Текст книги "Резервуар (СИ)"

Автор книги: Михаэль Драу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– А против правительства? – сразу же задала новый вопрос Миголь. На сей раз Кайл ответил не сразу. Он пару секунд смотрел в пол, чуть нахмурившись. А потом поднял глаза на свою собеседницу.

– Прежде чем ответить, хотелось бы узнать, что конкретно вы подразумеваете под этой фразой – «против правительства»?

– Нууу… эммм… – Миголь слегка растерялась. И Кайл заговорил:

– Мы не хотим свергнуть правительство. Нам не нужна власть. Нам не нужно развязывать войну внутри этой колонии или между нею и колониями в ближайшем космосе, дабы нагреть руки на войне. Мы лишь хотим, чтобы люди узнали, наконец, правду. Осознал её. Смогли жить так, как должны жить по природе своей. Скажите, это считается «против правительства»?

– Я… я не совсем понимаю… – осторожно проговорила Миголь.

– Что ж, в таком случае, если у вас кончились вопросы, то настало время объяснить вам кое-что.

Миголь кивнула, превратившись в само внимание. Кажется, сейчас ей сообщат нечто такое, от чего весь её привычный мир встанет с ног на голову.

– Итак, начнём с того, что вы и сами вполне осознаёте. Вы никакая не женщина. Вы мужчина.

– Почему это я не женщина?! – возмутилась Миголь, – Мне ещё нет двадцати пяти лет!

– Я имею в виду, что вы не биологическая женщина, – мягко улыбнулся Кайл, – Для вас, как и для всех жителей этой колонии слово «женщина» является не обозначением пола, а обозначением определённого статуса. Или же возрастного периода. Это как слова «ребёнок», «подросток», «старик», а также слова «жена», «подчинённый», «ученик».

– Эм… А что такое «пол»? – спросила Миголь.

– Это как раз то, что мы и хотим донести до людей, – значительным полушёпотом произнёс Кайл, слегка наклонившись к Миголь, – Пол – это то, что было создано миллиарды лет назад самой природой, и то, что нынешнее правительство в этой отдельно взятой колонии пытается стереть из сознания людей… Вот как вы думаете, каким образом происходит размножение? Как пополняется население колонии?

– Ну… – Миголь вспомнила курс начального обучения ещё в интернате, и заладила заученным тоном, – По достижении индивидуумом двадцати пяти лет он проходит определённый тест, который показывает, нет ли у вышеозначенного индивидуума каких-либо генетических или прочих отклонений, способные негативно сказаться на его потомстве, и если таковых не имеется, индивидуум получает право на размножение. У него берётся определённое количество семени, из которого потом в биологических лабораториях синтезируются новые индивидуумы.

– Хм, – Кайл улыбнулся, – По-вашему, так было всегда? Всё время существования человечества?

– Эм… – Миголь замялась, припоминая на сей раз уроки истории, – Вообще-то, кажется, нет. В далёком прошлом, когда не было репродуктивных лабораторий, люди размножались каким-то иным способом, в котором зачем-то были нужны биологические женщины…

– У вас наверняка по истории была не самая высокая оценка? – Кайл улыбнулся ласковой отеческой улыбкой, от которой в уголках его глаз собрались морщинки, – Но ваша память вас не подводит. В далёком прошлом действительно для полноценного размножения требовались женщины… Как вы совершенно правильно уточнили, БИОЛОГИЧЕСКИЕ женщины. У вас есть какие-нибудь идеи, куда могла деться добрая половина человечества? По сути, большая его половина? Куда пропали биологические женщины?

– Кажется, была какая-то болезнь, – наморщила лоб Миголь.

– Не совсем, – проговорил Кайл, – На самом деле, история эта довольно длинна. Сейчас уже и невозможно с точностью больше чем в пару веков восстановить последовательность событий. Но вы должны были слышать о Пыльной Войне.

Миголь кивнула. Что-то такое она припоминала. Из области «давным-давно, в тридесятом царстве».

Но более полной информацией Миголь не располагала.

