Текст книги "Изгнанники"

Автор книги: Михаил Михеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 51 страниц) [доступный отрывок для чтения: 19 страниц]

Есть Пакистан. А еще Иран… Эти выползли в космос самостоятельно, самостоятельно колонизировали несколько планет. И деградировали, точнее, остановились в развитии, закуклились во внутренних проблемах после того, как им чувствительно дали по протянутым наружу рукам. А любая остановка в развитии ведет если не к деградации, то к отставанию от других, это аксиома. Вот и варятся в собственном соку, все более теряя шансы стать вровень с соседями. А соседи, в общем-то, и рады – возиться с фанатично настроенными исламистами никому неохота.

Есть Китай. Впрочем, после того, как Китай лет двести назад решил, что вновь страдает от перенаселения, подходящие миры в его секторе кончились, а терраформировать планеты дорого, он сам поставил крест на своем будущем. Нет, откусить у соседа, что плохо лежит, – святое дело, но вот только думать, у кого из соседей и что ты собираешься откусывать, тоже надо. А так… Вначале китайцы попробовали на зуб индийский сектор и жестоко получили по зубам, потом пощупали немецкий и получили по зубам еще больнее. А затем, очевидно, окончательно потеряв чувство реальности, а может, с чьей-то подачи, Китай предъявил претензии на несколько планет русского сектора. Предъявил вначале словесно, а «в конце» уже и не было – китайские звездолеты не успели даже сняться со своих баз, а русские, не страдая ни пацифизмом, ни излишним дружелюбием, эти базы уже накрыли. Китай вбомбили в каменный век одним быстрым и жестоким ударом, не церемонясь в средствах и не задумываясь обо всяких пошлостях вроде гуманного отношения к противнику.

Так вот, все эти страны по разным причинам имели много наземного транспорта, однако у одних не было бесконечных пробок как нормальной жизненной ситуации, а другие СЕРЬЕЗНОЙ разведкой похвастаться не могли. Зато такая разведка была у одной из самых развитых стран, в которой традиции чтили фанатично, а потому пользовались почти исключительно неудобным и опасным наземным транспортом. Проще говоря, все это наблюдалось у лидера Британского Содружества Великобритании, которая, хотя и давно перестала быть великой, страсти к интригам не потеряла. И претензий на доминирование, кстати, тоже, хотя и русские, и американские, и немецкие, и даже японские боевые флоты уже не раз в пограничных стычках доказывали всю пагубность такого явно избыточного самомнения. А уж доморощенных джеймсов бондов, лоуренсов аравийских и прочей швали у выходцев с туманного Альбиона всегда было с избытком, поэтому с большой долей вероятности Соломин решил, что перед ним сейчас именно англичанин. А значит, при любом повороте событий перед ним сидел если и не враг, то, во всяком случае, тот, кто готов всегда предать и продать любого, прикрываясь словами о благе своей зачуханной Британии.

– Ну, пробки так пробки, – безразлично откликнулся Соломин, впадая в привычный образ пирата-алкоголика. – Только совет вам на будущее. Хотите, чтобы серьезные люди относились к вам всерьез, – будьте пунктуальны.

Взгляд британца яснее всяких слов показывал, что он думает о серьезных людях вообще и о Соломине в частности. А зря, зря, молодой человек, вы свои эмоции демонстрируете, тоньше надо быть и к людям внимательнее. Да, пираты – люди не самые уважаемые, тем серьезнее они цепляются за собственное самомнение. Человеку надо чувствовать себя значительным, хотя бы в собственных глазах, и если кто-то ему эту самооценку рушит или хотя бы понижает ее планку, то он рискует нажить кровного врага. А большинство пиратов – народ простой, поэтому для них реакция на того, кого они считают врагом, тоже проста до безобразия. Шмальнут из бластера между глаз – и все, прости-прощай шпионская карьера, трупу чины и ордена все равно ни к чему. Поэтому, мальчик, думал Соломин, наблюдая за заказчиком из-под полуопущенных век, ты сейчас очень-очень рискуешь. Кто-нибудь из его коллег-пиратов, кто попримитивнее, да с более истрепанными нервами, уже к бластеру бы тянулся. Соломину тоже захотелось если не выстрелить, то хотя бы двинуть британцу по наглой морде, однако он сдержался – ему было проще, русские британцев традиционно не слишком любили, а после нескольких войн еще и презирали. Ну а спустить с рук недостаток тому, кого презираешь, несколько проще – ты изначально воспринимаешь его ниже себя и все его ляпы считаешь неизбежными, как и положено для низшего существа.

