Текст книги "Святой Пий X"

Автор книги: Михаил Гаврилов

Соавторы: Станислав Тышкевич
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Он был везде, где люди страдают, и его прозвали ангелом-утешителем.

Патриарх очень много заботился об организации кружков молодёжи, позже, следуя указаниям папы Льва XIII, неусыпно трудился также в области католического социального движения. Он поддерживал все учреждения и предприятия:, направленные к улучшению положений рабочего класса, и содействовал организации земледельческих объединений для исправления недостатков существующего аграрного строя; в этих недостатках были повинны, главным образом, крупные земельные собственники. В Венецианской области было основано 27 касс взаимопомощи для рабочих.

Церковь в Италии находилась под прямой угрозой масонов, стремившихся к её уничтожению, и в первую очередь под эту угрозу попадала школа. И кардинал Сарто неустанно повторял одну и ту же фразу: "Если бы мне приходилось выбирать между построением школы и сооружением церкви, то, кого, я начал бы со школы, потому что христианская школа наполнит мою церковь,– а безбожная школа её опустошит".

Своё отношение к необходимости создания католической печати патриарх выразил в следующих словах: "Вы напрасно будете строить храмы, напрасно будете проповедовать, устраивать миссии, основывать училища, все ваши дела и старания пропадут зря, если вы не сумеете создать свою прессу; одновременно и оборонительную и наступательную, но притом честную и искреннюю". Венецианская католическая газета "Ля Дифеза" ("Защита") оказалась однажды в крайне тяжёлом материальном положении; тогда патриарх стал повсюду искать помощи; однажды он сказал своим приближённым: "Если бы я должен был снять наперсный крест и пожертвовать всеми церковными облачениями и всей церковной движимостью для обеспечения существования "Ля Дифеза", то я сделал бы это с полной охотой".

Ревностный венецианский патриарх много потрудился над распространением среди клира и мирян всенародного почитания Пресв. Евхаристии. С этой целью он собрал в Венеции, в августе 1898 года, "Международный Евхаристический Съезд". Молитвенный подъём царивший на этом съезде был вдохновлён в значительной мере самим патриархом. Да и вообще патриарх понимал, что без глубокого почитания Евхаристии подлинная священническая жизнь невозможна; он нередко проводил всю ночь в молитве перед Св. Дарами.

Когда патриарх служил в какой-либо церкви, он казался преображённым. В его облике было что-то лучезарное, неземное. Он терпеть не мог в храмах всё театральное, чувственно-восхитительное, лже-умилительное, в особенности в области церковного пения. Во время богослужения он допускал только строгий "григорианский" напев или, подобные ему, старинные, чисто религиозные напевы. Он не хотел, чтобы пение в церкви было исключительнымдостоянием особого хора. Он возмущался, когда для исполнения священных песнопений в церкви приглашались артисты невысокого нравственного уровня.

Бесстрашный архиерей говорил всем правду в глаза: антиклерикальным министрам; лидерам политических партий, попирающим права Церкви; художникам, оскорбляющим начала христианской нравственности. Своею смелостью он воодушевлял массы и привлекал их к деятельному участию в борьбе с безбожием. Когда владыка Иосиф впервые приехал в Венецию в качестве её патриарха, население города приветствовало его, по местному обычаю держа все окна открытыми; только в муниципалитете, где хозяйничали враги Церкви, окна остались демонстративно закрытыми. Об этом сообщили патриарху. "Ничего, – сказал он спокойно в ответ, -"вскоре мы откроем окна муниципалитита". И, действительно, во время ближайших административных выборов народные массы под влиянием своего пламенного архипастыря поднялись в защиту веры, масонская партия потерпела поражение, и городское управление перешло в руки католиков: при церковных торжествах все окна муниципалитета открывались настежь.

Как и раньше, наш подвижник был отцом нищих. По выражению коротко знавших его :людей, он отдавал бедным "всё что мог и еще больше".

