Текст книги "Легкое поведение (ЛП)"

Автор книги: Миа Эшер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)

Глава 26.

Лоренс предлагает вызвать одного из своих водителей, чтобы меня отвезли домой, но я вежливо отказываюсь. Мне нужно побыть в одиночестве, чтобы переварить все то, что произошло в последние двадцать четыре часа, и меньше всего мне хочется ловить на себе осуждающий взгляд человека, осведомленного, что я всю ночь занималась сексом с его боссом. Не то чтобы я думала, что Тони меня осудит, или мне было бы не все равно, просто… не сейчас.

Пока лифт поднимается на этаж, мне не терпится поскорее оказаться дома. Раздеться, постоять под горячим душем, а после расслабиться за книжкой или вздремнуть. Но как только я выхожу из лифта, становится ясно, что этим планам сбыться не суждено.

У двери моей квартиры Ронан. Сидит, прислонившись к стене, и ждет меня. Когда наши глаза встречаются, я понимаю: вот и пришло время держать ответ.

Иду ему навстречу. Он встает. С сердито бьющимся сердцем я игнорирую свою реакцию на него, этот знакомый зуд в пальцах, которым хочется запутаться в растрепанных золотисто-каштановых волосах, обрамляющих его по-мальчишески красивое лицо. Слушай голову, а не сердце, Блэр. Однако, преодолевая разделяющее нас расстояние, я чувствую, как меня начинает душить боль.

– Вот так просто, да? Все кончено – и никаких объяснений, кроме гребаной смс?

Я вызывающе вздергиваю подбородок.

– Я подумала, так будет лучше. Ненавижу сцены.

– Не-а, все не так, Блэр, и ты это знаешь. Просто я подобрался слишком близко, со мной ты впервые почувствовала нечто настоящее, вот и сбежала при первом удобном случае.

– Не льсти себе, – говорю медленно. – Мы просто трахались. И все.

Он мотает головой.

– Чушь. А ты – долбаная трусиха, которая трясется от страха, лишь бы никого к себе не подпустить. Поэтому ты выставила меня вон вместо того, чтобы разобраться со своими чувствами по-взрослому.

От правды больно, и во мне мигом вскипает гнев. Самое смешное, я знаю, что он имеет полное право на меня злиться за то, как я с ним обошлась, но ничего поделать с собой не могу. Стерву лучше не дразнить красной тряпкой. В ответ она способна не просто ранить, но растоптать.

– Ой. Ты что, надеешься задеть меня за живое? Бедняжка Ронан… Похоже, из-за меня тебе и правда хреново, но я ведь предупреждала со мной не связываться. Я сразу сказала, что не гожусь для тебя.

– Да, похоже, я облажался. Думал, за твоим безупречным фасадом есть что-то настоящее, то, что мне нужно, то, чего я хочу всей душой. Теперь я вижу, что ошибался. Ни хера там нет.

– Ты видел то, что придумал себе сам, Ронан. Я никогда перед тобой не притворялась, – напоминаю ему, а сама чуть не плачу, вспоминая, как он смотрел на меня – как ни один мужчина в моей жизни.

– Как можно быть такой красивой и такой бессердечной?

Я издаю горький смешок.

– А вот так. У меня нет сердца. Я убила его. Нам не дано быть вместе, так что выкинь нахер эту идею из головы. Не переживай. Через пару недель ты меня забудешь.

– Забуду тебя? Что ты такое говоришь? – Он запускает руки в волосы, тянет за кончики. – С тех пор, как мы встретились, и дня не проходит, чтобы я о тебе не подумал. Все во мне кричит, болит без тебя, тянется к тебе.

И тут я срываюсь.

– Замолчи! Замолчи! Замолчи!

Поддавшись минутной слабости, я представляю, что будет, если покончить с Лоренсом и попросить Ронана простить меня и дать второй шанс. Да ничего хорошего.

Господи, какая же я дура.

