Текст книги "Красивая жизнь (ЛП)"

Автор книги: Мэттью Стокоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

Да, реклама парфюма самая лучшая. Невозмутимые смуглые мужчины, женщины с развевающимися волосами. Они живут в таких прекрасных местах, как Малибу, или Беверли-Хиллз, или Париж, или Лондон. Конечно, я понимал, что фотографии постановочные, но ведь изображенные на них люди действительно жили такой жизнью. Сами фотографии не обманывали, они и правда показывали, как выглядит мир удачливых людей.

Вернувшись на Эммет Террейс, я позвонил на радио-конкурс, посвященный разным мелочам на тему кино и без проблем его выиграл. В качестве приза дали подписку на журнал. Я достал свою любимую фотографию и подрочил.

Я снова оказался на улице. Скажу просто и честно, нужны деньги. Я сосал члены и трахал клиентов в задницу. Моя жизнь превратилась в рутину − я поздно вставал, шатался по улице до тех пор, пока мне не удавалось подзаработать немного денег. На них я покупал еду, выпивку, иногда наркотики. Потом возвращался домой и сгорал от зависти, смотря телевизор. Затем вставал и опять все по-новой. Примитивные удовольствия. Но однажды ночью все пошло по-другому.

Я стоял в нескольких шагах от ночного магазина, ждал того, кто захочет попользоваться моим членом. Вдруг у тротуара припарковался черный «Ягуар». Мне показалось, что я сплю. Вдруг какой-то гребаный серфингист опередил меня. Он наклонился к окну автомобиля и начал о чем-то болтать с седовласым водителем. Я подошел ближе, мне надоело просто стоять и наблюдать за сценой. Несколько баксов перекочевали из одних рук в другие, но сумма была слишком маленькой для оказания таких услуг. Серфингист пошел в магазин, чем сильно меня удивил. Но я быстро сообразил – решил взять бутылку пивка.

Я догнал с серфингиста возле прилавка, прежде чем пневматическая петля закрыла дверь. Несколько секунд я притворялся, что ищу очень качественную выпивку, чтобы не вызвать подозрений. А затем решил поговорить с ним, как шлюха со шлюхой.

− Скажи, ты был с тем парнем на улице? Который в черном «Ягуаре»?

Серфингист сразу понял, что я тоже мальчик для секса. Поэтому не послал меня сходу.

− Да, раскрутил уебка на выпивку.

Я выжидал, какой выбор сделает серфингист – зависело от того, сколько долларов попало ему в карман.

− Этот старикашка странный, верно? Берегись, чувак.

− А?

− Ты не слыхал о нем? Бля, да его все зовут Седой Бритвой.

− Что-о-о?

Серфингисту не хотелось в это верить, парень в «Ягуаре» сулил немалые бабки. Но проституция весьма опасная профессия, много мальчиков для секса погибло от рук тех, кто обещал, что все пройдет гладко.

− Правда, парень. Как-то раз он снял меня, повезло, что я жив остался. Только я начал ему сосать, как он выхватил бритву и принялся резать мне плечи. Прямо сквозь, мать ее, рубашку.

− Не врешь?!

У серфингиста глаза расширились, а рот открылся как у персонажей мультфильмов.

− Хочешь шрам покажу?

Я начал вытаскивать рубашку из штанов. Но серфингист меня остановил.

− Нет, чувак. Не хочу я на шрам глядеть, он может в окно увидеть. Тогда узнает, что я про него пронюхал.

− И тогда тебе пиздец. Он все время будет преследовать тебя, почаще оглядывайся. Видишь, он меня преследует с тех самых пор, как я убежал от него с порезанной спиной.

− Твою ж мать.

− Да хреново все складывается, скажу я тебе. Но блин, мне повезло, я не прошел полное лечение бритвой.

− Полное лечение...

Серфингист уже потерял голову, перебирая в голове возможные сценария смерти от расчленения.

− Да, гребаное полное лечение. Слышал о парне, которого нашли за вино-водочным магазином «Де-лонгпре»?

− О каком парне?

− Молодой мексиканец, тоже на этой улице работал.

− Да, чувак, вроде слышал.

− Умер от бритвы, чувак. Гребаное полное лечение. Он ему член на ремни порезал. Снял с него кожу, как кожуру с банана. А потом вообще со всего тела также кожу содрал.