– Так вот, именно Пыльная Война и стала той границей, по одну сторону которой остался мир, где мужчины жили с женщинами по законам природы, а по другую сторону оказался тот мир, в котором живём мы с вами… Предположительно в двадцать третьем веке от Рождества Христова было найдено средство против старения. Человеческая жизнь – точнее, период молодости (а, значит, репродуктивного возраста) – несказанно увеличился. Планета, которая некогда называлась Землёй, а ныне – Материнской Планетой, оказалась страшно перенаселена. Последовал ряд экологических катастроф, ресурсы истощились, и вот грянула самая страшная война в истории, в которой человечество неминуемо должно было погибнуть. Но оно выжило. На развалинах старой цивилизации возникла новая, утратив многое из культурного и научного наследия своей предшественницы. Теперь сложно сказать, сколько десятилетий или веков продолжались «тёмные времена», отличимые от каменного века только тем, что вместо дубин использовались винтовки и электрошокеры, производимые людьми, отношение к которым больше всего напоминало отношение к колдунам в далёком прошлом. Как бы то ни было, атомную зиму люди сумели пережить, сумели приспособиться и к существованию в условиях неизлечимой болезни, которая была эхом применения биологического оружия во время Пыльной Войны. Позже в поисках нового, лучшего дома люди стали путешествовать по просторам Вселенной – благо, к тому времени уже повсеместно использовались порталы, прорезавшие пространство и время, словно брошенный камень – толщу воды.

Пригодные к жизни планеты были найдены довольно быстро. Но эти дикие миры предстояло укрощать. Первые колонизаторы должны были быть скорее хорошими воинами, чем простыми людьми. Тем более что даже под угрозой полного вымирания, разные «Боссы» продолжали грызться за лучший кусок новой, чистой земли. Колонии долгое время воевали между собой, и даже внутри колоний постоянно происходили кровопролитные стычки. Пыльная Война и жестокое время, последовавшее после неё, погубили огромное количество населения – преимущественно мужского – и вот опять потребовались солдаты. Женщины вполне способны были заменить мужчин, но вымирающее человечество берегло женщин – единственных, кто мог сохранять вид Homo Sapiens – и не позволяло им гибнуть в войнах. Проблему же воспроизводства мужского населения удалось решить довольно быстро. Генная инженерия и клонирование позволили увеличить число мужчин настолько, что их стало достаточно и для войн, и для освоения новых колоний. Но вот наступило время, когда воевать больше стало незачем. Конечно, стычки и вооруженные конфликты всё ещё случались, и кое-где в отдалённых колониях война идёт до сих пор, но всё же человечество, наконец, утихомирилось. И ужаснулось, когда стало ясно, что природа отыгралась за все эксперименты с генами и хромосомами – биология вида перестроилась таким образом, что любой плод должен был неминуемо сформироваться в особь мужского пола. Мальчиков продолжало рождаться гораздо больше, чем девочек, уже без помощи генных инженеров. Кое-как удалось справиться с проблемой рождения двойняшек и тройняшек – что являлось обычным делом в прошлом. Но теперь пришлось искусственно создавать женщин, меняя хромосомный набор плода на ранних этапах развития. Получившиеся женщины очень часто оказывались бесплодными или попросту очень болезненными, но всё же они были женщинами. Более выгодной альтернативой клонирования.

Женщин было очень мало. Способных к деторождению – и того меньше. В большинстве колоний они ценились на вес золота. Их берегли, стараясь не изнашивать их организм постоянной беременностью и родами. Да и не все мужчины получали право на размножение. За века человечество привыкло к новым правилам существования – женщины являлись строго и узко специализированным средством поддержания существования вида, а мужчины научились обходиться без женской любви. Природа искала лазейки, находила их в транссексуализме, гомосексуальных отношениях, играх «в женщин», в которые всю жизнь играете вы, играл ваш муж и будут играть ещё долгое время все жители этой колонии. Подобные компромиссы с древнейшим инстинктом стали привычными и абсолютно нормальными. Теперь уже никто не может представить мира, в котором мужчина мог бы строить отношения с женщиной, любить её, создавать семью, растить вместе с нею своих детей. Мира, в котором женщины могли бы активно действовать наравне с мужчинами, а не просто почивать на лаврах Богинь Плодородия.

