Текст книги "Обретенная мечта"
Автор книги: Мэй Макголдрик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)
Глава 23
Поднявшись на палубу, Порция сразу ощутила, что в атмосфере произошли какие-то изменения. Судно казалось совершенно безлюдным, и только шорох ветра в парусах и неумолчный рокот океана нарушали царившую вокруг тишину. Подойдя к бортовому ограждению, Порция всмотрелась в раскинувшееся водное пространство, по которому плавно перекатывались черные барханы. Вдоль горизонта стлался туман. Порция посмотрела вверх. Высоко-высоко, за натянутыми полотнищами парусов, в разрывы между медленно плывущими облаками проглядывали звезды. Когда она перевела взгляд вниз, на вспенившуюся воду, которая огибала корпус корабля, откуда-то с носовой части донеслись звуки хорнпайпа[5]5
Старинный музыкальный инструмент.
[Закрыть]. Грустная, даже пронизанная какой-то тоской мелодия тронула ее до глубины души.
Слова матери не принесли Порции облегчения, не успокоили.
Она любит Пирса. Но только и делает, что создает ему сложности. На балу у адмирала он не проявил к ней ни малейшего интереса.
Она сама заявилась к нему в дом, отдалась ему. Какого он о ней мнения? Чем она отличается от тех женщин, которые с готовностью ложились в его постель?
Отметать напрочь те радужные перспективы, которые рисовала ее мать, не хотелось. В то же время Порция не могла не учитывать и тот факт, что Пирс – богатый судовладелец и завидный жених, что брат его – граф, а она незаконнорожденная, в кошельке у нее всего-навсего восемнадцать фунтов и пять шиллингов, и всю оставшуюся жизнь ей, возможно, предстоит провести в бегах.
И все же Порция не могла не признаться самой себе, что надеется на лучшее. Так же, как и ее мать, которая когда-то питала надежды относительно совместного будущего со своим возлюбленным. Но сейчас Порции хотелось только одного – насладиться каждой минутой отпущенного им с Пирсом времени. Пусть у них нет будущего, зато есть настоящее, и какими бы ни оказались последствия, она ни о чем не пожалеет.
Проплывающая в небе тучка, видимо, растрогалась, глядя на нее, и Порция, благодарная за сочувствие, подставила лицо первым каплям дождя.
– Надеюсь, ты не собираешься лезть на ванты.
Порция обернулась и увидела Пирса, спускающегося с кормовой надстройки. Без камзола, ворот рубашки распахнут, рукава закатаны, длинные волосы не стянуты ленточкой. Глядя на его неторопливые, уверенные движения, Порция вспомнила индейца из племени могауков, которого видела однажды в Фэнл-Холле. Пирс, как всегда, был неотразим.
– Не знал, что ты на палубе. – Пирс медленно окинул девушку взглядом, и ее бросило в жар.
Порция прислонилась к бортовому ограждению, взялась за один из канатов. Пирс обнял ее за талию, прижался к ней, и Порция почти перестала дышать.
– Ты не ответила мне, прелестная морячка… – Положив ладонь на затылок Порции, Пирс приблизил губы к ее губам. – О чем ты думала? Что замышляла на этот раз? Поднять мятеж? Захватить мой корабль или уничтожить его?
Губы Пирса находились так близко, а от тела исходил такой жар! Порция встала на цыпочки и поцеловала его.
– Не угадал. Я думала о тебе.
– И что ты собиралась со мной сделать? Взять в плен или же отправить на тот свет?
– Ни то ни другое, – покачала головой Порция. Поцеловав Пирса в подбородок, она коснулась губами его губ. – Вспомни, что ты обещал мне еще днем.
Едва Порция отпустила канат, как Пирс завел ей руки за спину. Он улыбнулся, и от этой улыбки внутри у нее все затрепетало.
– Ну, в таком случае… – Не договорив, Пирс стал ее целовать. Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем он прервал поцелуй. Однако Порция не сомкнула губы, ей хотелось большего, и он вновь приник к ее устам. Их языки задвигались в горячем, упоительном танце. Порция попыталась было высвободить руки, однако Пирс крепко их держал. Его поцелуй становился все более глубоким. Порция вся напряглась, чувствуя, как нарастает возбуждение.
