Текст книги "Красивая жизнь (ЛП)"

Автор книги: Мэттью Стокоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

Райан оделся и принял душ. Я сел возле окна и открыл его. Я бувально считал минуты минуты, сколько мне еще тут находиться. В комнате стоял ужасный запах. Рози лежала на полиэтилене, головой в луже дерьма. Она закрыла глаза и тихо сопела, как спящий ребенок.

− А ей похоже понравилось, − сказал Райан затягивая галстук. – Чертов нитроглицерин, уже пять лет из-за него понос. Думаешь, мисс Верниер тоже такое нравится?

− Кому?

− Твоей соске в лимузине.

Райан достал маленький блокнот, вырвал оттуда страницу и протянул ее мне.

− ОТС дала мне этот адрес, и лимузин поехал туда же.

− Ты ее до дома выследил?

− Мне интересно с кем ты общаешься. Одевайся хорошо, она богатенькая.

Рози осталась лежать на полу, словно выброшенная на берег рыба-фугу, мы с Райаном вышли из мотеля. Полдень миновал. Небо было чистым, с океана дул приятный ветерок. На бульваре уже скапливалось много машин.

− Хочешь кофе, Джек?

− Нет.

− Она забыла тебе заплатить да?

− Так я и сказал.

− Конечно.

− А может она мне нравится.

Райан расхохотался.

− Не заляпай спермой фотки.

Полицейский сел в свою машину и уехал.

Глава девятнадцатая

Жители Беверли-Хиллз из кожи вон лезут, чтобы подчеркнуть свое богатство. А в Малибу делают все, чтобы его спрятать. Там, наверху, среди холмов, крутятся большие деньги. Огромные участки, прекрасные виды, законное право на уединение. Шоссе в тех местах извилистые и узкие, никаких тротуаров. Только дороги, исчезающие среди цветущих растений, свидетельствуют о том, что здесь живут люди.

Дорогу к особняку, адрес которого мне дал Райан, преграждали твердая каменная стена с черными железными воротами десять футов высотой. За ними я видел секвойи, сосны, и множество других деревьев, на вид напоминавших европейские. Я припарковался возле травяного ограждения, в голове крутилось много мыслей. Как объяснить, откуда у меня ее адрес? Не мог же я сказать, что мне его дал коп. Я состряпал в голове более-менее похожую на правду историю, что знаю одного парня из ОТС. Я вышел из машины и нажал на воротах кнопку вызова. Мне никто не ответил, но наверняка здесь где-то была камера. Вскоре ворота открылись сами. Дальше я поехал по длинной аллее с высокими деревьями. Через четверть мили она сменилась открытой местностью с низкой травой, окруженной густым лесом. Я ожидал увидеть что-нибудь более официозное, проработанное и креативное, но, похоже, Белла не уделяла саду много внимания.

На вершине холма стоял дом, но не слишком большой. Старые стены, шиферная крыша, окна в грегорианском стиле. Больше похоже на Новую Англию, чем на Малибу. Я позвонил в дверной звонок, и обернулся назад, посмотреть на дорогу, по которой приехал. Отсюда сквозь ветви деревьев я видел тонкую полоску океана.

Белла сама открыла дверь, судя по всему, мое появление совсем ее не возмутило – скорее наоборот. Я уже собирался выложить ей придуманную историю, но она даже не понадобилась.

− Наверное, это был ты прошлой ночью. Водитель заметил твои фары.

Я на мгновение растерялся. Но быстро понял, что она перепутала меня с Райаном.

− Я не люблю спать в одиночестве.

Белла протянула руку и взъерошила рукой мои волосы.

− Заходи.

Интерьер дома был даже близко не похож на внешнюю готику. Вместо антиквариата и мрачности все было выдержано в светлых тонах, много свободного пространства. Наверняка пришлось полностью менять старую планировку.

Белла вела меня по лестнице, затем по коридору, мы пришли в ее покои – спальню, ванную и гримерная. Там была еще одна комната, но она была закрыта. Окна спальни находились в углу здания, оттуда открывался вид на большой прямоугольный бассейн с одной стороны и лужайку с лесом на другой.

− Милый дом.

− Предпочитаю уединение. Одно из преимуществ богатой жизни, можно откупиться от других людей.