Миголь не могла представить такого мира. Когда Кайл закончил свой рассказ, она некоторое время сидела молча и неподвижно, немного придавленная свалившейся на неё информацией.

– Почему же человечество пошло по тому пути развития, который привёл его к нынешнему положению вещей? – обратился Кайл к Миголь, хотя скорее вопрос его был риторическим, – Почему в тех же лабораторных условиях не создают биологических женщин в достаточном количестве? Всего лишь небольшая хромосомная корректировка на ранних этапах внутриутробного развития плода – и человечество жило бы сейчас так, как оно жило многие века назад, в соответствии со своей природой. Слово «пол» не вызывало бы у вас недоумения, слово «женщина» не обозначало бы социальный статус и возрастной период, такие слова как «юноша», «девушка», «мать», «брат», «сын», «дочь» и многие другие не исчезли бы из обихода и сознания. И огромное количество средств не уходило бы на поддержание функционирования репродуктивных лабораторий.

– Наверное, на это есть какие-то причины… – решилась ответить Миголь.

Она растерянно посмотрела в глаза Кайлу.

– Биологические женщины существуют. На самом деле и до сих пор, – неожиданно заявил тот в воцарившейся тишине.

– Да? – глуповато спросила Миголь, смутившись собственного изумления. Разве им не вбивали в голову, что биологические женщины вымерли давным-давно, как динозавры или мамонты?

– Чёрт, – буркнула Миголь баском, забыв привычно смодулировать голос, – Но тогда почему биологических женщин никто никогда не видел?

– Вы уверены? – Кайл прищурил глаз, – Биологические женщины преспокойно существуют себе в других колониях.

– В других колониях? Но разве эта не единственная выжившая? – Миголь снова оказалась крайне удивлена.

– Конечно же, не единственная. Только более закрытая, чем все прочие. Автономная даже от Материнской Планеты, – кивнул Кайл, – Однако и в этой колонии биологические женщины тоже существуют. Например, вы их точно видели. Среди нас, на этой базе, есть определённое количество биологических женщин. Да и работники репродуктивных лабораторий видят их почти каждый день. Только называют по-другому. Резервуарами. И даже сами женщины уверены в том, что они – какой-то вид био-роботов, созданных исключительно для инкубации зародышей, вынашивания и произведения на свет новых… хм… индивидуумов. Но те, кому удалось сбежать – не без нашей помощи – знают правду. И знают, кто они.

– Женщины? Резервуары? – прошептала Миголь пересохшими губами.

– Да. Резервуары. Вы помогли одному из них. То есть, одной. Именно поэтому мы оставили вам жизнь, хотя с вашим социальным положением вы являетесь весьма опасным врагом для нас. Хотя, это странно, что вы не догадались, кто она на самом деле.

– Крис? – Миголь потерянно посмотрела на Кайла.

– Ну, если она вам так представилась, – кивнул он, – Вообще-то, их нумеруют. Им не дают имена. Признаться, с этой женщиной мы едва не погорели. Мы готовили её побег, как оказалось, слишком долго. Её успели оплодотворить. Бедняжка, в её положении носиться по всему мегаполису… Мы благодарны вам за помощь ей. Видите ли, Крис очень важна. Она знала немного больше остальных… резервуаров, так как её из-за особенно хорошей генетики использовали в основном для репродукции людей из высших слоёв общества. К ней и отношение было другое, и доступ к ресурсам Сети у неё был фактический неограниченный. Тем более, никто не препятствовал её самообучению и поиску информации. Считается, что «резервуары» не могут накопать что-то нежелательное или даже опасное, ибо они ничем не интересуются, и у них не возникает никаких вопросов самоидентификации. Они вполне довольны положением вещей и не бунтуют против устоявшегося порядка. Но Крис у нас оказалась умницей. Она сумела обойти ограничения по выходу в информационное поле, сама нас нашла, она хотела разобраться, выяснить правду. Она понимала, что никаким био-роботом не является ни она, ни кто-либо из прочих «резервуаров». Кроме того, она выяснила, что на других колониях биологические женщины тоже существуют. И там все прекрасно знают, кем они являются на самом деле. Там никто их не прячет и не называет кодовыми именами.