Пирс втиснул бедро между ее бедер, и она, тихо застонав, закинула ногу ему на голень. Он потерся об нее мужским естеством, и по телу Порции прокатилась жаркая волна. Пирс пребывал в полной боевой готовности, однако спешить не собирался, желая продлить удовольствие.
Внезапно судно, попав в низину у основания волны, сильно накренилось, и обоих прижало к ограждению. Возникла реальная опасность вывалиться за борт. Пирс отпустил руки Порции, и она крепко обхватила его за торс. Он обнял ее одной рукой, а другой ухватился за ближайший канат.
Порция нервно засмеялась и прижалась щекой к груди Пирса, ощутив биение его сердца.
– Если мне суждено погибнуть, что может быть лучше, чем покинуть этот мир в твоих объятиях?..
– Даже не думай о смерти или о какой-либо другой беде. – Судно выровнялось, и Пирс приподнял ей подбородок. Их взгляды встретились. – Ничего плохого с тобой не случится. Хочешь ты того или нет, но теперь ты под моей защитой.
Выделяясь среди прочих офицеров весьма успешной карьерой в североамериканских колониях, капитан Тернер и лейтенант Дьюдингстон познакомились совсем недавно. Впервые их пути пересеклись в марте нынешнего года, когда лейтенанту было поручено патрулирование залива Наррагансет и он перешел в непосредственное подчинение Бостонской военной администрации.
Тернер был наслышан о нем еще до знакомства. Командуя «Гаспи», бороздившей воды в окрестностях Филадельфии, лейтенант строго следил за соблюдением законов и жестко обходился с непокорными колонистами. На протяжении четырех лет не давал покоя контрабандистам и задержал такое количество кораблей, что некоторые губернаторы отправили письменные протесты в Лондон, прямо в Адмиралтейство. Перевод Дьюдингстона в район Род-Айленда капитан Тернер воспринял как весьма мудрое решение.
Факт нападения на «Гаспи», по мнению капитана Тернера, свидетельствовал о том, что на Род-Айленде не существовало по-настоящему сильной власти. Колонисты не испытывали ни малейшего страха перед ответными мерами. А сумма в сто фунтов, которую местный губернатор предложил за предоставление сведений о негодяе, ранившем Дьюдингстона, была просто смехотворной.
Краткий отчет об инциденте производил весьма гнетущее впечатление. Сначала пуля перебила лейтенанту руку, а потом застряла в паху. Истекая кровью, офицер валялся на палубе, пока нападавшие, захватив корабль, высаживали экипаж в шлюпки, рыская тем временем в поисках добычи. Раненого Дьюдингстона заставили на коленях молить о пощаде, и лишь после этого ему оказали первую помощь.
Когда лейтенанта доставили в Ньюпорт, он, опасаясь за свою жизнь, отказался назвать какие-либо имена и сообщить подробности. Заявил, что дождется военного трибунала в Англии, который решит его участь в связи с потерей «Гаспи». Тернер хорошо понимал мотивы лейтенанта. Ему самому хотелось иметь столь же веские основания хранить молчание.
С тех пор как «Бивер» отошел от берегов Америки, они с Дьюдингстоном частенько сидели в кают-компании, играя в шахматы или карты. Однако в последнее время, вероятно, из-за ранения, лейтенант все больше налегал на спиртное, и Тернер с нетерпением ждал окончания плавания, поскольку, изрядно выпив, Дьюдингстон начинал допытываться, с какой целью Тернер направляется в Уэльс.
– Сегодня я случайно услышал историю, рассказанную одним из помощников… По поводу вашей таинственной миссии.
Капитан Тернер промолчал.
Дьюдингстон, плеснув себе еще рома, продолжил:
– Я слышал, никакой миссии у вас нет.
Тернер постарался сосредоточиться, обдумывая очередной ход.
– Поговаривают, будто дело в какой-то женщине… Ох, эти женщины!.. А неплохо бы иметь на борту хотя бы одну… А? – Невесело рассмеявшись, лейтенант залпом опрокинул стакан. – Хотя мне они теперь не нужны.
Тернер не произнес ни слова.
– Скажу вам по секрету, тот докторишка, что мной занимался, сказал, что я вряд ли смогу спать с женщинами.