− Одно из многих преимуществ.

Белла расстегнула мне ширинку. Я возбудился от одного ее прикосновения. Мы трахались целый час без остановки. Под конец я окончательно выдохся, а Белла вся блестела, измазавшись потом и спермой.

Пока Белла принимала душ, я бродил по ее покоям. Комнаты были оформлены в стиле минимализма – гладкие поверхности безо всяких украшений, угловатая мебель, все только самое необходимое. Гардероб занимал всю стену, я увидел ее одежду. Она развесила ее в строгом порядке, прямо как в магазине. Много женских деловых костюмов с короткими юбками, цвета в основном темные, все только с лучших ткацких фабрик всего мира. Висевшие на вешалке, они казались старомодными, но я знал, как преображало их тело Беллы. В углублении противоположной стены стоял туалетный столик, на нем не было ни косметики, ни украшений, только платиновый набор и карандаш для глаз.

Я провел рукой по ее одежде, по гладкому дереву безупречной резной работы, почти все население земли не могло даже мечтать о таком. Я вдыхал запах денег.

Закрытая дверь в спальне вела в маленькую комнату без окон. Там располагалось видеооборудование – парочка полупрофессиональных камер на штативах, стол с двумя видеомагнитофонами, и три монитора наверху.

Я смотрел на ручки управления монтажной аппаратуры. Белла подошла сзади и коснулась моего плеча.

− Ты что-нибудь знаешь о них? Или тебе интересен только конечный продукт? Что ты видишь на экране?

Она закуталась в полотенце, в ее межключичной впадине скопилась влага.

− Мне интересна жизнь, которая кипит вокруг фильмов.

− Утром я поговорила с Уэлксом. Позвони ему, его заинтересовала идея добавить в шоу еще одного ведущего.

− Ты на него надавила.

− Я крупный акционер. У меня есть право давать советы. Тебе понравилось тусоваться среди этих свиней той ночью? Ты и правда хотел такой жизни?

− Такая жизнь гораздо лучше той, что я веду сейчас.

Белла поцеловала меня и улыбнулась, ее улыбка встревожила меня. В ней не было ни сострадания, ни жалости, ни любви…только удовлетворенность.

− Иди помойся, Джек. У нас скоро ужин. Придет один человек, думаю, тебе будет интересно с ним познакомиться.

Обеденная располагалась на первом этаже. Мы спустились по лестнице. Белла держала меня за руку. Я ожидал услышать возню поваров и служанок, но в доме царила тишина.

− Любишь сюрпризы?

− Конечно.

− Надеюсь, что да.

Белла открыла дверь, мы попали в своего рода «предобеденную» комнату. Там были диваны и барная стойка – место для коктейлей. У окна стоял мужчина, он осматривал свои владения. Мужчина стоял к нам спиной, но когда мы вошли, повернулся лицом. За эти две секунды я понял, о каком сюрпризе говорила Белла.

− Джек, позволь представить тебе моего отца, Пауэлла Верниера.

В ее голосе слышался смех, она словно упивалась остротой свое шутки. Но мне было не до смеха. Я пытался просчитать последствия того, что увидел. Передо мной стоял мужчина с седыми волосами. Он подобрал меня на улице, а потом бросил на аллее. Его появление всколыхнуло воспоминания, терзавшие меня прошлой ночью. О татуировке и минете Беллы. Из глупых ночных догадок они превратились в реальную логическую цепочку.

Пауэлл проигнорировал меня и обратился к Белле:

− По-твоему это разумно?

− Так или иначе, но он здесь.

− Ты его приглашала?

− Так мы войдем?

Пауэлл фыркнул и резко отвернулся от Беллы. Он прошел через раздвижные двери, что вели в обеденную. Мы с Беллой последовали за ним. На столе была хрустальная и серебреная посуда, в центре стояли Розы Прелестные. Под окнами на керамической плите разогревалась еда.  Я думал, нас будут обслуживать, но Белла и Пауэлл обслуживали себя сами. Белла посмотрела мне в глаза.

− Я не хочу, чтобы в доме было много людей.

−  Я ничего не сказал.

− У нас есть уборщицы и повар, и еще шофер. Но они не живут на нашей территории. И когда они здесь я запрещаю им показываться на глаза.

