Текст книги "Писатель и другие (СИ)"

Автор книги: Михаил Александрович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 27 страниц)

Глава 22

Берия, привычно расположившись в рабочем кресле своего кабинета, беседовал с вызванным им Судоплатовым. Разговор касался как раз темы попадаловцев в этот Мир. И был, разумеется, совершенно секретным.

– Товарищ Берия, – говорил Павел Анатольевич, – как я уже Вам докладывал, в окружении президента Рузвельта в последние дни происходят весьма странные события. И во всех их фигурирует один весьма интересный человек. Появившийся неизвестно откуда, да ещё вместе с каким-то зданием, что является, как минимум, весьма любопытным явлением. Информация, разумеется, была быстро засекречена, но, тем не менее, наши агенты успели получить крайне интересные сведения и при этом самим не засветиться. Даже удалось установить, что с этим человеком в середине ноября собирается встретиться сам президент. Согласитесь, это уже очень необычно. Даже далеко не все руководители крупнейших корпораций удостаиваются подобной чести. А тут какой-то незнакомец!

Судоплатов перевёл дыхание, откашлялся и продолжил тем же ровным голосом:

– Но, товарищ Генеральный комиссар, наверное, и это не самое главное. Мне думается, что вопрос тесно связан с известным Вам пришельцем.

– Почему Вы так считаете?

– Есть весьма веские основания для этого. По уверениям Козлодуева, в зоне катаклизма было кроме него, как минимум, ещё два человека. Они тоже вполне могли оказаться в нашем Мире. Кроме того, по его же словам, люди в его время практически всегда имели с собой так называемые сотовые телефоны. Включая даже школьников. Примерно такие, как и у самого Евгения Велвеловича. Наши же агенты совершенно исключают наличие у клиента подобного аппарата. С ним было лишь что-то типа нашего радиоприёмника, только гораздо меньшего размера. Получено достаточно подробное описание этого прибора. Один из наших агентов, работающий помощником шерифа, с которым этот странный человек вёл беседу, хорошо запомнил особенности того радиоприёмника и даже приложил сделанный им его рисунок. А наш пришелец, когда его спросили, ответил, что это вряд ли могло быть телефоном, так как не было характерного набора кнопок или экрана. К тому же, телефоны без обеих этих атрибутов ему не известны.

– То есть, если я Вас правильно понял, Вы хотите сказать, что тот человек спрятал свою технику, а раз он попал вместе со зданием, то, возможно, не только сотовый телефон, где-то не очень далеко от него – иначе трудно будет самому потом отыскать? А с собой забрал лишь наименее ценное, но позволяющее однозначно сделать вывод о его попадании сюда из иного Мира?

– Абсолютно верно, товарищ Берия! – тут же согласился Судоплатов. – И поэтому нашим агентам, притом, лишь тем, кому можно абсолютно доверять, надо будет дать указание тщательно обыскать окрестности. В самом здании, по данным задействованной для проверки агентуры, в настоящее время находится пост из двух полицейских, которые из него если и выходят, то только лишь по малой или большой нужде. Поэтому при известной доле аккуратности, риск попасться им на глаза довольно мал. Тем не менее, у полицейских имеется рация, поэтому пусть действуют очень осторожно и близко к зданию на технике пусть не подъезжают. В случае успеха операции, агентов, думается, немедленно следует отправить в СССР. Ни в коем случае следы не должны вести в нашу страну. Дополнительно, мне думается, следует на место изъятой техники положить какой-нибудь старый радиохлам американского же производства. Пусть думают, что бы это значило. И, только уже не на месте самой закладки, а в метрах пяти-шести от неё, "нечаянно" обронить окурок какой-нибудь немецкой сигареты. Только позаботиться, чтобы её не смыло возможным дождём. Вряд ли они на 100% поверят, что это сделали именно немцы, но изрядная доля подозрений в их адрес обязательно появится. А спрашивать напрямую у них из-за натянутости отношений уж точно не станут. Американцы потом обязательно тщательно, чуть ли не под микроскопом, исследуют всю территорию вокруг. Но это будет никак не раньше, чем пришелец сообщит им о закладке. Возможно, что они поверхностный осмотр уже проводили, но вряд ли что-то там нашли. Ибо у них не было особых оснований для этого, в отличие от нас.