– Да, пробки, – британец набычился, став похожим на слегка обиженного ротвейлера. Морда, во всяком случае, стала такая же квадратная. – К этому куску камня не протолкнуться, столько здесь всякой швали собралось.

Соломин и сам не слишком-то уважал пиратов, хотя, волею судьбы, принадлежал к их числу, но снобизм англичанина его покоробил. Окинув собеседника тяжелым взглядом, он мрачно произнес:

– Вы знаете, молодой человек, я бы на вашем месте со словами-то поосторожнее – космос хамов не любит.

– Вы еще скажите, прилетят злые дяденьки пираты и отшлепают меня по попке… Не смешите, капитан, единственный в обозримом пространстве пиратский корабль, способный реально угрожать моему крейсеру, – это ваш монстр. Но сам по себе он ничто, без приказа капитана никуда он не полетит и никого не тронет, а с капитаном, то есть с вами, у меня деловые отношения. Насколько я знаю из вашего психологического портрета, вы вряд ли нападете на своего партнера.

– Ну, во-первых, психологические портреты составляют такие же люди, как и мы с вами. Они, конечно, считают себя самыми умными, но, поверьте, это им так кажется. Такие же люди, со своими достоинствами и недостатками, ничуть не лучше, чем вы или я, и не умнее, да-с… А людям свойственно ошибаться. Примите совет на будущее, если оно у вас будет, конечно, не слишком доверяйте мозговедам и мозгоклюям – проживете намного дольше.

– А во-вторых?

– В смысле?

– Капитан, не старайтесь казаться идиотом. Вы сказали «во-первых», а это подразумевает, что будет еще как минимум «во-вторых», а может быть, и «в-третьих».

– Наблюдательность долгой и счастливой жизни способствует, примите поздравления. А вот привычка цепляться к словам – как бы не наоборот. Но раз уж пошла такая пьянка, то советую иметь в виду: любые деловые отношения, любое партнерство имеют свойство заканчиваться. Это во-вторых. Они у нас, думаю, сегодня и закончатся – вы получите товар, я – деньги, и разойдемся мы, как в море корабли. Может статься, что спустя не такое уж и долгое время мне закажут уже вас. А может, просто случайно захвачу вместе с каким-нибудь кораблем – всякое бывает, и старое знакомство – еще не повод считать себя в шоколаде. И, в-третьих, просто для сведения, в космосе есть не только пираты, военные, торговцы, разведка и прочие порождения нашего пылкого разума. Космос – он ведь огромен и как следует все еще не исследован. В любой момент в нем можно наткнуться на что-то, о чем мы не имеем ни малейшего представления. И не факт, что это «что-то» будет к нам настроено благожелательно или хотя бы нейтрально. Во всяком случае, я бы на это не рассчитывал.

– Ой, вы мне еще расскажите байку про «Летучего голландца». Я, пока сюда добирался, этих баек наслушался столько, что самому смешно уже – наш капитан, очевидно, решил, что нашел свежие уши, и скармливал мне все страшилки, которые только мог вспомнить. Скажите честно, я что, похож на идиота?