Говорили также: "Деньги у него улетучиваются в сторону нуждающихся". Чтобы экономить деньги для страждущих, сам патриарх жил в подлинной бедности. Одному священнику он писал: "В Мантуе я был нищим, здесь я просто оборванец". Подчас за обедом он совсем ничего не ел и говорил: "Ничего не могу проглотить, когда столь многие голодают". Нуждающимся он отдавал всё, что попало под руки: чулки, картины, даже разные предметы полученные им на-память от дорогих ему лиц. Оттого в народе пошла поговорка: "Наиболее бедный из всех нищих-наш патриарх". Своему секретарю он несколько раз сделал строгий выговор за то, что тот не впустил к нему назойливого просителя: "Не забывайте, что нищих надо предпочитать всем другим". Свои пожертвования он часто лично разносил по чердакам и трущобам. Ему было приятно, когда его там называли "деревенским кардиналом".

Однажды патриарх шёл в городе, чтобы посетить одного больного мальчика. Он был одет как простой священник. По пути ему встретилась одна незнакомая крестьянка с ребёнком на руках. Вдруг дитя обернулось и, указывая матери на патриарха, громко сказало: "Мама, смотри, это папа Римский! Еще раньше, когда, наш подвижник был епископом Мантуанским, один святой жизни юродивый монах говаривал про него: "Этот портной (Сарто по-итальянски значит "портной") сошьёт хорошее платье для Церкви, он будет папой". Скептики скажут, конечно, что в этих случаях имеется лишь случайное совпадение; но предначертания Провидения исполнились, и "случаи" оказались предсказаниями.

КОНКЛАВ 1903 ГОДА

20 июля 1903 года скончался папа Лев XIII, избранный на папский престол двадцать пять лет тому назад. Через девять дней после кончины Льва XIII кардинал Сарто должен был ехать в Рим для участия в выборе нового папы. В сопровождении своего секретаря, монсиньора Брессана, он отправился на вокзал, думая, что отъезд его останется незамеченным. Но на вокзале их узнали, приветствовали и желали им скорого возвращения. Иные пожелали патриарху стать папой. «Будьте спокойны,– отвечал он всем,– живым или мёртвым, а Венеции я никогда не забуду». Когда поезд тронулся, патриарх опустил окно и ещё раз окинул взглядом множество своих пасомых и преподал благословение городу, который он, сам того не зная, вставлял навсегда.

В Риме готовились к конклаву. Во время предварительных бесед и совещаний, архиепископ Бордосский, кардинал Леко, обратившись к кардиналу Сарто на французском языке, спросил его, какой он епархии. Патриарх сказал, что он не владеет французским языком. На это кардинал Леко ответил: "Если Вы не говорите по-французски, то не можете быть избраны папой". Слава Тебе, Господи!"– воскликнул патриарх с радостной улыбкой. Заседания конклава начались 31 июля, к вечеру. Первоприсутствующий кардинал напомнил избирателям ( При избрании папы имеют право голоса только кардиналы; подавляющее большинство кардиналов – архиепископы или епископы крупных церковных кафедр Европы, Америки, Азии, Африки и Австралии; конклав открывается не сразу после смерти покойного первосвятителя, чтобы все кардиналы успели съехаться) что они должны отстранить от себя всякие земные побуждения, всякую партийность, и не иметь в избрании нового папы иной цели, кроме славы Божией, блага Церкви, защиты её учения и её прав, и вечного спасения душ человеческих.

Однако в мировой политической печати уже называли двух кандидатов. Это были кардинал Рамполла, долголетний сотрудник Льва XIII, "сторонник французской ориентации", по мнению журналистов, и кардинал Готти, которого почему-то считали германским кандидатом. На первом голосовании Рамполла получил 24 голоса, Готти-17, а кардинал Сарто, о котором политические газеты и не упоминали – 5. В вечернем заседании того же дня за кардинала Сарто было подано уже 10 голосов.

Когда 2 августа утром кардиналы собрались вдкой капелле для третьего голосования -то Краковский епископ, кардинал Пузына, сообщил конклаву желание императора Франца Иосифа: Австрийский император настаивал на том, чтобы кардинал Рамполла не был избран. Это было со стороны императора совершенно беззаконное посягательство на свободу Церкви. Против такой.попытки воскресить давно прошедшие печальные времена вмешатель-государственной власти в чисто церковные дела, участники конклава энергично запротестовали; в их заявлении говорилось между прочим, что требование императора не может быть принято конклавом, во внимание ни официальном, ни в официозном или частном порядке, а потому "и считаться с ним не будут вовсе".

