Текст книги "Огненная кровь"

Автор книги: Михаил Горожанин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Старшина упер клинок в землю, утвердился на ногах и поднял голову.

С длинного лезвия цвайхандера, зажатого огромной латной перчаткой, капала в снег свежая, ярко-алая кровь. А сам рыцарь бережно держал на сгибе другой руки ребенка. Младенец оказался очень крупным, гораздо больше, чем положено новорожденному. Он был морщинист и медленно шевелил длинными тонкими конечностями. Они были не пухлыми, как у только что появившихся на свет детей, а костлявыми и бледными.

Бамбер взглянул на лицо ребенка и вздрогнул. Перекошенный рот, сплюснутый нос. А выше…

Выше носа ничего не было. От самого носа вверх, до лысого морщинистого черепа блестела гладкая темно-серая кожа. Никакого намека на глаза. Зрелище было жуткое, Бамбер почувствовал отвращение. Он поднял взгляд и посмотрел в пылающие оранжевым светом глаза демона, которым казался ему князь.

– И что теперь? – Собственный хриплый голос показался старшине чужим.

– Мы разбили их, Бамбер. Сейчас я убью наследницу, и больше у меня не останется достойных врагов в этом мире! – пророкотал голос из-под забрала.

Бамбер невольно посмотрел на князева слугу, на скрытую капюшоном рясы голову. Старшину внезапно пронзила страшная мысль. Эта тварь тоже была демоном из преисподней. И наверняка именно он – отец новорожденного! Демону наконец-то удалось зачать дитя с человеческой женщиной. В это мгновение Бамбер понял, кто именно мучил женщин ночами, исторгая у несчастных все эти мешавшие солдатам спать вопли, после которых в снегу оставались искалеченные тела. Ему стало дурно.

Черный рыцарь наклонился в седле и передал ребенка своему уродливому слуге, подскочившему сбоку. Тот принял его очень бережно, сразу закутав младенца в тряпки.

– Понимаешь, Бамбер, я ненавижу вас, людей. Я застрял в этом холодном мирке уже на добрых две сотни местных лет именно из-за вас. Она, – Рыцарь ткнул пальцем за спину старшине. – Она спасала вас. Закрыла проходы. Лишила меня возможности вернуться домой лишь для того, чтобы вы, жалкие черви, могли ютиться в своей норе, в сытости и довольстве. Она расслабилась, думала, что у меня не будет средств найти ее и вернуться за моими братьями… Она ошибалась… Теперь у меня есть для этого все!

Бамбер ничего не понимал. Но заподозрил, что князь с другими демонами хотят завоевать его мир, и сердце старого солдата сжалось от ужаса.

Князь спрыгнул с коня, шагнул к старшине.

– У костра вы судачили, как базарные бабы, обсуждая мою внешность, – пророкотал он, снимая шлем с безволосой головы, и Бамбер сглотнул, убедившись, что служил исчадию ада.

Кожа нанимателя была темной, почти черной, словно потрескавшейся. Трещины светились оранжевым, как и глаза без зрачков, полыхавшие в глазницах.

– Ты удовлетворен, Бамбер?

И, не дожидаясь ответа, князь одним взмахом меча снес старому старшине голову. Когда труп упал у его ног, черный рыцарь двинулся дальше, обезглавливая черные тела и добивая своих солдат, тех, кого выдавали облачка пара над синеющими губами. Вернувшись назад, он задержался у тела арбалетчика и ударом меча отсек ему пальцы на руке. Слуга торопливо поднял один из них и сунул под нос ребенку. Тот принюхался, потом схватил окровавленный палец и жадно затолкал себе в рот, усеянный мелкими острыми зубами.

Чернокожий рыцарь удовлетворенно улыбнулся и повернулся к той, которую разыскивал две сотни лет.

Глава первая

1996 год.

Подмосковье.

Девочка лет восьми заворочалась в кровати, тяжело задышала. На ее лбу выступили бисеринки пота, губы приоткрылись. Глаза под сомкнутыми веками метались из стороны в сторону, выдавая активную фазу сна. Точнее, кошмара.