− Твою ж мать, я в его машину не полезу.

− Бля, вообще на улицу не выходи. Просто стой на виду где посветлее и молись, чтобы он не осмелел этой ночью.

− Осмелел?

− Один раз он за мной в Мак-Дональдс зашел.

− Срань господня, Мак-Дональдс...

Серфингист даже не мог подобрать слов.

− Я выйду через черный ход. Ты со мной?

− Не могу. Со мной он впервые почувствовал вкус крови на улице. Я чувствую себя виноватым перед тобой. Я побуду здесь какое-то время, задержу его, если попробует чего сделать. А ты беги. Просто...Просто выпей за меня, если потом прочтешь обо мне в газетах.

Серфингист схватил меня за локоть и пристально посмотрел в глаза, словно мы были ожившими персонажами «Грязной дюжины».³⁹

− Спасибо, чувак.

Он убежал, аж пыль под пятками клубилась. Обо мне и вовсе думать забыл.

Я вышел из магазина и направился к «Яугару». Я старался вести себя как серьезный человек, который просто хочет помочь.

− Э…извините. Вы дали денег тому блондину?

Английский кузов, светло-коричневая кожа, приборная доска орехового цвета с жидкокристаллическим дисплеем. Сидевший в машине человек оказался именно тем, кого я искал. На вид лет шестьдесят, хорошо сохранился. Легкий загар, густые седые волосы, зачесанные назад, мужественное лицо с благородными чертами. И тусклые глаза, которые выглядели довольно странно в свете уличных фонарей – не такими добрыми и чуткими, как ожидаешь. Одет он был в черный костюм с галстуком, выполненный в традиционном британском стиле, явно сшитый на заказ.

Он посмотрел на меня, его нисколько не удивило, что через окно на него смотрело совсем другое лицо.

− Прошу прощения.

− Тот серфингист, который только что вошел в магазин. Вы дали ему денег?

− О хотел купить выпивку. Я дал ему десять долларов.

− Не хочу вас расстраивать, но понимаете, этот район и все такое… вы, наверное, хотели куда-нибудь с ним поехать, так?

− Я просто хотел поговорить с ним, не то, что вы подумали.

− Что бы вы не хотели, у вас не получится. Он сбежал с вашими деньгами. Там в магазине есть черный ход.

И никакого возмущения, в ответ только тихое «Оу».

− Да, он уже сотни раз проделывал такое.

− Вы хорошо его знаете?

− Не могу вам сказать его имени, но вы здесь часто бывали, сами уже все видели.

Седовласый улыбнулся.

− И много времени вы проводите на улице?

− Человеку нужно что-то есть.

− А вы сами откуда?

− Детройт.

− А, у вас там семья живет?

− Все родственники уже умерли.

− А вы зарабатываете на жизнь проституцией?

− Такое случается на этой улице, чувак.

− Конечно. Я спрашиваю только потому, что возможно смогу вам помочь.

− Помочь?

− Я хотел предложить помощь нашему другу, прежде чем он убежал. Вы, судя по всему, в похожей ситуации, так что предложу ее вам. Не сядете в машину поговорить?

− Конечно, чувак, − сказал я так, словно был уверен, что ему нужно просто попользоваться чьей-то задницей. Я открыл дверь.

− Сядьте лучше назад.

− А, хорошо.

Седовласый поехал вперед, он говорил и вел машину одновременно.

− Я работаю врачом, обычно я обследую состоятельных людей, но иногда занимаюсь благотворительностью. Так сказать, делюсь своей удачей. Вот и подбираю себе подходящих кандидатов. Вас не заинтересовало мое предложение?

− И что мне надо делать?

− Вам ничего. Мы предлагаем бесплатное медицинское обследование, и минимальное лечение, если понадобится. Витамины, чистая постель и двести долларов.

− И сколько я у вас пробуду?

− Обычно чтобы провести обследование и назначить лечение доктору хватает пары дней.

− Значит, секс вам не нужен.

− Абсолютно. В наши дни в это трудно поверить, но мы и правда хотим помогать людям.

− Это…э…лечение, я ведь не обязан его проходить, если не хочу?

На мгновение я увидел в зеркале его глаза. Они внушали надежду, казалось, его покоробило, что я ожидаю какого-то принуждения.

− Конечно нет. Только если захотите.

Я глубоко вздохнул, думая, какого хрена я тут делаю.

