Текст книги "История крестовых походов в документах и материалах"
Автор книги: Михаил Заборов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)
Латино-Иерусалимское королевство
I. Социальные порядки в государствах крестоносцев. Отношение мусульманского населения Сирии и Палестины к западным завоевателям...Аль-Малик ас-Салих[309]309
Египетский везир Ибн Руззик.
[Закрыть] отправил мою семью на собственной барке в Дамиетту[310]310
Дамиетта – египетский порт в восточной части дельты Нила.
[Закрыть], снабдив их всем необходимым, деньгами и припасами, и дал своим распоряжения относительно их. От Дамиетты они отплыли на франкском судне. Когда они приблизились к Акке[311]311
Акка – сирийский порт к северу от Яффы, известный по средневековым латинским хроникам под названием Сен-Жан д’Акр.
[Закрыть], франкский король[312]312
Иерусалимский король Балдуин III (1142—1162).
[Закрыть], да не помилует его Аллах, послал в маленькой лодке отряд своих людей, которые подрубили корабль топорами на глазах наших людей. Король, приехавший верхом, остановился на берегу и приказал разграбить все, что было на корабле. Мой слуга добрался к королю вплавь, захватив с собой пропуск, и сказал ему: «О король, господин мой, не твой ли это пропуск?» – «Верно, – ответил король, – но обычай мусульман таков: когда судно потерпит крушение у берегов их страны, жители этой страны грабят его». – «Что же, ты возьмешь, нас в плен?» – спросил мой слуга, и король отвечал: – «Нет». Он, да проклянет его Аллах, поселил их всех в одном доме и велел обыскивать женщин, пока у них не отобрали все, что с ними было. На судне они захватили украшения, сложенные там женщинами, платья, драгоценные камни, мечи и оружие, золото и серебро, приблизительно на тридцать тысяч динаров. Король забрал все это и выдал им пятьсот динаров со словами: «С этими вы доберетесь до вашей страны». А их было, мужчин и женщин, около пятидесяти душ. В то время я находился вместе с аль-Маликом аль-Адилем в земле царя Масуда[313]313
Масуд – правитель из династии так называемых румских сельджуков, властвовал над некоторыми областями Малой Азии (приблизительно до 1156 г.).
[Закрыть] в Рабане и Кайсуне[314]314
Две крепости – Рабан и Кайсун – находились около Самосаты, на границе между Киликией и Месопотамией.
[Закрыть]. Спасение моих детей, моего брата и наших жен облегчило мне пропажу погибшего имущества. Только гибель книг – а ведь их было четыре тысячи переплетенных великолепных сочинений – останется раной в моем сердце на всю жизнь.
...У франков, да покинет их Аллах, нет ни одного из достоинств, присущих людям, кроме храбрости. Одни только рыцари пользуются у них преимуществом и высоким положением. У них как бы нет людей, кроме рыцарей. Они дают советы и выносят приговоры и решения. Раз я просил у них суда относительно стада овец, которое захватил в лесу властитель Банияса[315]315
Банияс – город в северной Палестине, на южных отрогах Антиливана, около истоков Иордана.
[Закрыть]. Между нами и франками был тогда мир, а я находился в Дамаске[316]316
Пребывание Усамы в Дамаске относится к 1138—1144 гг.
[Закрыть]. Я сказал королю Фулько, сыну Фулько[317]317
Король иерусалимский Фулько V (1131—1142), сын Фулько IV, графа Анжуйского (Франция).
[Закрыть]: «Он поступил с нами несправедливо и захватил наших животных. А это как раз время, когда овцы приносят ягнят; ягнята умерли при рождении, а он вернул нам овец, погубив ягнят». Король сказал тогда шести-семи рыцарям: «Ступайте, рассудите его дело». Они вышли из его покоев и совещались до тех пор, пока все не сошлись на одном решении. Тогда они вернулись в помещение, где принимал король, и сказали: «Мы постановили, что властитель Банияса должен возместить стоимость их овец, которых он погубил». Король приказал ему возместить их цену, но он обратился ко мне, надоедал и просил меня, пока я не принял от него сто динаров. Такое постановление, после того как рыцари окончательно утвердят его, не может быть изменено или отменено ни королем, ни кем-нибудь из предводителей франков, и рыцарь у них – великое дело.
...Однажды Танкред[318]318
Танкред, племянник Боэмунда I, правил Антиохией в 1104—1112 гг., когда Боэмунд находился в Европе, и некоторое время после его смерти.