Какое-то время мы ели в тишине. Белла постоянно бросала на меня пристальные взгляды. Пауэлл вообще притворялся, будто меня нет. Я сидел и думал, какого хрена тут творится.

− Ничего не хочешь сказать?

Белла перестала есть и с недоверием посмотрела на меня.

− О чем

− О Пауэлле.

− Ну, я не была уверена…

− Я был частью какого-то замысла? Я. Ты вообще…думаешь об ответственности?

− Продолжать мне не стоит, не так ли?

− Извиняюсь за спрей, это необходимая мера предосторожности. Благодарность легко сменяется алчностью. И мы тебя не лечили, это противоречит этике, работать с тем, к кому не равнодушен. К тому же, ты не бездомный.

− Ты доктор.

− У Пауэлла больше опыта.

− Почему вы просто не дождались, когда я приду в себя и не отпустили домой?

− Я не была уверена, я же тебя толком не знала. Не знала, как ты отреагируешь.

Пауэлл оторвал взгляд от тарелки.

− А сейчас ты его хорошо знаешь?

Седовласый разрезал еду на маленькие кусочки, но съел лишь парочку из них. Я пристально посмотрел ему в глаза. Вдруг я понял, почему они показались мне такими бесстрастными – зрачки неестественно сузились. Седой был под кайфом. Белла его проигнорировала.

− Мы стараемся не светиться.

− А кроме как бросить меня на аллее, других вариантов не было?

− На аллее?

− Я очнулся, когда парочка бродяг пытались стянуть с меня брюки.

Пауэлл тихо хихикнул. Белла повернулась к нему.

− Я же велела быть с ним поаккуратнее.

− А ты бы как поступила?

− Ну уж точно не бросила бы его на улице.

− Где это было? – спросила она у меня.

− В Голливуде.

− В Голливуде! Господи, Пауэлл, о чем ты вообще думал?

− Я думал о нашей безопасности.

− Уверен?

− В смысле?

На лице Пауэлла появилось выражение причудливой смеси доброты и расчетливости, я почувствовал, что чего-то упустил. Белла резко сменила тему.

− Ты не веришь в нашу искренность Джек?

− Это правда бесплатное лечение?

− Конечно. Оно далеко не полное – просто обследование, немного препаратов, немного денег – но думаю, мы все же помогаем людям.

− Мне показалось, что людей вы не жалуете.

Пауэлл издал какой-то грубый лающий звук, я решил, что это смешок. Белла злобно посмотрела на него.

− Обычных людей. Те, кому мы помогаем, не играют в этом мире большой роли, он не вправе их судить.

− Как видишь, моя дочь абсолютно бескорыстна.

Белла посмотрела на него с коварной улыбкой.

− Но ты и сам вкладываешь столько сил в наш проект, разве ты не бескорыстен?

− Ты знаешь, почему я это делаю.

− Знаю.

В голосе Беллы отчетливо слышалась злоба. Она замолчала и сконфуженно посмотрела на меня.

− Ты уж прости, мы много работали.

Позже. Мы лежали в постели. Белла трахалась со мной как безумная. Она впивалась ногтями в мою кожу, ее пот затекал мне в глаза. Казалось, что из нее пыталось вырваться какое-то существо, желавшее вырвать мне сердце.

После секса мы лежали в темноте, я курил и смотрел на склизкие пятна спермы на ее ногах, они блестели в свете луны.

− Почему Пауэлл вел себя как посыльный, когда подобрал меня? Он ничего не сказал о том, что он и есть врач.

− Думает, что так лучше скрываться. Мера предосторожности, чтобы никто не узнал.

− Я ему не нравлюсь.

− Он тебя ненавидит. Как и всех любовников, что у меня были.

− И много их было?

− А тебе какое дело?

− Просто прикидываю, сколько смогу протянуть.

− Столько, сколько сам захочешь.

− Это зависит от меня?

− Все зависит от тебя. Как и у всех нас. Самостоятельность – вот что делает человека человеком.

− Если у тебя достаточно денег.

− Если у тебя достаточно сил, чтобы раз и навсегда решить, чего ты хочешь, и претворять желание в реальность.

− Звучит знакомо.

− Только слабаки позволяют топтать себя, Джек.