«На салагу ты похож», – подумал Соломин, но промолчал, потому что знал, насколько бесполезно объяснять что-то таким людям. Не потому, что они дураки, а потому что не живут этим – как они поймут то, что любым космонавтом воспринимается как непреложная истина? Для них космос – это всего лишь пустота, огромное пространство, которое давно и успешно преодолевается, осваивается и не несет никаких сюрпризов страшнее пиратского корабля или шального астероида. Ну, флаг вам в руки, господин некосмонавт. Думайте, что хотите. Все равно любой, кто связал с космосом свою жизнь, знает, что есть легенды и Легенды. Последние очень часто материальны и далеко не всегда безобидны.

Взять, например, Темного Паладина. Ученые мужи твердят, что чушь это, не может такого быть, однако же любой космонавт, при котором заговорят об этом то ли чуде, то ли чудовище, суеверно сплюнет. Чушь или нет, а жить-то охота, поэтому лишний раз перекреститься совсем не помешает. А ведь Темный Паладин – легенда простенькая. Существовал, дескать, лет пятьсот назад экспериментальный боевой корабль с искусственным интеллектом. Тоже, кстати, чушь – нет и не было раньше никаких полноценных искинтов, уровень технологий не позволял. Их и сейчас-то только начали строить, от уровня экспериментальных образцов не отошли еще.

Так вот, существовал такой вот корабль, точнее, экспериментальная боевая станция поддержки флота. Была тогда, во времена слабых двигателей и низких скоростей, такая концепция – отправляясь в дальние походы, флот тащил за собой самоходную боевую станцию, по сути, огромный арсенал, утыканный орудиями и ракетами. Для чего? А чтобы туда-сюда потом не ползать. Подошел куда надо, отстрелялся-отбомбился, разнес все вдребезги и пополам и пошел себе дальше, пополнив боезапас с арсеналов станции. Ну а нарвавшись на опасного противника, всегда можно было отойти под защиту крупнокалиберной артиллерии этой станции, превратив ее в волнолом на пути вражеской атаки.

Концепция, надо сказать, для того времени была не столь уж и плохая, даже пару раз в деле была успешно апробирована. Один минус – боевые станции все-таки были очень уж неповоротливы и тихоходны. Масса все-таки очень большая, а двигатели в те времена были еще слабенькие, так что никуда не денешься, ползали такие боевые станции со скоростью беременной черепахи.

Со временем, когда появились новые двигатели и скорости кораблей увеличились в разы, концепция мобильных боевых станций утратила актуальность и строительство их было прекращено, а уже построенные (их и было-то меньше десятка) были перепрофилированы в орбитальные крепости. Некоторые, кстати, сохранились до сих пор – предки строили крепко. Но была одна станция, которая оказалась сама по себе и которая дала толчок легенде.

Если верить тому, что болтают, оснащенная искусственным интеллектом станция ушла в составе Второй Сирианской эскадры долбить японцев, с которыми у Российской империи уже несколько сотен лет не было ни войны, ни мира – так, что-то непонятное. Торговля велась, причем постоянно, даже когда начинались полноценные боестолкновения, какие-то договора подписывались, культурное сотрудничество велось. Студенты постоянно по обмену ездили, пару раз даже вместе американцам морды били – и в то же время стычки происходили каждый год, и не по одному разу, еще и рейды друг против друга устраивали. Хорошие такие рейды, с орбитальными бомбардировками окраинных планет и крейсерской резней на границах. Словом, странно жили. Сейчас-то японцы привыкли – наполучали по сопатке так, что лезть в драку с русскими больше не рисковали, а тогда еще сражения шли с завидной регулярностью. Вот и пошла Вторая Сирианская, чтобы японцам хорошенько наподдать, а в результате угодила в грамотно спланированную и хорошо организованную засаду, в результате чего полегла вся. Впрочем, эскадра была небольшая – всего-то пара линкоров и эсминцы прикрытия, да еще экспериментальная станция «Паладин», новенькая, только что построенная и отправившаяся в свой первый рейд.