[Закрыть], первый властитель Антиохии после Маймуна[319]319
Маймун – Боэмунд I, один из предводителей Первого крестового похода и первый князь Антиохии (1098—1104). Умер во время поездки в Европу в 1111 г.
[Закрыть], пошел против нас[320]320
Описываемый конфликт относился к 1108 г.
[Закрыть]. Мы сражались, а потом заключили перемирие. Танкред прислал гонца, желая получить лошадь одного слуги моего дяди Изз ад-Дина, да помилует его Аллах. А это была отличная лошадь. Мой дядя послал ее Танкреду с одним из наших товарищей, курдом, которого звали Хасанун, чтобы он принял участие в скачке перед Танкредом на этой лошади. Это был один из наших доблестных всадников, юноша приятной внешности, стройный станом; он скакал и опередил всех пущенных лошадей. Он явился к Танкреду, и франкские рыцари стали осматривать его руки и восхищаться его юностью и стройностью. Они убедились, что он доблестный всадник.
Танкред одарил его богатыми подарками, и Хасанун сказал ему: «О господин мой, я прошу у тебя обещания оказать мне милость – отпустить меня на свободу, если ты когда-нибудь захватишь меня в сражении». Танкред дал ему это обещание. Так, по крайней мере, полагал Хасанун, потому что франки говорят только по-франкски, и мы не понимаем, что они говорят. После этого прошел год или больше, и время перемирия истекло. Танкред пошел на нас во главе антиохийского войска[321]321
Весной 1110 г.
[Закрыть] и мы сражались у стен города. Наша конница вступила в бой с передовыми отрядами франков. Некий Камиль аль-Маштуб, наш сотоварищ курд, бился особенно яростно. Он и Хасанун соперничали в доблести. Хасанун был с моим отцом, да помилует его Аллах, и сидел на какой-то кляче, ожидая, пока слуга приведет ему лошадь от коновала и принесет кольчугу. Слуга запоздал, и Хасануна стали волновать удары копьем Камиля аль-Маштуба. Наконец он сказал моему отцу: «О господин мой, прикажи дать мне хотя бы легкие доспехи». – «Вот стоят мулы, нагруженные оружием, – отвечал отец. – Что тебе годится, то и надень». Я стоял в это время сзади отца. Я был еще мальчиком[322]322
Усаме в 1110 г. было 15 лет.
[Закрыть] и впервые в этот день видел сражение. Хасанун осмотрел кольчуги, уложенные в кожаные мешки и нагруженные на мулов, но ни одна не подходила ему. А он горел желанием выйти в бой и действовать так же, как Камиль аль-Маштуб. На своей кляче он двинулся вперед, не надев доспехов. Один франкский рыцарь преградил ему дорогу и ударил его лошадь по крупу. Она, закусив узду, умчала Хасануна в самую середину франкского лагеря. Франки захватили Хасануна в плен и подвергли его разнообразным мучениям. Они хотели выколоть ему левый глаз, но Танкред, да проклянет его Аллах, сказал им: «Выколите ему правый глаз, чтобы он не мог ничего видеть, когда будет нести щит и закроет им левый глаз». Они выкололи ему правый глаз, как приказал Танкред, и потребовали с него тысячу динаров и караковую лошадь, принадлежавшую моему отцу. Это была лошадь породы хафаджи[323]323
Бедуины племени Хафаджа ибн Амр славились разведением породистых лошадей.
[Закрыть], одна из чистокровных прекрасных лошадей, и мой отец, да помилует его Аллах, выкупил его ценой этой лошади.
Из Шейзара в этот день выступило много пехотинцев. Франки бросились на них, но не могли выбить их с места. Тогда Танкред разгневался и сказал: «Вы – мои рыцари, и каждый из вас получает содержание, равное содержанию ста мусульман. Это „сердженды“[324]324
Слово в арабском тексте представляет, вероятно, простую транслитерацию (передачу знаками иноязычного алфавита) франкского термина «сержант», т. е. оруженосец.
[Закрыть] [он разумел пехотинцев], и вы не можете выбить их с этого места!» – «Если бы не это, мы бы их затоптали и перекололи копьями». – «Лошади мои, – сказал Танкред,– всякому, у кого будет убита лошадь, я заменю ее новою». Тогда франки несколько раз атаковали наших пехотинцев, и семьдесят лошадей у них было убито, но они не могли сдвинуть наших с места...