На следующем голосовании кардинал Рамполла подучил 29 голосов, а патриарх Сарто заволновался: со слезами на глазах он непрестанно умолял своих совыборщиков не голосовать больше за него, подчёркивая свои недостатки, свою неопытность в делах, касающихся всей Церкви, свое незнание языков д т. д. Но все последующие голосова-непрестанно выдвигали его на первое место, между тем как кардинал Готти, которого некий император хотел видеть на папском престоле, получал лишь совсем незначимее количество голосов. Избрание кардинала Сарто становилось всё более и более очевидным. Чтобы сломить сопротивление Венецианского патриарха, который всё ещё продолжал решительно отказываться от всецерковного первосвятительского служения, некоторые кардиналы стали ему доказывать, что его отказ может повредить Церкви. "Всю жизнь будете иметь угрызения совести, если откажетесь",– почти резко сказал ему Миланский архиепископ.

На вечернем голосовании 3 августа за кардинала Сарто было подано 35 голосов, а на следующий день утром он был избран, получив 50 голосов, то есть больше чем нужно было, чтобы иметь требуемых каноническим правом 2/3 общего числа голосов.

Как только он услышал, что он избран, он упал лицом на землю, моля Бога о помощи. По словам одного очевидца, "он выглядел как осуждённый на смертную казнь". Кардинал-декан сейчас же задал ему предписанный по чину избрания вопрос: "Соглашаетесь ли Вы на Ваше избрание на Верховное Первосвятительство, произведённое согласно каноническим правилам?" Патриарх ответил: "Если чаша сия не может быть пронесена мимо меня, то да свершится воля Божия". Но такой ответ не был признан достаточно утвердительным, а потому кардинал-декан повторил свой вопрос. "Да, я согласен", – ответил, наконец, кардинал Сарто. Тогда, по древнему конклавному обычаю, опустились вниз все балдахины, поднятые над креслами всех выборщиков, кроме балдахина над креслом избранного. Затем кардинал-декан спросил у него, какое имя он желает носить. Новоизбранный папа ответил: "В память всех святых первосвятителей, молитвенное заступничество которых мне так необходимо и которые в прошлом веке мужественно претерпели всякие преследования против Церкви, я буду носить имя Пия". Так Венецианский патриарх стал Пием X.

Сразу же после своего избрания он заявил, что его деятельность, как видимого главы Вселенской Церкви, будет направлена, главным образом, на защиту свободы Церкви и чистоты Христова учения. Его первое окружное послание от 4 октября 1903 содержит его программу: Instaurare omnia in Christo "Всё соединить под Главою Христом" (Ефес. 1,10). Оно всё проникнуто глубокой верой. В нем проявляется твёрдость в исповедании этой веры и в борьбе, которую придётся предпринять против врагов имени Божия. Но всё смягчено пламенной Христовой любовью к душам человеческим. Нельзя создать никакого мира и никакого порядка, "если изъять, исключить Бога как это делается сейчас во многих странах". Всё соединить во Христе можно лишь придя ко Христу-Главе. Этот путь совершается через послушание единой всецерковной иерархии и творческой христианской деятельностью всех, клира и Мирян. И Пий X рисует здесь план Католического Действования, как в области хозяйственной, так и в общественной жизни. Можно сказать, что все последующие акты и распоряжения Пия X имели своим отправным пунктом указанную энциклику.

Одним из первых его мероприятий была конституция Sede vacante, "При незамещённом первосвятительском престоле", от 20 января 1904 года; в ней авторитетно указывалось на отсутствие каких бы то ни было прав правителей государств заявлять вето на конклавах. Запрещалось произносить такое вето под страхом отлучения от Церкви. Это постановление Пия X было вызвано вышеупомянутым выступлением Австрийского императора.

Несколько дней после своего восшествия на папский престол, Пий X возвёл в кардинальское достоинство и назначил "Государственным Секретарём" – высшим в Католической Церкви ответственным лицом после папы-совсем ещё молодого епископа Рафаила Мерри дель Валь. Этим актом новый папа показал, что он ценит выше всего святость и что он не связан националистическими предрассудками. Владыка Рафаил был действительно прелатом глубокой, чисто священнической, жизни, он был как бы овеян благодатью; он был испанцем, а мать его 1 была англичанкой. До самой смерти Пия X, кардинал Мерри дель Валь был его верным сотрудником и безропотно нес тяжкое бремя "государственного секретаря , то есть представителя Церкви в сношениях с разными правительствами и главами государств.

