходящая хижина, где я смогу оказать помощь. Там её никто не найдет и не достанет.

Я пронёс Флори за Кетланом и уложил её в постель.

– Пожалуй, я останусь здесь. – сказал я Кетлану.

– Оставайся. Тебе и самому не помешает подлечиться.

«Как он узнал, что я ранен?..»

Из сундука Синтизары я взял пару золотых, чтобы купить нужные травы и настои для лечения. Кетлан обработал мою рану и сделал Флори перевязку. Через пару дней к нам явился Мартинэй:

– Дариан, отверженные нападают с новой силой. Псы почуяли нашу слабость. Наш клан обезглавлен.

– Нужно дать им отпор. В чем же проблема?

– Я не могу принимать решения. Я простой солдат. А вот ты… Благодаря тебе раскрылся обман Синтизары и истинные об этом знают. Они благодарны тебе и ждут твоих приказов.

– Моих приказов?! Да я ведь здесь всего пару дней!

Мартинэй опустил взгляд в пол:

– Они рассчитывают на тебя… Многие из клана верят в то, что ты унтэрей. Да и я тоже верю.

– Унтэрей?.. А это что такое?

– На языке иисканэй, коим пользовались наши предки, это означает избранный богини. По легенде, унтэрей является в самый тёмный для эльфов час и с его приходом эльфийский народ обретают силу.

– Но ты ведь понимаешь, что я даже не эльф? Как я могу быть избранным Лотраэль?..

– В этом мире ты эльф. Дариан, мы рассчитываем на тебя.

«Он хочет взвалить на мою шею ответственность?..» – я перевёл взгляд на Флори, что лежит за закрытыми глазами на постели. – «Эльфим ждёт перемен. Я вернулся сюда, чтобы всё изменить».

– Что от меня требуется? – решительно спросил я.

– Возьми в свои руки командование кланом.

– Ну… тогда собери эльфов и дайте отпор отверженным. Что я ещё могу сказать?

– Наш клан ослаб. Не все поверили в обман Синтизары. Десяток истинных покинул нас, и теперь в клане Иори нехватка бойцов.

– Ну отлично!..

«В таком положении отверженные легко нас раздавят. Что же делать?.. Думай, Даня, думай!»

– Какие будут указания?

В голову мне врезалась мысль о сундуке Синтизары. Теперь у нас есть куча золота… Эльфы долго страдали от гнёта. Они стирают руки в шахте и дохнут от голода.

– Сундук Синтизары. – сказал я. – Возьми с собой пару верных эльфов и раздайте золото обычным эльфам.

Мартинэй непонимающе на меня уставился:

– Но… Как это поможет?

– Не знаю. Даже если мы не одолеем отверженных, то хотя бы дадим эльфийским семьям надежду на лучшее.

Мартинэй склонил голову:

– Сделаю.

– И ещё… надо ослабить отверженных. Устраивай тайные вылазки на места, где они собирают дань. В открытый бой не вступай, нам сейчас нельзя терять эльфов. Остатки распредели на охрану храмового квартала. Возможно, отверженные одним ударом захотят повалить нас на лопатки.

Мартинэй кивнул:

– Моя вера в тебя крепнет, унтэрей.

Развернулся и ушёл.

«Да уж… От вора до дона Корлеоне один шаг».

Тёплый солнечный день. Кажется, от кровопролития, случившегося неделю назад, не осталось и следа – стражники утащили трупы, а земля впитала в себя лужи крови. Флори оправилась от ранения.

– Давно я здесь валяюсь?.. – спросила она, лёжа в кровати.

Я сижу рядом с ней, держу её за руку.

– Пару дней. Мы справились, Флори. С Синтизарой покончено.

– Отлично… Но теперь наш клан уязвим. У него нет главы.

– Похоже, истинные поверили в то, что я унтэрей. Они ошибаются конечно, но…

– Ты заставишь эльфов действовать, как заставил меня. Нет сомнений, Дариан, ты избранный. Разве мог бы обычный смертный противостоять архимагу? Разве мог бы эльф избежать виселицы сидя здесь, в западне?