– Хорошо, Павел Анатольевич, – подвёл итоги разговора Лаврентий Павлович, – на основе этой беседы Вы завтра утром в 8 часов представите мне подробный письменный план акции, а я уже пойду с этим к товарищу Сталину. Я не знаю, сколько у нас осталось времени, поэтому подготовку стоит максимально интенсифицировать. Очень вероятно, что их пришелец сведения о закладке сообщит в личном разговоре с Рузвельтом. Поэтому рассчитывать на то, что у нас есть более трёх недель для поиска явно не стоит – там уже ничего лежать не будет.

Глава 23

Евгений Велвелович Козлодуев работал. И это было достаточно необычное для него состояние. В последние годы если он чем и занимался, так это разбрасыванием комментариев определённого рода по сайтам Интернета. От мысли о том, что сделает с ним сейчас кровавая гебня, узнай она хотя бы приблизительное содержание тех комментариев, его прошивал холодный пот. Он был очень доволен, что его не удостоили своим посещением ни Берия, ни, тем более, Сталин. Ему почему-то уже стало казаться, что уж они-то смогут даже мысли его прочитать.

Вот он и работал, стараясь гнать из головы дурные мысли. Ну а труд его заключался в том, что он излагал на бумаге по возможности как можно более подробно известный ему ход мировой и отечественной истории за предстоящие 74 года. Конечно, что-то было по этому вопросу в памяти его многострадального айфона, но, увы, большинство информации там было как раз про сталинскую эпоху. Он бы в своё время был бы и рад там ещё многое поместить, но всё же данный девайс не был полноценным компьютером. Даже той же памяти маловато было. Вот и старался теперь компенсировать недостатки памяти аппарата своей памятью. Получалось не всегда. К тому же вылезало много нестыковок из-за особенностей его либероидно устроенных мозгов.

Тем не менее, дело двигалось. И даже его куратор был в общем-то доволен результатом. Судя по всему, работу его внимательно изучали, так как каждый день передавали ему на листочке список вопросов по уже написанному материалу. И Евгений Велвелович по мере возможностей отвечал на них. Отвечать старался честно. Не из-за того, что возлюбил со всей широты души нынешние власти, а по самой очевидной причине – боялся запутаться. Впрочем, эти самые власти, вопреки его опасениям, отнеслись к попадаловцу достаточно гуманно. Даже поселили не в какой-нибудь задрипанной тюряге, а в заведении гостиничного типа. Правда, апартаменты практически наверняка принадлежали ведомству Лаврентия Павловича, но, тем не менее, были вполне на уровне. Примерно, как средняя гостиница начала XXI века. А уж кормили точно не всякой химией. По его разумению, может быть гебисты и хотели бы его ей потчевать, но, увы, пока все эти химические продукты со всякими там усилителями вкуса и аромата, консервантами и красителями не выпускались, чему наш фигурант был только рад.