− Хорошо. Я бы хотел получить двести баксов. Поехали.

Мы бесцельно кружили по городу и разговаривали. Наконец седовласый вывел «Ягуар» из Голливуда и направил его в тихий Беверли-Хиллз. Когда мы свернули с Бульвара Закатов, старик резко дернулся и выставил вперед руку, словно хотел мне что-то показать.

− Вам стоит взглянуть на это, прежде чем мы приедем.

Я наклонился вперед, стараясь рассмотреть, что это за предмет. Седовласый держал в руке нечто похожее на аэрозоль, возможно, дезодорант, стоивший целое состояние. Его распылитель смотрел прямо на меня. Я подумал, что держать голову слишком близко к нему не самая лучшая идея. Но было слишком поздно. Рука седовласого вы пустила мне в лицо воронку из мелких колючих капель.

Я отпрянул. Аэрозоль не причинял боли, он пах чем-то химическим. И подействовал мгновенно. Похоже, старина Джой из бара «Рамзес» кое-что опустил в своем рассказе. Ту часть, где тебя накачивают химией на пути к клинике. Я потянулся к дверной ручке. Уже догадались? Система запирания с центральным управлением. Я пару раз вяло дернул дверь, но к тому времени уже едва мог двигаться. Мое тело размякало против его воли, расслабляющее тепло волнами растекалось от моих бедер и спины к каждой клеточке. В любой другой ситуации мне бы даже понравилось это ощущение, но когда тебя везут туда, где людям вырезают органы, становится страшно. Я плюхнулся на сидение словно недееспособный имбецил. Мне хотелось закричать, но я вдруг понял, что забыл, что это вообще такое. Осталось лишь слабое, необходимое для жизни дыхание. Я смирился, я вообще забыл, как двигаться и издавать звуки.

− Понравилось? Многим нравится, когда паника отступает. Через минуту вы полностью отключитесь. Не волнуйтесь, с вами ничего не случится. Это просто мера предосторожности, доктор не афиширует свою деятельность. Еще раз повторяю, с вами ничего не случится. Вы проснетесь на белоснежных простынях…

Его слова меня не успокоили. Я уже перестал слушать и вскоре совсем потерял сознание.

Бац. Полное забытье сменилось роем мыслей. Слишком много ощущений. Подо мной была грубая дорожная поверхность, она впивалась мне в щеку и локти. Одежда отсырела, мышцы от головы до пальцев ног болели. И что-то тянуло меня за задницу, оттягивая ткань джинсов.

Я открыл глаза. На бетонированной площадке в каком-то закутке отражался свет восходящего солнца. Через трещины в асфальте проросли сорняки. Я лежал ничком между двумя мусорными баками. И что, мать твою, меня тянет.

Я застонал, попробовал подвигать руками. Меня тут же перестали тянуть.

− Сука, он живой, − сказал кто-то.

− Тогда, блядь, поторопись.

Надтреснутые голоса – давно уже живут на улице, да еще и «Тандерберда»⁴⁰ напились. Они снова принялись за мои задние карманы. Раздался треск разрываемой ткани. В голове у меня был туман, перед глазами все расплывалось, но тут вступил в действие инстинкт самосохранения. Мое тело само начало действовать.

Я перевернулся на спину и попытался ударить ногой не целясь. Нога не попала. Двое грязных бомжей в грязных пальто – наверняка из габардина. А теперь пропитанные потом и мочой.

Они отошли на пару шагов и замерли. Застекленевшие глаза на их красных лицах оценивающе смотрели на меня. Не виновато, словно их поймали за чем-то незаконным, а с осторожностью. Они ждали, не выпадет ли еще возможность покопаться в моих карманах.

Вороны.

Гиены.

Я чувствовал себя как после ночной тусовки с амфетамином. Но бомжи были старыми дрищами, так что поймать их труда не составило. Они думали, что их слегка попинают. У них такое каждые пару недель случалось – разбитый нос, фонарь под глазом и все в таком духе. Когда я схватил их, они принялись крыть меня матом. Но быстро перестали.

Одному я попал кулаком прямо в кадык, бомж рухнул на колени и захрипел. У него перекосило рот, он отчаянно пытался втянуть воздух, но ему мешал поток крови и застрявший в глотке хрящ. Второй попятился к стене, и получил пару раз в живот, двойку в голову и коленом в лицо, последний удар расплющил ему нос, бомж ударился затылком об угол вентиляционной трубы кондиционера.

