Текст книги "Вернись, бэби!"
Автор книги: Мэв Хэран
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)
Глава 22
Клэр закончила изложение своих мыслей и перечитала написанное. С тех пор как появилось интервью, ее положение в редакции как будто упрочилось. Тони перестал мучить ее намеками на скорое увольнение, а время от времени – как сегодня – ее даже просили заменить приболевшего помощника завотделом. Клэр знала, что это большая привилегия. Она начинала понемногу расслабляться. Хотя делать этого, безусловно, не следовало.
Летучка всегда проходила в быстром темпе, с потом и на нервах, а сегодня вообще было что-то из ряда вон выходящее. Всех собрали в конференц-зале по соседству с кабинетом главного, и совещание проходило в атмосфере небывалой агрессии, конкуренции и психоза. Даже в большое помещение было трудно вместить сразу столько «я».
Все шло по заведенному плану, отделы сменяли друг друга, как будто не пытаясь пихаться локтями. Но Клэр пугала самодовольная ухмылка на лице Рори Хоторна. Всю летучку он сидел и молча улыбался. Заговорил только тогда, когда все уже собрались на выход.
Клэр моментально навострила уши. Уж больно он лоснился от удовольствия.
– Одну секунду, – объявил он, явно приготовив что-то пикантное на закуску. – Мне кажется, вас заинтересует небольшое сообщение, которое я только что получил.
Все опять сели.
– Тот материал, который ты, Клэр, делала вместо меня благодаря своим личным связям с его героями…
Клэр подскочила, будто сев на булавку. В этом голосе уже слышались гнусные намеки.
– Так что там? – отозвался главный, играя фломастером, что означало высшую степень заинтересованности при нежелании ее показать. – Клэр сделала хорошее интервью. За душу берет. Огромный резонанс у всей прессы.
– Только, к сожалению, упустила один яркий факт.
– Это ты о чем?
– О том, что Стелла Милтон отказалась от ребенка не потому, что не могла прокормиться и была матерью-одиночкой, как она трогательно поведала нашей Клэр. В тот момент она была замужем и вполне обеспечена.
Замужем?! Сердце Клэр забилось в таком темпе, что она почти потеряла способность соображать.
– Она просто решила, что ребенок помешает ее карьере, – злорадно закончил Рори.
– Откуда ты это знаешь? – спросила Клэр.
– От ее бывшего мужа. Он только что звонил и предлагал дать интервью.
Главный повернулся к Клэр.
– Как прикажешь это понимать?
У Клэр было жуткое ощущение, что все, что сказал Рори, правда. В откровениях Стеллы с самого начала было что-то сомнительное. Теперь ясно, что именно.
– Чушь собачья! – Она попыталась придать голосу боевитость. – Откуда ты знаешь, что это не злопыхатель, который хочет ей за что-то отомстить?
– Он обещал представить доказательства.
Все рухнуло. Бедный Джо, его это убьет. Но Рори не должен догадываться о ее подозрениях.
– И все же я не думаю, что нам следует об этом писать. Если этот человек был мужем Стеллы, на усыновление требовалось его согласие. Почему же он тогда его дал?
Но мерзкий Рори ничуть не стушевался.
– Он говорит, что думал, это единственный способ ее удержать.
– Хорош папаша, ничего не скажешь! – Клэр судорожно соображала, как бы еще дискредитировать эту историю.
– Мы не обсуждаем отцовские качества этого парня, – вмешался в спор главный. – Нас интересует, правда ли то, что он говорит.
Клэр продолжала наступление. В конце концов, на карту была поставлена ее журналистская честь.
– Мне кажется, необходимы подтверждения из других источников. Если мы ошибемся, Стелла Милтон подаст на нас в суд.
Главный с сомнением посмотрел на нее, пытаясь понять, что ею движет.
– Хорошо. Рори, все тщательно проверь. Поговори, к примеру, с этой старушкой, матерью Стеллы. С приемными родителями, они тоже могут быть в курсе.
– Их я возьму на себя, – вызвалась Клэр. От Молли она знала, что Пэт способна наболтать лишнего, особенно в умелых руках Рори Хоторна.
– Не нужно, Клэр, – отрезал главный. – Занимайся своим материалом.
