Текст книги "Ливонская партия (СИ)"

Автор книги: Михаил Ланцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– У короля есть флот? – осторожно спросил глава делегации, тонко намекая на толстые обстоятельства.

– Всего десять лет назад у короля не было ни армии, ни денег, ни королевства. А сейчас, как вы видите, все это в наличии. И даже в избытке. Вы готовы рискнуть, поставив на то, что у короля в следующие десять лет не появится флота? Кажется, делать ставки против меня вы уже пробовали. Не так ли? Хотите еще раз попробовать? Сколько денег в этот раз потеряете? Ибо сказано – за все в нашей жизни нужно платить.

– Кем сказано?

– Мной…

Представители Фландрии задумались. Довод прозвучал довольно убедительно. Их изначальная линия переговоров, в которой они планировали шантажировать Иоанна через торговлю, полностью рассыпалась. Они хотели «нагнуть» короля также, как совсем недавно ставили «в позу» Карла Смелого, всецело зависящего от налогов, взымаемых во Фландрии. Но что-то пошло не так. И Иоанн сходу стал сам наезжать на них…

А потом он сделал им два предложения. Первое – стать северным морским крылом для Персидской торговли и предоставить Иоанну специалистов для строительства флота на Каспии. Второе – организовать Степную компанию – новое акционерное предприятие, суть которого была проста.

Из Фландрии должны завозится тонкорунные овцы – мериносы для разведения подданными ханов Белой, Синей и Черной орд. На землях же Иоанна специалисты из Фландрии в удобных для производства местах поставят предприятия по выделки сукна и прочих тканей. Которые потом можно продавать в землях королевствах и вывозить, как на юг через Каспий, так и на запад через Балтику.

Выгода заключалась в том, что в Дикой степи можно пасти ОГРОМНОЕ количество овец и делать это кардинально дешевле, чем в Нидерландах и даже в Англии, откуда во Фландрию уже сейчас импортировалась шерсть. Производство же в королевстве Русь также выходило существенно дешевле из-за более низких зарплат и кардинально меньших издержек. Ведь на Руси имелись и реки в избытке для постановки массы водяных колес, и земли свободные.

Так что прибыли ребята из Фландрии могли получать и не сидя в шаговой доступности от шумных да вонючих суконных цехов. Акция ведь дает право на долю в деле и, как следствие, на долю в прибылях.

Пока Иоанн говорил про Персидскую торговлю делегаты не проявляли никакого интереса. А вот когда заикнулся про шерсть заметил, как глазки у них загорелись. Особенно после того, когда обрисовал им площади под выпас, что может выделить. Там ведь легко помещалось две-три Англии. Причем не забитой вездесущими крестьянами и городами из-за которых пастбищ там выходит едва ли не треть. Нет. Тут две-три Англии целиком, полностью выделенные под пастбища. И множество работников, которые испокон веков специализировались на выпасе…

* * *

– Он с ума сошел? – Тихо спросил Сикст IV кардинала, что вернулся из Москвы. О том, что учудил Патриарх Папа узнал уже через неделю. И успел переварить это. Но тут выходка уже от Иоанна от которой хоть стой, хоть падай…

– Что-то не так?

– Ты знаешь, что он просил мне передать?

– Конечно, – кивнул кардинал. – Это копии расспросов, которые учиняли полоняникам, что возвращались на Русь за последние полвека. Выборка из тех, что оказывался в пленении в землях христианских.

– И все?

– Это все, что мне известно. Королевскую печать я не смел вскрывать.

– В сопроводительном письме Иоанн поименно перечислил работорговцев-католиков, которые торговали христианами. И потребовал отлучить их от церкви.

– Оу… – только и выдавил их себя кардинал. Он-то был в курсе, что Святой Престол от работорговцев получал «небольшие» пожертвования, дабы не проявлять к ним интереса. А дела там тяжкие крутились. И если еще полвека назад христиан из Восточной Европы именовали белыми татарами для отвода глаз, то ныне просто называли русскими[9]. И отлучать от церкви тех, кто несет тебе золотые яички… ну, по меньшей мере не уместно. – Вы знаете…

– ЧТО? – перебив его воскликнул Папа, подавшись вперед.