Я устал. Поэтому свернул с аллеи на второстепенную дорогу и отправился искать заведение, где можно попить утренний кофе. Мне было о чем подумать.

Я был в Голливуде, неподалеку от Эммет Террейс. Примерно в квартале восточнее Китайского Театра я нашел что искал. Грязную круглосуточную забегаловку. Бомжи, шлюхи, наркоманы и прочие уебки. Узкие зрачки, нездорово бледная кожа, они с трудом понимали, что уже начался новый день.

− Я хочу бургер, сейчас же! Я сказал СЕЙЧАС!

Грязный опустившийся негр пребывал в плохом настроении и был сильно недоволен сервисом. Прилавок, возле которого он стоял, доходил ему до груди. Негр потел, он качал головой и гладил руками теплое стекло и полированную сталь.

− Мать вашу, я заплатил за буругер. Слышали, что я сказал? Думаете, это смешно, не давать бургер? Думаете смешно? Я вижу, парень. Вон там мой бургер. Что ты сказал? Что мне нужно? ЧТО? Ах ты сука белокожая, ты сказал НИГГЕРБУРГЕР!

Негр полез на прилавок, на пороге забегаловки сразу же появилась парочка копов. Они скрутили его и потащили к своему автомобилю. Все стихло.

Я заказал чашечку кофе. Оказалось, бомжи не первые на меня наткнулись. Пропали кокс и бумажник. Неприятно, но не смертельно, в бумажнике лежали двадцать баксов и визитка латиноса. Я заплатил пятидесятидолларовой купюрой, что спрятал в носке на всякий случай. Затем я стрельнул сигарету у парочки шлюх и сел за хорошо освещенный стол. Снаружи копы заковали негра в наручники, посадили в машину на заднее сидение и теперь кормили кусками гамбургера через окно.

Я сидел в одиночестве и курил, помешивая сахар в чашке с кофе.

И так, что же произошло? Минутку. Прошлой ночью я ехал на заднем сидении «Ягуара» в Город Почек, а потом вдруг оказался лежащим на асфальте рожей вниз. И в карманах у меня бомжи копались. Я осмотрел свой живот. Ни шрамов, ни порезов. Похоже, я не оправдал надежд доктора на почку. Но что насчет лечения? Где бесплатные лекарства и похотливая медсестричка? Может все это было, но из-за химического воздействия забылось? Или что-то прервало операцию, прежде чем скальпель коснулся меня?

Я глянул дату в ближайшем меню. Все верно, утро следующего дня. Черт, я был у него не более шести часов. А может и того меньше, учитывая, сколько провалялся там на аллее. Блядь, странно это все.

Я пытался вспомнить все: образы, запахи, звуки. Что угодно. Но память воспроизводила только химический аэрозоль седовласового и его недолгую болтовню после…И нечто похожее на призрачные воспоминания, словно обрывки сна. Я попытался выкинуть это из головы, но образ не отставал. Я чувствовал губы…рот…сосущий…мой…член? Меня накачали наркотой и выбросили на аллее, потом меня ограбили бродяги, и при этом преследуют воспоминания о минете?

Мне нужно было отдохнуть.

Но оставалась еще одна проблема: где достать наркоты. Туалет как раз подойдет, там часто попадаются увальни после ночных тусовок. Я допил кофе.

В мужском туалете возле раковины стояла девушка-чикано⁴¹ и подмывалась. Мини-юбка у нее задралась выше бедер, а трусы болтались в районе колен. Кустик волос на лобке и бедра были покрыты мыльной пеной. Она двигала рукой туда-сюда, издавая чавкающие звуки. Да ты не в себе, малышка. Ты, похоже, на другой планете, где такое в порядке вещей. Девушка что-то напевала себе под нос. Что-то похожее на «Возлюбленного».⁴² Ее глаза смотрели куда-то далеко сквозь гладкую поверхность зеркала.

В открытой кабинке стоял парень в брюках из твила и футболке серфингиста. Он тупо пялился на девушку. Я быстро купил у него сверток и занюхал прямо на диспенсере бумажных полотенец.

