Текст книги "Вернись, бэби!"
Автор книги: Мэв Хэран
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)
Даже внутренний двор своим великолепием выходил далеко за рамки воображения Молли. Определенная отвага требовалась уже для того, чтобы приблизиться к огромной стойке в приемной. Там грозная пятидесятилетняя особа командовала не менее грозным отрядом придворных. Молли вдруг застеснялась своих брюк и коляски в этом храме напористого соперничества.
Хозяйка приемной, казалось, была полна решимости разобраться со всеми, кроме Молли, а к тому же Эдди, что было для него совсем не характерно, принялся скулить так жалобно, что маме ничего не оставалось, как взять его на руки.
При виде несчастного Эдди строгая особа растаяла, как айсберг в июле.
– Ах, какой прелестный! Ну, в точности как мой внук. Сколько ему?
Не обращая внимания на удлиняющуюся очередь важных с виду людей, особа выплыла из своего мраморного вместилища и попросила разрешения подержать малыша.
Молли испытала огромное облегчение, когда наконец появилась Клэр с толстой папкой, вынудив особу отдать ребенка и вернуться к своим обязанностям.
– Знаешь, Клэр, – заметила женщина, – тебе бы тоже стоило завести такого. Тебе бы пошло.
При воспоминании о запахе пеленок Клэр вздрогнула, как девственница при виде вампира.
– Нет уж, спасибо. Я лучше останусь одинокой и несчастной.
Она утащила Молли в редакционный буфет, где взяла им по чашке кофе с булочками, от цены которых у Молли глаза полезли на лоб.
– Контора субсидирует, поэтому так дешево. А вид из окна – бесплатное приложение. – Клэр потащила Молли на террасу. – Жаль только, что расплачиваться приходится своими душами. Ну, как тебе тут? Немного свежо, зато народу поменьше.
Устроившись за столиком, Клэр открыла папку.
– Ну вот. – Она извлекла на свет кипу ксерокопий и протянула их подруге. – Все, что тебе может быть нужно, про усыновление. Плюс еще столько же того, что тебе не нужно. Итак, что у тебя есть для начала?
– Дата рождения, конечно, да, собственно, и все.
– Никакого намека на настоящую фамилию?
Молли покачала головой.
– А место рождения?
– Тоже нет. Хотя, подозреваю, это должно быть где-то недалеко от того района, где живут Патриция с Эндрю. Они большие поборники всего местного. Я уверена, что они искали бы себе ребенка где-то в окрестностях.
Клэр жестом остановила ее:
– Молли, ты прелесть! Я, конечно, сторонница всяких авантюр, но ты не задумывалась над тем, как среагируют Пэт и Эндрю, когда узнают, что ты занимаешься поисками родной матери Джо?
– Конечно, задумывалась. И понимаю, как им обоим будет тяжело, вот почему я намерена действовать с немыслимой осторожностью. Эндрю-то поймет, но вот Пэт – другое дело. Она столько вложила в Джо – она малейшего упрека в его адрес не потерпит. По ее мнению, в нашем браке есть только одна проблема. Это – я.
– Тогда лучше тебе начать с Эндрю. Расспроси его обо всех деталях, какие сможет припомнить. Всякие мелочи – здесь все может быть полезным. И найди свидетельство о рождении Джо, оно могло быть ему нужно для регистрации брака.
– Думаю, оно все еще у них. – Молли потерла затылок. Попытка взглянуть на происходящее глазами Патриции и Эндрю заставила ее ощутить всю деликатность затеянного предприятия.
– А в нем должно значиться имя матери?
– Только если оно не выдано уже после усыновления. Тебе придется начать с официальных каналов. – Клэр протянула ей синий буклет, озаглавленный «Поиск родных». – Здесь есть кое-какие наводки. Но приготовься, будет нелегко. Хотя теперь это намного проще, чем раньше. Кстати, было бы лучше, если б мать Джо тоже хотела его отыскать. Есть такая штука – контактный реестр. Это список родителей, изъявивших готовность к тому, чтобы с ними связались, если их ребенок захочет на них посмотреть.