Вот тут Клэр поняла, что дело плохо. Она с трудом дождалась окончания летучки, чтобы как можно скорее предупредить Молли. Пришлось спрятаться в туалете и звонить с мобильника.
– Молли, это я.
– Что случилось? У тебя голос как из бассейна.
– Неважно. Молли, дело серьезное. Редакция села Стелле на хвост. У нее, оказывается, был муж. Она отдала Джо, будучи замужем. А нам все наврала. Теперь этот муж хочет поведать свою горькую историю газете. Все это дурно попахивает. Они теперь с нее не слезут. Разложат по косточкам. Будет называться «Бессердечная тварь». И Рори Хоторн уже намыливается в Эссекс, чтобы разыскать Эндрю и Пэт.
В первый момент Молли злорадно представила себе, как рушится карьера Стеллы Милтон. Порок будет выставлен на порицание и громогласно осужден. Но тут же она подумала о Джо – как это отразится на нем.
– Черт! Пэт, конечно, ее ненавидит. Она охотно поможет газете. Пожалуй, мне надо туда мчаться. И прямо сейчас.
– Я с тобой, – предложила Клэр. – Рори хитер, и я могу понадобиться, чтобы его осадить.
– Спасибо, Клэр. Ты настоящий друг. – Ее вдруг осенило. – Послушай, а ты-то не подставляешься?
– Не спрашивай! Похоже, с журналистикой придется завязывать. У меня обнаруживаются нормальные человеческие инстинкты типа привязанности и уважения, недопустимые в нашей профессии. Это безнадега. Я приеду за тобой на такси.
«Почему бы не выполнить последнее редакционное задание с шиком?» – подумала она.
В ожидании Клэр Молли позвонила Стелле и оставила два сообщения на автоответчике – одно для нее, другое для Джо. Надо было их предупредить.
– Будем надеяться, что Рори нас не опередил, – молилась Клэр, пока они продирались через лондонские пробки. – Он действует быстро. Куда хочешь без мыла влезет.
Первое, что предстало их взору у дома Мередитов, был автомобиль Рори Хоторна «Альфа-Ромео».
– Черт! – выругалась Клэр. – Черт. Черт. Черт!
Дверь открыл Эндрю. Лицо у него было озабоченное и несчастное.
– Ничего ему не рассказывайте! – с ходу приказала Клэр, устремляясь в гостиную, где Пэт уже угощала гостя кофе с печеньем. Рори Хоторн сидел на диване, всем своим видом излучая участие и приветливость.
– Молли! Ты откуда? – От удивления Пэт чуть не обронила чашку. – Я тебя не ждала. Познакомься, это мистер Уортинтон. Он школьный приятель Джозефа.
– Неужели? – изумилась Клэр. – А в какой конкретно школе вы учились, мистер Уортинтон?
Рори прищурился.
– Насколько я понимаю, ты отказалась от мечты о журналистской карьере? – До чего противный голос! – Поскольку после всего этого она тебе явно не светит.
– На самом деле мистер Уортинтон является сотрудником «Дейли пост», – пояснила Молли. – Его зовут Рори Хоторн, он затевает громкое разоблачение Стеллы Милтон.
Рори Хоторн был человек умный и с ходу понял две вещи: приемная мать Джо недолюбливает свою невестку и лютой ненавистью ненавидит Стеллу Милтон. Еще не все потеряно!
– Мы только что выяснили, – невозмутимо заявил он, – что Стелла Милтон отдала ребенка на усыновление, будучи замужем, и нам кажется, что новые обстоятельства заставляют усомниться в ее трогательной истории матери-одиночки.
– Какой кошмар! – воскликнула Пэт в неподдельном ужасе.
– По всей видимости, она решила, что ребенок помешает ее карьере. Мы – я имею в виду газету – хотели бы предложить вам изложить свою версию событий. Расскажите, каково было вам, вырастившим его в довольно стесненных обстоятельствах, узнать, что объявилась родная мать, знаменитая и купающаяся в роскоши. А теперь она с ним фотографируется направо и налево. Насколько я понимаю, он даже живет сейчас у нее, а не с семьей. Кстати, было бы интересно узнать, когда вы с ним в последний раз говорили?