Ба-бах. Я снова на улице. Кокс оказался нечистым, но мне хватило этого, чтобы добраться домой. Повезло, что так быстро достал наркоту. Словно самолет с реактивным двигателем я летел сквозь стену загазованного утреннего воздуха. Я шагал по розовым, покрытым латунью, бетонным звездам с именами знаменитостей. Я подумал, каково приходится селебрити, живущим в местах гораздо чище, чем Голливудский Бульвар, когда они спускаются сюда во время премьеры или еще чего-нибудь.

Глава шестнадцатая

Латинос все же позвонил. Спасаясь от полуденного солнца, я занавесил окна, так что в комнате царила атмосфера спокойствия и уединения. Я аж подпрыгнул от телефонного писка, ведь звонили очень редко.

− Есть для тебя работенка.

− О, привет.

− Только не думай, что тебя простили. Я дал ее тебе только потому, что она настояла.

− Понял.

− Так что прибери свой свинарник. Она сама к тебе приедет.

− Кто?

− Как обычно, та, у кого есть деньги. Из которых ты не получишь ни цента. Можешь считать это расплатой за те убытки, что ты принес моему бизнесу.

− Как она выглядит?

− Не могу сказать – она только звонила. Хотел к ней Рекса отправить, но она описала именно тебя, и переубедить ее не удалось.

Медленно гнил еще один день. Я лежал на кровати и вспоминал, как выглядела девушка со склада. Не то, как ее убивали, а то, как лежало ее тяжелое и неподвижное тело после того, как убрали отбойный молоток. Оно было словно сделано из резины. Воспоминание возбудило меня, я бы подрочил, если бы не встреча.

Женщина приехала в районе девяти.

Я открыл дверь, на мгновение весь мир превратился в вращающуюся мерцающую массу. Я с трудом осознавал то, что видел. Затем все остановилось. Я впустил ее. Женщину с той вечеринки, разумеется.

Она вошла и встала посреди комнаты. Я немного прибрался, но на фоне ее вся квартира напоминала открытую развороченную рану. Женщина медленно повернулась, осматривая все вокруг. Белая блузка плотно облегала ее соски. Ее лицо не выражало ни удивления, ни отвращения. Она спокойно отнеслась ко всему окружающему.

Все происходило словно по сценарию превосходного фильма. То как встретились наши взгляды, то, как из открытого окна дул теплый ветер, даже то, как вечерний свет уличных фонарей рисовал узоры на полу у нее в ногах.

Стеганая сумочка «Шанель» соскользнула с ее руки. Женщина распустила волосы, эффектно вытащив золотую заколку. Она медленно сняла туфли. Пуговицы на блузке расстегивались легко – они тоже были частью сцены из нашего фильма. Ее шелковая блузка падала на пол целую вечность.

Три шага – и я уже рядом. Она прижалась лицом к моей щеке. Наша одежда улетела прочь. Мой член стоял колом, она текла. Мы оба находились на двенадцатом небе, где прикосновения, вкус, образ, запах, все превращается в одно сверх-чувство, которое невозможно описать.

Нога женщина обвила мое бедро. Я поднял ее и насадил прямо на член. Мы трахались стоя. Мы дергались, шатались и стонали, в самом воздухе чувствовалось напряжение. Пот стекал с ее сисек мне на живот. Наши лица были мокрыми от слюны. Она покрывала мои лоб и щеки поцелуями.

Я засунул средний палец ей в задницу так глубоко насколько смог. Она задергалась, и мы чуть не упали. Я бурно кончил и положил ее на пол. Я стоял и смотрел на нее сверху вниз. Последние капли спермы попали ей на живот.

Позже. Ночь Лос-Анджелеса. Мы лежали на кровати и осматривали   комнату. Желтый свет фонарей и сухой воздух, несли собой чистоту и свежесть. Хотя и сопровождались характерными запахами: эвкалипта, выхлопных газов, пиццы, пончиков, и кофе. И даже здесь, на материке чувствовался аромат океана.

Ее звали Белла, ей было немного за тридцать. У нее была здоровая, ухоженная кожа, и дорогая, сшитая на заказ одежда. Но прежде всего деньги.

И за всем этим я чувствовал нечто неосязаемое – ее внутреннюю силу, ее непохожесть на остальных. Это напоминало темный парфюм.⁴³ Не совсем точно, но близко.

Простыни промокли. От нас разило рыбой. Я выпустил в потолок сигаретный дым.

− Как ты меня нашла?

