Текст книги "Легкое поведение (ЛП)"

Автор книги: Миа Эшер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Глава 10.

Я так нервничаю, пока еду на метро в Бруклин, что почти ничего, кроме этого, не замечаю. Два раза я по рассеянности садилась не на тот поезд, из-за чего теперь совершенно неприлично опаздываю – из-за чего, в свою очередь, беспокойство изводит меня еще сильнее.

Ох, ну почему, почему я поддалась на уговоры Олли?

Потому что в глубине души хотела прийти и провести время с ним и с Ронаном – вот почему.

Ронан. От одной мысли о нем я начинаю улыбаться.

Красных флагов в этом сценарии множество, но что ужасного может случиться, если всего раз, всего на пару часов, закрыть на это глаза? Все равно между нами ничего не будет.

Я живу в апартаментах, которые мне не по карману, на кредитке ноль, потому что перед разрывом с Уолкером я основательно прошлась по магазинам, и я работаю хостесс. Конечно, у меня есть кое-какие деньги на сберегательном счете, но они быстро закончатся, если вести тот образ жизни, к которому я привыкла.

Постукивая каблуком по полу, я достаю телефон и пишу Элли.

Б: Ты не поверишь, куда я сейчас собираюсь.

Тут же приходит ответ.

Э: В Китай?

Б: Ха! Почти. В Бруклин… на детский (!) день рождения.

Э: ?

Б: Короче. Познакомилась в парке с офигенным парнишкой. Съели с ним на двоих крендель. Потом пришел его не менее офигенный дядя, которого я типа как уже знаю. Меня пригласили. Не смогла отказать. Все.

Э: Оу. У нашей Блэр все-таки есть сердце? <3 PS Не верю, что ты ела мучное. Тот парень, наверное, и правда офигенный.

Смеюсь.

Б: Очень, но его дядя… М-м, это нечто. Моя вагина чуть не запела, когда я его увидела. Представь себе помесь модели Gap с рок-звездой.

Э: Блин. Так не честно. Это я питаю слабость к музыке, а не ты.

Б: Ага, от музыки с тебя мигом слетает одежда.

Э: Это точно. Кстати, может, дядя и есть настоящая причина, по которой ты решила вылезти из своей зоны комфорта и поехать на эту *вечеринку*?

Б: Не буду отрицать… он мой секси-бонус.

Э: Ха. Я так и знала. Ты в порядке?

Б: Ну так. Нервничаю. Переоделась раз десять, наверное. В итоге надела свое самое пристойное (и отстойное) летнее платье. Помнишь то белое, ажурное, с высокой талией? Вот его. Бе.

Э: Обожаю это платье! Блэр, оно тебе нереально идет. И все будет хорошо. Просто будь собой.

Б: Меркантильной сукой?

Э: Не-е. Меркантильные суки не ездят на детские дни рождения в Бруклин. Будь той Блэр, которую ты так отчаянно пытаешься спрятать.

Б: Продолжение следует… Лол.

Э: Все будет хорошо! Слушай, мне пора бежать, не то опоздаю на ужин с одним очень клевым гитаристом, с которым вчера познакомилась. Целую!

Б: Ужин? Ну-ну. Смотри, не подавись ;)

Э: Пф-ф. Щас. Я глотаю.

Убрав телефон в свою коричневую кожаную сумку, я закидываю ногу на ногу и сползаю на пластиковом сиденье вниз; обнимаю голые плечи, окружая себя подобием защитного кокона, прислоняюсь головой к прохладному оконному стеклу и смотрю вдаль. Город остался позади. Вынырнув из тоннеля, поезд летит в Бруклин. Темнота подземки сменилась ясным утренним небом, за окном уже не кафель в обрывках рекламных плакатов, а здания и белоснежные, пушистые облака. Я приказываю себе перестать все анализировать и просто наслаждаться этим чудесным днем.