– Давайте закончим эту партию завтра, – сказал Тернер и вместе со стулом отодвинулся от стола.
– Вы только представьте, капитан! Лишиться своей мужской сущности… – Лейтенант вновь наполнил стакан. – Может, за это предусмотрена какая-то особая награда?.. Как вы думаете?
Тернер поднялся.
– Пойду загляну к лейтенанту Линдсею… Узнаю, где мы сейчас находимся.
– Капитан, прошу вас, сядьте!.. Приношу свои извинения. Подобная манера разговора действительно неприемлема между джентльменами. – Дьюдингстон махнул рукой в сторону стула. – Капитан, пожалуйста…
Тернер нехотя вернулся к столу и устремил взгляд на шахматную доску.
– Полагаю, сейчас мой ход?
– Совершенно верно, – подтвердил Дьюдингстон и отпил из стакана. Наступило молчание. Но вскоре лейтенант снова заговорил: – И все же мне хотелось бы узнать о той женщине. Говорят, эта стерва стукнула вас чем-то тяжелым по голове и сбежала с подонком, шотландцем. Вы вроде бы за тем и направляетесь в Англию, чтобы воздать ей сполна.
Тернер почувствовал, как запылали уши. Сдерживая эмоции, он переставил фигуру и снял с доски вражеского «слона».
– Лейтенант, ваш ферзь под угрозой. Дьюдингстон стукнул кулаком по столу, расплескав ром, и смахнул на пол шахматную доску.
– Да черт с ним, с ферзем! Говорят, вы даже не переспали с ней. Но что-то мне не верится. Скажите, сколько раз вы поимели ту девку? Надеюсь, подлому шотландцу досталась грязная, истасканная шлюха. Признайтесь, капитан…
Тернер вскочил на ноги, опрокинув при этом стул, и пулей вылетел из кают-компании. Раздувая ноздри, он вышел на палубу и, приблизившись к борту, оперся на ограждение.
Дьюдингстон, конечно же, прав, Порция действительно грязная шлюха. Она единственная виновата во всех его бедах.
Что же до цели его поездки, он выполняет определенное поручение. И обязательно вернет адмиралу дочь, но прежде заставит Порцию за все заплатить сполна!
Пирс не в силах был отвести взгляд от прелестного лица Порции. Нетрудно себе представить, насколько утомительными были для нее последние недели. Она уснула почти сразу после того, как они закончили заниматься любовью. Днем Порция ухаживала за матерью, а ночью спала на жестком полу в тесной каютке. Он даже не взял на себя труд обеспечить ей более приемлемые условия. Но теперь все изменится.
Порция сумела разбудить в нем совершенно несвойственные ему прежде чувства. До встречи с ней он познал немало женщин, испытывал страсть и неодолимую силу вожделения, однако именно Порция помогла ему раскрыться совсем с другой стороны. К своей радости, он больше не сравнивал ее с Эммой.
Порция обладала особыми личностными качествами, а он хотел быть рядом с ней, любить и защищать ее. Ничего подобного он никогда не испытывал ни к одной женщине.
Они вновь стали близки только сейчас, когда плавание уже подходило к концу. Столько времени потеряно зря! И все из-за его дурацкой идеи держать дистанцию.
Пирс прикоснулся к шелковистым волосам Порции, рассыпавшимся по подушке. Она шевельнулась, и Тернер нежно поцеловал ее в лоб.
Веки Порции дрогнули, и она открыла глаза.
– Кажется, я заснула. – Она томно потянулась, ненароком проведя ступней по его ноге.
От этого прикосновения Пирс снова возбудился. Она заставляла его сходить с ума от желания, даже не подозревая об этом. Порция глянула в сторону иллюминатора.
– Мне пора возвращаться… Пока Елена не проснулась.
– Подожди… еще рано… – Губы Пирса коснулись ее губ. – Кроме того, как я понял, твоя мать сама просила меня присматривать за тобой.
Порция перекатилась на бок и всем телом прижалась к Пирсу. Он провел ладонью по ее спине. Голова ее лежала теперь у него на руке, и они смотрели друг другу в глаза.
– А ведь я даже не поблагодарила тебя за то, что ты для нас сделал. Ты поступил как истинный джентльмен. Ты просто ангел-спаситель, ты…
– Я просто дурак! – перебил ее Пирс. – Не понимал, насколько ты права в своем стремлении вызволить Елену из дома адмирала.