...Я часто ездил к королю франков[325]325
Имеется в виду Фулько V Иерусалимский.
[Закрыть] во время перемирия между ним и Джемаль ад-Дином Мухаммедом ибн Тадж аль-Мулуком[326]326
Правитель Дамаска (1139—1140), брат и преемник Шихаб ад-Дина Махмуда.
[Закрыть], да помилует его Аллах, из-за долга моему отцу, да помилует его Аллах, лежавшего на короле Балдуине[327]327
Балдуин II Иерусалимский.
[Закрыть], отце королевы, супруги короля Фулько, сына Фулько[328]328
За Фулько V была замужем старшая дочь Балдуина II – Мелисанда.
[Закрыть]. Франки сгоняли ко мне пленных, чтобы я их выкупил, и я выкупал тех из них, кому Аллах облегчал освобождение. Один из франков, дьявол по имени Кильям Джиба[329]329
Европейскую форму имени установить по этой искаженной передаче затруднительно (под именем «Кильям», вероятно, кроется Гильом, или Вильгельм).
[Закрыть], выехал на своем корабле повоевать и захватил судно с магрибинскими паломниками, которых было около четырехсот душ мужчин и женщин. Ко мне приходили все новые пленные с их владельцами, и я выкупил тех, кого был в состоянии выкупить.
...У Кильяма Джиба оставалось тридцать восемь пленных, и среди них была жена одного из тех, кого великий Аллах освободил моими руками. Я купил ее у Кильяма, но не мог тогда заплатить за нее. Теперь я поехал к нему, да проклянет его Аллах, и сказал ему: «Продай мне еще десять из них». – «Клянусь истиной моей веры, – ответил он, – я продам только всех вместе». «У меня нет с собой денег, чтобы заплатить за всех, – возразил я. – Я куплю часть их, а в следующий раз куплю остальных». Но он ответил: «Я продам тебе только всех сразу», и я уехал, а Аллах, да будет ему слава, предопределил всем убежать в ту же ночь. Жители деревень вокруг Акки все были из мусульман, и когда к ним приходил пленный, они прятали его и доставляли в области ислама. Этот проклятый преследовал их, но ни один из них не попался ему в руки, и Аллах, да будет ему слава, благодетельствовал их освобождением.
...Антиохия принадлежала дьяволу из франков по имени Рожер. Он отправился в паломничество в Иерусалим, властителем которого был принц Балдуин[330]330
Балдуин II, король Иерусалимский (1118—1131) (его имя Усама сопровождает транскрипцией титула «принц»). Рожер, князь Антиохийский (1112—1119), был женат на сестре этого государя (Одиерне).
[Закрыть]. Балдуин был старик, а Рожер – юноша. Он сказал Балдуину: «Заключим такое условие: если я умру прежде, чем ты, Антиохия будет твоя, а если ты умрешь раньше меня, Иерусалим будет принадлежать мне». Они заключили такой договор и обязали им друг друга.. Аллах великий предопределил, чтобы Наджм ад-Дин Иль-гази ибн Артук[331]331
Основатель династии Артукидов в месопотамском Мардине, один из яростных борцов против крестоносцев (1108—1122).
[Закрыть], да помилует его Аллах, встретил Рожера у Баданиса в четверг пятого числа первой джумады пятьсот тринадцатого года[332]332
14 августа 1119 г.
[Закрыть]. Он убил его и перебил все войско, и в Антиохию вошло не больше двадцати человек из его бойцов. Балдуин отправился в Антиохию и вступил во владение городом.
Через сорок дней он дал бой Наджм ад-Дину... Второе сражение между ними шло с равным успехом. Отряды франков разбили отряды мусульман, а отряды мусульман разбили отряды франков; и с той, и с другой стороны было много убитых. Мусульмане взяли в плен Роберта, властителя Сыхьяуна[333]333
Сыхьяун – замок между Ладикией и Хомсом, к юго-востоку от первого из этих городов.
[Закрыть] и Балятунуса[334]334
Балятунус (лат. Platanus) – замок между Ладикией и Антиохией.
[Закрыть] и всей соседней области. Роберт в то время был другом атабека Тугтегина, властителя Дамаска, и действовал заодно с Наджм ад-Дином Ильгази, когда тот соединился с франками в Апамее при приближении восточного войска под начальством Бурсука ибн-Бурсука[335]335
Весной 1115 г.