– Когда я уже уезжал, уже в Смоленске меня нагнали слухи о том, что Иоанн издал новый указ по королевству.

– Причем здесь его указ!?

– О! Он очень даже причем. По слухам, он постановил, что любой христианин, что купит, продаст или будет пользоваться рабом, исповедующим любое христианство, повинен смерти.

– Ох… – выдохнул Сикст IV.

– Иоанн потребовал в течение года привести в землях его королевства все к этому порядку. Рабов там немного[10]. Так что особой беды в том нет. Там нет, но этот его поступок. Мда. Он видимо слишком близко к сердцу принял провозглашение его Василевсом…

– Чертов Мануил! – прошипел Сикст. – Точно этот мерзавец ему на ушко нашептал эту мерзость. Скотина!

[1] Рота аркебузиров состояла из 5 взводов по 50 человек строевых, а те, в свою очередь, делились на 5 десятков. Во главе каждого десятка стоял капрал. Во главе взвода – сержант. Во главе роты – капитан, который имел двух строевых помощников-заместителей – поручиков и помощника по хозяйству – старшину.

[2] Берцы – детали обуви, закрывающие голеностопный сустав и нижнюю часть голени.

[3] Чешуя шла по корпусу от шеи до середины бедра, плюс по рукавам до локтя.

[4] Сюрко – длинный и просторный плащ-нарамник, похожий по покрою на пончо. Обычно был длиной до колена, имел разрезы в передней и задней части, и не имел рукавов. На нем изображался герб владельца.

[5] Поясной патронташ состоял из газырей, размещенных в четырех кожаных подсумках в два ряда, закрепленных на поясе спереди.

[6] В данном случае имеется в виду фляга татарского типа, вроде баклаги. Комплектовалась деревянным же стаканчиком, который в походном положении притягивался к фляге кожаным ремешком.

[7] Иоанн ввел вилки в своем окружении – сразу трезубые. И регулярно проверял не только их наличие, но и использование.

[8] Иоанн задействовал в адаптивном переложении песенку из цельнометаллической оболочки.

[9] Так и было в оригинальной истории. Причем под термином «русины», то есть, «русские», именовали всех выходцев из Восточной Европы от Польши до восточных окраин Руси.

[10] Классическими рабами на Руси к XV веку являлись холопы.

Глава 6

1477, 12 июня, Москва

Активная переговорная деятельность в Москве никак не могла закончиться. Одно событие тянуло за собой другие – реакции, в том числе международные. А те, в свою очередь, порождали свои цепочки реакций.

Поместный собор в Константинополе провозгласил Иоанна главой дома Комнинов, осудил Ангелов с Палеологов, лишив их «честности», что сделало Иоанна свет Иоанновича титулярным Василевсом Римской Империи. Но это ни в коей мере не умаляло и не отменяло его титул и статус короля Руси. Нет. Эта выходка делала Иоанна формальным правителем Восточной Римской Империи, известной также как Византия, а потенциально и всей Европы. Но не вместо Руси, а вместе с Русью. То есть, ставило в положение личной унии примерно также, как и Казимира IV, который правил и королевством Польским, и Великим княжеством Литовским – двумя в целом независимыми государствами.

Интересным моментом был и «порядковый номер» нового Василевса. Несмотря на поражение династий Палеологов с Ангелами в «честности», иерархи не коснулись актов правления. То есть, Поместный собор осудил династию, лишив ее прав на престолонаследие, но не стал низвергать тех, кто по факту правил Византией почти три столетия – с 1185 по 1453 года. Поэтому Иоанн стал не III, а IX.

Но то не суть.