– Перестань! Ты ни в чем не виноват! Это я делала все не так, как нужно… Поэтому дело едва не сорвалось. Если и надо кого-то обвинять…
– Ну ладно, ладно. Не будем сами себя ругать. Но я все же приношу извинения, и ты должна их принять.
– Принимаю, – улыбнулась Порция и, снова положив голову на руку Пирса, взглянула на него с таким обожанием, что ему стало не по себе.
Она водила пальцами по его отросшей задень щетине, а он думал, как задать ей очень важный для него вопрос. И наконец решился:
– Поедешь со мной в Баронсфорд?
– Не могу, – без колебаний ответила Порция.
– Почему?
– Мы с мамой должны уехать в Уэльс. Нужно застать леди Примроуз, пока она не уехала куда-нибудь на лето.
– А если ее уже нет на месте? – предположил Пирс.
– Тогда мы будем ждать ее возвращения. – Порция снова перевернулась на спину и устремила взгляд в потолок.
– Это опасно. – Приподнявшись на локте, Пирс посмотрел ей в лицо. Губы девушки были упрямо сомкнуты. – Сама рассуди… Какими бы ни были обстоятельства твоего рождения, они, как видно, достаточно скандальны, чтобы столько лет держать адмирала Миддлтона в напряжении. Неужели ты думаешь, что он равнодушно воспринял побег дочери? Он наверняка уже выслал погоню.
– Вряд ли он знает, куда мы направились.
– Трудно сказать. Миддлтон всегда все знал о своих врагах, и это помогло ему сделать карьеру. – Дотронувшись до подбородка Порции, Пирс повернул ее лицо к себе. – Ты ведь многим в Бостоне рассказывала о своей благодетельнице. Думаешь, Миддлтон не догадается, что ты решила вернуться к леди Примроуз?
– Леди Примроуз имеет немалое влияние и связи. Она наверняка найдет безопасное место, где мы сможем на время укрыться, до тех пор, пока все не утрясется.
– Так тебе, возможно, придется скрываться всю жизнь.
– Другого выхода нет. – Порция тоже приподнялась на локте. – И свобода матери того стоит. Главное, чтобы Елене не пришлось возвращаться назад. Ради этого мы с ней готовы на все.
– Ну так и езжайте со мной в Баронсфорд… А леди Примроуз пошлешь письмо, как только мы пришвартуемся в Гринокке. Все ей объяснишь, и она пришлет ответ по указанному адресу. И вам с Еленой не придется подвергать себя совершенно ненужному риску. Подумай… Ты сможешь спланировать дальнейшие действия… К тому же мы будем вместе еще какое-то время.
– Нет, – сказала Порция и собралась было подняться, но Пирс положил руку ей на плечо.
– Но почему?.. В чем причина? – нахмурившись, спросил он.
– Ты встретишься со своей семьей.
– Мне нужно, чтобы ты была рядом! Я хочу вернуться в Баронсфорд именно с тобой! – Сказав это, Пирс был потрясен не меньше, чем Порция. Он и не подозревал, насколько сильно его чувство к ней. – Честно говоря, я с некоторым волнением возвращаюсь домой. Я покинул Баронсфорд при весьма неблагоприятных обстоятельствах. Старший брат, граф Эйтон, находился в ужасном состоянии… Его жена, Эмма, которую я знал с детства, погибла. Из-за событий, которые привели к трагедии, в семье произошел серьезный разлад. Уезжая, я поклялся никогда не возвращаться, но теперь, как видишь, изменил свое решение. И во многом благодаря тебе. После тех твоих слов о ценности семейных отношений я нашел в себе силы прочесть письмо Лайона, которое долго лежало нераспечатанным. Узнал об изменениях, произошедших в его жизни, и решил вернуться. Чтобы восстановить в семье мир.
В душе Пирса словно открылись некие шлюзы, к он стал без утайки рассказывать Порции о своем прошлом. Об Эмме, о Дэвиде, но главным образом о Лайоне, о переменах в его жизни. Упомянул Пирс и об изменениях в Баронсфорде, о которых написал брат. Порция слушала не перебивая, а когда Пирс стал рассказывать, как он обнаружил искалеченного Лайона у подножия утеса рядом с телом разбившейся Эммы, ее глаза наполнились слезами.