Пэт поднялась и подошла к окну. Она взвешивала поступившее предложение. Это был ее шанс поведать миру, каково было ей, когда блистательная и думающая только о себе Стелла Милтон в вихре привычного ее карнавала ворвалась в жизнь Пэт и отняла у нее любовь сына.
Но Рори, не выдержав напряжения, допустил промах.
– Разумеется, – добавил он, словно это было самым естественным, – мы не станем злоупотреблять вашим временем безвозмездно. Надеюсь, двух тысяч фунтов будет достаточно?
Молли закрыла глаза. Она не собиралась винить Пэт за желание отомстить Стелле. Они с Эндрю действительно отказывали себе во всем, чтобы дать все лучшее Джо, и как ужасно теперь видеть, как твоего сына беззастенчиво уводит знаменитая актриса! Уж кому, как не Молли, это понять.
Пэт повернулась лицом к гостю. Она вдруг как-то помолодела и подтянулась. От сломленной пожилой женщины не осталось и следа.
«Решилась», – мелькнуло у Молли.
– К вашему сведению, мистер Хоторн, – проговорила Пэт с непривычным напором, – я говорила со своим сыном Джозефом не далее как три дня назад. Спасибо вам за предложение, но я и за десять тысяч не стану делать никаких заявлений. Могу себе представить, что вы из них испечете. Я никогда не любила «Дейли пост». Сплошные сплетни и инсинуации. Делаете вид, что осуждаете, а сами печатаете. Мы с Эндрю хоть и маленькие люди, но с принципами. Мы сами как-нибудь разберемся, большое вам спасибо.
Она протянула ему плащ.
Рори Хоторн посмотрел на Клэр так, словно она была комком грязи, налипшим ему на подошву.
– Это еще не конец!
– Конечно, – улыбнулась Клэр. – Я надеюсь.
– Молодец, дорогая! – Едва закрыв дверь за Рори, Эндрю обнял Пэт. – Здорово ты ему врезала.
– Правда? – просияла Пэт. – Но не думай, что Стелла Милтон так и отделается. Я ей сама хочу сказать пару ласковых. Пусть послушает правду из моих уст. Не подбросишь меня на станцию? Я еду в Лондон и не вернусь, пока с ней встречусь.
– Зачем же электричкой? – сказала Клэр. – Меня ждет такси. Мы вас подвезем.
Пэт кивнула. Она вдруг стала похожа на королеву Викторию в последние годы царствования: маленькая, увядшая, располневшая, но исполненная необычайной внутренней силы и решимости.
– Мне только надо кое-что захватить.
В Лондон ехали в напряженном молчании. Ни одна из девушек не решалась спросить, что станет делать Пэт, если Стеллы не окажется дома или она откажется ее принять.
Довольно скоро потянулись лондонские окраины с гигантскими торговыми центрами и складами. До Ковент-Гарден добирались еще час.
– Нам пойти с вами? – спросила Молли у подъезда.
– Нет, спасибо. Это я должна сделать сама.
Пэт нажала кнопку домофона. Ответа не последовало. Она выждала секунд десять и позвонила опять. Может быть, куда-то вышла? Решимость начала стремительно убывать. Кем она себя вообразила, никому не ведомая Пэт из Мир-он-Си, что вздумала бороться с секс-идолом Стеллой Милтон?
– Да? – раздался голос в динамике. – Кто там? Пожалуйста, отпустите кнопку!
Пэт даже не заметила, что держит палец на кнопке звонка.
– Это миссис Патриция Мередит. – Зря она сказала «миссис». Как будто это прибавляет ей веса.
– Простите, кто?
Она хотела добавить: «Мать Джозефа Мередита», – но сказала иначе:
– Приемная мать Джозефа Мередита.
– Понятно, – ответили из квартиры. – Думаю, вам лучше подняться.
Поднимаясь в лифте, Пэт пожалела, что не переоделась, но какая сейчас разница? Для такого человека, как Стелла Милтон, она все равно не перестанет быть безвестной провинциалкой. Правда, это могло бы придать ей силы к предстоящему бою.
Живая Стелла Милтон ее разочаровала. Она оказалась не похожа ни на дорогую шлюху, ни на сексуально озабоченную классную даму, ни на мотоциклистку в кожаной куртке. На ней был самый обыкновенный белый махровый халат. А без туфель на каблуках она едва ли была выше ее ростом. У Пэт возникло ощущение обманутого человека, но это оказалось даже приятно. Она в жизни встречала куда более эффектных женщин, взять хотя бы их женский клуб.
