Текст книги "Бог и мозг"

Автор книги: Мэтью Альпер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Мэтью Альпер
Бог и мозг: Научное объяснение Бога, религиозности и духовности

Matthew Alper

THE «GOD» PART OF THE BRAIN:

A SCIENTIFIC INTERPRETATION

OF HUMAN SPIRITUALITY AND GOD

Перевод с английского Ульяны Сапциной

Оформление серии Петра Петрова

Альпер М.

Copyright © 2006, 2008 by Matthew Alper

© Сапцина У.В., перевод на русский язык, 2014

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2014

Превосходное чтение».

Эдвард О. Уилсон, лауреат Пулитцеровской премии

«Я с огромным удовольствием ознакомился с отчетом о Вашем духовном путешествии… Мне часто думается, что если, несмотря ни на что, высший судия Бог и рай все-таки существуют, то когда отворятся жемчужные врата, тех, кто имел смелость мыслить и жить своим умом, с почетом проведут в эти врата, украсят венками и удостоят личной аудиенции».

Эдвард О. Уилсон, дважды лауреат Пулитцеровской премии

«Впечатляющее собрание сведений и идей… точное и вместе с тем вдумчивое».

Э. Фуллер Тори, психиатр

«Эта книга должна быть у каждого из шести с лишним миллиардов жителей Земли. Трактат Альпера следовало бы поместить рядом со Священными Писаниями во всех библиотеках, книжных магазинах и жилищах мира. Мэтью Альпер – новый Галилей… Он толково и четко дает определение тому, что все мы и без того знаем, но опасаемся заявить об этом во всеуслышание. Тайное становится явным».

Джон Скоггинс, доктор философии

«Яркий манифест… Что касается специфической области применения дисциплины, о которой идет речь, я не видел ничего сравнимого с яростью этой книги – вероятно, этим и объясняется то, что она породила подобие культа».

Salon.com

«Эта книга необходима каждому, кто стремится к научному пониманию духовной природы человека. Мэтью Альпер проводит читателя по лабиринту интригующих вопросов, а затем предлагает бесспорно четкие ответы, благодаря которым наша объективная реальность становится понятнее».

Елена Русин, доктор медицины и философии, Gray Laboratory, Гарвардская школа медицины

«Ваша книга – сенсация. Ваш текст точен и внятен, выводы дерзки и виртуозны».

Уильям Райт, автор «Такими уродились: гены, поведение, индивидуальность» (Born That Way: Genes, Behavior, Personality)

«Динамичное… живое… увлекательное и провокационное знакомство с гипотезами, касающимися нейронного базиса духовности».

Журнал Free Inquiry

«Спасибо, что придали смысл моим давним догадкам и ощущениям. Теперь в моей жизни прибавилось умиротворенности и позитива. Надеюсь, свеча, которую вы зажгли в непроглядном мраке, засияет ярко, как солнце».

Джон Эмерсон, доктор философии

«Лучшее в этой сфере… блестяще».

Ноэ Замел, доктор медицины, член общества Королевского медицинского колледжа Канады

«Мистер Альпер опубликовал на редкость хорошо написанный и всеобъемлющий анализ физиологической основы религиозности… сравнимый с «Будущим одной иллюзии» Фрейда по вкладу, внесенному в достижение зрелости человеческим разумом. Я воспользовался этой книгой в процессе преподавания курса социологии религии и добился заметных успехов».

Уильям Дюзенберри, доктор философии

«Я высоко оцениваю эту книгу как удачное обобщение и подведение итогов работы, уже проделанной в данной сфере».

Эндрю Ньюберг, доктор медицины, доктор философии

«Мэтью Альпер требует пристального внимания. Он не только превосходит интеллектом большинство знакомых мне соискателей докторской степени, но и демонстрирует этот интеллект и отстаивает свое мировоззрение гораздо убедительнее, чем многие мои аспиранты. Поэтому я решительно встаю на защиту этого незаурядного автора-дебютанта, который одной тонкой книжкой разделался с многовековыми религиозными убеждениями и заменил их четкими и лаконичными представлениями о духовности, спорить с которыми невозможно. Мозг – тайна.