[Закрыть]. Этот Роберт «прокаженный» сказал тогда атабеку Тугтегину: «Не знаю, как оказать тебе гостеприимство. Я отдаю тебе во власть мою страну. Пошли твоих всадников, пусть они проедут по ней и возьмут себе все, что найдут там, лишь бы не брали людей в плен и не убивали вьючных животных, а деньги и урожай пусть будут им, они могут их забрать с моего позволения».
Когда Роберт был взят в плен, атабек Тугтегин участвовал в сражении, помогая Ильгази. Роберт сам назначил за себя выкуп в десять тысяч динаров. «Отведите его к атабеку, – приказал Наджм ад-Дин, – может быть он испугает Роберта и тот назначит за себя больший выкуп». Роберта отвели к атабеку, который сидел в своей палатке и пил. Увидев приближавшегося Роберта, он встал, заткнул за пояс подол своего платья, взял меч и, выйдя к Роберту, отрубил ему голову. Ильгази послал к нему гонца, упрекая за это, и говорил: «Мы нуждаемся в каждом динаре для уплаты туркменам, а этот назначил за себя выкуп в десять тысяч динаров. Я послал его к тебе, думая, что ты испугаешь его и он увеличит свой выкуп, а ты убил его». – «Я не умею лучше пугать, чем так», – отвечал атабек.
Тогда Антиохией стал владеть Балдуин, принц. Он был многим обязан моему отцу и дяде, да помилует их обоих Аллах. Когда он был взят в плен Нур ад-Даула Балаком[336]336
Нур ад-Даула Балак – владетель нескольких крепостей в области Малатии (Мелитены), один из ожесточенных противников крестоносцев; убит в 1124 г. Балдуин II был взят им в плен в апреле 1123 года.
[Закрыть], да помилует его Аллах, а после убийства Нур ад-Даула перешел к Хусам ад-Дину Тимурташу ибн Ильгази[337]337
Хусам ад-Дин Тимурташ – сын и преемник мардинского Артукида Ильгази, к которому после смерти Балака перешел Халеб, где был заключен Балдуин II.
[Закрыть], тот отправил его к нам в Шейзар, чтобы мой отец и дядя, да помилует их обоих Аллах, оказали посредничество в получении за него выкупа, и они хорошо обращались с ним. Когда Балдуин получил власть[338]338
Он был отпущен из плена в августе 1124 г.
[Закрыть], на нас лежал долг властителю Антиохии. Балдуин охотно сложил его с нас, и наши дела с Антиохией пошли успешно.
И вот, когда Балдуин находился в таком положении и у него был послом наш товарищ, к Сувайдии[339]339
Сувайдия – порт Антиохии на Средиземном море.
[Закрыть] однажды приплыла лодка, в которой был юноша в лохмотьях. Он явился к Балдуину, и тот узнал в нем Ибн Маймуна[340]340
Ибн Маймун – князь Боэмунд II Антиохийский (1126—1131), женатый на младшей дочери Балдуина II – Алисе.
[Закрыть]. Балдуин вручил тогда юноше власть над городом, а сам ушел и разбил свои палатки в окрестностях... Впоследствии Балдуин вернулся в Иерусалим.
...Народ перенес от этого дьявола Ибн Маймуна великие бедствия. Однажды он пошел на нас с войсками и стал лагерем. Мы сели на коней и построились против франков, но ни один из них не пошел на нас, и все оставались в своих палатках. Мы стояли на пригорке и смотрели на них; между нами была река аль-Аси. Мой двоюродный брат Лейс ад-Даула Яхья ибн Малик ибн Хумейд, да помилует его Аллах, спустился с этого пригорка и направился к реке. Мы думали, что он хочет напоить свою лошадь, но он переправился через реку около отряда франков, стоявшего близ палаток. Когда Лейс ад-Даула приблизился к франкам, к нему подскакал один из рыцарей. Оба противника бросились друг на друга, но каждый из них уклонился от удара другого. Тогда я поспешил к сражавшимся с моими молодыми сверстниками. Франкский отряд отступил, а Ибн Маймун сел на коня вместе с войсками, и они ринулись вперед, словно поток. Лошадь нашего товарища была ранена.
Первые ряды франков столкнулись с нашими передовыми воинами. В наших войсках был один курд по имени Микаил, который попал, спасаясь бегством, в первые ряды франков. Один франкский рыцарь, преследуя Микаила, пронзил его копьем; курд, убегая от него, стонал и громко кричал.