***

Стоя на крыльце небольшого дома с черепичной крышей цвета яичной скорлупы, я смотрю вслед уезжающему такси. Бомбила явно взял с меня лишнее, но мне все равно. Пожав плечами, я поворачиваюсь лицом к белой деревянной двери с позолоченной цифрой 4 над глазком, но не успеваю постучать, как дверь открывается, и я остаюсь стоять с поднятой в воздух рукой, глядя на пожилую, радушно улыбающуюся мне женщину лет семидесяти.

– Ты, наверное, Блэр? Ронан не преувеличивал, когда описывал тебя. Ты и впрямь красавица. Я Элисон, бабушка Ронана и прабабушка Олли. Проходи скорее, а то мальчики уже заждались.

– Мальчики?

– Да, мальчики. – Она оглядывается, ее лукавая улыбка напоминает мне Ронана. – Один так и вовсе извелся.

Догадавшись, какие именно мальчики имеются в виду, я заливаюсь краской

– Простите, пожалуйста, что я так опоздала. Села не на тот поезд, а когда поняла это, он уже тронулся, так что пришлось возвращаться и пересаживаться. – Я делаю глубокий вдох, чтобы хоть чуть-чуть успокоиться. – Обычно я не такая растяпа, просто…

– Дорогая, не надо извиняться. Лучше поздно, чем никогда, верно? Идем, я тебя провожу. Вечеринка на заднем дворе.

– Спасибо, – отвечаю тихо. Седовласая женщина уже нравится мне, но даже ее добрым глазам не успокоить моих нервов. Меня начинает подташнивать от волнения по мере того, как я приближаюсь к громким звукам разговоров и взрывам хохота – и к нему.

Мы проходим через гостиную с продавленным, но уютным на вид зеленым диваном и обеденным столом, в центре которого стоит букетик искусственных маргариток, потом через маленькую кухню с древним холодильником и такой же плитой. Оглядываясь по сторонам, я невольно отмечаю, насколько их образ жизни отличается от моего. Нет, в том, что я вижу, нет ничего плохого, просто… все это несколько непривычно.

Как только она открывает заднюю дверь, мне в лицо бьет поток горячего летнего воздуха. Все оборачиваются на нас и замолкают.

С пересохшим горлом и вспотевшими ладонями я вздергиваю подбородок, притворяясь, что все эти взгляды и молчание ни чуточки меня не беспокоят, но грохот в груди сводит мои усилия на нет. Мне неловко, я дико нервничаю под своей дорогой броней. Ох, не та это ситуация, где шпильки Gucci могут помочь.

Я уже собираюсь спросить, где Олли, и тут сперва чувствую, а потом вижу, как рядом со мной становится Ронан. Не спрашивая разрешения, он уверенно берет меня за руку и крепко ее сжимает. Он не произносит ни слова, да в этом и нет необходимости. Его теплое прикосновение – единственная поддержка, которая мне нужна. Я поднимаю глаза и вижу его улыбку, она успокаивает меня, смягчает черты его лица, делая его еще красивее, чем мне запомнилось, и мне сразу хочется подпрыгнуть и взмыть в небеса, потому что еще ни один мужчина не улыбался мне так.

– Ты пришла.

Я отмечаю бесстрастно, что мои руки чуть-чуть дрожат. От нервов, наверное, а может оттого, как беззастенчиво рассматривает меня Ронан, впитывая взглядом каждый дюйм моего тела. Впрочем, неважно. В чем бы ни состояла причина, фактом остается одно: рядом с Ронаном мое самообладание превращается в пыль.

– Ну да. Я ведь обещала.

Элисон деликатно покашливает, напоминая нам, что мы не одни.

– Ронан, ты покажи Блэр, где что, и представь ее семье, а я схожу за твоей сестрой и скажу Олли, что гостья приехала. Давай-ка это сюда, я отнесу, – говорит она, забирая у меня полиэтиленовый пакет, где лежит подарок для Олли.

– Я не знала, что ему подарить… там было столько разных игрушек, так что купила полный набор черепашек-ниндзя. В детстве я обожала этот мультик и подумала, вдруг Олли тоже его видел. В общем, внутри лежит чек, если ему не понравится, пусть обменяет на что-то другое.

Элисон ласково касается моего плеча.