– Но почему тогда у нас всё обстоит так, как обстоит? – вполне искренне воскликнула Миголь, – Почему у нас ведутся эти игры? Эта чёртова куча правил – от цветов в одежде, которые должны носить мужчины или «женщины», до слов, которые должны употреблять те или другие? Зачем нужно это искусственное и условное ролевое разделение? Ну и жили бы все мужчинами, раз женщин прячут.

– Природа ищет лазейки, – повторил Кайл, – В прошлом существовали виды животных, определённая часть которых меняла свой пол, если его представителей становилось слишком много, на противоположный. Человеческое существо может прибегнуть лишь к операциям, гормональной терапии, или же вот таким играм в переодевание. Ибо в природе нашей всё равно есть это разделение. И никакая правительственная политика не способна его уничтожить. Даже в колонии Зэд-24 на планете Хронос, где вообще нет ни единой женщины, и люди размножатся клонированием, да и то исключительно по необходимости, даже там есть так называемые кинеды – по сути, трансвеститы, ничем не отличимые, например, от вас, юная леди. А женщин на той планете не жалуют, даже боятся, ибо некоторое время назад они стали причиной страшной эпидемии. Однако эта история не имеет отношения ни к данной колонии, ни к нашей миссии…

– Но тогда зачем же в нашей колонии правительству нужна эта игра? – наконец задала мучивший её вопрос Миголь, – Почему бы не жить, как на других планетах? Ну, сообщить, что женщины существуют. Ведь по сути ничего не изменится. Наоборот, всё встанет на свои места – как в старинных книгах. Всё равно ведь искусственно пытаются воссоздать то, что было…

– Рад, что вы так считаете, – улыбнулся Кайл, – значит, мы не совершили ошибку, оставив вас в живых, а также приведя на эту базу и рассказав всё. Теперь, когда Крис у нас, она родит ребёнка, и мы получим доказательство того, что на самом деле резервуары – это биологические женщины. Вы очень помогли нам. Надеюсь, вы останетесь столь же лояльны…

– Эммм… Я просто хотела помочь Крису, – растерянно пробормотала Миголь, догадываясь, что так просто её теперь не отпустят, – Но раз теперь всё в порядке, может быть, я могу уехать домой? Я не собираюсь никому ничего рассказывать ни о вашей базе, ни о ваших планах…

– Госпожа Миголь, – прервал её Кайл, улыбнувшись уголком губ, – Вы жена Старшего Советника. Как вы думаете, можем ли мы отпустить вас после всего, что вы здесь увидели и услышали?

Миголь приоткрыла рот, чтобы что-то ответить, но тут вдруг в комнату вломилась какая-то женщина, которую Миголь приняла сперва за отлично скорректированную.

– Девчонка у нас народилась! – радостно сообщила она, улыбаясь во все свои тридцать два зуба, – Сейчас выйдем на линию трансляции.

С этими малопонятными для Миголь словами она исчезла. Кайл вскочил.

– Чудесно! – воскликнул он, не скрывая радости, а потом обратился к Миголь, – Вы останетесь пока здесь или хотели бы присутствовать при наступлении, так сказать, новой эры?

Миголь привстала, до сих пор мало что понимая. И проговорила:

– Эм… Если никому не помешаю…

– В таком случае скорее, – поманила за собой вошедшая в комнату женщина, и Кайл с Миголь поспешили за ней.