− Что ты имела ввиду, когда спросила меня о любви там, у Бредбери-билдинг?

− Я спросила, что ты выбираешь.

− Касаемо нас.

− Касаемо того, чего хочешь ты сам. Я могу дать тебе все, о чем ты мечтаешь. Но у меня есть стороны, которые наверняка покажутся тебе необычными.

− Какие?

− Думаю, тебе лучше все узнавать постепенно.

Белла улыбнулась и свесила ноги с кровати.

− Я хочу кое в чем признаться, Джек. Я была с тобой недостаточно честна.

− В чем?

Я даже задержал дыхание, думал, что она признается в торговле почками.

− То, как я нашла тебя после вечеринки, в агентстве «Бел эйр».

− Поговорила с тем, кто меня снял.

− Сомневаюсь, что он хотел бы оказывать тебе такую честь.

− Действительно. Но как тогда?

− Когда Пауэлл подобрал тебя, у тебя была визитка в бумажнике – эта служба эскорта.

− О.

− Ты помнишь хоть что-нибудь о той ночи?

− Между тем, как меня обрызгали и тем, как я проснулся? Нет.

− Совсем ничего?

− Ну…

− Идем со мной.

В комнате с видеооборудованием Белла нажала на стену в определенном месте. Кусок стены ушел вглубь, за ним была полка с видеокассетами. Белла взяла одну из них, вставила в рекордер и запустила. Я увидел себя, лежащим без сознания на каталке. Обстановка напоминала клинику – зеленые стены, зеленые хирургические материалы. Мои трусы были спущены до колен, а Белла сосала мой член. Когда я кончил, сперма потекла по ее губам.

Белла выключила запись.

− Мы используем наркотики, которые не блокируют физические возможности. Это один из них.

− Я думал, это был сон.

− И тебя это беспокоит?

− А почему должно беспокоить?

− Ну, если кто-то воспользовался человеком, когда тот без сознания, это считается злоупотреблением.

− Но только слабаки позволяют другим себя топтать, верно?

Белла рассмеялась.

− Не могла не воспользоваться такой возможностью.

Она повела меня обратно в спальню, там она начала расчесывать волосы.

− Что ты делаешь?

− У меня есть важная работа.

− Какая работа? Уже почти двенадцать.

− Кое-что желательно проверить до следующего дня. Меня не будет несколько часов, не жди.

Белла быстро приняла душ и вышла.

Я конечно, не ожидал такого в первую ночь в ее доме, но она ведь не знала, что я приеду. Я лежал в темноте с зажженной сигаретой.

Белла и Пауэлл занимались лечением бездомных. И оба ничего не сказали про почки, но операции и вправду имели место быть, значит логично предположить, что они и этим тоже занимались.

Доктор, вырезающий почки, был также одним из клиентов с которым Карен проводила много времени…

Джой сказал, что его обследовала женщина, но из-за наркоза он не помнил, кто его оперировал. Пауэлл и с ним разыграл из себя посыльного. Так с кем трахалась Карен? С Пауэллом? Конечно, ни его возраст, ни жуткие манеры не остановили бы ее, если речь шла о деньгах. Но и Беллу я исключить тоже не мог – она явно не привыкла ограничивать свое секс-меню. А Карен было и вовсе наплевать, хуй или пизду обслуживать, если за них хорошо платят.

Меня зацепила татуировка. У Карен она появилась после ночевки у клиента. Белла сказала, что сделала ее с подругой. Рисунок один и тот же. Это не могло быть простым совпадением. Никто не станет идти в тату-салон и делать с кем-то одинаковый рисунок, если не испытывает к человеку сильное влечение.

И если Белла была секс-партнером Карен, может она быть замешана в убийстве? Влюбленные часто убивают друг друга, но я не мог найти причину, по которой Белла захотела бы убить Карен. В конце концов, ее почку она уже получила. А если бы Карен вернулась и начала оспаривать законность операции, или попыталась шантажировать с целью получить еще денег, то очевидно, что такой возможности у нее просто не было. В полицию она бы не пошла, Карен не тот человек. По-прежнему оставалось море всякой хрени, в которой я еще не разобрался.