Слова Флори заставили меня вспомнить о Тинэе. Это ведь он первый поверил в меня. Перед своей смертью он предвидел, что огромная ноша ляжет на мои плечи.

– Я поддерживаю. – внезапно отозвался Кетлан, зайдя в нашу комнату. – Даже сейчас твои решения оказались успешны. Иори не ослабили хватку благодаря нападениям из тени. Количество истинных день изо дня растёт. То золото, что ты подарил народу, заставило эльфов поверить в тебя и присоединиться к клану. Надежда, наверное, самая великая вещь в мире!

– Так дела настолько хороши? Я и не думал, что у меня что-то выйдет… – удивился я.

Кетлан подошёл ближе и положил руку мне на плечо:

– Верь в себя, унтэрей. Лотраэль не ошибается.

Флори улыбнулась:

– Но не расслабляйся, воевода. Не забывай, что главное оружие архимага – тика, всё ещё находится в Эльфиме.

– Да, от неё нужно избавиться.

– Я займусь этим. – решительно сказал Кетлан.

В хижину зашёл Инуэй:

– Дариан! Тебя на улице спрашивает какой-то мальчишка.

– Мальчишка?..

Я вышел и увидел у стены того самого мальчугана, из-за которого меня отправили в темницу.

– А, так это ты… Что такое?

– Там… там!.. – взволновано пролепетал мальчуган.

Я присел на колено и положил руку ему на плечо:

– Не волнуйся. Говори, что там.

– Ты был так добр к нам… Вчера мне и маме наконец удалось наесться.

– Ну… Я рад, что смог помочь.

– Просветитель Стек сказал, что заплатит два медяка любому учащемуся, который скажет, где ты находишься… Я просто хотел тебе это сказать. Просветитель был так зол на тебя!

– Так вот оно что… – я поднялся на ноги, раздумывая.

«С помощью просветителя архимаг решил добраться до меня. И они используют для этого грязного дела детей… Что-ж, пора показать архимагу, что мои намерения серьёзны».

– Спасибо, малой. – я потрепал сорванца по голове и сунул ему золотой из кармана.

Зашёл обратно в хижину и сказал:

– Сегодня нам придётся сделать решительный шаг.

Флори и Инуэй удивлённо уставились на меня.

Время близилось к вечеру. Я собрал десяток истинных, среди них Флори, Инуэй и Мартинэй. Мы направились к просветительской.

На ветру развивается флаг империи Демедас. Как и обычно, просветительскую сторожат стражники. Завидев нас, они вынули мечи из ножен.

Флори тут же выпустила две стрелы. Одна залетела стражнику в шею. Он попытался сделать вдох, но захлебнулся кровью. Другая прилетела второму стражнику в плечо. Он зарычал от боли. Инуэй выбежал вперёд, и подпрыгнув с шипастой дубиной, со всей дури долбанул по шлему. Металл изогнулся, челюсть стражника отвисла и его тело медленно расплылось на земле.

Из-за угла выходит третий стражник, застёгивая ширинку:

– Эх, вчера так славно в таверне надрались!

Увидев наш отряд, он пару раз моргнул и встал на месте.

– Если мозги не все пропил, драпай отсюда. Ещё раз увижу – отдам на растерзание народу, который ты «охраняешь». – сказал я.

Стражник кивнул, развернулся и побежал, высоко задирая колени.

Мы подошли к просветительской. Флори я предусмотрительно послал ко второму выходу.

– Какие же вы тупые негодники! Всё время талдычите об унтэрее, о каком-то нелепом дикаре! Ну и что может этот ваш унтэрей?! Не помните, как я его приструнил?! Забудьте о своих языческих бреднях! Порций Аврельский и Магнус Прочный – вот на кого нужно равняться! – срываясь, кричит просветитель.

Наш отряд зашёл в класс. Просветитель поднял брови и неотрывно уставился на меня.

– Эй, просветитель! Оставь детей в покое! – сказал я.

Дети повернулись к нам и один из них радостно крикнул:

– Унтэрей! Это он!

– Вау! – крикнул другой ученик и забил ладонями по парте.

– Что?.. Что ты здесь делаешь?! Стража! – воскликнул просветитель, выходя из ступора.