На послов при Св. Престоле новый папа произвёл огромное впечатление. Они были поражены не только его святостью, его простотою и отеческой приветливостью, но и его отчётливым пониманием подчас весьма сложных международных вопросов. Прусский посол сказал однажды кардиналу Мерри дель Валь: "Есть что-то загадочное в этом папе, достаточно на него посмотреть, чтобы испытать чарующее впечатление". А верующие сразу увидели в нем как бы "старца старцев", как выражался о папе Константин Леонтьев.

ГОНЕНИЕ НА ЦЕРКОВЬ ВО ФРАНЦИИ

Первым тяжким крестом, который выпал на долю нового папы, страстотерпца как и все великие римские первосвятители, были попытки французских антиклерикалов уничтожить Церковь во Франции. Парламентское большинство и правительство этой страны давно уже были в руках масонов, отъявленных врагов христианства и Церкви, в особенности «Ватикана». С 1880 года не прекращались проявления этой враждебности: травля в печати, препятствия делаемые епископам в управлении епархиями, конфискации церковного имущества, постепенная «ликвидация» монашеских орденов, принудительная воинская повинность для всех священников и т. д. В народных массах велась систематическая и упорная пропаганда, неизменной целью которой был отрыв французской Церкви от Рима, превращение её в независимую от папы национальную Церковь.

В июле 1904 года премьер-министр Комб, достигший печальной знаменитости своим воинствующим атеизмом, в одной своей речи хвастался тем, что он закрыл 13.900 католических школ и готов закрыть ещё оставшиеся (около 3000). Безбожное правительство под различными предлогами вмешивалось в чисто канонические вопросы и, наконец, прямо запретило непосредственные сношения епископов со Св. Престолом. Ложи яростно оспаривали право папы назначать епископов.

30 июля 1904 года французское правительство в грубейшей форме порвало дипломатические сношения с Ватиканом.В нунциатуре был сделан обыск с целью найти какой-либо предлог для дальнейших преследований духовенства. Узнав об этом новом "подвиге" атеистов, Пий X сказал своему сотруднику, кардиналу Мерри дель Валь: "Будем взирать на распятие и смело идти вперёд, ибо мы на хорошей дороге". В декабре 1905 года французским парламентом был принят закон об "отделении Церкви от государства".

Мы теперь все знаем, что обозначает эта старая лживая формула: под ней понимается порабощение Церкви государством и использование её для антирелигиозных целей. Весь смысл этого закона был в замене католической Церкви независимой от Рима национально-государственной лже-Церковыо. По этому закону, республика вскоре приступила к изгнанию монахов и монахинь из монастырей, конфискации благочестивых пожертвований и вкладов, распродаже имущества некоторых церковных учреждений и т. д.

Все ожидали, какую реакцию вызовет в Ватикане новый антирелигиозный закон. Иные думали, что папа Пий X испугается и на всё согласится.

Но в эти часы тяжкой скорби первосвятитель не падал духом, тщательно изучал положение, советовался с опытными людьми. Но больше всего он усердно молился ко Христу-Главе и нередко проводил целые ночи "в слезах и молитвенном бодрствовании".

11 февраля 1906 года появилась ответная энциклика папы Пия X. Без раздражения, без озлобления, но решительно и без оговорок, папа осуждал закон об "отделении Церкви от государства"; он отказывался идти на уступки и компромиссы. Этот исторический документ есть просто бесстрашное исповедание веры и уничтожающая оценка преступной деятельности французского правительства в свете Откровения Христова. Папа указывал на ложный принцип, на котором построен этот закон; положение, что государство не должно признавать никакого богопочитания, ложно и является тяжким оскорблением Бога, Создателя человека и Основателя человеческих обществ, Которому приличествует воздавать не только частное, но и общественное почитание. "Кроме того,– пишет папа, – такое положение является полным отрицанием сверхприродного порядка. Оно ограничивает всю деятельность государства только лишь достижением материального благосостояния в сей жизни, что является лишь ближайшим основанием для бытия политических обществ. Материальное благосостояние в личной и общественной жизни вовсе не есть последняя конечная цель существования этих обществ; этой конечной целью является жизнь вечная, предлагаемая человеку после окончания краткой жизни на земле".