Вот с этого момента и начались странности, которые послужили основой для легенды. Вначале замолчала та планета, которую эскадра, в общем-то, и отправлялась бомбить. Точнее, планировалось не столько бомбить, сколько висеть над головами, давя на психику и создавая благоприятную атмосферу для дальнейших переговоров, но вот не срослось, не добрались… А планета замолчала, все станции космической связи заткнулись, и так резко, что никто ничего не понял. Позже японские разведывательные корабли обнаружили, что ничего живого на ней не осталось, только оплавленный камень и огромные поля, покрытые спекшимся в радиоактивное стекло песком.

Кто мог сотворить такое, было неясно. Лишь позже, осматривая место сражения, огромную братскую могилу, в которую превратилась неспешно дрейфующая по космосу расстрелянная эскадра, кто-то обратил внимание, что в облаке обломков «Паладин» отсутствует, а масса самих обломков подозрительно мала. Однако в том момент разворачивался очередной англо-франко-германо-российский конфликт, и всем было не до того. Про нестыковки забыли и предпочли больше не вспоминать, а зря.

Через месяц ситуация повторилась возле еще одной японской планеты. То есть раз – и пропала связь. Пришли разведчики – следы жестокой бомбардировки, руины городов, радиация и никаких следов исполнителя. Еще через полгода пропал японский крейсер… Потом исчез корабль геологов…

Все это списывали то на пиратов, то на какие-то природные аномалии, но легенда уже родилась, и, если верить ей, счастливо уцелевшая в том сражении боевая станция теперь ходила по космосу в автономном режиме и, управляясь искусственным интеллектом, нападала на все нерусские корабли и планеты, которые встречались на ее пути. За эту гипотезу говорил тот факт, что все это происходило исключительно в пределах сектора, не выходя за его границы. Находились свидетели, неизвестно, говорившие правду или красочно выдумывающие о том, что своими глазами видели старинную боевую станцию без ходовых огней, всю утыканную надстройками, сделанными из обломков вражеских кораблей. Логично, кстати, – искинт, если он и вправду существовал, вполне мог додуматься о модернизации станции и установке на нее трофейных орудий и двигателей взамен разбитых или устаревших. Официальная наука этот феномен отвергала напрочь, однако у каждого капитана в сейфе лежали опознавательные коды, давным-давно устаревшие, но притом актуальные для систем опознавания древней станции. А то, что коды эти предписывалось иметь специальным приказом по флоту, о многом говорит.

При этом Темный Паладин – еще не самая грозная легенда космоса. Есть, например, Странник, встреча с которым неминуемо приводит к гибели экипажа корабля от какой-нибудь болезни, или Блуждающая Звезда – якобы сверхплотная звезда всего-то километров ста в диаметре, а массой – почти как Солнце, неожиданно появляющаяся в разных точках пространства и столь же неожиданно исчезающая. Словом, легенд много, и довольно сложно подчас отличить правду от вымысла. В конце концов, кто бы подумал, что окажется правдой легенда о Черном Пожирателе? Да никто! Животное размером с небольшую планету, да еще и обитающее в открытом космосе, вызывало смех у ученых, хотя не раз и не два находились очевидцы, видевшие эту тварь. И яйцеголовые смеялись ровно до тех пор, пока экипаж рейдера «Коломна» не завалил сразу двух чудовищ. До того встречи между пожирателями и кораблями кончались или гибелью корабля (пожиратели поглощали все, до чего добирались, от излучения до астероидов, и земные корабли были им чем-то вроде конфетки), или, если корабль обнаруживал тварь достаточно далеко, поспешным бегством. На «Коломне» же стояли новые орудия, которые, как оказалось, рвали пожирателей в клочья, что и позволило капитану не только отбиться, но и добыть редкостные по тем временам трофеи и доказать, что легенды могут стать явью. Это сейчас на пожирателей даже сафари устраивают, от чего их поголовье в исследованном космосе неуклонно снижается, а тогда это был эпический подвиг. Капитан «Коломны» даже орден получил, да и экипаж наградами обойден не был.