− Твой друг дал мне номер твоего агентства.

− Друг?

− Ну человек, с которым ты был.

− Он меня снял.

− Знаю.

− Тебя, наверное, впечатлило.

− Я могу позволить себе действовать по зову чувств.

− И что они тебе подсказывают?

Белла не ответила. Только окинула взглядом комнату:

− Ты и правда такой бедный?

− Еще беднее.

− Почему?

− Потому. Что ты имеешь ввиду?

Белла повернулась, поправила подушку, и прислонилась спиной к стене. Когда она повернулась спиной ко мне, я заметил у нее в нижней части спины татуировку. В тусклом свете рисунок напоминал скарабея, который был на плече Карен. Белла махнула рукой, словно хотела обхватить комнату.

− Ты очень симпатичный и элегантный. Ты достоин лучшей жизни.

− В Калифорнии все элегантные и симпатичные. Так что ты говорила о своих желаниях?

− Что ты имеешь ввиду?

− Кабы сивому коню черную гриву …

−…был бы буланый?

− Да, точно. У тебя явно есть деньги.

− Да.

− Откуда?

− От семьи матери, семейный бизнес уже несколько поколений. Вода и нефть. Я в это не лезу, просто живу лучше тебя.

− Вот, кабы сивому коню черную гриву, был бы буланый.

− Ты хочешь и дальше работать проституткой?

− Это для развлечени. И еще гарантия не придется много работать на следующий день.

− Удовольствие важно для тебя?

− А разве у других не так?

− Как далеко ты готов зайти?

Этот вопрос словно заглянул мне в самую глубину души.

− О, обычные извращения.

− Не думаю, ты необычен. Я знаю, ты живешь бедно, а хочешь жить красиво. И это возможно, Джек. Если только у тебя хватит смелости идти дальше, оставив овечье стадо.

Возможно, Белла подумала, что заговорила слишком резко. Она на секунду замолчала, затем продолжила уже безразличным голосом.

− Если бы у тебя была возможность выбирать, где бы ты работал?

− Думаю, где-нибудь на телевидении.

− Кем именно?

− Хотелось бы вести шоу о телезвездах. Что-то вроде «Голливуд репорт». Я проходил курсы телеведущего.

− Я редко смотрю телевизор.

− Считаешь его слишком глупым?

− Не совсем. Просто считаю людей никчемными.

Вскоре она уехала.

Через пять минут после ее ухода приперся Райан. Он открыл дверь своим прибором из арсенала агентов ФБР и вошел в квартиру. Я даже не вылез из кровати. Он сел на край стола.

− Какого хрена тебе надо?

− Мы славно порезвились в последний раз.

− Я не в настроении смотреть порношоу.

− А я пришел по делу. Я тут поговорил со шлюхами, что работали на тех же точках, что и Карен. Выяснилось, что она дружила с парой. И хочешь узнать, что они мне рассказали? Нет? Что ж, похоже перед исчезновением у нее появилось много бабок. Понимаешь? Они не сказали, откуда у нее деньги, но она хвасталась ими направо-налево. И не говори, что ты ничего об этом не знаешь.

− Мы к тому времени уже не были близки. Ее дело, откуда у нее деньги.

− Давай-ка поговорим о сверкающем драндулете, на котором ты ездишь.

− А что с ним?

− Джеки…

Райан угрожающе смотрел на меня, разминая пальцы.

− Ладно. Хорошо. Машину получил в подарок. Она мне ее купила.

− Да. В Отделе Транспортных Средств⁴⁴ тачку зарегистрировали на твое имя за восемь дней до того, как Карен нашли мертвой. Думаешь это мелочь? Думаешь, это никак не связано с тем, что с ней случилось?

− Не понимаю, как покупка машины может…

− Я про деньги, ты, уебок. Откуда она их достала?

− Не знаю. Во время последней встречи я пытался выяснить, откуда деньги, но она убежала. Мы даже подрались из-за этого.

Райан покачал головой. Затем сел на матрас рядом. Я отполз к стене.

− Джеки, каждый день открывается все больше нежелательных для тебя деталей. Лучше скажи мне про деньги.

Он схватился за край одеяла и приподнял его так, чтобы видеть все мое тело. Я ударил его по руке. Райан встал с ухмылкой на лице.

− Выпить есть чего?

− Господи, ты сам когда-нибудь выпивку покупаешь?