– Так это обычная практика?
– Такое случается довольно часто. Отдать ребенка для женщины бывает очень тяжело, этот грех тяготит ее всю жизнь. Некоторым так и не удается с этим справиться. Они спят и видят, когда вновь обретут свое дитя. Но многие женщины считают, что с моральной точки зрения будет неправильно, а по отношению к ребенку или его новой семье – несправедливо, если они станут их искать. Тогда они вносят свою фамилию в этот реестр, и это означает, что они хотят, чтобы их нашли. Джо тоже может зарегистрироваться на сей предмет.
Шагая к станции метро с сумкой, раздувающейся от газетных вырезок, Молли пыталась представить себе мать Джо – бабушку Эдди. Кто она была? Несчастная девчонка из семьи священника, которая не могла позволить себе безотцовщину? Девушка, которая затем вышла замуж и нарожала детей, но так и не смогла забыть Джо? Бездетная женщина, и сегодня тоскующая по своему потерянному ребенку и страстно жаждущая радостного воссоединения?
Вдохновленная этой счастливой мыслью, Молли решила внести Джо в реестр и попытаться выяснить, нет ли там сведений о его матери. Сама мысль о том, что предстоит реально что-то предпринять, поднимала ей настроение. И, надо признать, заодно отвлекала ее от размышлений о грядущих переживаниях Патриции и Эндрю.
Несмотря на чудесное расположение, в редакции «Амалгамейтед ньюспейперз» царила атмосфера скрытого психоза. Чаще всего она выплескивалась в коридорах, где собирались подальше от всеобщего обозрения маленькими группками, или в женском туалете, или же на крыльце, куда заядлые курильщики выходили на очередной перекур. Определенный уровень беспокойства был нормальным явлением, учитывая специфику профессии, где предложение выпускников вузов намного превышает спрос на молодых сотрудников, но с тех пор, как пошел слух о сокращениях, сплетни, инсинуации и откровенный страх сгустились, как дым над полем боя.
– Здесь написано, – вслух прочла Клэр, глядя на монитор компьютера, где шарила по информационному бюллетеню Ассоциации журналистов, – что СМИ сейчас самая популярная специализация в вузах. В год выпускается больше специалистов, чем может потребить вся отрасль.
– Заткнись, Клэр! – попросила ее соседка. – Лучше почитай что-нибудь веселенькое. Там что, нет ничего бодрящего вроде садистских убийств?
– Клэр, тебя вызывает Тони! – покричали с другого конца отдела постоянных рубрик.
Клэр зажала нос пальцами, как если бы собиралась нырнуть в бассейн. Это был ребяческий жест, выражающий беспокойство, от которого она не смогла отучиться, несмотря на давно уже приобретенные манеры крутой взрослой девочки. И что этому Тони от нее нужно? Тема ей уже была выдана, и теперь предстояло попотеть, чтобы не сорвать график, после того как она столько времени проболтала с Молли.
Тони был начальник отдела репортажей и по совместительству – женатый любовник Клэр.
Она не собиралась влюбляться в женатика, больше того – держалась от таких подальше, учитывая как собственные интересы, так и интересы их жен. Потом – это было полгода назад, и Клэр до сих пор не могла поверить, что все вышло настолько банально, – она напилась на рождественской гулянке и оказалась в его машине, причем повиснув у него на шее. Единственным оправданием ее непристойного поведения могло служить то обстоятельство, что на вечеринке он был одет Санта-Клаусом и раздавал сотрудникам подарки. В детстве она обожала общаться с Санта-Клаусом. К счастью, в те времена он не залезал ей под блузку, как это сделал Тони.
Клэр улыбнулась своим воспоминаниям, особенно той части, когда он усадил ее к себе на колени на заднем сиденье «Рейнджровера» и спросил: «А ты, девочка, что хочешь получить на Рождество?»