В нашем мозге заложены природные механизмы выживания, в которых Бог – не что иное, как защитная линза, сквозь которую человечество «запрограммировано» воспринимать мир. Мэтью Альпер лихо сдернул эту линзу, раздавил ее каблуком, и теперь, пока мы щуримся от слепящего света, он смело смотрит на открытую им научную истину в чистом виде. Книга поначалу воспринимается как смело брошенный вызов, но, если отнестись к ее идеям непредвзято, не остается ничего другого, кроме как последовать за ее доводами к логическим выводам. Но этот дерзновенный философ не только отнимает у нас верные, хоть и громоздкие, костыли: он достаточно добродушен, чтобы старательно разжевывать для нас новый позитивный подход к нашему существованию».

Ребекка Моррис, главный редактор Cardozo Law Journal

Книги по религии издательства «Эксмо»

Анонсы, рецензии, интервью с авторами и многое другое для участников сообщества:

www.facebook.com/gronps/religion.diy

Цель этой публикации – предоставление точной и авторитетной информации по предмету, о котором в ней говорится. Данная книга не предназначена служить заменой медицинским советам квалифицированного врача. Ее назначение – предоставлять точную общую информацию, касающуюся предмета, которому она посвящена. В случае необходимости за медицинским или другим специальным советом следует обращаться к профессионалу соответствующего медицинского профиля.

Предисловие к русскому изданию

«Велика истина и сильнее всего».

Вторая книга Ездры 4:41

Уважаемый читатель,

Вы, несомненно, заметите, что первая же цитата в прологе, которым я открываю свою книгу, принадлежит русскому философу Николаю Бердяеву. Помимо того, что я большой поклонник насыщенной событиями истории русской мысли, по деду с отцовской стороны и по бабушке с материнской я тоже отчасти русский. Само собой разумеется, что возможность познакомить с моей работой русскоязычных читателей – высокая честь для меня.

Помимо очевидных причин есть еще одна, по которой я признателен за этот перевод. На протяжении почти целого века, с тех пор как коммунистический режим вытеснил прежний, монархический, традиционные религии в России находились под запретом и заменялись атеистическим мировоззрением, в той или иной степени навязанным российскому народу. Преступлением считалась вера в то, что святыней может быть что-то, кроме коммунистической партии. Однако российская атеистическая доктрина насаждалась силой. Она не имела никакого отношения к личному мировоззрению, сложившемуся на основе вдумчивого самоанализа и логически последовательного выбора. Эта идеология была введена принудительно.

Именно по этой причине теперь, когда россияне получили возможность самостоятельно выбирать, во что верить, я рад предложить им первую научную интерпретацию человеческой духовности. Благодаря новым научным исследованиям в области нейрологии, генетики, антропологии и этноботаники мы теперь можем позволить себе принять доктрину неверия по веской причине – не просто потому, что нам так велели или так полагается, а потому, что она подкреплена научными доказательствами. К атеизму никого не следует принуждать, незачем принимать его на веру только потому, что он привычен и популярен. Атеизм – отдельное целостное мировоззрение, принимать которое надлежит лишь после всестороннего анализа и придирчивого изучения, убедившись, что полученная парадигма действительно рациональна. Надеюсь, в ходе работы над книгой мне удалось способствовать формированию такой парадигмы.

Независимо от того, решит читатель в конце концов принять или отвергнуть новый атеизм, готовность рассмотреть доводы в его пользу и знакомство с моей точкой зрения никому не повредят.

Мэтью Альпер

От автора

Я хочу поблагодарить моих родителей, Джоан и Джуда, и сестру Элизабет за неустанную поддержку, доктора Э. Фуллера Тори и доктора Артура Рифкина за внесение поправок, Тоню Бикертон-Уотсон за ее бесценное время, Джона Стерна, Арта Белла, Лайзу Лайон, Эдварда О. Уилсона, Хелену Шварц, Сюзан Рабинер, Шерри Фрезир и Лайзу Вашер из McNaughton&Gunn, Арнольда Сэдвина, Уильяма Райта, Джо Фрида, Ребекку Моррис, Альберта Фернандеса, Брэндона Куэста, Лори Вуд, Даниэллу Монтичелло, Доминик Ракка, Гиллеля Блэка, Тару ВанТиммерен, Мэтта Даймонда, Меган Демпстер, Дженин Мерфи, а также бесчисленное множество других людей, которые помогали мне на всем протяжении работы.

Пролог

«Человек находится в мире или выброшен в мир. И он стоит перед миром, как перед загадкой, требующей разрешения».

Николай Бердяев

«Я хочу знать мысли Бога, остальное – частности».

