Текст книги "Ливонская партия (СИ)"

Автор книги: Михаил Ланцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

[1] Отряд диверсантов был небольшой – всего полторы дюжины бойцов. Поэтому в засаде они имели по 4 заряженных тяжелых арбалета, взводимых кранекином. Что позволило им в течение восьми секунд выдать 72 чрезвычайно убойных выстрела (не мушкет, конечно, но все же). А потом уже спуститься и добить выживших. Рене был в хороших доспехах и арбалетные болты его не взяли. Он просто свалился с коня. Поэтому его добили, приласкав двуручными люцернскими молотами в несколько рук. А потом забрали все ценное, имитировав ограбление, и ушли. Причем «проконтролировав» даже тех, кто вроде бы был уже убит ударом стилета в глаз. От греха подальше. Такое поведение было не типично для обычных грабителей, но рисковать Джан Батиста не хотел, как этот отряд спецназа. Первый в мире.

Часть 2 – Дипломатия кувалды

Глава 1

1478, 21 апреля, Нарва

Даниил Холмский выехал еще зимой в Псков[1], где, ближе к Рождеству, стала готовиться военная операция.

Сразу после покушения все и завертелось.

Нападающие тогда не ушли. Их охрана положила прямо во дворце. Всех. Сначала заблокировала до выяснения. А потом, когда те попытались прорываться, тупо переколола как куропаток.

Иоанн, конечно, был этим крайне недоволен. Компания ведь знатная подобралась. Кое-какие бояре и представители латинского духовенства под предводительством духовника супруги. Тот еще коктейль. И было бы очень недурно их всех поспрашивать. Да с пристрастием. Да запихнув при том им в задницу молотковый паяльник раскаленный. Но, увы… свидетелей не осталось. А сам Родриго Борджиа не только не попытался бежать, но и прискакал во дворец и чуть ли не на коленях умолял простить его за то, что недоглядел за своими людьми.

Странный поступок.

В любом случае, резать посольство было нельзя. Так грубо нарушать нормы международного права Иоанн не желал. Не потому что не мог. Нет. А потому что ему все одно со Святым Престолом еще дела везти. И с католиками. Так что рубить с плеча он не хотел. Тем более, что до конца не знал, кто конкретно заказал этот переворот. И совершенно не обязательно это Папа. Может быть королевская семья Кастилии и Арагона, которые задумали провернуть какую-то комбинацию со своим незаконнорожденным родственником из Неаполя. Или сам Луи французский. Или еще кто. Вариантов было много, начиная от каких-то сепаратистов при Святом престоле и заканчивая Императором Священной Римской Империи. Поэтому в этом вопросе прежде требовалось разобраться и не пороть горячку.

Поэтому вся миссия Борджиа была собрана и отправлена из Руси куда подальше с самым наибольшим ускорением из возможных. Чуть ли не бегом. С обещанием на кол посадить тех, кто решит задержаться. И всем людям, что в ней числились, было строго настрого запрещено впредь пересекать границу Руси под страхом немедленной смертной казни. Для чего была составлена бюллетень в которую включался не только поименный список участников посольства, но и на каждого давался устный портрет в мельчайших деталях.

С Элеонорой Иоанн также имел серьезный разговор. Да, она божилась и клялась, что ни сном, ни духом, относительно заговора. Однако король ей не верил. Пытать ее не стал, как и отдавать в руки палачей для допросов. Но отношения их охладились донельзя. Настолько, что он отстранил ее от воспитания детей и разрешил видеть их исключительно в его присутствии.

Сыну уже было три года, поэтому в грудном вскармливании он не нуждался. А время он и так больше проводил с кормилицей да воспитателями. Дочь же и того старше. Да, ей бы не помешало общение с матерью, но Иоанн более не доверял Элеоноре посадив ту под домашний арест со строгим контролем всей переписки и общения.

Свою систему безопасности он тоже пересмотрел.