Если бы ее саму не одолело ужасное желание, ему можно было бы припечатать сексуальное домогательство. Со временем интрижка лишилась остроты новизны, но Клэр продолжала с ним встречаться и все-таки влюбилась, дура эдакая.
Сегодня Тони играл роль начальника, то есть сидел за большим столом, пытаясь напустить на себя важный вид при помощи разделявшего их двухметрового массива ценной древесины.
– Послушай, лапуля, – Тони огляделся так, словно в цветочном горшке мог быть запрятан «жучок». – Мне бы не следовало тебе этого говорить, но я видел список кандидатов на сокращение. – Он сочувственно улыбнулся, потом взял ее за руку и сжал. – Ты там под номером два.
– Но я ничуть не хуже всей этой своры писак! – возмутилась она.
– Может быть, даже лучше, но ты пришла последней, следовательно, тебе всеми силами придется доказывать, что именно ты необходима в редакции, иначе пометут. Это не имеет никакого отношения к таланту, только к шансам на сокращение. Таланта у тебя, может быть, больше, но и шансов тоже.
– И что мне делать?
– Добыть такой потрясающий репортаж, такой неотразимо захватывающий, такой эксклюзив для газеты, чтобы вместо тебя уволили кого-то другого.
– Точно! – Клэр почувствовала, как рука снова потянулась к носу, и сама себя остановила. – Тогда мне надо пошевеливаться.
– Можно мне сегодня прийти?
– Но я буду занята поисками сенсации.
– Да ладно, Клэрчик, ты опять сможешь посидеть на коленках у Санта-Клауса. – Он попытался напустить на себя просящий вид и блистательно провалился.
– Тебе разве не говорили, – язвительно ответила Клэр, – что Санта-Клауса не существует? Это вымысел, фантазия работников торговли.
– Могла бы и схитрить. – Тони сказал это с таким милым, щенячьим выражением, что она смягчилась.
– В девять часов. Только не говори, что опоздаешь на свою электричку.
Клэр вернулась к себе, стараясь не падать духом, а думать о том, как, черт возьми, добыть материал, способный сохранить ей работу.
Начало лета в Лондоне всегда удовольствие. Молли казалось, что кругом сплошь ярко-синее небо и красные герани, а все люди улыбаются, сидя за уличными столиками кафе. Зелень в парках еще свежая и яркая, не пыльная и огрубевшая, как будет через пару месяцев. Каждый день она дает Эдди поболтать пухлыми ножками в гребном пруду местного парка, который лишь недавно заполнили чистой водой, и он не обрел еще блестящих украшений в виде оберток от мороженого и пакетов от чипсов. По утрам, прежде чем идти гулять с Эдди, Молли залезала под коврик посмотреть, не пришло ли уведомление, несущее радостную весть о том, что мать Джо в самом деле зарегистрировалась в контактном реестре. Но оно все не приходило. Наконец, когда душный июль оставил в прошлом свежие радости июня, письмо пришло.
В этот момент Джо, похожий на нерадивого школяра, приготовился прыжками преодолеть лестницу, поскольку опаздывал на работу. Он в последнее время был очень занят на работе и погружен в свои мысли. Настолько, что чуть не наступил на Эдди, ползающего вокруг коврика, и сначала даже не заметил пухлого конверта. Письмо было от департамента усыновлений Управления генерального регистратора Саутпорта.
– Ну же, открывай! – попросила Молли, не дыша. Это был первый полученный ответ, и они оба волновались.
Джо поник.
– Невезение. В реестре она не значится.
Молли крепче обычного обняла его, стараясь скрыть свое разочарование. Насколько все было бы проще, если бы она хотела, чтобы ее нашли.
Возникал и еще один вопрос: раз его мать не внесла свое имя в контактный реестр, означает ли это, что она активно не желает, чтобы ее разыскали?