Папа указывает также на внутреннее противоречие упомянутого закона: признав недействительным конкордат со Св. Престолом и провозгласив отделение Церкви от государства, было бы естественно предоставить Церкви свободу. Но государство этого не сделало и стремится поставить Церковь в зависимость от светской власти, подчинить себе её. Эта энциклика ободрила французских католиков.

Закон об отделении Церкви от государства дополнялся "Уложением о культовых союзах". Многим могло казаться, что это прибавление дает Церкви возможность легально и свободно существовать. На самом деле оно представляло собою сатанинскую ловушку, чтобы поработить Церковь. Этим дополнительным законом храмы и недвижимые церковные имущества объявлялись собственностью государства, или общины, но католическим "культовым союзам" предоставлялась возможность пользоваться церковными зданиями для религиозных целей "Культовые союзы" должны управлять этим имуществом, вносить свои резервные фонды государству, представлять префекту отчёты в приходах и расходах, а также оказывать духовенству материальную помощь и поддержку.

Государство признавало только эти "союзы" мирян; настоятели приходов оказывались всецело в зависимости от культовых союзов, в свою очередь зависящих только от государства. Закон не считался с властью епископов и папы, всё в нем было направлено к одной цели: наладить "культ" вне иерархического единства Церкви. Всё было обдумано так, чтобы незаметно превратить поместную французскую Церковь в орудие борьбы против вселенского единства Таинственного Тела Христова. Это признавали все вожди масонства в своих ложах в речах, ставших впоследствии известными даже тем, кто не был посвящён в тайные планы этой секты. Там говорилось: "Пока мы не убили папства, мы ничего не сделали"; "Ватикан – наш единственный враг, другие враги нам не опасны", и т. п.

Перед церковной иерархией предстала грозная дилемма: или капитулировать, принять закон о "культовых союзах", избежать новых конфискаций, но и допустить опасный компромисс с всемогущим тогда антихристианским тайным обществом; или же отвергнуть предлагаемый правительством легальный исход из затруднения, осудить коварный закон, и ожидать ещё более радикальных гонений, потери храмов и лишения духовенства жилищ и хлеба.

Французские епископы единодушно высказались против безоговорочного принятия "культовых союзов", но был поднят вопрос о возможности добиться от правительства некоторых уступок "путем миролюбивых переговоров после принятия закона. Ватикан снова опросил епископов. На этот раз французский епископат 47 голосами против 27 высказался за допустимость "культовых союзов", при внесении необходимых поправок. В окружении Пия X было тоже не мало советников, по мнению которых нельзя было радикальным отклонением закона лишить Церковь во Франции всего её имущества и духовенство всех средств существования., Повсюду слышалось: "Надо искать улучшения положения в рамках закона". Между тем Пий X неустанно молился, страдал, подвергал себя всяческим умерщвлениям и искал света у подножия распятия, в Евангелии, в единении С Главою Церкви, Христом. Он остался непреклонным, понимая, что даже смягчённый закон о "культовых союзах" будет использован врагами Бога против Церкви.

10 августа 1906 года появилась папская энциклика Gravissimi officii, "Важнейший долг служения". Решение папы было ясное и простое: никаких компромиссов с безбожием, не создавать никаких "культовых союзов"; лучше стать нищими и служить Литургию в подвалах, чем связывать себя с законодательством, которое явно стремится лишить Церковь её сущности и внутренней свободы. Это окружное послание было проявлением не только сверхчеловеческого мужества и великой веры, но и доверия к французскому духовенству, которое папа призывал к героической жертвенности; и в этом отношении ожидания папы вполне оправдались, епископы и священники оказались на высоте положения и с великодушным религиозным порывом подчинились решению Св. Отца.

Французские министры были вне себя от этой моральной победы Церкви. Конфискации и всякие административные меры против духовенства разразились с новою силою. Архиепископ Парижский, престарелый кардинал Ришар, должен был поспешно оставить архиепископский дворец и поселиться в убогой частной квартире; все другие архиереи тоже оказались "выброшенными на улицу". Семинаристы изгонялись из семинарий вместе с преподавателями богословия. Был окончательно разграблен архив ещё раньше занятой правительством нунциатуры. При конфискации церквей происходили не только избиения верующих, подчас кровопролитные, но и грубейшие кощунства, святотатства; делая опись и оценку конфискованного церковного имущества, чиновники писали, например: "Золотая чаша – 10.000 франков; хранимая в ней евхаристия – 50 сантимов". Католики миряне, осмеливавшиеся протестовать, сажались в тюрьмы.