– Ты единственная, на кого я могу сейчас опереться, – сказал Пирс. – Мои слова могут показаться тебе странными, но ты способна придать мне ощущение целостности… А это ощущение мне необходимо, когда я появлюсь в Баронсфорде.
Порция поцеловала его.
– Я поеду, – прошептала она. – Я буду рядом с тобой.
Тихо приоткрыв дверь, Порция проскользнула внутрь. В их маленькой каютке было еще темно.
Елена уже проснулась. Она молча смотрела на расплывчатые очертания фигуры, в которой без особого труда узнала дочь. Заговорила Елена, лишь когда Порция подошла к койке, чтобы поправить одеяло.
– Спасибо, доченька, мне и так хорошо.
– Прости… Я тебя разбудила.
– Нет, я давно проснулась. И отлично выспалась, поскольку этой ночью мне не пришлось слушать твои вздохи и стоны.
– Вот и хорошо… – Порция чмокнула мать в щеку. Уловив в голосе дочери грусть, Елена взяла ее за руку.
– Поговори со мной… У вас опять что-то случилось? Порция присела на край постели.
– Ничего не случилось… Только я прошу тебя, мама… – Голос девушки дрогнул. – Не будем обсуждать то, что мы с Пирсом…
– То, что вы с Пирсом любовники? И что вы просто созданы друг для друга?
– Да, мы с ним близки, – согласилась Порция. – Но это не значит, что у нас есть будущее. Поэтому не пытайся увидеть нечто большее в том, о чем я сейчас расскажу.
– Я внимательно тебя слушаю.
– Наши планы несколько изменились. Пирс предлагает нам поехать вместе с ним в Баронсфорд, его родовое имение в Шотландии. Он говорит, что по прибытии в порт я могла бы отправить леди Примроуз письмо и получить ответ уже в Баронсфорде. Смысл в этом есть. Возможно, леди Примроуз решит, что некоторое время нам безопаснее будет оставаться в Шотландии, нежели в Англии или Уэльсе. – Порция пожала плечами. – Я думаю, так будет гораздо проще.
– Насколько я понимаю, он намерен представить тебя своему семейству.
– Мама, пожалуйста! Все совершенно не так. Пойми, у нас с Пирсом нет будущего.
– Это еще почему? – Елена села в койке и обняла дочь за плечи. Некоторое время они обе молчали. – Кажется, понимаю… Разница в общественном и материальном положении? Поверь, моя милая, для Пирса это не имеет ни малейшего значения.
– Зато для меня имеет, – возразила Порция. – Я не могу выйти за него замуж, не ощущая твердой почвы под ногами.
– Даже «сумасшедшая Елена» знает, что истинная ценность женщины отнюдь не определяется ее общественным и материальным положением.
– Пожалуйста, мама, пусть все остается так, как есть. Как ни хотелось Елене поспорить с дочерью, она тем не менее понимала ее. Несмотря на то что Порция воспитывалась в пансионе, без родительского участия, в ее сознание, видимо, стараниями леди Примроуз, все же внедрились те твердые принципы, которых придерживается аристократия.
– Ну хорошо, – промолвила Елена. – Когда прибудем, я тоже отправлю леди Примроуз письмо.
– Я и не знала, что ты с ней знакома!
– Не знакома. Но должна познакомиться. Ведь она заботилась о тебе, воспитывала.
Порция погладила мать по руке.
– Почту за честь быть твоим личным писарем.
Спасибо, обойдусь без твоих услуг.
– Так, Елена Миддлтон… Что вы задумали?
– Тебе не о чем беспокоиться. Просто двум старушкам надо кое-что обсудить. Попрошу леди Примроуз подыскать тебе хорошее место. Так, дай-ка подумать… Пирс тоже не годится на роль моего секретаря, а вот капитан Кэмерон, этот любезный, благородный шотландец… Пожалуй, его и попрошу.
– Уж не влюбилась ли ты в капитана? – улыбнулась Порция. – Может, просто ищешь предлог, чтобы проводить с ним побольше времени?
Пусть Порция говорит что хочет. Пришло время раскрыть некоторые тайны… И в чью-то жизнь это внесет значительные изменения. Она не собирается сидеть сложа руки и спокойно смотреть на страдания дочери.