– Прошу прощения, что не сразу услышала звонок. Я была в ванной. Мне через час уходить.
Пэт облегченно вздохнула. Часа ей хватит за глаза. В крайнем случае придется Стелле навести марафет чуть быстрее обычного.
– Можно, я присяду?
– Конечно.
Пэт осторожно села, чувствуя себя не в своей тарелке в этом изысканном интерьере. Все равно, что поставить дешевую безделушку на заднюю полку «Мерседеса».
– Ко мне только что приезжал репортер, он расследует историю о том, как вы отказались от Джо, будучи замужем. – К вящему удовольствию Пэт, вся спесь со Стеллы мгновенно слетела. У нее был такой вид, будто она получила удар под ложечку. – Ваш муж выложил факты в редакции «Дейли пост», и они их теперь проверяют. Еще этот журналист спрашивал, каково было растить вашего ребенка, пока вы делали карьеру и выбивались в звезды.
За всю свою сценическую карьеру Стелла никогда так не упивалась своей ролью, как сейчас Пэт.
– И что вы ему сказали?
– Если честно, – спокойно ответила Пэт, – я велела ему убираться.
Стелла прикусила губу. Почему-то она оробела. Чувство собственного достоинства, проявленное этой простоватой женщиной, привело ее в смятение.
– Мне следует вас благодарить?
– Подождите. Не думаю, что вы захотите это сделать. Видите ли, этому журналисту я не стала ничего говорить, но вам скажу. Это ведь сугубо личное и касается только нас двоих. Однажды вы уже разрушили жизнь Джо, когда отказались от него. Это еще можно простить, вы были молоды, а всякий может оступиться, пускай даже вы и были замужем. Но сейчас вы делаете это во второй раз, и теперь у вас нет никаких оправданий. Вы когда-нибудь задумывались, какой причиняете вред и ему, и всей его семье, пока наслаждаетесь обществом взрослого сына?
Стелла, как под гипнозом, сидела напротив Пэт и не шевелилась.
– Вы отдали Джо чужим людям. Никто вас не принуждал. Вы не были несчастной девочкой без гроша за душой, каких мне доводилось знать. На тех еще и родители давили, говорили, чтобы на порог не ступали с малышом в подоле. Они не знали, что делать, ведь им было лет по семнадцать. Денег нет. И они отказывались от детей, но при этом безумно страдали. Вы же были далеко не девочка-подросток и к тому же замужем. Вы отказались от Джо потому, что вам так было удобнее. Точно так же, как теперь вам удобнее взять его назад.
– Но что еще мне было делать? Я не брала его назад, – негромко возразила Стелла. – Я никогда не стала бы его искать. Я не считала себя вправе. Не забывайте – это он меня нашел. Или, точнее, Молли.
Пэт выслушала.
– Я понимаю, что для прессы это трогательная история: Джо нашел свою мать, а она оказалась прекрасной и знаменитой актрисой. Настоящая сказка со счастливым концом. Только для меня все это выглядит иначе. Я чувствую, что он отверг все, что я ему дала. Вы же понятия не имеете, что значит воспитать ребенка! Это значит отказывать себе во всем, чтобы купить ему новую форму, не ездить в отпуск, чтобы дать ему приличное образование, сидеть у его постели, когда он болен, даже если ты сама устала как собака и готова уснуть стоя. Вы ведь даже не знаете, что Джо перенес менингит? Я была с ним в больнице, сидела у его койки две недели кряду и не могла ни есть, ни спать, потому что думала, он умрет. А когда он поправился, знаете, какие были его первые слова? Самые первые?
Голос у Пэт сорвался от волнения.
– Он открыл глаза и сказал: «Привет, мам». Но я – не его мама, правда же? Больше – нет. Вы отняли его у меня, и я вас за это ненавижу. Для вас он просто красивый мальчик, с которым можно ходить по премьерам. Это льстит вашему самолюбию. Вы его не любите! – Пэт хлестала словами, как плетью. – Вы не знаете, что такое любить.
Стелла молчала. Одеревенелой походкой она подошла к книжной полке и сняла рамку с детским носочком.