Главное то, что этот шаг фактически вынуждал нашего героя вновь обращаться к православию, отходя от католичества. И Папа не мог не отреагировать на это. Посему 12 июля 1477 года в Москву вошла достаточно серьезная и представительная делегация Святого престола во главе с нунцием – официальным послом. Причем делегация эта вышла из Рима задолго до получения Сикстом IV послания Иоанна «о рабах». Поэтому они никак в этом плане не пересекались. Да и вопросы это были несоизмеримых величин.

Самым интересным оказалось, что нунцием оказался кардинал Родриго Борджиа. И когда Иоанн услышал имя, то едва сдержался от того, чтобы приказать без промедлений удавить этого гада, о котором он был наслышан еще в прошлой жизни. Может быть это и не тот Борджиа, но…

– Ваше Величество, – вкрадчиво произнес кардинал на латыни во время приватной встречи «без галстуков», которую проводили в сокращенном и неформальном формате, – к моему огромному сожалению, но ландмейстер католического ордена не может дать вассальную клятву православному монарху.

– Вы опять меня не слышите, – терпеливо возразил король, также на латыни, которой хорошо владел. – Речь идет о том, чтобы ландмейстер христианского ордена дал вассальную клятву христианскому монарху. Ведь и он, и я веруем во Христа. Не так ли?

– Так, – кивнул Родриго, – но есть нюансы…

– Как я и говорил, – вклинился в разговор Бернхард фон дер Борх, чем вызвал взгляд полный неудовольствия со стороны кардинала.

– А что мешает Бернхарду принять титул герцога и трансформировать Ливонию в герцогство? В светское государство? Ведь функции ордена по крещению язычников в этих краях уже выполнены. Зачем он тут? Орден и так уже светское государство, которое лишь по привычке кривляется.

– Почему же сразу кривляется? – в какой-то мере даже обиделся ландмейстер, которому такие слова пришлись не по душе.

– А что вы делаете? Сколько язычников вы обратили в христианскую веру за последние полвека? Вот! Ни одного. Сколько за минувшее столетие вы предприняли походов в Святую землю, чтобы освободить Гроб Господень? И тут ни одного? А чем же вы занимаетесь? Ведете хозяйственную деятельность, подавляете крестьянские восстания и воюете с соседями за их землю. С христианскими соседями, прошу отметить. Как с католическими христианами, так и православными. То у Польши хотите что-то «отжать», то у Новгорода, то у Литвы, то у Пскова. Вы как орден изжили себя чуть более чем полностью. И превратились в, по своей сути, пародию на тамплиеров.

– Но… – хотел было возразить ландмейстер, но осекся, не найдя слов.

– Русь, в отличие от вас, последний век только и делает, что ведет войны с магометанами. И, подчинив их земли, планомерно занимается обращением их в христиан.

– В православных, – поправил Родриго короля.

– В христиан, – с нажимом повторил Иоанн. – В Иисуса веруют? Веруют. Крест носят? Носят. Так что же вам, собакам, не хватает?

– Ваше Величество! – воскликнул Борджиа, которому это сравнение очень не понравилось.

– А что не так? Я в чем-то ошибся? Так поправь меня.

– Ваше Величество, – взяв себя в руки произнес кардинал, – Святой Престол готов порекомендовать Бенрхарду дать вам вассальную клятву, если вы убедите Патриарха признать решение Ферраро-Флорентийского собора. А потом утвердите это решение на территории Руси.

– Ты издеваешься? – с усмешкой спросил Иоанн.

– Конечно, нет!

– Ферраро-Флорентийский собор – это просто был настолько бестолково и непрофессионально он организован, что ссылать на него стыдно.

– Так, вы отрицаете его решение!? – с нарастающим раздражением спросил Борджиа.

– Я отрицаю наличие элементарного здравого смысла у к счастью покойного Евгения IV, который, судя по всему, дальше Италии не видит и видеть не хочет. Дилетант и бездарь на Святом Престоле – это проклятие для всех христиан.