Дети тут же вскинули листки и книги, что лежали у них на партах, вверх. Они начали громить всё вокруг, выбрасывать парты и столы на улицу. Кой-какой посмелее подобрался к просветителю сзади и дал ему пинка.

Просветитель злобно на него обернулся и хотел уже схватить сорванца, но сзади на него напрыгнула добрая орава учеников.

– Так его! – кричу я.

Рядом с просветительской вверх взвилось пламя – ученики побросали парты и книги в кучу и подожгли их. Костёр разгорелся сильный и я увидел на себе внимательный взгляд арбалетчика на стене.

Он выжидает, смотрит, а потом бежит к лестнице стены.

«Иди-иди, докладывай своим господам. Пусть знают, что эльфы просыпаются».

Ученики выволокли из просветительской Стека. Они подняли его на руках и понесли к костру.

– Стойте! – крикнул я, оттягивая рукав Стека на себя. Он свалился с рук детей на землю. – Вали отсюда, да поскорее. Не хочу грех на душу брать за такое ничтожество.

Щёки просветителя задрожали. Он поднялся на ноги и побежал прочь, спотыкаясь.

– Зачем ты оставляешь в живых этих тварей? – спросила Флори, сложив руки на груди.

– Такими мерами мир не построишь. Если мы будем подобны людям, то займем их место.

– Мир… – усмехнулся Инуэй. – Надеюсь ты знаешь, что делаешь, унтэрей.

Я подошёл к просветительской, сорвал флаг империи и бросил в пылающий костёр. Вокруг кричат дети, радостно размахивают руками, резвятся.

Эльфы из ближайших хижин вышли на улицу и с ужасом смотрят на костёр. Я даже могу прочитать их мысли: «Что же теперь будет с Эльфимом, со мной, с моими детьми?».

Тут же из переулка вышел Кетлан в сопровождении нескольких истинных. Они несут с собой ящики с тикой и бросают их в костёр.

Услышав радостные крики детей, Кетлан улыбнулся:

– Теперь они могут вздохнуть с облегчением. В храмовом квартале я создам свою «просветительскую». Надо отучить наших детей от грязи, что долгие годы лила им в уши империя Демедас.

Кетлан прильнул к моему уху:

– Знай, что в клане не все отказались от тики. Я услышал, многие прячут запасы.

Костёр догорел. Дети отправились по своим домам, а истинные по своим. Наступил новый день. Люди не торопятся принимать контрмеры.

«Архимаг не допустит уничтожения всех эльфов. Это слишком невыгодно. Но я обязан сказать своему клану, на что мы должны пойти».

Я собрал всех Иори на складе Эльфима. Основная комната склада достаточно велика, оборудована лавками. Истинные расселись по местам. Я запрыгнул на ящик, что стоит напротив лавок:

– Я собрал вас не просто так. Работая в шахте до изнеможения, я недоумевал от несправедливости: работающие в шахте получают лишь треть заработанного, остальное забирают отверженные, которые и без того терроризируют обычных эльфов рэкетом и разбоем. Собрание на складе должно показать, что истинные теперь никого не боятся. Я собираюсь приставить охрану к Валарану и его дочери для того, чтобы его не шантажировали. Много лет назад отверженные пришли к нему для того, чтобы он распределял ресурсы в их пользу. Теперь же, если мы обеспечим ему безопасность, то поставки вновь будут распределяться равномерно.

Истинные согласились. Я продолжил:

– Хочу прояснить. Многие из вас до сих пор считают, что тика – священный фрукт эльфов. Это не так. Тика – обычные человеческие яблоки, которые обработал архимаг. Именно Синтизара стала посредником в этом отвратительном деле. Она променяла жизни эльфов на звонкую монету, как это делают отверженные. Тика должна была сделать эльфов слабее, сделать нас более контролируемыми. Каждый из вас уже видел Кетлана. Вы знаете, к чему это может привести.

Истинные посмотрели в сторону Кетлана, что сидит у стены и опустили головы. Кто-то из самой гущи толпы выкрикнул:

– Быть истинным – значит чтить традиции! Мы не должны забывать обычаев своих предков!