– Не волнуйся, милая. Ему понравится. – Потом поворачивается к Ронану и грозит ему пальцем. – А ты, Ронан, веди себя прилично.

Спустившись по деревянным ступенькам крыльца, она уносит пакет к зеленому пластмассовому столику с горкой подарков. Гости сидят рядом, за большим столом, заставленным разными салатами – с макаронами, капустным и картофельным. Краем глаза я замечаю, что никто на нас больше не смотрит. Все вернулись к прерванным разговорам. Чувствуя, как внутри растекается облегчение, я оборачиваюсь к Ронану. Его взгляд устремлен на меня, наблюдает за мной внимательно.

– Ты начинаешь тараторить, когда нервничаешь, да?

Я с досадой закрываю глаза и издаю стон.

– Да, и это просто ужасно.

– Неправда… это так мило. Я бы сказал, умилительно.

– Это ты сейчас так говоришь. Посмотрим, что ты скажешь к концу вечеринки.

Мы неотрывно глядим друг на друга, окружающее нас пространство сжимается, заполняясь молчанием, и улыбки медленно сходят с наших лиц.

– Ты такая красивая сегодня, – произносит он хрипло.

– Спасибо, – шепчу я.

Он поднимает руку и накрывает мою горячую щеку ладонью. Его прикосновение – словно удар током.

– Почему ты краснеешь? – (У меня вырывается смешок. Он еще спрашивает…) – Только не говори, что не привыкла к комплиментам, потому что я все равно не поверю.

Я касаюсь его руки своей, но не убираю ее, еще не готовая расстаться с теплом его прикосновения.

– Да нет, дело не в этом. Просто ты так на меня смотришь… не знаю, как выразиться, чтобы не прозвучало глупо…

– Может, я смогу объяснить?.. – Яркий огонь, которым горят его глаза, притягивает меня точно магнит, лишает способности трезво мыслить и двигаться. – Глядя на тебя, я вижу то, что хочу по-настоящему. То, что мне необходимо.

Мне хватает сил только на безмолвный кивок, и я отпускаю дыхание, которое, оказывается, сдерживала, пока он говорил. Глаза Ронана сверкают озорством. Черт, он прекрасно понимает, что сразил меня наповал!

– Как тебе объяснение?

– Хорошее. – Я с трудом сглатываю, мое сердце колотится все быстрее. – Очень.

Он довольно усмехается.

– Я рад, что ты пришла, Блэр.

– Я тоже.

– Эй, Ронан! Хорош донимать бедную девочку. Иди сюда и помоги мне на гриле! – зовет его какой-то мужчина.

Все вокруг смеются, отчего я становлюсь совсем пунцовой. Подмигнув, Ронан отпускает мою руку.

– Ладно, ладно. Незачем так вопить, я уже иду. И кстати… Познакомьтесь – это Блэр, моя будущая жена.

Я мило улыбаюсь, пока он говорит, но когда до меня доходит смысл последних его слов, захожусь в приступе кашля. Какого черта?! Похлопывая меня по спине, Ронан шепчет мне на ухо:

– Слишком рано, да?

– Кхм, рано? Мы еще даже не целовались!

– О, это намек?

Я стукаю его в плечо.

– Конечно, нет!

– Но ты бы хотела?..

– Нет! В смысле, да. Р-р… Я не знаю!

Вконец смешавшись, я крепко зажмуриваюсь, а он кладет ладонь мне на бедро. Его прикосновение нежное, но в то же время собственническое.

– Мне пока и этого хватит. И чтобы ты знала: на этот раз я не дам тебе уйти. Никаких собак, никаких засранцев в смокингах, никаких неотложных дел. Сегодня ты моя.

Я не хочу улыбаться, потому что, если сделаю это, то покажу, насколько приятно мне слышать эти слова, но в конце концов все равно улыбаюсь. Тело предает меня и перестает подчиняться рассудку.

– Ах вот как?

– Ронан! Мы тут скоро умрем от голода! – кричит кто-то, не давая ему ответить.