Альберт Эйнштейн

I

Знание – сила, именно способность человека как вида мыслить, то есть приобретать знания методом дедукции, обеспечила ему титул самого могущественного существа на Земле. Мы мыслим, потому что вынуждены делать это. От мышления зависит наше выживание, поскольку каждая новая порция информации, приобретенная нами как индивидами или как представителями вида, дает нам больше возможностей подчинить себе наш мир, следовательно, выжить.

Помимо этой практической необходимости накапливать информацию, наш вид стремится к знаниям в надежде обрести благодаря им ощущение смысла и цели. В этом отношении наш вид уникален: от всех прочих он отличается еще и тем, что наряду с более насущными жизненными потребностями обладает и потребностями, которые можно назвать «духовными». Так же, как наше тело жаждет пищи, мы жаждем понять свое предназначение в мире, постичь смысл нашего существования.

Поэтому на протяжении веков представители нашего вида стремились получать информацию не только для того, чтобы подчинять себе наш мир и управлять им, но и чтобы понять наше место в нем. Мы тянулись к знаниям в надежде, что каждое новое открытие внесет свой вклад в разгадку некой космической головоломки, которая, будучи когда-нибудь сложенной, наконец позволит нам со всей определенностью понять, почему мы находимся здесь.

Под эгидой науки человечество изо дня в день разгадывает тайны вселенной, полагая, что каждое новое открытие – это еще один найденный элемент наивысшей головоломки. Во всем, от мельчайших частиц материи до самых дальних пространств космоса, наше невежество неуклонно вытесняется пониманием.

Бог – это загадка, которая дразнит нас, неясно вырисовываясь над естественными науками

Но при всех накопленных нами знаниях одна деталь головоломки неизменно ускользает от нас, и эта загадка, которая дразнит нас, неясно вырисовываясь над естественными науками, – проблема Бога. Именно она в большей степени, чем любая другая, выглядит высшим испытанием для человечества, той самой задачей, решение которой, если оно когда-нибудь вообще будет найдено, скорее всего подарит нам ту самую определенность, общую картину, с мучительной настойчивостью искомую нами. Ведь в основании проблемы существования Бога может скрываться решение проблемы существования человека.

II

Однако прежде чем завести разговор о проблеме Бога, следует, как учил Сократ, определиться с терминами. Кого или что мы имеем в виду, говоря о Боге? Греческих богов, египетских, скандинавских, богов йоруба или ацтеков, Будду, Яхве, Брахму, Кришну, Иисуса, Амона-Ра, Аллаха? Как можно обращаться к вопросу существования Бога, если само это слово люди понимают настолько по-разному?

Какими бы единственными в своем роде ни казались по отдельности разнообразные боги, которым поклоняются люди, у этих богов тем не менее есть явно выраженное сходство. Следовательно, лишив это многообразие богов самых экзотических атрибутов и рассматривая лишь фундаментальные, общие для всех черты, мы, возможно, получим некую сущность, которую сможем назвать «универсальным Богом».

Но что это за универсальные черты и свойства? Каков «универсальный Бог»? Каким образом можно дать ему определение? Человеческое воображение породило великое множество богов, и в каждой культуре богов воспринимали в первую очередь как сущности, которые мы именуем «духовными». Этому факту соответствует еще один: со времен зарождения человечества каждая мировая культура независимо от степени ее изолированности придерживалась дуалистичных представлений о реальности. Иными словами, любая человеческая культура воспринимала действительность состоящей из двух отдельных субстанций или сфер – физической и духовной.

Согласно этому всеобщему восприятию объекты, принадлежащие к физической сфере, осязаемы, телесны, могут быть оценены эмпирически, то есть их можно увидеть, услышать, пощупать, попробовать на вкус и понюхать. Объекты, существующие как часть этой сферы, подчиняются физическому воздействию преображения, смерти, распада, следовательно, воспринимаются как пребывающие в состоянии постоянного движения, мимолетные, бренные.

В то же время во всех культурах бытует вера в некую форму духовной реальности. Поскольку эта сфера превосходит физическую, все, что образовано духом, неподвластно законам физической природы и силам изменения, смерти, распада. Следовательно, то, что принадлежит к духовной сфере, воспринимается как неуничтожимое, неизменное и вечное.