Молли вздохнула. Теперь, когда стало ясно, что мать Джо не значится в реестре, придется делать следующий шаг. В воскресенье, как обычно, они обедают с приемными родителями Джо, Патрицией и Эндрю.
Осмелится ли она просить их о помощи?
Молли знала, что Пэт считает ее неудачной партией для Джо. Буйные рыжие кудри, заляпанные краской брюки, причуды типа желто-зеленого цвета обеденного стола – все это разительно отличалось от спокойного и размеренного образа жизни Пэт. Пэт не понимала и того, как молодая замужняя женщина позволяет себе появляться в шумных барах с подругой и обсуждать неизвестно что. Однажды Молли даже побила Джо в соревновании на скорость поглощения пинты пива, чем заставила Патрицию объявить, что ее сноха не похожа ни на одну из всех известных ей домохозяек.
Еще ее раздражала симпатия, с какой ее муж Эндрю относился к сумасбродной невестке. Молли с первого же визита в это семейство покорила его сердце, проявив неподдельный интерес к его обожаемой коллекции инструментов.
В первый раз, когда Джо привел ее в дом, Молли провела целый час в мастерской Эндрю, расспрашивая о его «наборе домашнего мастера» и преимуществах дрелей «Блэк-энд-Деккер» над «Бошем». Патриция, для которой дрели были не более интересны, чем результаты футбольных матчей в норвежском чемпионате, поджав губы, молча надраивала мебель.
– Да будет тебе, дорогая! – поддразнивал муж. – Тебе бы небось понравилось, если бы она расспрашивала о твоей новой стиральной машине с сушкой.
Настало воскресенье, а Молли с Джо так и не решили, поднимать ли щекотливый вопрос на семейном обеде.
Как всегда, Пэт дожидалась их, стоя перед окном их домика в небольшом приморском городке Мир-он-Си.
Это был элитный пригород Уэстбич-он-Си, хотя сам городок вряд ли можно было назвать элитным. Всего в часе езды от Лондона, городишко стал прибежищем самых колоритных – а по мнению Пэт, самых тривиальных – приезжих из лондонского Ист-Энда. У Мир-он-Си, по крайней мере, был налет достоинства, которого недоставало его более шумному соседу.
– Здравствуй, Молли, девочка, как добрались? – Эндрю, как ядовито заметила Пэт, всегда высматривал Молли и Джо с наблюдательного пункта в своей мастерской.
– Отлично, спасибо. – Джо с нескрываемой теплотой обнял отца. – Эдди всю дорогу проспал. Небось благодаря влитому в него двойному бренди.
Эндрю расхохотался. «Ну, как всегда», – подумала Пэт. В Эндрю было что-то такое, что располагало к себе. Даже собственного сына.
Чувствуя себя покинутой, она отступила на шаг, в тень, в своем желании сделаться незаметной едва не налетев на журнальный стол.
– Здравствуй, Молли, радость моя, – произнесла она ледяным тоном, когда через несколько мгновений все же вышла к остальным. Минуту она изучала грязные кроссовки невестки. – Не хочешь разуться в прихожей?
В доме Мередитов всем полагалось разуваться, дабы не пачкать «новый» бежевый ковер. То обстоятельство, что он лежал там уже пять с лишним лет, как-то ускользало от внимания Патриции. Молли это не удивляло: ее свекровь до сих пор держала стулья в столовой в целлофановых чехлах, как они прибыли из магазина. Ее всегда поражало другое: как мог Джо здесь вырасти? В этом доме невозможно было представить себе мальчишку с грязными коленками, бегающим в мокрых сапогах.
– Тебе не нужно покормить Эдди, пока мы не сели за стол? В гостевой комнате я приготовила полотенце. – Патриция не могла мириться с грудью, выставляемой напоказ перед всеми. Это полагалось делать в тиши холодной спальни.
– Ничего, он пока спит.
– Так. Тогда садимся?