Я догнал Микаила, а франк отвернулся от курда и свернул с моей дороги, направляясь к нашим всадникам, стоявшим толпой близ реки на нашем берегу. Я помчался за ним следом, погоняя лошадь, чтобы настигнуть его и ударить копьем, но лошадь не могла за ним поспеть. Франк не оборачивался ко мне, стремясь только к этим столпившимся всадникам. Наконец он достиг их, а я все следовал за ним. Наши товарищи нанесли его лошади несколько ран, но франкские воины уже устремились по следам рыцаря в таком множестве, что мы бы их не одолели. Франкский рыцарь повернул назад, и его лошадь была при последнем издыхании. Он поехал навстречу своим воинам, повернул их всех обратно и сам воротился с ними.
Этот рыцарь был Ибн Маймун, владыка Антиохии. Он был еще юноша[341]341
Боэмунд II стал князем в Антиохии, еще не достигнув двадцатилетнего возраста.
[Закрыть], и его сердце наполнилось страхом, но если бы он оставил своих воинов действовать, они бы обратили нас в бегство и гнали бы до самого города.
...Слава творцу и создателю! Всякий, кто хорошо понимает дела франков, будет возвеличивать Аллаха и прославлять его. Он увидит во франках только животных, обладающих достоинством доблести в сражениях и ничем больше, так же как и животные обладают доблестью и храбростью при нападении.
Я расскажу кое-что о делах франков и об их диковинном уме. В войсках короля Фулько, сына Фулько[342]342
См. стр. 142, прим. 5.
[Закрыть], был всадник, пользовавшийся большим почетом, который прибыл из их страны, совершая паломничество, и возвращался туда. Он подружился со мной, привязался ко мне и называл меня «брат мой»; между нами была большая дружба, и мы часто посещали друг друга. Когда он собрался возвращаться по морю в свою страну, он сказал мне: «О брат мой, я отправляюсь в свою страну и хотел бы, чтобы ты послал со мной своего сына». А мой сын был в это время при мне, и было ему от роду четырнадцать лет[343]343
Вероятно, Мурхаф (1126—1216), любимый сын Усамы, сопровождавший отца почти во всех его скитаниях.
[Закрыть]. «Пусть он посмотрит на наших рыцарей, научится разуму и рыцарским обычаям. Когда он вернется, он станет настоящим умным человеком».
Мой слух поразили слова эти, которых не мог бы произнести разумный; ведь даже если бы мой сын попал в плен, плен не был бы для него тяжелее, чем поездка в страну франков.
Я ответил моему другу: «Клянусь твоей жизнью, то же было и у меня в душе, но меня удерживает от этого лишь то, что его бабушка – моя мать – очень его любит и не позволила ему выехать со мной, пока не заставила поклясться, что я привезу его к ней обратно».– «Значит, твоя мать еще жива?» – спросил франк. «Да», – сказал я. «Тогда не поступай против ее желания», – сказал он.
...Все франки, лишь недавно переселившиеся из франкских областей на восток, отличаются более грубыми нравами, чем те, которые обосновались здесь и долго общались с мусульманами.
Вот пример грубости франков, да обезобразит их Аллах. Однажды, когда я посетил Иерусалим, я вошел в мечеть аль-Акса[344]344
Мечеть, построенная на месте Соломонова храма, напротив так намываемой Омаровой мечети.
[Закрыть]; рядом с мечетью была еще маленькая мечеть, в которой франки устроили церковь. Когда я заходил в мечеть, а там жили храмовники – мои друзья,– они предоставляли мне маленькую мечеть, чтобы я в ней молился.
Однажды я вошел туда, произнес «Аллах велик» и начал молиться. Один франк ворвался ко мне, схватил меня, повернул лицом к востоку и крикнул: «Молись так!» К нему бросилось несколько человек храмовников и оттащили его от меня, и я снова вернулся к молитве. Однако этот самый франк ускользнул от храмовников и снова бросился на меня. Он повернул меня лицом к востоку и крикнул: «Так молись!» Храмовники опять вбежали в мечеть и оттащили франка. Они извинились передо мной и сказали: «Это чужестранец, он приехал на этих днях из франкских земель и никогда не видал, чтобы кто-нибудь молился иначе, как на восток». «Хватит уж мне молиться», – ответил я и вышел из мечети. Меня очень удивило выражение лица этого дьявола, его дрожь и то, что с ним сделалось, когда он увидел молящегося по направлению к югу[345]345
То есть в сторону Мекки, как этого требует мусульманский ритуал.