Вера в существование духовной реальности встречается во всех культурах

Поскольку во всех культурах боги воспринимались как воплощение духовного, можно сказать, что универсальный Бог представляет собой духовную квинтэссенцию. Значит, если все духовное неуничтожимо, неизменно и вечно, то и универсальный Бог как квинтэссенция духовного должен обладать всеми этими свойствами.

До универсального Бога не было ничего. Согласно кросскультурным представлениям он[1]1
   Не из стремления поддержать патерналистские взгляды, а скорее потому, что для большинства культур, а следовательно, и читателей, привычным является обращение к Богу в мужском роде, ради удобства я так и буду говорить о нем.


[Закрыть] является первопричиной всего сущего, творцом, сотворившим самого себя. Нескончаемая вереница форм материи – от атомов и планет до разнообразных форм жизни – лишь некоторые из многочисленных способов, которыми универсальный Бог предпочитает являть себя. Поскольку универсальный Бог проникает повсюду, он и вездесущ, и всеведущ.

Универсальный Бог – это олицетворение жизни во всем ее совершенстве, верховная сущность и абсолют. Как сказал Еврипид, «если Бог истинный, то он совершенный, у него нет недостатков». Все, что не удовлетворяет этому условию, даже если речь идет о малейших уступках, неизбежно указывает на нечто иное, нежели Бог, нечто менее значительное, чем он. В этом вопросе не может быть промежуточных величин и полутонов. Либо Бог существует как определяющая сила во вселенной, либо его нет вообще.

III

Но с какой стати я должен задумываться о столь возвышенных вопросах? Что дает лично мне проблема существования Бога? Предположим на минуту, что Бог все-таки существует. Как это может отразиться на мне лично?

Если, согласно моему рабочему определению, все в мире существует как продолжение Бога, тогда это относится и к моему существованию. Значит, если я существую как продолжение Бога, а Бога принято относить к духовной сфере, то и меня следует отнести к ней – по крайней мере, отчасти. Я тоже должен обладать некой частицей бесконечного и вечного. Следовательно, если Бог существует, тогда гораздо вероятнее то, что и я бессмертен, навечно избавлен от угрозы неминуемой смерти и небытия.

Далее, если Бог есть, то моя жизнь преисполнена смысла. Если Бог существует, тогда его воля и его законы как воля и законы абсолюта должны представлять собой абсолютную истину. Значит, моя жизненная задача – понять законы Бога, чтобы успешнее жить в соответствии с ними. Более того, будучи продолжением Бога, я научусь понимать свое «истинное» Я, только научившись понимать Бога. Таким образом, неотъемлемой целью моей жизни становится обретение знаний о природе моего творца и постижение этой природы. Благодаря Богу меня можно воспринимать с точки зрения смысла.

А если Бога нет? Тогда я уже не являюсь продолжением некой трансцендентальной силы или сущности, уже не принадлежу ни к какой возвышенной духовной сфере, не содержу частицу бесконечного или вечного. Словом, если Бога нет, то я смертен. А если я смертен, то смерть – однозначный финал моего существования. А немногочисленные и мимолетные годы жизни станут единственными, какие я узнаю. Когда же они пройдут – «истлевай, огарок!». Личность, которую «я» называю «мной» как итог моего сознательного опыта, исчезнет навсегда. Без Бога нет и трансцендентальной сферы. И я брошен на произвол бездушных сил холодно-бесстрастной механистической вселенной, я заменимый винтик в бездушной машине – сегодня здесь, завтра уже нет, и это случайное событие в непостоянной вселенной по значимости сравнимо с частицей космической пыли. Следовательно, в отсутствие Бога жизнь не имеет ни цели, ни смысла.

Если Бога нет, то что это означает для человека?

Более того: без Бога нет и абсолютов. Все наши так называемые «вечные законы» и «высшие истины» потеряют всякую ценность, превратятся в конструкции, столь же несовершенные и ущербные, как люди, придумавшие их. Добро и зло станут относительными понятиями, лишенными какого бы то ни было истинного или абсолютного смысла. В отсутствие Бога вселенная лишится абсолютного нравственного порядка. Мы станем экзистенциальными сиротами, утратим цель и смысл, навсегда затеряемся в безграничном и бессмысленном вакууме.