Впрочем, была у нашего героя ещё одна веская причина добросовестно исповедоваться перед представителями так нелюбимого им ведомства. Хотя, впрочем, для этой нелюбви были достаточно веские причины. Представители этого ведомства, пусть уже и под другим названием, в своё время посадили его отца, от которого, кстати, он и унаследовал непреодолимую тягу к горячительным напиткам, за торговлю секретными документами какие он пытался продать американским агентам. И загребли его как раз во время отчаянной торговли. Впрочем, мы немного отвлеклись. Вернёмся к причине, побуждающей его на откровенность. Когда наш не совсем главный герой подходил к зеркалу и хотя бы мельком бросал взгляд на изображение своего роскошного шнобеля в нём, то сразу понимал куда его потащат немцы, сумев выиграть предстоящую войну. Поэтому и трудился он не покладая, так сказать, пишущих принадлежностей. Евгений твёрдо помнил, что у той злополучной заправки он был не один. И не исключал, что те люди тоже куда-то могли попасть. На прямой вопрос к следователю был получен категорический ответ, что в СССР он точно в одном экземпляре оказался. Вот и опасался Велвелович, что кто-то из попадаловцев и в нацистскую Германию мог попасть. О чём и не преминул сообщить своим кураторам. И те, судя по всему, приняли информацию к сведению.

Вот и терзал Козлодуев свои измученные в его прошлой жизни алкоголем мозги на предмет воспоминаний о будущем. В данный момент он пытался как можно полнее отразить на бумаге ход Великой Отечественной войны. Конечно, многих тонкостей он не помнил или вовсе не знал, но, тем не менее, что-то похожее на правду начинало вырисовываться. На отдельных листочках он в меру своего разумения пытался изложить причины неудачного начального хода войны. Произведений про попаданцев он, как истинный мазохист, прочитал достаточно много, на основании прочитанного и писал. Более того, более двух десятков таких книг находилось в памяти его айфона. Книг тех авторов, так яростно ругаемых им на Самиздате в покинутом им Мире. Специально назначенный человек, которому наш не совсем главный герой показал как с ним обращаться, печатал изложенное в них на бумагу.

Незаметно пролетел месяц со дня попадания Козлодуева в этот Мир. И ему уже начинало казаться, что он тут живёт уже не один год. Он даже успел довольно хорошо обжить те 2 комнаты, что были в его пользовании в ведомственной гостинице. По его просьбе к тарелке репродуктора, висевшей в рабочем кабинете, добавился отечественный новенький радиоприёмник СВД-10 достаточно экстравагантного на взгляд попадаловца вида и имевшего только 2 диапазона волн. Тем не менее, свою функцию он выполнял неплохо и работа с ним ничем не отличалась от работы с более привычными ему аппаратами. Только приходилось после включения некоторое время ждать прогрева ламп. Передачи были довольно политизированы, но зато полностью отсутствовала реклама. Последнее Евгения Велвеловича очень радовало. И, самое интересное, наш попадаловец, лишённый каждодневных привычных алкогольных доз, включая пойло, гордо именуемое в начале XXI века пивом, вдруг почувствовал, что здоровье его заметно улучшилась. Да ещё этому способствовала здоровая натуральная пища, а не то творение химической промышленности, которым в его уже немного забываемом Мире приходилось регулярно травить организм. На этой почве даже как-то намного меньше стала проявляться врождённая стервозность его характера.

Глава 24

В этот день у Роботтенко Олега Падловича был своеобразный юбилей – прошёл ровно месяц со дня его попадания в этот Мир. Более того, как раз сегодня распоряжением фюрера нашему самому главному герою была выделена квартира для проживания.

И в 10 часов утра он уже осматривал свои пятикомнатные апартаменты. Впрочем, одну большую комнату занимала его охрана, ещё одну, но – маленькую, выделенная ему домработница, которой пока не наблюдалось. Начальник охраны сообщил, что пока только подыскивают подходящую кандидатуру со знанием русского языка. Спальня была относительно небольшой, зато почти половину её занимала огромная кровать. Рабочий кабинет был чуть побольше, с большим письменным столом и несколькими креслами для гостей. В углу его, рядом с массивным деревянным шкафом, примостилась здоровая всеволновая радиола фирмы Телефункен. Самым большим помещением был зал, размеры которого, наверное, превосходили габариты его всей прежней квартиры. Обстановка его практически ничем не отличалась от той, что была характерна для подобных апартаментов из начала XXI века. Даже, приглядевшись, он обнаружил в одном из углов телевизор довольно монструозного вида. Что его безмерно удивило. Не размеры, естественно, а наличие тут данного девайса. На недоумённый вопрос начальник охраны пояснил, что электронное телевизионное вещание в Берлине ведётся с 1935 года. А по этому новому стандарту высококачественного вещания – с ноября 1938 года. Правда, передачи идут всего 5 дней в неделю. В основном – по вечерам.