Или вон хищная туманность, так же, как и пожиратель, жрущая все на своем пути. Только размеры побольше, а так – вполне себе живое существо, хотя с пожирателями ни разу не родственники. И тоже ученые не верили, пока случайно не наткнулись. Правда, тогда был как раз научно-исследовательский корабль, который и исследовать туманность смог, и сбежать ухитрился почти без потерь в людях. Там, кстати, янкесы отличились – их экспедиция была. А Призрак Космоса и вовсе оказался пиратским кораблем. Везение его капитана, ухитрившегося непонятно где раздобыть секретную тогда систему маскировки от радаров, кончилось, когда он сдуру прошел слишком близко от немецкого линкора, а немцы то ли с перепугу, то ли согласно каким-то своим инструкциям, врезали по непонятному объекту из главного калибра. Словом, много в космосе тайн, и никогда не знаешь, на что и где нарвешься. Не секрет, что человечество осваивает космос – а космос осваивает человечество.

Но все это можно объяснить понимающему человеку, который живет космосом, а не рассматривает его лишь как расстояние, отделяющее точку А от точки Б. Перед Соломиным же сидел пацан, которому доверили задание и немалые деньги. Соответственно, с ним можно было разговаривать о деле, но не стоило даже и пытаться обсуждать столь высокие материи. Оставалось только вздохнуть, загнать раздражение поглубже и перейти к делу.

– Итак, молодой человек, простите, не знаю вашего имени…

– Называйте меня Смит. Просто Смит.

Логично. Смит – фамилия распространенная в англоязычных странах по самое «не могу», да и вне их встречается, а значит, не несет никакой смысловой нагрузки. Оставалось только хохотнуть и, в ответ на удивленное поднятие бровей, рассказать анекдот про кастрированную собаку. «Тобик, просто Тобик»… Кажется, мальчишка обиделся, но виду не подал, что говорило о его выдержке.

Соломин усмехнулся про себя и сделал то, чего от него ожидали и что намного больше соответствовало образу, чем излишнее умничание, – чуть привстал, взял со стола предусмотрительно поставленный туда доном Мигелем бокал и налил из стоящей там же бутылки густого, темно-красного вина. Покатал жидкость во рту, оценивая вкус, и пришел к выводу, что старый боров не поскупился – вино было отменным. Не то чтобы Соломин был таким уж ценителем, но разбирался он в винах неплохо – происхождение обязывало. Аккуратно налил во второй бокал и сделал приглашающий жест. Англичанин, к его удивлению, не стал изображать брезгливость – взял свой бокал, с видимым удовольствием выпил вино и не отказался от добавки. То ли хотел показать свою, так сказать, близость к народу, то ли и впрямь был, если рассмотреть повнимательнее, человеком достаточно простых нравов. Соломин улыбнулся поощрительно и задал, наконец, давно интересующий его вопрос:

– Ну что же, мистер просто Смит, а теперь объясните мне, почему вы дали мне неверную информацию?

Ох, как жалел он сейчас, что не умеет смотреть так, как их прежний особист. Когда Соломин еще только начинал службу, прислали к ним на эту должность одного дедка – маленького такого, щупленького… Как глянет – так моментально орлы куда как покруче этого сопляка накладывали такие кучи, что Эверест с Монбланом отдыхают. И ведь ничего, вроде бы, особенного – так, обычная ласковая улыбка доброго людоеда, а эффект – как от атомной бомбы. Увы, увы, о таких способностях приходилось только мечтать и играть прежнюю роль пусть умного, но недалекого пьяницы-пирата в надежде, что игру не раскусят. Хотя, разумеется, при нужде можно было и подкорректировать образ – похоже, капитан из него уже выбивался. Что поделаешь, актером Соломин всегда был на редкость паршивым.