Итак, или Бог существует и я бессмертен, или Бога нет, и значит, данное краткое и бесцельное пребывание на Земле – все, что мне предстоит познать. С Богом все спасено. Без него все потеряно, в том числе надежда. Между его существованием и несуществованием нет полутонов. Нет никаких промежуточных стадий. Ничто не занимает положения между бесконечным и конечным, между вечным и преходящим, между высшей целью и бесцельностью, между бессмертием и смертью. Следовательно, когда человек оказывается в этом мире и обращается к нему, вопрос существования Бога требует ответа в большей мере, нежели любой другой.

С того самого момента, когда лет в пятнадцать, в том возрасте, который Вордсворт назвал «дарующим философский склад ума», ко мне впервые пришли эти озадачивающие мысли, я понимал, что первоочередным стремлением моей жизни будет обретение четких и определенных представлений о Боге, если такая цель вообще достижима. Существует Бог или нет? В любом случае что мне остается? Разве это не в буквальном смысле слова вопрос жизни и смерти – точнее, вечной жизни или вечной смерти? Что может беспокоить меня больше собственной смертности? Если я и могу утверждать, что уверен хоть в чем-то, то лишь в том, что когда-нибудь я умру. И тогда вопрос звучит так: что ознаменует смерть – безусловный финал моего существования или новое начало?

В тот период моей жизни от меня ждали важных решений, касающихся выбора карьеры. Но разве мог я сосредоточиться на таких мелочах, если без ответа оставался вопрос о моей смертности? Разве мог считать оправданным интерес к завтрашнему дню и пренебрежение более насущным вопросом – какое положение я занимаю по отношению к вечности?

И еще: если Бога принято считать всеблагим и всесильным, почему же в мире столько боли и страданий? Почему всемогущий Бог позволяет горестям и несправедливости господствовать в его владениях? Зачем он сотворил нас такими уязвимыми, настолько смертными? Постепенно я обнаружил: трудно верить в Бога, который и милосерден, и всемогущ. Невольно создавалось впечатление, что Бог, если таковой существует, либо всеблаг, но недостаточно силен, либо, что еще тревожнее, всемогущ, но недостаточно добр и милосерден.

В отсутствие ответов на столь серьезные вопросы будущее представлялось мне метафизической кирпичной стеной. Вселенная начинала приобретать масштабы невообразимой пустоты, и мне уже казалось, что она в конце концов поглотит меня, если не будет заполнена знанием о существовании Бога. Мне требовались ответы. Я должен был знать, полон этот мир чудес и волшебства или нет. Я хотел понять, сумею ли найти хоть какие-нибудь осязаемые и достоверные данные, способные раз и навсегда либо подтвердить, либо опровергнуть то, что Бог существует.

И я, подобно рыцарям короля Артура в поисках Святого Грааля, попрощался с привычным миром и в одиночку направился в чащу экзистенциального леса в поисках ответа на высший вопрос: существует ли Бог? Я потратил немало лет, блуждая в дебрях, которые казались непроходимыми, не раз падал духом и отчаивался, думая, что так и умру, даже не приблизившись к разгадке.

Но наконец я вернулся – нет, не с пустыми руками, а с ответами, которые мне кажутся убедительными.

Книга 1. Научный метод и поиски Бога

«Во всем сомневаться; никогда не отступать перед трудностями, какими бы они ни были; не принимать на веру ни одно учение ни от себя, ни от других людей, не подвергнув его прежде тщательной проверке с помощью обличающей критики; не допускать ни ошибочных выводов, ни отсутствия связности; не оставлять без внимания запутанных мыслей, и самое главное – настаивать, чтобы значение каждого слова понималось четко и точно, прежде чем это слово будет употреблено, как и смысл утверждения – прежде, чем оно будет выдвинуто: вот чему нас учат диалектики древности».

Джон Стюарт Милль

«Неизученная жизнь не стоит того, чтобы прожить ее».

Сократ

«Согласно учению о случайности следует озаботиться поисками истины, ибо кто умер, не поклоняясь Истинной Причине, тот погиб».

Блез Паскаль

1. Побивание Бога камнями, или Как связаны материя и дух

«Алиса и Синяя Гусеница долго смотрели друг на друга, не говоря ни слова. Наконец Гусеница вынула кальян изо рта и медленно, словно в полусне, заговорила:

– Ты… кто… такая? – спросила Синяя Гусеница.

– Сейчас, право, не знаю, сударыня, – отвечала Алиса робко. – Я знаю, кем я была сегодня утром, когда проснулась, но с тех пор я уже несколько раз менялась»[2]2
  Пер. Н. Демуровой. – Прим. пер.