Воскресный обед у Патриции всегда был одинаков, как любили ее мужчины. Это по-прежнему была говядина, несмотря на все страхи относительно «коровьего бешенства», – у Патриции просто не было времени обращать внимание на подобную ерунду. Единственной уступкой с ее стороны было покупать мясо не на кости, а только мякоть, и то лишь после того, как соответствующее распоряжение отдало правительство. Еще была жареная картошка, большой йоркширский пудинг, который вернее было бы назвать мясным пирогом, брюссельская капуста, морковь и покупной соус-хрен. Мужчины, чьи желудки были настроены не хуже фирменного рояля, обнаруживали изменения даже в том случае, если Патриция всего-навсего отоварилась в другой лавке.
Молли взглянула на Джо. Было видно, что он собирается с духом.
– Мам, я кое-что хотел спросить у тебя и папы.
– Но мясо пережарится! – провозгласила Пэт таким голосом, будто Джо по меньшей мере попросил перенести банкет лорд-мэра на другой день.
– Можно убавить огонь в духовке, – предложил Эндрю, поняв, что речь идет о чем-то серьезном. – Давайте-ка присядем. – Он проводил их в сияющую чистотой гостиную.
Как только все сели, Джо начал:
– Дело в том, мам…
– Надеюсь, вы не разводитесь? Не так быстро?
– Нет, – тихо сказал Джо. – Это то, о чем я давно думал, но боялся вас обидеть. Вы такие классные родители!
Внезапно Пэт стала похожа на старый футбольный мяч, на который наехал грузовик.
– Ты хочешь найти ее, да? Ты ведь об этом говоришь, я права?
Глава 5
– Я не хочу огорчать тебя, мам, – быстро произнес Джо. – От вас с папой я всегда видел столько любви, что можно только мечтать. Просто мне нужно понять самого себя. И выяснить, почему это произошло.
Наступившая тишина была такая белая, глубокая и леденящая, что Молли показалось, они все могут исчезнуть в ней навсегда.
Наконец Пэт произнесла тихим, усталым голосом:
– Я думала, ты счастливый сын.
Джо одним прыжком пересек комнату и обнял мать.
– Ты замечательная мама… – начал он, но Пэт не дала ему договорить:
– Такая замечательная, что тебе понадобилось искать другую. – Она повернулась к Молли и заговорила с таким сарказмом, что все опешили: – Это ты его надоумила, ведь так?! – Обида в ее словах шипела подобно расплавленному металлу, капающему в воду. – Мне он никогда об этом даже не заикался, ни разу, пока не появилась ты.
Эндрю всегда был ближе к неприятной действительности, чем его жена. Вот и сейчас он попробовал было возразить, но Патрицию уже понесло:
– Вы воображаете, что все понимаете, да? Вы, с высшим образованием, с вашим «Гардиан» и популярной психологией. У родной матери есть свое священное право, не так ли, а приемная не в счет!
Перепугав всех, Пэт вскочила и прижала к груди миску с орешками, закрываясь ею как щитом.
– Ты даже представить себе не можешь, что такое не иметь возможности родить! – продолжала она свою атаку на Молли. – Из года в год ты молишься, твердишь господу, что ты готова на все, заплатишь любую цену, – и все без толку. Ты идешь на обследование. Тебя скребут, тычут всякими железяками, вставляют в тебя неизвестно что. А потом начинают тебя жалеть. И ты вынуждена примириться. Какое унижение! А потом какая-то шлюшка залетает после перепихона в подворотне и выбрасывает ребеночка на помойку.
Молли вздрогнула от грубых слов. Из уст Патриции они звучали хуже самого грязного ругательства. Даже Эндрю был ошеломлен исходившей от жены злобой.
– И знаешь что? Даже после того, как тебе разрешают взять его себе, этого малыша, которого эта дрянь не желает, которого она просто выбросила, а ты любишь всеми силами души, тебе надо ждать еще много месяцев – представь себе: месяцев! – прежде чем он станет твоим. Она, видите ли, мать! Она обладает чуть ли не священным правом. Она может передумать и отобрать его, когда ей заблагорассудится. Ты не смеешь даже его любить. Ты можешь себе представить, что это такое? Можешь? А теперь этот чертов закон разрешает ему идти и искать ее.