– А что конкретно вам не нравится? – вместо закипающего нунция спросил Бернхард.

– Сама идея Ферраро-Флорентийского собора благостна. Это факт. Преодолеть раскол христианства необходимо. Но как это попытались сделать? Стыдно сказать. Я вообще не понимаю, на что рассчитывал Святой престол, затевая это дело. Его цель заключалась в том, что дискредитировать объединение христиан? Или что? Судя по всего – именно в этом. Иначе как объяснить тот факт, что Евгений IV начал Собор с того, что прямо и публично нарушил свои обязательства как принимающая сторона и организатор. Что он обещал? Правильно. Денежное довольствие делегатов, дабы они не думали о хлебе насущном во время дебатов. А что сделал? Обманул их. Уже этого достаточно, чтобы в глазах любого честного человека Ферраро-Флорентийский собор признать воровским.

– Позвольте! – воскликнул Родриго, возмущенный такой оценкой.

– Сидеть! – рявкнул Иоанн, усаживая попытавшегося было встать Борджиа обратно в кресло. – Итак. Евгений IV поступил как первостатейный мерзавец, нарушив свои обязательства перед делегатами. Что само по себе ставит крест на Ферраро-Флорентийском соборе, лишая его правомерности. Признать его – несмываемый позор. Даже не потому, что он плох, а потому как он был проведен. Одного этого достаточно для того, чтобы выбросить тело Евгения IV из его могилы и публично осудить, как раскольника, мерзавца и пособника дьявола на земле. Но, допустим, что он не пошел бы на поводу дьявольского искушения и удержался бы от соблазна сообщить всем вокруг, какое он дерьмо. Чтобы с собором в остальном было не так тогда? Да все. Увы. Видимо у Евгения IV вместо головы был просто гнилая репа, ибо за что не возьмись в этом соборе – все сделано без толку и разумения. Словно он и не Папа, а какой-то чумазый селянин, которому поручили руководить тем в чем он ничего не разумеет.

– Выбирайте выражения! – прошипел Борджия, красный как рак и раздраженный до крайности.

– Ваше Величество, а что конкретно он сделал не так? Кроме того, что «все». – вновь спросил ландмейстер, стараясь предотвратить кризис, в который Родриго готов был уже низвергнуть переговоры.

– Если отбросить эмоции, то он просто зашел не с той стороны и пошел не туда. Он начал строить крышу, не возведя фундамента. При этом строителям завязал глаза и вперемежку с кирпичами да черепицей навалил репы, свеклы, грабель и прочего непригодного к строительству крыши имущества. Вспомните – орос подписывали без ознакомления практически все участники. Их вынудили к этому совершенно воровским способом. Но это нормально. В этом весь Евгений IV – вор и мерзавец. А сами вопросы, поднятые на Соборе? В сущности, они были глубоко второстепенные и мало относились к насущным делам, которые требовалось обсудить и решить. Поэтому Ферраро-Флорентийская уния не была признана православными. И у нее нет будущего и никогда не было. Суть-то в чем. На текущий момент большинство православных находятся в руках магометан. А тем их воссоединение с католиками не только не нужно, но и опасно. Поэтому предельно глупо пытаться это делать в лоб. Это невозможно технически.

– Вы считаете, что вопрос о филиокве второстепенным? – Выгнул бровь Родриго Борджия.

– Да, я считаю, что это наследие ариан можно было бы обсудить и позже. Вы ведь не хуже меня знаете, что концепция филиокве была введен Карлом Великим как компромиссное решение для примирения христиан никейского обряда и ариан, каковых в Испании и Франции было в те годы изрядно. Нет? Не знали? Серьезно?

– Кто вам эти глупости сказал? – Раздраженно фыркнул Борджиа.