Он склоняется к моему уху и, чуть сжимая мое бедро, шепчет:

– Хуже нет, когда собственная семья тебя обламывает, да?

Глядя, как он сбегает с крыльца, я подношу ладонь к губам и обнаруживаю, что улыбаюсь. И в этот момент сладкая дрожь распускается у меня внутри. О-о фак.

Я попала.

Глава 11.

– Вот, держи. – Ронан протягивает мне пачку бумажных полотенец. Я промокла до нитки: едва закончился ланч, как вдруг, ни с того ни с сего, небеса разверзлись, и начался ливень, согнав нас со своих мест и заставив бегать туда-сюда, спасая оставшуюся еду.

– Спасибо.

Вытираясь, я остро чувствую на себе его пристальный взгляд. Он ведет себя так весь день. Взгляды украдкой, улыбки, предназначенные мне одной, невинные прикосновения, воспламеняющие сильнее самых страстных предварительных ласк. Сладкое напряжение между нами нарастает, меня влечет к нему все сильнее, и с каждой секундой противостоять этому все сложнее. Серьезно, мысли путаются, когда я смотрю на него и представляю меж своих бедер его колючий подбородок… его чувственные губы… такие мягкие…

Боже, как же он меня возбуждает.

Встряхнув головой, я гоню неуместные мысли. Ничего этого не случится – я не позволю.

Пока я вытираю шею под подбородком, подходит кузен Ронана, обаяшка Брайан, и закидывает руку мне на плечо.

– Блэр, может, ну его, этого унылого засранца? Давай я покажу тебе, как надо отрываться.

– А у тебя получится? – шутливо интересуюсь я. Этот симпатичный парень, которому, наверное, и восемнадцати еще не исполнилось, весь день развлекал меня своими шуточками. Боюсь, правда, что Ронану, в отличие от меня, они не казались смешными.

– Конечно, мэм. Все будет в лучшем виде.

– Брайан, отвали. – В голосе Ронана слышны угрожающие нотки.

– А ну прекратили оба. – Мимо нас проходит Джеки – сестра Ронана и молодая мама Олли. Она отвешивает каждому подзатыльник и, закатив глаза, бормочет: – Мальчишки… – Потом добавляет, уже обращаясь ко мне: – Блэр, если ты устала от избытка тестостерона в этой комнате, добро пожаловать ко мне на кухню. Можешь спрятаться там, пока не придет время выносить торт.

Я тяну с ответом, не решаясь принять ее приглашение. До сих пор все шло довольно гладко, потому что рядом был Ронан. Конечно, он не водил меня за ручку, но всегда держался поблизости. Его родные тоже делали все, чтобы мне было комфортно, обращаясь со мной как с членом семьи, но остаться с его сестрой наедине… это совсем другое. Придется разговаривать с ней, причем без буфера за спиной. А вдруг я ей не понравлюсь?

Когда я пришла и меня усадили за стол, поначалу было сложно уложить в голове то, что окружающие меня люди настолько дружны и так искреннее любят друг друга, ведь я выросла в совершенно другой обстановке. В нашем доме всегда было тихо и пусто, и во время дней рождений это чувствовалось особенно отчетливо. Подарки-то были… Но не было ни радости, ни объятий. Ничего.

Пока красивый и расслабленный Ронан с бутылкой пива в руке занимался грилем, я болтала с его дедушкой и его дядей, безобидным пошляком, который непрерывно подтрунивал надо мной. Смотрела, как Олли и его двоюродные братья и сестры с хохотом носятся вокруг стола, поливая друг друга из водяных пистолетов… а внутри обмирала от страха, боясь сделать или сказать что-то не то, отчего эти приятные люди разочаруются во мне, отвернутся от меня, как поступали до них очень многие. Впервые в жизни мне было не все равно, что обо мне подумают. Мне захотелось понравиться им, пусть даже я никогда больше их не увижу, и на один-единственный день узнать и прочувствовать, каково это – быть частью такой сплоченной любовью семьи, как семья Ронана.

И вот я стою перед его сестрой, смотрю в ее добрые глаза такого знакомого цвета и принимаю решение рискнуть.