− Только когда рядом нет такого друга как ты.

Райан отправился на кухню. Он вернулся с бутылкой «Южного» и двумя стаканами. Райан разлил выпивку и протянул один мне. Сначала я не хотел его брать, но он держал его у меня перед носом до тех пор, пока я не сдался.

− Я у тебя в долгу. Спасибо, что оставил меня в мотеле.

Я ничего не ответил, просто смотрел за спину Райана в окно – любовался бездонной ночью. Казалось, эта черная пелена будет там вечно. Какое-то время Райан пил виски маленькими глотками, затем тактично прочистил горло.

− Я тут кое-что ночью на улице видел. Думаю, ты сможешь мне помочь.

− Правда?

− Я видел тебя с каким-то типом в черном «Ягуаре».

− Черный «Ягуар»? Не помню.

− Да-да. Вы пару минут разговаривали, потом ты сел к нему, и вы поехали в Беверли-Хиллз. Обычно тебя так не снимали.

− Ты продолжаешь следить за мной?

− Я вкладываю в работу душу. Кто это был? Куда вы поехали?

− Если следил, то сам знаешь.

− Патрулю в Беверли-Хиллз показалось подозрительным, что я преследую такую дорогую тачку, и он остановил меня. Пока мы разобрались, я уже потерял тебя из виду.

− Боже, далеко же ты забрался, если даже свои копы тебя не узнают.

− Осторожнее, Джеки.

− А тебе, блядь, самому не смешно?

Райан пожал плечами.

− Они хорошо скрываются. Отвечай на вопрос.

− Блин, парень хотел, чтобы ему отсосали. Мы припарковались на Бульваре Закатов, я отсосал, и мы разбежались. Вот и все.

− Имя? Описание?

− Я обычно не заглядываюсь на их лица, понимаешь? Почему бы тебе просто номер не пробить?

−  Я пытался – никаких следов. Номера были липовые. Так что хотелось бы узнать побольше.

− Что я могу тебе рассказать? Если хуй его покажешь, может и узнаю.

− Что ж, попробуем. А что за дырка к тебе приезжала? Где-то в девять.

− Ты так долго там торчал?

− Я уже сказал, что это мое личное расследование.

− Она могла придти к любому человеку в этом доме.

− Но она пришла к тебе. Что-то слишком много бабок крутится вокруг этого места, странно это. А раз творится что-то странное, да еще здесь, мои деньги говорят, что здесь замешан ты.

− Я работаю на одно агентство. Они ее прислали. Я не ничего о ней не знаю.

− Похоже, она тебя хорошенько отпользовала.

−  Это да.

− И какие услуги ты ей оказывал?

− Трахал.

− Давай, Джеки, расскажи. Трахались как парочка собак? Гав-гав-гав. Так? Только не говори, что ты просто попрыгал сверху.

− По-разному.

− Как?

− Господи. Да стоя, на столе, в кровати, она сверху скакала.

− Уже лучше. А как она сосала? Глотала или ты ей на сиськи кончал? Обожаю, когда сперма у баб по щеке стекает.

− Может хватит уже, Райан?

− Готов поспорить, я знаю о ней больше тебя.

− Да уж наверное.

− Ты видел только ее пизду, а я знаю, как ее зовут и где она живет. Видел на чем она приехала? Бумер, восьмая серия. Я пробил номер через Отдел Транспортных Средств. Она малибу-бейба, живет в привилегированном районе. Как тебе такая информация, Джеки? А?

− И что? Это просто моя работа.

Я, конечно, был не прочь узнать ее адрес, но мне претила сама мысль расспрашивать мерзкого жиртреста.

− Что если я пробью ее номер, а ты позвонишь и спросишь, не желает ли она порезвиться нахаляву? А я бы заснял все на камеру?

− Иди нахуй.

− Эта сучка явно богатая.

Я откинулся головой на стену и закрыл глаза. Я услышал, как Райан налил себе еще выпивки. Мне хотелось стать популярным, чтобы у меня были личные адвокаты и телохранители, которые выставили бы его за дверь.

− Наверное ты прав. Такие аферы нужно тщательно планировать.

Я молча лежал с закрытыми глазами. Через некоторое время Райан ушел.