Ей снилось, что огромный черный рыцарь убивает беспомощных людей большим мечом. Затем одним ударом сносит голову старому человеку в стеганной одежде. А потом поворачивается и идет прямо к пытающейся подняться чернокожей женщине. В этот момент девочка перестала быть сторонним наблюдателем и теперь видела рыцаря глазами той, что пыталась встать.

Он медленно шел к ней, огромный и страшный в своих доспехах, с черной же непокрытой головой. С длинного меча капали в снег красные капли. На черном с яркими прожилками лице горели оранжевым светом глаза. Девочка чувствовала, что стоит на четвереньках и не имеет сил подняться. Не понимала, почему, но знала, что перед этим врагом нельзя стоять на коленях. Та, которой была девочка, собрала остатки сил и медленно выпрямилась в полный рост. Перед глазами все поплыло, она покачнулась, но устояла на ногах, гордо и надменно вздернув подбородок. Вытянув навстречу рыцарю руки, она раскрыла ладони, но ничего не случилось. Девочка, вместе с той, кем она была, почувствовала сначала удивление, потом страх. Она осталась совершенно беззащитной.

Остановившись прямо перед ней, чернолицый рыцарь усмехнулся.

– Ты истратила свою силу до последней капли, Наследница! – пророкотал он. Девочка осознавала, что враг говорит не по-русски, но та, кем она была в этом сне, прекрасно знала этот язык. – Ты проделала грандиозную работу, но сегодня человеческая женщина понесла и родила от моего слуги! Так что теперь отыскать поставленные тобой замки – дело времени.

– Весьма долгого! – язвительно произнесла девочка губами неведомой ей Наследницы.

– Ты права! – кивнул головой ее противник. – Но все же это лишь вопрос времени. У меня уже есть последователи, людьми так легко манипулировать! Твои родовые воины мертвы! – Он махнул мечом в сторону лежавших тел. – Моя новая армия справится с полукровками, созданными тобой, ведь они не так сильны, как эти. И теперь я смогу наплодить Слепцов, которые отыщут твои замки в считанные годы! Я убью каждого, кто будет представлять угрозу для моих братьев!

Та, которой была девочка, плюнула в лицо врагу.

– Ты умрешь, бунтовщик! Вы оба умрете!

– Человеческий жест, – усмехнулся рыцарь.

Удар был молниеносен, он взорвался в голове девочки ослепительной болью, она закричала вместе с упавшей Наследницей.

– Человеческий жест, – повторил рыцарь. – Ты быстро переняла их, и этот весьма кстати! Ведь он означает гордое отчаяние! – Глаза его полыхнули огнем. Та, которой была девочка, полулежала на земле, с разбитого лица на снег падали и с шипением испарялись огненные капли. – Пришла пора отчаиваться, Наследница! Ибо ты умрешь с осознанием того, что все твои усилия защитить этот мир оказались напрасны! И Правящий Род умрет вместе с тобой!

Девочка подняла голову, но взглянула глазами Наследницы на своего врага, заносящего меч, без прежнего страха, лишь с легкой улыбкой, тронувшей ее губы.

После чего был только короткий блеск меча.

Девочка вздрогнула во сне и громко заплакала, сжавшись в комок и крепко обхватив руками подушку.

За дверью послышались торопливые шаги, и в комнату вошла молодая женщина в домашнем халате, включила ночник и обняла, прижав к себе, севшую на кровати плачущую дочь.

Она вздрогнула, когда руки девочки обняли ее за шею, и поморщилась. Ладони были обжигающе-горячими.

– Тихо… Тихо, родная моя! – зашептала она, гладя дочку по спине. – Это же просто сон. Сейчас ляжешь на другой бок, и все пройдет, тебе приснится что-нибудь светлое и приятное.

– Меня уби-и-или-и-и-и-и!

– Глупости. Я с тобой. А пока я с тобой, никто не сделает тебе ничего плохого.

Девочка отстранилась и размазала слезы по щекам. Грива черных волос качнулась, закрыла ей лицо. Она убрала непослушные пряди, и на мать взглянули огромные карие глаза.

– Мам, а можно это как-то… Чтобы мне перестал сниться этот черный рыцарь?

Женщина вздохнула.

– Опять он?

Девочка кивнула. Мама погладила ее по щеке.