Я многого еще не знал, но были две детали, которые указывали, что убийцей мог оказаться Пауэлл. У него есть сперма, и по какой-то причине он ненавидит любовников Беллы. Так что семя, найденное в трупе Карен, может быть его, мотив тоже имеется.

Конечно, они могли участвовать и вдвоем – отец и дочь проводили операцию, и зашли слишком далеко. Но то, как они вели себя друг с другом сводило эту версию на нет. Слишком много противоборства, слишком много соперничества. Не похоже, что они часто произносили слово «сотрудничать».

Я целый час прокручивал в голове различные версии, пытаясь разобраться, но я еще слишком много не знал, чтобы быть уверенным наверняка. В итоге меня напугала одна жуткая мысль: если Белла окажется убийцей, то все может пойти совсем по-другому, прежде чем я успею воспользоваться сотрудничеством с нею.

Глава двадцатая

Меня разбудил утренний свет. В открытые окна дул легкий ветерок, он принес собой запах океана. Белла стояла возле кровати, она уже оделась и выглядела очень бодрой. Было не похоже, что она всю ночь работала.

− Я надеялась, что ты проснешься до того, как я уйду.

− А сейчас ты куда?

− Я владею клиникой в Брентвуде.

− Меня Пауэлл туда отвозил?

− Нет. Это обычная клиника.

− Ты весь день там работаешь?

− День там, день там. Помогает держаться в форме.

− Даже когда у тебя нет в этом необходимости?

− Это дает свои преимущества, − Белла хитро улыбнулась. – Ты подождешь здесь, пока я не вернусь?

− Конечно. Можно в бассейне искупаться?

− Конечно. И позвони Уэлксу.

Белла дала мне визитку.

− Когда ты лег спать?

− Поздно.

Я провалялся еще чуть более часа. Но, в конце концов, вытащил свою задницу из постели, принял душ и отправился бродить по первому этажу. Я нашел комнату с открытой балконной дверью, там стоял стол с накрытым завтраком. Каша, фрукты, выпечка и кофе, все для меня одного. Богатая обстановка вокруг меня смущала, я чувствовал себя недостойным этого, грязью, что оказалась среди князей.

Я выпил кофе, съел выпечку и выкурил парочку сигарет. Телевизора в комнате не было, я вскоре заскучал. Я открыл стеклянную дверь и вышел осмотреть окрестности. С этой стороны дома сад представлял собой пятьдесят ярдов невысокой травы, окруженной живой изгородью. Прямо перед лесом раскачивались густые заросли папоротника. Я пошел прямо сквозь них. Интересно, особняк Шварценеггера тоже представляет собой нечто подобное? Я видел фото Арнольда, сделанные Лейбовицем, там актер гарцевал на белой лошади. Я всегда представлял себе, что его вилла окружена привезенным в Америку баварским лесом.

Солнце уже высушило росу на верхушках папоротников, но низы все еще оставались в тени, поэтому мои туфли сразу же намокли. Это было немного по-детски, примерно, как бегать по осенним листьям, но кто мог меня увидеть? Я до сих пор не повстречал ни одного слуги, а Пауэлл наверняка делает себе утренний коктейль. Кроме того, мне нравился звук шелеста папоротника.

И тут моя правая нога увязла в гнилом трупе собаки.

Я вытащил ее на открытое место и стряхнул мокрую массу сгнившей плоти и костей, которая когда-то была грудной клеткой. Как-то раз, будучи еще мальчишкой, я нашел в устье реки труп утонувшего пса. Кто-то уже поработал с ним до меня, мертвой собаке воткнули в задницу деревяшку, с нее местами содрали шкуру, которая колыхалась на воде, словно тонкая обертка. Мертвый пес возбудил меня, я понимал, тот кто это сделал, тоже был на взводе. Но этот труп другое дело. Казалось, пес умер в адских мучениях. Кожа на морде у него высохла, глаза съели. Похоже, он давно уже лежал в подлеске.

Собачий труп внушал тревогу. По Лос-Анджелесу бродило немало диких собак, одна из них могла отправиться сюда в надежде найти собачий рай. Но мне казалось, что все было совсем по-другому. Пес был домашним, выбора у него не было. Кто-то вспорол ему брюхо от промежности до груди и выпустил кишки наружу.