Миголь, сбитая с толку информацией, свалившейся ей на голову, как снежный ком, плелась по узким коридорам, освещённым длинными люминесцентными лампам, то и дело едва не оказываясь сбитой с ног спешившими куда-то людьми. И вот она оказалась в числе прочих в небольшой комнате, разделённой пополам толстым стеклом. Миголь увидела нечто вроде больничной палаты. На кровати лежала женщина, вместе с которой она сегодня перенесла столько бедствий, которую посчитала беглым интернатовцем по имени Крис. Теперь Крис, с виду измотанная, взмокшая, со следами перенесённых мучений на лице, но при этом счастливая, осторожно прижимала к груди что-то слабо шевелящееся, красное, смутно напоминающее человека. Миголь широко раскрыла глаза, напуганная этим зрелищем.

– А что это за существо? – осторожно прошептала она, чуть морщась от брезгливости, – Что вообще тут произошло?

– То, что вы чуть ранее назвали «синтезом новых индивидуумов», – улыбнулся в ответ Кайл. А потом перебросился парой фраз с другими присутствующими, спросив что-то про камеры и вещательный канал. Миголь чувствовала себя полнейшей идиоткой, до сих пор мало соображая в происходящем, однако, догадалась, что Крис с этим существом, из которого в будущем должен каким-то образом вырасти нормальный человек, будут снимать на видео и транслировать повсеместно с каким-нибудь сенсационным обращением.

Размышления Миголь прервал какой-то мужчина, подбежавший к Кайлу и что-то взволнованно ему сообщивший.

Кайл мигом посерьёзнел и глухо буркнул:

– Они нас всё-таки вычислили.

Миголь вздрогнула и робко глянула на Кайла, поняв, что единственная, кого можно обвинить в произошедшем, это она. Кайл удостоил её лишь мимолётным взглядом, в котором постарался скрыть раздражение и укор. В конце концов, жена Старшего Советника не виновата в том, что муж запросто может вычислить её местоположение и послать за ней небольшой вооружённый отряд. Впрочем, этот «небольшой отряд» способен с лёгкостью уничтожить всю базу.

Люди с удивительной организованностью стали занимать боевые позиции – «больничная палата» мигом опустела, Кайл бегло отдал какие-то распоряжения и сам исчез. Миголь двинулась было с места, но её подхватили под руки два дюжих парня.

– Вам лучше будет пойти с нами, – заявил один из них тоном, не терпящим возражений. Миголь испугалась, попыталась было вырваться, но её скрутили ещё крепче и красноречивым напряжённым молчанием дали понять, что ей не стоит сопротивляться.

Миголь быстро увели из комнаты, Крис проводила её взволнованным взглядом, тревожно прижимая к груди своего ребёнка. Двое парней торопливо устанавливали камеру, готовя подключение к центральным каналам вещания. Удалось ли им это, Миголь уже не узнала.

Её быстро тащили через зал, по которому сновали вооружённые люди, операторы терминалов и пунктов наблюдения вычисляли место дислокации врага.

– Человек сто, не меньше, – то и дело доносилось до Миголь, – Вооружение от лёгкого до среднего, четыре вертолёта класса…

Дальше Миголь не расслышала, её впихнули в маленькую подсобку, заваленную всяческим хламом, и с лязгом заперли массивную железную дверь.

Некоторое время Миголь стояла посреди комнатушки, растерянная и недоумевающая. Потом присела на какой-то ящик, покусывая ноготь на мизинце. Что же теперь будет? Муж направил сюда отлично обученных солдат, наверняка приказав уничтожить всех на базе.

И вдруг лампа под потолком замигала и погасла. Миголь поднялась, завертев головой по сторонам. Энергию отрубили… Интересно, кто? Солдаты мужа, дабы внести смятение в ряды повстанцев, или же сами повстанцы, чтобы дезориентировать нападающих? Как бы то ни было, кажется, предстоит бой. Миголь поёжилась.

Потом подошла поближе к двери, прислушиваясь. До её слуха донесся приглушённый треск стрельбы, крики и команды. Эти люди ведь ни в чём не виноваты! Они ничего плохого не хотели, чем только они могут помешать правительству?

Миголь заколотила кулачками в дверь и крикнула:

– Эй! Выпустите меня отсюда! Я жена Старшего Советника!

Она обязательно убедит мужа оставить всех, кто находится на базе, в покое. И убедит сохранить им жизнь. Может быть, даже мужа убедит в том, что людям лучше узнать правду.