– Я знаю, папа что-нибудь придумает!

– Хорошо бы, – серьезно сказала дочь.

– Давай, Милада, ложись. Все будет хорошо, котенок.

Женщина почувствовала слабый запах гари и вздохнула.

– Дай я вот эту твою подушку заберу. А ты бери вторую. – Мама встала и, подойдя к окну, приоткрыла форточку. – Спи, зайка.

– Спокойной ночи, мам.

Погасив свет в детской, женщина вышла из комнаты и прошла на кухню. При виде ее смуглый мускулистый мужчина, сидевший за столом, отложил книгу без обложки. Женщина села, устало прислонившись спиной к стене, и показала мужу подушку.

Наволочка была вся в продолговатых рыжих, обожженных пятнах.

– Леш, я больше не могу, – тихо сказала она. Выражение, появившееся на лице мужа, озадачило ее. Тревога, смешанная с затаенной радостью.

– Опять рыцарь?

– Да, опять он. Завтра позвони своему этому… экстрасенсу. Пусть все же попробует.

– Тамар, – нахмурился муж, – но ты же была против. Категорически. Мне кажется, что не стоит таскать ее к этим…

– Звони. – Тамара устало вздохнула. – Или я буду искать сама. Не могу больше, сердце разрывается… Надо попробовать.

Она потерла ладонями лицо, посмотрела на мужа.

– Помажешь мне спину? Сейчас мазь принесу.

– Конечно.

Тамара сходила в ванную и взяла с раковины белый тюбик. Возвращаясь, заглянула в детскую.

Милада спала «звездой», раскинув руки и ноги по кровати, и громко сопела. Мама хотела укрыть ее одеялом, но не стала, зная, что это бесполезно. Дочери всегда было жарко.

Вернувшись на кухню, она села спиной к мужу и спустила с плеч халат. Алексей открыл тюбик и стал осторожно втирать мазь в большой, плохо заживающий ожог на ее плече и шее.

– Не забудь позвонить, – снова попросила она. – Пусть это закончится.

– Не забуду.

На его лице снова отразился скрытый восторг, смешанный с тревогой.

* * *

Год 1997.

Россия. Москва.

Звонок.

– Алло.

– Сергей Иванович Косинский?

– Да, это я. Кто это?

– Это Савва.

– Я вас слушаю, эээ… хаммар!

– Сергей Иванович, должен сообщить вам хорошие новости. В отношении вас было принято положительное решение, хоть вы и не совсем подходите нам по возрасту. Обычно неофиты гораздо моложе, так легче проходит обучение. Но ваша подготовка и послужной список весьма впечатляют, поэтому мы сможем пропустить обязательное тестирование. Плюс обстоятельства, которые сыграли в вашу пользу… Вы понимаете, о чем я?

Человек по фамилии Косинский угрюмо посмотрел при этих словах на фотографию миловидной черноволосой девушки, приколотую к раме зеркала, висевшего над тумбочкой с телефоном.

В зеркале отражался высокий, худощавый, довольно привлекательный мужчина лет тридцати, чем-то похожий на Ричарда Гира, с волевым лицом и рано поседевшими до белизны короткими волосами.

С трудом оторвавшись от фотографии, он с еще более угрюмым выражением лица перевел взгляд на вырванное из газеты частное объявление, висевшее чуть ниже. В объявлении значилось: «Потомственная ведьма Динара. Приворот, отворот, возвращение любимого, удаление соперницы». И телефон. Объявление было несколько раз жирно обведено черной шариковой ручкой.

– Я понимаю, хаммар.

Слова давались тяжело. Никогда ни перед кем, кроме комвзвода и командира роты, он не выказывал подчинения. Но теперь, для того чтобы заниматься тем, чем ему предлагали заниматься, тем, что хоть немного, но могло утолить жажду мести, боль и отчаяние, бушевавшие внутри, ему предстояло принять правила игры. В эти правила входило и беспрекословное подчинение, о котором его предупреждали и которое теперь требовали.