Начались прения. Словесный шквал смёл каждого, утащил за собой и заставил поучаствовать в горячем споре. Многие настояли на том, что тика – это наш священный обычай и что я чужак, который просто не понимает мирских забот эльфов. Другие же вступились за меня, доказывая, что вывести эльфов из рабства может только унтэрей. Я попытался успокоить толпу:

– Постойте! Послушайте! – выкрикнул я, разводя руками. Толпа никак не унимается. – Подумайте о том, как Синтизара доставала эту тику! Это стражники снабжали нас этой дрянью!

Продолжил тот же самый эльф, разжигатель конфликта:

– Ага! Мы знаем, что у Синтизары были доверенные среди крестьян! Это они собирали тику в Гиэнтене и перебрасывали через стены, чтобы мы не падали духом! Хватит нам мозги пудрить!

«Ну и пошли вы…» – со злостью в сердце подумал я.

Я опустил руки и уже хотел уйти, забыть об этих истинных и о том, что все эти эльфы погибают под ярмом рабства. Если они не хотят, то кто им поможет? В конце концов, они сами обрекли себя на такую судьбу.

Но внезапно на склад зашёл Валарин, старик, который однажды принял меня в Эльфиме. Прения прекратились. В традициях эльфов также было безграничное почитание к старшим, кроме того, Валарин обладал немалой мудростью и авторитетом.

Он начал говорить не сразу. Сначала оглядел толпу, сжав тонкие губы и прищурив полуслепые глаза:

– Дариан говорит правду. Не знаю, унтэрей ли он или нет, и достоит ли он стать вашим лидером, но тика действительно не священный фрукт эльфов. В этом вы должны ему поверить. Да, действительно, вкусив тику, каждый из нас видел то, что страстно желал – родной дом, леса, свободных эльфов, прекрасных девиц, плетущих венки, свежие поля, которые колышутся под ветром и поют свою песнь. Но поймите, дети мои, это обман! Люди нас обманули!

– Но ведь не все люди! Лишь архимаг и подобные ему! – крикнул я, но меня уже никто не слушал. Истинные без вопросов приняли слова Валарина. Они повскакивали со своих мест и начали кричать:

– Смерть людям! Смерть! И их прихвостням смерть!

Истинные забили кулаками вверх. Я смотрю на их лица и понимаю: они долго ждали чего-то подобного. Боль в их сердцах росла, но они до сих пор оставались беззащитны. Однако правильно ли замещать боль ненавистью?..

Внезапно через несколько входов на склад повалили отверженные. Их чёрные плащи окружили склад. В руках каждого оказалось продвинутое оружие – длинные клинки, алебарды, арбалеты.

«Засада?.. Но как они узнали, что мы будем здесь?!»

Из потока отверженных выходит Лаэрт – тот самый, которого мы с Инуэем упустили на задании. Он странно улыбается и показывает рукой на двух эльфов-детей, что вышли из потока рядом с ним. Их уши обрезаны на манер ушей Лаэрта. На перетянутой нитками коже до сих пор видна запёкшаяся кровь.

– Вот так встреча! – крикнул он, разводя руками в стороны и глядя на меня. – Совсем недавно ты и твой дружок-бычок загнали меня в ловушку. А теперь всё перевернулось с ног на голову! Ах-х, как переменчива жизнь, мой друг! Видишь этих детишек?.. Они сделали правильный выбор. Они – настоящее будущее грязного эльфийского народа!

«Лаэрт – лидер отверженных? Так тогда… он специально притворялся безумным?! Но только безумец может сотворить такое с детьми!»

Я взглянул на детей. На их щеках видны красные полосы от слёз.

– Чего тебе надо? – серьёзно спросил я. – Если сделаешь сейчас ошибку, то рано или поздно до тебя доберутся. Эльфы не будут спать вечно.