– Выпустите! – сердито повторила Миголь. Но до неё, судя по шуму снаружи, никому не было дела.

Вдруг она различила мерное шорканье по каменному полу. И замерла. Хоккеисты? Муж даже этих сюда направил?! Но если это его ручные хоккеисты, то можно попытаться выбраться ещё раз.

– Эй! Я жена Старшего Советника! – уже требовательным тоном крикнула Миголь. И добилась желаемого – рядом с дверью лязгнули коньки. Массивные металлические створки в пару ударов оказались искромсаны жуткой титановой клюшкой. Миголь отпрыгнула, когда обломки свалились с петель.

Стоявший на пороге хоккеист – громадное бледное существо в грязной майке и пластиковых щитках на плечах и животе – медленно принюхался и утробно зарычал. Миголь сглотнула, замерев, словно перед хищником. Наконец, хоккеист признал жену своего господина и посторонился, выпуская её из плена. Миголь быстро выскочила из комнаты и хотела было броситься в ту комнату, где осталась Крис, чтобы увести её в какое-нибудь безопасное место, а заодно найти любое переговорное устройство и связаться с мужем, но вдруг на её предплечье сомкнулась чудовищной силы ледяная лапа.

– Вас ищет Советник, – прохрипел хоккеист и сразу же потащил Миголь за собой, будто та весила не больше тряпичной куклы. Миголь упиралась и орала:

– Отпусти немедленно! Я приказываю! Пусти!

Криогенный хищник не обращал на трепыхания тёплого мягкого тела никакого внимания и тащил Миголь за собой, временами прикрывая её своим широким торсом от случайных пуль, которые с визгом рикошетили от него. Вокруг творился настоящий хаос – упакованные в доспехи из сверхпрочного полимера солдаты, грамотно распределившись по залу, снимали защитников базы одного за другим с лестниц и прочих ненадёжных укрытий, прекрасно видя цели благодаря инфракрасным очкам. Тут мелькали и андрогины, которые доставали тех, кто засел в особенно труднодоступных укрытиях. Несколько громадных туш хоккеистов проносились по коридорам, кромсая клюшками отчаянно отстреливающихся жертв. Пули не причиняли этим существам никакого вреда.

Миголь протащили через весь зал и выволокли на улицу. Пыльное оранжевое солнце висело над развалинами завода, служившего убежищем повстанцам, и поблескивало на гладких обтекаемых боках длинной чёрной машины. Миголь замерла, вытаращив глаза.

– Клаус? – сипло проговорила она, – Тут?

Хоккеист бесцеремонно подтолкнул её в спину, впихивая на заднее сидение машины. Миголь по инерции едва не свалилась на колени к мужу. Старший Советник сидел с прямой спиной, будто в позвоночник ему воткнули железный прут, и на лице хранил крайне холодное выражение.

– Девочка моя, я тобой очень недоволен, – проговорил он, сурово глядя перед собой, – Ты ничего не понимаешь ни в политике, ни в этой жизни вообще, а пытаешься принимать какие-то решения. Помогать скрыться этому резервуару было в крайней степени глупо с твоей стороны.

– Крис не резервуар! Она биологическая женщина! – вскричала Миголь хриплым фальцетом, – Как и все другие «резервуары»! А правительство это скрывает! Почему, Клаус? Ну почему? Зачем вам это нужно?

– Миголь, тебе не понять, – ответил Старший Советник, – И я ничего не собираюсь и не хочу тебе объяснять. А после всего, что ты натворила, я подумаю о том, чтобы не дать тебе разрешения на идентификацию.

Миголь похолодела. О нет, только не принудительная коррекция!

– Я мужчина! – неожиданно сурово заявила она, перестав модулировать голос, – Я не позволю обкромсать себя.

Старший Советник посмотрел на свою строптивую юную жену с нескрываемым удивлением.

– Что?

– Надоело всё! – буркнула Миголь, срывая футболку, – Я мужчина! Крис – женщина. Биологическая женщина. Как и все «резервуары»! И скоро об этом узнает вся колония!