Ясно же, во что оно выльется. Если я откроюсь ему, он одним поцелуем сокрушит мою оборону, и тогда мне конец. Я влюблюсь в него до безумия. Я поверю в то, что у нас есть будущее. Начну думать, что обрела то, что искала всю свою жизнь. Но однажды наступит тот день, когда он посмотрит на меня и ничего не почувствует. Ничего. Свет уйдет из его глаз. Все, что раньше казалось ему прекрасным, станет обыденным. Он осознает, что все это время за красивым фасадом пряталась ничтожная дрянь, и бросит меня, как все остальные. А может это я не выдержу первой. Например, заскучаю с ним – как моя мать с отцом. Или захочу сумочку Chanel, которая окажется ему не по карману – в отличие от кого-нибудь вроде Лоренса. Итог в любом случае будет одинаков и только докажет, насколько я недостойна любви.

Взгляд Ронана впервые смягчается.

– Блэр, не делай этого. Не отказывайся от нас.

– Ты слеп, Ронан, – бормочу я сквозь зубы дрожащим голосом.

– Нет, Блэр. Это ты слепая. Дай мне шанс показать тебе, что я вижу. Дай шанс доказать, что нас связывает нечто особенное.

Пока мы смотрим друг на друга, мою душу и сердце опять начинает разъедать гнев. Его добрые, но острые, как зазубренный нож, слова сделали мне больно. Он сказал правду, жестокую правду, но такова извращенная природа честности. Безболезненной она не бывает.

Я делаю несколько шагов ему навстречу.

Остановившись напротив, замечаю, что Ронан глядит на меня с опаской. Хорошо. Повод для беспокойства у него действительно есть. В моих венах пульсирует адреналин. От кондиционера веет холодком, но меня лихорадит. То, что я готовлюсь сделать, нельзя расценить, как нечто спонтанное. Нет. Все просчитано. Я осознанно собираюсь причинить Ронану боль. Показать, что ситуацией управляю я, а не он. Показать наглядно, какая я дрянь, чтобы раз и навсегда разрушить его возвышенное, но искаженное представление обо мне. Он думает, я слепая? Нет, это он слепой. И сейчас я покажу, насколько.

Я одариваю его самой ослепительной из своих улыбок – той, что заставляет взрослых мужчин терять головы и забывать обо всем, кроме желания засунуть в меня член. Вжимаюсь в него, на задницу сразу ложатся его ладони. Наши тела сливаются; я трусь о его бедра и чувствую, как он набухает, как я сама мгновенно воспламеняюсь.

Кладу руки ему на плечи, тянусь вверх, пока меж нашими губами не остается всего дюйм. Вдыхаю древесный запах его одеколона, слышу тепло его дыхания на губах, вижу на переносице золотистую россыпь веснушек. И самое главное: чувствую, как наше влечение друг к другу обволакивает все пространство пустого коридора.

– Ты говоришь, я слепая, Ронан, но это не так. Я отлично знаю, кто я. А вот ты упорно отказываешься это понять.

И с этими словами я целую его. Жестким поцелуем, которым хочу наказать, поставить его на колени, и поначалу это неплохо мне удается. Наши языки сталкиваются в борьбе за власть. Но как только Ронан отпускает мой зад и ласково берет мои щеки в ладони, я проигрываю. Это он наказывает меня – своей нежностью.

Своей страстью.

Своей красотой.

Своими поцелуями, полными света.

Он прерывает поцелуй первым. Откидывается назад, ладони дрожат от желания и отчаяния.

– Разве ты не чувствуешь, Блэр? Это притяжение между нами, оно не временное. Оно никуда не денется, и ты это знаешь. Ты можешь рассказывать сказки своей голове и даже им верить, но тебе не обмануть свое сердце. Оно всегда знает правду. А теперь посмотри мне в глаза и скажи, что тебе на меня наплевать. Что ты на самом деле хочешь выгнать меня из своей жизни. Тогда я уйду и никогда больше тебя не побеспокою.

Я молча трясу головой, но он упорствует.

– Скажи мне, чего ты так сильно боишься?

Нет.

– Скажи, Блэр.

Я с усилием отталкиваю его руки, пытаясь проглотить выросший в горле тугой ком. На языке трепещет ложь, но в глазах Ронана светится такая искренность, которая мешает мне его обмануть.

– Тебя, доволен? Тебя! Меня пипец как пугает то, что я чувствую, то, чего начинаю хотеть рядом с тобой. – Мой голос ломается.