– Пока вы приняты в станры. Как вы должны уже знать, это низшая ступень иерархии каркатов, воинского сословия, сложившейся в нашей организации. Я не сомневаюсь, что продвижение по новой служебной лестнице пойдет у вас хорошо. Вам были даны весьма лестные рекомендации. Но помните о том, что амбициозные люди нам не нужны, продвижение будет выдвигать перед вами лишь новые требования к самому себе и новый уровень ответственности. Мы видим большую перспективу, руководство нашего отделения имеет на вас виды. Но вы пройдете только краткий курс подготовки, а не полный цикл. Должен вам сказать – а у нас нет тайн друг от друга – что я был против исключения вас из полного курса предварительного обучения и психологической подготовки, который проходят неофиты. Так что не подведите нас, Сергей Иванович…

– Не беспокойтесь, хаммар. Я не подведу. Не приучены Косинские подводить.

– Я не беспокоюсь, Сергей Иванович. Я достаточно времени и сил вложил в наше дело, чтобы оградить себя от беспокойства подобного уровня.

– Я понимаю, хаммар. Простите.

– Не извиняйтесь. Ваше время настало. Теперь все будет зависеть только от вас.

– Как, уже? Так скоро… А как же обряд посвящения?

– Думаю, в вашем случае с ним можно и повременить. Обряд – это формальность. – Собеседник помолчал, потом спросил заботливо: – Вы колеблетесь? Может быть, считаете себя не готовым к работе?

– Нет, конечно. Просто… Первое задание.

– Миссия, – поправил собеседник. – Задания вы получаете на работе.

– Простите, хаммар. Я просто волнуюсь.

– С вашим послужным списком, Сергей Иванович, я мог бы ожидать чего угодно, только не волнения. Но при смене… хм… пусть и весьма условной, вашей деятельности – ваше волнение отчасти понятно и простительно, – снисходительно заметили на другом конце провода. – Но только на первый и единственный раз, вам ясно? В дальнейшем придется распрощаться с сомнениями и волнением. Разум должен быть чист, а сердце – твердо! Вам придется растворить в своей крови основной лозунг нашей организации.

– Да-да, конечно. Больше не повторится!

– Конечно, не повторится. Вам достался один из лучших наставников. Сегодняшняя миссия, разумеется, довольно проста, рядовое устранение. Каркаты получают это задание сразу после боевой подготовки. Ведь это первая проверка вашей компетентности и лояльности. Все время миссии вас будет курировать станр, который назначен руководителем вашей дальнейшей боевой подготовки, он же снимет все происшедшее на видео. Простите, но мы не действуем на свой страх и риск. Нам нужны гарантии и страховка, вы должны понимать.

– Я все понимаю, – глухо ответил Косинский.

– Прекрасно. Станр, который является вашим напарником, сейчас находится в машине рядом с вашим домом. Слепец уже с ним. У вас пять минут на сборы. Перед первой миссией хочу напомнить вам основное правило. Причинение вреда невиновным – непозволительно, категорически недопустимо! Помните также о том, что вина вашей первой цели стопроцентно доказана, возможно, так вам будет немного проще начать. Удачи!

Повесив трубку, человек по фамилии Косинский некоторое время смотрел на висевший тут же, в коридоре, серый китель с новыми капитанскими погонами, которых Наташа так и не успела увидеть на его плечах, потом решительно убрал его в шкаф. Поднял с тумбочки пистолет и проверил обойму. Потом спохватился и убрал пистолет в сейф вместе с удостоверением. Оружие будет другим. А удостоверение и вовсе не понадобится.

Собравшись идти в ванную, чтобы умыться, он не удержался и, повернувшись к зеркалу, полюбовался вчера только зажившим клеймом на руке, чуть пониже локтя. На коже руки, с которой уже сошла краснота ожога, четко проступал коричневатый рисунок: скрещенные меч и православный крест.

* * *

Наши дни.

Африка.

Сомали.

Джип уже отживал свое. Подвеска стонала так, словно машина была живым существом. Дорога, конечно, тоже не радовала. Но других дорог в этой части Сомали не наблюдалось.

Чернокожий человек мощного сложения, в светло-зеленой камуфляжной форме с коротким рукавом, темных очках и с красным беретом на бритой голове, сидевший на переднем сидении, никогда не встречал в родном Сомали хороших дорог. С учетом того, что он, Джамбо, за свои тридцать с небольшим не бывал нигде, за исключением двух-трех ближайших стран, где ситуация с дорогами была той же, можно сказать, что его знакомство с автомагистралями еще не состоялось.