– Тот же, кто рассказал и показал тексты, без всякого сомнения подтверждающий факт грубого и примитивного подлога Исидоровых декреталий. Точнее их правильно было бы назвать Лже-исидоровы. Сделаны они были, судя по языку и ошибкам, при дворе Карла Великого и подарены Папе. Учитывая грубость подделки вряд ли в Риме это не поняли. Но мне – все равно. Я не хочу давать ходу этим сведениям, на основании которых Рим претендует на первенство в христианском мире. Ибо мне нужно, чтобы христиане примирились, а не передрались. Поэтому, я очень вас прошу, прекратите маяться дурью и строить из себя муху на стекле.

Борджиа промолчал, сверля Иоанна глазами. Слова, которые он произнес были до крайности неприятны.

– Вы можете доказать подложность декреталий? – Хмуро спросил Патриарх Мануил.

– Без всякого сомнения. Это может сделать всякий, кто обратится к церковным архивам и поднимет старые тексты. Большая часть декреталий была попросту выдумана и написана весьма корявым латинским языком, характерным захваченной варварами римской провинции. Те люди, что занимались подлогом, явно знали латинский язык намного хуже первых Пап Римских, для которых он был родным. Просто. Грубо. Примитивно. Но мы сейчас собрались пообщаться не об этом.

– А о чем?

– Ливонское ландмейстерство не может дать мне вассальную клятву из-за раскола. Хорошо. Допустим. В этом случае у меня два пути. Первый – силой оружия вынудить эту землю мне подчиниться по праву сюзерена. Второй – прекратить раскол.

– Принять Ферраро-Флорентийскую унию? – Ядовито улыбнулся Борджия.

– Вы дурак, Родриго? Я вам только что объяснил, что ни один человек, у которого есть совесть ее не примет. А вы за старое?

– Тогда что? – Спросил Мануил.

– Объединение церкви невозможно в лоб. В первую очередь из-за того, что большая часть православных до сих пор находится под властью магометан. И те это не допустят. Поэтому объединение должно разбить на этапы. Первый. Снятие взаимного отлучения и примирения. Примирения, а не унии. Взаимное примирение и начало духовного сотрудничества. Папу должно начать поминать при богослужении в православных церквях, а патриархов православных – при богослужении в католических храмах. То есть, первый шаг должен быть маленьким и осторожным. Однако без него второй не сделать. Также нужно сразу же провозгласить законность браков между любимы христианами, вне зависимости от их направления. То есть, восстановить торжество принципа единокрещения, записанного в Никейском символе веры. После чего собрать комиссию для унификации святых, дабы утвердить единые святцы. И так далее, и тому подобное. И только потом, спустя какое-то время, может быть полвека, может быть век можно будет начать говорить о следующих этапах взаимной интеграции. Но осторожно. Вы, идиоты, столько веков поливали друг друга дерьмом, что теперь просто так не примириться. Даже перед лицом общей угрозы, каковой без всякого сомнения является ислам. И дело это не единого Собора, а века, может быть двух веков и, по меньшей мере, трех-четырех больших Соборов. Чтобы преодолеть тот завал из сломанных копий нам всем нужно будет очень плотно потрудиться и плоды этих трудов увидят, хорошо если наши внуки.

Помолчали, переваривая слова Иоанна.

– Кто вам сказал про Исидоровы декреталии? – спросил Родриго, которого этот вопрос явно интересовал больше.

– Вы не о том думаете, – холодно произнес Иоанн. – Или вы считаете, что это единственный секрет Святого Престола, которым я владею? О нет. Их хватает. И многие из них лучше бы никому не говорить. Но суть в том, что я не стремлюсь к вражде с Римом.

– Это заметно…

Поговорили еще. Но все в пустую. Борджиа теперь почти и не участвовал в обсуждении, погрузившись в свои мысли. А остальные в римской делегации не смели лезть вперед «поперек батьки». На том и прекратили пустопорожнюю болтовню. Часа же через три после завершения этих переговоров из Москвы уехал Бернхард фон дер Борх со своими людьми. Ему стало ясно, что Иоанн ни унию, ни католичество принимать не станет. А значит будет война и к ней нужно готовиться. Причем основательно готовиться.