Нападающие ведь убили секретаря и двух ветеранов, что дежурили в приемной. Просто толпой набились и в нужный момент ринулись на них с кинжалами. Те просто ничего не успели сделать.

Поэтому было введено ограничение – в покои короля могут пройти группы не более пяти человек. При этом в приемной теперь дежурило не два, а четыре ветерана и не в удобной, красивой одежде, а в латах. Благо, что трофейное снаряжение кое-какое имелось.

Не очень крутые последствия, особенно в плане безопасности. Но принимать более суровые меры Иоанн не имел возможности. Страна ведь до сих пор управлялась им в ручном режиме из-за чего к нему ежедневно валили толпы людей по самым разным вопросам. Как чиновников, так и просто уважаемые персоналии. И пока он не вырастит нормальный аппарат чиновников – это неискоренимо.

Так что как-то так.

Итак – Нарва.

Даниил Холмский начал готовиться к походу сразу после экстрадиции посольства Святого Престола. Цель, которую перед ним ставил Иоанн, была простой. Нужно было убедить Ливонию в серьезности намерений Руси и в ее возможности добиться своего силой. Папа – это, конечно, молодец. Но Папа далеко, а Иоанн близко и у него ВОТ такие кулаки.

Поэтому Даниилу требовалось взять Нарву – небольшую, но вполне приличную каменную крепость, каковых в Ливонии имелось изрядно. Ведь на что рассчитывал ландмейстер? На то, что Иоанн во время своего Литовского похода 1476 года не брал каменные крепости. А значит – не мог. Иначе бы он под Вильно так долго не стоял и к подходу Казимира столицу его Литовскую уже взял бы и разграбил.

И в этой логике был смысл. Потому что у Иоанна в 1476 году не было подходящей артиллерии. Не было. Тогда. А теперь она появилась.

Нормальное длинноствольное ломовое орудие люди короля отлить пока не сумели[2]. Зато справились с изготовлением бомбард[3]. Обычных для эпохи бомбард. Из бронзы и вполне приличного качества.

При весе в двадцать тонн она стреляла каменным ядром в двести килограмм. В принципе – перетяжеленная. При такой массе можно было сделать снаряд больше килограмм на сто. Но Иоанн решил сделать ставку на более толстые стенки, чтобы оружие жило как можно дольше.

К Нарве эта «бабаха» прибыла не по обычаям эпохи – с целым табуном лошадей, да толпой обслуги, а на канонерской лодке. Специально построенном крепком струге, на которой ее водрузили, ориентировав прямо по курсе.

Наведение по вертикали осуществлялось креном струга посредством специальных гирь, которые тупо переносили вручную. А по горизонтали – разворотом этого кораблика. Учитывая, что стрелять требовалось не «белки в глаз», а по огромным мишеням вроде крепостей – вполне годное решение. Для заряжания же применялась специальная лебедка с кран-балкой, позволяющая не руками нянчится с тяжеленым ядром. Из-за чего, в сочетании с картузами раздельного заряжания, перезарядка бомбарды происходила довольно быстро. По тем временам так и вообще – мгновенно. Потому как оно могло стрелять каждые пятнадцать минут.

Ядра Иоанн повелел не вытесывать из известняка, а отливать из смеси песка и извести, которые в специальной форме уплотняли трамбовкой и вибрацией. А потом им давали схватиться и укрепиться. На выходе через три месяца получалось по прочности что-то в духе кирпича. Тесанные ядра выходили без всякого сомнения крепче. Но эти в целом выдерживали выстрел, благо, что он давил изначально на деревянный пыж. И, благодаря общей массе, выступали весьма разрушительным аргументом для каменных стен. Прежде всего потому, что могли довольно легко разрушиться, передавая при этом всю свою кинетическую энергию на стену. Отчего кладка, даже не пробитая, начинала расшатываться намного лучше, чем от слишком твердых ядер, что могли стену либо пробить без общего разрушения кладки, либо срикошетить…

Ивангорода еще не было. Его Иван III в оригинальной истории должен был основать лишь в 1492 году. Но тут данный правитель уже к 1478 году был мертв, а его сын держался совсем иных целей. Поэтому Нарва стояла одиноко на левом берегу одноименной реки.