Я отбросил останки пса ногой в кусты и обошел дом с другой стороны. На другом конце бассейна сидел Пауэлл и пялился на плывущие по небу облака, он был одет в темный старомодный костюм. Я пожелал ему доброго утра, но он не ответил, только посмотрел на меня безучастным взглядом и снова уставился на небо. Мне совершенно не хотелось заниматься с утра подобной хренью. Бассейн окружали колонны, я сел на стул, стоявший возле одной из них, обратил взор к солнцу и закрыл глаза.

Через пару минут меня накрыла тень. Конечно же, это был Пауэлл, и, судя по выражению лица, он мысленно уже пронзал меня чем-то острым.

− Идем, хочу показать тебе кое-чего.

И вот мы уже сидим в одной из комнат на первом этаже, между нами невысокий столик, а на нем фотоальбом.

Пауэлл коснулся его с таким видом, словно это сокровище, владеть которым большая честь. У старика были длинные тонкие пальцы.

− Думаешь, твои отношения с Беллой будут долгими?

− А почему нет?

− Взгляни.

Пауэлл открыл альбом и начал медленно поворачивать страницы, так, чтобы я мог их внимательно рассмотреть. На снимках была только Белла. Сначала пошли подростковые фото. Тогда она носила узкие джинсы и купальные костюмы. Это были отнюдь не фотографии дочери, снятые любящим отцом. Некоторые были совсем уж откровенными – вот половые губы, разделенные швом развилкой, вот Белла нагнулась в коротких шортах, под бикини виднелись волосы на лобке, соски, торчащие сквозь рубашку. Но Белла на снимках вела себя непринужденно, похоже камера ее совсем не смущала.

На следующих фотографиях она была уже старше на несколько лет, позировала голой – серии фото для гламурных журналов, Белла показывала тело во всей красе или изображала томную скуку.

− Я сам все это снимал. Смотри дальше.

Пауэлл положил альбом на стол и подтолкнул ее в мою сторону. Я открыл его и начал переворачивать страницы. Прямо как в порно – раздвинутые ноги, раскрытая пизда, откляченная задница, пальцы и посторонние предметы в обеих отверстиях. Начиная с двадцати лет до настоящего времени. И везде Белла откровенно выставляла тело напоказ, она контролировала все, что происходило между нею и отцом, когда рядом не было камеры.

Пауэлл забрал альбом и закрыл его.

− Фото шокировали тебя?

− Я все там уже видел.

У Пауэлла напряглась нижняя челюсть.

− Но ведь тебе наверняка показалось это странным, что я делаю такие снимки?

− Я бы не назвал это нормальным.

− Белла добровольно участвовала во всех фотосессиях, даже в самых ранних. В этом доме, дружище, нормальности не найдешь. Это отдельный мир, другая вселенная, здесь мы живем по своим правилам, а не по тем, что диктует твое правительство. Если ты думаешь, что Белла просто женщина для секса, что она будет вести себя так же, как отбросы, к которым и сам относишься, то сильно ошибаешься.

− Пытаетесь меня напугать, верно?

− Интересно, сколько продлится твоя бравада, − с этими словами Пауэлл встал. – Поеду в город. Оставить тебе фотографии?

Я посмотрел на него, его стеклянные глаза сочились ядом. Белла была права. Пауэлл меня ненавидел.

Он ушел. Я взял визитку Говарда Уэлкса и отыскал свой мобильник. Но тут я замялся – меня трясло от самой мысли звонить руководителю канала и просить работу. Вместо этого я набрал номер Рекса и с силой нажал на кнопку.

− Догадайся, откуда я звоню.

− Это кто?

− Джек.

− А-а.

Судя по голосу, Рекс был измотан. И еще обдолбался.

− Я в Малибу, чувак. В доме той женщины. Боже, ты бы видел, какая тут красота.

− Какая женщина?

− Та, из-за которой я все агентство чуть не разорил.

− Джек, это что, шутка такая?

− Шутка? Черт, да нет же. Реально. Что ты имеешь ввиду?

− Тебе не кажется, что в такой ситуации шутить неуместно.

− Бля, чувак это был несчастный случай. Это не твоя вина.

− Я убил его.

− Да, я знаю. Но никто не говорил, что все сложилось прекрасно. И для тебя, и для него.