Вопрос, похоже, поставил англичанина в тупик. Во всяком случае, он сделал удивленную морду лица и чуть приподнял левую бровь. Для всегда кичащихся своей невозмутимостью и на протяжении десятков поколений культивировавших ее, во всяком случае, внешне, англичан это было сродни вопросу, заданному с применением ненормативной лексики. Соломин, однако, сделал вид, что не понял подоплеку игры бровями (ну, он ведь не англичанин и, во-первых, не обязан знать такие тонкости, а во-вторых, ему на них плевать), и продолжал выжидающе смотреть, сфокусировав глаза на точке, расположенной на переносице собеседника. Подобное, как он знал, доставляет этому самому собеседнику немалый психологический дискомфорт, поскольку, с одной стороны, создается впечатление взгляда глаза в глаза, а с другой – поймать этот взгляд практически невозможно. Любимый трюк очень многих преподавателей, кстати.

Пару минут поиграв в гляделки и убедившись, что капитана ему не переиграть, англичанин перешел к словам. Вот и ладушки – теперь он будет в роли оправдывающегося и, виновен или нет, все равно отдаст инициативу русскому.

– Вы можете пояснить свои слова?

– Могу.

Снова пауза. Англичанин смотрел выжидающе, а Соломин со скучающим видом развалился в кресле и с интересом разглядывал потолок. На потолке явственно проступали небольшие влажные пятна – похоже, где-то совсем недалеко проходили коммуникации, и трубы немного подтекали. Капитан считал пятна, которых было ровно четыре, сначала в одном направлении, потом в другом, потом через одно… Это, кстати, и впрямь было редкостно скучно, но Соломин стоически терпел, играя на нервах собеседника. Молчание затягивалось, и англичанина это начало заметно нервировать, чего, собственно, Соломин и добивался. Наконец молокосос не выдержал:

– Может, вы все-таки скажете?

– Что именно?

От этих слов англичанин, похоже, окончательно выпал в осадок и в течение нескольких секунд переваривал услышанное. Потом, видимо, у него сработало нечто вроде перезагрузки, и он осторожно спросил:

– Я, наверное, чего-то не понимаю. Вы сказали мне, что я сообщил вам неверную информацию. Так?

– Абсолютно точно.

– Потом я спросил у вас, можете ли вы пояснить свои слова. Так?

– Да, под присягой готов подтвердить, что именно так все и было.

– И что дальше?

– А дальше я ответил на ваш вопрос.

Англичанин снова завис, совсем как пятитысячная «Винда» – надолго, но небезнадежно. Потом, очевидно, вновь сработало прерывание.

– Может быть, у меня не все в порядке со слухом? Вы ничего не ответили.

– Значит, у вас действительно не все в порядке со слухом. Вы спросили, могу ли я пояснить, и я честно ответил, что могу.

– Но…

– Вас что-то не устраивает? Каков вопрос, таков и ответ.

Соломин не слишком и тонко издевался над собеседником, а тот, похоже, пребывал в состоянии полного обалдения от неожиданной траектории полета русской мысли. Наконец, похоже, все еще считая, что ослышался, он решил уточнить:

– Можете – и все?

– Ну да, лейтенант, могу – и все. А если хотите поподробнее, то и спрашивайте конкретнее. И вообще, как вас, такого замедленного, в разведке-то держат?

Англичанин вновь впал в нирвану. Соломин, пожав плечами (ну не придурки ли – столько веков прошло, а ничему их история не учит, все еще считают себя высшей расой, а русских примитивами), сжалился и пояснил:

– Ну подумайте сами, молодой человек. Чтобы узнать о маршруте курьера, надо быть как минимум связанным со спецслужбами, причем спецслужбами серьезными. Такими обладает либо государство из авторитетных, либо транснациональная корпорация, и тоже из авторитетных. Но у вас крейсер – стало быть, государство, потому что корпорация может иметь вооруженное гражданское судно, но за полноценный боевой корабль ее руководство возьмут за цугундер сразу же. Все-таки во главе развитых государств совсем уж дураков не держат, и они просто из чувства самосохранения не дадут никому создавать параллельные вооруженные силы. То есть вы связаны с правительственными структурами, причем сотрудник вы действующий, иначе тот же крейсер для прикрытия вам хрен бы дали. Вы – англичанин, выдали вы себя по некоторым нюансам, стало быть, вероятнее всего МИ-6, хотя могу и ошибаться. А возраст ваш – как раз для лейтенанта, максимум для капитана. Может, где-то в деталях я и ошибся, но общую картину, думаю, просек точно. Право же, не надо быть былинным героем Шерлоком Холмсом, чтобы сложить два и два.