Даниил всю свою рать посадил на лодки да струги, а потому сумел от Пскова спуститься сразу как вода очистилась ото льда. Однако для защитников Нарвы это не стало сюрпризом. Шпионов хватало. Поэтому они готовились, запасаясь продовольствием и военными припасами.

Что из себя представляла Нарва в 1478 году?

Классический небольшой средневековый город совершенно европейского типа. В его сердце стоял каменный замок, построенный в 1345–1346 годах. Высокие тонкие стены прекрасно подходили для защиты от обычных механических метательных машин и штурмующей по приставным лестницам пехоты. Но вот для противодействия артиллерии стены совсем не годились. Да и на них ее не поставишь – уж очень узкие боевые площадки. То есть, отстреливаться толком защитникам было не из чего. Только гаковницы, аркебузы да прочая «мелочь», которая далее двухсот-трехсот метров попросту не стреляла. Даже «в ту степь».

А вокруг замка – посад. Совершенно, кстати, беззащитный, потому что внешнюю стену начали строить в оригинальной истории только в самом конце XV века, завершив в начале XVI. То есть, домики стояли открыто, обступая высокие стены замка со всех сторон.

Даниил совершал эту «вылазку» с небольшим отрядом. Из-за чего в Ливонии никто в серьез этот поход не воспринимал. Ландмейстер посчитал, что Иоанн хочет припугнуть его. Не более. Но на то и был расчет короля. Поэтому он и отправил туда всего один пехотный полк. А с ними роту королевских мушкетеров и две батареи фальконетов в качестве усиления. Ну и бомбарду «Ласточку» на канонерской лодке.

Появление русских войск не вызвало никакой паники среди горожан. Они загодя знали о выступлении Даниила, поэтому либо укрылись в замке, либо покинули посад, удалившись в иные края. Причем сам посад оказался тщательно очищен от всех ценных предметов. То есть, грабить там было нечего.

Холмского же это никак не смутило. Он спокойно высадился. Поставил укрепленный лагерь на левом берегу Нарвы и отдал приказ канонерской лодке начинать обстрел.

Бомбарда на ней была установлена таким образом, что, подтопив корму струга, могла задираться на сорок пять градусов. Это позволяло ей стрелять на шестьсот сорок семь метров. Примерно. При полном заряде.

Стены замка находились довольно высоко над водой. Поэтому канонерская лодка, подойдя на две сотни метров, этот маневр и совершила. «Присела на попку». А потом…

БАБАХ!

Гулким эхом грохот пролетел над рекой, окутав воду перед канонерской лодкой клубами порохового дыма. И предавая ей немало ускорения, отталкивая назад. А огромное каменное ядро, вылетев из ствола, с брызгами каменной крошки попало в стену южного флигеля. И не просто так, а проломив там немалую дырку. Жаль, что слишком высоко над землей. Но и это было достаточно веско, чтобы в замке все такой гостинец заметили и резко засуетились.

Иметь дело с ТАКИМИ аргументами они не хотели и не были готовы. И когда канонерская лодка, перезарядившись, вновь стала подгребать ближе, открыли огонь из всего, чего могли. Из-за чего река буквально вскипела от фонтанов и фонтанчиков. В основном с недолетом или сильным недолетом. Но хватало и тех «подарков» что падали с накрытием, и даже тех, что попадали. Однако это никак не остановило канонерскую лодку и она, прицелившись, жахнула вновь. И опять в южный флигель. Только уже ниже и правее. Отчего рухнула целая секция стены, расшатанная предыдущим попаданием.

Пролом готов! На все про все – четверть часа – совершенно невероятное время по тем временам.

Следующие восемь выстрелов «Ласточки» обрушились на центральную часть южной стены, образовав там тоже пролом. Только пошире. И только после этого бомбарда замолчала.