[Закрыть].

Льюис Кэрролл

К тому времени как мне исполнился двадцать один год, на своем пути к познанию Бога я уже успел сделать несколько неожиданных поворотов. Я изучал множество религий мира, но в итоге пестрая палитра изъянов и противоречий в их логике только раздосадовала меня. Я исследовал различные паранормальные явления, но столкнулся лишь с чередой безосновательных притязаний и примеров мошенничества. Я экспериментировал с изменяющими сознание свойствами психоделиков и трансцендентальной медитации, но приобрел лишь некоторый опыт искаженного восприятия и никак не приблизился к приобретению достоверных знаний о какой-либо духовной реальности или о Боге. По сути дела, если эти средства и оказали какой-либо эффект, то скорее отдалили меня от цели. Мое знакомство с ЛСД закончилось «бэд трипом» – кризисом с галлюцинациями, который повлек за собой острую клиническую депрессию, отягощенную диссоциативным, деперсонализационным и тревожным расстройствами. Полтора года мое положение было плачевным, пока наконец медикаментозное лечение не вернуло меня в прежнее, относительно здоровое, состояние.

Хоть и слишком дорогой ценой, но я все же сумел извлечь из этого в остальном крайне негативного опыта некоторую чрезвычайно ценную информацию, касающуюся природы моей предположительно бессмертной человеческой души.

Согласно различным вероучениям (религиям), с которыми я сталкивался до сих пор, душа человека считается имеющей духовную природу, чем-то постоянным и непреходящим, неизменным и вечным. Я неоднократно слышал, что после смерти, когда исчезнет мое физическое тело, мое «я» – совокупность моего осознанного опыта, сущность моих мыслей и чувств, все то, что составляет мою душу и дух, – сохранится в вечности. Однако предстоящие изменения моего осознанного «я» казались мне настолько разительными, что убеждали в том, что неизменной или вечной сущности во мне нет.

За полтора года я дважды претерпел полную метаморфозу своего так называемого вечного «я». Сначала под воздействием психоделических веществ мое осознанное «я» преобразилось в нечто иное, чем было прежде. Затем, через полтора года, мое изначальное «я» было восстановлено – на этот раз с помощью препарата, известного под названием ингибитора моноаминоксидазы (ИМАО). Но мне казалось, что сознание принято считать неразрывно связанным с духом, вечным, не подверженным влиянию физической природы. Если все перечисленное верно, тогда как же мой осознанный опыт изменился, причем дважды, при употреблении внутрь физических веществ? Каким образом некая комбинация молекул, материя в чистом виде, способна оказывать влияние на якобы возвышенное сознание, предположительно олицетворяющее мою неизменную, трансцендентальную душу? Поверить, будто материя может влиять на чей-то дух, а через него – на душу, – все равно что уверовать, будто бы можно швырять камнями в Бога. Если дух или душа действительно существуют, им полагается быть неуязвимыми для материального воздействия.

Тот факт, что мое осознанное «я», моя предположительно бессмертная душа, подверглась воздействию химических (материальных) веществ, убедил меня в том, что сознание человека должно быть материальным объектом, подчиненным строго материальным процессам. Если это правда, тогда для достижения углубленного понимания природы сознания – того, что я прежде считал составляющей души, – понадобится изучение естественных наук.

Считать, что материя может влиять на чей-то дух, а через него – на душу, – все равно что представлять, что можно швырять камнями в Бога

К естественным наукам я всегда питал глубочайшее уважение. На меня производила впечатление их способность давать разумное объяснение большинству явлений, а также содействовать разработке орудий и технологий, благодаря которым упростилось многое в нашей жизни. Если в прошлом я восхищался науками, то теперь я боготворю их. Наука спасла мне жизнь. Я в долгу перед ней. Бог не спас меня. Я не спас сам себя. А наука, орудие разума, – спасла. Я стал для самого себя наглядным свидетельством эффективности науки. И теперь верю в науку так же, как многие верят в божество или в религию. Просто она оказалась парадигмой, которая дала достоверные результаты. Это не значит, что раньше я не верил в науку. К примеру, можно сказать, что всякий раз, щелкая выключателем, я верил в то, что вспыхнет свет. Разница в том, что если раньше я принимал свою веру как должное, то теперь утвердился в ней.