Джамбо обернулся. Его люди сидели, понурившись, подпрыгивая на сиденьях, когда джип налетал очередную кочку. Ничего. Быстрее проснутся. Джамбо посмотрел на новичка, Масая. Никакого имени, сопляк так и назвался, когда пришел к нему проситься в отряд. По большому счету Джамбо было плевать, к какой народности в действительности принадлежит новенький. Масай, так масай. Среди бойцов «армии» кого только не было, его интересовало лишь то, кто как себя показал в деле.

Сейчас новичок, единственный из отряда, выглядел бодрым и, пожалуй, даже довольным. Капитан отвернулся, хмыкнув. Еще бы. Вчера при дележе баб в приведенной к покорности деревне ему досталась самая молодая. Разумеется, не моложе той, которую пользовал сам Джамбо, но ведь это Джамбо был командиром.

Надо присмотреться к парню, решил он, может даже сделать своим заместителем. Повезло, что Масай пришел именно к нему. Такие бойцы нужны каждому. Неприхотлив, за все время пути еще ни разу не приложился к фляге, в отличие от остальных, а значит и вынослив. Отличные боевые навыки. Оружием владеет, как бог, убивает без колебаний, правда, пока ему доставались только бойцы из других группировок, а не мирные жители. Для начинающего разница есть, уж это Джамбо знал не понаслышке. Но стреляет без жалости, и главное – без промаха. И ничего не боится. В глубине души капитан был вынужден признать, что новичок не боится даже его самого. А ведь Джамбо опасались самые отъявленные головорезы из его «армии». Он и сам был головорезом хоть куда, уже много лет.

Капитан ткнул водителя в плечо и приказал прибавить скорость.

Деревня встретила машины не привычным испуганным безмолвием, а глухим рокотом барабанов. Джипы сбавили ход, покатились по улице, поднимая облака пыли. Бойцы равнодушно смотрели на тощих некормленых детей с вздувшимися от голода животами, сидящих на корточках рядом с унылыми лачугами. Их не интересовало, что именно командиру понадобилось в этом богами забытом месте, всем было плевать. Зато они прекрасно знали, что пуля в голову любому из селян быстро обеспечит их продуктами, водой и вообще всем, что душе угодно. Ради этого, в основном, они и примкнули к банде, одной из многих банд, гордо именовавших себя армиями.

Водитель замыкающего джипа решил проявить инициативу и притормозил.

Бандиты привычно полезли было через борта, рассчитывая сразу раздобыть необходимое, но резкий окрик капитана, машина которого тоже встала, остановил их. Джамбо молча ткнул пальцем в кузов, и все быстро заняли свои места. Авторитет у командира был абсолютным.

Джипы тронулись и подъехали к маленькой площади в центре деревни. Джамбо хлопнул водителя по плечу. Когда машина остановилась, капитан осмотрелся и замер от удивления. Этого зрелища он не видел в здешних краях уже очень, очень давно…

Барабаны надрывались.

Барабанщики тряслись в такт ритму, блестели белки их закатившихся глаз, губы были окаймлены полоской засохшей пены, руки мелькали с ошеломляющей быстротой. А в кругу барабанщиков в бешеной пляске сошлось, похоже, все взрослое население деревни.

Краем глаза капитан увидел, что его люди остановились рядом. Завороженный зрелищем, он не заметил, как они покинули машины.

Танцоры неистовствовали. На глазах у бандитов то один, то другой из них падал на землю в трансе, трясясь, словно в лихорадке. Остальные не обращали внимания, размахивая руками и топая ногами. Раздался вопль, и один из упавших танцоров вдруг вздернул ладони к лицу. Судорожное движение пальцев – и из глазниц брызнула кровь. Джамбо поморщился, заметив, что некоторые бойцы потянулись к амулетам, защищающим от духов.

Его целью была священная хижина, рядом с которой и происходило все действо. Вытащив из кобуры «Дезерт Игл» [6]6
  Desert Eagle (рус. «Пустынный орёл») – самозарядный пистолет большого калибра (до 12,7 мм).