Разгрому были подвергнуты почти все католические монастыри и благотворительные учреждения. В атеистической печати ответственность за все эти события с шумом сваливалась на Ватикан.

Но Пий X в новом окружном послании разоблачил и эту наглую ложь. Французские епископы со своей стороны, в соборном послании к верующим, заявили о своей полной солидарности со Св. Престолом и выразили благодарность папе за то, что он своей твёрдостью и упованием на Провидение спас честь и свободу Церкви во Франции.

Опозорившиеся в глазах всех честных людей министры в конце концов должны были потихоньку пойти на уступки и вернуть духовенству большинство храмов и даже "терпеть" многие католические учреждения и школы,вновь созданные неисчерпаемой жертвенностью верующих.

В ЗАЩИТУ ВЕРЫ

В XIX веке повсюду сильно распространились лжеучения, которые наконец породили новую ересь – модернизм. Уже будучи Мантуанским епископом, Преосв. Иосиф Сарто энергично боролся с тогда ещё довольно неопределёнными и расплывчатыми проявлениями этого заблуждения. Став папой, он в нескольких посланиях и речах отечески увещал духовенство и богословов остерегаться указанной духовной заразы. Но когда стало ясным, что ересь начинает проникать даже в некоторые богословские факультеты и в семинарии, благодаря талантливым сочинениям влиятельных теоретиков «модернизации христианства» (Луази, Тиррелль, Шелль, Мурри и др.), Пий X сначала осудил 65 положений, заимствованных из этих сочинений, а затем 8 сентября 1907 года обнародовал свое знаменитое окружное послание

Pascendi, "Пасти Господне стадо". Стоит немного остановиться на этом документе, который тоже является плодом долгих совещаний с епископами разных стран, жертвенных страданий и неустанных молитв архипастыря – подвижника и многочисленных благочестивых мирян.

Послание перечисляет и точно устанавливает основные заблуждения модернистов. Вот главные:

1) Вера есть чувство, которое без всякого участия разума порождается естественною потребностью божественного.

( По учению Отцов Церкви, Христианская вера – вовсе не чувство, а вызываемое сверхприродной благодатью Христовой смиренное восприятие духом, то есть умом и волей, истин Откровения, преподаваемых Церковью, и по большей части непостижимых для разума.)

2) Догматы – только символы и выражения религиозного чувства и потому не имеют безусловного и вечного значения.

3) "Исторический Христос"-обыкновенный высоконравственный человек и только, Он не имел Божеской природы. А "Христос созданный верою" никогда не существовал.

4) Св. Писание – творение чисто человеческое, не боговдохновенное.

5) Откровение познаётся вовсе не из хранимого Церковью Предания, а из личного религиозного опыта.

( Известно, что такой "личный опыт" причинил разложение протестантизма на несколько сот друг другу враждебных сект.)

6) Таинства не являются богоустановленны-ми средствами для сообщения людям благодати; это – простые символические обряды, питающие религиозное настроение.

7) Церковь не есть Христом установленное и освящаемое иерархическое общество верующих, не Тело Христово, а продукт или порождение общего сознания. Не пастыри" должны пасти верующих, а наоборот: масса верующих является той инстанцией, которой епископат обязан послушанием. Католическое учение об активном участии верующих во всех проявлениях жизни Церкви под руководством иерархии должно быть переработано в духе современных демократических начал.

8) Вероопределения должны изменяться согласно эволюции научного знания.

9) Евангельские чудеса существовали– только в разгорячённом воображении учеников Назарянина.

10) Истина не является неизменной так же, как и сам человек, ибо истина развивается с человеком, в нём и через него.

В энциклике ясно показывается, как система модернистов убивает всё сверхприродное, благодатное, подлинно христианское. Папа смело указал в ней на главный моральный источник новой ереси: дух гордости, неуважения к авторитету Св. Писания и Предания, дух непослушания учащей Церкви. Энциклика обращает также внимание духовенства и верующих на несомненный факт, что модернизм неизбежно ведёт к полному атеизму.