На мой взгляд, наука справилась с загадкой человеческой души. Наука доказала, что может представить химические формулы, чтобы оперировать с их помощью чьими-либо познаниями, эмоциями и представлениями почти любым способом, который только будет признан уместным. Методами электрической или химической стимуляции отдельных участков мозга наука в состоянии сделать обладателя этого мозга пассивным или агрессивным, безмятежным или одержимым, радостным или грустным. В сущности, наука в силах управлять когнитивными и эмоциональными состояниями человека, а также менять их, словно дергая за ниточки марионетку.

В итоге теперь я убежден, что разум, который прежде я считал частью своей трансцендентальной души, на самом деле представляет собой деятельность моего физического органа, мозга. Нет никакой души. Нет таинственного духа в этой машине. Мои мысли, то есть человеческое сознание, – не проявление некой неземной силы или воли, а скорее следствие синаптической передачи, электрических и химических сигналов, зафиксированных повсюду в мозге, порождающих во мне мириады ощущений, представлений, эмоций, знаний, то есть нейромеханика в чистом виде. Значит, насколько я сейчас могу судить, загадка человеческой души разрешена. На этом основании впредь я намерен толковать источники восприятия, ощущений, эмоций и когнитивной деятельности строго с нейрофизиологической, то есть научной, точки зрения.

Наука может представить химические формулы и средства, с помощью которых можно управлять чьими-либо познаниями, эмоциями и представлениями почти любым способом, который только будет признан уместным

Несмотря на всю мою уверенность в том, что трансцендентальной души не существует, меня по-прежнему беспокоила более важная проблема существования Бога. Поскольку Бога принято считать олицетворением всего духовного, только когда я получу сколько-нибудь разумное объяснение, разрешающее проблему его существования, тогда и смогу быть абсолютно уверенным в том, что никакой трансцендентальной или духовной реальности нет. А пока существование Бога остается возможным, есть также вероятность и наличия у меня трансцендентальной души. Следовательно, прежде чем прийти к окончательному выводу, мне необходимо разрешить более важную и всеобъемлющую проблему Бога.

Поскольку естественные науки помогли мне рационально объяснить основополагающую природу сознания, я задумался: нельзя ли применить то же орудие разума к разрешению непреходящей проблемы Бога? Может быть, естественные науки помогут расколоть и этот орешек? Приближения к этой цели пока не наблюдается. Ни биологи, ни астрофизики, ни квантовые физики до сих пор не выдвинули ничего похожего на научное объяснение Бога. Но почему? Неужели Бог действительно существует лишь вне пределов нашей досягаемости, непостижимый для человека? Или естественно-научное решение все-таки есть, только его пока еще никто не открыл?

Твердо уверовав в научные методы, я считал, что разумное объяснение должно находиться для всего на свете. Как научный идеалист я склонялся к убеждению, что для нас нет ничего недосягаемого. Всему, что можно вообразить себе, можно найти и объяснение.

Так я определился с выбором направления. Я стану ученым. Соберу все научные знания, какие только смогу, а когда справлюсь с этим этапом работы, когда ознакомлюсь со всевозможными науками, тогда и получу полное право возобновить свой поиск знаний о Боге.

Но постойте! А если выяснится, что наука – всего-навсего еще одна форма психологического внушения, новая религия для нового мира? Да, плоды науки помогли мне выбраться из депрессии, а вдруг меня исцелила просто моя вера в науку, вдруг излечение стало результатом какого-нибудь особенного эффекта плацебо и внушает не больше доверия, чем избавление от болезней религиозным целителем? Что, если наука опирается на истину ровно в той же мере, как и восхваляющие себя символы веры, с которыми я сталкивался до сих пор? Может, ученые – просто-напросто первосвященники новой веры, в которой обращаются не к богам, а к столь же непостижимым и неуловимым элементарным частицам? Возможно, наука – еще одна хитроумная парадигма, новая мифология для современной эпохи. А может, и нет. Наука вполне может оказаться действенным орудием, с помощью которого люди обретут более отчетливое и определенное представление об основополагающей природе реальности. Так во что же мне верить? Как доказать, что научные факты хоть сколько-нибудь достовернее религиозных? Пришло время определиться с терминами, исследовать самого исследователя. Прежде чем слепо доверять научному процессу, прежде чем посвятить всю свою жизнь поискам научных объяснений Бога, необходимо изучить природу моей новообретенной веры и задаться вопросами: «Что такое наука? Как она действует?»