− Готов поспорить, ты об этом вообще не думал.

− Во имя господа, что ты мне все пытаешься доказать? Я не собираюсь менять из-за этого случая всю свою жизнь.

− Да, но это круто изменило мою.

− Может тебе об этом с доктором поговорить? Ну сам понимаешь, совета там спросить.

− Но это не вернет того малыша, так ведь?

− И что ты собираешься делать? Я имею ввиду, тебе надо что-то уже предпринять, чувак.

− Знаешь, что я сделаю? Вмажусь еще раз, а потом поступлю так же, как ты. Буду притворяться, что ничего не случилось. Как тебе?

Он нажал отбой прежде чем я успел придумать ответ.

Другой телефонный звонок принес больше пользы.

Говард Уэлкс был на деловой встрече, но он предупредил свою секретаршу, она перенаправила мой звонок парню по имени Ларри Бернс, оказалось он непосредственный организатор съемок. Бернса не обрадовала идея освободить вакансию еще для одного ведущего, да еще и без опыта. Ему пришлось здорово попотеть, чтобы пресечь любые проблемы еще до их возникновения. Но я уже слишком долго шел к красивой жизни звезды, чтобы запороть короткий опрос по телефону. Наконец он сказал мне придти завтра на репетицию.

Я положил телефон, у меня дрожали руки. Всего два месяца назад я едва сводил концы с концами, работая в закусочной для дальнобойщиков и работяг. А теперь у меня появился шанс, о котором мечтают все жители Лос-Анджелеса – работа на телевидении. Шанс стать тем, кем остальные лишь мечтают стать.

Я понимал, что моей заслуги тут нет. Если я и попаду на ТВ, то это благодаря финансовому могуществу Беллы. Но мне-то какая разница? После того, как у меня появится быстрая тачка и дом среди холмов, а мое лицо украсит страницы журналов, все остальное перестанет иметь значение. И все же, сама мысль о том, что мне придется зайти в студию, где много техников и фоторепортеров уже бросала меня в дрожь.

Но для чего люди придумали наркотики?

Я немного поплавал голым в бассейне, затем прислонился спиной к одной из колонн, стоя лицом к солнцу. Облако по имени Пауэлл, что пялилось на меня ранее теперь исчезло, оставив только небо, синее, как старые номера калифорнийских машин. Среди крон деревьев блестела узкая полоска океана.

Я оделся и направился к своему «Прелюду», обойдя парадный вход. Фото, которые мне дал Райан, так и остались в бардачке. Я забрал их, поднялся в комнату Беллы, сел на кровать и принялся разглядывать – влюбленные в полиэтиленовых мешках, мертвые тела, соединенные членом. Через некоторое время я пошел в ванную и подрочил над раковиной.

Остаток дня я провел у телевизора, смотрел новости и курил.

У Элизабет Тейлор, после того, как нейрохирурги удалили ей опухоль мозга, начался диабет. Леонардо ДиКаприо сфотографировали, когда он ел попкорн во время перерывов на съемке «Титаника», Николас Кейдж помог организовать сюрприз на день рождения Джону Траволте на приеме у Майкла. Позже Джон снял особняк за четыре тысячи семьсот баксов и закатил вечеринку на двадцать пять тысяч, там были Том Хенкс, Шон Пенн, Шарон Стоун, Присцилла Пресли и Дастин Хоффман.

Белла пришла в районе пяти. Мы потрахались, пообедали, а затем сели возле бассейна.

− Утром мы немного поболтали с Пауэллом, когда ты ушла.

− Наверняка беседа была познавательной.

− Он показал мне фото.

Белла вздохнула.

− Свою частную коллекцию, я так полагаю.

− Представляю.

− И что ты подумал?

− Довольно сексуально.

− Ты ведь понимаешь, зачем он тебе их показал?

− Думаю, чтобы отпугнуть меня.

− Он конченый ублюдок.

− Ты догадывалась, что я увижу их?

− Догадывалась как тебе их преподнесут.

Во время сумерек вода в бассейне выглядела особенно красиво.

− Ты шокирована?

Белла покачала головой и протянула мне руку.

− Ну же. Больше это не повторится.