Стон, исполненный боли, скорее звериной, чем человеческой, гулко отозвался от стен чистенькой гостиной. Пэт швырнула орехи и бросилась наверх. Эндрю устремился за ней.
Молли почувствовала, как от лица отхлынула кровь. Боже мой, она сама приложила к этому руку, она помогла приоткрыть ящик Пандоры, и все скрытое доселе хлынуло наружу. Ей хотелось пойти и обнять свекровь, объяснить, что так будет лучше. Будет ли? Только не для Пэт. Ее мир уже перевернулся.
Эдди, до этого мирно спавший, почувствовал общее волнение, проснулся и тоже захныкал.
Через несколько минут появился Эндрю.
– Пап, мне так жаль. – Джо сам едва сдерживал слезы. – Я не знал, как еще об этом сказать. Ты тоже считаешь, что я не прав?
– У нее просто шок. От того, что она всегда этого ждала, только хуже.
Эндрю прошел к небольшому бюро полированного дерева, единственному сколько-нибудь ценному предмету мебели во всей комнате, и выдвинул ящик.
– Вот твое свидетельство о рождении. Ты, наверное, его не видел после свадьбы?
Плач наверху утих.
– Можно мне подняться? – спросил Джо.
– С ней все будет в порядке? – спросила Молли, когда Джо ушел. – Для нее это такой удар…
– Пэт всегда хотела, чтобы Джо был другой, чтобы он больше походил на ее родного сына. Она ненавидела все разговоры о его усыновлении. – Эндрю снял с каминной полки фотографию и задумался о милом, иногда казавшемся одиноким парнишке, вечно с книжкой, совсем не таком, как его одноклассники. – Пэт не хочет этого признавать, но Джо всегда тяжело переносил то, что он приемный сын. Он хотел быть честным со своими товарищами и рассказал в школе, что не родной сын. Ребята стали его задирать. Никогда не забуду, как он сказал: «Когда поступлю в старшую школу, не стану говорить, что я приемный. Буду делать вид, что я такой же, как все». Матери он, правда, об этом не сказал. Понимал, что должен ее беречь. Она даже говорить на эту тему не любила.
– А вы думаете, если Джо найдет свою родную мать, это ему поможет? Может быть, его тревожит совсем другое, а это тут ни при чем?
– Он всегда был беспокойная душа. Думаю, он никогда не чувствовал себя с нами совсем свободно. Пэт это тоже знает, но ни за что не признается. Быть может, и лучше, чтобы тайное стало явью.
Молли порывисто обняла его.
– Родной вы или не родной – Джо повезло с отцом.
Эндрю поднял с пола оброненное Джо на бегу свидетельство о рождении.
– Не уверен, что от этого будет большая польза. Оно выдано после усыновления. Нам не разрешили получить то, где значилась его настоящая мать. Джо придется его запрашивать официально. Если это вам поможет – мы взяли его через Христианскую ассоциацию Святого Сердца, может, от них вы что-нибудь узнаете. У них здесь есть отделение, и еще одно – в Суссексе. Одна монашка говорила, что он родился где-то здесь поблизости. И еще: его настоящая фамилия, кажется, Льюис. – Эндрю мягко улыбнулся. – Мне этого знать не полагалось, но читать вверх ногами – один из моих бесполезных талантов.
– Не таких уж и бесполезных! Спасибо, Эндрю. Я знаю, вам сейчас тоже тяжело. Я так люблю Джо и Эдди!
– Знаю. И он вас обоих любит. А еще я знаю, каков он бывает, когда не в настроении. Не хочу, чтобы он отказывался от своего счастья, а я твердо знаю, что это счастье – вы с Эдди.
– Так вы думаете, надо пробовать? – Молли поняла, что им всем надо сейчас благодарить Эндрю за его невозмутимый нрав.