Глава 24
Школа-пансион «Берс Дрелинкорт» располагалась на территории выстроенного в георгианском стиле особняка в окрестностях уэльского городка Рексам. Принадлежал особняк Анне Дрелинкорт, вдове виконта Примроуз. Этот приют для девочек-сирот представлял собой тихое, тщательно охраняемое место, где, судя по всему, не очень-то жаловали посетителей. Впрочем, капитан Тернер не ждал особо радушного приема. Однако хозяйка непременно должна была его принять – по причине важности данного ему поручения.
Капитан Тернер в какой-то степени подготовился к визиту. Проезжая через Броутон, он заглянул в одну из таверн пообедать и узнал здесь немало интересного. Старый трактирщик, служивший когда-то в Уэльском пехотном полку герцога Мальборо, за долгие годы много чего слышал об основательнице пансиона. По слухам, ходившим в округе, леди Примроуз активно помогала якобитам во время восстания в 1745 году и водила дружбу с Флорой Макдональд, шотландской аристократкой, которая помогла принцу Карлу бежать из Шотландии после разгрома в Каллоденской битве.
Эти сведения полностью соответствовали тому, что рассказывал адмирал Миддлтон, а также дополнительной информации, которую капитан собрал уже по прибытии в Бристоль.
Тернер узнал, что после того, как эта самая Флора оказалась в заточении за содействие претенденту на престол, именно леди Примроуз добилась ее освобождения, а затем поддерживала подругу, снабжая ее финансами.
Ходили о виконтессе и другие слухи. Понизив голос, трактирщик сообщил, что леди Примроуз, как поговаривают, поддерживает связь с Младшим Претендентом[6]6
Карл Эдуард, сын Якова III.
[Закрыть], которому устраивает тайные визиты в Англию и Шотландию. По словам того же трактирщика, ее милость была довольно-таки могущественна. Она занимала высокое положение и имела друзей в ближайшем окружении короля Георга.
В Рексаме капитан провел два дня, угощая выпивкой местных жителей и стараясь выведать дополнительные сведения.
Когда Тернер подъехал к главным воротам особняка, вышедшие навстречу люди уставились на него с нескрываемым подозрением. Однако управляющий согласился передать хозяйке записку и удалился в дом, оставив офицера под присмотром двух внушительного вида привратников.
Леди Примроуз приняла его в роскошной гостиной с предписанной этикетом любезностью. Но капитана не ввела в заблуждение вежливость хозяйки. В ее голосе и взгляде не чувствовалось радушия. На лице виконтессы, против ожиданий выглядевшей довольно моложаво, застыла выработанная за годы маска внешнего безразличия.
– В своей записке вы сообщаете, что прибыли недавно из североамериканских колоний на военном корабле «Бивер», – начала леди Примроуз. – Насколько я понимаю, вы причастны к расследованию нападения на тот корабль, о котором писали газеты… Название я забыла. Его сожгли американские колонисты…
– «Гаспи», миледи, – подсказал Тернер. – Да, я действительно имею отношение к этому расследованию. – Приврав, он с удовлетворением отметил, что в глазах женщины промелькнул интерес. – Однако к вам я приехал по другой причине… Это связано с личными делами моего командира, адмирала Миддлтона.
Леди Примроуз подумала, затем покачала головой:
– Нет, с этим джентльменом я вряд ли знакома.
– Но может быть, вы знакомы с его дочерью, Еленой Миддлтон?
После более длительного раздумья виконтесса снова покачала головой:
– Нет, не имела удовольствия.
– И с Порцией Эдвардс не знакомы? – Леди Примроуз, судя по ее взгляду, уловила в голосе капитана враждебность, и он поспешил исправить положение. – Вы наверняка знаете мисс Эдвардс. Она училась в вашем пансионе несколько лет назад.
– Да разве можно забыть Порцию! – Виконтесса выпрямилась и благочинно сложила руки на коленях. Ее напудренные волосы были уложены идеальнейшим образом. – Хотя с тех пор, когда я в последний раз видела эту славную девушку, прошло немало лет. И каким же образом вы, капитан, связаны с нашей бывшей воспитанницей?