– Пошли! – скомандовал Холмский и пехотный полк ринулся на приступ.

Но ничего не вышло.

Южная стена стояла на очень крутом склоне. Из-за чего пехота полка не сумела быстро его преодолеть. Не помогли даже штурмовые лестницы, которые они привезли из Пскова.

Защитники, как увидели приступ, так и полезли на стены да в проход. И ну палить из всего, что у них есть. Болезненным шквалом ударили эти гаковницы да аркебузы с тюфяками, положив добрые две сотни пикинеров. Те с бердышами наперевес ломились в пролом, впереди всего полка.

От этой неудачи Холмский аж побледнел, а на его выступил холодный пот. Напортачить очень не хотелось. Все-таки это его первая серьезная самостоятельная военная операция. А тут – две сотни легло. Да, не всех насмерть. Да, часть удастся поднять, но…

Поэтому он продолжил обстрел из «Ласточки» этих укреплений, находясь своей пехотой на дистанции рывка. Чтобы защитники были вынуждены оставаться на стенах.

А также подкатил поближе фальконеты. И начал долбить «со всех стволов», стараясь как можно сильнее потрепать защитников.

Ближе к вечеру, имитировав еще с дюжину штурмов, он решился поставить окончательную точку в этом сражении. Южной стены практически не существовало. Бомбарда ее в значительной степени обрушила. Во всяком в центре и на востоке.

Защитники же, изможденные этим обстрелом и нервозными демонстрациями штурмов, едва не валились с ног. Своим-то Даниил давал отдыхать. И даже накормил горячим обедом. Да и потери у гарнизона Нарвы были очень существенные. Бомбарда и фальконеты давали о себе знать, уверенно перестреливая ту артиллерию, что была в городе.

И вот – в районе семи вечера – начался новый штурм.

В этот раз вперед пошли аркебузиры. И, выйдя на дистанцию действительного огня, начали обстрел. А все оставшиеся пикинеры, сведенные в штурмовую колонну, под прикрытием этого обстрела, пошли вперед. Когда же до стены пикинерам оставалось меньше десяти шагов, аркебузиры сделали последний залп, примкнули штыки, и ринулись в атаку.

Через четверть часа вся крепость, кроме башни Германа, была взята. Уставшие и немало напуганные большими потерями, бойцы пехотного полка не брали пленных. Просто били и кололи, уничтожая всех на своем пути.

Башню же вскрыли довольно лихо. Выкатили на прямую наводку фальконет. Бахнули в окованные ворота несколько раз, выбив их с петель к чертовой бабушки. А потом накидали на первый этаж сырых веток и подожгли их. Огня как такового не получилось. А вот дыма было СТОЛЬКО, что защитники башни просто выпрыгивали из окон.

Штурмовать такой донжон Даниил не имел ни малейшего желания. После полученных потерь. А умыться кровью пришлось бы в боях на лестницах с закованными в латы рыцарями да бойцами с мощными арбалетами, а то и аркебузами. Туда ведь отступил комендант крепости и его лучшие, самые преданные бойцы.

– Мда… – хмуро произнес Холмский.

Он переступил через труп какого-то человека и выглянул в окошко. Вид из башни Германа открывался довольно мрачный. Приличной части стены на юге попросту больше не было. Кое-где стена на севере красовалась пробоинами. Во дворе куча трупов, которые обдирали и выносили трофейные команды из числа нестроевых. Хорошо хоть пожаров удалось избежать.

Крепость была взята. Да. Но далеко не с такой ювелирной точностью, с какой они планировали во время совета в Москве. Да и потери, достигшие трехсот человек убитыми и ранеными – это очень серьезно. Намного больше, чем сам Даниил думал. Хотя за тем столом он был наибольшим скептиком.

А ведь теперь этот город нужно было как-то защищать…

[1] После провозглашения Иоанна Василевском в 1477 году Псков добровольно вошел в состав королевства Русь, чем выторговал себе особое положение, оказавшись вне королевского домена.