– Не надо… Не надо меня бояться.

– Ох, Ронан, ну когда ты поймешь?

– Никогда.

Под его взглядом я касаюсь своих губ, на них еще горит призрак его поцелуя. Его слова резонируют глубоко внутри, с каждой секундой разрушая мою решимость, и в конце концов я ловлю себя на желании им поверить. Словно Гамельнский крысолов и его дудочка, он искушает меня вернуться в точку невозврата. Но я не позволю. Я не могу.

– Неважно. Хочешь узнать обо мне кое-что интересное, Ронан? – спрашиваю, снова приближаясь к нему вплотную.

Он ловит меня за бедра, пальцы больно, до вмятин впиваются в мою плоть. Я целую его шею, а после шепчу:

– Всю прошлую ночь я трахалась с другим. – Целую кадык, он дергается под моими губами. – И не по любви. – Целую за левым ухом, позволив себе лизнуть солоноватую от пота кожу. – Я до сих пор чувствую, как он во мне двигался… на моем языке остался его вкус… ну как, хороший я человек? – Хватаю его за руку и, поместив ее между ног, начинаю тереть себя его пальцами, чувствуя сквозь кружево белья их тепло. – А если я скажу, что и тебе можно иметь меня всю ночь – при условии, если ты сможешь себе это позволить?

Он с силой отталкивает меня, наши руки разъединяются.

– Хватит, Блэр… Хватит.

Я не слушаю, продолжаю. Я хочу открыть ему глаза и развенчать все его иллюзии, чтобы он раз и навсегда понял, кто я на самом деле.

Чудовище.

– Я трахаюсь за деньги, ясно? – Его челюсть напрягается, и я испытываю болезненную радость. Значит, мне удалось-таки его зацепить. – И, откровенно говоря, не похоже, что ты потянешь мой ценник. А теперь, Ронан, спрошу снова. Я тебе нравлюсь? Ты все еще считаешь меня особенной? Все еще думаешь, будто я слепая? А то лично мне кажется, что слепец из нас двоих – ты.

Все. Надеюсь, этим я его заткнула.

Внутри я чувствую себя трупом. Но если бы жизнь во мне еще теплилась, с нею окончательно расправился бы его взгляд. Мне хочется трусливо зажмуриться, чтобы не видеть его осуждение, но я не могу. Когда мужчина на твоих глазах теряет голову от ярости… от ненависти, в этом зрелище есть нечто величественное и извращенно-притягательное. Невозможно отвести взор, даже рискуя оказаться под обломками его гнева.

Между нами безграничным океаном растекается молчание. Мы стоим друг напротив друга, почти соприкасаясь телами, но теперь это расстояние все равно, что пропасть.

– Я забираю свои слова назад. Все до единого. – Он обводит меня взглядом. Речь до последнего слога пропитана отвращением. – Ты их не стоишь.

Мне не хватает дыхания. Ладони вспотели. Внутри бушует желание, ярость и боль.

– Рада, что до тебя наконец-то дошло. – На этом я открываю замок, захожу в квартиру и, захлопнув дверь, окончательно изгоняю Ронана из своей жизни.

***

Раздевшись догола, я становлюсь перед зеркалом и смотрю на свое отражение. Тыльной стороной руки стираю с истерзанных губ остатки помады, и на щеке остается рубиново-красный след. В моих глазах стоят непролитые слезы. Слова Ронана кружатся в голове, как вращающаяся дверь, парализуя меня. Что ж, по крайней мере, теперь он знает, что я за человек. Наконец-то он увидел меня моими глазами.

Я продолжаю смотреть в зеркало, не замечая тупую боль между ног. Я чудовище, но не с рождения. Это жизнь, которую я себе выбрала, сделала меня такой. И я не могу остановить себя. Не могу. Страдая, я отыгрываюсь на других. Чужая боль меня успокаивает.

Хочу заплакать, но не могу. Я ненавижу себя. Порочный круг повторяется.

Снова…

И снова…

И снова…

Глава 27.

Лоренс.