– Мисс Эдвардс некоторое время служила в доме адмирала Миддлтона.
– Она была служанкой? – с недоумением спросила леди Примроуз. – Не может быть!
– Компаньонкой, – пояснил капитан. – Читала Елене Миддлтон французские стихи. А потом исчезла. Именно поэтому, леди Примроуз, я и приехал. Полагаю, точнее, адмирал Миддлтон полагает, что мисс Эдвардс могла отправиться сюда, к вам.
– О-о-о!.. Какая приятная новость! – обрадовалась хозяйка и, взяв со стола колокольчик, позвонила. – Мы приготовим ее прежнюю комнату. И когда она приедет?
– Из Бостона она отплыла раньше меня… Должна была уже приехать.
– Нет, не приезжала… О Боже! Меня это тревожит! – Леди Примроуз снова взялась за колокольчик, но в этот момент появился слуга. – Капитан, расскажите все, что знаете! На каком корабле она отправилась? Когда? В какой порт? Я немедленно вышлю кого-нибудь за ней!
Капитан Тернер начал злиться. Он не безмозглая марионетка, чтобы эта старая ведьма им манипулировала!
– Леди Примроуз, вы точно знаете, что мисс Эдвардс еще не приехала? Она, возможно, с компаньонкой.
– С компаньонкой?.. – Виконтесса махнула рукой слуге, который ждал у двери. – Две комнаты… Приготовьте две комнаты для мисс Эдвардс и ее подруги. – Слуга удалился, и леди Примроуз повернулась к Тернеру: – Так когда же, капитан?.. По-моему, вы чего-то недоговариваете.
– Вы тоже, миледи.
– Пардон, сэр. – Леди Примроуз прищурилась и подалась вперед. – Так какова цель вашего визита? В чем вы пытаетесь меня обвинить? И что вы сделали с моей воспитанницей? С мисс Эдвардс? – Все это виконтесса произнесла ледяным тоном, от которого кровь стыла вжилах.
Никогда еще Тернер не испытывал страха перед женщиной, мягко выражаясь, далеко не молодой. И вдруг ощутил странное беспокойство. Словно под тонкими перчатками сидевшей напротив особы скрывались стальные когти. В голове мелькнула мысль, что виконтесса весьма опасна. Ее людям не составит труда припрятать труп врага где-нибудь в лесу, окружавшем столь добропорядочный с виду дом.
У капитана Тернера возникло желание немедленно уйти.
– Я жду ответа, капитан! – жестко произнесла хозяйка. – Прежде всего объясните цель своего визита. Зачем этот ваш адмирал разыскивает Порцию?
Если бы леди Примроуз отказалась выдать беглянку, Тернер мог заявить, что Порция выкрала Елену. Еще недавно капитан был уверен в том, что они уже здесь, однако теперь усомнился в верности своих предположений.
Посещение пансиона не принесло ожидаемого результата. Задерживаться здесь не имело смысла.
– Пожалуй, мне пора. Не буду злоупотреблять вашим гостеприимством. – Поднявшись, капитан Тернер чопорно поклонился. – Передайте мое почтение мисс Эдвардс, когда она появится. Всего хорошего, миледи.
Леди Примроуз не пыталась его остановить.
Капитан Тернер понимал, что переоценил свои возможности, виконтесса так и не раскрыла карты. Ну ничего. Он с ней еще поквитается.
Капитан вернулся на постоялый двор. У него была назначена встреча с работником леди Примроуз, ирландцем, который занимался выездкой лошадей. Он оказался самым разговорчивым из всех, с кем Тернер успел здесь пообщаться. И самым жадным. По его утверждению, он знал толк в лошадях, а у виконтессы служил менее года.
Встретились они, как и договаривались, на небольшой поляне за местным кладбищем. Прежде чем ответить на вопросы Тернера, ирландец тщательно пересчитал монеты в переданном ему мешочке.
– Спасибо, капитан. Премного благодарен. – Парень сунул мешочек за пазуху. – Значит, вы интересуетесь, приезжали ли к нам две женщины?
– Ты их видел? – нетерпеливо спросил Тернер.
– Нет, сэр. Никакие дамы нас не посещали, новых служанок тоже не брали. Никого, капитан, кроме посыльного, который привез хозяйке письма. Это было около двух недель назад. Ее милость всполошилась, когда их прочитала.