Затем наш попадаловец прошёл на кухню. Собственно говоря, это было две смежных комнаты, разделённые на собственно кухню и столовую. Дверей между ними не имелось, вместо них было нечто похожее на арку, полуовальную сверху. Поэтому можно было считать как одно помещение, но разделённое надвое. Судя по немаленьким размерам столовой и большому обеденному столу, с приставленными к нему кучей стульев, тут без особой толчеи могли разместиться полтора десятка человек. Ну а мойка, пара относительно небольших кухонных столов, столько же настенных шкафов располагались вдоль одной из стен кухни.

Олегу жизнь в новом для него Мире начинала нравиться всё больше и больше. О таком жилье он раньше и мечтать не мог. Даже ванна тут, мало того, что не была совмещена с санузлом, но и размерами напоминала небольшой бассейн.

Переезд на новое место жительства можно было считать состоявшимся. Благо, вещей с собой из того Мира было совсем немножко. Ну, если не считать, разумеется, автомобиля. Который, впрочем, сам Гитлер пообещал заменить на какое-нибудь приличное его здесь статусу авто этого Мира. Ну не на "Запорожце" же рассекать по Берлину? Лучшего способа привлечь к себе внимание всех разведок Мира придумать попросту невозможно. Да и, что уж тут греха таить, сей лимузин, не исключено, имел пробег с десяток длин экваторов. Если не больше. А тут на новый меняют без доплаты.

Впрочем, муза опять постучалась в душу нашего писателя. Он прошёл в рабочий кабинет, уселся за письменный стол и стал творить нетленку про супе-пупер-мега-крутого Черчилльпука. Да, да, того самого романа для английских читателей, сюжет которого наш наиглавнейший герой обговаривал ранее с Мюллером. Если вкратце, то все действия в книге строятся вокруг попадания сознания покойного английского короля Ричарда I Львиное Сердце в голову английского же премьера Черчилля. После чего, в результате головокружительных приключений получившийся гибрид возвращает Англии все отделившееся от неё до 1939 года колонии, включая Соединённые штаты Америки, и даже завоёвывает новые в северной и южной Америке.

Глава 25

Утро 7 ноября 1939 года начиналось для господина Трулля как обычно. Вернее, обычным было лишь его пробуждение. Довольно позднее, к слову сказать, для этого времени. Ибо настенные часы показывали уже 8 часов. И разбудил его вежливый стук в дверь спальни кого-то из его охраны. Настроение было достаточно приподнятым. Ещё бы, вчера, наконец-то, была удовлетворена его просьба о предоставлении ему американского гражданства. Исполнилась голубая мечта его детства и юности. Вот поэтому, как он считал, теперь его с полным правом можно было назвать господином. Его душа ликовала. Ибо это было признаком его уникальности. Ведь, можно утверждать, всем претендентам на это самое гражданство, приехавшим в штаты из других стран, этого знаменательного события приходилось ждать не в пример дольше. Он с удовлетворением взглянул на новенький американский паспорт, лежащий прямо на прикроватной тумбочке, и стал быстро одеваться.

А повод для спешки был и повод существенный. Сегодня в 11 часов дня ему предстояло наконец-то встретиться с Рузвельтом. Тимофей Алоизович понимал, что особых откровений президент от него вряд ли ожидает. В конце-то концов, практически всё, что знал наш квалифицированный потребитель, он уже смог изложить на бумаге. И наверняка с этими записями успел внимательно ознакомиться глава государства.