Дожидаясь назначенной встречи, я думаю о Блэр. Усмехаюсь. Она, конечно, ходячее противоречие, но, пожалуй, в этом, отчасти, и состоит ее очарование, этой девушки с умудренным не по годам взглядом и игривой улыбкой покорительницы мужских сердец. Сегодня утром, прежде чем встать, я несколько минут наблюдал за тем, как она спит. Мне хотелось прикоснуться к ней. Привлечь к себе, вдохнуть ее женский аромат. Разбудить и, быть может, овладеть ею еще раз. Но я не стал. Не стоит, подсказало мне что-то. Она не моя. И я удовлетворился тем, что, как влюбленный щенок, смотрел на нее, спящую в моей постели. Без тени мейкапа, с беспорядочно разметавшимися по подушке черными волосами, она выглядела такой юной и безмятежной. Почти невинной. Но потом мой взгляд опустился на ее алые от природы губы. Нет. Невинные девушки не отсасывают мужчине так, как она.

От одного воспоминания о ней у меня шевелится в штанах.

Но не ее тело влечет меня, а она сама. Меня влечет то, что она дает мне. Она помогает мне забывать. Она возвращает в мою жизнь смех, после стольких-то лет, и я, будто голодающий, никак не могу насытиться. Я хочу – мне необходимо – больше. И если ради этого придется платить за каждый ее поцелуй, за каждую ее улыбку и ласку – так тому и быть. Мне все равно. Она ведь прямо сказала, что деньги – это все, что ей от меня нужно.

Мне становится смешно оттого, что какая-то девчонка с томными синими глазами превращает меня в жалкого сукиного сына. Я тянусь к бокалу с вином и тут понимаю, что уже не один.

– Привет, Лори, – слышу я.

Кладу салфетку на стол, отодвигаю стул и встаю.

– Когда ты перестанешь так меня называть?

Наши глаза встречаются.

– Никогда, глупый.

Она улыбается, пока наклоняется и целует меня в щеку. В момент, когда ее губы касаются моей кожи, все те чувства, что преследовали меня и без малого десять лет были единственными моими товарищами, возвращаются в полном составе.

Бывает, мне кажется, что я наконец-то освободился от нее.

Но я знаю, что моя свобода – всего лишь иллюзия.

Глава 28.

Надо прояснить одну вещь насчет того, что значит быть дорогой секс-игрушкой Лоренса. Лоренс не трахается и не занимается любовью.

Он совокупляется… как животное.

Грязно. Необузданно. Беспощадно.

 Он – боль и наслаждение. Два в одном.

После первой ночи мы виделись еще дважды. Перед ним сложно устоять: с каждым разом я хочу его все сильнее. Я обожаю, как он доводит меня до беспамятства своим твердым, роскошным членом. Как его руки наказывают, а после боготворят меня. Как его язык…

Помилуй, боже, мою вагину.

Стоит подумать о нем, и мои щеки вспыхивают. Я не ханжа, поэтому не стыжусь того, насколько мне нравится, когда он меня использует. Ну а тот факт, что в это не вмешаны чувства, делает нашу связь еще слаще. Кому, скажите, не понравится яростный и злой секс без идиотских сюсюканий? И давайте не забывать о подарках, которыя я нахожу на тумбочке после каждой проведенной на спине – или на коленях – ночи.

– Я почти все! – кричу, надеясь, что Лоренс меня слышит. Еще час назад мы должны были встретиться в его особняке на Парк-авеню, но он задержался на работе и, поскольку заехал по делам в Мидтаун, решил по пути домой забрать меня сам.

Когда он только зашел, я чуть не расхохоталась. Настолько занятно он – воплощенная суровая мужественность – выглядел в окружении моих легкомысленных девичьих вещичек. Он был похож на рыбу, вытащенную из воды. Улыбаюсь и, встряхнув головой, сосредотачиваюсь на насущном.

Где, блин, мои туфли?

Наконец инкрустированные стразами шпильки находятся под старой сумкой Louis Vuitton, которой я лет сто не пользовалась. Обувшись, я подхватываю подходящий к туфлям клатч и запихиваю туда деньги, блеск для губ и ключи.

– Все, я готова.

Я выплываю из спальни, надеясь, что ему понравится мое простое, но очень сексуальное черное платьице. Оно соблазнительно облегает тело, подчеркивая талию, грудь и бедра, но, однако, я не смотрюсь в нем вульгарно или так, словно напрашиваюсь на трах.