– Да что вы обо мне знаете? Многие месяцы после того, как я его отдала, я спала вот с этим носочком. Подносила его к лицу. Вдыхала запах, чистый запах младенца. – Она втянула воздух, словно старая вещица могла хранить запах двадцатипятилетней давности. – Без него я не могла уснуть. Я его ни разу не стирала. Ни разу за двадцать пять лет!
Пэт слушала и не верила.
– Но если вы были к нему так привязаны, зачем же вы его отдали?
– Я поняла это уже потом, когда дело было сделано.
– Но у вас было три месяца, чтобы изменить свое решение. О, как я помню эти три месяца! Худшие во всей моей жизни! Каждый раз, когда стучали в дверь, я была готова к тому, что это вы пришли забрать его у меня.
– Поначалу было не так ужасно. Я целиком отдалась игре. Мне как раз предложили роль Джульетты. Первой в истории театра нагой Джульетты. – Она улыбнулась при воспоминании. – Это очень в моем духе. Мой первый настоящий шанс. Когда я сделала эту роль, то осознала, что натворила, но было уже поздно. Джозеф был у вас. А мой брак с Энтони разваливался на глазах. И я примирилась с жизнью. Работы было хоть отбавляй. Никаких простоев. Пустоту, оставшуюся после Джо, я заполняла игрой.
– Я вам кое-что привезла. – Пэт порылась в сумке и достала фотоальбом. – Хотела ткнуть вас носом во все, что вы потеряли. Его первые шаги. Каждый день рождения. Вот он учится плавать. На школьной сцене. Он был чудесный мальчик, моя радость и гордость.
– И я его у вас отняла.
Пэт взглянула Стелле в глаза. Пэт ощущала себя как первые христиане среди римских язычников. Она чувствовала свою правоту.
– Так, может, лучше отдать назад? Не мне, а Молли и Эдди. Они – его будущее. Мы с вами остались в прошлом. В них все его счастье. Молли знала, что искать его мать рискованно, что я ее за это буду проклинать. Она была права, я ее прокляла. Но у нее хватило любви к Джо, чтобы пойти на это ради него. Теперь наш черед. Вот, – она протянула Стелле альбом, – возьмите себе.
Стелла была потрясена.
– Но вы же не можете мне это отдать! Здесь же все его детство!
– Не забудьте – у меня оно было в реальной жизни. Мы все пережили вместе с Джо. Уж фотографии-то вы заслужили? Ну, мне пора.
Стелла отвернулась к стене. Ее пронзила такая боль, что она не могла говорить. Пэт собрала вещи.
– Можете не провожать.
Когда за ней закрылась дверь, Стелла стала листать страницы детства Джо, которое прошло без нее. Перевернув последний лист, она медленно поднялась, чувствуя себя совершенной старухой, и прошла в соседнюю комнату.
Повсюду были вещи Джо. Она нашла его сумку и стала укладывать. Носки, белье, джинсы, стопка трикотажных рубашек. Она подняла ярко-синюю, цвета его глаз, и, как тот детский носочек, поднесла к лицу. Странно, она мокрая. Только тут Стелла поняла, что плачет.
В последний раз вдохнув его запах, Стелла услышала звук открываемой двери. Это был ее смертный приговор.
Глава 23
Джо стоял на пороге квартиры и в изумлении смотрел на мать.
– Постирушку затеваешь? С трудом представляю тебя в этой роли.
– Между прочим, – Стелла улыбнулась в ответ, хотя внутри у нее все обрывалось, – твои вещички собираю. Пора тебе возвращаться домой, дорогой. Приятно было играть в дочки-матери, но мне кажется, ты уже понял, что мать из меня неважная. Я не того склада.
Ее пронзил его обиженный взгляд, и она отвернулась, продолжая укладывать его вещи.
– Кроме того, звонил Боб. Мне предлагают гастроли. – Она поискала в памяти что-нибудь поубедительнее. – «Как важно быть серьезным» – удачная пьеса. Эдинбург, Скарборо, Бристоль и Гилдфорд. Хорошие деньги предлагают. Слишком хорошие, чтобы отказываться.