[2] Стенки мощных орудий должны выдерживать большое давление при усиленном заряде. А мастера Иоанна смогли более-менее разобраться только с относительно легкими орудиями, дабы уменьшить количество трещин.

[3] Ставка на бомбарды была сделана из-за того, что у них была очень низкая удельная нагрузка в стволе. То есть, орудие это было малотребовательно к качеству литья и микротрещинам, образующимся при остывании металла.

Глава 2

1478 год, 3 мая, Москва

– Ну что, допрыгались? – мрачно произнес Иоанн, входя в гридницу.

Все присутствующие промолчали. Меж тем король продолжил:

– Война на два фронта. Твою мать! Этого нам еще не хватало.

– Мы может разобраться с Ливонией и после взяться за осман, – осторожно произнес митрополит.

– Очень своевременное предложение, – ехидно заметил король. – А как на него отреагируют мои степные вассалы? В степи уважают только силу и ничего кроме силы. И если султан покажет, что сильнее он, то они переметнутся на его сторону. А с Молдавией что за это время случится? Мы только-только начали с ней торговлю, продавая им железо и железные изделия в обмен на продовольствие. После войны же, если мы сейчас не вступимся за нее, про эту торговлю можно будет забыть. А с Тавридой как сложатся дела? А ведь Таврида – это ключ к господству на Понте. Ну и много крайне дешевой соли, в которой у нашего государства особо острая нужда.

– Ты сгущаешь краски, – произнес митрополит, крайне неуверенным тоном.

– Я? Отнюдь. Потому что, в том случае, если мы не дадим решительного отпора османам, то потеряем покой в наших центральных землях. Потеряем нижнее и среднее Поволжье. Крым. И нашего единственного союзника – Молдавию, которая без всякого сомнения окажется покорена и совершенно разорена османами.

– Я согласен с Василевсом, – произнес Патриарх Мануил, который подчеркнуто обращался к Иоанну только так. – Но хочу его слова дополнить. Он не сказал про международный престиж. Иоанн провозглашен Василевсом Римской Империи Поместным собором Константинопольского патриархата, что подтвердили Поместные соборы Александрийского, Антиохийского и Иерусалимского патриархатов. Кроме того, он выкупил права на Константинополь у Рене, графа Прованса, который выступал наследником Латинской Империи Востока. И получил права у Андрея Палеолога, который был наследником Православной Империи Востока. Таким образом в руках Иоанна все возможные права на престол Константинополя. Это – прямой вызов султану. И он не может его игнорировать. И если ему не дать отпор сейчас, то всему миру станет ясно, что Иоанн – всего лишь титулярный Василевс, как и многие до него. Что не в его власти освободить Восток. Что он не Великий правитель христианского Востока, что взошел над этой землей как Сириус, в ответ на наши молитвы …

– Так может так и поступить? – спросил казначей. – Война с османами – дорогое удовольствие. Зачем она нам? К чему нам лезть в те земли? Нам что, здесь своих проблем не хватает? Не лучше ли с османами дружиться?

– Разве может дружить лев с тигром, деля молодого ягненка? – усмехнувшись спросил Мануил.

– А разве нет? Один есть свою половину, второй – свою.

– А если оба хотят всего ягненка? – спросил со смешком кто-то.

– Интересы Руси входят в противоречие с интересами османов, – спокойно начал вещать Мануил. – Они как кошка с собакой. Султан спит и видит степи под своей рукой. И толпы рабов, которые кочевники ведут на продажу. Русских рабов. А он с того греет руки станет. Это правоверных в рабство продавать нельзя, а православных и католиков можно. И это очень доходное дело для того, кто его контролирует. А Иоанн лишил его этого источника огромных доходов. И договориться им по этому вопросу не выйдет. Вы ведь не хотите, чтобы с Руси постоянно угонялись тысячи, а то и десятки тысяч рабов? Вот. Идем дальше. Персидская торговля. Это тоже огромный убыток и непримиримая точка спора. Кроме того, Иоанн стал первым христианским правителем, который начал активно и материально поддерживать Молдавию. Как это расценить? Только как вызов господству османов на Балканах. Отчего местные христиане уже ропщут, в жажде освобождения. А Молдавию Руси бросать не выгодно – сто много дешевого продовольствия, которые вам очень нужны. Куда не поверни – одни острые углы.