– А вот тут он ошибается, – с удовольствием подумал попадаловец, – если бы Рузвельт знал, что у меня спрятано недалеко от места "высадки", то, наверняка, назначил бы встречу со мной едва ли не в тот же день, как получил про это информацию! Ну, ничего, сегодня я его ещё удивлю.

Он вышел из спальни и направился к умывальнику в ванную. Вымыл лицо и руки, почистил зубы уже ставшим почти привычным зубным порошком и прошёл на кухню, где его уже ожидал завтрак.

– А ведь сегодня в совке празднуют день октябрьского переворота, – вспомнил вдруг наш не совсем главный герой, – там, наверное, сейчас под страхом расстрела сгоняют всех на демонстрации. Даже в самых глухих деревнях! Хорошо, что я всё же не попал туда. Сейчас бы уже, наверное, расстреляли. Не помогли бы никакие девайсы из будущего. Удача, что я оказался в свободной стране. За несчастный китайский приёмник и советский "Рекорд", которые я представил им как мою личную собственность, на открытый на моё имя счёт в банке положили целых 25000 долларов. Это не считая тех 100000, что лежит на моём счёте в банке за мои воспоминания, кхм, о будущем. А тут пока ещё бакс гораздо весомей, чем был в моё время.

Покончив с завтраком, Трулль проследовал в комнату, что была отведена ему под рабочий кабинет. Вскоре, постучавшись, к нему заглянул начальник охраны.

– Сэр, – проговорил вошедший, – через 20 минут должен подойти автомобиль на котором мы поедем к президенту.

– Да, я уже практически собрался. Буду ожидать в своём кабинете.

– Хорошо, мистер Трулль, я предупрежу когда машина подъедет, – ответил его старший охранник и совершенно бесшумно исчез из комнаты.

Чтобы как-то скоротать время, Тимофей Алоизович подошёл к стоящему в углу комнаты огромному радиоприёмнику фирмы RCA и включил его. Аппарат чем-то напоминал по форме советские часы с кукушкой. Только был гораздо массивнее. Всю верхнюю часть у него занимала какая-то вычурная решётка из под которой проглядывала ткань, прикрывающая динамик. Ниже и ровно посередине корпуса располагалась миниатюрная шкала. А у самого основания находились три деревянных же одинаковых по форме и размеру ручки управления. Покрутив немного ручку настройки после прогрева ламп хозяин кабинета настроился на одну из музыкальных станций. Несмотря на древность по его меркам, аппарат работал весьма неплохо на слух. Лишь иногда в звук радиопередачи проникали небольшие помехи от грозовых разрядов.

Время пролетело незаметно и появившийся наконец охранник сообщил, что машина подана. Прихватив со стола небольшую папку с какими-то бумагами и выключив по дороге к выходу приёмник, Трулль направился навстречу своей судьбе.

Глава 26

А этим же утром, пока мистер Трулль собирался на аудиенцию к Рузвельту, в ближайших окрестностях материализовавшегося из параллельного Мира здания заправки, кипела работа. Три неприметно одетых довольно молодых человека лет около тридцати на вид, что-то упорно искали. И делали это уже третий день подряд с раннего утра и до ночи. Вернее, поиском занимался только один человек, вооружённый последним достижением современной науки – металлоискателем . Сей девайс представлял из себя довольно большой и тяжёлый прямоугольный ящик, с помощью ремня болтавшийся на левом боку. Из него шёл кабель в где-то полутораметровую штангу, заканчивающуюся чем-то вроде небольшого обруча. Другой провод из прибора тянулся к наушникам на голове оператора. Иногда человек останавливался, немножко крутил какие-то ручки на панели своего электронного ящика. Но, поводив немного обручем из стороны в сторону, двигался дальше.