На сей раз англичанин не завис – просто задумался надолго, очевидно, переоценивая свое отношение к собеседнику. Соломин его не торопил – еще, не дай бог, испугается, а с испуганным, то есть неадекватным противником дело иметь достаточно тяжело. Зачем усложнять себе жизнь? Пускай чуток придет в себя, но останется в непонятках относительно возможностей собеседника. Оптимальный, надо сказать, вариант.

Наконец «Просто Смит» поднял голову и совсем другим тоном, не вальяжно-расслабленым, а спокойно-вежливым, произнес:

– Я капитан. Все остальное верно. Простите, объясните, пожалуйста, почему вы считаете, что я дал вам неверную информацию.

Ну что же, цивилизуется прямо на глазах, что не может не радовать. Итак, спесь с англичанина сбили, что хорошо, но настороженности у него добавилось, что плохо. Похоже, кто бы за ним ни стоял, они сделали правильный выбор, послав на переговоры этого молодого офицера – спесь еще не успела въесться ему в плоть и кровь, глаза еще не зашорены, а юношеский максимализм уже успел поистрепаться. Такой будет достаточно гибок, чтобы договориться хоть с дьяволом, хоть с русским пиратом, хотя, если быть откровенным до конца, никто не скажет, какая миссия сложнее и опаснее.

– Хорошо, поясню. Вы ведь не спорите, что работаете в разведке или какой-либо смежной структуре? – Смит медленно кивнул. – Вот и ладушки. Таким образом, если разведка достаточно серьезна, она собрала наверняка ВСЮ информацию по курьеру. Я прав? – Вновь кивок. – Тогда какого хрена я не был поставлен в известность о том, что у курьера возле этой трижды проклятой звезды намечено рандеву с другим курьером?

– Почему вы думаете, что там было назначено рандеву?

– Мальчик, не полощите мне мозги. Два курьера в одно время, в одном месте, и оба сбрасывают скорость… Такое совпадение – нонсенс. Так что не стройте из себя невинную овечку, все равно не поверю, а отвечайте на вопрос.

– Эта информация у нас действительно была. К сожалению, она появилась уже после нашего разговора, и сообщить ее вам не было никакой возможности. Прямой связи с вами у нас не было.

– Гм… Времени, в принципе, было предостаточно, можно было передать информацию с кораблем. Понимаю, самим светиться не хотелось, но человек, который организовал нашу встречу, улетел тогда с вами и, подозреваю, успел бы вернуться. Да и канал связи со мной у него был.

– На более высоком уровне, – Смит почти русским жестом ткнул пальцем вверх, – было принято решение о прямой работе с вами. Без посредников. Я, признаться, был против, но, тем не менее, логика в этом есть. Знают двое – знает и свинья, не так ли?

Соломин, чуть усмехнувшись про себя, глядя на напрягшегося при его движении британца, привстал из кресла и взял из стоящей на столе вазы с фруктами крупное яблоко, твердое, как камень, и красное, как огонь. С хрустом надкусил, с наслаждением разжевал деликатес. Надо же – настоящее, земное, их вкус ни с чем не спутаешь. Яблони, конечно, прижились на многих планетах, но вкус у плодов уже немного другой, не то чтобы хуже, но другой, и ни один яйцеголовый не может сказать, почему. Одни про состав почв что-то лепечут, другие – про бактерии в этих самых почвах, но факт остается фактом: настоящие яблоки растут только на Земле, как, впрочем, и многие другие фрукты и овощи.