[Закрыть], Джамбо направился к ней.

– Прекратить это, – бросил он через плечо, пинками расшвыривая беснующихся людей.

Отодвинув циновку, прикрывающую вход, капитан словно попал в другой мир. Несмотря на тонкие стены хижины, шум с улицы совсем не был слышен, неестественная ватная тишина оглушила, заложила уши. Джамбо остановился, давая глазам привыкнуть к полумраку после яркого солнца.

Хижина была пуста и выглядела убого. Через щели на крыше пробивались толстые косые лучи света, отчего казалось, будто крышу подпирают световые колонны. Центральный священный столб был, как и положено, выкрашен в белый цвет. Его окружал круг из священной же маисовой муки. В центре, у столба, но не прислоняясь к нему, сидел жрец.

Джамбо посмотрел на него и медленно поднял пистолет, целясь жрецу в лоб. Сморщенный, как сушеное яблоко, седой старик, трясся, словно от электрического тока, глаза его закатились так, что были видны только белки. Джамбо повел плечами. Ему было немного не по себе. Жрец вдруг резко взмахнул руками, отчего капитан едва не спустил курок, и в его ладонях непостижимым образом появился черный петух. Джамбо широко раскрыл глаза. Вот это фокус! Выкрикивая что-то нечленораздельное, старик взмахнул петухом влево-вправо, поднял его к небу, опустил к земле. Широко раскрыв глаза, капитан недоверчиво смотрел на рассыпанное перед жрецом зерно. Мгновение назад его еще не было. Жрец поставил петуха на зерно. Джамбо смутно припомнил, что вроде бы в процессе предсказания, которое, судя по всему, совершал жрец, многое зависело от того, будет ли птица клевать угощение. Он уставился на петуха, отчего-то затаив дыхание. Петух с безразличным видом прошелся по зерну и начал копаться в земляном полу хижины. Жрец вздохнул. Медленно закрыл глаза и посмотрел на капитана уже нормальным взглядом.

– Ты опоздал, – сиплым шепотом сказал он. – Наш мир катится к пропасти. Множество темных духов за последние годы на нашей земле обрели свободу, и мы не можем их остановить. И вот-вот ее получат все остальные демоны подземного мира. Тогда всему сущему придет конец.

Подбросив петуха в воздух, старик молниеносными движениями рук сломал ему крылья и лапы. Не успела несчастная птица завопить от боли, как непонятно откуда появившийся кривой нож перерубил ей шею. Кружась и рассыпая гранатовые брызги, голова петуха взлетела по дуге, едва не попав капитану в лицо и забрызгав его карминовыми каплями. Тот вздрогнул и машинально вытер кровь с правой щеки.

– Как найти этот камень, или как там его? – хрипло спросил он. – Говори, старик, или я стреляю.

Жрец покачал головой.

– Какая теперь разница, убьешь ты меня или нет? Ты опоздал, Джамбо. Такие же, как ты, поймали и пытали новопосвященную, чтобы узнать у нее дорогу. Я не смог ее защитить… Так что моя смерть ничего не изменит. Теперь все зависит от того, кто успеет к Истоку раньше. Если твои друзья – мы обречены, потому что препятствия демонам не будет. Ради проклятых денег вы сотворите такое зло, которое никто потом уже не исправит… Если наши защитники окажутся быстрее, еще есть надежда.

Капитан не услышал окончания фразы. Он понял, что его опередил Суна. После выполнения пары заданий для какого-то таинственного человека, Суна получил достаточно денег, чтобы экипировать своих людей по высшему разряду. Джамбо разозлился, но к злобе теперь примешивалось и самолюбие. Группировка Суны набирала обороты с непостижимой быстротой. Уже сейчас в его армии было втрое больше людей, чем у него, Джамбо. И неважно, что большей частью это были подростки пятнадцати – семнадцати лет. Сопляки жмут на курок ничуть не хуже, не задумываясь, не терзаясь сомнениями. Целое поколение бойцов, из которых можно лепить, что угодно.