[Закрыть].
Я видел, как один франк пришел к эмиру Му’ин ад-Дину[346]346
Му’ин ад-Дин Анар – везир дамасских Буридов, покровитель Усамы.
[Закрыть], да помилует его Аллах, когда тот был в ас-Сахра[347]347
Ас-Сахра (точнее, Куббет ас-Сахра – «Купол скалы») – так называемая Омарова мечеть, воздвигнутая в том месте, где, по преданию, была гора Мориа. В эпоху владычества крестоносцев эта мечеть, была превращена в христианский храм.
[Закрыть], и сказал: «Хочешь ты видеть бога ребенком?» – «Да», – сказал Му’ин ад-Дин. Франк пошел впереди нас и показал нам изображение Мариам, на коленях которой сидел маленький Мессия, да будет над ним мир. «Вот бог, когда он был ребенком», – сказал франк. Да будет превознесен великий Аллах над тем, что говорят нечестивые, на великую высоту!
У франков нет никакого самолюбия и ревности. Бывает, что франк идет со своей женой по улице; его встречает другой человек, берет его жену за руку, отходит с ней в сторону и начинает разговаривать, а муж стоит в сторонке и ждет, пока она кончит разговор. Если же разговор затянется, муж оставляет ее с собеседником и уходит...
...Обратимся от рассказа об их привычках к чему-нибудь другому. Я присутствовал в Табарии при одном из франкских праздников. Рыцари выехали из города, чтобы поиграть копьями. С ними вышли две дряхлые старухи, которых они поставили на конце площади, а на другом конце поместили кабана, которого связали и бросили на скалу. Рыцари заставили старух бежать наперегонки. К каждой из этих старух двигалось несколько всадников, которые их подгоняли. Старухи падали и подымались на каждом шагу, а рыцари хохотали. Наконец, одна из них обогнала другую и взяла этого кабана в награду.
Однажды в Набулусе я был свидетелем того, как привели двух франков для единоборства. Причина была та, что мусульманские разбойники захватили деревню около Набулуса. Франки заподозрили одного из крестьян и сказали: «Это он привел разбойников в деревню». Крестьянин убежал; король[348]348
Вероятно Фулько V Иерусалимский.
[Закрыть] послал схватить его детей. Тогда он вернулся и сказал королю: «Будь ко мне справедлив и позволь мне сразиться с тем, кто сказал про меня, что я привел разбойников в деревню». И король приказал владельцу разграбленной деревни: «Приведи кого-нибудь, кто сразится с ним».
Тот отправился в свою деревню, где был один кузнец, и он взял его и сказал: «Ты будешь сражаться на поединке». Ограбленный хозяин старался уберечь своих крестьян, чтобы ни одного из них не убили и хозяйство его не пропало бы.
Я видел того кузнеца: это был сильный юноша, но когда он шел, то часто останавливался, садился и просил чего-нибудь выпить. Другой же, который требовал поединка, был старик с твердой душой. Он произносил воинственные стихи и не думал о поединке. Виконт[349]349
В арабском тексте – транскрипция европейского титула.
[Закрыть], правитель города, пришел на место битвы и дал каждому из сражавшихся палку и щит, а народ встал вокруг них, и они бросились друг на друга. Старик теснил кузнеца, а тот отступал, пока не оказывался прижатым к толпе. Потом старик возвращался в середину круга, и они бились до того яростно, что стали похожи на окровавленные столбы. Дело затянулось, и виконт торопил их и кричал: «Скорее!» Кузнецу помогло то, что он привык работать молотом. Старик устал, и кузнец ударил его. Старик упал спиной на свою палку, а кузнец стал над ним на колени, чтобы вырвать ему пальцами глаза, но не мог этого сделать, потому, что у него из глаз текло много крови. Тогда он поднялся и так ударил его палкой по голове, что убил. На шею старика сейчас же набросили веревку, потащили его и повесили. Хозяин этого кузнеца подарил ему поместье, посадил сзади себя на седло, взял с собой и уехал. Вот пример законов и суда франков, да проклянет их Аллах!