– Откуда письма? Ирландец пожал плечами.
– Я не умею ни читать, ни писать. К тому же все равно не смог бы подобраться к ним. Я просто видел посыльного с письмами, вот и все. Хозяйка была на конюшне, рядом со своим новым гунтером[7]7
Спортивная верховая лошадь.
[Закрыть]. Знаете, сэр, конь просто великолепен! Его привезли…
– С чего ты взял, что она всполошилась?
– Хозяйка сразу вызвала управляющего, а потом и сама принялась рассылать письма во все стороны. В доме началась такая кутерьма… Я лично отвез одно из писем доктору Кингу. Он заправляет в школе «Сент-Мэри-Холл». Насколько я знаю, она зовет его, когда случается что-то важное.
Капитану Тернеру уже было известно, что Уильям Кинг, как и леди Примроуз, принадлежит к лагерю якобитов. Запустив руку в кошель, офицер протянул еще одну монету.
– Мне нужны те письма.
Спрятав монету, ирландец покачал головой:
– Ничем не могу помочь, капитан. Даже не знаю, где их искать.
– Ты, кажется, говорил, что одна из служанок готова ради тебя на все, – напомнил Тернер.
– Да, сэр… Если я попрошу, Мэри расстарается… Не сомневайтесь. Но теперь, когда хозяйка собралась уезжать, она слишком занята и…
– Куда уезжает леди Примроуз?
– Поговаривают, что в Шотландию.
– И когда?
– Мэри говорит, что хозяйка ждет от кого-то ответа. Он скоро должен прийти, но когда именно – неизвестно.
– Слушай меня внимательно. – Тернер придвинулся к парню поближе. – У тебя есть возможность заработать двадцать фунтов. Понимаешь? Двадцать фунтов.
Ирландец присвистнул.
– С такими деньжищами я смогу неплохо устроиться в Корк-Сити. Я мог бы купить…
– Меня не интересует, как ты распорядишься деньгами. Но ты не получишь ни гроша, если не выполнишь моей просьбы.
– К вашим услугам, капитан! Говорите!
– Мне нужно то письмо, которое должно прийти. Выясни, от кого оно. Я также хочу знать, когда и куда твоя хозяйка собралась ехать.
Ирландец, наморщив лоб, задумался.
– Ты понял, что должен делать?
– Да, капитан, – кивнул парень. – За двадцать фунтов я бы родного папашу продал.
Вот уже неделю в Баронсфорде царила суматоха. В огромном доме наводился порядок. Окна во дворце были распахнуты, полы – надраены. В комнатах, в бальном зале, на парадной лестнице, в холле стояли вазы с только что срезанными цветами.
В день приезда гостей Миллисент Пеннингтон, графиня Эйтон, созвала в замок всех окрестных жителей вместе с детьми и даже с собаками. Сегодняшний праздник отличался от прочих.
Миллисент хотелось, чтобы перед ее деверем Баронсфорд предстал совсем не таким, каким увидела его она, когда прибыла сюда прошлой зимой вместе с Лайоном. Чтобы прилегающая территория как можно больше напоминала ярмарочную площадь, и Уолтер Траскотт, который управлял поместьем, постарался в полной мере осуществить ее пожелание. Когда Пирс приедет, встреча ни в коем случае не должна показаться ему формальной.
Исполняющая обязанности экономки миссис Макалистер с едва скрываемой радостью сновала по замку, передавая указания хозяйки. Дворецкий Кемпбелл ни в чем не отставал от женщин. Для секретаря мужа, Питера Ховитта, тоже нашлось занятие. Ему было поручено развлекать маленькую Джозефину, пока няня помогала наводить порядок.
Лайон Пеннингтон, вернувшись вместе с Траскоттом из деревни во второй половине дня, нашел жену в библиотеке.
– Тебе необходимо отдохнуть, – тоном, не терпящим возражений, заявил он, отослав дворецкого и экономку завершать приготовления.
– Но ведь далеко не все сделано! – возразила Миллисент. – Я должна за всем присмотреть.
Лайон прикрыл дверь и, опираясь на трость, направился к дивану. Жена поспешила взять его под руку.
– Не понимаю, зачем скакать верхом, если можно поехать в карете?