– Как давно люди Суны узнали, где это место? – сухо спросил капитан. Расположение таинственного камня он и сам не знал. Но сбивчивый рассказ пойманного и с пристрастием допрошенного мальчишки из группировки Суны привел его в эту хижину за ответом.

– Уже все равно, – покачал головой старик. – Ты опоздал.

Неожиданно в тишину хижины ворвался шум улицы. Джамбо не стал оборачиваться, он был уверен в своих людях. Так что это мог быть кто-то из его бойцов.

– Тем хуже для тебя, жрец. – Джамбо понял, что гонорара, обещанного ему тем странным европейцем, который встретился с ним неделю назад, теперь не видать, и разозлился. Поднял пистолет и тщательно прицелился в сморщенный лоб. Жрец не отвел взгляда. Палец надавил на спусковой крючок.

Выстрел прозвучал в тишине хижины подобно раскату грома. Кровавые ошметки брызнули на священный столб, оставив на белой краске замысловатый узор. Эхо выстрела металось от стены к стене все то время, пока тело Джамбо медленно валилось вниз. Жрец молча смотрел на капитана, правую половину лица которого разнесло по хижине. Он даже не пошевелился, когда труп рухнул у его ног на колени, потом набок, а мука священного круга мгновенно окрасилась кровью. Он смотрел на новичка из отряда Джамбо, опускавшего автомат.

– Ты опоздал, – хрипло проговорил жрец. С другой интонацией, нежели до этого капитану. – Другие бандиты уже отправились к Истоку, и кто теперь защитит его? Мы не воины, мы не можем противостоять вооруженным людям своей магией. Круг жрецов рассчитывал на тебя, – с осуждением в голосе добавил он. – Почему ты не помог нам?

– У Истока сейчас Коса, он может остановить их. А я был… далеко, – нехотя ответил тот. – И нас очень мало на твоей земле, а зла на ней слишком много. Не смей осуждать меня, жрец! Я запретил вам посвящать в тайну кого-либо из молодых колдунов! Но вы все же сделали это! Вам и видеть последствия, потому что теперь мы точно не справимся…

Парень замолчал. Жрец, который выглядел старше, по меньшей мере, втрое, слушал его, опустив голову, как провинившийся перед отцом мальчишка. Масай устало вздохнул.

– Как давно ушли люди Суны?

– Думаю, они уже у подножия гор.

– Проклятье! Не ожидал, что все настолько плохо… Проклятье!

– Даже хуже. Темные духи приходили ко мне сегодня ночью, и я не смог их прогнать. А такого не было еще никогда. Сила Истоков пропала, свою я израсходовал. И я уже стар.

– И теперь… – начал боец, оборачиваясь.

Его прервал страшный шум, донесшийся из-за стен хижины, которая внезапно потеряла свою необыкновенную звукоизоляцию. Гортанные вопли сменились автоматными очередями и рычанием. Масай дернулся к выходу.

– Стой! – крикнул жрец. – Глупец! Решил умереть?!

Боец замер. Стрельба быстро стихла, и на улице наступила полная тишина.

– Возьми.

Он обернулся. Жрец протянул ему отрезанную голову жертвенного петуха, которую нацепил на кусок бечевки, продев ее через гребень. Юноша шагнул к нему и осторожно взял голову. Потом медленно, не сводя глаз со старика, надел бечевку на шею.

– Я попробую успеть.

Жрец покачал головой.

– Попробуй. Но это последнее известное мне место силы на нашей земле. И вы не уберегли его.

– Мы? – поднял бровь Масай. – Ты опять винишь нас?! Вы, люди, все-таки неблагодарные существа! Нас всего четверо на весь континент, и ты это прекрасно знаешь. Мы потратили сотни лет на поиски Истоков, которых мы не чувствуем, и вы ни разу не помогли нам, хотя пользуетесь их силой веками! Мы непрерывно сражаемся с одержимыми и демонами, пришедшими извне, а в это время вы позволили врагам уничтожить пять Истоков из шести, и лишь потом мы узнали об этом! Мы спасли десятки ваших колдунов от нашего общего врага, мы охраняли ваши дома и ваши деревни круглыми сутками, благо не нуждаемся во сне, потому что жрецы не способны сделать это. Потребовалась помощь, чтобы спрятать и защитить последний найденный Исток, поэтому мы вынуждены были раскрыться. Если бы вы помогли нам, вы бы помогли самим себе! А вы сделали из него объект поклонения, сделали заметным… И ты винишь во всем нас? Нас?!