Однажды я отправился с эмиром Му’ин ад-Дином, да помилует его Аллах, в Иерусалим. По пути мы остановились в Набулусе. Там к Му’ин ад-Дину пришел один слепой юноша-мусульманин, хорошо одетый. Он принес Му’ин ад-Дину плодов и попросил разрешения поступить к нему на службу в Дамаске. Му’ин ад-Дин позволил ему, а я расспросил об этом юноше, и мне рассказали, что его мать была выдана замуж за франка и убила своего мужа. Ее сын заманивал хитростью франкских паломников и убивал их с помощью матери. В конце концов его заподозрили в этом и применили к нему франкский способ суда. Они поставили громадную бочку, наполнили ее водой и укрепили над ней деревянную перекладину. Затем подозреваемого схватили, привязали за плечи к этой перекладине и бросили в бочку. Если бы этот человек бы невиновен, он погрузился бы в воду, и его подняли бы с помощью этой веревки, и он не умер бы в воде. Если же он согрешил в чем-нибудь, то он не мог бы погрузиться в воду.
Когда этого юношу бросили в воду, он старался нырнуть, но не мог, и они его осудили, да проклянет их Аллах, и выжгли ему глаза...
Многие франки обосновались в наших землях и подружились с мусульманами. Эти франки гораздо лучше тех, кто недавно приехал из франкских стран, но они исключение, по которому нельзя судить вообще.
Вот пример. Однажды я послал своего товарища в Антиохию по делу. Главарем там был Теодор ибн ас-Сафани, с которым у меня была большая дружба. Он пользовался в Антиохии сильным влиянием. Однажды он сказал моему товарищу: «Один из моих франкских друзей пригласил меня к себе, ты пойдешь со мной, чтобы посмотреть на их обычаи».
«Я пошел с ним, – рассказывал мой товарищ, – и мы вошли в дом одного рыцаря. Это был один из старожилов, которые сюда прибыли во время первых походов франков[350]350
Вероятно, речь идет о Первом крестовом походе и последовавших за ним в начале XII в. так называемых арьергардных крестовых походах.
[Закрыть]. Его освободили от канцелярской и военной службы, но у него были в Антиохии владения, доходами с которых он жил. Нам принесли прекрасно накрытый стол, чисто и хорошо приготовленные кушанья. Рыцарь увидел, что я воздерживаюсь от еды, и сказал мне: „Ешь, ублаготвори свою душу; я сам не ем ничего из франкских кушаний и держу египетских кухарок, я ем только то, что ими приготовлено, и в моем доме не бывает свиного мяса“. Я стал есть, но был осторожен, а потом мы ушли. Однажды я проходил по рынку и ко мне привязалась какая-то франкская женщина. Она что-то бормотала на их языке, и я не понимал, что она говорила. Вокруг нас собралась толпа франков, и я убедился в своей гибели. Вдруг приблизился этот самый рыцарь... Он увидел меня, подошел ко мне и сказал, обращаясь к женщине: „Что у тебя с этим мусульманином?“ – „Этот человек убил моего брата Урса!“ – воскликнула она, а этот Урс был рыцарь в Апамее[351]351
Апамея – город в 20 км к северу от Щейзара, принадлежавший франкам.
[Закрыть], которого убил кто-то из войска Хама. Рыцарь закричал на нее и сказал: „Этот человек бурджаси (т. е. купец), он не сражается и не принимает участия в бою“. Он прикрикнул на собравшихся, и те рассеялись; тогда рыцарь взял меня за руку и пошел со мной. Мое спасение от смерти было следствием того, что я у него поел»...
...Я видел одного из крестьян аль-Джисра, когда он пришел к моему дяде. Он держал руку под платьем, и дядя сказал ему в шутку: «Что ты мне предназначаешь из добычи?» – «Я приготовил тебе лошадь с полным снаряжением, – ответил крестьянин, – кольчугу, щит и меч».
Он пошел и принес все это, и дядя взял снаряжение, а саму лошадь отдал крестьянину и спросил его: «Что с твоей рукой?» И крестьянин ответил: «О господин мой, я схватился с одним франком, но у меня не было ни доспехов, ни меча. Я опрокинул франка и так ударил его в лицо, покрытое стальным забралом, что ошеломил его. Тогда я взял его же меч и убил его им. Кожа у меня на пальцах полопалась, и рука так вспухла, что я не могу ею пользоваться».
Усама ибн-Мункыз. Книга назидания. М., 1958, стр. 81—82, 123—127, 145—147, 195—199, 208—209, 211—212, 215—218, 230.