Ее вдруг пронзила мысль, что, не найди ее Джо, она так никогда и не узнала бы, чего ей недостает. Так и жила бы своей отлаженной, хорошо обеспеченной жизнью, наполненной цивилизованными удовольствиями и восторженным, но пустым почитанием. Ей не пришлось бы испытывать всю эту боль, каждодневную тоску по Джо, стремление стать частицей его жизни, начать стирать его вещи и покупать его любимую еду, открывая дверь, видеть его улыбку вместо красивой, но такой холодной квартиры.
Собственный эгоистичный поступок на все эти долгие годы лишил ее этих бесхитростных радостей, простого взаимопонимания между матерью и сыном. И некого в том винить, кроме себя.
Хуже всего, что Джо пришел к ней, чтобы поверить и даже простить. А сейчас она все это снова ставит под удар.
– Когда едешь?
– Вечером. Все так неожиданно! Исполнительница главной роли слегла со свинкой. Бедняжка, как это некрасиво! Меня попросили ее заменить. Ричард приезжает приглядеть за квартирой. – Это она добавила специально для Джо, на случай если он решит пожить здесь после ее отъезда.
– Так, значит, это все? – Ее ожгло горечью его слов.
– На какое-то время, Джо. Послушай, пока ты еще здесь, я хотела с тобой поговорить.
– Ты меня пугаешь.
Они вышли на балкон. Жасмин отцвел, и в воздухе появился грустный запах осени. Стелла прикрыла глаза, впитывая в себя последние мгновения счастья.
– Ну, – начал Джо обиженным тоном, – так о чем ты хотела поговорить?
– Я еще не все тебе рассказала.
– Опять какие-то мрачные тайны? – насторожился он.
– Всего одна. Я, со своим эгоизмом, надеялась, что мне не придется в ней сознаваться, но один журналист начал копать. Я не хочу, чтобы ты узнал это из газет. – Она взяла его руку и крепко сжала в своих ладонях. – Джо, я тебя люблю и хочу, чтобы ты всегда это помнил.
– Так что намерен откопать этот журналист?
– Что когда я от тебя отказалась, я не была малолетняя мать-одиночка. – Она внутренне сжалась, словно приготовившись к удару. – Мне было двадцать два года, и у меня был муж.
– Муж? То есть мой отец?
– Да. Хотя к моменту беременности я уже понимала, что брак рушится. Он с самого начала был трагической ошибкой.
– А я – еще большей трагической ошибкой! – с горечью бросил Джо. – Ребенок, который заставил бы тебя сохранить семью.
Она кивнула, боясь поднять на него глаза.
– И ты решила от меня избавиться? А что сказал он, мой отец? Не пытался тебя остановить? Ведь он бы мог этого не допустить?
– Он хотел сохранить брак. И был готов исполнить любую мою прихоть.
– И даже отдать ребенка?
– Даже это. Но злодейкой была я, а не он. Я была молода и несчастна. Мне просто хотелось вырваться оттуда. Из этого Дичвелла. От Энтони. Единственное, чего я хотела, это играть. Сейчас я бы все отдала, чтобы повернуть время вспять, самой вырастить тебя и дать тебе всю любовь, какую ты заслужил.
Она хотела заглянуть в глубину его синих глаз – таких же синих, как у нее, заглянуть ему в самую душу, искать там прощения, но Джо резко отвернулся. Но ничего, важно уже то, что он слушает ее слова. Важно не для нее, а для его будущего счастья.
– Джо, послушай меня. Я видела вас с Молли. Ты никак не можешь поверить в ее любовь, все время заставляешь ее что-то доказывать. Я понимаю, что в этом я же и виновата. Я отвергла тебя, и теперь ты никому не веришь, даже Молли. Но подумай вот о чем. Подумай, какой она взяла на себя риск, когда стала меня искать. А ведь она это сделала ради тебя! Джо, Молли любит тебя, тебе надо вернуться домой. Ради нас обоих не делай ошибок, которые совершила я и которые привели меня к этой пустой, одинокой жизни.
– Но у тебя есть Ричард.
– С которым я никогда не свяжу свою судьбу.
– Молли что-то не делала попыток меня вернуть…
– Потому что это ты должен предпринимать эти попытки! Ради бога, пойми это! Правда не на твоей стороне. Возвращайся домой и умоляй ее тебя простить! Пока не поздно. Джозеф, я тебя люблю, и как мне это ни горько, надо признать, что никто не будет любить тебя так, как Молли.