***

Раннее утро. Шторы плотно занавешены. Сигаретный дым и жуткая тишина снаружи. Свет выключен, я лежу на спине. Я пытался услышать хоть какое-нибудь движение – полицейскую сирену, выстрел. Хоть что-нибудь, напоминающее о том, что вокруг целый мир и я часть его. Хотелось чем-то заглушить чувство одиночества.

Мои руки, бедра, живот, все было покрыто спермой. Фотография девушки с ломом в заднице валялась на матрасе. Я уже сбился со счета, сколько раз дрочил на нее. Мой член обмяк. Я сунул под язык пять таблеток Лоразепама, пришлось час ждать, пока он подействует. Я уже не смотрел на фотографию, но ее образ глубоко отпечатался на моей памяти – тяжелая белая плоть девушки и черный лом, вставленный ей в зад. Если бы у меня не было таблеток, я бы не смог устоять перед искушением попробовать ее тело. Я детально представил ощущения. Наверняка оно холодное, гладкое и неподвижное.

Я уснул за час до рассвета.

Глава семнадцатая

Рекс вел автомобиль, он был на взводе. Казалось, его ноги хотели бежать, но мощная энергия удерживала его на водительском сидении «Порше». Смеркалось. Мы ехали за желтым светом фар по плохо освещенным улицам в самой заднице Бербанка. Мы врубили громкую музыку и опустили крышу кабриолета. Ветер дул вокруг нас, прямо как во сне. Прямо сцена из какого-нибудь подросткового фильма – двое школьных приятелей отрываются после выпускного бала. Но в нас не было той безбашенной наивности. Я жил в сумеречном мире. А настроение Рекса каталось на американских горках, от одной крайности к другой.

Мы ехали за героином. Вернее, Рекс ехал. Я отправился за компанию, ну и попробовать тоже. Снаружи проплывали целые ряды обшитых вагонкой домиков. Они выглядели чистыми и ухоженными, но я хорошо знал, как их обитателям тяжело сводить концы с концами. Небольшие пыльные лужайки с высохшими эвкалиптами, ограды из проволочной сетки, высотой до пояса, маленькие машины, стоявшие на небольших подъездных дорожках. И повсюду дети, родители выгоняют их играть на улице, чтобы хоть часок отдохнуть перед ужином.

Машину заносило на поворотах. Рекс ехал очень быстро, но не потому, что мы спешили на встречу. Для него это был единственный способ заглушить внутренний страх.

− Это круче, чувак, гораздо круче. Я вот-вот взорвусь.

− У меня дома есть успокоительные.

− Не сегодня, простых успокоительных недостаточно.

− Протиаден не работает?

− Работает, чувак, работает. Почему по-твоему я сегодня на движухе? Оглядись, блядь, вокруг. Вверх. Вниз. И добавить нечего.

− Перестань его принимать.

− Какая разница. Работает ведь.

Он выставил руку так, что его рукав задрало назад. На внутренней стороне предплечья было несколько синяков. Напоминали следы от уколов, я здорово удивился.

− Тебе нужны иголки по-острее.

− Да, чувак, это мне и нужно. Острые иглы, большие пачки герыча, что-нибудь такое, что высосет мне мозг подчистую. Мне нужно много, чувак, много всего, и одно главное. Я просто хочу это прекратить.

Я уже думал выразить сочувствие. Но не успел. Рекс свернул за угол и ракетой устремился по улице, усеянной пустыми парковками. Она казалась полностью заброшенной. Рекс орудовал рычагом переключения скоростей и тряс головой как полный псих.  Казалось, у него под кожей завелась личинка, которая пыталась прогрызть себе путь от одного уха к другому. На дорогу вслед за волейбольным мячом выскочил мальчик лет девяти. Если бы Рекс не гнал так быстро, то успел бы затормозить. Но у него не оставалось времени ударить по тормозам даже после столкновения.

Мальчик перелетел через капот, ударился о ветровое стекло и отлетел в сторону. Когда он перелетал через нас, у меня перед глазами запечатлелся нелепый образ, он кувыркаясь парил в воздухе на фоне черного неба. Голова опущена, белые волосы развевались веером вокруг лица. Затем сработали тормоза. Никакого скрипа, система АБС.⁴⁵ Рекс медленно остановился у тротуара. Мгновение он сидел крепко зажмурив глаза и сжав руками руль, словно надеялся таким образом заглушить свои чувства. Потом мы вышли из машины и побежали к телу.