После мы сидели в кожаных креслах в видео-комнате. Белла выбрала видеокассету из потайного шкафа, монитор оживился и зашипел. На экране шла последовательность небольших видеофрагментов, снимали их, судя по всемуЮ в этом доме. Белла и Пауэлл трахались в разных позах, большинство экстремальные. Никакой нежности – не изнасилование, но и не любовь – словно драка.

− Что думаешь?

− У него большой член.

− Боже, Джек, это было снято недавно. И мы до сих пор этим занимаемся. Я вчера не работала. С ним трахалась.

− О…

− Я этим с восемнадцати занимаюсь.

− Он тебя заставил.

Улыбка Беллы заставила меня почувствовать себя наивным дитем.

− Ему не пришлось. Моя мать погибла в автокатастрофе, когда мне исполнилось пятнадцать. Пауэлл был за рулем. Как всегда – под кайфом. Он врезался в грузовик, удар пришелся как раз на то место, где сидела она. Я не могла не воспользоваться возможностью отомстить.

− Не понял.

− Я позволяла ему делать это и лишала его секса на недели, а то и на месяцы. У него крыша ехала. Я почувствовала вкус власти, и не собиралась останавливаться. Он был бессилен передо мной. Он не мог даже лишить меня финансов, всеми деньгами владела мать, и она оставила их мне. К тому же я дрожала от удовольствия

− Тебя это заводило?

− Не так, как это воспринимаешь ты. Меня восхищало то, как далеко я могу зайти.

− А теперь как? Все еще бросает в дрожь?

− Когда кто-то в твоей власти это так затягивает.

− И это продолжается все пятнадцать лет?

− Да и будет продолжаться. Но ты прав, контроль ради контроля не имеет смысла.

− Тогда зачем все это теперь?

На записи Белла и Пауэлл продолжали трахаться, несмотря на наш разговор. Белла вырубила видеомагнитофон, вытащила кассету и убрала ее в шкаф. После она села в кресло с задумчивым видом.

− Этот разговор состоялся раньше, чем я планировала. Пожалуйста, пообещай, что он ничего не изменит в наших отношениях.

− Ты считаешь, что это очень плохо?

− Не плохо, просто…неожиданно. Ты увидел меня с другой стороны.

− Сомневаюсь.

Белла внимательно изучала мое лицо, потом, видимо прочитав, что надо, она затараторила:

− Я открыла клинику в Брентвуде вскоре после того, как получила квалификацию. Сначала я просто старалась занять себя чем-нибудь. Но потом все изменилось. Я начала упиваться тем, что могла делать с пациентами. Если правильно подобрать человека, правильно ему солгать, они становятся готовы на все. Началось с обследования – ненужные ректальные пробы, вагинальные мазки, колоноскопия…И под конец мне этого уже не хватало, и я стала проводить небольшие хирургические процедуры – операции безо всякой необходимости. Или квалификации. Я не хирург.

− А как ты узнала, как их проводить?

− Такого уровня операции можно выполнять чисто механически. Если ты знаешь, как правильно расположить тело и все основные процедуры, труда не составит. Для меня это был словно вызов, я наслаждалась преодолением трудностей.

− И ты находила это сексуальным?

− Конечно. В сексе одно тело делает что-то с другим. Большинство людей ограничивают себя тем, что считают нормальным. Я лишь расширила свое понятие нормы, вот и все.

− А Пауэлл был связан с клиникой?

− Нет. Наше медицинское сотрудничество началось позже, я поняла, что рискую. В клинику может придти проверка, не одна контора так другая. Это был лишь вопрос времени, прежде чем кто-то напишет жалобу. Чтобы продолжать, мне пришлось спрятаться в тени.

− А помощь бездомным? Это твой способ оторваться без последствий?

− Я оказываю и настоящие услуги.

− Но в сущности…

− Верно, в сущности это для моего личного удовольствия.

− А что входит в понятие «малые хирургические вмешательства»?

− Вазектомия, удаление родинок, аппендикса. Обычно я не захожу дальше обследования. Но, помимо всего этого, я не хотела терять контроля над Пауэллом. Мне нужна была помощь, и он мог помочь – он же хирург – и мне нужен был тот, кто станет искать для меня пациентов. Он бы никогда не стал таким заниматься.