– Ну так вы же уже решили. Даже если поиск ничего не даст или мать не захочет с ним знаться, может, Джо пойдет на пользу охота за призраком.
Немного погодя спустился Джо.
– Вам лучше сейчас уехать, – посоветовал Эндрю. – Дайте ей выплакаться и поспать.
– Может, не следовало ей говорить? – Джо кусал губы. – Я хочу сказать: вдруг все окажется впустую?
– Лучше ее подготовить. Не переживай. Пэт сильная натура. Она справится. Только не лишай ее своей любви.
Когда они, запихав обратно в машину малыша с его многочисленными пожитками, уехали, чтобы в подавленном настроении проделать обратный путь в Пэкхам, Эндрю поднялся к жене.
Пэт лежала поверх розового льняного покрывала, устремив взор в окно, где только что скрылась из виду машина. Эндрю прилег рядом.
Все еще всхлипывая, Пэт приникла к мужу.
– Эндрю, я его потеряю. Я это чувствую.
Эндрю принялся ритмичными движениями поглаживать ей спину, как он поглаживал внука, а когда-то и Джо.
– Он никогда не был наш, дорогая. И мы всегда знали, что это может случиться. Мы дали ему все, что могли, и нам остается только уповать, что это что-нибудь да значит.
Тем не менее, когда Пэт наконец уснула, Эндрю и сам смахнул слезу. Он не был набожным, но иногда жалел об этом.
Вопрос заключался в том, что лучше: чтобы эта женщина – кто бы она ни была – признала Джо или нет?
– Ты еще не передумал? – спросила Молли, когда они разгрузили машину. – Понимаешь, мы ведь можем остановиться, если тебе кажется, что это слишком сложно.
Вместо ответа Джо заключил ее в объятия. Самым удивительным было то, что затея уже сблизила их. Сознание того, что жизнь не всегда бывает легкой или счастливой, неожиданно заставило их больше ценить друг друга.
– Не хочешь, чтобы я исполнила тебе танец живота? – спросила Молли, тряхнув пышной гривой. Ей хотелось его приободрить, позволить ему ощутить себя любимым.
– Господи! – поддразнил ее Джо. – Моя собственная жена собирается соблазнить меня прямо на полу в гостиной. Мне надо чаще искать свои корни.
– Чем не место? Не хуже всех остальных. В кровати мы вечно оказываемся втроем. – Молли принялась расстегивать ему ремень брюк. – Кое-какой корешок я бы не отказалась найти, не медля ни минуты.
Они повалились на мягкий старый диван под ярким покрывалом в тон к шторам и занялись в точности тем самым, чем и положено заниматься в турецком гареме.
На следующий день, проводив Джо на работу, Молли присела на тот же диван, на сей раз в халате, и с улыбкой задумалась о вчерашнем. Может, ей следует заняться эротическим дизайном спален? Могла бы денег заколотить. Не переодеваясь, она сделала уборку и устроила Эдди на коврике из овчины. Малыш радостно засучил ножками. Удивительно приятно было ощущать себя развратницей, а особенно радовало сознание того, насколько они с Джо близки. Она подумала, не позвонить ли Пэт, но решила чуть обождать. Может быть, для Пэт лучше сделать из Молли главную злодейку. Она поставила диск группы «U2» – свой любимый – и принялась танцевать под музыку, роняя с плеча халат.
Раздался звонок, и у нее мелькнула мысль, что соседи пришли жаловаться на шум. Но это оказались не соседи. Это была Клэр.
Клэр оглядела декадентский халат и неприкрытое удовлетворение, написанное на лице подруги.
– Ага, кажется, я вижу результат счастливого воссоединения семьи, отмеченного страстным половым актом?
Молли хихикнула:
– Какого лешего ты делаешь здесь в это время? Ты разве не на работе?