Там-то он и пересекся с Семеном сыном Безухова. Тот командуя батареей фальконетов с приданным ему взводами аркебузиров да пикинеров совершал маневр в рамках плановых учений. Ему требовалось предпринять стремительный марш-бросок, выйти на назначенную ему позицию в отведенное время, укрепиться там и подготовиться к отражению нападения противника.

Ландмейстер был до крайности раздражен и недоволен итогами переговоров. Война с Москвой – это последнее к чему он стремился. Поэтому на нервах даже не заметил, как едва не влетел в хорошо организованную походную колонну.

– К бою! – Кто-то рявкнул на-русском совсем рядом.

И закрутилось.

Пикинеры бросили свои пики и похватали бердыши – мощные такие двуручные топоры с хорошо оформленным колющим концом. Отчего они ничем не уступали классическим старым швейцарским алебардам. Даже превосходили их, ибо против лошадей выглядели много опаснее.

Аркебузиры бегом укрылись за них и стали заряжать свои аркебузы, разжигая фитили от двух закрытых походных ламп, что несли с собой на марше. Минуты не прошло, как они сумели изготовиться к бою. А полсотни аркебуз, да почти в упор, это аргумент даже для латных доспехов.

Артиллеристы же, отвернув на обочину, быстрым рывком вышли на позиции, разделившись на две тройки. Перекрывая своими жерлами дорогу, отсекая для неприятеля пути отступления. Причем не только выехали и встали правильно, но и успели за ту же минуту зарядиться, загнав в ствол заряды с крупной картечью. Проткнули картузы да подсыпали затравочного пороха.

Раз. И отряд полностью изготовился к бою. Отчего ландмейстер опешил. У него, конечно, были воины в сопровождении. Но связываться с этими пехотинцами он не имел ни малейшего желания. Тем более что даже с первого взгляда ему становилось понятно – исход боя, ежели он начнется, вряд ли сложится в его пользу.

– Спокойно! – Воскликнул он по-русски. – Что здесь происходит?

– По какому праву вы попытались атаковать нас? – Холодно процедил Семен Безухов.

– Атаковал? Что за вздор! Я просто ехал по дороге!

– И просто хотели стоптать моих людей? – Все также холодно, процедил Семен.

– Я… – начал было говорить ландмейстер, но осекся. Бердыши, направленные в сторону его небольшого отряда, равно как и дула аркебуз выглядели чрезвычайно недружелюбно. А орудия чуть в стороне вообще угнетали. – Я приношу вам свои извинения. Я и мои люди не хотели причинить вам вреда. Мы просто спешим. Дела.

Семен помолчал немного. Осматривая взглядом этих людей, после чего кивнул каким-то своим мыслям и ответил:

– Хорошо. Проходите. Но впредь смотрите, куда прете. – произнес он и жестом руки предлагая катиться куда подальше. Чем ландмейстер с его окружением и воспользовались…

– Почему вы этому быдло позволили с собой так разговаривать? – Наконец спросил один из аристократов, сопровождавших Бернхарда, когда они отъехали на добрую лигу. – Мы послы и находимся под защитой короля.

– До тех пор, пока сами не атакуем его людей, – тихо ответил фон дер Борх.

– Да кто поверит словам этого быдла?

– А что, ты думаешь после этого боя будут другие слова? – Нервно хохотнул другой аристократ. – Я был под Вильно. И я не сильно рвусь на тот свет, сталкиваясь лоб в лоб с русской пехотой.

– Судя по всему, придется, – тихо произнес ландмейстер и несколько человек, которые хотели было уже подшутить над этим боязливым аристократом, заткнулись.

– Что? Но почему?

– Папа не нашел способа примирить нас. Он запретил мне давать Иоанну вассальную клятву пока тот православный. Король же не отступит. Ему нужна Рига и Двина. А значит он выступит войной на нас, дабы усмирять своих беспокойных вассалов.