– Да, ты прав. – Старик опустил голову. – Мы виноваты не меньше. Ты помогаешь нашему кругу много лет, но я так никогда и не узнаю, кто ты на самом деле. Ты не человек, я чувствую это, но ты и не темный дух. Может быть, ты успеешь исправить наши ошибки. Иди, твои друзья далеко, а враги уже близко. И у нас остались лишь крохи силы.

Боец дослал патрон в патронник и повернулся к двери.

– Убери оружие, – устало сказал жрец. – Ты же знаешь, оно бесполезно.

Юноша дернул плечом и вышел.

Прямо в безмолвную толпу.

Остановившись, он медленно обвел взглядом забрызганные кровью лица с кроваво-красными провалами вместо глаз. Одержимые хрипло и тяжело дышали, показывая кривые зубы, тянули руки в его сторону, но не подходили ближе. Масай бросил взгляд на растерзанные тела своих недавних товарищей. Медленно присел и поднял с земли два магазина от «калашникова».

– Сейчас я уйду, – сказал он на языке, который на этом континенте знали лишь четверо, но Масай помнил, что те, кто медленно окружал его сейчас, понимают слова. – И не трону никого. Но если увижу вас в соседних деревнях – пеняйте на себя. Я вернусь через пару дней. – Он невесело усмехнулся. – И не один. Можете подготовиться. Так будет даже интересней.

Ближайшие к нему рты раскрылись, показывая кровавые десны с клыками и издавая мерзкое шипение.

– Не забывайте, что этим телам нужна вода. Дождитесь меня.

Быстро обернувшись, он нашел проход в толпе и двинулся туда, наводя одной рукой автомат на окружавших его существ, а в другой держа перед собой петушиную голову. Один из бывших жителей деревни дернулся к нему, но две пули из автомата, выпущенные почти в упор, отбросили безглазое существо назад. Словно разбуженная, петушиная голова неожиданно начала открывать и захлопывать клюв, издавая сухие щелчки. Этот звук произвел сильное воздействие на толпу, одержимые отшатнулась. Юноша быстро подошел к джипам, но один взгляд на машины вынудил его плюнуть с досады. Обе повреждены пулями. Похоже, бандиты запаниковали и палили во все стороны. Он обернулся, чтобы увидеть, как одержимые разворачиваются, окружают священную хижину. Какое-то время старик еще продержится, может быть даже до его возвращения. Боец открыл дверцу джипа и, порывшись на полу, достал сумку Джамбо. Вытащил из нее пачку долларов, еще один, новенький «Дезерт Игл», распихал все по карманам. Он искал спутниковый телефон. Откинув антенну, он дождался зеленого сигнала и набрал номер.

– Кто?

– Это Масай. Зулус, мы прозевали новопосвященных. Слепцы навели Анклав на молодых шаманов, их пытали. Исток обнаружен, но они наняли бригаду Суны, не стали сами рисковать людьми. Там один Коса, я могу не успеть ему помочь, не ожидал, что сработают так быстро. И я сейчас слишком далеко, а в деревнях одержимые. Предупреди остальных, чтобы двигались к Истоку. Может, мы и успеем. В любом случае встретимся там.

– За одержимых не беспокойся. Анклав сам начал зачищать деревни. Как обычно, натаскивают молодняк на нежить. Попробуй успеть.

Торопливо выключив телефон, Масай сунул аппарат в карман, перекинул автомат за спину и затянул ремень. Потом развернулся и побежал.

Дети, сидевшие возле хижин, проводили его взглядами кровавых глазниц и плотоядными оскалами. Масай знал, что этим существам уже не нужны глаза, чтобы видеть его.

И еще он знал, что голод их неутолим.

Масай бежал уже около пяти часов. Бежал быстро, быстрее, чем любой человек. Распугивая стада антилоп и заставляя редкие стаи гепардов отбегать в сторону. Хищники настороженно провожали взглядом двуногого, двигавшегося быстрее них.