– Я, между прочим, исследую жизнь проституток на Стритэме. А поскольку они все заняты полировкой своих гениталий, или чем там еще шлюхи по утрам занимаются, то я их там не обнаружила. Вот и решила заглянуть к тебе.
– Но Стритэм – это такая даль! – не поверила Молли.
– Это все юг Лондона, – небрежно отмахнулась Клэр. – Ты ведь не против сыграть роль шлюхи, правда? Ответь мне на пару вопросов. – Она изучала подругу. – Кстати, ты в таком одеянии даже похожа на одну из этих девиц.
– С каких это пор уличные девки стали носить халаты и белые носки? – возмутилась Молли.
– Ты не поверишь! За белые носки клиенты еще и приплачивают. А от этого взгляда – «ну давай же!» – они вообще сразу лезут в карман за кредиткой.
– Этот взгляд означает не «ну давай же!», а облегчение. Слушай-ка, – она потянула Клэр на кухню, – сделай нам по чашке кофе, а я пока оденусь. – Клэр была не слишком хозяйственная. – Если ты, конечно, в состоянии справиться с растворимым кофе.
– Так как все прошло? Она, конечно, тебя во всем обвинила?
– Конечно, обвинила. Если честно, то получилось ужасно. Бедная Пэт. Но Эндрю оказался просто молодцом. Смотри, что он нам дал. – Молли достала свидетельство о рождении. – Но еще лучше были разные мелочи, которые он припомнил. Например, Джо был усыновлен через приют Святого Сердца, скорее всего через их отделение в Суссексе, а фамилия его матери, кажется, была Льюис.
– Молли, это же фантастика! У тебя уже больше ниточек, чем дали бы все чинуши, вместе взятые. По сути дела, больше, чем у большинства пускающихся в такие поиски.
Это была правда. Из книг, которые она успела просмотреть по этой теме, Молли уже знала, что такое бюрократическая волокита.
Клэр пощекотала Эдди животик.
– Знаешь, – призналась она, поднимаясь и осматривая колготки на предмет затяжек, – завидую тебе, что у тебя есть этот детеныш и все остальное.
Молли засмеялась:
– Ну, ты умеешь выразиться! Ничего, по-моему, ты еще не созрела для детеныша. У тебя еще большие мальчики на уме. Кстати, как твой дружок? Этот редактор отдела репортажей?
– Доставая член из ширинки, предупреждает, что меня выставят на улицу, если я не добуду действительно хороший репортаж.
Молли пришла в ужас:
– Слава богу, я сижу дома. Эти ваши газеты – сплошной кошмар.
– И знаешь, по-моему, он это делает из лучших побуждений.
В конце концов Молли сама приготовила кофе, поскольку Клэр так и не проявила никакой активности.
– Клэр, мне нужны твои журналистские навыки. Если бы ты искала свою мать, что бы теперь стала делать?
Клэр на минуту задумалась.
– Напиши в этот приют Святого Сердца, что ты родная сестра Джо и ужасно хочешь его найти. Добавь, что через три дня приедешь. Адреса не давай, а то они тебя отошьют – пришлют какую-нибудь отписку. А так они забеспокоятся, поднимут его досье. Потом, когда ты явишься, они тебя даже могут принять. А если примут, то, может, что-то и сболтнут. После этого тебе надо будет помолиться за Святое Сердце.
– Господи, Клэр, – восхитилась Молли, – как тебе это удается?
– Приходится. Я целыми днями пытаюсь выудить из людей то, чего они не хотят говорить, а то, что хотят, выкидываю на помойку. Вопрос в том, достаточно ли я хороша, чтобы сохранить работу. Пойду-ка я лучше, пока мой стол не отдали кому-то подешевле.
Едва Клэр ушла, Молли сделала в точности так, как посоветовала подруга. Написала письмо в приют Святого Сердца за подписью «Молли Льюис» и сообщила, что через три дня приедет с ними переговорить. Это была ее первая настоящая ложь, но Молли со стыдом призналась себе, что при всех своих опасениях чувствует прилив возбуждения.