– Сидели бы тихо и не высовывались… – тихо пробурчал казначей скорее себе под нос, но все услышали. Впрочем, он уже прекрасно понял свою неправоту.

Иоанн не возражал на слова Мануила. Тот был кругом прав. Русь росла и развивалась. И волей не волей ей приходилось конкурировать с другими державами региона за жизненное пространство, торговые пути и интересные рынки.

Ливония после решительного штурма Нарвы, взятой нарочито шумно, пребывала в шоке и ужасе. Оказалось, что у Иоанна есть чем ломать ее каменные стены. И как это «что-то» парировать ландмейстер не понимал. Ресурсов же для того, чтобы вести наступательную войну против Москвы у них не было. Во всяком случае своих.

Ганза, один из городов которой Иоанн вот так дерзко забрал, тоже немало напряглась. Там думали, что крепкие каменные стены и наемники позволят им отсидеться.

Эта сладкая парочка, этот Лёлик и Болик в лице Ганзы и Ливонии пока находилось в шоке, а значит нужно было давить без всякого промедления. Чтобы не опомнились. Но для этого в Ливонию пришлось бы ввести основные полевые силы Иоанна. Но чем тогда прикрывать юг?

Ведь Мехмед нанес удар сразу по трем направлениям. Он высадил крупный экспедиционный корпус в Крыму, загнав Андрея Васильевича в Керчь… то есть, Боспор, который он эти годы отстраивал, используя камни Кафы. Кроме того, султан отправил крупное войско во главе с Менгли Гераем к Минас-Итилю в низовье Волги. А сам с главными силами вторгся в Молдавию, рассчитывая ее подчинить своей власти.

Султан мог себе такие игры позволить. У него было очень много разного рода иррегуляров и ополченцев. Из-за чего по каждому из направлений имел крупные контингенты. Достаточно крупные, чтобы испугать любого. Даже Иоанн, когда понял, что задумал Мехмед, покрылся испариной и холодным потом.

В сущности, думать-то особо и нечего было. Требовалось немедленно собирать все возможные силы в кулак и идти ломать лицо неприятелю. На юге, разумеется. Потому что поражение на этом направлении грозило куда большими проблемами, чем на севере.

Но Иоанн жутко не хотел упускать момент в Ливонии. Вон как все хорошо пошло. Да, потери больше ожидаемых, но в целом – терпимо. Просто в будущем нужно быть аккуратнее. Тем более, что Даниил уже нащупал рабочую стратегию штурма. Кроме того, он опасался вторжения крупных отрядов наемников с севера. А Ганза это могла организовать в считанные месяцы. Из-за чего король мог оказаться в раскоряченном состоянии. Как быстро удастся решить вопрос на юге было решительно непонятно. Год, два, три… может и больше кампания затянется…

Особняком стоял вопрос с Польшей и Литвой, аристократия которых самым пристальным образом наблюдали за происходящим. Казимир, понятно, не дергался. Он был лично завязан на Иоанна и в случае разлада с ним попадал на несовместимые с жизнью «бабки» долговых обязательств. Но кроме Казимира в Польше и Литве хватало людей. Ведь в Польше с Литвой «Родословец Руси» также распространялся, как и по всей остальной Европе. И это многим умы теребило. Кто-то жаждал реванша и, без всякого сомнения, готовился поучаствовать в частной военной кампании против Руси. Чтобы если не земли отжать, то пограбить хотя бы. Кто-то боялся с Иоанном связываться. А кто-то начал посматривать в его сторону. Все-таки в его жилах текла кровь Витовта Великого и Пржемысловичей. Да и от Мунсё, Хорфагенов, Годвинсонов, Мономахов и Комнинов так просто не отмахнешься. Не говоря уже о том, что Рюрикович, являющиеся прямой мужской ветвью Скьёльдунгов на 1478 год получались самой древней непрерывно правящей династией Европы. Так что в вопросах родовой чести и аспектах местничества, весьма популярного в Литве и Польше тех лет, никто с ними не мог сравниться. Даже Янгеллоны, считавшиеся молокососами и выскочками по сравнению с этим древним родом. А тут еще и военный успех, идущий одной сплошной чередой.