– Конечно.

На кухне она предлагает мне сесть, а после начинает обмазывать ванильный торт потрясающим на вид кремом, явно занимаясь этим не в первый раз – настолько ловко и уверенно движутся ее руки.

– Хочу сказать тебе спасибо за то, что ты сделала в парке. Ронан рассказал мне, как Олли сбежал от Фрэнка, а ты за ним присмотрела. Ты даже не представляешь, как я тебе благодарна.

– О, не стоит. Я не сделала ничего особенного, просто поболтала с ним, вот и все. Мне даже не сразу показалось странным, что он гуляет без взрослых, а когда я собралась об этом спросить, нас уже нашел Ронан. Он жутко переволновался.

– Еще бы он не волновался. Слава богу, Олли не ушел слишком далеко. Как представлю, что могло случиться… мороз по коже. В общем, я рада, что ты пришла, Блэр. А мальчики так и вовсе счастливы. Оба.

Нервничая, я беру со стола салфетку с лицом Тора и начинаю обводить его пальцем.

– Я тоже рада, что пришла. – Собираюсь с духом и прибавляю: – У вас замечательная семья.

– Спасибо. А теперь расскажи-ка мне о себе. Ты учишься, работаешь? – Она бросает взгляд на мои дорогие туфли. – Красивые туфли, кстати.

Я откашливаюсь, пытаясь прочистить горло.

– Спасибо. Э-э… нет, не учусь. Работаю хостесс в Homme.

– Слышала об этом ресторане. Модное место.

– Ну да.

Она откладывает лопаточку, но сперва предлагает мне попробовать крем, я качаю головой, и тогда она пробует его сама.

– М-м… Вкусно вышло. Блэр, ты зря отказалась. И – да. Семья у меня действительно замечательная. В этом плане мне повезло. Как ты, наверное, уже догадалась, я мать-одиночка. В восемнадцать я связалась с одним взрослым парнем, он учился в колледже, жил в городе, ну ты понимаешь. – Она сухо улыбается. – Внимание, которое мне уделяли, походы по ресторанам, признания в любви… все это вскружило мне голову, и я решила, что люблю его. Однако через несколько месяцев я оказалась одна – беременная. Когда я сказала, что жду ребенка, он бросил меня да еще со словами, что ребенок наверняка не от него. Я не знала, что делать. Наши родители погибли в автокатастрофе, когда мы были маленькими, так что совета у матери я попросить не могла. Пришлось открыться бабушке с дедушкой. В общем, если бы не их с Ронаном поддержка, не знаю, где бы мы с Олли были сейчас.

– Мне ужасно жаль, что оно так вышло, – говорю я, глубоко взволнованная ее историей.

Она пожимает плечами, голубая бретелька платья скользит вниз.

– Да не стоит. Я получила хороший урок. Ты, наверное, удивляешься, зачем я тебе все это рассказываю. Не знаю, может, во мне говорит мамочка-наседка, но, Блэр, и я вовсе не хочу обидеть тебя…

– Когда человек начинает речь с таких слов, значит, он готовится сказать нечто оскорбительное, тебе так не кажется? Это как бы извинение наперед. Такая пощечина в перчатке.

Она смеется.

– А ты бойкая, Блэр. Молодец.

– Просто люблю честность.

– Хорошо, но возвращаясь к нашему разговору… Блэр, ты мне нравишься. В тебе нет того, что напрягало меня в девушках, с которыми Ронан встречался раньше. – Она поднимает руку, предупреждая мои возражения. – Я знаю, вы не встречаетесь, но мой брат запал на тебя и, похоже, крепко. Уж я-то вижу. С тех пор, как ты пришла, у него улыбка с лица не сходит. Что я хочу сказать: если рядом с ним ты просто коротаешь время в ожидании очередного парня на «мерсе», то лучше положи этому конец прямо сейчас. Я знаю своего братика. Если он любит, то любит всем сердцем и отдает всего себя, целиком. Только взгляни, как он относится к Олли. Как не все отцы к родным сыновьям. Я понимаю, что лезу не в свое дело, но он многим пожертвовал ради нас, поэтому присматривать за ним и оберегать – моя святая обязанность. Пусть даже рискуя показаться тебе ненормальной или перепугать раньше времени.