Его сопровождающие были не столько помощниками, сколько – охранниками. Один из них шагал немного впереди, успевая внимательно оглядываться по сторонам. Второй шёл в метрах десяти сзади. В руках он нёс небольшую лопату. И так же внимательно озирал окрестности, периодически оглядываясь назад.

Подойдя к весьма толстому, но не поражавшего своей высотой дереву, оператор вдруг резко замедлился. Затем обошёл его вокруг, водя обручем металлоискателя по сторонам. Затем и вовсе остановился, внимательно смотря на землю перед деревом.

– Тут что-то есть, – произнёс он, дождавшись подхода напарников, – попробуем вот тут немного покопать, только очень осторожно. Судя по всему, там что-то находится совсем недалеко от поверхности земли.

– Боишься, что заминировано? – хохотнул человек с лопатой.

– Нет, опасаюсь повредить содержимое, – серьёзно возразил оператор металлоискателя, – кто его знает, как тут всё уложено. Впрочем, может это и не то, что мы ищем. Помнишь, как мы вчера вечером нашли несколько закопанных пустых консервных банок?

– Разумеется, – ответил тот, осторожно начав лопатой расчищать указанное место и рядом с ним от листьев и прочего мусора, – смотрите-ка, а здесь недавно совсем грунт трогали!

Затем, аккуратно стал лопатой снимать верхний слой почвы. После чего, отложив инструмент в сторону, стал, предварительно одев перчатки, выгребать землю уже руками. На попытки напарника помочь, сказал:

– Карл, я один управлюсь. Пройдись лучше вокруг и посмотри внимательнее, вдруг кого черти принесут не во время, – и продолжил дальше работу, проводив взглядом молча удалившегося напарника.

Впрочем, долго копаться не пришлось, так как руки нащупали какой-то белый мешок из непонятной ткани. Осторожно освободил его от остатков земли и вынул. А уже внутри него был пакет из материала, чем-то напоминающего целлулоид, только очень тонкого. Под ним обнаружился ещё такой же. Извлёк и его. Дальнейшие раскопки ничего не дали. Оператор металлоискателя на всякий случай исследовал яму своим прибором, но тоже ничего не обнаружил. Они развернули первый пакет и увидели там какой-то металлический пультообразный ящик с тумблерами, кнопками и лампочками из которого тянулись кабель с болтающимся разъёмом на конце и сетевой шнур с вилкой. Тут же лежали какие-то документы на русском языке.

Затем исследовали второй свёрток. Он был упакован более солидно. Во вложенных друг в друга нескольких пакетах находились какой-то прибор серебристого цвета, больше похожий на толстую папку; чёрный прямоугольный пенал из которого торчали кабель с небольшим круглым разъёмом и сетевой шнур с такой же вилкой, как у пульта из первого пакета; ещё один прибор размером с приличных размеров блокнот и почти такой же формы; и, наконец, была ещё какая-то гипертрофированной формы сетевая вилка с торчащим из неё тонким шнуром с небольшим разъёмом на конце.

– Александр, что делать дальше будем? – спросил обладатель лопаты.

– Будем заканчивать поиски, – ответил тот, – вряд ли объект делал тут много закладок. Да и опасно вокруг становится, чего доброго, он сообщит там, в Вашингтоне, об этом "кладе". Если уже не доложился. И тогда здесь будет не протолкнуться от людей определённых специальностей. Если они нас заметят, то уйти мы вряд ли сможем... А, вот и Карл показался.

– Нашли чего? – поинтересовался подошедший, взглянув на разложенные вокруг девайсы.

– Разве не видишь? – ответил вопросом на вопрос Александр, – Только не спрашивай, а что это такое. Мы не больше твоего знаем. Дуй сейчас к нашей машине, благо, она довольно недалеко от этого места, и тащи оттуда в темпе тот мешок с железяками, что лежит в багажнике. А мы с Антоном пока это всё аккуратненько упакуем и немного расширим яму. И заодно металлоискатель зароем – он нам больше не понадобится, да и большой он, в машине незаметно его теперь не провести. Тайник в ней займут наши находки, а на виду его теперь опасно с собой таскать будет. Вдруг кого на нехорошие мысли наведёт, и тогда всё содержимое машины перетряхнут.