Так что Литва и Польша Иоанна не сильно заботила. Их разрывали внутренние противоречия. Многократно усилившиеся после поражения под Вильно и потери Смоленска, Полоцка, Витебска и Торопца. Многие умы искали объяснение этому, непонятному для обычных феодальных мозгов, явлению. И находили ответы только в связке из Божьего благоволения и древней крови. А почему раньше все было на востоке Руси плохо? Так за грехи тяжкие карал Всевышний. Вот. Отмолили. И дело на лад пошло.

Впрочем, Иоанн не тешил себя иллюзиями. Он прекрасно понимал, что это неустойчивое Польско-Литовское равновесие продлится только до начала вторжения с севера отрядов наемников в сочетании с проблемами на юге. Вот тогда ему сразу все припомнят. И решат поучаствовать в этом веселье в полной мере…

Так или иначе, но к концу этого совещания Иоанн принял решение – оставить в Полоцке и Нарве по пехотному полку. Остальными же силами выступать на юг. Само собой, привлекая и татар для участия в этой кампании. Но осторожно. И не делая на них ставку как на какие-то значимые полевые силы. Нет. Их роль заключалась совсем в ином…

Завершив это экстренное совещание и отдав все необходимые приказы, Иоанн вышел на крыльцо гридницы.

Уже был вечер. Однако весь кремль был охвачен строительной лихорадкой. Как только погода позволила по весне, так и ринулись строить. Приготовив к тому времени все необходимое.

Четыре кирпичных заводика выпускали уже с год как красный керамический кирпич, а также черепицу. Еще два заводика трудились, обслуживая каменоломни в низовьях Москвы-реки и на Оке, выпуская из отходов добычи известковых блоков, римские кирпичи, прессованные из смеси гашеной извести с речным песком. А также саму известь для самых разных нужд. Плюс сами каменоломни старались, выпуская типовых размеров строительные блоки.

И это не считая того, что Иоанн заказал в 1477 году у своих итальянских контрагентов Людовико Моро из Милана и Фердинанд из Неаполя поставки Караррского мрамора для облицовочных работ. А также античных статуй.

Кроме того, король договорился о том, что Людовик пришлет мастеров для организации на берегах Ладоги добычи гранита. И тот прислал, закрывая грехи шаловливого брата. В том же 1477 году в Неву вошел караван из трех кораблей, которые сразу получили лоцмана и направились к уже разведанным месторождениям. Туда, куда Новгородцы весь год свозили припасы и где строили укрепленное поселение, прокладывали дорогу до причала, возводили его и прочими способами подготавливали все для работ. Включая переправку охочего люда, что готов был за верную еду и небольшую плату трудиться на каменоломнях на добровольных началах. А таковых в королевстве хватало. Особенно в тех провинциях королевского домена, что были удалены от Москвы.

Иными словами, весной 1478 года в распоряжении нескольких итальянских архитекторов, находилось масса строительного материала, двести семнадцать опытных строителей из европейских артелей, набранных, прежде всего в Италии, и около двух тысяч разнорабочих из числа местного населения. Плюс тягловые лошади. Тележки. Носилки. И прочее, прочее, прочее. Даже несколько деревянных кранов с поворотными стрелами и лебедками соорудили, поставив на салазки.