Лоренс стоит, опустив голову, и набирает что-то на своем…

– О боже мой. Это что, «блэкберри»? Не знала, что этими древними штуками еще пользуются, – с недоверием говорю я.

Он перестает печатать и поднимает голову.

– Да, Блэр. Этими штуками еще… – Он замолкает. На лице появляется застывшее выражение. – …пользуются.

Я иду к нему, довольная произведенным эффектом, и с легкой улыбкой наблюдаю, как его глаза темнеют от страсти, как они жадно, без тени стыда блуждают по моему лицу, грудям, бедрам. Его неприкрытое восхищение окрыляет меня, заставляет чувствовать себя испорченной, отчаянно-дерзкой. Ведь мной восхищается мужчина, который выглядит как ходячий оргазм.

Когда я подхожу к кушетке, он уже стоит.

– Что скажешь? Тебе нравится? – Кружусь перед ним нарочито медленно. Пускай налюбуется.

Неожиданно он ловит меня за талию и властно притягивает к себе. Даже на пятнадцатисантиметровых каблуках я его ниже; чтобы заглянуть в глаза, приходится запрокинуть голову. Воздух мгновенно становится гуще от похоти. Мне трудно дышать, я веду рукой по волосам, впервые за вечер занервничав, а Лоренс склоняется надо мной и сжимает мое лицо в ладонях.

– Нахальная девчонка. Скоро я покажу тебе, насколько мне это нравится. В постели.

Перед моими глазами проносятся картинки, как он берет меня всеми доступными способами, и потоком желания из моей головы вымывает все мысли.

– Да ты опасен, Лоренс, – дразняще тяну я, а он смеется своим низким, горловым и таким потрясающим смехом.

– Жизнь вообще крайне опасная штука. Но у меня такое ощущение, что тебе это нравится.

Собираюсь ответить, но он меня прерывает.

– Тебе правда тянет на разговоры?

Качаю головой.

– Хорошо, потому что мне давно хочется сделать одну вещь.

– Какую? – шепчу я в его раскрытый рот, наше дыхание смешивается.

– А вот эту, – отвечает он и касается моих губ.

Его поцелуй похож на горько-сладкий шоколад. Чистый афродизиак. Одновременно и тьма, и свет. Он не спрашивает. Он берет. Требует полного подчинения, и я сдаюсь. Даю все, что он хочет, и растворяюсь в нем, что бы он ни делал – ласкал ли меня языком или до крови прикусывал зубами. Его поцелуй – это райская боль. От него слабеют колени. И он стирает воспоминания о всех моих прошлых поцелуях…

Кроме одного.

Когда он отстраняется, я выдыхаю ему в рот:

– Ты прав.

– Сладкая, я всегда прав. Но о чем ты?

– Я обожаю опасность. – Притягиваю его за шею к себе, и мы целуемся снова.

***

Когда мы выходим на улицу, нас овевает прохладный ветерок. Я оглядываюсь на Лоренса, его необыкновенные зеленые глаза пристально наблюдают за мной.

– О чем мечтаешь? – Я улыбаюсь.

Не прерывая зрительного контакта, он наклоняется, целует меня в плечо и шепчет на ухо:

– Как поиметь тебя.

Мой пульс подскакивает, тело гудит от волнения, а к щекам горячо приливает кровь. Машинально продолжая улыбаться, я замечаю на углу знакомый черный «Роллс-Ройс» и, думая увидеть Тони, сразу перевожу взгляд на мужчину в видавшем виды черном костюме, который ожидает нас, стоя у открытой дверцы в салон.

Когда наши глаза встречаются, на меня обрушивается шок такой силы, что ноги отказываются идти. Я цепенею. Теряю дар речи. Моргаю несколько раз, проверяя, не обманывает ли меня зрение.

О-о черт… Черт. Черт. Черт. Пропади все пропадом.

Глазами, которые потенциально могут меня уничтожить, на меня смотрит тот, кого я меньше всего ожидала увидеть. Тот единственый, с кем я захотела большего.

Ронан.

***

Конец первой книги. Продолжение следует :)