Вдвоём они быстренько сложили найденное в пакеты в таком же порядке, как там всё и было до этого. Затем Антон прошёл метров 150 в направлении машины, вырыл яму немного в стороне от тропинки, сложил в неё металлоискатель, закопал и сверху припорошил опавшими листьями. После чего достал из бокового кармана пачку английских сигарет "Кент", извлёк оттуда единственную находившуюся там и закурил. Сделав пару-тройку затяжек, закашлялся, положил её примерно посередине между сделанной захоронкой и тропинкой и аккуратно носком ботинка затушил. Наклонившись убедился, что надпись с маркой вполне читаема и вернулся к Александру, где быстренько углубил и расширил имевшуюся там яму от предыдущего "клада".

Минут через десять после окончания работы явился запыхавшийся Карл с мешком на спине. Тут же его засунули в тот мешок, в котором находилось найденное. Общими усилиями они запихали поклажу в яму, после чего Антон засыпал всё землёй, притоптал и аккуратно припорошил сверху опавшей листвой. Убедившись, что всё выглядит так, как будто и никого тут не было, троица, подхватив добытые пакеты в руки, быстрым шагом направилась к своему авто.

Весь путь занял около двадцати минут. Впрочем, лес не отличался особой густотой и обилием бурелома, поэтому особо не устали, хоть и спешили. Подойдя к своему чёрному "Бьюику" 1937 года выпуска, уютно устроившемуся в небольшой ложбинке на окраине леса и не видимому поэтому с дороги, они быстренько сложили свой груз в тайник под задним сиденьем. За руль сел Карл, так как авто было зарегистрировано на него. Антон же, уже усевшись на сиденье, достал пустую пачку из под сигарет "Кент", смял её в руке и запустил метра на 4 в сторону ближайших кустов. Из другого кармана он же извлёк пистолетный патрон и выбросил рядом с машиной. Остальные никак на это не отреагировали – такое действие было предусмотрено заранее. Собрались уже было ехать, как услышали, что по дороге перемещается, судя по звукам, небольшая колонна машин. Поэтому тронулись лишь тогда, когда шум стих. Выехав на дорогу, поехали в том же направлении, что и слышимая ими колонна. Впрочем, буквально через пару минут они её нагнали, так как она остановилась. Притом, замерла практически напротив того места, откуда был кратчайший путь к перенёсшемуся из параллельного будущего зданию заправки.

– Хорошо, что перед этим местом дорога делает небольшой поворот, – произнёс Александр, – иначе они могли заметить, как мы из леса выбираемся. Но, все равно, надо побыстрее уносить ноги отсюда. Когда обнаружится пропажа, здесь все на уши встанут. И, опасаюсь, случится это очень скоро. Максимум, через час поднимется тревога. Ну, если у них нет рации, в чём я очень сомневаюсь, то часа через полтора-два. Придётся нам сегодня без обеда остаться.

Остальные промолчали, глядя как из большого грузовика выбираются пара десятков солдат, а из шести разношерстных легковушек выходят примерно вдвое меньше гражданских лиц. И вся эта орава, в чём уже не было у них сомнения, направляется к зданию несчастной заправки. Карл не спеша проехал мимо этого сборища, благо ещё, никто их останавливать пока не пытался, и прижал педаль газа до упора лишь тогда, когда они оказались невидимыми для их оппонентов.

Впрочем, когда показывались довольно редкие встречные машины, скорость, чтобы не вызывать излишнее подозрение у их водителей и пассажиров, приходилось снижать до приемлемого уровня. А ровно через полтора часа от начала движения, они подъехали к небольшому городку, что служил их промежуточной целью.