Вот теперь Джо наконец взглянул ей в лицо, и она увидела его глаза, полные слез.
– Я ее тоже люблю, но ужасно боюсь, что она меня бросит раньше, чем я ее. Поэтому и ушел первым.
– Если в этой жизни и можно быть в чем-то уверенным, – сказала Стелла убежденно, – так это в том, что Молли тебя никогда не оставит. – Она погладила его по щеке и подумала, стоит ли говорить то, что она собиралась сказать, ведь Молли ее за это убьет! – Особенно теперь, когда она снова ждет ребенка.
Стелла не была уверена, услышал ли он ее последние слова. Ничего не говоря, он сгреб сумку и рванулся к двери, словно боясь задержаться здесь лишнюю минуту. Она схватила его за полу куртки. Пока у нее не прошел запал.
– Одно последнее признание. Письма, что я тебе отдала. Я не писала их все эти годы. Я написала их ночью накануне нашей встречи. В этом я тебе солгала, но каждое слово в них – правда.
К ее изумлению, Джо расхохотался. Глаза его просияли, как море после бури.
– Знаешь, кого ты мне напомнила? Русскую матрешку. Только подумаешь, что вот она, настоящая Стелла, как вылезает еще одна. Зачем же ты насочиняла, что писала по письму каждый год?
– Мне нужно было как-то тебе доказать, что я тебя не забыла, что любила и помнила о тебе.
Мгновение он смотрел ей в глаза, словно желая отпечатать их в своем сознании.
– Ладно. Сейчас я чувствую, что меня любят.
Стелла просияла от радости и облегчения.
– И позволь мне тебя заверить, что ты наконец добрался до самой маленькой матрешки.
– Ну, слава богу! Прощай, Стелла…
Не дожидаясь лифта, он сбежал вниз по лестнице.
Стелла медленно вернулась в комнату, и тут зазвонил телефон. Это было как в другом мире.
– Да, – задумчиво ответила она, ощущая себя спустившейся старой покрышкой.
– Стелла! – Боб Крамер не говорил, а кричал. – Какого черта ты дома? Ты же должна быть в репетиционном зале у режиссеров «Ночи желания»! Они уже полчаса как просиживают свои драгоценные портки!
Черт, черт. Черт! Она так давно добивалась этой роли, оттачивала южный акцент, чтобы идеально вжиться в образ, а теперь…
Она даже собиралась пойти на какой-нибудь особый пилинг или инъекцию в губы в порядке омоложения – в Париже ее подруга такое сделала. Нет уж, придется полагаться только на свой дар перевоплощения.
Стелла приладила светлый парик и подправила макияж. Неплохо, неплохо. И не потому, что она сама это говорит. Не тридцать, конечно, но и не сорок пять. А что надеть? Она достала прозрачную белую блузку с оборкой на груди, не совсем современную – ну, так ведь и героиня такая!
Слава богу, хоть такси ждать не пришлось. Она приметила его еще из окна. Ехать было совсем близко, всего минут пять. Она использовала их, чтобы пробежать глазами сценарий.
Боб, как рассерженный попугай, вышагивал взад-вперед у крыльца.
– Чуть не ушли!
– Но ведь не ушли же! – К Стелле возвращалась обычная уверенность. Все будет хорошо, она уже чуяла успех.
Она прочла первую сцену, в которой героиня издевается над своим нелепым мужем, рассказывая о своих сексуальных фантазиях. Затем вторую, где прямо на сцене она едва не соблазнила своего деверя. Режиссер и продюсер смотрели как завороженные. Ага, попались…
И вдруг, откуда ни возьмись, ее ударила мысль о Джо. Он, наверное, уже дома, нянчит малыша – того самого, которого она так еще и не подержала на руках.
Стелла оборвала монолог.
– Можно вопрос? – Она уставилась на режиссера немигающим птичьим взглядом. – Как вы думаете, сколько лет моей героине?
– Тридцать один – тридцать два. Но при всей неразборчивости ей присущи всплески невинности. Временами она должна казаться совсем юной девушкой.
– Господа, – Стелла стянула парик, затем резиновую шапочку и стала вынимать шпильки. – Прошу меня извинить. Дело в том… Дело в том, что я давно уже бабушка!