Он едко зашипел, словно змея:

– Должен признать, ты расстроил планы людей. Капитан Марк долгое время пытался регулировать силы между кланами. Ведь даже тогда, когда вы сорвали поставку нам оружия, это был спланированный шаг. Понимаешь, дружище… – он почесал свою бородку, улыбнулся. – Люди очень умны. Они понимают, что если мы перебьём друг друга, то работать будет некому. А если мы перестанем бороться с друг другом, то будем представлять цельную угрозу. Разве мог бы до такого додуматься эльф? Остроухие находятся здесь, как во сне, уже не одну сотню лет. Но пришёл ты, человек в обличье эльфа, и начал всё ломать. Нужно ли? Ведь всё вернётся на круги своя. Ты можешь получить хорошую прибыль, никогда не работать, может, даже получишь свободу! Давай кончим эти детские игры, Даня. Настоящие господа всегда найдут компромисс.

Лица истинных озарились удивлением. Они остановили свои взгляды на мне. Моя злость вышла наружу:

– Ты жалкая пародия на эльфа! Пресмыкающаяся тварь, которая лижет пятки палачам!

Лица истинных озарились решительностью. Отверженные начали переглядываться между собой.

– Зададим этим продажным крысам трёпку! В атаку! – крикнул я и обнажил клинок, который позаимствовал у мёртвой Синтизары. Флори довольно улыбнулась. Она того и ждала.

Лаэрт подскочил ко мне. Он вытащил из-за спины два длинных рубила с продольными засечками на лезвиях.

– Очень большая ошибка, дикарь! Теперь мы перебьём весь твой клан и будем держать эльфов в подчинении! Люди будут мне благодарны!

– Для людей ты разменная монета! Как только выгода от тебя поубавится, так твоя шея будет сдавлена виселицей!

Он оскалился, развёл клинки в стороны, и начал кружиться в смертельном танце. Он меняет положение рук так, что бреши в его нападении не найти. Я не смогу присесть, не могу подпрыгнуть, чтобы нанести удар, ведь лезвие его клинков в любую секунду могут сменить своё положение.

Я занял оборону, начал отражать удары. Они оказались настолько сильны, что я с трудом удерживаю меч, и с каждой атакой, обрушивающейся на меня, мне приходится отступать на шаг назад.

На складе началась кровавая бойня. Замкнутое пространство, куча вооружённых эльфов, пытающихся перерезать друг другу глотки. Но истинные хорошо себя показывают в бою – им есть за что бороться. В окружении врага они прижались спинами к друг другу. Они защищаются и делают ответные выпады на отверженных.

Моё же дело плохо. Лаэрт настолько задавил меня своими атаками, что я прижался спиной к стене склада. Я не могу двинуться ни влево, ни вправо. Он достанет меня любым клинком.

Тогда я махнул мечом напрямик, и Лаэрт отразил мой удар одним своим клинком и уже было хотел нанести ответный удар вторым, но я сделал шаг вперёд, впритык к нему, и успел схватить его за запястье. Мы находимся слишком близко друг к другу. Началась борьба характеров.

Давка рук, скрежет лезвий в пылу сражения. Лаэрт мерзко ухмыляется и бьёт меня коленом между ног.

«Да что-ж вы так любите это место?!»

Я сомкнул колени, пытаясь унять боль.

Тогда Лаэрт отступил на шаг назад, завёл оба клинка в сторону, чтобы покромсать моё тело на полоски, но тут же в его плечо прилетела стрела. Я увидел Флори, которая стоит поодаль с луком.

Лаэрта это замедлило. Теперь он атакует одной рукой. Внезапно из толпы сражающихся выскочил Инуэй. Он несётся, как и всегда: грозно, безрассудно, с яростным лицом. Накидывается на Лаэрта, но сбить его с ног не получается. Он слишком проворен. Лаэрт упирается спиной в стену, превозмогая напор Инуэя. Со всей силы Лаэрт бьёт рукоятками клинков Инуэя по спине. Инуэй ослаб, челюсть его отвисла, и он осел на пол, словно бы Лаэрт нашёл кнопку выключения на его спине.

Из толпы выскакивает другой отверженный. Он бежит ко мне, и я даю ему бой. Лаэрт в это время ломает стрелу, торчащую в его плече, хватает свои оба клинка и пытается удрать. Флори посылает ему вдогонку шквал стрел, но тот ловок, как лиса, и предугадывает, куда они летят.