А англичанин-то боится, отметил про себя капитан. Боится, что за торгового агента его прямо сейчас на кусочки резать будут, хотя и старается этого не показать. Молодой еще, глупый, умом понимает, а эмоциями пока что нет – никто из русских не станет мстить за чужака. Для русских уже много столетий все остальные нации ничего не значат и моральные нормы на другие народы не распространяются. Историки и некоторые бездельники из тех, что называют себя полузабытым словом «интеллигенты» (впрочем, они и есть в большинстве историки), утверждают, что так было не всегда, что когда-то русские славились широтой души и готовностью к самопожертвованию. Может быть, и так, только окружающие этого не ценили, а вот пользовались с удовольствием. Как же, ведь оказанная услуга – уже не услуга. В общем, допомогались до того, что чуть не исчезли и как государство, и как народ. Сейчас ситуация изменилась в корне – да, русские, как и прежде, готовы погибнуть, но не допустить врага на свою землю, однако палец о палец не ударят, чтобы помочь другим, пусть их там хоть вырежут всех поголовно. Более того, они искренне не понимают, почему должны помогать хоть кому-то, особенно в ущерб собственным интересам. Во всяком случае, бесплатно помогать точно не станут, потому что, как показала практика, друзей у русских как не было, так и нет, а вот интересы, частенько идущие вразрез с интересами всех окружающих, есть всегда. И зачем согласовывать их с кем-то и искать компромиссы, если у империи не только могучая экономика, но и мощный флот и отлично обученные солдаты?

Дожевав яблоко (все же расстарался дон Мигель, такие деликатесы стоят бешеных денег) и метко запулив огрызок в стоящую в углу урну мусоросжигателя (короткая вспышка, чуть заметный запах озона), Соломин опять вальяжно развалился в кресле и с легкой улыбкой спросил:

– Что же, то, что вы были против, делает вам честь, хотя подозреваю, что ваш голос слишком слаб для того, чтобы его услышали и уж, тем более, восприняли всерьез. Надеюсь хотя бы, вы обошлись без зверств? В смысле, цветы ему на могилку носят регулярно?

Англичанин перевел дух. Конечно, он постарался сделать это незаметно, но Соломина, наблюдавшего за ним очень внимательно, его поведение не обмануло.

– Да вы, молодой человек, не бойтесь, если что – мы вас не больно зарежем. Чик – и все.

«Просто Смит» аж подпрыгнул. Соломин ласково улыбнулся:

– Да ладно вам, мы ведь не только вас лично покрошим, но и ваших начальничков, если вы нас кинуть попытаетесь, тоже рядом с вами в комфортабельные могилки положим. Будете лежать в хорошей компании. Поверьте, нам нетрудно. Мы даже расходы на похороны возьмем на себя. Честно-честно, мы люди нежадные. И не тянитесь вы так к своему бластеру – все равно я выстрелю раньше. Да и потом, сами подумайте, начнется стрельба – вам при любом раскладе не уйти. Даже если вы справитесь с моими людьми, что мне кажется абсолютно нереальным, артиллеристы моего корабля получили от меня четкий и недвусмысленный приказ расстрелять вашу лайбу, если она только попробует дернуться до моего возвращения.

Судя по посеревшей роже англичанина, он хорошо представлял себе, что будет, если линейный крейсер откроет огонь. Соломин улыбнулся ободряюще:

– А теперь вернемся к нашим баранам. Так какой из двух обнаруженных курьеров я должен был перехватить?

– В принципе, любой, – Смит, очевидно, понял, что непосредственно сейчас его убивать не планируют, и слегка воспрял духом. – Нас устроят пассажиры любого из этих кораблей.

– Что же, это не может не радовать, только вот ведь незадача – я-то не знал, за каким из курьеров должен гнаться, поэтому, как в той поговорке, погнался за двумя зайцами.