Трое мужчин разинули рты, а Стелла разразилась веселым смехом.
Никогда в жизни она не чувствовала такой свободы! Никаких диет, никаких переживаний из-за морщин и мыслей о том, как она выглядит в глазах других. Отныне она станет есть все, что захочет, и носить то, что ей заблагорассудится.
Она вышла из зала и направилась в свою новую жизнь. Вслед ей донесся голос ее агента:
– Избави меня, господи, от этих безумных актрис!
Молли с трудом преодолела последний пролет. Ей хотелось лечь на свой красный диван и накрыть голову подушкой. Если бы она знала, как все обернется, ни за что не стала бы затевать проклятые поиски.
Под дверью ее ждала записка от миссис Саламан, извещающая, что она унесла Эдди к себе.
У Молли даже не было сил идти туда и забирать ребенка. В квартире было холодно и неуютно, и, чтобы придать себе некоторой бодрости, она зажгла красные светильники по бокам дивана и включила газовый камин. Квартира ожила, сама Молли – нет. Она просидела так полчаса, когда раздался стук в дверь.
Это была миссис Саламан. На руках у нее сидел выкупанный и счастливый малыш.
– Он услышал, что вы пришли. Он хочет к маме.
Молли взяла ребенка и прижала к себе. Вот кто может поднять ей настроение. С таким синеглазым веселым карапузом жизнь не может быть вечно окрашена в мрачные тона.
– К тому же, – миссис Саламан расплылась от уха до уха, словно ей достался выигрышный билет, – у меня для вас сюрприз. Я всегда твержу своему сыну про ваш дом, похожий на турецкий гарем. А сейчас мой сын расширяет свой ресторан. Знаете, он терпеть не может дизайнеров, говорит, они все вымогатели. Извините, но я привела его сюда, и он просто сошел с ума. Говорит, это то, что нужно. Как раз для его ресторана. Он ждет внизу, хочет с вами переговорить.
Молли была тронута до глубины души. Она знала, что сын соседки держит ресторан, но не подозревала, что его бизнес настолько процветает. Надо же, решил расширяться.
– У него уже сто пятьдесят мест, – с гордостью объявила миссис Саламан. – А будет еще целый ресторан. Он хочет потратить на оформление пять тысяч фунтов. – Она подмигнула: – Уж вы сами решите, как их потратить. Тут вам мой сын не помощник.
Молли сглотнула. Мысленно она уже представляла себе, как затянет потолок ресторана экзотической – но при этом недорогой – тканью, которую можно купить на рынке. Она проделала это здесь, почему бы не попробовать в больших масштабах? Хотя опыта у нее было маловато, Молли чувствовала, что у нее получится.
– Спасибо вам, миссис Саламан. Если он это серьезно, я с удовольствием возьмусь! – Она расцеловала старушку, которая смущенно зарделась. – Может, вы посидите здесь с Эдди еще полчасика? А я пойду с ним поговорю.
Впервые за много дней Молли оживилась. Жизнь наконец-то обретала смысл. Может быть, она потому так рьяно занималась поисками Стеллы, что ей самой требовалось настоящее дело. Для всех было бы намного лучше, если бы этим делом оказалось оформление ресторана «Дервиш», а не погоня за Стеллой Милтон.
Джо так торопился, что совсем запыхался. Всю дорогу от метро он мчался бегом, а по лестнице скакал через две ступеньки.
Он решил не звонить, а открыть дверь своим ключом.
Он уже представлял себе, что в квартире звучит музыка, может быть, любимый диск Молли, группа «U2», а Эдди брыкает ножками на своей овчине.
Гробовая тишина в доме была как удар по голове. А потом леденящей волной накатил ужас. Что, если Молли не выдержала? Что, если она ушла, и он даже не узнает куда? И забрала с собой Эдди.
Охваченный паникой, он вдруг ясно увидел, какой пустой и бесцветной будет его жизнь без нее. Она была тем островом, от которого он безбоязненно плыл в опасное море, а без нее он как утопленник.
Но тут он заметил, что в газовом камине еще не остыла решетка – она была красноватой, и воспрянул духом. Слава богу, она не ушла, а всего лишь вышла. Рядом с камином лежала газета, раскрытая на разделе вакансий. Кружками были обведены предложения с неполной рабочей неделей.