Старший Советник нахмурился.

– Кажется, дитя моё, ты располагаешь какой-то информацией, которой не располагаю я… Хм…

Он вышел из машины и вытащил Миголь за собой, стремительно зашагав к входу на базу. Чуть позади сразу же возникло несколько молчаливых хоккеистов-охранников.

– Судя по всему, они нашли способ подключиться к центральным каналам вещания, – проговорил Старший Советник, сурово поджимая губы, – И ты приведёшь меня к их центру вещания.

– Вот ещё! – упиралась Миголь. Потом попыталась даже кусаться. За что получила весьма ощутимую затрещину.

– Послушай, девочка, – процедил Старший Советник сквозь зубы, – Либо до них и твоей…эм… Крис доберёмся мы, либо я отдам им приказ выискать их всех по запаху.

Он небрежным кивком указал на оживившихся хоккеистов.

– Они с лёгкостью сделают это. И будут весьма довольны…

Хоккеисты, словно в подтверждение его слов, заурчали и показали страшные зубы. Миголь сглотнула и прошептала:

– Зачем тебе Крис? И что ты собираешься делать?

– Долго объяснять, – презрительно фыркнул Старший Советник, чуть повернувшись к хоккеистам, – Итак…

– Хорошо! Я отведу! – быстро сказала Миголь. Хоккеисты за её спиной недовольно зарычали.

***

– Пять секунд! – предупредил оператор, отстроив камеру.

Крис посмотрела в камеру, приподняв младенца так, чтобы и он оказался в кадре.

– Два… Один. Давай.

– Внимание! – проговорила Крис, глядя в тёмный объектив, – Слушайте все! Правительство скрывает от вас, что…

Внезапно распахнулась дверь. Толстое стекло осыпалось на пол мелким переливающимся крошевом, оператор погиб сразу, изрешеченный смерчем пуль, а его напарник только и успел, что выхватить пистолет-пулемёт, но сразу же кувырнулся назад, разбрызгивая кровь из простреленного горла и головы. Камера почти сразу же прыснула осколками расстрелянного объектива и завалилась на бок. Младенец хрипло, надсадно взревел, Крис прижала его к себе, судорожно вздохнув и резко оглянувшись на дверь.

На пороге стоял Старший Советник в своём длинном церемониальном плаще, наспех накинутом на какую-то тёмную повседневную одежду. И опускал руку с всё ещё дымящимся пистолетом-пулемётом.

Рядом с мужем стояла бледная и неподвижная, как статуя, Миголь. А за спинами парочки переминались с ноги на ногу и волновались, почуяв кровь, несколько хоккеистов.

– Ты… – прошептала Крис.

– Я… Я не… – едва не зарыдала Миголь.

Тем временем Старший Советник шагнул вперёд, переступая трупы, перевёрнутую камеру, хрупая массивными подошвами по осколкам стекла.

– Ну что ж, снова здравствуй, – спокойно произнёс он, протягивая руку, – Давай сюда ребёнка. И не совершай никаких глупостей. Если будешь паинькой, тебя вернут в лабораторию и забудут обо всём, что произошло. А если вздумаешь сопротивляться…

Хоккеисты осторожно оттолкнулись от пола коньками и тяжело вкатились в комнату, огромные, страшные, распространяющие вокруг себя сухой мертвенный холод.

Крис прижала к себе орущего младенца и быстро помотала головой из стороны в сторону.

– Люди должны знать всё! Вы не можете больше скрывать!

Старший Советник устало потёр висок, прикрыв глаза, словно от головной боли, и коротко кивнул хоккеистам. Миголь успела только судорожно втянуть в лёгкие воздух, собираясь то ли закричать, то ли броситься вперёд, даже не думая о том, что она стала бы делать. Но хоккеисты оказались быстрее. Они рванулись к постели, походя выцарапав из рук Крис ребёнка и отшвырнув его назад (Старший Советник с удивительной лёгкостью поймал дитя), а затем в пару ударов раскромсали Крис на части. Она отчаянно отмахивалась и хрипела, когда её буквально разделывали, но умолкла очень быстро. Миголь, зажмурившись и заткнув уши, сползла на пол и тихонечко взвыла. Хоккеисты, выбрав себе куски по вкусу, один за другим отправились на поиски своего Вратаря, чтобы он, охладив мясо, помог его поглотить.