И работа закипела. Тем более, что план работ и дорожная карта по их проведению к 1 апреля 1478 года была полностью завершена и утверждена. Чтобы архитекторы друг другу не мешали и в каждый момент времени были в полной мере заняты, избегая простоя рабочих рук.

Новую каменную крепость строили, чуть отступив от старых белокаменных стен. Но не честно ставили каменную фортификацию, а с уловкой. Внешние стены в четыре кирпича каждая – как скорлупа. А между ними набивали влажную смесь речного песка с гашеной известью.

На вид – толстенная кирпичная стена, имевшая в основании добрые двадцать метров. На деле – нечто радикально более дешевое и простое в возведении. Из-за чего стены ставили удивительно быстро. Прямо реактивно, как по меркам тех лет.

Вместо башен ставились мощные бастионы через каждые двести метров. По той же технологии. Внешняя кирпичная скорлупа. Внутри же все забито известково-песчаной смесью. Понятное дело, что с перспективой облицовки ладожским гранитом, который по весне только-только начал подходить. Как ни крути, а гранитная стена выглядит дико богаче и представительнее, чем кирпичная.

При это Белокаменный кремль Иоанн решил не сносить, а реконструировать, используя как второй контур укреплений, возвышающийся над первым. С проходом между ними.

Король решил трансформировать старый кремль по типу классической готической крепости с высоченными стенами. Причина проста – защита внутренней территории крепости от ветров, которые тут бывали совершенно скотские. Ну и в плане обороны какое-никакое, а подспорье. Особенно если у неприятеля не будет нормальных орудий.

Но это – потом.

А сейчас – ударное возведение новой поистине мощной современной крепости бастионного типа. Условно бастионного, конечно, так как классическую «звезду» поставить он не мог – все-таки геометрия кремля – суть треугольник. Из-за чего приходилось выкручиваться, комбинируя все, что он сам знал и слышал, с тем, что знали и слышали итальянские архитекторы. Плюс немного импровизировать и выдумывать. Так, несмотря на бастионный тип новых укреплений кремля, перед воротами, каковых стало сильно меньше, ставили мощные барбаканы – укрепленные форпосты, подходы к которым прекрасно простреливались со стен и ближайших бастионов.

В общем – мощь.

Параллельно, внутри кремля, также велись строительные работы. Аристотель Фьораванти занимался возведением нового большого кафедрального собора, вместо старого Успенского, который поставил в XIV веке еще Иван Калита.

В качестве творческого ориентира Иоанн набросал итальянцу эскизы в духе Казанского собора Оренбурга, выполненного в неовизантийском стиле в конце XIX века. В той степени, в какой он понял и запомнил его образ с фото, виденным некогда. Аристотелю же надлежало эту концепцию развить. Но, при этом, общая высота нового кафедрального собора Москвы никак не должна была быть меньше семидесяти метров. А лучше – больше.

Причем в качестве материалов Иоанн предложил Фьораванти применить принцип переменной плотности строительного материала. И нижнюю часть собора построить из полновесного клинкерного кирпича, а сверху – из пустотелых керамических блоков. С последующей облицовкой мрамором, разумеется. Но главное – нагрузить стены так, чтобы они под собственным весом не сложились. Да фундамент достойный возвести. Плюс принцип армирования применить порекомендовал, что применялись в XX и XXI веках при укрепления старых строений.

А рядом с новым храмом строился и новый дворец. Под стать новых амбиций правителя Москвы. И опять-таки – в нововизантийском стиле. И, в перспективе, рядом с ним должно было полностью перестроить Архангельский собор, дабы превратить их в династический некрополь с большим заглублением при хорошей гидроизоляции. Но это уже строительства кафедрального собора. Очень уж он был нужен.

Плюс фоном шли работы по сооружению канализации и водопровода[1]. Вон и мощную водонапорную башню ставили в одном из ближайших к Москве-реке углов крепости. С ветряной мельницей на ней, дабы воду сама качала.