Я опускаю глаза. Салфетка на коленях разорвана в клочья. И когда я успела?

– Ты переживаешь за брата, это естественно.

– Точно.

Я поднимаю голову и смотрю ей в глаза.

– Честно говоря, не знаю, что ты хочешь от меня услышать.

– Ничего. Не надо ничего говорить, просто прими к сведению.

***

Самую сильную неловкость за вечер я переживаю в момент, когда Олли подбегает ко мне и за руку уводит к столу, где собрались все его родственники.

– Можно сесть к вам на колени?

Я знаю, что сейчас произойдет. Брайан уже тянется к выключателю, из кухни вот-вот выплывет сияние зажженых свечей. Близится самая тяжелая для меня часть, главная причина, почему я не хожу на подобные праздники: вынос торта и дурацкая именинная песня, которую я не могу петь без комка в горле после первого же куплета, без обжигающих слез в глазах.

Нельзя – хочу я ответить Олли. Я хочу встать, развернуться и выскочить за дверь. Я хочу убежать от воспоминаний об одной одинокой девочке в ее шестой, седьмой, восьмой день рождения – список можно продолжить, – которой не досталось долбаного торта, потому что ее родители поленились его купить. Я хочу убежать от воспоминаний о детях, которые не приглашали меня на свои дни рождения, зато потом демонстративно болтали о них передо мной.

Но ничего этого я не делаю. Как всегда, я подавляю болезненные воспоминания.

– Конечно, Олли, – говорю на удивление ровно, несмотря на все свое внутреннее смятение.

Олли забирается ко мне на колени. Комната погружается в темноту, гости готовятся петь. Когда я обнимаю Олли за плечи, Ронан склоняется ко мне, и мою кожу опаляет его горячее дыхание.

– Замри. Хочу сфотографировать тебя, – шепчет он и мягко целует за ухом, отчего мои чувства приходят в еще больший беспорядок.

Не успеваю я ответить или как-то отреагировать, как меня ослепляет вспышка камеры. А потом все происходит разом и одновременно. Люди вокруг начинают петь ту самую песню, Олли стискивает мою ладонь, его тельце напрягается в радостном предвкушении, а может, это я сама напрягаюсь – от страха. Ошеломленная, поднимаю глаза, смотрю на улыбки на лицах, на отражение любви в глазах, и тут перед нами ставят торт. В темноте пляшут огоньки свечей. Лицо Олли расцветает улыбкой, становится серьезным и важным. А я смотрю на все это и никак не могу уместить в голове. Сцена обычная только для тех, кто привык к такому, но не для меня.

До краев переполненная эмоциями, я сижу, не шевелясь от страха проснуться и понять, что все это мне приснилось. Я боюсь, что вот-вот открою глаза, и праздник исчезнет, а я вновь превращусь в ребенка, рыдающего в своей постели. Но по мере того, как мое тело – и душу – обволакивают целительные ощущения, я осознаю, что все происходящее реально. Что я не сплю. Но этот момент не мой. Это волшебное переживание не мое. Оно чужое, как абсолютно все в моей жизни.

Я гоню эту мысль, пока она не успела укорениться в сознании. Гоню прочь реальность и печальные истины, чтобы они не испортили один-единственный день, когда я позволила себе сбросить маску и перестать волноваться о том, что принесет с собой завтра. И я присоединяюсь к хору голосов, хотя глаза щиплет от слез, а горло сжимается так, что я едва могу петь. Впервые за долгое время я не одна, и меня окружает счастье.

После того, как Олли задувает свечи, а Брайан включает свет, мой взгляд тотчас падает на Ронана, словно все это время я знала, где он стоит. Окружающие звуки медленно гаснут, члены его семьи забыты… Мы смотрим друг другу в глаза.

Я улыбаюсь.

Он улыбается.

И все остальное в эту минуту неважно.