Старший Советник развернулся, брезгливо морщась от воплей младенца, и шагнул к выходу из комнаты. Миголь сжалась и дрожала, боясь даже поднять глаза на кровавое месиво на постели – всё, что осталось от Крис.

Клаус Клеменс-Зорге буркнул на ходу:

– Вставай, пошли. Нечего нам тут делать.

Внезапно он дёрнулся и отскочил в сторону – и вовремя. Сразу же прозвучал треск выстрелов, и противоположная стена покрылась круглыми рытвинами пулевых отверстий.

– Выходи, Зорге! – раздался хриплый выкрик из полутёмного коридора. Миголь подняла голову, всхлипнув. Она узнала голос Кайла.

– Доутли? – удивлённо проговорил Старший Советник, прижимая к себе всё ещё орущего младенца и осторожно перемещаясь в более удобное для стрельбы место, – Миголь, идиотка, быстро иди сюда!

Он спрятался за надёжным укрытием – массивной кроватью, с простыни которой капала кровь растерзанной Крис. Его прикрывали ещё и тела убитых оператора и его ассистента, а также металлическая туша устаревшей здоровенной камеры. Миголь тряслась у косяка.

– Иди сюда быстро! – прошипел Старший Советник. Миголь приподнялась и шмыгнула к мужу. Над головой стрекотнуло, и на макушку посыпалась штукатурка, выбитая выстрелами. Миголь пискнула и схоронилась за кроватью, едва не споткнувшись о труп оператора и не свалившись лицом в кровавое месиво на простынях.

– Выходи, хватит прятаться! – крикнул из темноты Кайл снова, – Если не будешь стоять у нас на пути, тебе позволят уйти!

– Ты сам не веришь в то, что говоришь, – ответил Старший Советник, перекрикивая плач младенца на своих руках, – Подумай, если ты убьёшь меня, то тебя уничтожат в ближайшие сутки, где бы ты ни прятался!

– Пусть так, но мы должны закончить начатое! Отдай ребёнка. Его должны увидеть люди.

– Ты всё ещё хочешь осуществить свою бредовую идею о том, чтобы всем рассказать правду?

Миголь с изумлением уставилась на мужа и приоткрыла рот.

– Ты знал? – прошептала Миголь. Муж лишь отмахнулся.

– Люди должны знать! Вы прячете женщин! Мы должны сообщить всем жителям этой колонии правду.

– И ты думаешь, что творишь благо? Кайл, ты идиот! Ты ничего не понимаешь! Ты хочешь, чтобы все узнали, что на планете на самом деле остались биологические женщины? Предлагаешь открыть лаборатории и раздать каждому мужчине по женщине? И думаешь, что все обрадуются и сразу же начнут жить, как наши предки сотни лет назад?

Ответом было напряжённое молчание.

– Люди давно забыли, что женщина – это такой же человек, как и мужчина, с теми же чувствами, мыслями, правами, – продолжал Старший Советник чуть тише, – В сознании современных людей женщина – это некий признак привилегированного положения, знак престижа. То, при помощи чего размножаются, а размножаться дозволено только лучшим. Но вот в чём загвоздка. Сейчас на планете женщин не просто хватит на каждого мужчину, а даже придётся по две или три. А всё потому, что маятник природы качнулся в противоположную сторону. Конечно, женщин всегда было гораздо больше мужчин, и человечество прекрасно существовало при подобном раскладе. Однако если сообщить сейчас, что в секретных правительственных лабораториях скрывается подобное количество женщин, вполне может начаться самая настоящая гражданская война. Элита – то есть, самые генетически здоровые члены общества – малочисленна по сравнению с низшими слоями. Ты готов к ревущему стаду черни, судорожно нахапывающему себе баб побольше?