Модернисты заволновались. Почти все священники, слегка заражённые лжеучением, образумились, покаялись и вернулись в полное послушание Церкви. Но главари продолжали упорно настаивать на своём и тем самым превратились в жалкую кучку отлучённых от Церкви еретиков. В кругах издавна враждебных католичеству посыпались укоры в "нетерпимости", в "фанатизме", в том, что у Пия X "уровень сельского попика". Но ересь, как массовое движение, вскоре затихла, страшная опасность для всего христианского мира миновала. Энциклика РавсепсИ решила судьбу модернизма: в Церкви ему места нет и не будет.

В отношении модернизма Пий X всегда проявлял определённо отрицательные убеждения, он был "нетолерантен", неумолим, недоступен для компромиссов и неуместно иронических толкований. Иные усматривали в этом какую-то жестокость, отсутствие евангельской любви. Но папа следовал принципу св. Августина: "Ненавидьте заблуждение, любите заблуждающихся". Для самих модернистов, как людей Несчастных, гибнущих, которых нужно спасти, Пий X имел "непревзойдённую любовь", милосердие, готовность всё простить при первом проявлении искреннего покаяния; это засвидетельствовано всеми близко знавшими его людьми. Прежде чем осудить какого-либо лжеучителя, папа старался отеческой лаской направить его на правильный путь.

Священник Р. Мурри, один из главарей модернизма в Италии, не раз грубо оскорблял в печати кардинала Сарто, будущего Пия X; но папа отвечал ему лишь проявлениями доброты, оказывая ему, например, анонимную материальную помощь, и притом даже после того, как Мурри открыто порвал с христианством. Мурри умер в глубокой старости в 1944 году, сердечно раскаявшись и примирившись с Церковью: воспоминание о беспредельной кротости великого архипастыря преодолело в нём наконец его врождённую гордость.

Епископам Пий X давал совет "желать добра" всем модернистам и "делать им доброе". Епископу Шалонскому, к епархии которого принадлежал главный вождь всего модернизма, Луази, Пий X дал следующую директиву: "Относитесь к нему (Луази) с величайшей любовью, и если он подойдет к вам на один шаг, сделайте два шага ему навстречу". По непоколебимому убеждению святого папы, только чистая христианская любовь может вполне рассеять мрак заблуждений.

ПИЙ X И СВ. ЕВХАРИСТИЯ

Не может быть подлинной христианской жизни, жизни во Христе, без Его благодати, в особенности без той благодати, которою Он сам питает нас в Таинстве Св. Евхаристии. Первые христиане были насквозь пропитаны евхаристическим духом, они часто причащались и усердно молились перед Св. Дарами, часто хранившимися в частных квартирах на почетном месте. Но с течением веков дух постоянного общения со Христом Спасителем в св. Евхаристии стал мало-помалу покидать верующих. Трbдентский собор сделал много для укрепления евхаристической жизни, но и после этого собора даже самые благочестивые верующие ограничивались причащением раз в месяц, самое частое – каждое воскресенье. В большинстве же случаев люди причащались только раз в год, перед Пасхой. Многие ощущали ненормальность такого обычая и папа Пий Х получал много ходатайств о необходимости евхаристического подъёма в Церкви. Он и отозвался на это благочестивое движение среди верующих декретом от 20 декабря 1905 года, призывающим всех к лучшему соблюдению постановлений Тридентского собора относительно евхаристической жизни. Этот декрет призывал всех католиков к частому причащению. Господь наш Иисус Христос и Церковь живо желает частого и даже ежедневного причащения. Никакое общественное положение не может служить основанием для лишения этого таинства тех, кто приступает к нему в состоянии благодати и с чистым намерением; а такое намерение есть не что иное, как горячее желание угодить Богу, тесно соединиться с Ним в любви, пользуясь этим лекарством против слабостей и недостатков человеческой природы... Конечно, весьма похвально, чтобы причащающийся часто или даже ежедневно очищал совесть даже от незначительных повседневных грехов, по крайней мере от преднамеренных, и чтобы у него не было никакой привязанности к этим грехам; однако, достаточно итого, чтобы на причащающемся не было никакого смертоносного греха и чтобы он при этом не имел никакого расположения совершить такой грех в будущем".